Текст книги "Три менялы (СИ)"

Автор книги: Лариса Васильева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Они пошли вниз и, еще не видя Вику и Веру, услышали оживленный голос девочки. Какая болтливая, трещит и трещит…

– Ну, как впечатление? – Вика повернулась к ним.

Она с явным нетерпением смотрела на Матильду. Чего она от нее ожидает? Что Матильда будет восторгаться этим каменным корытом с водой и мокрой скалой? Или расколотым валуном? Или какими-то повернутыми ямами? Ей уже надоело изображать восторг.

– Здорово, – сухо сказала она.

– Ты попробовала воду? Зря, на вкус она ужасно кислая… – Вика, как и ее муж, явно была фанаткой этого доисторического чуда, – так что, передозировки не может быть, лишнее случайно не глотнешь.

– А если лишнего перележишь, кожа облезет?

– Ой, а я об этом что-то не подумала, мне было так хорошо в ней лежать…

– Вот, Вика окрепнет после родов и возьмет на себя руководство будущим санаторием, а врачей, специалистов, найдем.

«Какой ужас, целых двое детей будет! По-моему, и одной Веры было бы предостаточно…». После прогулки по родному краю Матильда незаметно поглядывала, чистая ли еще у нее одежда.

– Матильда не верит, что наши Менялы – необычное место…

– А почему «Менялы»? Там, наверно, раньше было что-то вроде рынка – местные жители обменивались чем-нибудь?

Игорь и Вика переглянулись, и теперь уже Вика начала горячо расписывать достопримечательность:

– Что ты! Никакого рынка! Площадка внутри – действительно аномальное место, если там побыть какое-то время, то неподготовленный человек изменится, выйдет оттуда другим или умрет.

– О-о! Интересно, что именно меняется: волосы, нос, рот? Так, может, вам здесь открыть косметический салон? – Матильда не выдержала и засмеялась.

– Нет, человек меняется внутренне. Игорь тоже немного изменился… Но я не хочу об этом, – она взглянула на мужа, и тот согласно кивнул.

Действительно, Игорь показался ей каким-то другим. Она не могла понять, в чем дело. То ли он стал добродушным, расслабленным, даже выходка Гамлета не испортила ему настроения. Нет, не расслабленным, скорее, более человечным, вон, даже на Вику смотрит как-то тепло, словно в самом деле у них взаимная любовь. Такого она раньше за ним не замечала. Матильда думала, что, увидев копии акций, Игорь кинется звонить своему коварному партнеру, а он спокойно водит ее по кустам. Но, с другой стороны, скорее всего, он проверяет на ней, как будет действовать на других его сказка про волшебную силу источника… Нет, как были у него деньги на первом месте, так и остались.

– Здесь можно будет открыть не косметический салон, – проговорила Вика, – а скорее, санаторий с психотерапевтическим уклоном. Курс процедур – и человек изменился, стал другим: спокойнее, счастливее, лучше. Думаю, чтобы избавиться от постоянных депрессий, неуравновешенности, внутренней неудовлетворенности многие захотят приехать сюда, тем более, заодно можно избавиться и от физических хворей в наших источниках, и просто полюбоваться местной природой.

– Да, такой курс лечебных процедур многие пожелают пройти. Посидел часок меж валунами и счастлив, – поддразнила Матильда.

– Не все так просто, это бывало и очень опасно. Оказывается, добровольно к Менялам шли те, кому было очень плохо, кому больше нечего было терять, а было все равно – жить или умереть. Некоторые и умирали. Кто-то просто избавлялся от тоски, депрессии, а кто-то, выйдя оттуда совсем другим человеком, начинал новую жизнь.

– Кстати, тех, кого Менялы «убивали», хоронили рядом с валуном – там есть несколько холмиков, на каждом сверху сложены пирамидки из мелких голышей, это могилы. Могилы без крестов – не христиане же…

– А как же Игорь выжил? – ну не хотелось ей подыгрывать им, не то у нее было настроение.

– Он мало там пробыл и все время молчал.

– А, так там надо еще что-то говорить, чтобы умереть?

– Ты шутишь, а я верю в этих Менял. На мой взгляд, эти камни действуют, как природный камертон. По обычному камертону настраивают музыкальные инструменты, а этот – сам настраивает психику человека. У шамана тоже был какой-то местный музыкальный инструмент – «одна палка, две струны», не знаю, как он назывался, важен сам факт. Шаман заводил больного, усаживал посередине и трогал струны. Этот человек, наверно, был талантлив, если сам смог подобрать нужные звуки. Одними он излечивал депрессию, тоску, другими – алкоголизм, даже таких пороков, как жадность, у местных жителей не было. Всех детей в определенном возрасте приводили к шаману, для профилактики. А если к ним попадал человек, страдающий серьезными психическими отклонениями, то шаман проигрывал ему целые музыкальные фразы и для излечения больного требовалось несколько посещений Менял. Конечно, кто-то не выдерживал такого лечения, умирал. Здесь раньше вообще не было никаких правонарушений, преступников, пьяниц, хотя селился тут народ разный, не только местные племена, но и всякий сброд – беглые каторжники, переселенцы. И им тут никакие тюрьмы не нужны были.

– Если это так на всех действовало, то почему же шаман сам не менялся?

– А как может повредить камертон хорошо настроенному прибору?

– И куда же делся шаман? Почему он не передал свои знания по наследству?

– Убили его, а балалайку сожгли.

– Убили? За что?

– Я же сказала, что у некоторых людей встречались такие кардинальные отклонения, что они не выдерживали и умирали. А местные жители позволяли пришлым селиться здесь только после посещения Менял. Вот какой-то проходимец и побоялся заходить к ним, предпочел убить шамана.

– Значит, сейчас эти Менялы не действуют?

– Они всегда действуют, только вот как – неизвестно. Под что они сейчас настраивают? Может быть, подгоняют под какие-нибудь инопланетные стандарты, а может быть, они вообще «испортились»: если при шамане излечивали от пьянства, то теперь будут делать всех алкашами? Кто знает…

– Как же они могут действовать, ведь никто не знает, какие звуки там надо издавать?

– А звуки не обязательно должны быть от музыкального инструмента, это может быть и любое произнесенное там слово. Возникает резонанс, который как-то воздействует на организм… На клеточном уровне… Говорят, что каждый орган человека, каждая клеточка издает какие-то звуковые колебания. А представь, что будет, если все это перенастроится или расстроится?

«Что-то такое о клетках я слышала… Конечно, интересно, но подтасовать под научное открытие какую-нибудь выдумку тоже можно. И я никогда не могла отличить, где вымысел желтой прессы, а где научный факт, потому и не верю такому. Не читать же научные трактаты в поисках крупиц истины…»

Они пошли назад, немного недовольные друг другом. Хозяевам было обидно, что гостья не верит их рассказам, а Матильда устала и злилась на себя, что согласилась ехать в такую даль, только для того чтобы выслушивать всю эту галиматью. Теперь опять сутки лететь на самолете… Как она могла поверить Гамлету?! Ведь знает его, как облупленного. «Проверим чувства»… Вот сволочь, так подставить ее! Какая же она наивная: дала ему время для зачистки всех хвостов… Приехала, как круглая дура, с кучей ненужных бумажек… Еще спасибо, Игорь повел себя, как порядочный человек, – удивительно, даже скандала ей не устроил.

Игорь еще хотел показать ей и свой молодой сад, но Матильда воспротивилась:

– Нет-нет, только не это! Для меня нет разницы между деревьями, я их различаю только по спелым плодам, а уж овощи и вовсе согласна видеть только на столе. А откуда тут у вас электричество, это ветряк, да?

Она хотела отвлечь его от огородной темы, но попала из огня да в полымя – Игорь принялся вдохновенно рассказывать о своей ветряной мини-электростанции. Матильда изнемогала, она была далека от всех этих конденсаторов, аккумуляторов и других премудростей, электричество воспринимала только как потребитель, начиная от розетки и до утюга или лампочки.

– Ой, ты, наверно, устала с дороги, – спохватилась наконец Вика, – пойдем, покажу тебе твою комнату. Не обижайся, ты же видела, обои есть только в детской, мы пока обходимся без них.

Матильда действительно устала, падала с ног.

– Ну ничего, мы для тебя наклеим завтра, – добавила Вика.

– Да что ты! Зачем? Я всего на день-два, и так можно переночевать.

– Ну уж нет, приехала, так погости. Оставайся на месяц хотя бы. Ты так похудела, поправишься у нас, подышишь нашим воздухом, легкие очистишь. С тобой и нам с Верой тут будет оставаться не страшно, а Игорь у нас будет курсировать между городом и нашим хуторком.

Они направились было к дому, но тут Вика вспомнила:

– Игорь, что-то мне показалось подозрительным, как наш кузнечик вел себя при посадке…

– А в чем дело?

– Пошли, покажу…

И, не заходя во двор, бодрые хозяева двинулись в сторону взлетной полосы.

– Матильда, ты с нами? Или пойдешь в дом?

– Да пойду с вами…

Она, незаметно вздохнув, направилась следом за хозяевами к взлетной полосе – одной, показалось, как-то неловко заходить в чужой дом. Верочка тоже потащилась вслед за ними. Вика энергично шла впереди. А Матильда-то раньше считала, что беременные устают сильнее…

Игорь поднялся в самолет, включил мотор, прислушался, выключил. А они – Вика, Вера и гостья – стояли рядом, на земле.

– Все вроде в порядке.

– Нет, надо взлететь.

Вика не утерпела, тоже поднялась к нему, Матильда осталась с Верой.

– Поднимешься с нами? Хочешь полетать? – Вика в нетерпении стояла на ступеньке самолета. – Нет? Мы только сделаем круг над домом…

– Конечно, конечно, пожалуйста, а я лучше посижу в тени…

– Хорошо, пообщайтесь с Верочкой… Вон, идите туда, там в беседке скамья есть. Если хотите пить, у стены в ящике – фанта, открывайте, пейте. Вера, ты хочешь пить?

Вера, конечно, хотела. Про себя Матильда возмутилась: этого еще не хватало – нянчиться с чужим ребенком! Она явно не создана для материнских забот, скорей бы уехать отсюда.

– Верочка, возьми свою куклу, валяется в самолете… – Вика протянула куклу.

Матильда хотела взять куклу из рук Вики, но Вера плаксиво скривилась:

– Я сама! Я сама хочу!

Вика взглянула на Матильду, и ей пришлось поднять девочку. Та, довольная, схватила куклу. Ногами Вера успела испачкать светлые брюки Матильды. Ну, Гамлет!.. Ее мысли все время возвращались к нему. Вернется домой – все выскажет дорогому муженьку. Хотя можно и сейчас сказать пару ласковых, сам ведь просил позвонить сразу. Она вытащила телефон.

– Гамлет просил позвонить, как только доберусь к вам, а я забыла…

– Какой заботливый… А дай-ка, я с ним поговорю, поблагодарю за доставленные «ценности»… В моем телефоне батарейка села…

Зачем такие объяснения, ведь дураку понятно: Игорь экономит денежки, не хочет тратиться на межгород. Она протянула свой аппаратик.

– Игорь, давай я сяду за штурвал, посмотришь, все ли я правильно делаю.

Игорь пересел, Виктория завела мотор, а ее муж в этот момент набрал нужный номер:

– Привет – привет! – он говорил громко, перекрикивая шум мотора. – Что за фигню ты мне прислал? Да все я получил, курьер надежный, можешь выписать ей премию, – подмигнул он Матильде. – Только непонятно, зачем ты отправил мне копии? Все это можно было выслать и факсом. А что Матильда может объяснить? Она сама удивлена, да вот она здесь, рядом. Это мотор шумит. Мы где? Мы в самолете, в нашем кузнечике. Сейчас вот взлетим. Хочу сделать круг почета над нашим поместьем, показать Матильде сверху свои владения. Так почему ты не отправил мне акции? Ты что, хочешь чтобы я сам приехал за своей долей? Могу, но я же говорил, что деньги мне нужны срочно, а ты тянешь время. Не слышу. Перезвонишь? Ну, давай.

Он снова возмущенно начал что-то говорить Вике об акциях. Матильда не вслушивалась, мешал шум мотора. Ну, Игорь даже в такой мелочи не может не соврать: зачем говорить, что это из-за нее он собирается делать круг над поместьем?

– Хочешь еще раз посмотреть? – снова спросила Вика у Матильды.

Матильда отрицательно помотала головой и, взяв Веру за руку, повела ее в сторону, спеша отойти подальше… Они направились к скамье под навесом.

– Тебе скучно тут? – спросила Матильда. – Мне бы тоже было скучно, не дай Бог, жить в такой глуши. Ужас, я бы в такой санаторий не поехала…

– А папа сказал, что на мой день рождения будет фейерверк… – девочка старательно выговорила трудное слово.

Самолет взлетел, сделал круг у них над головами и удалился, такой маленький, словно игрушечный, потом он произвел плавный разворот и стал приближаться к ним.

Матильда хотела что-то спросить у Веры повернулась к девочке и в этот момент вдруг услышала хлопок. В следующую секунду она увидела, как брызнули осколки лобового стекла самолета, а сам он резко устремился вниз, вильнул в сторону, его крыло срезало штангу радиотрансляционной вышки, и самолетик взорвался. Черные обломки неправдоподобно медленно разлетались в разные стороны на фоне яркого пятна пламени…

– Фейерверк?! – изумилась Вера.

Матильда вскочила, в ужасе вскрикнула, села вновь, опять вскочила. И только потом бросилась бежать за длинный сарай, на пустырь, туда, где все еще падали обломки.

Тела лежали недалеко друг от друга, они почти не обгорели, но у Игоря была разворочена правая сторона головы и оторвана правая кисть. Матильда остолбенела от ужаса, глядя на кровь, вытекающую из культи, потом услышала стон – Вика была еще жива. Наклонилась к не. Вика, увидев Матильду, с трудом произнесла:

– Дочку… не бросай… код семнадцать-семнадцать…

В следующую минуту у нее изо рта пошла кровь, она пенилась и застывала на губах. Матильда еще в панике озиралась вокруг, не зная, что можно сделать в такой ситуации, чем ей помочь, а Вика уже смотрела в небо остекленевшими глазами. Матильда попыталась нащупать пульс, все еще надеясь, что Вика жива, но тут же поняла, что все кончено, никаких сомнений быть не могло. Женщина в растерянности стояла над телами погибших.

– Ой, я никак не перелезу, – Верочке надоело сидеть одной, и она уже шла к месту крушения, пытаясь пробраться сквозь заросли высокой травы.

Тогда только Матильда очнулась, подошла к ней, взяла на руки и понесла прочь. Отойдя подальше, опустила Веру на землю, повела в дом. Малышка сейчас же начала вырывать ручонку, она не хотела идти и все пыталась вернуться.

– А что там лежит?

– Ничего… Идем…

– А где мама? Они с папой еще летают? – спрашивала девочка.

– Да, Вера, летают…

– Я хочу подождать маму, я там буду сидеть.

– Нет, Вера, они не скоро прилетят. Поиграй в детской…

Матильда прошлась по дому. Где же телефон? Не может такого быть, чтобы они жили без связи. Обошла все комнаты, напрасно, телефона не было… Матильда нашла на верхнем этаже узел радиосвязи, как она его назвала: комната была набита разной техникой, но оживить приборы не смогла. Только компьютер послушно ответил, хотя подключиться к Интернет-сети не получилось, связи не было.

Она вернулась в детскую.

– Вера, у вас телефон есть? Где он?

– Есть, у папы.

Ну да, мобильный, он был у Игоря с собой…

– А мамин где?

– У мамы.

Естественно, зачем она спрашивает: у Вики на шее висел.

– А у тебя есть телефон?

– Есть, сейчас принесу.

Она вскочила и убежала, а через минуту вернулась.

– Вот, – Верочка протянула ей игрушечный мобильник.

– Больше нет никакого телефона?

– Нет.

Матильда растерялась. Что же делать?

– Я хочу кушать…

– А что ты хочешь?

– Пюре и котлетку.

Ну что же, сначала она накормит Веру, а потом еще раз все осмотрит. Матильда с облегчением обнаружила на кухне кастрюльку с пюре и котлеты. По-видимому, девочка знала заранее, что у них будет на ужин. Оставалось только разогреть.

Кажется, впервые в жизни она сама кормила ребенка. Вера ела медленно, постоянно отвлекалась, роняла пюре себе на живот и на стол. Она напоила малышку чаем и отвела в детскую. Девочка увлеклась своими игрушками, разбросанными по ковру, а Матильда снова отправилась в компьютерную комнату. Просидела еще с полчаса, но так и не смогла выйти в Интернет.

За это время Веру сморил сон, она заснули на полу в детской, Матильда переложила ее на кроватку и укрыла. Она забыла умыть ребенка, и девочка спала чумазой. Потом Матильда вынула из шкафа пару чистых простыней – надо было идти назад, к погибшим.

Она шла через двор, залитый косыми лучами низкого солнца, наступая на четкие длинные тени от ветвей редкого кустарника, посаженного вдоль дорожки. Вдруг мелькнула мысль: а что, если она ошиблась, вдруг хотя бы Вика жива, лежит там, стонет, а она завозилась с Интернетом. И, выйдя за ограду, она пошла быстрее, заторопилась. Последние метры уже почти бежала, окрыленная призрачной надеждой. Повернула за сарай на пустырь, прислушиваясь, желая услышать стоны, но ее встретила тишина, там ничего не изменилось. Тела так и лежали на траве, вокруг чернели покореженные куски металла, такие неуместные на фоне яркой, сочной зелени.

Матильда накрыла погибших простынями. Наверняка будет проведено расследование, поэтому трогать тела и обломки самолета нельзя. А вдруг сюда заберется какой-нибудь зверь? Это будет ужасно… Как же быть? Надо что-то сделать, здесь их оставлять нельзя, тела Игоря и Вики необходимо как-то укрыть… Ей предстояло очень неприятное дело, никогда раньше не приходилось заниматься с покойниками. И надо было торопиться, день уже клонился к вечеру, ночью ей будет еще страшнее… Она пошла назад искать что-нибудь попрочнее, чем простыни. В сарае на глаза попался кусок брезента, это подойдет…

Стараясь не сдвинуть простыню, чтобы не видеть того, что осталось от головы Игоря, она осторожно переложила его на брезент и волоком потащила в сарай, потом так же перетянула тело Вики. Накрыла их тем же куском брезента и закрыла сарай на замок – он висел на дверной ручке. Завтра утром кто-нибудь уж точно приедет сюда, тогда она сообщит о трагедии в милицию. А куда же девать ребенка? У Виктории и Игоря наверняка есть какие-нибудь родственники – приедут, заберут девочку… «Как бы мне самой не пришлось везти ее к ним…»

Матильда вернулась во двор, обошла весь участок, закрыла ворота и калитку на засовы. Позади дома была еще одна калитка, через которую они выходили в долину Менял, ее тоже заперла.

Девочка к этому времени уже выспалась и встретила ее ревом, а Матильда надеялась, что она проспит до утра.

– Вера, не плачь, успокойся…

– Хочу к маме…

– Иди ко мне, мы вместе подождем твою маму…

Не зря она не хотела иметь детей! И какая же она грязная! Матильда повела ребенка в ванную комнату, пустила теплую воду, вымыла чумазое личико и ручки. Верочка сразу воспользовалась этим и попыталась искупаться под краном вся, так что ее мокрую кофточку пришлось менять. Как хорошо, что нет проблем с водой и электричеством! Если бы еще пришлось греть воду на костре, она бы не выдержала! Скорей бы наступила ночь, потом утро, а там уж наверняка кто-нибудь появится… Стемнело. После трагедии она забыла об усталости, бегала туда-сюда, но сейчас, расслабившись на диване, почувствовала страшную усталость. Ноги у нее гудели.

И все же Матильда заставила себя встать. Она прошлась по дому, обошла комнату за комнатой, закрывая окна первого этажа на задвижки, – готовилась к наступлению ночи, как к военной операции. И только прилегла на диване, как на скотном дворе поднялся шум, коровы громко мычали, она совершенно забыла о них. Сначала перепугалась, почему они так расшумелись, вдруг туда забрался зверь? Потом сообразила: их надо покормить и напоить. Ей придется еще раз выйти. Но кормежка – это не самое страшное. Матильда вдруг вспомнила, что коров надо еще и доить! Какой ужас, она понятия не имела, как это делается, как к ним подступиться! Лихорадочно припоминала все старые фильмы о доярках. Где-то в кладовой она видела ведра и сейчас, прихватив пару, направилась в коровник. Коровы потянулись к ведру. «Не дура, поняла, – подумала она, находя в себе силы подшучивать над собой, – сначала их надо напоить». Тут же, в коровнике, обнаружила водопроводный кран, налила воды всей живности и всем дала корм, надеясь, что не перепутала, кому что (запасы кормов показывал Игорь, играя в фермера). Снаружи у двери коровника она еще раньше заметила охапку скошенной травы, принесла ее и бросила коровам, те принялись мерно жевать. Только после всего этого она решилась приступить к дойке. Но близко подходить к корове было так страшно – слышала раньше, что она может быть опаснее быка. Осторожно протянула руку и коснулась теплого коровьего бока, легонько похлопала, погладила по спине – животное не обращало на нее никакого внимания. Попробовала доить, на дне ведра появились первые капли. Ничего себе, а как же надоить ведро? Всегда в кинофильмах показывали, как доярка, перегибаясь, несет полное ведро молока… Корова, вывернув шею, удивленно посмотрела на нее, не переставая жевать траву. Оказалось, дойка – трудное дело, руки у нее быстро устали, но полведра от двух коров она все же надоила.

Спать Матильда расположилась в гостиной на диване, на нем, по-видимому, спали и хозяева. Рядом положила одно ружье, два других спрятала рядом, в детской, в шкаф, и закрыла его на ключ – не хотелось бы, чтобы кто-нибудь пробрался в дом и вооружился этим оружием. Рассказ Игоря о бандюгах ее сильно напугал. А с другой стороны, не дай Бог, Верочка доберется до таких опасных игрушек.

Разбудили Матильду странные звуки. За окном было еще совсем темно, и она испуганно лежала, боясь пошевелиться, спросонок не понимая, где находится и что так противно гудит. Потом поняла, что это мычат коровы. Нащупала часы, с трудом разглядела стрелки – около пяти утра. Господи, что же там случилось?! А вдруг волки? Игорь ничего не говорил о волках, медведях, а тут, скорее всего, все это водится. Ну почему она вчера не разобралась с ружьем?! Тихонько прошла по темным комнатам, не включая света, осторожно выглянула в окно сбоку от двери – широкий двор пуст, забор теряется в тумане… Интересно, а волки издают какой-нибудь шум, когда нападают – рычат, воют? И боятся ли они одного вида ружья?

А может быть, это просто у коров режим такой? Что же это они тогда в такую рань просыпаются?! «Неужели им опять хочется доиться?!» – вдруг с ужасом подумала она. Ничего не поделаешь, придется идти туда. Матильда, сонная, пошла в коровник через двор сквозь плывущие клочья тумана. Прихватила охапку травы, коровы сразу потянулись к ней. Опять эта утомительная дойка… Кое-как справилась и выпустила их во двор – пусть сами ищут себе пропитание, травы вокруг полно. Вернулась в дом и заснула. Но почти тут же проснулась от плача ребенка.

– Ты, наверно, хочешь кушать? Хочешь молока?

Малышка кивнула, обиженно кривя губки. С ребенком она прошла на кухню, напоила свежим молоком, кипятить не стала. Вера успокоилась, вернулись в детскую. Матильда попыталась уложить ее снова в кроватку, но та вцепилась в нее и начала кривиться, и, чтобы избежать плача, женщина прилегла вместе с ней на диван. Боже мой, как надоел ей этот ребенок! Вера повозиласьу нее под рукой и притихла, так вдвоем они и заснули. Через час Матильда снова проснулась – девочка осторожно трогала ее руку:

– А где моя мама? Я хочу кашки…

– Полежи еще немного, я сейчас сварю тебе кашку.

Дай Бог памяти, как же варить эту дурацкую кашу? Если у них в Ереване и готовились каши, то занималась этим всегда ее свекровь. Матильда совершенно не помнила, какие должны быть пропорции: на пол-литра молока – одна столовая ложка манки или один стакан? Вроде бы помнила соотношение: один стакан крупы – два стакана жидкости, но касается ли это всех круп? В одном из ящиков кухонного стола случайно обнаружила поваренную книгу и очень ей обрадовалась. Пока она возилась с молоком и манкой пришла Вера, девочка влезла на свой стульчик и притихла в ожидании кашки.

Матильда готовила, а сама прислушивалась, не летит ли вертолет или самолет, уж пора бы, не торчать же здесь до обеда. Гамлет так беспокоился, требовал, чтобы все время звонила ему, и сейчас он должен заволноваться, почему это она вдруг не дает о себе знать.

Но и в полдень, и к концу дня самолета не было. В этот день так никто и не появился и на второй – тоже. Ну, теперь-то уж точно Гамлет начал ее поиски, наверняка уже связался с милицией или МЧС: должен же он забеспокоиться, если не отвечает ни один телефон – ни ее, ни Игоря, ни Вики. А может быть, он сам приедет сюда? Нет, это вряд ли. Матильда вспомнила, как мало муж думал о ней, когда она жила одна на своей стройке, в то время они неделями не общались. Что же это он стал так заботиться о ней в последние дни? Она представила себе его лицо. Как насмешливо, равнодушно, даже жестоко смотрел он на нее, когда они ссорились!.. Равнодушно до тех пор, пока она не сказала, что заберет из фирмы свою долю. Вот тогда его лицо изменилось, у него было такое выражение, словно он очнулся ото сна…

А утром следующего дня едва она подошла к сараю с лежащими там покойниками, как сразу почувствовала неприятный запах. Матильда решила, не откладывая, сделать все, что необходимо.

Под могилу можно использовать траншею, вырытую для фундамента. Перетащила тела к траншее все на том же куске брезента, потом расстелила брезент на дне, спустила на него Игоря и Вику. При этом простыня, закрывающая тело Игоря, сбилась. Как странно он покалечен: правая рука оторвана и правая сторона головы разворочена… Как будто он держал возле уха гранату. Боже! Телефон! Он говорил по телефону! Игорь сказал Гамлету: «Сейчас взлетаем!». А тот хотел перезвонить, если она правильно поняла. Когда Матильда летела сюда, стюардесса предупредила всех, что в самолете запрещено пользоваться мобильниками, интересно, почему? Тогда она подумала, что импульсы телефона могут повлиять на электронную начинку самолета, но, может быть, сами телефоны взрываются в самолете, когда по ним говорят? Нет, это чушь! Тогда бы их вообще отбирали перед полетом. Раньше, видя в боевиках, как взрываются телефоны в руках невинных жертв, она считала это режиссерской выдумкой, а сейчас задумалась: а если это возможно? Так «вовремя» пропал ее мобильник, перед самой поездкой… Но ведь она звонила Гамлету пару раз до этого. Так, может, для взрыва нужен именно входящий звонок, или не просто звонок, а подается особый сигнал? И вообще, способен Гамлет убить или нет?

Она прикрыла погибших краями полотнища брезента и, засыпав землей, сделала холмик, потом нашла пару палок, связала их в виде креста и воткнула поглубже, как только смогла. К сожалению, Матильда не знала ни одной молитвы, произнесла только:

– Господи, прими души рабов твоих, Виктории и Игоря, – и перекрестилась.

Неизвестно, когда сюда приедут люди, но тела всегда можно будет перезахоронить по-человечески.

А Гамлет был способен на многое. Он хотел убрать сразу двоих, Матильду и Игоря. Юридически они все трое еще партнеры, так что он быстро приберет к рукам их совместное предприятие вместе с новым Сибирским филиалом и всеми приобретениями Игоря. Вику он не считал серьезным противником – домохозяйка, она, кроме ребенка, ничем не интересуется. Весь его зыбкий план строился на том, что именно Игорь будет встречать Матильду. Гамлет знал, что им придется лететь на маленьком самолетике, ведь иначе на хуторок не попадешь. Самое сложное в этой задаче – определить нужный момент, узнать, когда самолет поднимется в воздух со своими приговоренными пассажирами на борту. Но он надеялся, что Матильда сама сообщит ему об этом, позвонит, как он просил ее, перед посадкой в самолет, а уж потом, минут через тридцать – сорок он перезвонит, уточнит положение дел и пошлет импульс на мобильник. Он полагал, что вряд ли будут тщательно исследовать обломки частного самолета, разбросанные где-то по тайге, тем более, что Игорь – неопытный пилот. Спишут крушение на его непрофессионализм. Но Матильду встретила Вика, убирать ее было не только бессмысленно, но и опасно. Игорь не оставил бы гибель жены без последствий. Гамлет уже решил, что его план провалился, но тут вдруг Игорь сам позвонил – они там взлетали, все вместе, даже в телефон слышен был шум мотора самолета!..

Гамлет заранее торжествовал, но на волю случая он, разумеется, полагаться не хотел и после последнего телефонного разговора с Игорем собирался отправить человека следом за Матильдой, дабы убедиться, развиваются ли события согласно его сценарию. Хотя он был уверен, что Игорь и Матильда погибли. Теперь надо было срочно забрать у Вики яйцо Фаберже, пока эта дура кому-нибудь не проболталась о нем. Вику легко будет припугнуть, одинокая женщина с ребенком вряд ли окажет сопротивление.

Но Гамлет не успел отдать сообщнику последнее распоряжение: на следующий день после разговора с Игорем его внезапно арестовали по подозрению в махинациях с недвижимостью в особо крупных размерах. Как правило, преступники всегда ждут ареста, и все же это всегда происходит неожиданно. Дать команду к определенным действиям можно было и из камеры, но Гамлет боялся сделать что-то лишнее: в сложившейся ситуации привлекать внимание к жене, афишировать ее гибель было бы опрометчиво, и потому он затаился, осторожничая сверх меры.

На всякий случай, он сообщил на следствии, что они с Матильдой собираются разводиться, что последний год она жила практически отдельно, что все это время жена занималась исключительно строительством особняка, а к делам фирмы отношения больше не имеет, сейчас же она уехала к друзьям. И поскольку его слова все подтвердили, а в сомнительных документах подписи Матильды не было, ее разыскивать не стали.

Пока над Гамлетом висел Дамоклов меч суда, он мог только гадать, сработала ли его ловушка и кто в нее угодил? Время шло, вестей из Сибири не было, телефоны Матильды и Игоря не отвечали, и Гамлет терялся в догадках: что же там случилось, все ли прошло так, как он задумал? Почему Вика не сообщает о смерти Матильды и Игоря? Ну, не могла она молчать, должна была позвонить или прислать телеграмму с сообщением о смерти, о несчастном случае. Он, конечно, не раз пытался дозвониться, но все телефоны в усадьбе Игоря молчали. Неужели в живых никого не осталось?

Смерть Вики не входила в планы Гамлета – о фирме он не волновался, все и так будет принадлежать ему, но вот антиквариат… Кто-то там сейчас осматривает жилище Игоря? Однако ничего сейчас поделать было нельзя, оставалось только ждать, когда все утрясется, когда он сам «отмажется» от правоохранительных органов. В том, что все так и будет, он не сомневался – зря, что ли, регулярно отстегивал крупные суммы чиновникам? Спасут, есть захотят и спасут, такие кормушки, какую он сумел организовать для них, не бросают.

Время шло. Никогда бы раньше Матильда не поверила, что можно жить, вот так ежедневно вкалывая. Это была какая-то беспросветная жизнь: утром она вскакивала ни свет ни заря, бежала в коровник, после дойки кормила остальную живность, потом возвращалась в дом, где ее уже ждала малышка, – она всегда просыпалась рано и требовала молока.