Текст книги "ДюймВовочка"

Автор книги: Лариса Есина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 5
Новая жизнь

Через несколько дней Татьяну вместе с ребенком выписали из роддома. Но перед выпиской ее пригласила для беседы заведующая родильным отделением.

– Слышала, ты хочешь от сына отказаться? Это правда? – холодно и строго поинтересовалась она.

– Да, было дело… Но я передумала… – срывающимся от волнения голосом прошептала молодая мать.

– Значит, все-таки послеродовая депрессия… – облегченно выдохнула опытная врач, – Откажется вот такая краса от ребеночка по непонятно каким причинам, а потом придет в себя и начинает голову морочить «Куда вы моего малыша дели? Я требую его вернуть! Я мать!». Хорошо, что ты вовремя одумалась.

Татьяна молчала, насупившись и словно желая изучить узоры паркета, тупо разглядывая пол кабинета заведующей. Та продолжила, так и не дождавшись от пациентки хоть какой-нибудь реакции:

– Если ты решила его забрать, то, во-первых, потрудись покормить своего сына, во-вторых, зарегистрировать его в ЗАГСе, то есть дать ему имя. Без этого я вас выписать не могу.

– Хорошо… – виновато проронила Татьяна.

– Как сына-то назовешь? – смягчившись, поинтересовалась доктор.

– Владимиром… – Татьяна не думала никогда о том, как она наречет сына. Это имя как-то само сорвалось с языка.

– Владеющий миром, значит?! – одобрила ее выбор заведующая, – Красивое имя. Старайся, чтобы сын ему соответствовал. Итак, я жду от вас справки о регистрации. Оснований держать тебя с ребенком здесь я не вижу: организм почти восстановился после родов, и ребеночек совершенно здоров.

Через день маленький властелин мира преспокойно спал у нее на руках. Его, как самое дорогое сокровище, приняла Полина Николаевна. Прежние обиды были забыты и ею, и Маришей, которая тоже пришла поздравить подругу и проводить ее до нового жилища. В своей новой комнате Татьяна не была с тех пор, как получила ее. Коллеги по работе и друзья совместными усилиями навели в ней идеальный порядок. Здесь стало очень уютно. А в одной из двух комнат гости за накрытым столом ожидали возвращения нового жителя земли, властелина мира. Татьяна охотно растворилась в атмосфере праздника. Она любила шумные застолья, и за последнее время по понятным причинам успела по ним истосковаться. Тем более что все самое страшное было позади и все решалось самым наилучшим образом. Через месяц-другой Ани принесет ей ордер на квартиру, и они оформят документы на усыновление Вовочки. Матери она соврет, что малыша украли. И все будут довольны и счастливы.

– Как же ты сына назвала? – поинтересовалась бригадир Галина Семеновна.

– Владимиром…

– Вовочка… Такой маленький и хрупкий, словно девочка…

– Ага, ДюймВовочка… – сострил коллега по работе Вадик.

– Ничего, дети быстро растут. Не успеет мать оглянуться, такой кавалер вырастет! От невест отбоя не будет, – вступилась за внука Полина Николаевна.

Через несколько дней еще одна претендентка на мать Вовочки заглянула в гости к Татьяне с важным сообщением. Ей предстояло посмотреть квартиру, которую они с мужем нашли для матери ребенка, которого мечтали усыновить. Дом новый, еще не сдан жилищным кооперативом. Шли отделочные работы. Но уже можно было выбрать любой этаж и вариации планировки. Остальное – дело пары-тройки недель, и она могла бы стать обладательницей долгожданных квадратных метров.

В том-то и дело, что «могла бы»… Если бы не вмешательство бабушки ребенка. Татьяна договорилась с матерью, чтобы та присмотрела за внуком, пока она с подружкой по палате в роддоме якобы к врачу на осмотр сходит. Но в то утро вдруг выяснилось, что закончилось молоко и молочная смесь. Пришлось ей ехать на молочную кухню на другой конец города. Своего молока у нее не было, чтобы сцедить: несмотря на свои пышные формы, Татьяна была обладательницей весьма скромного бюста первого размера и обилием материнского молока никогда не отличалась. Может быть, потому что так и не осознала себя матерью… Она торопилась как можно быстрее управиться с делами, но все равно нетерпеливая Ани явилась чуть раньше назначенного времени. И свершилось то, что свершилось.

– Здраствуйтэ! Мнэ нужна Татиана. Мы дагаварилис о встрэчэ… – обратилась она к открывшей дверь комнаты седовласой женщине.

– Танюша скоро будет, она за молоком для своего сынишки поехала. Проходите, подождите ее в доме, – пригласила гостью Полина Николаевна.

– Стала мамой, а все такая же беспечная, как в детстве.

Гостья ей сразу не понравилась, но она все-таки вежливо поинтересовалась:

– Вы вот, наверное, лучше о своем ребенке заботитесь?

– Канешно, кагда Вовочка станэт нашим, он ни в чом нуждаца нэ будэт… – поспешила заверить собеседницу Ани. Она не знала, что та не в курсе планов своей дочери. Более того, категорически против передачи ребенка в чужую семью.

– Что значит «станет нашим»?! – выпалила бабушка малыша, догадавшись, что за гостья пожаловала, – Окрутили дуреху глупую, и думают, что им все с рук сойдет… Как бы ни так! Даже не мечтайте!

– Што значит «акрутылы»?.. – Ани предприняла робкую попытку оправдаться, – Мы нашлы для Тани харошую квартыру, двухкомнатную, в прэстыжном районэ… Щас смотрэт далжны…

– Вот сами в ней и живите! – не дала ей договорить Полина Николаевна, – Если у дочери ума нет – ее проблемы. Но я не дам совершить ей величайшую глупость в своей жизни!

– Ну почэму глупост, джаным?! – пыталась оправдаться гостья, – Всо по-чэсному: у нас дэнег много, но дэтэй нэт, у Тани есть сын, каторый ей нэ нужэн, но нэт денег и жилья… Каждая астанэца при своём…

– В нашей семье детьми не торгуют! – выкрикнула пожилая женщина, возмущенная до предела наглостью гостьи, – Нашли дураков! Иди в детский дом. Там сирот много, и все мечтают, чтобы их в семью взяли. Осчастливь любого! Сделай доброе дело… Так нет же…

– Но я ужэ привыкла к Вовочкэ… – настаивала на своем Ани.

– А если у Татьяны сына выманишь, так и знай – посажу обеих! – предупредила ее Полина Николаевна. – Пусть она в милиции объяснит, откуда она деньги на кооперативную квартиру взяла, а ты там расскажешь, каким таким чудом у бездетной бабы через месяц после очередного выкидыша ребенок вдруг появился.

– Вы всо нэ так поняли, мы воспитаэм Валодю харошим чилавэком… – все еще не теряла надежды Ани.

– Я непонятно выразилась? – с этой суровой репликой бабушки ее несосостоявшегося сына рухнули все планы на обретение материнского счастья.

Ани выбежала из комнаты Татьяны. Усыновлять ребенка своей соседки по палате было опасно: что, если эта ненормальная старуха действительно заявит на них с мужем в милицию? Они были достаточно богаты, чтобы уладить и эту проблему. Но не возникнут ли новые при таких непредсказуемых родственниках мальчика?.. И Ани, как бы ни было ей горько, вынуждена была отступиться.

Татьяна за малым не встретилась с ней на лестнице. Они разминулись на несколько минут.

– Ани еще не заходила? – нетерпеливо спросила она мать.

– Приходила… – сурово ответила ей та.

– Ма, с чего бы такой тон? – удивилась дочь. – И где же она?

– К какому же врачу вы собирались идти? Не к психиатру случайно? – не меняя тона, даже повысив голос, спросила ее Полина Николаевна.

– Мам, ты чё? Скажешь тоже…

– А что такое? По-моему, очень нужный специалист: только ненормальные своими детьми торгуют!

Татьяна поняла, в чем дело. Ани каким-то образом проговорилась. Она не могла ей сказать, что ее родные против сделки, опасаясь, что она сорвется. Получается, переиграла сама себя. Такое дело сорвалось!.. Хотелось кричать, выть от досады, но что бы от этого изменилось? Только взбудоражило бы соседей и породило массу слухов.

– Хорошо, если тебе этот ребенок так нужен, так и быть – забирай! – приказала она матери.

– А, так ты для меня его, оказывается, родила? – Полина Николаевна с горестью осознала, что взывать к материнскому инстинкту своей дочери бесполезно: он у нее напрочь отсутствует.

– Получается, что тебе нужен больше всех, раз ты за него мертвой хваткой ухватилась, – подтвердила ее мысли речь дочери, – Я еще молодая, интересная женщина, я жить хочу, хочу на танцы ходить, романы с мужчинами крутить, замуж еще хочу выйти…

– Не нагулялась еще? Эдак ты еще с десяток детей нарожаешь. Вот капитал-то сколотишь!.. Если мужчину достойного встретишь, и он тебя полюбит, он и к Вовке будет, как к родному относиться…

Татьяна громко рассмеялась, но веселым этот гомерический взрыв хохота трудно было назвать:

– Ты мне сказки-то не рассказывай! Видать, твой муж к тебе никаких чувств не испытывает вовсе, раз я ему всю жизнь поперек горла.

– Что ты такое говоришь, Таня?! – выдавила из себя пожилая женщина.

– Что вижу, то и говорю. Сама напросилась. Нечего было в мои планы вмешиваться. У тебя своя жизнь, у меня – своя. Но раз уж вмешалась – забирай внука! – снова потребовала Татьяна.

– Тебе действительно к психотерапевту пора! – покачала головой ее мать, – Совсем рехнулась, болезная.

– Ты, кажется, уходить собиралась? – дочь фактически вытолкала ее за дверь в общий коридор. – Только отвоеванное и самое дорогое не забудь!

– с этими словами она выкатила детскую коляску со спокойно спящим Вовкой, который даже не подозревал, предметом каких споров он стал сегодня.

Сердце Полины Николаевны екнуло от жалости к внуку и в то же время обиды за него. Она испугалась, что соседи вызовут милицию, увидев ребенка в коляске одного, дочь лишат родительских прав… Такого позора ей не пережить. И она отправилась домой с внуком. Она не знала, как объяснить деду появление у них мальчика. Решила пока ничего не говорить, успокаивая себя мыслью о том, что дочь погорячилась, придет в себя, и еще сама прибежит за сыном.

Глава 6
Сказочное детство

Так Вовочка стал жить с бабушкой и дедом. Вскоре вышла замуж и ушла жить к мужу родная дочь хозяина дома. Он стал единственной отрадой пожилых людей. Его не баловали, но и в свободе не ограничивали. Малец был с утра до ночи предоставлен сам себе, проводил время с друзьями по улице. Татьяна иногда заходила в гости. Нечасто. Еще реже он бывал у матери. И то недолго. Чем старше становился Вовка, тем сильнее походил на отца. Удивительная штука наследственность: никогда его не видел, а взгляд, мимика, жесты, интонации голоса те же… Разве что ростом не вышел. Ему уже шел седьмой год, а больше четырех-пяти не дашь. Но это только на первый взгляд. Размышлял о жизни Вовка не по годам взросло, не по-мальчишески. За это, а больше за малый рост и неестественную для мальчика худобу, даже хрупкость друзья стали называть его ДюймВовочкой. Это прозвище преследовало его с самого рождения и даже, пожалуй, определило судьбу.

Дед в нем души не чаял. Они стали большими друзьями. «Всю жизнь, – признавался довольный старик, – сына хотел, да не привелось воспитать. Так хотя бы внуком Бог побаловал». Бабушка старалась радовать его, чем могла: в основном чем-нибудь вкусненьким. Но хотелось большего. Тем более что друзья имели все блага цивилизации. А у него – пара старых брюк и рубашек на смену… Удручающая тишина, и скукотища дома, из-за которых он старался возвращаться с улицы как можно позже. Иногда однообразие жизни Вовки разбавлял визит матери. Татьяна появлялась здесь не чаще, чем раз в месяц, источая пряный аромат французских духов, в дорогом импортном костюме до пят. Тогда его звали домой раньше обычного. Однажды за ним также прибежал соседский мальчишка, друг по играм и забавам Колька:

– ДюймВовочка, баба Поля тебя домой зовет, иди скорее, она сказала, чтобы не задерживался…

– Что, опять маман пожаловала? – предположил тот.

– Да не, не видел…

– А что тогда случилось? – терялся в догадках Вовка и поспешно вслед за Колькой отправился домой.

Полина Николаевна уже ждала его у калитки с банными принадлежностями в руках.

– На вот, иди вымойся, да быстрее, – приказала она ему.

– Зачем? – удивился он, – Еще же не ночь…

– Не канючь! – одернула его бабушка, – К матери сегодня вечером идем. Она нас на новоселье пригласила. Квартиру она получила, наконец, как мечтала, двухкомнатную.

– Ур-р-ра! – радостно заверещал Вовка.

– А ты-то чему радуешься, дурень? – грубовато, но вместе с тем ласково обратилась к нему бабушка.

– Как это чему, ба? Я же теперь, как и все, с мамой жить могу. У нее ж теперь аж две комнаты!!!

– Дай-то Бог! Твои б слова да Богу в уши… – причитала пожилая женщина, осенив внука крестным знамением.

Полина Николаевна была очень рада за дочь. Все годы, что воспитывала ее сына, она жила надеждой, что Татьяна заберет его к себе. Друзьям, родственникам и знакомым та объясняла нахождение Вовки у бабушки тем, что, мол, вышла на работу сразу после родов, а за ребенком уход нужен, присмотр. Получение собственной квартиры должно было все вернуть на свои места. Однако Татьяна забирать сына к себе не собиралась, будучи уверенной в том, что восемь лет назад решила эту проблему раз и навсегда. Она была уверена в том, что малец привык жить у бабушки. Но сегодня на новоселье он ей был необходим: все-таки член семьи, наследник.

На самом деле квартиру Татьяна получила уже несколько месяцев назад. Но не отмечать же это событие в пустой квартире! Все это время она была поглощена обустройством своего семейного гнездышка: купила мебель, посуду, сделала хороший ремонт. Ей очень хотелось похвастаться своими достижениями перед матерью. Она-то за всю свою жизнь и трети не заработала.

Полина Николаевна с Вовкой пришли самыми первыми. Отчим приглашение падчерицы проигнорировал. Впрочем, Татьяну это нисколько не расстроило. Скорее, наоборот.

– Проходите, проходите, мои дорогие! – необычно ласково и гостеприимно встретила их хозяйка. Она рассчитывала на похвалу матери, показывая ей свое новое жилище. – Это зал. Стенка чешская из натурального дуба, а диван и кресла – гарнитур из Болгарии.

– Дорогущие, наверное… – осуждающе заметила мать хозяюшки, чем несказанно удивила дочь, – А Вовку надо в школу собирать, он в первый класс скоро пойдет. Костюмчик надо бы ему купить, туфли…

Татьяна пропустила реплику матери мимо ушей и продолжила экскурсию по квартире:

– А это спальня. Спальный гарнитур мне из Румынии по заказу привезли…

– Так что – сына в школу соберешь? – мать вернулась к прежней теме разговора, как бы она не была неприятна ее дочери.

– Мама, откуда? – деваться Татьяне было некуда, – Я столько денег на обстановку потратила, многое в долг пришлось брать. Еще расплачиваться и расплачиваться! Надеюсь, хотя бы подарки оправдают часть расходов…

– Значит, на барахло и чужих людей деньги находятся, а на родного сына – нет?! – Полина Николаевна была вне себя от ярости, – Извини, мы сегодня без подарка. Пенсия у нас с дедом маленькая и почти вся на внука уходит.

– Так ты же сама этого хотела… – одернула ее дочь, – У Вовки был шанс жить по-человечески, а ты лишила его такой возможности. Теперь не жалуйся.

– Но ведь это твой сын!..

– … который на меня ни капельки не похож, – продолжила реплику матери Татьяна, – Вылитый папаша, будь он неладен.

– Ребенок в этом не виноват. Совести у тебя как не было, так и нет!

– Видать, вся тебе досталась! Испортить такой вечер! Так хотелось вас порадовать…

– Чем? Что ты как сыр в масле катаешься, тогда как твой сын нуждается? В таком случае мы за тебя рады, но делать нам здесь больше нечего! Вовка, пошли, нам пора, скоро гости придут. Не будем твоей матери репутацию портить…

– Да ладно тебе – что завелась-то? – Татьяна попыталась помириться с матерью.

– Нет-нет, мы пойдем. К тому же, мы без подарка сегодня – угощение не заработали.

– Заметь, я тебя не выгоняла – сама ушла! – прокричала ей вслед владелица шикарных апартаментов.

Вовка оглядывался. Ему явно хотелось остаться.

– Ба, а можно я останусь?

– А знаешь что – на самом деле, оставайся. Имеешь право! – Полина Николаевна перекрестила внука и отправилась к себе домой.

Но боль оттого, что внук растет сиротой при живой-то матери, не отпускала. Хоть бы раз спросила, что Вовке нужно. Раз в год купит на День рождения какую-нибудь безделушку. А тот и этому несказанно рад! Да еще подруг на именины позовет, чтобы хорошей матерью выставиться. Прав дед: непутевая она при всей своей внешней положительности. Вид один. Терзаемая такими мыслями, Полина Николаевна долго не могла уснуть.

Татьяна в эту ночь тоже не сомкнула глаз, но совсем по другой причине. Конечно, ссора с матерью была ей неприятна. Однако охи-вздохи других гостей вернули ей прежнее отличное настроение.

Вовка в вечер новоселья стал центром всеобщего внимания. Не привыкший к этому, он ловил интерес окружающих всеми фибрами своей души. Его здесь ожидали увидеть – и принесли много разнообразных игрушек: машинок, плюшевых медведей и собак. Ему было чем заняться, когда внимание дам переключилось с него на вновь прибывших кавалеров. Вовке было не привыкать быть в тени, развлекать себя самому. Взрослые, казалось, совсем позабыли о его существовании, в том числе и его мать, которая даже не подумала о том, что ребенку пора спать. Сейчас ей было не до сына. Она была всецело поглощена высоким стройным брюнетом с бархатным голосом, молодым, интересным, перспективным молодым человеком. Пусть намного моложе ее, пусть еще студент. Охомутать молодчика будет проще – полагала она. Тот имел неосторожность проявить к ней примитивный интерес, а она уже вообразила себе невесть что и даже подумывала о свадьбе.

– Тань, тебя не смущает, что он слишком молод, еще сам деньги зарабатывать не научился… – пыталась открыть ей глаза верная подруга Мариша. Иногда ей это удавалось.

– Ага, нужна буду ему я, когда он начнет зарабатывать, – Татьяна понимала ситуацию иначе.

– Не хочу тебя обидеть, но с чего ты взяла, что ты ему сейчас нужна? Он имеет репутацию отпетого бабника.

– Ха, нашла, чем удивить. Я тоже давно не девочка. Просто ему нравятся женщины зрелые, опытные…

– Ага – но не для серьезных отношений, Таня! Как ты этого не понимаешь?! Да и мамаша его ни за что на свете не позволит ему на тебе жениться.

– А ты-то откуда знаешь? Завидуй молча! – Татьяна упрямо не желала замечать очевидного.

– Было бы чему! Знаю я их семью: ремонт нанимали делать в своих профессорских покоях. Мать его такая высокомерная, в сыночке своем души не чает, и все разговоры с подругами только о том, как бы какая стерва его не охомутала.

– Подслушивала что ли? – продолжала скалиться Татьяна.

– Да делать мне больше нечего! Нас, рабочих, она и вовсе не замечала. Наверное, совсем за людей не считает. А ты – обрати внимание – одна из нашего круга пролетариев.

– И с мамашей справимся – не переживай. Я ж не за нее замуж собираюсь. К тому же жить будем у меня. Слава Богу, теперь есть где. А у себя я этой дамочке хозяйничать не позволю! Пусть даже не надеется.

– Танюха, ты неисправимая оптимистка! – доводы мудрой Мариши были исчерпаны. Сама со временем убедится, что там о другой невестке мечтают и никогда не позволят сыну связаться с женщиной ниже по социальному статусу.

Тут вернулись с балкона мужчины. Татьяна подплыла к избраннику и, протягивая ему бокал белого мускатного вина, томно произнесла:

– Тебе нравится у меня, дорогой?

– Да, ты молодчина! У тебя уютно, даже очень! – похвалил ее томный красавчик с тонкими чертами лица. – Причем, все сама, одна, без чьей-либо помощи! Ты достойна самой высокой похвалы.

– В этом доме нет самого главного для настоящего счастья, женского счастья – мужчины, – Татьяна замкнула ладони на затылке студента, словно забирая его в плен, – Ты не хочешь им стать?

Студентик от неожиданности растерялся. Он никак не ожидал столь стремительного развития отношений. Знакомы не больше, чем месяц, тетка старше лет на десять, привлекательная, страстная, раскрепощенная… Вопрос пассии застал его врасплох.

– Понимаешь, я еще учусь, и учиться мне еще года два. Семью содержать не могу. Давай отложим этот разговор до того момента, как я получу диплом. – Парень попытался вернуть отношения с любовницей на прежний несерьезный уровень.

– Подумаешь, учишься еще. Я работаю, и получаю очень неплохо. Хватит на двоих… – Татьяна не спешила размыкать руки.

– Похвально, конечно… – смутился молодой человек, – но мне воспитание не позволяет жить за счет женщины. А у тебя, как я понимаю, есть ради кого жить – твой сын.

– Ах, это… – облегченно выдохнула Татьяна, – Не беспокойся, он с рождения живет у бабушки, так сложилось. Вовка привык жить там, забирать его сейчас даже жестоко. Бабушка ему ближе и дороже, чем я…

– И тебя это не огорчает?! – искренне удивился залюбленный матерью сын.

– Нет, а что тут такого?

– Действительно, ничего особенного: пацан при живой матери сиротой растет всего-навсего…

– Да вы сегодня сговорились, что ли? – Татьяна ослабила хватку.

Студент, почувствовав себя свободнее, ловко освободился из крепких объятий. Теперь он четко знал, что делать. Личность любовницы уже не казалось ему столь привлекательной, так как потеряла загадочность, а отношения утратили легкость. В ней проявилась банальная охотница за мужем, причем, у которой напрочь отсутствовал материнский инстинкт.

– Я обязательно подумаю над твоим предложением, дорогуша, – избранник Татьяны не скрывал сарказма, – Обязательно посоветуюсь с мамой. Что-то мне подсказывает, что она будет против… Видишь ли, вы совершенно разные. В отличие от тебя, у нее есть образование, но она ради карьеры мужа посвятила себя ему и детям, вернее, только мне, потому что я у них единственный. Разумеется, вся лавина родительской любви досталась мне. И она наверняка не поймет, как можно отдать сына даже собственной матери. Вы не подружитесь – это очевидно. А я не хочу разрываться между двумя огнями.

– Хам! – Татьяна дала ускользающему из рук избраннику пощечину.

– О! – рассмеялся тот, – в страстности тебе уж точно не откажешь. Жаль, для серьезных отношений этого мало. Зря ты начала этот разговор – мы бы могли и так отлично проводить время. Но нам точно не по пути. Прощай!

Сказав это, студент покинул жилище доморощенной роковой дамы, претендующей на его руку и сердце. Татьяна разрыдалась. Гости разошлись, не прощаясь, заметив, что у нее серьезный разговор со студентом и не желая мешать влюбленным. На душе было пусто и гадко. Она была благодарна судьбе хотя бы за то, что ее друзья не стали свидетелями ее унижения и позора. А все из-за этого маленького чудовища – Вовки! Не будь его в ее жизни, все могло быть иначе! И всю свою злобу и разочарование она обрушила на него.

– Спишь, негодяй?! – злобно, словно кобра над добычей, шипела она над спящим сыном, уснувшим в глубоком кресле в зале. Свой удар она отложила до утра. Благо, ждать оставалось недолго.

Едва рассвело, Татьяна разбудила сына и поволокла его к дому матери, не обращая внимания на его расспросы, недоумение, недовольство.

– Мама, я хочу к нам домой!!! Я спать хочу!!! Куда мы идем? – ныл он по дороге.

Татьяне были нужны иные чувства, она ждала иных признаний, жаждала иных страстей. Сын в этой пучине эмоций оказался лишним. У калитки родительского дома она остановилась, присела перед Вовкой на корточки и, чеканя каждое слово, произнесла:

– Вот твой дом. Единственный дом, что у тебя есть. Ясно?

Вовка растерянно закивал – он был готов соглашаться с мамой во всем, лишь бы она не гнала его от себя. Он очень хотел быть послушным, хорошим сыном.

– Значит, договорились! – мать слегка потрепала мальца за плечи. – Беги, бабушка по тебе уже соскучиться успела. Она старенькая, ты ей больше нужен, а она – тебе.

Вовка обреченно поплелся по тропинке, ведущей к входной двери. Он впервые задался вопросом, что он сделал не так? Чем мог обидеть мать, раз она так сильно на него рассердилась, что даже видеть у себя не хочет?.. Но ответов не находил и по-детски тешил себя мыслью, что вырастет большим, красивым, разбогатеет – мать сама еще за ним бегать будет. Своими мечтами он поделился с бабушкой, которой привык все доверять. Та поцеловала его в макушку, приговаривая:

– Да ни в чем ты не виноват, Вовка, – любые проявления ласки и всяческие любезности в их доме были под строгим запретом. В эти слова, скупые на выражение эмоций, Полина Николаевна постаралась вложить максимум любви и заботы, – Видно, судьба у тебя такая! Пережить это должен! Но можешь мне поверить – мать еще изменит свое отношение к тебе. Лучше уж поздно, чем никогда.