Текст книги "ДюймВовочка"

Автор книги: Лариса Есина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 3
Новая жизнь

– Бог в помощь! Всем привет! Меня Таней зовут. Я теперь в вашей бригаде работать буду… – представилась Татьяна, впервые появившись на своем рабочем месте.

– Марина…

– Света… Можно просто – Светик…

– Саша…

– Люся…

– Вадик…

– Антон… – посыпалось с разных сторон.

Татьяна еле успевала жать протянутые ей руки. Бальзамом на душу лилась доброжелательность посторонних людей, с которыми – она искренне на это надеялась – обязательно подружиться. Всеми фибрами своей души она старалась изобразить добродушие и открытость.

– Смотрите, как она улыбаться умеет – аж светится вся… – подбадривали ее парни, желая поддержать и помочь освоиться в своем кругу, – Ну что, принимаем красавицу в свой маленький, но очень дружный коллектив?!

– Принимаем! Принимаем! – поддержала их женская половина веселой и дружной компании.

– Ну, давай – вливайся в коллектив… – к молодым людям подошла бригадир Галина Семеновна, самая старшая и по возрасту, и по должности.

Татьяна было оробела, но лучистый взгляд ее проницательных глаз рассеял все сомнения: теперь она здесь своя!

– Приход новенькой отметим после работы, а сейчас хорош бездельничать – работа ждет. Антон, принеси два ведра раствора. – Распорядилась бригадир.

Все разошлись по своим рабочим местам.

– А позже нельзя? – переспросил адресат просьбы старшины коллектива.

– Не-а, – отозвалась она, – срочно надо стенку заштукатурить, а то трещинами может покрыться. Попробуй потом выровняй…

– Щас… – подчинился требованию бригадира Антон, – пару минут, работу эту закончу…

– Ой, а давайте я принесу! – вызвалась помочь Татьяна. Ей очень хотелось быть полезной. К тому же она пока не знала, что делать и с чего начинать.

– А не надорвешься? – засомневался Антон.

– Ничего, я сильная! – уже с улицы отозвалась Татьяна.

– Выпендривается, себя хочет показать… – не удержалась от саркастического замечания в ее адрес роковая красотка Люсьена, или просто Люська.

– Это ты вот выпендриваешься, – осадила ее Галина Семеновна, – Человек свою рабочую силу показывает. По показухе в нашем маленьком коллективе другие специалисты имеются.

– Это что – камешек в мой огород? – догадалась Люсьена.

– На воре и шапка горит. Обрати внимание – ты сама это сказала. – Продолжала отчитывать красотку бригадирша.

– Это что же получается? Что я совсем ничего не делаю?! – завелась Люсьена.

– Девочки, девочки, не ссорьтесь! Мы здесь все и красавицы, и умницы… На всех титулов хватит. – Попыталась примирить спорщиц хохотушка, душа компании Марина. – Даже новенькая. Только посмотрите, как старается: то ли она ведра несет, то ли ведра ее тащат…

Ее реплику встретили дружным взрывом хохота.

– Давай, помогу! – Антон, чувствуя себя виноватым, кинулся к Татьяне, действительно еле волочащей за собой две бадьи с раствором.

– И сразу два ведра! Вот неугомонная! Зачем надрываться-то? – продолжала высказывать свое «фи» Люсьена.

– А чево два раза туда-сюда ходить? – объяснила свое рвение Татьяна, ожидая одобрения окружающих.

– Конечно, удобно, – улыбаясь, похлопала ее по плечу Галина Семеновна, – но больше не надо нам таких подвигов. А если надорвешься? Что тогда? Новую работницу искать?

– Вот именно, – поддержала ее Мариша, – зарплату не прибавят, а здоровье потеряешь. А за раствор спасибо большое! Ты все равно молодчина! Такая нам нужна в команде!

Татьяна хитро улыбнулась: вовсе не желание показать себя подвигло ее на первый трудовой подвиг. Но и на этот раз все обошлось: ненавистный плод цепко держался за жизнь, игнорируя все попытки матери избавиться от него. Но ощутить себя желанной, равной, полноценной было очень приятно, и это чувство компенсировало все неприятные мысли.

Так продолжалось несколько месяцев. Татьяну не пугала никакая, даже самая тяжелая работа. К тому же она показала себя довольно способной ученицей и довольно быстро освоила азы специальности маляра и штукатура и стала заменять по необходимости своих подруг, чем еще больше завоевала их расположение. Даже своенравная Люсьена сменила гнев на милость. Она же первая из бригады догадалась, что не все так просто, как хотела представить новенькая.

– Девчонки, а Танюха-то наша маленького ждет! – шепталась она с подружками в отсутствии Татьяны.

– Да ладно тебе сплетни разводить, – отмахивалась от ее предположений Мариша. – Она просто полная.

– Да? – не сдавалась Люсьена, – А вам не кажется, что она специально тяжести таскает, словно хочет избавиться от ребеночка, а?

– Все может быть. – В разговор вступила благоразумная Светлана. – Если это так, рано или поздно нашей скрытнице придется рассекретиться. Положение неслучайно интересным называют.

– А мы ей в этом поможем! – глаза Мариши озорно сверкнули.

– Тебе так не терпится проникнуть в чужую тайну? – Светлана не одобрила ее намерения.

– Да ты все не так поняла! – Оживилась хохотушка. – Только представь, каково ей ото всех скрываться? Стыдится, надо полагать. Помочь человеку надо, поддержать.

– Ну, если в этом смысле… – согласилась с доводами подруги Светлана.

– Только как ты ее разговоришь? Татьяна не столь проста, как хочет казаться. – Люсьена оставалась верной своему врожденному чувству скептицизма.

– Есть у меня один план! Сработает стопроцентно! – заверила подруг Марина.

– Да? – в один голос заинтересованно проронили Света и Люсьена.

– Я нашу Танюшу в баню приглашу. От перспективы помыться по-человечески она не откажется. В нашем душе в общаге так не получится… Другое дело баня! – Марина произнесла эту реплику мечтательно, нараспев. – В парной открываются все поры, а вместе с омертвевшей кожей смывается вся грязь. Так, что даже на душе легче становится.

– Подожди-подожди, – нетерпеливо прервала ее Люсьена, – беременным же нельзя париться.

– В том-то все и дело! – загадочно улыбнулась подругам Мариша, – Если действительно ребенка ждет, откажется.

– А если не откажется? – снова засомневалась Люська.

– Тогда в парной я ее разговорю! Вы разве не знаете, что это самое лучшее место для доверительных бесед?!

– А ты опасный человек, Мариш!!! – не без основания заметила Света.

– Не забавы ради, а пользы для… – уточнила та.

– Ну что ж – удачи! – одобрила ее план Люсьена.

Вечером Мариша заглянула к Татьяне, чтобы пригласить ее в баню.

– Сил уже нет в нашем душе мыться… – притворяться ей не пришлось. Вымыться в душе было проблемой для всех. Во-первых, очередь, во-вторых, вечно стучат в дверь, в-третьих, грязно. – Пока своей очереди дождешься, уже устанешь. Да и то душу отвести не дадут. То ли дело б-а-а-ня!

– Что верно, то верно! – охотно согласилась с ней Татьяна. – Я тоже баню люблю, особенно Центральную, в старом городе.

– А что, давай туда сходим! – предложила гостья.

– Хотелось бы, да дорого, наверное…

– Я плачу, раз пригласила. Договорились?

– Неудобно как-то…

– Неудобно трусы через голову одевать! Но ведь это не про нас. Попаримся, отдохнем как белые люди. В конце концов, мы с тобой женщины, и женщины незамужние. А значит, должны следить за собой. Ну, так что – решилась?

– Договорились! – просияла Татьяна. Ее до этого момента еще никто никогда никуда не приглашал. Она не была избалована вниманием окружающих. А за несколько месяцев работы на стройкомбинате научилась ценить дружеские отношения выше семейных. Именно здесь она впервые узнала, что кроме упреков, на свете есть еще уважение, взаимопонимание, взаимовыручка, поддержка, участие, благодарность…

Она пошла бы в баню с Маришей даже если бы не любила баню. Доверительное, близкое, дружеское общение с этой веселой, но вместе с тем мудрой и опытной молодой женщиной заполнило эмоциональный вакуум ее души.

– Там купим пивасика, его там хорошее подают, – продолжала соблазнять Татьяну Мариша, словно опасаясь, что она соскользнет с крючка. Впрочем, раз уж выпадала возможность отдохнуть, она намеревалась оторваться по полной программе.

– Класс! – задор и веселье гостьи передались и Татьяне, – А я куплю охотничьих колбасок к пиву, и почищу тарань. Мать принесла на днях сухой паек из родительского дома.

– Вот видишь, родные не забывают. И это хорошо! До завтра? – Мариша засобиралась уходить.

– Спокойной ночи! – проводила ее до порога гостеприимная хозяюшка.

Ей и самой в эту ночь спалось на редкость спокойно. Вот редкая удача! Она не думала об этом. Париться беременным нельзя… Но она обязательно заглянет в парилку. Судьба преподносила ей новый шанс избавиться от бремени.

А вот Марише в эту ночь не спалось. Вовсе не потому, что ее мучили угрызения совести или невеселые мысли. Грустить она не умела в принципе. Нужно было продумать, как вывести скрытницу на чистую воду. Можно было, конечно, прямо спросить. Но для этого совсем необязательно тащить ее в баню. Да и искренний ответ вряд ли прозвучит в этом случае. Нет, здесь следует действовать более тонко, осторожно. Марина не преследовала цели обидеть подругу, уличив ее в чем-то постыдном и неприличном. Напротив, она хотела ей помочь, понимая, что Татьяна запуталась и самостоятельно ей из непростой, очень деликатной ситуации не выбраться.

А завтра был выходной. Банный день в общежитии. Марина с Татьяной решили превратить его для себя в праздничный. Они встретились у проходной. Та, ради которой культурная программа и была задумана, уже ожидала подругу у проходной.

Баня встретила их душным горячим воздухом, в котором, казалось, навсегда растворился аромат перегретого мыла. Они оставили свои вещи в предбаннике и, отдав ключи от шкафчиков банщице, направились в душевую. Это была просторная комната, по периметру которой располагались ячейки со смесителями и распылителями холодной и горячей воды. По центру находились столы из серой мраморной крошки, на которые принято было ставить тазики с водой для мытья головы. Здесь же мылились, а пену смывали в импровизированных обложенных кафелем в ржавых подтеках душевых. Но здесь все было более комфортно, чем в общаговском душе – мойся сколько хочешь. Или парься, коли душе угодно и здоровье позволяет.

Натирая спину Татьяны мочалкой, Мариша заметила:

– Кожа еще не распарилась. В парилку бы, а? Когда еще такое удовольствие позволить себе сможем… Пойдешь? Я – обязательно!

– А как же! – охотно согласилась Татьяна.

– А тебе можно? – как бы невзначай поинтересовалась интриганка.

– А почему бы и нет? – удивилась подруга.

Мариша растерянно пожала плечами.

– Мало ли… – прошептала она.

Дверь в парную скрывалась за одной из душевых. За стеной пара на расстоянии вытянутой руки было ничего не разглядеть. Здесь полагалось сидеть или лежать на деревянных лавках или полатях. Трудно было дышать, не то, что говорить. Подруги несколько минут молчали. Марина забеспокоилась.

– Тебе не плохо, Тань? – наконец, проронила она.

– Нет, а с чего мне должно стать плохо? – Татьяна начинала догадываться, с какой целью ее пригласили в баню.

– А как же – беременным нельзя в бане мыться, а уж в парной и подавно…

– Мариша выпалила все начистоту. Несмотря на хитроумный план, была она человеком прямолинейным и открытым, и в подобной ситуации оказалась впервые. Причем, что самое досадное, по собственной инициативе.

– Так ты меня для этого в баню позвала, чтобы рассмотреть получше, без одежды, да?! – набросилась на нее Татьяна. – Так смотри – вот она я здесь, но ничего со мною не происходит…

– А ты думала, сразу все так и произойдет? На это время нужно, несколько часов… – просвещала ее более опытная женщина.

– А, может быть, именно этого я и добиваюсь… – скрывать что-либо у Татьяны уже не было сил. Напротив, захотелось прокричать наболевшее, отмыть от грязи не только тело, но и душу. Расчет Марины оказался верным. План сработал.

– Мы это давно заметили. Вот дуреха-то…

– Что? Осуждаешь? – с надрывом в голосе обратилась к ней подруга.

– За что? – Мариша ласково обняла ее за плечи, демонстрируя свое участие, неравнодушие, заботу, – Не от хорошей же жизни тебе такое чудовищное решение в голову пришло…

Татьяна разрыдалась. Сейчас она особенно остро ощутила свое одиночество, свою беспомощность.

– Ну-ну, будет… – принялась успокаивать ее Мариша, – Пошли-ка отсюда, пока действительно чего не случилось. Пивка попьем, поговорим, обсудим ситуацию… Короче, решим, как твоей беде помочь, не переживай!

Они ополоснулись прохладной водой, закутались в чистые простыни и направились в комнату отдыха. Доверительные беседы здесь за кружкой пива, кваса или чашкой чая были обязательной частью банной церемонии. Собственно, многие ради этого сюда и ходили.

Раскрасневшиеся после парной и от нахлынувших эмоций, подруги несколько минут молча потягивали прохладное пиво. Татьяна собиралась с мыслями. Марина ей не мешала, понимая, что собеседнице нужно выговориться.

– Этот ребенок не должен появиться на свет, потому что ничего хорошего его не ждет… – наконец выдавила из себя будущая мать.

– С чего ты взяла? Откуда ты знаешь? Ты что – царь и Бог?! – накинулась на нее подруга, но, заметив, что собеседница совсем сникла, продолжила более ласковым и дружелюбным тоном, – Бог дал, значит, уже позаботился о маленьком человечке. Твое дело маленькое – дать ему жизнь.

– Но ты же ничего не знаешь! – перебила ее Татьяна, и принялась рассказывать историю своей жизни, как ей самой нелегко жилось с отчимом…

– Ты думаешь, ты одна такая несчастная на нашем стройкомбинате? – неожиданно для Татьяны Марина не стала ее жалеть. Поймав ее удивленный, растерянный взгляд, она уточнила, – Да добрая половина наших женщин растят детей сами. И ничего – не жалуются! Да и отчимы не всегда плохими оказываются. Знаешь, порой неродной отец роднее родного становится.

– Только не в нашей семье! – Татьяна упрямо не желала менять взгляд на ситуацию.

– А ты не выбирай такого, как твой отчим, в мужья. – Не отступала советчица, – Посмотри сначала, как он к ребенку относиться будет.

Татьяна горько рассмеялась в ответ:

– Да не из кого пока выбирать. Кому, скажи, я могу понравиться в таком положении…

– Ты же не всегда будешь в таком положении. Ладно, с личной жизнью торопиться действительно не будем. А пока вставай на учет в женскую консультацию. Возьмешь справку о беременности, получишь комнаты в более комфортном семейном общежитии, и в очереди на квартиру как мать-одиночка продвинешься. А я попрошу Семеновну, чтобы помогла…

Свою миссию Мариша считала выполненной. Татьяну с этого дня она тайно для нее взяла на поруки.

Глава 4
Подарок Феи…

С банного дня интересное положение Татьяны уже ни для кого не было секретом. Ее искренне поздравляли, обнимали, жали руки. А будущая мама недоумевала, чему окружающие так радуются?.. Но самым досадным для нее стало то обстоятельство, что ее перевели на легкий труд. Она стала курьером в конторе стройкомбината. Отныне ее заботой было разбирать корреспонденцию и отправлять письма адресатам. Это ее огорчало даже больше, чем то, что она получила две комнаты в семейном общежитии с душем и туалетом всего на две семьи. Девчонки из бригады взялись переклеить там обои, а парни – смастерить простенькую мебель…

Однако сама Татьяна никак не разделяла всеобщей радости по поводу того, что скоро станет матерью. Ей хотелось жить для себя, ведь по сути у нее не было ни счастливого детства, ни беззаботной юности. И семейное счастье оказалось недолгим. Она жаждала наверстать упущенное. Тратить на какое-то существо лучшие годы своей жизни она не собиралась. Он – этот еще неродившийся малыш – и так уже отнял у нее слишком много времени, которое могло бы стать счастливым, но не стало, отравленное токсикозом, страхом, переживаниями, испорченной фигурой…

Осень подходила к концу. Было сыро, промозгло и холодно. Татьяна не удивилась тому, что малыш решил появиться на свет именно в такой неуютный, ненастный день. Сильные боли внизу живота не давали выпрямиться. Татьяна кричала, но не столько от боли, сколько из ненависти к этому маленькому существу, цепко державшемуся за жизнь, которое, еще до своего рождения причинило ей столько страданий.

Она не помнила, как ее довезли до роддома и кто ей помогал дойти до отделения приемного покоя. Ее привели в чувство слова акушерки:

– Мальчик! – полагая, что радует роженицу, похвалила она младенца, – Да такой маленький, хорошенький, словно девочка. Волосики беленькие и не кричит, тихоня… – приговаривая это, она ловко крутила новорожденного в своих руках.

Видимо, ему это не понравилось, и он, наконец, заголосил низким тихим младенческим баском, но тут же успокоился, едва его положили на столик для пеленания, чтобы обтереть насухо и запеленать. Он смотрел на мир, за существование в котором вынужден был бороться практически с момента зачатия, большими любопытными глазенками. Татьяна поймала взгляд своего сына и невольно отвернулась: она произвела на свет крохотную копию своего ненавистного мужа. И поняла, что полюбить этого ребенка никогда не сможет, несмотря на то, что в его жилах текла и ее кровь тоже.

Сына унесли. Стало легче, свободней дышать. Ее вдруг осенило, что она теперь может от него отказаться… И уставшая от напряжения и сильной боли, она уснула прямо в родильном зале. Так ее сонную перевезли в послеродовую палату, где она проспала до самого утра. С небес на землю голос ее вернуло обращение медсестры:

– Мамочка, а нам кушать пора. Мы проголодались и уже успели соскучиться…

Татьяна открыла глаза и увидела почти у лица сверток из серого клетчатого байкового одеяльца, который ей протягивала медсестра. Она отпрянула. Ей так хотелось спать. Невозможно было подняться, не было сил руку поднять, не то что кормить младенца грудью.

– Ну и что? А я при чем? – хриплым сорванным от крика голосом Татьяна, как могла, выразила свое недовольство.

Медсестричка застыла, шокированная странными вопросами мамочки. Обычно женщины ждут с нетерпением, когда им принесут их малышей. Может ли быть в жизни более волнительный момент, чем тот, когда впервые прижимаешь к груди первенца?!..

– Ну как?.. – растерялась она, не зная, как вести себя в такой ситуации. – Вы же мама теперь, лучше вас никто о малыше не позаботится. Только посмотрите, какой он у вас славный… – говоря это, девушка с умилением рассматривала красное личико надрывающегося от крика сына Татьяны.

«Господи, и что она там разглядела-то?..» – мысленно недоумевала роженица, а вслух произнесла:

– Вообще-то я никому ничего не должна! И его, – она кивнула в сторону пищащего свертка, – я тоже не должна была рожать!!! Но еще не поздно исправить ошибку. Аборт врачи меня отговорили делать, выкидыш спровоцировать не получилось. Но никто меня сейчас не заставит сделать так, как принято, как положено, как порядочно… Не вам жить, а мне, и я буду поступать так, как считаю нужным! А намерена я от ребенка отказаться!

Молоденькая медсестричка инстинктивно прижала младенца к себе и в полной растерянности выскочила из палаты. Татьяна проводила ее грозным взглядом. Она попыталась было снова уснуть. Да куда там! Выброшенная в кровь солидная порция адреналина мучила жаждой деятельности. Что-то нужно было делать… Но вот что, она сейчас никак не могла сообразить. Ответ неожиданно пришел сам в образе соседки по палате, которая вдруг обратилась к ней с неожиданной просьбой:

– Джаным, отдай мнэ сына! Отдай, эсли он тэбэ нэ нужын! – на коленях она молила Татьяну доверить ребенка ей.

Необычная обращенная к ней просьба окончательно вернула роженицу из небытия, подарив способность рассуждать и логически мыслить. Просительница стала причитать еще с большей яростью, не заметив поощрения, но и откровенного отпора тоже не встретив:

– Нэ губи малчонку! Падумай, кэм он вырастэт в дэтском домэ? Как жит будэт? А мы с мужэм луди багатыи, всо у нас ест, кромэ дэтэй. Мы его хорошим чиловэком вырастым. Ни в чом нуждаца нэ будэт!

Татьяна разительно изменилась. Еще несколько минут назад она не знала, что делать. А тут ситуация прояснилась на глазах. Прям что доктор прописал!

– Ага, вот возьму сейчас просто так и отдам невесть кому того, кого с муками девять месяцев под сердцем носила! – Она была возмущена до предела, – Мне, значит, мучения, а ей – долгожданную игрушку подавай!.. Вот народ, а…

Соседка по палате, армянка Анна или Ани разрыдалась, выговаривая сквозь слезы:

– Зачэм ты так? Я бы всо на свэтэ отдала, чтобы самой ребеночка родит. Нэ получаэца… Выносит плод нэ могу, бэрэгу сэбя, вот на сохранэнии сколко пролэжала, а бэз толку всо.

– Все на свете отдать готова, говоришь? – обратилась к бездетной соседке Татьяна, – Посмотрим-посмотрим! Чего же ради сына не жалко?

Ани вытерла слезы и, как утопающий цепляется за соломинку, ухватилась за возможность реализовать свой материнский инстинкт.

– А што тэбэ болшэ всэго нужно? О чом мэчтаэщь?

– Квартиру свою хочу – отдельную, не коммуналку…

– Будэт тэбэ квартира! – поспешила ее заверить Анна, вытирая слезы и размазывая их по лицу.

– Вот когда будет, тогда и поговорим! – выставила свои условия Татьяна, отворачиваясь к стене и тем самым давая понять, что разговор окончен.

Здоровый и сильный организм Татьяны быстро восстанавливался после родов. Через пару дней ей разрешили выйти к пришедшим ее навестить матери и Марише. Те кинулись ее поздравлять, обнимать, целовать. Роженица только диву давалась. Чему они только радуются?

– Цветы нам в палату не положено.

– Да это не тебе, а врачу. Тебе вот продукты. – Мать протянула ей бумажный пакет с фруктами и молоком.

– Ма, ну ты же знаешь, я не люблю молоко… – передачей роженица осталась недовольна. – Лучше бы фруктов побольше принесли. Апельсинов, например…

– Цитрусовые, подруга, тебе сейчас нельзя употреблять. А вот молоко даже рекомендуется в неограниченных количествах.

– Во как надо жить, – глухо рассмеялась Татьяна, – едва на свет появился, а уже матери диктует, что можно есть, что нельзя. Далеко пойдет мальчонка…

– Ой, расскажи, расскажи, на кого похож-то? Хорошенький, наверное… – заходилась в непонятном восторге подруга.

– Вылитый папаша… – выдавила из себя Татьяна.

– И что? Ты теперь за это дите возненавидела, да? – новоиспеченная бабушка, наконец, нашлась, что сказать. Настроение дочери ей сразу не понравилось. Но она не могла понять, в чем дело. Последняя ее реплика расставила точки над «i». – Как только ты с таким отношением к ребенку его воспитывать будешь?

– А с чего ты взяла, что я собираюсь его воспитывать? – огорошила своих визитеров пациентка родильного отделения. – Найдутся, даже можно сказать нашлись уже те, кто воспитает его лучше меня…

– Ты что это городишь? Сдается впечатление, что ты при родах головой сильно о пол ударилась… не роняли, часом? – негодовала мать, – Кто кроме тебя в случившемся виноват? Сама себе такого кобеля в мужья выбрала. Предупреждали тебя. Никого слушать не захотела, а теперь все вокруг виноваты?

– Теть Том, да Вы не так поняли дочку свою, – Мариша попыталась найти свое объяснение поведению подруги. – Таня наверняка имела ввиду совсем другое. Что найдется – вернее, нашелся уже – человек, который воспитает мальчика как родного сына…

– Да нет, Марина, мама все правильно поняла. Это ты ошибаешься. Вместе со мной в палате лежит одна бездетная армянка. Так они с мужем мне обещают квартиру купить, если я им сына отдам…

Мать Татьяны презрительно фыркнула:

– И в кого ты только такая уродилась. В нашей семье отродясь детьми не торговали. И я тебе не позволю! Иначе я тебе не мать, а ты мне не дочь!

– Ой, как грозно! А чем меня напугать хочешь, что ты мне по наследству оставить планируешь? Пинки и подзатыльники своего муженька-садиста или вечные упреки его дочери?

Полина Николаевна усилием воли удержала готовые навернуться на глаза слезы. Она ушла расстроенная вконец, даже не попрощавшись с дочерью.

Едва она скрылась за дверью, как Мариша набросилась на подругу с расспросами:

– А теперь говори, что надумала! Как понимать все это?

– А так и понимать, как сказала. – Татьяна устало присела на кушетку у окна, – Есть одна бездетная семейная пара. Нерусские, правда. Их родители когда-то поженили, чтобы деньги из семьи не ушли. Но поскольку родственники они, хоть и дальние, с детьми у них никак не выходит. И развестись их законы не позволяют. Короче, готовы они забрать у меня моего мальчика, а взамен за такое счастье квартиру мне обещают купить – двухкомнатную, между прочим…

– А то ты ее сама не получишь… – резонно заметила Марина.

– Аха, мне-то надо еще на нее горбатиться и горбатиться. А так я уже сейчас заживу по-человечески! Работу хорошую найду… Женскую, чистую, красивую понимаешь?

– А сейчас, значит, ты не как человек живешь? И вокруг тебя не люди, да?

– наступила очередь праведного гнева подруги, – Ты, получается, лучше нас всех… Но вот что я тебе скажу: даже животные своих детей не бросают, пока те не вырастут и сами о себе заботиться не научатся. А ты, дорогуша, хуже кукушки: та просто детенышей в чужие гнезда подбрасывает, а ты своим ребенком торгуешь… Как же тебе не стыдно?!! А знаешь, что самое интересное? Нет? Я расскажу! Эти армяне тебя обманут. Им важно, чтобы ты отказную написала. А потом зачем ты им? Они другим платить будут, чтобы пацана твоего им отдали. Кто ты такая против них? Пешка: без родных, без денег, без друзей и, я думаю, без работы… Подумай об этом!

Ответом Татьяны на эту тираду было презрительное фырканье. Мариша проводила ее взглядом, полным и сожаления, и упрека одновременно. Она успела узнать упрямый нрав своей коллеги по работе и думала, что та твердо решила отдать сына в чужую семью. Но ей все-таки удалось заронить в ее сознание зерно сомнения.

– Кито приходыл? Отэц рэбонка? – заискивающе поинтересовалась Ани, которая очень опасалась, как бы сделка не сорвалась.

– Да нет, его отец даже не догадывается, что у него сын родился. И я сомневаюсь, что его это известие обрадовало бы. – Поспешила успокоить ее Татьяна, – Но учти, пацана получишь только тогда, когда у меня на руках ордер на квартиру окажется.

– Но это жэ усложныт процэдуру усыновлэния. – снова переполошилась Ани. – Тэбя выпишут вмэсте с сыном, а значит, запишут его на твоё имя. Или малчик пападот в дом малутки, а там его другиэ могут забрат…

– Но ведь вы-то со своими связями сделать этого не позволите. И вам я тогда ни к чему… – Татьяна в очередной раз убедилась в прозорливости своей лучшей подруги, – Поэтому играть будем по моим правилам!

– Но мы вовсэ нэ собираэмса тэбя обманыват! – стала уверять ее Ани.

– А вот и посмотрим!

Доводы бездетной женщины были исчерпаны. Она смирилась с мыслью, что мечта о ребенке откладывается на несколько месяцев. Процедура приобретения жилья требовала некоторого времени и определенных затрат.