Текст книги "Никогда не говори мне «нет». Книга 1"
Автор книги: Лариса Чурикова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Заключение
Следующая неделя проносится быстро и сглаживает в душе неприятный осадок, оставшийся после прихода родителей. Ещё бы, происходит столько событий, что мне просто некогда переживать и беспокоиться. Я сдала последний экзамен, получила диплом, был выпускной бал. Мы объездили, кажется, сотни магазинов, выбирая сначала вечернее платье для выпускного, потом побывали в нескольких свадебных салонах, подыскивая платье и другую полагающуюся к свадьбе ерунду. Однажды мы даже съездили в загородный дом, и я с удивлением заново узнавала, что это не кошмарный тёмный замок с длинными коридорами и мрачной мебелью, а прекрасный двухэтажный особняк вполне современного стиля, обставленный так же, как и квартира – просто, дорого, без излишеств.
Я не спорю с ним по поводу своей работы, не выпытываю о его занятиях, тем более он как-то сказал, что объяснит мне всё во Франции. Шучу:
– Боишься, если узнаю до свадьбы – сбегу, а за границей у меня не будет такой возможности?
Он вскользь бросает странный двусмысленный взгляд и удивлённо приподнимает брови.
– Нет, не боюсь. Если хочешь уйти, конечно, это лучше сделать до регистрации, но и потом держать силой не буду, поверь.
Верю, обещания он держать умеет, в этом я убедилась. Поэтому эти дни я просто счастлива. Счастлива, что такой сильный независимый мужчина думает обо мне, заботится, советуется со мной, выбирая мебель для спальни или костюм для свадебного торжества, счастлива, что имею особую власть над ним, заставляя стонать в моменты близости и желать большего. Счастлива предвкушением того, с какой любовью буду заботиться о нашей квартире, какой порядок наведу на так называемой даче, предвкушением романтических вечеров у камина. Я думаю о том, какую радость нам принесут дети и каким заботливым отцом он будет.
Вот только отношения с родителями омрачают моё счастье. Я пытаюсь отогнать мысли о них, но боль в душе постоянно напоминает о себе, не даёт покоя.
В конце недели, в пятницу, я решаюсь позвонить и сообщить, что не выйду на работу в министерство, что завтра регистрация и я буду рада, если родители смогут присутствовать. Мать молча выслушивает, говорит «поздравляю» и бросает трубку.
Но через десять минут звонок раздаётся снова. Срывающимся голосом мать сообщает, что отцу плохо с сердцем, и просит срочно приехать.
У меня самой сердце едва не останавливается от этих слов. Зная о болезни отца и о том, что в любую минуту мы можем потерять его, больше всего боюсь стать причиной очередного приступа. Быстро выбегаю из квартиры. Как хорошо было бы, если бы Саша был дома, он за минуту довёз бы меня. А теперь придётся ловить такси, и одному Богу известно, как скоро я доберусь. Уже выйдя на улицу, понимаю, что не оставила Саше даже записку. Но возвращаться поздно, да и примета плохая…
Через час я у родителей. Дверь открывает мать. «Где?» – коротко спрашиваю я. Мама молча указывает на спальню. Не раздеваясь, вбегаю и… останавливаюсь в недоумении. Спальня пуста. Оборачиваюсь и вижу, как быстро захлопывается дверь. Слышится щелчок замка.
Подбегаю к двери, дёргаю. Действительно заперта.
– Мама, что это значит?
– Я думаю, потом ты простишь меня и даже будешь благодарна.
– Что ты задумала, ма, где отец?
– Он уже пять дней как в санатории, вернётся только завтра. А ты посидишь здесь вместо этой безумной свадьбы. Надеюсь, он быстро забудет тебя, когда поймёт, что его невеста сбежала из-под венца.
– Мама, это безумие, ты не можешь так поступать со мной!!!
Весь вечер я кричу, стучу, умоляю, но на мать ничего не действует. Да я и не надеюсь, зная упорство и решительный характер своей матушки. Вот если бы папа был дома…
Но отец мне тоже не помог. На следующий день он возвращается, спокойно выслушивает меня и говорит, что хоть и не одобряет методов жены, но считает, для меня будет лучше недельку пожить у них.
Я теряю всякую надежду что-либо уладить. Сегодня я должна стать женой любимого, а вместо этого сижу взаперти. Я представить не могу, что думает обо мне Александр. Я испугалась? Сбежала в последний момент?
Когда поняла, что мне ничего не остаётся делать, как сидеть и ждать, пока одумаются родители, я просто разрыдалась. Никогда не была сторонницей слёз и плачу очень редко, но сейчас во мне такая безысходность! Совсем не так я представляла сегодняшний день.
Я не встаю с постели, не реагирую на приходы матери, когда та приносит еду, не слышу уговоры отца. Слёзы катятся из глаз сами собой, в душе апатия и безразличие. Я порой проваливаюсь в полусон-полузабытьё, а когда просыпаюсь, снова начинаю плакать. Вспоминаю Александра. Кажется, самое большое счастье сейчас – прижаться к его груди и почувствовать рядом с ним покой, уверенность и защищённость. Я так боюсь, что теряю его, и нестерпимо больно от того, что виновата в этом сама и мои собственные родители.
В этом состоянии, где-то в полуреальности, я провожу почти сутки, вымотав себя слезами, бессонницей, душевными терзаниями. Наутро воскресенья я наконец-то проваливаюсь в глубокий сон, без кошмарных сновидений.
Но примерно через час просыпаюсь от странных звуков, исходящих от окна. Мне хочется заснуть вновь, но звук не прекращается, и из тихого поскрипывания переходит в настойчивый стук. Я поднимаюсь с постели, гляжу в окно… и в ужасе вскрикиваю. На узком подоконнике стоит Саша. Увидев, что я его заметила, он указывает на защёлку. Я быстро распахиваю окно. Александр прыгает в комнату, а я с ужасом смотрю вниз, потом на Сашу.
– Боже, двенадцатый этаж, как ты смог?! Ты же мог разбиться!
– Пустяки. Ты как? Узница моя!
Меня оставляют волнения, оставляют тревоги и сомнения. Он рядом – а значит, всё хорошо. В тот же миг мне кажется, что последние силы меня оставляют тоже. Кружится голова, я отчётливо, всем организмом, понимаю, что последние сутки ничего не ела.
– Саша! – выдыхаю я, пытаюсь его обнять, но колени подкашиваются, и я просто заваливаюсь на него, отчаянно цепляясь за куртку.
Он подхватывает меня, усаживает на кровать.
– Милая, всё хорошо, я с тобой, – шепчет, целуя лицо.
Через несколько минут головокружение проходит.
– Саша, я хотела сказать, что родители…
– Не надо, я всё знаю. Они тут заняли круговую оборону. Дверь не открывают, на звонки не отвечают, из дома не выходят. Пришлось идти в наступление, – пытается шутить он.
– Но как ты взобрался на двенадцатый этаж?
– Я скорей не взбирался, а опускался с крыши. Мне помогли. Но с тобой таким путём уйти не смогу, ты просто не удержишься, а хотелось бы… Знаешь, поступим по-другому, выйдем через дверь.
– Но она заперта.
– Это ерунда. Но прежде, чем начну действовать, хочу, что бы ты знала: я уважаю твоих родителей, ради тебя не причиню им зла, поэтому, что бы я ни делал, не бойся и не мешай. Поняла?
Киваю головой.
– Первое, что подарю тёще после свадьбы – дверь в эту комнату, – приговаривает он, вышибая плечом дверь.
Шесть часов утра. Перепуганные сонные родители выскакивают в коридор. Александр, крепко держит меня за талию, коротко приказывает: «Открывайте дверь» и, видя, что никто не шевелится, достаёт пистолет и направляет на родителей. Мать вскрикивает и хватается за стену, а отец быстро отпирает тяжёлую дверь.
Через несколько минут мы сидим в машине. С трудом верю, что я на свободе, что он со мной.
– Саша, что нам делать, мы пропустили регистрацию.
– Регистрация перенесена сегодня на десять. Твои друзья предупреждены. Надеюсь, тебе хватит трёх часов, чтобы надеть платье и сделать причёску?
– После того, как поем, скажу, – говорю я, понимая, что мой организм отчаянно требует пищи, так как очень хочет жить. А может быть, там не я одна так хочу есть!
– Тебя что, морили голодом? – возмущается Александр.
– Нет, нет. Я сама. Мне не хотелось без тебя… ни есть… ни жить… ничего… Я люблю тебя, Саша!
– Через три часа тебя уже никто не посмеет у меня отнять. А вечером мы вообще будем далеко. Нас ждёт Париж. Не забыла?
– Voir Paris et mourir. (Увидеть Париж и умереть.) – грустно шучу по-французски, стараясь поднять себе настроение.
– Pour quoi faire? Je veux vivre une longue vie avec vous. (Зачем? Я хочу прожить с тобой долгую жизнь), – отвечает он мне. Изумляюсь:
– Ты знаешь французский?
– Слабо. Гораздо лучше у меня идёт английский. Поэтому ты будешь моим личным переводчиком. Не зря же получала образование. Да, я говорил, что люблю тебя?
– Никогда!
– Я люблю тебя. Очень.
В этот же день мы расписались, и он увёз меня в медовый месяц во Францию.
Часть 2
Там, где всё началось
Пускай всё сон, пускай любовь игра,
Ну что тебе мои порывы и объятья.
На том и этом свете буду вспоминать я,
Как упоительны в России вечера.
(Из репертуара группы Белый Орёл)
Июнь 2010 год
Было, и нет
Девушка стояла в распахнутом окне квартиры на седьмом этаже. Её ноги крепко обнимала маленькая хрупкая женщина сорока пяти лет, на лице которой застыли ужас и отчаяние:
– Доченька, не надо, Юлечка, если ты прыгнешь, я уйду вслед за тобой. Я умоляю, не оставляй меня, доченька!
Тело девушки, до этого наполненное силой и решимостью, обмякло и, словно тряпичная кукла, рухнуло в квартиру. Мать еле успела поддержать дочь, чтобы та не ударилась головой о подоконник.
– Мама, я не хочу жить, я не могу жить без него. Мамочка! – рыдала девушка, сидя на полу, обхватив ноги матери.
Всё было так прекрасно в жизни Юлии, как в сказке. Только сказка внезапно закончилась.
Юлия – двадцатипятилетняя дочь Тамары Ивановны, старшей медсестры городской больницы. Та всю жизнь воспитывала её одна, расставшись с парнем, когда он предложил избавиться от беременности в обмен на женитьбу. Замужем она так никогда и не была, посвятив всю себя воспитанию дочери. Девочка выросла настоящей красавицей и умницей. Времени на воспитание у матери особо не было, но дочь сама стремилась к знаниям. Успешно окончила школу. Мечтала поступить в институт, стать учителем биологии. У них всегда квартира больше походила на кружок юннатов. Вместе с подругой подали документы. Подругу зачислили, а Юлию нет. Та призналась потом, что родители дали кому-то взятку, чтобы дочь поступила на бюджетное отделение. А у Тамары не было денег ни на взятку, ни на оплату коммерческого обучения.
Три дня Юля плакала от отчаяния и несправедливости. Но жить как-то надо. Решила сама заработать на обучение. Устроилась официанткой в ресторан. Работать получалось, коллектив её полюбил. Через полгода хозяйка доверяла ей обслуживание важных и постоянных клиентов. Как-то Юля призналась за завтраком матери:
– Вчера с обеда до вечера за столиком, который я обслуживаю, просидел симпатичный молодой человек. Сначала заказал солянку, потом выпил двенадцать чашек чая. Вечером, ничего не сказав, ушёл. Чувствую, придёт и сегодня. Придёт ко мне. Мне кажется, если это случится, я стану его женой.
Как никогда тщательно Юля собиралась в этот день на работу. Он появился незадолго до окончания её смены, с огромным букетом белых лилий. Сразу же подошёл к ней:
– Девушка, я хочу пригласить вас в ресторан!
Она улыбнулась:
– Спасибо, но мы уже в нём.
– Это намного упрощает мою задачу. Когда заканчивается твоя смена?
– Через десять минут.
– А какого официанта ты могла бы посоветовать для обслуживания?
– Маша очень хорошо справляется.
Он позвал Машу, сделал заказ. Та понимающе улыбнулась и сказала, что Юля может быть свободна. Провела их в закрытый кабинет на двоих.
Они сели за столик, друг против друга, и просто молчали, пока Маша подносила заказанные блюда. Юля во все глаза смотрела на него, любуясь приятной внешностью. Он был невысокий смуглый брюнет с короткой стрижкой. Тонкие правильные черты лица. Подтянут, широк в плечах. Карие глаза излучают тепло, располагают к доверию.
– Хочу представиться. Дмитрий Ненашев.
– Юлия Абрамова. Спасибо за букет. Мне очень нравятся лилии, особенно белые.
– Я это почувствовал. Когда вчера вечером вспоминал тебя, представлял эти цветы. Ты такая же нежная, – он улыбнулся, накрыл её ладошку своей рукой, посмотрел в глаза. – Ты можешь посчитать меня за сумасшедшего, но ещё вчера понял: я хочу, чтобы ты стала моей женой. Если тебе нужны месяцы ухаживаний, я не против, но предупреждаю: результат будет тот же. А дарить цветы, подарки и признаваться в любви я могу и законной супруге.
– Ты тоже можешь посчитать меня сумасшедшей, но я, кажется, соглашусь.
Они засмеялись.
– Ты меня, конечно, ещё не знаешь, но хочу сказать, ты никогда не пожалеешь, что согласилась. К тому же тебе не придётся привыкать к жизни со свекровью и находить общий язык с моими родственниками. У меня их нет. Никого нет. Я детдомовский. Ты должна это знать. Имя Дмитрий мне дали по имени шофёра неотложки, который доставил замерзающего в сугробе младенца в дом ребёнка. А медсестра, увидев меня, сказала: «Не наш какой-то». Маленьким я был очень смуглым, и она решила, что я нерусский. Так появилась фамилия Ненашев. Хотя я до сих пор не уверен в своей национальности, но мне кажется, во мне больше русского, чем в ком-либо.
Слушая это, Юлия улыбалась:
– Мне не важно, какой ты национальности. Мы с мамой живём в двухкомнатной квартире. Не очень большой, но места хватит, – у Юлии «детдомовский» ассоциировалось с «бездомный». Она не связала, что человек, носящий костюм от «Brioni» и обедающий в дорогом ресторане, априори не может быть бездомным.
Дмитрий улыбнулся:
– Позвони своей маме, предупреди, что сегодня не приедешь ночевать. Но завтра к десяти мы вместе будем у неё.
– Где мы будем до десяти завтрашнего утра?
– Поедем ко мне домой.
Он привёз её в огромный особняк, недалеко от кольцевой, оснащённый сигнализацией, с прислугой и охраной. В эту же ночь он стал для неё первым мужчиной. За утренним кофе он преподнёс ей кольцо с сапфиром – свидетельство их помолвки, и как гарнитур к нему – ожерелье и серьги с такими же камнями, обрамлёнными в золото.
– Ты сегодня ночью преподнесла мне бесценный подарок. Должен же я как-то ответить на него. К тому же эти камни мне так напоминают твои глаза, – объяснил он.
К десяти они приехали к Тамаре Ивановне с объявлением о скорой свадьбе.
Через две недели состоялась скромная регистрация. Он, она, её мать, несколько подруг с её стороны, несколько друзей с его. Свадебным подарком для неё стала дарственная на пятикомнатную квартиру в Москве.
Тамара Ивановна нарадоваться не могла на зятя: необыкновенно умный, тактичный, воспитанный молодой человек.
Но не бывает, чтобы всё было абсолютно хорошо. Большим вопросом, как для Юлии, так и для её матери стало то, где и кем работает Дмитрий, чем занимается. Абсолютное табу.
Как-то, устав от вопросов, он в сердцах воскликнул: «Деньги зарабатываю сравнительно честно. Не убиваю, наркотой, детьми, органами не торгую. Остальное вам лучше не знать». На этом вопрос был закрыт. Дмитрий действительно неплохо зарабатывал, но создавалось впечатление, что деньги жгли его душу и он спешил с ними расстаться. Он делал шикарные подарки Юлии, возил её в путешествия, даже Тамаре Ивановне организовал отдых в Таиланде, потом в Венеции. Юля без экзаменов поступила в университет, мало того, её приняли на первый курс в середине года. На деньги Дмитрия купила ресторан и стала там полноправной хозяйкой.
То, что любимого мужа что-то тяготит, Юлия чувствовала. Многое в его поведении казалось странным. Его дом хорошо охранялся, обслуживающий персонал – только проверенные люди. Но он не хотел, чтобы его проблемы даже малейшим намёком коснулись любимой жены, а когда та задавала вопросы, пытаясь понять, что его тревожит, отшучивался. Если настаивала – сердился.
Чтобы не огорчать любимого, Юлия покорно согласилась на личного водителя-охранника, безропотно отработала насколько тренировок по самообороне, не задавая лишних вопросов. Она получала подарки по поводу и без, и неизменный букет лилий в любое время года. Эти цветы стали их семейным талисманом. Но самое главное, все годы замужества она была окружена всеобъемлющей любовью и нежностью.
В начале лета Тамара Ивановна неожиданно слегла с жесточайшей ангиной. У Дмитрия намечалась командировка в Киев.
– Поедем со мной, – предложил он Юлии. – Шикарная гостиница, прогулки по старинному городу. Ты же ещё не была в Киеве.
– Димочка, я не могу оставить сейчас маму, ей очень плохо.
– Я найму ей сиделку.
– Не в сиделке дело. Ей просто нужна моя поддержка.
Юле очень хотелось поехать с ним. Но только за полчаса до этого разговора звонила мама, Юля понимала, что та расхворалась не на шутку.
– Хорошо, оставайся, – неожиданно быстро сдался Дмитрий. – Тем более командировка недолгая, через четыре дня вернусь.
Он возвращался через три дня. Спешил скорее увидеть жену. Она знала, что Дмитрий в пути, он позвонил и сообщил, что выезжает домой. Ночью ей пришло странное ммс с незнакомого номера. Фото Дмитрия и всего лишь одно слово: «Прощайся».
Она перезвонила ему, услышала любимый голос, попросила быть осторожным в пути. О ммс ничего не сказала, но, не выпуская телефона из рук, до утра молилась, пока ей не позвонили и не сообщили, что Дмитрий погиб в ДТП. Его автомобиль переехала фура. В полностью искорёженной машине целой и невредимой оказалась только её фотография, которую он всегда носил с собой. Фото, и ещё его обручальное кольцо, передали ей перед похоронами.
Дмитрия хоронили в закрытом гробу. Она так и не увидела мужа. Она вообще мало что видела после того телефонного звонка. Ей казалось, она умерла. Душа её умерла. Вместе с ним. Она превратилась в мраморную статую, холодную и безразличную. Её организм вначале защищался тем, что она не видела его мёртвым. Глубоко в подсознании была мысль, что он жив, это какая-то ошибка, он в Киеве, но скоро приедет и вытащит её из этого кошмара. Юлия не плакала, не кричала, почти не говорила. Статуи же не плачут. Только заплаканные глаза матери, с беспокойством и удивлением глядящие на дочь, говорили, что с ней происходит что-то ненормальное, неестественное.
На похоронах Дмитрия было на удивление много людей. В основном представительные мужчины в чёрных костюмах, на дорогих автомобилях. Представлялись друзьями, выражали соболезнования. По всей видимости, ими и были устроены похороны, так как ни Юля, ни её мать организации не касались.
После того, как все стали расходиться с кладбища, к Юлии подошёл высокий крупный мужчина в чёрном кожаном пиджаке:
– Дмитрий просил позаботиться о вас, если с ним что-то случится.
Он протянул визитку, на которой написано только имя Александр, и номер телефона.
– Если возникнут трудности, звоните. Назовите своё имя. Я сразу перезвоню.
Юлия кивнула, машинально сунула визитку в сумочку.
Осознание произошедшего наступило вечером после похорон, когда Юлия осталась одна в огромном особняке. Всё здесь напоминало о нём. Его любимая чашка стоит на столе. Его бритвенный станок. Его любимый журнал на прикроватной тумбочке. А запах! Им пахла его одежда, его банный халат, его подушка.
Тревогу подняла прислуга. Когда утром во время уборки выносили мусор, заметили в ведре две пустых упаковки из-под снотворного. Вызвали скорую, позвонили матери. Юлию спасли. Она выпила таблетки за час до того, как это обнаружили.
И вот уже неделю Тамара Ивановна не отходит от дочери. Привезла её в их квартиру. Спала в её комнате на раскладушке, стала тенью дочери, сопровождая даже в ванную комнату. Она всё время говорила. Говорила с Юлей о простых житейских вещах, стараясь отвлечь, хотя у самой сердце разрывалось от боли. Но Юля только молчала и плакала, механически выполняла привычные действия. Когда дочь попыталась выброситься из окна, Тамара Ивановна не выдержала, буквально накричала на неё:
– Да что же ты делаешь! Его душа ещё здесь, на земле. Он видит всё. Он мучается, глядя, как ты изводишь себя. Ты помнишь, как он в шутку сказал когда-то за праздничным столом: «Если со мной что-то случится, через год, максимум, три, выходи замуж».
Конечно, Юля помнила эти слова. Он ещё добавил тогда: «Такую красоту нельзя держать под замком». Не знала она тогда, что он не шутил, предчувствуя свою смерть.
– Мама, его душа действительно здесь?
– Так говорят. Ему тоже нелегко. Помнишь, как он хотел, чтобы ты была счастлива, как берёг тебя от трудностей и проблем? И сейчас ему хочется, чтобы ты жила полноценной жизнью.
– Я хочу пойти к нему.
– Юля!
– Нет, ты не поняла, я хочу пойти на кладбище, посетить могилу.
– Да, конечно. Завтра девятый день. Мы должны пойти туда. Вместе с утра и поедем.
На следующий день Юлия и Тамара Ивановна приехали на кладбище. Они с удивлением обнаружили, что над могилой уже стоит памятник. С мраморной плиты на них смотрел улыбающийся Дмитрий. Его фигура обрамлена узором из лилий!
«Кто, откуда узнал наш семейный секрет: лилии?» – пронеслось в голове у Юлии. Возле памятника вкопана скамейка, под ней лежат пластиковые стаканчики. На могиле свежие цветы. Недавно здесь кто-то был.
Когда они с матерью выходили с кладбища, Юлия нашла в сумочке визитку и, немного отстав, набрала номер, записанный на ней. Трубку подняли сразу.
– Александр? Это Юлия, здравствуйте.
Соединение прервалось. Через мгновение её телефон зазвонил. Номер был другой.
– Это Александр. Что-то случилось?
– Ничего. Я хотела поблагодарить вас за памятник.
– Это самое малое, что мы могли для него сделать.
Пауза.
– Юля, у вас проблемы? Вы в чём-то нуждаетесь?
– Нет. Благодаря мужу, я ни в чём не нуждаюсь. Только в нём. Но у меня к вам всё же есть просьба. Помогите мне встретиться с хорошим экстрасенсом.
– Довольно необычная просьба. Завтра утром я позвоню вам.
– Спасибо.
Юля убрала телефон, догнала мать.
На следующий день Александр позвонил:
– Я у подъезда, выходите.
Юля не удивилась тому, что он знал, где она теперь живёт.
У подъезда стоял чёрный LEND CRUISER. Александр открыл заднюю дверцу, помог Юлии забраться в салон. На переднем сиденье сидела молодая женщина с длинными каштановыми волосами и большими карими глазами. Александр сел за руль, они выехали со двора, проехали несколько километром. Внезапно он свернул в парковую зону и остановился.
– Давайте пройдёмся, – предложил он девушкам. Когда все вышли из машины, Александр подошёл к шатенке:
– Юля, разрешите представить вам мою жену Оксану.
Юлия удивлённо вскинула брови. Они были очень странной парой. Он высокий, под два метра, широкий в плечах, излучающий силу и, в какой-то мере, угрозу. И она, миниатюрная, хрупкая, искрящаяся теплотой. Но между ними было то, что называется: две половинки целого. Это видно по тому, какой теплотой озарялся его взгляд, когда он смотрел на неё. Какой любовью отвечали её глаза.
У Юлии защемило сердце. У неё это тоже было. Было, и нет.
– Юлия, муж попросил меня присутствовать на встрече с вами. Он боится не понять, что толкает вас на встречу с эзотериками. Прежде всего, я хочу выразить вам своё сочувствие. Подобрать слов, чтобы утешить, я не смогу. Недавно у меня умер отец. Я понимаю, что никакие слова не могут облегчить боль. А вот поддержка друзей очень важна. Скажите, чем встреча с экстрасенсом вам сможет помочь?
Юля поняла, насколько был прав Александр, когда приглашал жену. Ей было бы очень трудно объяснить ему, но, глядя в глаза этой милой женщины, объяснения полились сами собой:
– Понимаешь, я хочу его увидеть. Я совсем не представляю его. Фотография не то. Я закрываю глаза, и вижу какое-то облако. Наверное, это потому, что я с ним не попрощалась. Я не видела его в гробу.
– Поверь, это к лучшему, – перебил её Александр. – Но если ты сомневаешься, или у тебя есть какая-то надежда на ошибку – отбрось её. Его видел я. Ошибки нет. И он бы не захотел, чтобы у тебя в памяти запечатлелось то, во что превратилось его тело. Прости за прямоту.
– Я понимаю, что ошибки быть не может, хотя до последнего надеялась. Но не в этом суть. Я знаю, что экстрасенс, обладающий навыками гипноза, может вызвать в памяти образ, даже ситуацию. Я хочу в последний раз увидеть его живого. Чтобы проститься. Может быть, потом я смогу жить. Хотя бы просто жить, а не идти за ним.
– Саша, ты должен выполнить её просьбу, – вдруг сказала Оксана, глядя в глаза мужа.
– Хорошо, едем.
Они приехали на другой конец Москвы, в Бутово, в спальный район. Поднялись на пятнадцатый этаж. Он позвонил в дверь квартиры. Им открыла высокая худощавая женщина с гладко зачёсанными назад чёрными волосами.
– Роза, это девушка, о которой я говорил, – обратился Александр сначала к женщине, потом к Юлии. – Роза очень сильна в своей области, доверься ей.
– Когда я смогу её забрать? – спросил Александр у экстрасенса.
– Я позвоню, – коротко ответила Роза.
Он кивнул и быстро вышел из квартиры. Юля осталась наедине с женщиной, совсем не похожей на мага и экстрасенса.
Роза пригласила девушку в гостиную – обычную комнату с обычной мебелью.
– По вашим глазам вижу, вы ожидали увидеть чёрные занавеси на окнах, хрустальные шары, кожу змей, летучих мышей, и меня, облачённую в экзотический балахон, – сказала Роза.
– Нет, вовсе нет. Каждый должен выглядеть так, как он хочет, а не так, как от него ожидают.
– Вы мне нравитесь. Но вы очень печальны. Ваша душа истерзана. Я хотела бы вам помочь.
– Да, у меня погиб муж.
– Я знаю, – перебила Роза, – подробности вашей трагедии мне известны. Мне также известно ваше страстное желание увидеть его снова. Я только хочу предупредить. Мы не всегда знаем то, что знает наша душа, и не всегда хотим того, чего она хочет. Поэтому результат может быть не совсем тот, который вы ждёте.
– Я не понимаю вас.
– Например, что вы хотите увидеть, где вы хотите его увидеть.
– Ну… Я хотела бы увидеть его там, где у нас всё началось.
– А откуда вы знаете, где у вас всё началось?
– Я знаю! – улыбнулась Юлия, вспомнив ресторан и его с букетом лилий. Как ей хотелось оказаться с ним в ресторане за уютным столиком! Сидеть как тогда, и смотреть друг другу в глаза.
– Ну что же, – прервала её мечты Роза, – я постараюсь перенести вас туда, где у вас всё началось. Но должна предупредить. Вы можете не захотеть оттуда возвращаться. А вернуться нужно! Слышите! Вы должны будете заставить себя вернуться. Хорошо?
– Я согласна.
Роза уложила Юлию на диван.
– Слушайте мой голос. Не сопротивляйтесь ни мне, ни себе. Помните: гипнозу поддаётся только тот, кто сам желает этого. И не забудьте: вы не должны сопротивляться, когда я позову вас обратно.
Юлина голова коснулась жёсткой диванной подушки, глаза закрылись, и она понеслась в каком-то цветном калейдоскопе. Постепенно яркие цвета становились бледнее, темнее, и вот чёрная бездна втянула её в свои объятия. Миг. И эта же бездна вытолкнула в яркий слепящий свет.
