Текст книги "Тайна трех подруг"
Автор книги: Лариса Королева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Глава 12. Ребенок, капитан, сомнения
Светка сладко потянулась спросонья и перевела взгляд с настенных часов, показывавших восемь двадцать две, на Евгению. Та лежала, свернувшись калачиком, подтянув колени к подбородку, и смотрела на сестру своими большими карими глазами, которые казались сейчас круглыми и печальными, как у коровы, которая знает, что ее ведут на бойню.
– Ты чего такая несчастная? – весело спросила Светка. – Давно не спишь?
– С шести утра. Плохо мне.
– Ну, это не новость. Тебе в последнее время постоянно если не плохо, то очень плохо, – легкомысленно отозвалась сестренка.
– У меня кровь, – жалобно сказала Женя.
– Какая кровь, откуда? – озадачилась старшеклассница и вдруг поняла. – А-а-а! Так это у тебя месячные. Я же говорила, нет никакого ребенка. Самовнушение.
– Ребенок есть. Но, похоже, я его потеряю. Болит сильно.
Евгения страдальчески сморщила лицо и зашевелилась, устраиваясь поудобнее под одеялом. Она пыталась выбрать положение, при котором хоть немного ослабла бы тупая тянущая боль в низу живота и в пояснице. Но при каждом движении становилось только больнее и оттого страшнее: неопытная девушка не знала, чем все это может закончиться и что нужно делать в подобных случаях. Хотелось даже не заплакать, а заскулить, жалко и безнадежно, как подраненный зверек, которому не от кого ждать помощи.
Легонькая, словно невесомая, Светка в два прыжка оказалась на краешке Женькиной кровати, положила сестре на лоб узкую теплую ладошку и ласково заворковала:
– Конечно, будет болеть: нанервничалась, тяжестей натаскалась, питаешься чем попало. Ничего, я сейчас по ларькам пробегусь, апельсинов накуплю, ананасов всяких. А ты пока полежи и подумай: может, ничего страшного не произойдет, если плод не сохранится? Ты ведь даже не знаешь, как Стас отреагирует на подобную новость… А если все-таки очень-очень хочешь, чтобы ребенок дождался положенного срока, попробуй его уговорить.
– Как это?
– Нежно. С ребенком надо разговаривать. Объясни, что ты его уже полюбила и не хочешь расставаться. Попроси прощения за то, что не уделяла ему должного внимания. Пообещай, что все осознала и будешь в дальнейшем беречь себя и баловать, чтобы ему там, внутри, было комфортно. Распиши, как хорошо вам будет вместе играть, когда он родится, и каким красавцем он вырастет. В нашем случае, красавицей. Будешь ей платья и колечки покупать… В общем, вы пока пообщайтесь, а я мигом.
Вернувшись с огромным пакетом, набитым отборными фруктами, предприимчивая Светлана до самого обеда порхала вокруг нездоровой сестры. Снимала кожуру с оранжевых марокканских апельсинов, разделяла их на брызжущие соком дольки, нарезала ровными колечками бананы и чуть ли не насильно засовывала их в рот больной, находящейся на постельном режиме и принимавшей порции заморских плодов как горькую микстуру.
К двум часам Света спустилась в гостиничный бар, заказала две солянки и пару отбивных без гарнира, поела в одиночестве за столиком, а Женькины порции унесла с собой, провожаемая недоуменным взглядом официанток: они не понимали, почему клиентка попросту не заказала обед в номер. А она о существовании подобной услуги в магаданской гостинице просто не догадывалась, считая подобную роскошь прерогативой исключительно парижского «Гранд-отеля», не будучи, впрочем, при этом уверенной, что таковой на самом деле существует.
Во второй половине дня Евгении стало заметно лучше, кровотечение прекратилось, боль постепенно отступала и уже почти сошла на нет. Она решила, что ребенка удалось уговорить остаться, повеселела, посветлела лицом и принялась щелкать пультом телевизора, переключая каналы, и тут раздался стук в дверь.
– Кто там? – спросила Светка и услышала в ответ:
– Откройте, милиция.
– Минутку.
Она подождала, пока сестра выберется из-под одеяла и натянет джинсы, и только потом открыла дверь. В номер прошел высокий блондин лет тридцати с бесцветным лицом и глазами цвета осеннего неба, без приглашения уселся в кресло и приказал:
– Документы предъявите.
– Сначала – ваши, – резонно потребовала Женя.
– Капитан Татаринцев, ОБНОН, – представился мужчина. Пошарил в боковом кармане кожаной куртки, потом – во внутреннем и констатировал: – А вот удостоверение свое я, пожалуй, оставил в пиджаке.
– В таком случае мы не станем с вами разговаривать, – решительно заявила Евгения, чей низкий грудной голос зазвучал вдруг спокойно и уверенно.
– Ну что же, вы совершенно правы, – невозмутимо сказал капитан, поднимаясь. – Сотрудник милиции обязан иметь при себе документы. Значит, так, завтра в одиннадцать утра я жду вас в УВД города, кабинет номер шестнадцать. Повесточки вам выпишут.
– Но мы не можем. У нас завтра в двенадцать дня самолет, – возразили девушки.
– Это ваши проблемы.
– А если не явимся? – с вызовом спросила Светка.
– Задержат в аэропорту и снимут с рейса, – просто ответил визитер и двинулся к выходу, не глядя на сестер.
– Хорошо, – решилась Евгения. – О чем вы хотели поговорить?
– А вы не догадываетесь? – Мужчина вернулся и снова сел в кресло, вытянув вперед длинные ноги в черных тупоносых ботинках, начищенных до зеркального блеска. – Давайте побеседуем о багаже, с которым вы прилетели в Магадан из города Екатеринбурга.
– У нас не было личного багажа, – ответила Женя, положила на край журнального столика два паспорта и подала знак сестре, чтобы та не вмешивалась в разговор. – Нас попросили перевезти сумку, мы оказали человеку услугу. Вот и все.
– Евгения Дмитриевна, вы – взрослая девушка и должны знать, что перевозить чужие вещи…
– А в чем, собственно, дело?
Капитан, не сводя взгляда со своих ботинок, будто рассматривал видимые только ему одному нанесенные на них диковинные узоры, заговорил сухо, четко, протокольно, словно по бумаге читал, и скучно ему было вслух слова выговаривать да всем известные прописные истины повторять.
– Дело в том, что в данном случае услугу вы оказали наркокурьеру и таким образом стали соучастницами преступления, предусмотренного соответствующей статьей уголовного кодекса, устанавливающей наказание в виде лишения свободы на срок до пяти лет за хранение и транспортировку наркотических веществ.
– Мы понятия не имели о том, что находится в сумке.
– Что вам сказала женщина, которая просила взять багаж? Что она торгует кожей? Или лекарственными препаратами? – Милиционер вертел в руках паспорта, не раскрывая их. Его костистое лицо было лишено всякого выражения.
– Ничего не сказала. Мы не спрашивали.
– И даже не ознакомились с содержимым багажа?
– Нет, конечно. Сумка была упакована: обернута бумагой и оклеена скотчем. У нас с сестрой нет привычки рыться в чужих вещах. Мама так воспитала.
– Жаль, ваша мама не привила вам правила не ввязываться в чужие темные дела. Куда вы дели сумку по прибытии в Магадан?
– Сдали в камеру хранения.
– В автоматическую? – уточнил капитан.
– Нет. В ячейку она бы не поместилась, уж очень объемная. – Света уже протягивала гостю квитанцию, выданную в аэропорту. – Но мы же ничего такого не сделали. Мы эту девушку вообще в первый раз в жизни увидели, надеюсь, что в последний. Выглядела она вполне невинно, и не подумаешь, что преступница. Ее арестовали?
– Задержали в Иркутске.
– А я думала, что наркокурьеров берут с поличным при передаче товара и заодно вычисляют получателей груза, – сумничала Светка.
– Так и есть. – Капитан поднялся с кресла, положил так и не просмотренные паспорта на столик и опустил в карман куртки квитанцию. – Однако в данном случае ввиду чрезвычайных обстоятельств получателей пришлось арестовать несколько раньше, чем предполагалось. Но вашей «невинной девушке» успели сообщить об этом на сотовый телефон, после чего она попыталась покинуть иркутский аэропорт… Ладно, это детали. Гражданочки Смирновы! Я надеюсь, что вы сказали правду и с багажом действительно все в порядке. Иначе у вас будут большие неприятности.
– Конечно, правду, – возмутилась Женя, тоже вставая.
Слишком высокий милиционер навис над ней как дамоклов меч, и ощущение подавленности и приниженности, возникшее в ходе беседы, усилилось.
– Вы еще очень молоды, и впредь будьте осторожнее с выбором знакомых, – порекомендовал капитан вместо прощания и вышел, прикрыв за собой дверь.
– Как он нас вычислил? – спросила Света, поворачивая ключ в замке.
Женька пожала плечами и прямо в джинсах снова забралась под одеяло.
– Долго ли умеючи? Возможно, за Ириной, или как ее там, следили еще в Екатеринбурге и зафиксировали тот момент, когда она передала нам сумку.
– Тогда бы нас остановили в Магадане еще при получении багажа. Нет, тут что-то не так. А как, он сказал, его зовут?
– Вроде Татаринцев.
– Это же фамилия одного из героев «Двух капитанов» Каверина. Прикололся мужик, что ли? Или там был Татаринов? Или Татарцев?.. Удостоверения он не предъявил и в наши паспорта не заглянул… Подозрительно как-то.
– Ты хочешь сказать, мент был липовый? Вряд ли. Бандиты как раз удостоверения имеют – не проблема нарисовать любое. И зачем ему наши данные, если он знал их наизусть и называл меня по имени-отчеству? Чего уж проще – выяснить у администратора гостиницы, мы же гостевые карточки заполняли. Другое дело, что мы, дуры набитые, ввязались в эту историю. Я как чувствовала, что добром это не кончится. – Женька вновь взялась за телевизионный пульт и тяжело вздохнула. – Господи, как надоела вся эта кутерьма, хоть бы поскорей добраться до дома.
Светлана забралась с ногами в кресло, из которого несколько минут назад встал подозрительный капитан, уперлась острыми локотками в колени и кулачками – в подбородок и глубоко задумалась. Что-то в этом визите настораживало, и она принялась излагать про себя возможную последовательность событий, произошедших с момента их вылета из екатеринбургского аэропорта «Кольцово» вплоть до появления капитана милиции в номере магаданской гостиницы «XXI век». Рассуждала она примерно так.
Итак, девушка, назвавшаяся Ириной, – наркокурьер. Цель ее полета в Магадан – перевозка героина (или опиума, без разницы). Попутно она везет еще какой-то товар (не кирпичами же она забила свои баулы, чтобы создать видимость перевеса). Она боится, что ее поймают на наркотиках, и одну из сумок передает нам. В Магадане прилетевшую пассажирку готовы были встретить менты, чтобы взять при передаче товара. Внезапно происходит нечто незапланированное (убийство в притоне, например, или разборки между наркодельцами со стрельбой), и заказчиков зелья арестовывают. Но кто-то из бандитов звонит Ирине на сотовый и предупреждает об опасности. Она в свою очередь сообщает, что передала товар сестрам Смирновым. Тогда найти их в Магадане – раз плюнуть. Тут всего-то пара гостиниц. Они ведь сказали своей попутчице, что живут в Екатеринбурге, а в Магадан летят на пару дней по делу.
Ирина, поговорив по сотовому телефону в иркутском аэропорту, понимает, что лететь в Магадан ей нельзя и пытается скрыться. Вот она выходит на привокзальную площадь, подходит к стоящему в ожидании клиента такси, и тут раздастся грозный окрик «Гражданочка, пройдемте!», наручники и все такое… Так что, пока я любовалась видом Байкала сверху, эта девочка уже сидела в каком-нибудь подвале…
Байкал – это здорово. Мы в нем купались. И ничуть он не холодный. Мама в сиреневом однотонном купальнике, ей так шел этот нежный пастельный цвет, и фигурка у нее была что надо. Ну почему умирают молодые! Разве справедливо? Вон в соседнем подъезде старуха, кикимора болотная, всю свою семью извела и никак не сдохнет… Ой, прости Господи, так думать нельзя… Пусть живет, сколько отмерено. А маме Тане было отмерено только тридцать восемь? Она что-то писала, когда я вошла тогда в ее номер на базе в Песчанке. И сразу перевернула лист. Что это было? Письмо? Кому? И мои фотографии лежали на столе, а потом я их уже не видела. Она послала их кому-то? Отцу? А почему только мои, а Женькины – нет? Но куда-то же и ей должны были приходить письма! Такого рода связь не могла быть односторонней…
Ладно, об этом потом. Сейчас важнее Ирина. Ее задержали, и с самолета, согласно биркам, сняли ее багаж. А там – ничего! Что ей предъявили? Прошлые грехи? Или девушка созналась, что передала нам сумку? Нет, конечно. Она же не полная идиотка. Откуда тогда менты узнали о том, что наркотик полетел дальше? Догадались? Г-м. Потом стали проверять всех пассажиров, прилетевших этим рейсом, пока не вышли на нас? Ясно, что мы не местные, значит, проверили гостиницы. А если бы мы сказали этому капитану, что вообще тут ни при чем? Скажешь такому, как же. Умеет мужик надавить на психику. Хотя, вроде ничего такого не говорил, просто сыграл на том, что нам завтра улетать и мы боимся застрять в Магадане. И почти не смотрел на нас, все как-то мимо.
Симпатичный такой, сероглазый, невозмутимый… Но он мент, а не бизнесмен, так что нечего засматриваться, это герой не моего романа. И ни одной морщинки на лбу. Не морщится, наверное, никогда… А удостоверения у него не было. Ладно, допустим, что на улице резко похолодало, капитан вместо пиджака надел куртку и забыл переложить документы. Но почему он просто забрал квитанцию и ушел? Разве он не должен был производить выемку наркотика при нас с Женькой и при понятых? А почему не снял с нас показания, не допросил по всей форме? Мы же свидетели.
А вдруг все еще впереди? Завтра в аэропорту подойдут к нам дюжие хлопцы в штатском… А в сумке – и не наркотики вовсе. А бриллианты из квартиры убитого ювелира. И повяжут нас за милую душу, и чем мы докажем, что сумка не наша? А чем они докажут, что наша? Бирочку-то с багажа я сорвала. А квитанция? Там была наша фамилия или нет?.. Отпечатки пальцев на ручке сумки обнаружат, и все. Тут же в Магадане и посадят, будем золото добывать. Для страны. Вот бы найти самородок!..
Запросят на меня характеристику с места учебы. Ха! Вот уж мымра наша классная накатает. От души оторвется: и разрисованный фломастером поверх стекла портрет Менделеева припомнит, и подстриженный фикус… Женьку не посадят. Она беременная. А я еще несовершеннолетняя. Хотя вообще-то и беременных приговаривают за милую душу. И родит она, как мама известного шоу-педика, в тюрьме… Ой, нет! Господи, о чем это я? Совсем с ума сошла.
Надо прокрутить все сначала. Допустим, что этот мент все же сказал правду. Он – капитан милиции, Ирина – наркокурьер. И ее арестовали в Иркутске. А до этого ей кто-то позвонил на сотовый. Кто? Какой-нибудь дружок, которого не успели замести. Может, возлюбленный. Интересно, а сама она кололась? У нее такие глаза были неестественно блестящие и очень черные, будто состояли из одних только кружочков, которые внутри зрачка. Нет, курьеры не колются, им не положено. Ей позвонил какой-нибудь шестерка. Или наоборот. Босс…
Стоп! Но ведь не только он мог что-то ей сообщить. Она-то ведь тоже могла ему сказать, что груз у таких-то девчонок. Наверняка запомнила наши фамилии, потому как стояла позади нас, пока мы регистрировались на рейс. Но тогда мент ненастоящий! В аэропорту к нам эти наркодельцы подойти не решились. Просто проследили за нами, а потом один из них явился под видом сотрудника милиции, наврал с три короба и забрал квитанцию. Настоящему-то капитану зачем нужна квитанция? Он и так изъял бы подозрительный багаж. Или не знал, как он выглядит? Могли бы запустить специально обученную собаку, она сразу унюхает героин. Если сумка не была набита специями, вроде индийских приправ к острым блюдам.
А если бы мы с Женькой присвоили багаж и распорядились товаром по своему разумению? Как бы менты доказали, что у нас она вообще была? А не менты? Впрочем, бандиты и доказывать бы ничего не стали. Тут бы и закопали, прямо в номере. Еще хуже, если местная милиция с преступниками заодно. Вот блин, влипли! Женька была права. Она всегда во всем права, потому что умнее и серьезнее. И нечего выделываться, надо постоянно оглядываться на нее всякий раз, когда я решаюсь предпринять нечто неординарное. Советоваться надо со старшей сестрой, а не самолично принимать скоропалительные решения.
С этой здравой мыслью в просветлевшей голове Светка мгновенно поступила вопреки только что принятому мудрому решению. Она машинально потянулась к телефону, набрала «02», и из трубки донеслось:
– Дежурный УВД слушает.
– Подскажите, пожалуйста, как позвонить капитану Татаринову?
– Вы хотели сказать, Татаринцеву? Он в отпуске.
– А не может он, находясь в отпуске, выйти на работу по делу?
– Ну, если не улетел на материк, то может. Я дам вам номер его служебного телефона, прозвоните и узнайте.
И пока дежурный листал свой справочник, Светка спросила:
– Скажите, а он – такой высокий, красивый и светлый?
– А у нас, девушка, все высокие и красивые, а главное, белые и пушистые, – хохотнул дежурный и продиктовал номер телефона.
– У Татаринцева кабинет номер шестнадцать?
– Почему шестнадцать? – удивился невидимый собеседник. – Двадцать восемь.
– А в шестнадцатом кабинете занимаются наркотиками?
– Почему наркотиками? – снова удивился дежурный. – Что-то вы, девушка, все напутали. – И повесил трубку.
Телефон в кабинете Татаринцева не отвечал. Светка послушала немного длинные гудки и повернулась к Жене равнодушным взглядом уставившейся в экран телевизора.
– Липовый этот мент был! Просто знал фамилию сотрудника отдела по борьбе с наркотиками или как там называется этот отдел, вот и все. Теперь местные бандиты получат сумку, а потом уберут нас как ненужных свидетелей.
– Зачем он тогда вообще стал бы о наркотиках говорить? Сказал бы, что его жена, сестра, подружка, или кто-нибудь еще, отстала от рейса в Иркутске и просила забрать ее сумку. Куда как проще. Слушай, прекращай страсти нагнетать, а! Я тебя умоляю.
Женька встала, влезла в тапочки, которые они взяли с собой из дома одни на двоих, и ушла в ванну. И тут же вышла оттуда, держа в руках хлопчатобумажные трусики сестры, снятые со змеевика, где они сушились после стирки.
– Что это такое? – Она вертела крошечный белый треугольник и похихикивала: с внутренней стороны бикини был нашит квадратик голубой бязевой ткани.
– Это я карманчик присобачила, – смутилась Светка. – Я в него двести долларов на всякий случай заныкала. Мама говорила, это лучший способ перевозки денег.
– Да уж. Однако для тех сумм, которые перевозила в свое время она сама, карманчик, наверное, требовался гораздо больших размеров, – усмехнулась старшая сестра.
– Жень, а можно я сдвину наши кровати?
– Двигай, если охота. Я больше тяжести таскать не намерена.
Неугомонная девчонка наглухо задернула шторы, подтащила одну кровать к другой, а тумбочку – к двери.
– Шкафом бы еще подперла, – проворчала Женя, укладываясь в постель.
Впрочем, ей и самой было неуютно и тревожно на душе. А Светка, свернувшись калачиком под верблюжьим одеялом и не решаясь придвинуться ближе к сестре, чтобы не потревожить ее сна, в который та провалилась мгновенно, снова принялась размышлять.
Кто покинул их номер полчаса назад? Настоящий капитан милиции или член бандитской группировки? Любительница загадок больше склонялась к последнему варианту. Что там было в этой сумке? Героин, кокаин, всего лишь марихуана? И сколько? Килограмм, два? Не полностью же сумка была забита наркотиком.
Но в любом случае эта отрава распространится по городу, и тысячи подростков, подсевших на иглу или пока только покуривающих травку, получат свою порцию дурмана. А кто-то вколет самую первую дозу и тем самым ступит на дорогу с односторонним движением, ведущую к медленной, но неизбежной смерти, которую называют белой. И виновата в этом будет обычная екатеринбургская школьница, доставившая смертоносное зелье к месту назначения и собственноручно вручившая квитанцию на его получение распространителям. Это и из-за нее, Светки, в том числе, будут совершаться преступления, гибнуть дети и страдать родители…
На том свете, когда она предстанет перед Богом, Господь спросит: что же ты наделала, девочка? А она ответит: я же ничего не знала, это все произошло по неведению, по недомыслию. «А потом, когда ты все уже поняла, что же ты не исправила положения?» – Вкрадчивый величественный голос так явственно зазвучал в ушах юной авантюристки, что она затрясла головой, отгоняя наваждение.
В конце концов, каждый сам выбирает свою судьбу. Они вот с Женькой не колются! А если кто-то хочет похоронить себя раньше времени, то это его собственный выбор. И лично она, Светка, тут ни при чем. Она на чужом горе не наживалась и никого не соблазняла белым порошком забвения. Может, это Бог нарочно послал землянам новое искушение: кто не устоит, того ждет погибель. Так сказать, естественный отбор… Ну да, отбор. Только не естественный. Разве двенадцатилетние дети понимают, что творят? Господи, а они с сестрой в свои шестнадцать – восемнадцать разве осознали до конца, что натворили?
Горькие размышления прервали неожиданно зазвучавшие в коридоре глухие мужские голоса, раздались звуки приближающихся шагов, еще какой-то странный шум, будто кто-то толкнул дверь их номера снаружи. Светка вскочила, запаниковала, забегала по комнате, не зная, хвататься ли за телефон, трясти ли Женю, кричать ли, зовя на помощь. Однако страх парализовал ее настолько, что девочка так и замерла посреди комнаты, с поднятыми вверх, словно в мольбе, руками и с раскрытым в безмолвном крике ртом.
Но удаляющие шаги стихли, голоса смолкли, и Света в два легких прыжка оказалась у двери, приложив к ней ухо и нелепо изогнувшись при этом, так как подойти ближе мешала приткнутая к косяку тумбочка. Гулко билось сердце, с удвоенной скоростью гоняющее по жилам кровь, в ушах пульсировало, и это тревожное состояние не позволяло расслышать что-либо, кроме внутреннего голоса, который внушал: убивать приходят тихо. А она не сомневалась в том, что им с сестрой грозит смертельная опасность.
Липовый был капитан, липовый! Но сразу он предпринимать ничего не стал, решил сначала убедиться в том, что его ценный груз в целости и сохранности, а как только получит его, так и уберет ненужных свидетелей. Но у них с Женькой есть еще время, чтобы исчезнуть. До аэропорта добираться больше часа и столько же – назад. А если этот капитан, как только получит сумку, сразу же позвонит своим дружкам, которые затаились где-то поблизости? А если сумки в камере хранения уже нет? Вдруг ее изъяла милиция, и тогда Татаринцев, или как его там, сочтет, что девчонки его «кинули»? Ну какая же она была дура, что сразу же после его ухода не сообщила милиции все подробности происшествия! Их с сестрой защитили бы и дали спокойно улететь.
Светка щелкнула зажигалкой, осветив циферблат лежащих на тумбочке наручных часов, и схватилась за джинсы. По тому, как легко скользнули в них ноги, запоздало поняла, что влезла в штаны сестры, но переодеваться уже не стала. Стараясь не шуметь, оттащила тумбочку в сторону и выскользнула из номера, осторожно повернув ключ в замочной скважине. Придерживая рукой спадающие джинсы, побежала вверх по лестнице. Она уже знала, что ей нужно сделать, но не ожидала, что это удастся так легко.
В небольшом помещении бара было многолюдно. Коротающие вечер одиночки и компании расположились за накрытыми желтыми скатерками и уставленными напитками и закусками столиками, чуть поодаль от которых под нежную мелодию популярной песни «Как восхитительны в России вечера» топтались пары, изображавшие исполнение «медленного» танца. Под потолком так же неспешно вращался, разбивая сумрак зала, оклеенный осколками зеркал шарик, и таким же зеркальным блеском отразился в Светкиных глазах нужный ей предмет.
Она неспешно приблизилась к одному из покинутых на время посетителями заведения столиков, растерянно озираясь по сторонам, будто ища глазами своего друга или знакомого… Один небрежный жест маленькой, почти детской руки – и небольшая серебристая игрушка незаметно для окружающих легко перекочевала с желтой скатерки под зеленый джемпер. Прижав руку к животу, мелкая воровка быстро прошла по направлению к белой двери с приклеенной посередине черной пластиковой эмблемой, символизирующей женскую фигурку. Сегодня школьница играла во взрослые игры.
Заперев за собой на задвижки обе двери, ведущие в туалет, Света извлекла из-под джемпера уже принявший температуру ее разгоряченного тела сотовый телефон фирмы «Samsung», к которому не раз присматривалась уже в магазинах Екатеринбурга, и набрала легко запомнившийся ей пятизначный номер.
– Здравствуйте, – тихо и четко произнесла она, когда во второй раз за вечер услышала отзыв «дежурный УВД города слушает». – Пожалуйста, выслушайте меня внимательно и не перебивая. Времени мало. На ваши вопросы отвечать я не стану. Сотовый телефон, с которого я сейчас звоню, я украла, и выброшу его сразу же после того, как наш разговор завершится, так что не нужно привлекать к делу владельца аппарата. Этот человек здесь ни при чем. Пожалуйста, отнеситесь к моему звонку очень серьезно. В течение получаса с данного момента, может, чуть позже, в аэропорту города, в камере хранения, высокий мужчина лет тридцати предъявит квитанцию и попытается получить по ней сумку весом в двадцать с лишним килограммов с черными кожаными ручками, обернутую упаковочной бумагой. В сумке находятся наркотики. Перевозящая их девушка-курьер арестована в городе Иркутске. Приметы мужчины: рост – около ста девяноста сантиметров, худой, светловолосый, глаза серые, одет в черную кожаную куртку. Возможно, он вооружен, но наверняка я не знаю. Если вы немедленно сообщите о наркотиках в аэропорт, этого бандита еще можно будет успеть задержать.
Дрожащей от волнения рукой Света нажала на кнопку отбоя, затем, как и обещала дежурному отключила телефон и, ступив обеими ногами на края унитаза, потянулась к расположенному под потолком окошку. Рама легко поддалась, и сослуживший важную службу в деле охраны законности и правопорядка серебристый аппарат полетел вниз, чтобы разбиться об асфальт и погибнуть «при исполнении». Совершившая же несколько минут назад кражу личного имущества малолетняя правонарушительница очень хотела жить долго и потому, выйдя из дамской комнаты, нарочито медленно прошла по залу, а затем опрометью бросилась по лестнице к своему номеру, в котором заперла ни о чем не подозревающую спящую девушку.
Удостоверившись в том, что с Женькой ничего не случилось за те минуты, что она отсутствовала, Светка безжалостно растолкала сестру, с которой не далее как полчаса назад решила во всем советоваться, не предпринимая никаких шагов без ее одобрения, и громким шепотом приказала:
– Собирайся-ка по-быстренькому, сваливать отсюда пора.
Женя после кратковременного, но глубокого сна никак не могла прийти в себя. Сначала вообще не поняла, где она находится, потом – почему надо немедленно ехать в аэропорт, если еще темно. Они ведь собирались выезжать в девять утра и именно на это время заказали такси.
– Быстрей шевелись, – торопила Светлана, мечась по номеру в лихорадочном возбуждении и запихивая в рюкзачки раскиданные по номеру вещи, – потом все объясню в спокойной обстановке.
– Боже мой, что ты еще надумала, черт тебя побери, – в сердцах бросила рассерженная Евгения, помянув всуе одновременно и Всевышнего и нечистого и вызвав тем самым негодование обоих упомянутых. Она никак не могла натянуть слишком узкие для нее Светкины джинсы, но сестра уже бросила ей на кровать другие.
Через несколько минут Смирновы стояли в паре кварталов от гостиницы и пытались поймать такси. Светка быстро и возбужденно рассказывала сестре, что произошло и почему пришлось поступить именно так, а не иначе:
– Понимаешь, я бы никогда не простила себе, если стала, пусть и совершенно не желая того, пособником наркодельцов!
– И потому сразу же украла чужой телефон!
– Да пусть лучше один человек расстроится из-за потери сотового телефона, чем сотня сядет на иглу!
– Но сами-то мы теперь в каком оказались положении! Ведь если местные бандиты решат уничтожить нас из мести, они как раз и будут поджидать нас возле аэропорта.
– Не сейчас! Если они и узнают о провале, то не подумают, что это мы их сдали, потому что этот капитан был слишком уверен в том, что мы не хотим связываться с органами. А милиция нас, конечно, вычислит, нетрудно ведь определить номер сотового, с которого я звонила, и выяснить, при каких обстоятельствах он пропал. Еще проще узнать, кто из постояльцев гостиницы прилетел тем самым рейсом из Екатеринбурга. На нас, конечно, выйдут, но это произойдет не так быстро. Все считают, что мы улетаем завтра днем, а мы к этому времени будем уже в Москве.
– Почему в Москве-то? – совершенно оторопела зябко ежившаяся на холодном ночном ветру Евгения, которая так и не сумела окончательно сбросить с себя оковы преждевременно прерванного сна.
– Потому что мы не можем ждать двенадцати дня. Мы рванем в Москву или еще куда-нибудь, а уже оттуда – домой.
– А если этот капитан все же был настоящим?
– Тоже ничего страшного. Ему коллеги расскажут о моем звонке, и он поймет, какие мы с тобой все-таки честные девушки.
– С такой честностью жить тебе на свете белом недолго, – мрачно предрекла Женя.
– Зато весело, – беспечно отозвалась Светлана, махнув рукой перед проезжавшим мимо них очередным автомобилем с «шашечками».
На этот раз машина остановилась. Сестры расположились на заднем сиденье и тут же прильнули к окошкам, словно старясь рассмотреть напоследок и получше запомнить все примечательные здания города. Они мысленно прощались с Магаданом, в который вряд ли когда-либо еще занесет судьба, хотя как она только не шутит!
Их такси уже подъезжало к аэропорту, когда по встречной полосе промчался милицейский уазик, и девчонки, переглянувшись, молча пожали друг другу руки. В Женькиных глазах застыл вопрос: «Взяли?» – в Светкиных светилось торжество: «Взяли, взяли, взяли!»
В том, что последняя оказалась права, они вскоре убедились.
– Ой, а кто это разбил стекло? – с глуповатым любопытством обратилась старшеклассница к женщине, сметавшей осколки с тротуара перед входом в здание аэропорта.
– Да тут такое было только что! – охотно отозвалась работница. – Мужчина, с виду приличный такой, чужой багаж пытался унести. А милиция, видать, заприметила. Подходят к этому ворюге: дескать, предъявите документы! А тот сумку бросил и бежать! У самого выхода наши дежурные ребята его настигли, а тот как выхватит пистолет и ну палить!.. Хорошо хоть в стекло, а не в людей попал. Ну, скрутили, конечно, увезли… Ох, чего тут только за день не насмотришься!
– Ужас-то какой, – поддакнула Светлана, и в душе ее все так и запело.
Тем не менее девушки здорово переволновались, пока обменивали в кассе двести долларов из заначки сестры на рубли, Женя все переживала, хватит ли денег, чтобы доплатить разницу в цене билетов. А Светка только сейчас вспомнила, что в номере гостиницы остались висеть ее трусики с потаенным кармашком, забыты также паста, шампунь, мыло и зубные щетки. Но это были все такие мелочи по сравнению с тем, что у них появился реальный шанс выпутаться из пренеприятной истории с наименьшими потерями.
