Текст книги "Тайна трех подруг"
Автор книги: Лариса Королева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Светка потерянно молчала.
А на следующее утро раздался звонок в дверь. Как и обещал, Смирновых пришел наведать бывший мамин шеф. Анатолий Андреевич оказался симпатичным мужчиной лет сорока, слегка разгильдяйского вида, несмотря на почти строгий костюм. Держался раскованно и непринужденно, к девочкам обращался без ложного сюсюканья, от которого они так уставали при общении с взрослыми. Директор с видимым удовольствием попил с сестрами чаю и умял пару бутербродов, а также завалявшийся с поминок пирожок. Даже Женька съела бутерброд, причем Светка периодически поглядывала на нее с тревогой – не помчится ли в ванную, что стало у сестры в последние дни ежедневной утренней традицией. Но на этот раз обошлось.
Анатолий Андреевич сказал девочкам несколько добрых слов в память о матери, вручил им конверт с деньгами и пообещал установить от фирмы памятник на могилку. Просил только передать его секретарю фотографию Татьяны Александровны. Девочки обещали подобрать. Когда он собрался уходить и уже обувался в прихожей, Женя вдруг спросила:
– Да, совсем забыла. Компьютер-то нам, наверное, придется теперь вернуть. Вы не пришлете к нам кого-нибудь из сотрудников с машиной, чтобы забрали?
– Какой компьютер? – удивился директор.
– Ну тот, что вы выделили маме от фирмы, чтобы она могла работать по вечерам и в выходные дни дома, еще и Интернет подключили… Компьютер в полном порядке. Работает.
Анатолий Андреевич удивленно оглядел сестер, так же, как когда только входил в их квартиру. Только тогда он сказал: «Я думал, у Татьяны совсем маленькие дочки, а тут такие две невесты!» – а сейчас: «Компьютер у Татьяны Александровны действительно от нашей фирмы, только она взяла его в прошлом году в счет своей зарплаты, так что он принадлежит вам».
– Но мама говорила… – растерялась Женя.
– Наверное, она хотела, чтобы вы бережнее к нему относились, как к чужой вещи, – предположил начальник и, напомнив, чтобы в случае возникновения каких-либо проблем звонили ему прямо на сотовый, откланялся.
– Ни-чер-та себе чего, – протянула Света, закрывая дверь на задвижку.
Она еще не успела огорчиться тому обстоятельству, что сестра намеревалась вернуть на фирму столь любимый ею компьютер, как довелось обрадоваться, что делать этого не придется.
– Послушайте, любезная, – театральным тоном продекламировала Светка, пройдя в зал и уставившись на выключенный монитор. – А вам никогда не приходило в голову, что живем мы как-то не по средствам?
– Почему не по средствам? – спокойно ответила Женя. – Мама в последние годы очень хорошо зарабатывала.
– Хорошо – это сколько? Пятьсот долларов в месяц, да? И большая половина из них всегда уходила на жратву, квартплату, всякие там шампуни-дезодоранты, трусы-колготки. Прокладки, в конце концов. А ежегодные девятьсот долларов за каждый курс твоего обучения? А наши с тобой дубленочки, ценою в шестьсот долларов каждая, а кожаные курточки, которые по двести? А сапожки, туфельки, ботинки? А девятьсот долларов, лежавшие в томе «Биологии»? Последнюю мамину зарплату и отпускные мы, кстати, только на днях получили… А твое колечко с бриллиантиком? Не знаешь, сколько оно стоит?.. А компьютер этот вкупе с платой за Интернет, в котором мы с тобой часами лазаем? Откуда это все бралось?
Женя выглядела совершенно ошарашенной и все же попыталась слабо возразить:
– Ну, конечно, за последнюю пару лет мы много всего покупали, но, может, мама отложила что-то до этого?
– А что – «до этого»? Два года назад, посмею вам напомнить, Евгения Дмитриевна, мы сделали евроремонт в квартире, съездили отдохнуть на Байкал и полностью сменили всю мебель! – торжественно объявила Светка и добавила: – Не забудьте добавить к вышеперечисленным приобретениям мамино норковое манто. Вам известна его стоимость?
– Манто дорогое. Тысяч на тридцать, наверное, потянет?
– Цельная голубая норка? Шутить изволите!
Девочка распахнула дверцы шкафа, извлекла на свет божий тяжелые плечики, скинула с них используемый как чехол старый халат – и модного покроя манто раскинуло широкие рукава. Гладкошерстный мех с голубым отливом засверкал, переливаясь на солнце миллионами коротких ворсинок. Светлана стала в позу инквизитора и четко, почти по слогам произнесла:
– Девяносто семь тысяч рублей! Я видела такое в магазине «Шубы из Греции». Знаешь же: за шубами – в Грецию, за любовью – в Тайланд. Ну, вот и считай!
Глава 3. Деньги, платье, Крокодил
Евгения как потерянная бродила по квартире с авторучкой в руках, рассматривая окружающие ее предметы так, словно видела их впервые. Она окидывала вещи оценивающим взглядом и записывала в блокнот примерную их стоимость в долларовом эквиваленте. Светка ходила следом, словно на привязи, и часто называла суммы раньше, чем сестра успевала прикинуть, что почем. Младшая любила ходить с матерью по магазинам, и многие покупки они делали вместе.
– Телевизор у нас, конечно, недорогой, скромненький такой. Долларов триста стоит на сегодняшний день. Музыкальный центр, думаю, столько же, видеомагнитофон – и того меньше. А вот «горка» в зале подороже будет. В «пятнашку» обошлась, но это уже в рублях… Сантехника и кафель в ванной примерно на столько же потянули. Мягкий «уголок» – примерно четыреста долларов. Металлопластиковые окна по семьдесят долларов за квадратный метр. Сколько у нас метров, я не помню. Можно, конечно, померить, но с учетом лоджии можешь смело штуку баксов писать, не ошибешься. Холодильник – триста баксов, кухонный комбайн – сто, – безостановочно талдычила Светка.
И у Жени вскоре закружилась голова. Она совсем уже запуталась в долларах, рублях и квадратных метрах и, дойдя до спальни, устало опустилась на свою кровать, а безжалостная сестренка все еще никак не могла угомониться. – Цепочки наши с крестиками записала? Они, конечно, не бог весть какие мощные, но тоже ведь золото… Эх, ты, экономист! Теоретик! Ковры в опись внесла?
– Да ладно тебе! – отмахнулась студентка. – Что тут описывать! И так ясно, что тратили мы вдвое больше, чем мама зарабатывала. Ну, и что ты хочешь этим сказать? Ты ведь не зря затеяла всю эту кутерьму.
Но Света словно и не слышала вопроса.
– А машина! – воскликнула она. – Мы совсем забыли про «шестерку»!
– Да, действительно, – согласилась Женя. – Надо бы сходить и посмотреть на нее, да заодно узнать, до какого срока оплачена стоянка… Но жигуленок недорогой – это же почти развалина.
– Мама собиралась купить иномарку, когда научится водить как следует… Слушай, а может, мне права получить?
– Этого только не хватало! И потом, ты несовершеннолетняя.
– Лучше бы мама в тот день поехала на машине, – вздохнула Света.
Но непоследовательность была свойственна ей только в мелочах. И, хорошо зная свою сестру, Женя снова повторила вопрос о том, что она имела в виду, когда вынудила ее подсчитывать стоимость мебели и бытовой техники.
– Ничего такого. Просто хотелось бы знать, откуда что берется. – Света невинно заморгала своими синими глазами, казавшимися темными в обрамлении ресниц, над которыми активно поработала тушь «тройной объем».
– Вариантов может быть несколько, – рассудительным тоном начала Евгения. – Например, мама могла подрабатывать на другой фирме…
– …или потихонечку обворовывать свою. Вариантов вообще может быть бесчисленное множество. Она могла найти дипломатик с долларами на троллейбусной остановке. Или ограбить банк. Или шантажировать генерального прокурора, который ежемесячно отстегивал ей всю свою зарплату, перебиваясь с семьей на жалкие «отпускные» от тех преступников, которых на волю выпускал. Еще мама могла во время очередной командировки переспать по случаю с султаном Брунея, который и оценил по достоинству тайные прелести славянской красотки, находящейся в самом расцвете сил.
Женя невольно улыбнулась, хотя ей было явно не до смеха, но уж слишком точно воспроизводила ее собственный рассудительный тон талантливая подражательница, неся при этом абсолютную чушь. У самой передразниваемой не находилось разумного объяснения их семейной жизни не по средствам, и она выжидательно смотрела на Светлану, которая, завершив свой монолог, принялась энергично разминать пальцами невесть откуда взявшийся в ее руке кусок серого пластилина. Поняв, что сестра еще долго будет играть в молчанку, Евгения неуверенно спросила:
– Может, мамин Крокодил Гена нам помогал?
– Геннадий Владимирович появился всего полтора года назад. Мама подцепила его прошлой зимой на курсах вождения. И если ты думаешь, что он купил ей норковое манто, то глубоко заблуждаешься. Скромный инструктор автошколы, который развелся с женой, выплачивает алименты сыну и живет в однокомнатной хрущобе на окраине города, вряд ли способен на такие подвиги. Кроме того, мама с ним рассталась. Как она сказала, «вычеркнула из своей жизни».
– Интересно, почему все-таки она так поступила?
– Потому что слишком упорно замуж звал. Ладно, это было ее личное и, наверное, правильное решение. Что теперь об этом говорить? Крокодил, конечно, классный был мужик, но, по-моему, все, чем он одарил нашу маму за год их отношений, – это те французские духи, что преподнес ей на Восьмое марта. Да и те, сильно подозреваю, польского разлива.
– Злая ты, – рассмеялась Женя, наблюдая, как тонкие пальчики сестренки постепенно вылепляют хобот почти готового слоненка. – Ну, говори, не томи. Что ты думаешь по этому поводу?
– А что тут думать? Все ясно, как божий день. Нам все эти годы помогал наш отец, – просто ответила Света. Она начисто отмела навеянные Виолеттой мысли о том, что они с сестрой у отца не единственные и «будто и не родные», потому что верить в подобное не хотелось, а значит, такого просто не могло быть!
– Не думаю. Ведь мама не поддерживала с ним связи.
– Это она так говорила, а нам приходилось в это верить. Вернее, мы и не представляли себе, что может быть иначе. Но сейчас стало совершенно очевидно, что связь с ним она поддерживала и он нам помогал. – Светка поставила на краешек тумбочки безглазого слоненка с коротеньким и озорно вздернутым вверх хоботком, и гордо добавила: – Я это вычислила. Методом дедукции.
Женя резко поднялась с кровати.
– Понятно. Вся эта песня запевалась только для того, чтобы еще раз убедить меня в необходимости срочно броситься на розыск незабвенного папаши, которого мы и в глаза-то никогда не видели.
– Но ты-то видела!
– Если и видела, то не помню, Шерлок Холмс ты наш. Знаешь, пойду я лучше к настоящему следователю наведаюсь. Может, он что-нибудь поинтереснее нашел, чем тень отца Гамлета.
– Ни черта он не найдет! – вспылила вдруг Светлана. – А я тебе предлагаю не тень поискать, а нашего отца. Родного отца, понимаешь? А если тебе это без разницы, то я сама этим займусь.
– Непременно. Вымой только сначала посуду.
Когда через пару часов Евгения вернулась домой, она застала сестру вертящейся перед зеркалом трюмо в каком-то немыслимом наряде. На ней было изрядно помятое платье из голубого шелка с белой гипюровой накидкой, обшитой вокруг выреза глубокого декольте. Мало того что платье было слишком длинно для невысокой Светланы, так еще и в ширину оно явно было на три-четыре размера больше.
– Как я вам нравлюсь? – Девочка сделала реверанс, потом – пару шагов назад и, наступив на подол, чуть не грохнулась на пол.
– Чучело – оно и есть чучело, – устало отозвалась Евгения и отправилась на кухню разгружать пакет с продуктами. – Где ты откопала этот чудненький прикид?
– Нашла в чемодане на антресолях.
– А какого черта ты туда полезла?
– Искала что-нибудь.
– Что-нибудь – это что?
– Ну, не знаю. Мы же никогда не открывали этот чемодан. По крайней мере, я не помню. Наверное, мама с ним и приехала в Екатеринбург. Я думала, может, там письма какие-нибудь, фотографии…
– Ясно. Улики, – резюмировала Евгения и прошла в зал, где посреди комнаты на ковре стоял распахнутый коричневый чемодан из искусственной кожи. – Ну, и что тут интересного?
Она принялась перебирать вещи, часть из которых Светка уже выложила на пол. Женя подняла и встряхнула белую пуховую шаль, шерстяной женский джемпер, зимний детский комбинезон алого цвета, какие-то вязаные шапочки и варежки.
– Ну, и что тебя здесь заинтересовало? Мама просто решила сохранить то, что пока не нужно, но в дальнейшем может пригодиться. Комбинезончик, например, очень даже ничего. Кстати, ты паспорт мамин не нашла? Следователь опять спрашивал.
– Что он, кстати, сказал, следователь? – перебила Светлана.
– Пока ничего, никаких зацепок. В сумочке у мамы, что мне отдали в больнице, были только косметичка, ключи, водительские права и служебное удостоверение. Я даже в бардачке машины на стоянке пошарила. А паспорта нет. Она ведь не говорила, что теряла его?
– В том-то и дело, что ни паспорта, ни писем, ни фотографий. Тебе не кажется это странным?.. Кстати, в этом платье было завернуто вот это. Смотри, мамин диплом!
Женька осторожно взяла в руки синюю книжицу, раскрыла ее и торжественно прочла:
– Настоящий диплом выдан Смирновой Татьяне Александровне в том, что она в 1981 году поступила в Ростовский государственный университет и в 1986 году окончила полный курс по специальности экономист… Слушай, сними ты это дурацкое платье, а!.. Кстати, хотелось бы знать, чье оно?
– Я тоже подумала, что мама у нас навряд ли когда-нибудь была такой толстой. А может, она его носила, когда была беременной?
– Беременные шьют себе платье с оборочкой поперек, а не вдоль. Это платье вообще огромное. Смотри, какая пройма… А знаешь, я вообще не помню маму беременной.
– Было бы странно, если бы ты помнила: тебе было всего два года, когда я родилась.
– Да, конечно. Но я тебя и в пеленках-то не помню. У меня первое яркое воспоминание связано с поездом. Я помню, появилась ты, и мы сразу куда-то поехали на поезде. И еще был наш белый медведь. Наверное, ты тогда была с него размером. Мама несла тебя и вещи, а я – этого медведя, вцепилась мертвой хваткой, даже в туалет отказывалась без него идти. А потом… – Женя сняла с белой накидки волосок и принялась рассматривать его на свет. – Длинный и каштановый. Как у меня. Это точно не мамино платье. У нее волосы были пепельные.
– Откуда ты знаешь? Она их всю жизнь красила, причем чуть ли ни при каждом мытье.
– Но она говорила, что была пепельной блондинкой, а потом волосы с годами начали темнеть, появилась седина, вот она и… Где же все-таки ее паспорт? Я его вообще сто лет не видела.
– Ладно паспорт! Я даже договора о покупке нашей квартиры не нашла. Из документов в доме только наши с тобой паспорта. – Света стянула платье, еще раз внимательно оглядела его, сложила и опустила в чемодан. Потом принялась аккуратно складывать туда же другие вещи. – Давай я еще поищу где-нибудь, заодно фотографию подберу для памятника. А ты поесть что-нибудь сварганишь?
В ближайшие пару часов юная следопытка рыскала по полкам и ящикам, перебирала даже сложенное в ровные стопки постельное белье, но не нашла ничего такого, что могло бы пролить свет на прошлое их матери и указать, с чего можно начинать розыски отца. В спальне Светин взгляд случайно остановился на пластилиновом слоненке, у которого появились глаза – две крошечные бусинки: одна синяя, другая красная. Девочка рассмеялась и включила компьютер и принтер. Некоторое время спустя она вошла в кухню и положила перед читающей очередной детектив Евгенией лист бумаги, на котором было отпечатано следующее:
«Мать. Смирнова Татьяна Александровна. Родилась восьмого июня 1963 года в городе Магадане. Воспитывалась в детском доме. Родных нет. Фамилию дали в детдоме. В июле 1981 года приехала в город Ростов, поступила на экономический факультет университета. В феврале 1984 года родила дочь Евгению. В феврале 1986 года родила дочь Светлану, в июне того же года окончила вуз. В феврале 1987 года переехала на постоянное место жительства в город Екатеринбург и поступила на работу на завод, в сентябре получила малосемейное общежитие. В июне 1993 года перешла на работу в частную фирму. В августе 1995 года приватизировала и продала малосемейку, приобрела двухкомнатную квартиру. Погибла второго июля 2002 года.
Отец. Имя – Дмитрий. Фамилия неизвестна. Год рождения предположительно 1963, место рождения предположительно город Ростов. Возможно, там же живут его родители. Служба в армии 1981–1983 гг. Афганистан. Учеба в МГУ на экономическом факультете 1983–1988 гг. Дальнейшая судьба неизвестна».
Евгения дочитала незамысловатый текст, отложила листок в сторону, потом выключила газ под стоящей на плите кастрюлей и задумчиво произнесла:
– Немудрено найти в России человека по таким «особым» приметам. У нас всего-то каких-нибудь там сто пятьдесят миллионов населения.
– Это да, господин надзиратель! Но надо просто-напросто съездить в Ростов и сходить на экономический факультет университета. Там мы попросим список выпускников 1986 года. Это примерно человек семьдесят. Так? А потом попробуем кого-то из них разыскать по горсправке. Ведь мама пять лет проучилась с ними вместе. Должен же кто-то из ее близких подруг помнить нашего отца. Вот и узнаем все подробности их романа, а заодно – и где его искать или хотя бы фамилию выясним.
– Ну, во-первых, не думаю, что у мамы были особо близкие подруги, иначе бы она с кем-нибудь из них переписывалась. Она и здесь-то ни с кем, кроме Виолетты, близко не сходилась. А во-вторых, мало ли кого и куда за эти пятнадцать лет судьба закинула. Прикинь, если бы кто-то приехал в Ростов, чтобы разыскать там нашу маму! А она уже пятнадцать лет как живет в Екатеринбурге. Не говоря уже о том, что многие могли и вовсе из страны уехать. Или умереть. Как мама. Мы даже не знаем, жив ли наш отец и чем он занимается.
– Так, – рассердилась вдруг Светка, – давай сразу условимся, что он жив! Должен же хоть кто-то у нас на этом свете остаться. И потом, он нам помогал. А стало быть, человек он не бедный. И мама всегда говорила, что с его головой и предприимчивостью этот парень должен был многого в жизни добиться. И не может быть такого, чтобы абсолютно все выпускники одного курса сразу уехали из города. Многие ведь были местные, и там у них остались родственники. Даже если выпускники вуза и уехали, можно зайти к их оставшимся в городе родителям, узнать новые адреса их детей и списаться.
– Значит, ты собралась ехать в Ростов. А ты представляешь, во что это обойдется? Одни билеты сколько стоят! А гостиница?
– Найдем отца, он нам все компенсирует. – Света открыла крышку кастрюли. – Как вкусно пахнет! Ты моя хозяюшка!
– Не подлизывайся. Я не собираюсь ввязываться в эту авантюру.
Светлана принялась разливать суп по тарелкам.
– А я тебе не только в Ростов предлагаю съездить. Оттуда – еще и в Геленджик. И не делай такие страшные глаза. Я просто подумала, что мама очень хотела, чтобы мы отдохнули этим летом. И именно в Геленджике. Вспомни только, как она радовалась, что мы все вместе поедем на море. Тем более что неизвестно, когда еще у нас появится такая возможность. Мне следующим летом в институт поступать, а ты у нас к тому времени уже мамой кормящей станешь. Уа, уа, пеленки-распашонки и все такое. Ты ведь, надеюсь, еще не раздумала рожать?
– Нет, не раздумала. Но насчет маршрута Екатеринбург – Ростов – Геленджик – Екатеринбург возражаю категорически. Нечего себе приключений искать на мягкое место! В крайнем случае, можем взять путевки на какую-нибудь турбазу у нас. И не смотри на меня такими глазами. Не дави на меня, слышишь, малявка!
Но именно давление на сестру стало основным Светкиным занятием на ближайшие три дня. Она убеждала Евгению в необходимости найти отца, который и сам, наверное, рад бы их увидеть, но не знает адреса. Ведь скорее всего, так как в почтовом ящике они ничего не находили, мама получала от него письма и денежные переводы «до востребования». Настырная девчонка уговаривала сестру плюнуть на все и поехать отдохнуть, набраться сил перед очередным учебным годом, который будет для них таким напряженным и ответственным. Приводила все новые доводы в пользу предлагаемого путешествия и при этом то проявляла чудеса красноречия, то просто-напросто принималась реветь.
В конце концов, как и следовало ожидать, Евгения сдалась, и они поехали покупать билеты на самолет. По пути зашли в офис фирмы и передали Веронике найденную в письменном столе файловую папку с какими-то бухгалтерскими отчетами и цветную фотографию матери. Снимок сделала Светлана в день своего шестнадцатилетия. В тот день к ней в гости пришли одноклассники и подарили фотоаппарат «Кэнон».
Татьяна Александровна была запечатлена крупным планом в тот момент, когда входила в комнату с пирогом в руках. Она улыбалась и выглядела намного моложе своих тридцати восьми лет. Это был единственный обнаруженный девочками снимок их матери, не считая тех, что вклеены в служебное удостоверение и водительские права. Сестры обсудили странность того обстоятельства, что такая красивая женщина почти никогда не фотографировалась. Раньше они не придавали этому факту особого значения.
А Светлана обнаружила еще одну странную закономерность: мать водила ее в фотоателье или снимала на заказ на новогодних елках гораздо чаще, чем сестру. Но при этом все Светкины снимки находились в альбоме почему-то в единственном экземпляре, тогда как Женькины, как правило, были в паре. Единственная же фотография, на которой сестры запечатлены вдвоем, была сделана на том же дне рождения. Юная сыщица не смогла придумать логичного объяснения этой загадке (да и было ли это загадкой, а не случайным совпадением?) и поэтому решила пока не говорить Евгении о своем открытии, хотя молчание далось ей нелегко.
