Текст книги "Беги, Люба, беги!"

Автор книги: Лариса Ильина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Я поняла, что Климин сообщил о собесе. Действительно смешно... Олег звонок комментировать не стал, да я в этом и не нуждалась.

Жизнь моя закрутилась сумасшедшей белкой в колесе. Белкой, которой позабыли показать, как из этого колеса выбраться. В особо «жаркие» дни мы с Жанной не успевали даже обедать и к концу дня здорово напоминали выжатые лимоны. Не понадобилось много времени, чтобы выяснить, кому я обязана счастьем ежедневно принимать львиную долю пациентов, у которых когда-либо в жизни ощущалось томление в области грудной клетки. Шушана Беркоевна использовала все свои возможности, чтобы скрасить мое серое существование, Жанне тоже приходилось туго. Практически ежедневно она получала от Циш, словно прописавшейся в нашем корпусе, нагоняй. Однако и окончание тяжкого трудового дня не приносило ожидаемой радости. Я знала, что, если вернусь с работы раньше мужа, в коридоре мерзко задрынькает телефонный аппарат, издевательски высветив на панели определителя новый номер.

Псих ни разу не повторился, проявляя в этом вопросе выдумку и, я бы даже сказала, своеобразный юмор. Он звонил из детсада, химчистки, автосервиса, из закрытого в прошлом году родильного дома и даже из мастерской по изготовлению надгробий и памятников. Если ему не хотелось развлекаться, панель уныло высвечивала одинаковые цифры. Например, единицы или семерки.

– Записала номер? – заботливо осведомлялся он, если я, совладав с нервами, снимала-таки трубку.

– Записала, – отвечала я, и он облегченно вздыхал.

А капитан Климин только беспомощно разводил ру– . ками, поясняя, что имеющаяся у него в наличии техника просто не в состоянии определить истинный номер абонента.

– Если он вообще имеет место быть... – неизменно добавлял он, красноречиво поглядывая на Олега.

Обижаться на Петра Семеновича не приходилось – Лидкина подружка с телефонной станции подтверждала милицейские данные о принадлежности нового номера.

Я была благодарна Климину и за то, что он звонки проверяет.

Сегодняшний день ничем не отличался от остальных. Простившись с Жанной, я спустилась вниз и направилась к двери раздевалки. Тут меня окликнули:

– Люба!

Возле поста стоял Тигрин. Приветливо махнув рукой, он направился ко мне. Вымучив на лице подобие улыбки, я ждала. Последнее, чего сейчас хотелось, – это изображать радость от пустой болтовни. Однако изображать радость не пришлось.

– Что с вами? – в лоб спросил Максим Андреевич. – Вы выглядите уставшей и потерянной. Слишком много работы? У вас проблемы, Люба?

Что ж, он не ошибся. Да, проблемы, да еще какие. Ее брак находится на грани развода, а душевное состояние доставит радость любому психиатру. Она боится лишний раз показаться на улице и каждое утро умоляет Христенко, чтобы он подвез ее после работы до дома.

Дома! она тоже боится – проклятого телефона, и каждый его звонок заставляет ее сердце дрожать, словно заячий хвост...

Размышляя над этим, я разглядывала карточку, приколотую к лацкану пиджака Тигрина.

– Что значит «уровень доступа»? – вдруг спросила я. Честно говоря, этого вопроса не ожидали и ни он, ни даже я сама.

– Уровень доступа? – на секунду опешил начальник охраны. – Это... разрешение на доступ в определенные отделения центра... Впрочем, я расскажу подробнее по дороге. Я освободился и подвезу вас до дома.

Через пять минут к проходной должен был подъехать Христенко. «СААБ», конечно, гораздо комфортнее «Жигулей», но ведь я уже договорилась...

– Спасибо, но меня у проходной ждет машина.

– Муж? – приподнял бровь Максим.

– Нет. Я договариваюсь со знакомым водителем.

– А если он не приедет?

– Почему? – удивилась я. – Всегда приезжал.

– Хорошо... Но ведь всякое бывает. Если не приедет, обещайте подождать меня.

Я кивнула и направилась к выходу.

Возможно, это было простым совпадением, но «Жигулей» на привычном месте не оказалось.

– Для подобных случаев следует иметь сотовый телефон, – посоветовал Максим, выглядывая из своего «СААБа», притормозившего рядом со мной. – У вас есть?

– Нет, – усаживаясь рядом, усмехнулась я.

– А если бы был, могли бы позвонить своему другу и узнать, в чем дело, – трогая с места, нравоучительным тоном продолжил он.

«Второй телефон! – воскликнула я про себя, пропуская мимо ушей многозначительно выделенное «другу». – Да я от одного скоро повешусь!»

Пока Максим вдохновенно и с большим энтузиазмом перечислял преимущества сотовой связи, я думала о маньяке. О моем собственном, персональном маньяке, превратившем и без того муторную жизнь в настоящее издевательство.

– Ненавижу телефоны... – забывшись, пробормотала я.

Начальник охраны «Медирона», по всей видимости, обладал целой кучей всевозможных достоинств, и отличный слух был одним из них.

– Чем же не угодило вам Одно из величайших изобретений человеческого гения?

Я покосилась в сторону весело улыбающегося Тигрина. Он выглядел так доброжелательно, что я не удержалась и... вдруг все ему рассказала. Он долго хмыкал и качал головой. Потом спросил;

– Как вы думаете., Люба, почему он предостерегал вас от обращения в милицию? Это была угроза?

– В общем, нет, – пожала я плечами. – Чего-то типа: «Сообщишь – убью» не было. А к капитану Климину обратился муж. Кажется, они давно знакомы. Но тот ничего не может сделать.

’ – Не может или не хочет?

– Не знаю...

– Какую технику он вам установил?

Я вытаращила глаза. Мне-то откуда знать? Я в этом, как свинья в апельсинах.

– И вы считаете, что тот, кто звонит, следит за вашим супругом?

– Он ни разу не позвонил, когда Олег был дома...

– А чем ваш муж занимается?

– Вообще-то он юрист. Занимается адвокатской практикой. Честно говоря, подробностей я не знаю, он меня никогда в свои дела не посвящал.

– Это правильно, – кивнул Максим, и я в удивлении косилась на собеседника, воспринявшего, по всей видимости, рассказ с изрядной серьезностью. – Что ж... Думаю, в создавшейся ситуации необходимо придерживаться некоторых элементарных правил безопасности. Так... Во-первых, вам не следует бывать на улице в одиночку...

Правило, конечно, элементарное, но не так уж легко выполнимое. Не могу же я каждый раз собирать компанию, если мне понадобится выйти в магазин?

– Во-вторых, следует сказать капитану, что звонки прекратились.

– Зачем?

– За тем, чтобы он снял свою технику и занялся непосредственными служебными делами с чувством исполненного долга. В-третьих... Что вы делаете завтра?

– По графику у меня выходной, – бодро моргнула я, слушая со все возрастающим интересом.

Максим удовлетворенно кивнул:

– Замечательно! Я подготовлю кое-что', и завтра мы это установим. Четвертое – об этом не следует рассказывать никому, главным образом – супругу.

Последний пункт привел меня в замешательство. Что подумает Олег, когда обо всем узнает? В чем конкретно будет состоять его реакция, можно только догадываться, но то, что это выйдет мне боком, сомневаться не приходится.

– Но ведь он сам увидит!

– Нет, он ничего не заметит.

Пока я размышляла над сказанным, мы уже повернули к моему дому.

– А почему ваш муж так и не побеседовал с соседом, который «клопа» нашел?

Я не стала вдаваться во все подробности нашего с Олегом разговора в тот вечер и только пояснила:

– А его уже дома не было. Он экспедитором работает и часто уезжает...

Тигрин понятливо кивнул и пообещал:

– Я наведу справки, не связано ли это с делами вашего мужа.

Честно говоря, я уже здорово жалела, что проболталась. Но слово, как однажды кем-то было совершенно точно подмечено, не воробей...

Когда машина остановилась, я кивнула, собираясь распрощаться со спутником и выйти, но тут он заявил:

– Сейчас я пойду с вами... – Я не слишком культурно крякнула от неожиданности, а Тигрин мимоходом пояснил: – Посмотрю, что вам капитан оставил.

Пока я, судорожно размышляя, чем все это может закончиться, глупо моргала на лобовое стекло, он обошел машину и распахнул мою дверь:

– Идемте, Люба!

Проклиная на чем свет стоит свой длинный язык, я полезла на свежий воздух. Да, похоже, мало мне было проблем...

Через пару минут мы уже были в квартире. Я не заметила, как в руке Тигрина оказалась небольшая черная коробочка с антеннкой, похожая на рацию. Держа ее перед собой, он неторопливо прогулялся по дому, с интересом поглядывая по сторонам.

– Что это такое? – подозрительно спросила я, нервно прикусывая палец и начиная волноваться все больше и больше.

– Это? – переспросил Тигрин и весело рассмеялся. – Мы прозвали этот приборчик «антижучином». Если есть вражеская техника в помещении – он жужжит. А если нельзя шуметь, то по шкале видно, как стрелка пляшет. Не берите в голову, ручаюсь, у вас тут чисто... Полный порядок!

Сердце мое от волнения забухало почему-то аж в голове. Не знаю, как оно туда попало, но грохот его напрочь заглушил все оставшиеся мысли. Я не хочу больше участвовать в этом дрянном детективе! «Жучки», маньяки, милиционеры... Тигрин что-то еще пояснял, задавал какие-то вопросы, а я, таращась на него отсутствующим взглядом, думала: а вдруг сейчас вернется Олег... Что будет после – даже страшно представить. Детектив плавно перерастет в фильм ужасов. Поняв, что я временно в мыслительной коме, Тигрин оставил наконец меня в покое и заинтересовался непосредственно телефоном.

– Ну и ну! – хмыкнул он, разглядывая наследство Климина. – Каменный век!

Закончив хмыкать и качать головой, взглянул на меня:

– Позвоните капитану, и как только он уберет эти доисторические оглобли, Перезвоните мне. – И протянул листок с номером сотового телефона. – Не беспокойтесь, Люба, все будет хорошо!

Я только молча кивала, с огромным облегчением наблюдая, как он покидает квартиру. Когда дверь захлопнулась, я вытерла со лба пот.

– Олег меня убьет! – оптимистично заверила я себя и сняла телефонную трубку.

Климина моя просьба удивила. Он задал парочку уточняющих вопросов, вероятно, чтобы убедиться, что мои пожелания не идут в разрез с душевным состоянием, которое, как пояснил ему Олег, иной раз страдает раздвоением.

– Что ж, – вздохнул он, – если вы действительно этого хотите... Но нужно согласовать съем техники с вашим мужем! – встрепенулся капитан, в очередной раз вспомнив о моей тонкой душевной конституции, зверски сотрясенной злоумышленниками в прекрасный весенний вечер.

– Конечно, – кротко отозвалась я.

Климин немного помолчал и буркнул:

– Я заеду завтра около двух... До свидания!

• Он приехал в четыре. Я вежливо предложила гостю кофе, от которого тот не менее вежливо отказался. Возможно, опасался, что я невзначай заварю ему пару ложек средства от тараканов.

– Рад, что ваша проблема разрешилась, – мягко улыбнулся Климин, уложив доисторические оглобли в свою сумку. – Олег Сергеевич не возражал?

– Нет, – я улыбнулась еще обаятельнее, чем капитан. – Он сказал, что ему наплевать.

– Все будет хорошо, – ласково пообещал Петр Семенович, подхватив вещички и потихоньку пятясь к выходу. – Не волнуйтесь!

Спасибо, я знаю! – заверила я, размышляя, не доставить ли радость капитану, пустив по подбородку тягучую идиотскую слюну. – Я вам так благодарна!

Сцепив пальцы и театрально заломив руки, я глянула на него с выражением. Климин испуганно вытаращил глаза и, судорожно пытаясь нащупать за спиной дверную ручку, забормотал:

– Что вы, что вы! Не стоит благодарности... Был рад служить... Привет мужу!

Найдя ручку, он обрадовался, распахнул дверь и моментально исчез. Я не сдержалась и захохотала. Веселая собака на календаре хохотала вместе со мной.

Следующие пять минут я маялась и терзалась, теребя в руках бумажку с номером Тигрина. Стоит его набрать, и пути назад уже не будет.

– Максим? Это Люба Платова... Климин снял свой определитель. Нет, не удивлялся. Он совершенно искренне считает менй сумасшедшей.

Тигрин пообещал прибыть через полчаса. В глубине души меня мучило слабое подозрение о причинах столь бескорыстной помощи. На работе, что ли, ему дел не хватает? Но, как бы то ни было, ровно через полчаса начальник «медироновской» охраны входил в мой дом, держа на изготовку «антижучин».

– Ну, что ж, Любовь Петровна, – довольно потер руки Тигрин, «прослушав» квартиру, – займемся делом?

Теперь мне ничего уж не оставалось, как только кивать. Максим уселся прямо на пол возле тумбы, поставил рядом телефон и принялся копаться в черном бауле, которой принес с собой. Тиская пальцы, я тихо стояла у стеночки, не зная, чем заняться.

– Не отказался бы от чашечки хорошего кофе с бутербродом! – вдруг оглянулся Максим и озорно улыбнулся. – Если это мое желание не кажется вам чересчур нахальным...

– Что вы! – всплеснула я руками и вымелась в кухню.

Минут через десять там показался Максим.

– Порядок! – сообщил он и устроился за столом.

– Ага! – кивнула я, не испытывая большого восторга оттого, что за столом Тигрин, кажется, устроился капитально.

Олег, конечно, сказал, что вернется поздно, но чем черт не шутит!

– Не волнуйтесь, Люба, присаживайтесь! – сказал вдруг гость, указывая мне на табурет. – Раньше времени супруг не вернется, не беспокойтесь!

Немного растерявшись и не найдя что ответить, я села напротив.

– Прекрасный кофе, – улыбнулся Тигрин. – Не составите мне компанию?

Я замешкалась с ответом, а он быстро поднялся, достал чашку, налил кофе и поставил передо мной. Легкости, с которой Максим Андреевич решал все возникающие вопросы, можно было только позавидовать.

– А что теперь с телефоном делать? – поинтересовалась я, так и не найдя никакой другой темы для застольной

беседы. Хотелось казаться вежливой, но маньяк не шел из головы. К тому же мне не хотелось, чтобы Тигрин особенно тут задерживался.

– Абсолютно ничего! Как только позвонит тот, кто нас интересует, – перезванивайте мне. И все!

– Может быть, лучше все-таки рассказать Олегу?

– Пока не стоит, – мягким терпеливым голосом ответил Максим. – Нужно немного подождать, и все будет хорошо.

Я вздохнула.

Кофе в чашке гостя заканчивался не так быстро, как бы мне хотелось, поэтому мы еще успели поговорить о нашей работе.

– А что значит «уровень доступа – пятый»? Куда я не могу попасть?

– Лучше я скажу, куда можете! – засмеялся Тигрин. – В ваш корпус, исключая подземные коммуникации, и в главный корпус.

– А почему?

– Почему? – немного удивленно переспросил он. – А к чему вам другие отделения? Вы должны отвечать за свою работу. Зачем вам, к примеру, прачечная?

При желании на эту тему можно было бы подискуссировать. Я хмыкнула:

– Как-то это... не по-нашему!

Отодвигая в сторону опустевшую наконец-то чашку, Тигрин кивнул:

– А вот тут вы правы.

Не успев переварить сказанное, я инстинктивно потянулась вперед:

– Что вы имели...

Но тут в кармане у моего собеседника зазвонил телефон.

– Я! – ответил он и кратко завершил разговор: – Да... Понял!

Максим встал, взял свою чашку и, не успела я моргнуть, вымыл ее, сунул в сушку. У меня челюсть отвисла. Таких гостей поискать. Другие все сожрут, а что не сожрут – изгадят, да потом их еще никак не выпроводишь, а тут... Ну где такие мужчины водятся? -

– Спасибо за кофе, – мило улыбнулся Тигрин. – Не провожайте меня, не надо...

Максим Андреевич сгреб мою ослабшую руку, чмокнул запястье и мурлыкнул:

– До встречи, Люба!

Челюсть отвалилась вторично. В следующее мгновение Тигрин исчез из моего плывущего поля зрения. Хлопнула входная дверь. А я сидела и разглядывала свою кисть, словно видела первый раз в жизни.

Не знаю точно, сколько прошло времени, пока я не опомнилась. Вскочив на ноги, кинулась к окну: хотелось посмотреть, как Максим сядет в машину. Однако ни Тигрина, ни «СААБа» во дворе не было. Зато был Олег, уверенной походкой направлявшийся к подъезду.

Сообщив, что на неделю едет в командировку, Олег на следующее утро улетел в Баку. Проводы не заняли много времени и обошлись без прощальных рыданий. Впервые в жизни я была рада его отсутствию. С одной стороны, меня не мучила совесть, что я не рассказала ему о Тигрине, с другой – Тигрин не мог подслушать разговоров Олега, не предназначенных для чужих ушей.

Загруженный под завязку день подходил к концу, когда позвонили с поста:

– Завтра в четырнадцать сорок вас ждет Михаил Викторович Седоватый.

– Седоватый? – струхнула я. – А что я сделала-то?

Жанна задумчиво поджала губы и развела руками:

– Да вроде ничего. Никаких жалоб последнее время не было.

Однако желание главврача видеть мою личность в своем кабинете в неурочное время беспокоило и настораживало. Спускаясь к раздевалке, мы с Жанной активно обсуждали животрепещущий вопрос, дружно сходясь во мнении, что всему виной скорее всего происки люто возлюбившей меня Шушаны Беркоевны.

Возле проходной стоял «СААБ» Тигрина. Я собралась пройти мимо, но из окна машины выглянул хозяин.

– Здравствуйте, Люба! Простите, весь день был занят, не мог к вам заглянуть. Никто вас не беспокоил?

– Здравствуйте, Максим! – кивнула я, испытывая при этом странную смесь радости и острого беспокойства. – Нет, никто... Я вчера забыла вас поблагодарить, вы ушли так быстро...

– Пустяки, махнул рукой Максим и вылез из машины. – Вот когда будет результат, тогда посмотрим... Садитесь, – он обошел машину и открыл дверцу, – я подвезу вас до дома.

Но я не двинулась с места, в смятении сжимая ручки сумки. Мало вероятно, что Тигрин оказался здесь случайно. Он явно ждал меня, и это выглядело несколько вызывающе, если учесть, что с проходной на нас с величайшим интересом таращились дюжие охранники. Главное, нужды в этом никакой не было, поскольку проблему, связывающую нас, мы вполне могли обсудить по телефону. И тут, на мое счастье, на дороге показались «Жигули» Христенко.

– Здорово, Любовь Петровна! – весело кивнул он, подкатив к тротуару. – Давно ждешь? Я тут кой-где подзадержался... Залазь! Ты чего кислая такая?

– Здравствуйте, Игорь Федорович! – заулыбалась я, испытывая огромное облегчение. – Погодите минутку!

Я развернулась к «СААБу» и взглянула на Тигрина:

– Спасибо, Максим, я поеду с Игорем Федоровичем. Если что-нибудь случится, я сразу вам позвоню.

Тигрин покивал, глядя на меня чуть исподлобья, отчего взгляд его потяжелел. И дураку было понятно, что появление на горизонте Христенко ему очень не понравилось.

– Жа-них? – нараспев протянул Игорь Федорович, отруливая от тротуара и бросая на меня насмешливый косой взгляд.

– Жених? – вспыхнула я И возмущенно тряхнула перед его носом обручальным кольцом. – Я замужем!

Очутившись в родной квартире, я вяло повозилась с домашними делами, потом устроилась в кресле с книгой в руках и, внушая самой себе, что читаю, уставилась на телефон. Теперь мне казалось, что поимка маньяка – лишь вопрос времени. Конечно, у Тигрина техническое оснащение куда лучше, чем у милиции! К тому же Климин занимался моей проблемой лишь для отмазки, а Тигрин...

– Да! – вслух хмыкнула я, захлопывая книгу. – А Тигрин? Он-то для чего этим занялся? – И я стала загибать пальцы: – Во-первых, я сотрудник «Медирона»... Во-вторых-пальцы остались, а причины закончились. Вернее, в уме оставалась еще одна, но она явно не понравилась бы мужу.

Мое гипнотическое воздействие на телефонный аппарат не прошло бесследно. Внезапно он ожил, раскатившись заливистым дребезжанием, которому я (в кои-то веки!) была даже рада.

– Слушаю!

Напряженно вслушиваясь в гробовую тишину, царившую на том конце провода, я от волнения перестала дышать. Сейчас... Он попался! Пусть молчит, это ему уже не поможет. Но тут в трубке зашуршало, и сквозь сверч-ковое треньканье послышался грустный Лидкин голос:

– Привет, Медведева! – Я в досаде сплюнула. – Ты чего злая?

– Вовсе нет! – уверила я, поскольку не собиралась рассказывать ей о новом определителе. В смысле – рассказывать-по телефону. – А ты чего еле шипишь?

– Ты не поверишь... – хлюпнула подруга, и мне показалось, что она сейчас зарыдает. – Это настоящий кошмар!

У меня по спине легкой трусцой пробежали мурашки.

– Что-нибудь с мамой? – осторожно кашлянула я.

К моему ужасу,Лидка тяжело выдохнула:

– Почти...

– Как это?

– Она вернулась из Тулы....– Голос подружки дрогнул, и я решила, что неунывающая Лидка все-таки подмочит свою репутацию – пустит слезу. – С тучей родственников... Господи! Ты знаешь, где я сегодня спала?

Поняв наконец, что к чему, я начала тихо хихикать.

– И где?

– На полу. В коридоре. Под собственной шубой. Мне даже пледа не досталось!

Такая нечеловеческая несправедливость заслуживала сочувствия. Пока я формулировала в уме фразу, Лидка продолжала стонать:

– Их человек сто... И единственно, кого я знаю, – двоюродную тетку, которую я последний раз видела в детстве во время каникул. И они все время едят. В три смены, по очереди. Проклятые куриные окорочка! В квартире стоит постоянный хруст...

– Вельниченко! – перебила я. – Ты сейчас где?

– Я? – вяло откликнулась подруга, вздыхая. – В баре на Мартеновской. «Рамзее»... или «Тутанхамон»...

После чего до меня дошло, что подруга с горя нарезалась по-взрослому. «Кобыла!» – сердито подумала я и вслух решительно заявила:

– Слушай! Сиди в своем «Тутанхамоне» и не рыпайся! Через двадцать минут я за тобой приеду!

Я мигом собралась, проверила кошелек и вышла на улицу. Огромная толпа, собравшаяся на остановке, издалека радовала глаз, красноречиво говоря о том, что автобуса не было давно и долго ждать не придется.

Погода последнее время стояла сухая и жаркая. Разгулявшийся ветерок гонял вдоль дороги веселые пыльные смерчи, азартно закидывая прохожих сухим летучим мусором. Едва я успела выйти со двора, как шальной порыв, решив не оставлять и меня своим вниманием, швырнул мне,в лицо горсть песка. Песчинки отвратительно захрустели на зубах, а глаза заслезились. Я остановилась, ища в сумке платок. Рядом тихо притормозила машина.

– Какая неожиданность! Это вы, Люба?

Наскоро проморгавшись, я в некотором замешательстве повернулась на голос. В паре метров от меня ласково урчал «СААБ». Его владелец разглядывал меня с таким натуральным удивлением, словно я посреди дороги показывала за деньги карточные фокусы. Это становилось интересным.

– Максим? Как вы здесь оказались? – вырвалось у меня. Хотелось сформулировать вопрос немного по-другому, но я побоялась, что Тигрин обидится.

– Я мимо ехал. – Похоже, Тигрин все же обиделся, уловив в моем тоне оттенок определенной подозрительности. – По делам...

«А почему и нет? – подумала я. – С чего бы вдруг ему меня караулить?»

Мы замолчали, хлопая друг на друга глазами. Ситуация становилась неловкой. Как истинный джентльмен, Тигрин первым нашел выход:

– У вас все в порядке?

Я торопливо кивнула.

– Никто не звонил?

Я покачала головой, но потом поправилась:

– Только подруга. Мне надо к ней съездить, у нее кое-какие проблемы... А больше никто.

Максим покивал головой.

– Ясно... Что ж, давайте я вас подвезу!

Для приличия я немного поломалась, однако соваться в битком набитый автобус вовсе не хотелось. Раз уж все сложилось таким благоприятным образом...

– Спасибо. Если вас это не затруднит... – согласилась я на предложение Тигрина. Он скорчил физиономию, выражение которой можно было расшифровать так: затруднит, но не очень. – Мне надо на Мартеновскую.

Бар назывался «Нефертити». Пришлось немного напрячь фантазию, чтобы догадаться, что искать Лидку надо именно здесь. Но сначала... Улица Мартеновская оказалась весьма оживленной и непомерно длинной. Бары и кафе тут ютились на каждом углу, и названия у них были одно хлеще другого. Мы проехали по улице из конца вконец пару раз.

и только тогда я ткнула пальцем в направлении переливающейся вывески «Нефертити».

– Думаю, тут..

Попросив Максима подождать в машине, я бегом направилась в приветливо разверстую пасть питейного заведения. Сомневаюсь, чтобы сама царица египетская одобрила несколько вульгарный стиль злачного места, но похоже, что у завсегдатаев оно пользовалось большой популярностью. Все столики были заняты. От грохота динамиков закладывало уши.

Я задержала дыхание и отважно ринулась на поиски загулявшей подружки. Когда я окончательно пришла к выводу, что Лидки здесь нет, откуда-то сверху, с небольшого балкончика, послышалось трагическое:

– А ты знаешь, где я сегодня спала?

Я покрутила головой, обнаружила сбоку винтовую лесенку и поспешила наверх.

Сквозь тяжелые облака вонючего сигаретного дыма я определила очертания нескольких столиков. Лидка сидела за тем, что возле перил, в компании двух мордастых молодцов весьма колоритной наружности. Перед ними стояла почти пустая бутылка коньяка и вазочка соленых фисташек. Отреагировав на движение, молодые люди дружно приподняли тяжелые бульдожьи веки, окинув меня нехорошим взглядом. Я судорожно сглотнула и сделала шаг назад.

– Лидка! – пискнула я, пересилив себя. – Вельниченко!

Лидка забавно мотнула головой, настраиваясь на звук.

«Вот зараза! – охнула я про себя. – Да она пьяна в стельку! Как мне ее отсюда вытащить? На себе, что ли? И еще неизвестно, как отреагируют эти жуткие рожи...»

Мои опасения оправдались, и даже более чем. Лидка долго отказывалась признать во мне свою подругу, и я с сердцем воскликнула, не испытывая ни малейших угрызений совести:

– Сволочь! Вставай, кобыла!

– Ты чего на Ляльку лаешься, лярва? – вдруг зарычал новоиспеченный Лидкин друг, грохнув по столу здоровенным кулачищем. – Щас я тебе башку отстригу!

Он сделал весьма недвусмысленную попытку встать, и двигался парень гораздо резвее, чем можно было ожидать.

– Мама... – придушенно взвизгнула я, пятясь к лестнице. – Да что же делается?

– Медведева! – ожила вдруг нетрезвая «Лялька» и, глупо щуря и без того сейчас узкие глаза, радостно оскалилась, словно нашла сто долларов. – Ну, Медве-е-едева, чего стоишь, иди сюда! Садись...

Она широким хлебосольным жестом махнула руками над столом, но воспользоваться щедрым предложением я не спешила.

– Лида!– официальным голосом сказала я. – Можно тебя на пару минут?

– Конечно! – вскинулась Вельниченко и активно зашаркала каблуками по полу в безуспешной попытке подняться.

Я шагнула вперед, намереваясь помочь, но тут второй Лидкин собутыльник с выбритым до синевы черепом резко ткнул ее в плечо:

– А ну, сядь! – Она шлепнулась на место. – Поди сюда!

Это уже относилось ко мне. Мордоворот попытался схватить меня за руку, но я живо шарахнулась в сторону, испытывая отвратительное чувство полнейшей беспомощности. На вялый Лидкин протест лысый злобно огрызнулся:

– Заткнись, шалава!

«Плохо дело...» – только и успела подумать я, как тут кто-то меня окликнул:

– Люба!

Я машинально глянула с балкончика вниз. Если честно, про Тигрина я совершенно позабыла, а он – вот он. Максим спросил:

– Нашли подругу?

– Нашла, – кивнула я, стараясь одновременно держать в поле зрения и стол, и Тигрина. – Извините, еще пару минут!

Видно, Тигрин что-то понял по моему дрогнувшему от напряжения голосу, потому что неожиданно пошел к лестнице и стал подниматься.

Все-таки на какое-то время, следя за Максимом, я отвлеклась от Лидкиного столика и оглянулась только на звук оплеухи, которую за что-то заработала бывшая одноклассница. Лидка с размаху тюкнулась о столешницу. Я вскрикнула.

– Люба! – отрывисто скомандовал Тигрин. – Спускайтесь вниз и ждите в машине! – И кинул мне ключи бт «СААБа». Являясь по сути своей человеком отнюдь не военным, я допустила в выполнении приказа некоторую нерасторопность. Распахнув глаза до предела, я растерянно заморгала. Тигрин железными пальцами впился в мое предплечье и мигом спустил вниз по лестнице.

– В машину! – подтолкнув в сторону выхода, отчеканил он мне в лицо и снова скрылся на лестнице, ведущей на балкон.

Прижимая обеими руками к груди брелок с ключами, я выкатилась на улицу. Мне хотелось Вельниченко задушить, колесовать, четвертовать... и не ставить крестика над могилкой!

Прошло совсем немного времени, и в дверях «Нефертити» показался Тигрин, держащий под руку выписывающую ногами кренделя подругу. Собственно, она болталась на его руке, как сосиска. Я бросила тревожный взгляд на их спины, но погони, по всей видимости, не ожидалось. Что произошло в пропитанных табачным дымом недрах «Нефертити», осталось для меня загадкой, поскольку Лидка только идиотски хихикала, а Тигрин освобождение заложницы не прокомментировал.

– Люба, – укоризненно глянул он на меня, прислоняя вихляющуюся подругу к багажнику, – что же вы не завели машину?

– Машину? – смутилась я. – Я... не умею...

– Вы не умеете водить машину? – изумился Мак

сим. – Тогда подержите пока:., как, кстати, зовут вашу подружку? .

– Вельниченко... В смысле, Лида.

– Прекрасно! Тогда подержите... Лидию!

Я перехватила Лидку за плечи и всем телом прижала к машине.

Качая головой, Максим насмешливо фыркнул, сел и завел «СААБ». Потом вылез, открыл заднюю дверь и засунул практически бесчувственное тело моей подружки на сиденье. Мысленно костеря Лидку на чем свет стоит, я устроилась рядом.

– Куда едем? – спросил Максим, поглядывая на меня в зеркало заднего вида.

– Ко мне, – устало вздохнула я и, чуть помедлив, попросила: – Максим, простите меня, пожалуйста!

– Пустяки! – усмехнулся он, не отрывая глаз от дороги. – Бедовая она у вас... Лидия!

Пока мы проводили операцию по освобождению подруги, разгулявшийся ветер не терял времени даром, коварно натянув на небо свинцовые дождевые тучи. Я с опаской поглядывала в окно машины, отчаянно надеясь, что мы успеем добраться до дома раньше их. Но последний песочный вихрь обрушился на «СААБ» в паре кварталов от нашей улицы, после чего увесистые капли зацокали по раскаленному асфальту, вздымая вокруг себя маленькие пыльные столбики. Впереди уже виднелся мой подъезд, когда над домами хищно сверкнула молния, отозвавшаяся многообещающим громовым раскатом. Ветер яростно рванул ветки деревьев, и неистовый дождь закипел на стеклах машины. Большими темными чайками заметались по лобовому стеклу «Дворники», но совладать с обезумевшей стихией им было не по силам. Едва не на ощупь дотянув до подъезда, Максим припарковал машину и заглушил мотор. Лидка завозилась на сиденье, пытаясь устроиться удобнее.

– Меня тошнит, – вдруг отчетливо произнесла она, глядя куда-то в потолок.

Мы с Тигриным моментально подхватились и вымелись из салона. Чудом не столкнувшись у Лидкиной дверцы лбами, мы одновременно рванули ручку и в четыре руки вцепились в безудержно икающую подругу. Через секунду она оказалась на улице. Не обращая никакого внимания на погодные изыски, она сосредоточенно уставилась на забор палисадника. Вид его ее удовлетворил, и она пошагала вперед самостоятельно и весьма быстро.

Я от стыда не знала, куда деться. А пока я предавалась терзаниям, подруга подалась вдруг левее, ухватилась за тонкую рябинку и, неожиданно кувыркнувшись, перелет тела через ограду на клумбу с бархотками. Но тут к ней подскочил Максим и, поймав Лидку за ноги, вытащил обратно. Она была грязная, как черт.