Текст книги "Я. Люди. События. История пятая. (СИ)"

Автор книги: Лара Альм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

– Было бы что отключать, – не сдержался от комментария Федор.

– Еще братом называется, – процедил сквозь зубы Михаил.

– Это прям наваждение какое-то было! И есть! Брат, когда же она тебя наконец отпустит?!

– Я любил ее.

– Любил. Смешно. Мила тебя околдовала своей раскрепощенностью! Ей нужен был такой муж, как ты, а тебе нужен был секс. Вот тебе простое объяснение! Многих ты знал женщин до нее? Можешь не отвечать, я и сам знаю – ни одной. Все твои отношения с женщинами дальше букетно-конфетного периода не шли. И тут появляется Людмила...

– Федя, давай не будем...

– И впрямь, сынок, давай закончим этот неприятный разговор... Мы выяснили, что продавец, державший в руках деньги из конверта, не пострадал, значит, не пострадали люди по цепочке. Из сказанного я могу заключить следующее: целью преступника была не Мила, она стала случайной жертвой. Все остальное нас не волнует. В чужую жизнь мы лезть не будем... И прошлое бередить не станем. Договорились?

– Договорились, – с разной степенью убежденности сказали мои ребята.

– А теперь мы заберем отца, и поедем к нам. Варя такую уху приготовила! – закатил я глаза. – Пальчики оближешь! И Симка за вами соскучилась.

– Нет, я с вами не поеду. Яна лежит в больнице на сохранении, а я буду по гостям расхаживать, – заявил Федор.

– Но мы же ее сегодня навещали в больнице. Думаю, Яночка не будет против, чтобы ты пообедал в кругу своей семьи, – привел я весомый аргумент.

– Думаю, не будет, – подумав, изрек Федя...

А через полтора месяца в нашу семью пришло долгожданное счастье – роилась дочь Федора и Яны. Малышку назвали Ингой. Инга Федоровна Хруцкая. С одного взгляда мне стало ясно: внучка – вылитая бабушка Дина. Жаль, Дина Чайка никогда не увидит своих взрослых сыновей и внучку, свою копию.

Тетя новорожденной, Серафима Романовна Хруцкая, долго изучала крошечку, осторожно дотронулась пальчиком до ее крошечной подошвы, отдернула пальчик, как будто обожглась, склонилась над ней, пристально изучила личико и сказала:

– Это кукла.

Так, с ее легкой руки, Инга стала Куклой на несколько месяцев. Когда начала соображать, родители и родственники вспомнили имя девочки, чтобы она привыкала к своему имени.

А пока Инга была Куклой, милым ребенком, улыбчивым и понимающим, не по возрасту...

Жизнь начала налаживаться. Я успокоился. Вновь почувствовал себя совершенно счастливым человеком.

Никак не ожидал получить страшный удар. Знал, что это случится... Старался не думать... Случилось...

В октябре от обширного инфаркта скончался отец. И не возраст и больное сердце тому виною... Люди... Корыстные... Бессердечные...

В один из дней бабьего лета, в первых числах октября, позвонил отец и радостно сообщил:

– Сынок, я прибрел очень нужную вещь!

– Что за вещь? – отстраненно спросил я, занимаясь своими непосредственными обязанностями. Я был в кабинете один, поэтому мог немного поболтать с отцом, не отрываясь от процесса.

– Я купил прибор, контролирующий утечку газа.

– Стоп! Давай с подробностями!

– По квартирам ходили двое молодых людей, предлагали купить эти самые приборы, – без прежней бравурности проговорил батя, почувствовав подвох. – Многие жители дома купили приборы контроля, не только я.

– И сколько же стоит этот прибор?

– Пять тысяч. Деньги немалые, но дело-то нужное, газ все-таки. Сам понимаешь...

– Батя, эти молодые люди – отъявленные мошенники. Они пользуются тем, что старики – доверчивые люди.

– Получается, меня обманули?

– Получается, так. Но ты не волнуйся, деньги я тебе возмещу.

– Дело не в деньгах, а во мне, – упавшим голосом произнес отец. – Как я, будто бы не глупый человек, несмотря на возраст, мог поддаться уговорам двух мошенников.

Я был не рад, что заговорил на тему мошенников, пусть бы батя радовался своему "нужного" приобретению. Но рано или поздно обман был раскрыт.

Я постарался сгладить ситуацию.

– Пап, я тебя прошу, не волнуйся. Подумаешь, пять тысяч. Мы люди не бедные.

– Сын, дело не в деньгах, – повторился он, – обманув, меня унизили. И не говори мне, что не я один купился на обман, мне нет дела до других стариков! – разошелся он не на шутку.

– Пап, я сейчас приеду.

– Незачем ко мне приезжать, у тебя ответственная работа. Не надо из-за каждого старого дурака, откладывать служебные дела.

– Ты не дурак, и не каждый. Я сейчас приеду.

Я застал отца без сознания. "Скорая" приехала быстро. Отца до больницы не довезли... Обширный инфаркт...

Я не собираюсь оставить это зло без наказания. Я найду молодых мошенников и сдам их в руки правосудия. Большой уголовный срок им не светит, но пройти испытание в колонии им необходимо.

В полиции приняли заявление от граждан, которым мошенники всучили приборы контроля утечки газа, и забыли. Никто злоумышленников искать не станет, даже если они косвенно виновны к смерти Александра Федоровича Хруцкого.

Сказать, что я любил и уважать отца, это ничего не сказать. Он был для меня всем. Никто мне его не заменит. Я не успокоюсь, пока не найду этих гадов.

Мальчишки были со мной солидарны, и тоже подключились к поискам.

Я находился в таком разобранном состоянии, при котором голова работает отвратительно, сообразительность близится к нулю. Я чувствовал себя девяностолетним стариком. Больным и вялым. Но благодаря внутренней силе и жгучему желанию покарать этих сволочей, я собрался.

Я был далек от современных технологий. Умел пользоваться смартфоном, компьютером, навигатором на автомобиле. Но как примитивный пользователь. Последними достижениями в области слежения не интересовался. Когда получал по почте "письма счастья", вспоминал о камерах видеонаблюдения. Правила дорожного движения старательно соблюдал, потому и "письма счастья" получал крайне редко: никто из водителей не застрахован от неправильной парковки.

Мишка первый заговорил о камерах видеонаблюдения. Раз никто из пострадавших от действий мошенников не мог дать точного описания, мы должны увидеть этих личностей собственными глазами. Как? С помощью камеры видеонаблюдения, установленной на продуктовом магазине, расположенном на первом этаже дома, где когда-то жила бабушка, где в последнее время жил отец. Магазин находился в одном из бывших жилых помещений.

Мы прихватили с собой самого здравомыслящего старикана, тоже ставшего жертвой мошенников, и отправились в магазин. Просмотрели видеосъемку за нужный нам день. Повезло, что видеосъемку не успели удалить, времени прошло недостаточно, мы шли по горячим следам. Старик без труда узнал продавцов "нужных" приборов. Мишка позаимствовал видеосъемку, вскоре у нас на руках были распечатанные фото преступников. Еще бы понять, что делать с фотографиями? Ходить по улицам и показывать гражданам со словами: "Вы не знаете этих людей?" Можно ходить по улицам и спрашивать до скончания века.

Когда я не знаю, как поступить, начинаю нервничать и совершать поступки, о которых могу позже пожалеть. Например, наброситься без причины на жену или дочь. Они понимают мое состояние, но нельзя вести себя с ними подобным безответственным образом. Я бы повел себя безответственно, от общения с близкими не уйдешь, но меня выручил Федор.

– Я, конечно, не спец, но кое-что знаю, – издали начал он, напряженно поглядывая на меня. – Есть программы, с помощью которых можно найти человека по фотографии через Интернет.

– Это как? – недоверчиво протянул я.

– Если человек зарегистрирован в социальных сетях, то методом сличения можно установить его личность.

– Неужели подобное возможно? – с долей скептицизма спросил я, переводя взгляд с одного сына на другого.

Если можно говорить в этот трагический момент о счастье, то я пребывал в тихом счастье, спокойной радости и безграничной гордости: рядом со мной два сына, два надежный друга, молодых и более сообразительных, с которым можно в огонь и в воду. О соцсетях я знал одно – они есть!

Федор призвал на помощь знакомого компьютерщика. Нам повезло на пятьдесят процентов: одного мошенника нам удалось вычислить путем сличения с фотографией. Но где один, там рядом ходит и второй.

Обнаруженная в социальных сетях личность имела располагающую к себе внешность, звалась Гошей Книгиным, отдыхала на заграничных курортах (кто бы сомневался в материальных возможностях!), разъезжала по городу на престижном автомобиле импортного производства. О чем свидетельствовали многочисленные фото.

Далее в дело вступил я.

С помощью своих друзей "из органов" я узнал адрес, по которому проживает Гоша Книгин. Он же Георгий Севастьянович. Книгины – вполне благополучная семья. Кроме Гоши у родителей есть еще две дочери. Гоша – младший, избалованный. Учится великовозрастный отрок в вузе с коммерческим обучением, в одном из немногих в нашей стране, в котором занятия проводятся дистанционно. То есть, можно не учиться, платить деньги и через сколько-то там лет получить диплом о высшем образовании. Данное высшее учебное заведение носит странное название "Университет сервиса и перераспределения". Что они там перераспределяют, думаю, остается загадкой как для студентов, так и для преподавателей. В подобных вузах знание – не сила, здесь главное – корочка, диплом о высшем образовании. И еще уйма свободного времени, которое можно занять чем угодно, в том числе и мошенническими действиями, таких, как обман доверчивых стариков, унижение их человеческого достоинства, доведение до сердечного приступа с пагубными последствиями. Но разве их волнуют последствия?

Для начала я решил узнать имя подельника Георгия Книгина. С этой целью сел ему "на хвост". Когда-нибудь они встретятся. Общее дело зовет к действиям.

Встреча двух единомышленников не заставила меня ждать. Уже на второй день преследования, я увидел их вместе.

Но прежде Гоша припарковал свой автомобиль возле пивного бара, который находился в полуподвальном помещении обычного жилого дома, покинул салон, сбежал по ступенькам и скрылся внутри. Я не стал медлить и устремился за ним. Устроился неподалеку с чашкой кофе. Не успел я допить кофе, как появился подельник Книгина. Благодаря камере видеонаблюдения, запечатлевшей "прелестный" облик, я убедился, что это тот человек, который мне нужен, и который игнорирует социальные сети в отличие от Книгина. Если бы я не знал, что эти двое отъявленные негодяи, я бы принял их за прилежных мальчиков из благородного семейства. Даже одежда отличала их от современной молодежи: нет курток с капюшонами, штанов в обтяжку. На парнях были нормальные джинсы, пуловеры, модные стеганые куртки и шарфы, змеей скрученные вокруг шей. Модные стрижки дополняли приятное впечатление. И ни каких бород с усами. Чистые светлые лица.

Я разгадал их тактику: они должны внушать старикам доверие, быть прилежными мальчиками.

Я сидел неподалеку, но как ни старался, не услышал, о чем они говорят. По всей видимости, замышляют очередное преступление, потому и ведут беседу полушепотом. Для совещания им хватило полчаса, после чего они расстались. Сначала пивной бар покинул Гоша, я остался сидеть. Его приятель тянул пиво и пялился в экран плазмы. По зеленому газону лениво передвигались футболисты. Игра была незрелищной, парень заскучал и поспешил удалиться. Я устремился за ним.

Парень пошел пешком. Я бросил прощальный взгляд на свой автомобиль и пошел прочь. Но не слишком далеко. Оказалось, парень живет в том же доме, в котором находится пивной бар. Ему осталось всего лишь обогнуть дом, завернуть во двор и зайти во второй подъезд.

Мне необходимо знать точный адрес. Я ускорился, успел проникнуть в подъезд до того, как стих зуммер домофона. Парень дожидался лифта. Я встал рядом с ним. Мы дружно загрузились в подошедший лифт. Не обращая на меня ни малейшего внимания, парень надавил нужную ему кнопку – четвертый этаж. Ему было глубоко наплевать на чужое желание. Ему на всё и на всех было наплевать.

Как мне хотелось придушить его собственным шарфом. От напряжения на лбу выступили капли пота. Руки судорожно сжались в кулаки в карманах куртки. Я еле-еле удержал свой порыв. Для этого изувера это будет слишком легкая смерть, быстрая. Я хочу, чтобы он помучился...

Землю жрать будешь, сволочь, – подумал я.

Парень покинул лифт на четвертом этаже. Я зафиксировал в памяти номер квартиры, в которую он зашел. Доехал до верхнего этажа, спустился вниз и потащил ноги к своему автомобилю. Именно, потащил: не было сил. Я чувствовал себя всерьез больным человеком, доживающим последние дни.

Я должен взять себя в руки. Я обязан взять себя в руки и покарать убийц моего отца. Кроме как убийцами я их не называл. Желание сдать преступников в руки правоохранительных органов неожиданным образом исчезло. Когда это произошло? Наверное, там, в баре. Парни выглядели совершенно спокойными, самодовольными. Они уверены, что им всё сойдет с рук, что они и впредь будут унижать стариков с копеечной пенсией.

Землю жрать будете, сволочи, – снова подумал я...

Через полчаса я знал, кто проживает по интересующему меня адресу. Филимон Егорович Чемоданов вместе со своей бабушкой. Вот, значит, как.

Не пойму, зачем мне такая информация, но я загорелся узнать об отношениях бабки и внука. Наверное, от их взаимоотношений зависят мои последующие действия. Вдруг Филимон – единственная бабкина надежда и опора. Как можно лишать ее опоры.

Как я буду лишать ее опоры, я пока не придумал. И буду ли вообще, не уверен.

Утверждают, что месть – это блюдо, которое надо подавать холодным. Это не для меня. Я должен ковать железо, пока оно горячо. Пока моя ненависть находится в наивысшей точке. Я всегда буду ненавидеть этих молодых подонков, но со временем мое желание уничтожить их – начнет ослабевать...

Мне нужен информатор. Кого мне выбрать? Конечно, говорливую пенсионерку, которая раскроет мне все тайны «мадридского двора».

Однако, не совсем подходящее время для уличных посиделок. Но я понадеялся на удачу.

Вернулся к дому, в котором проживал Чемоданов вместе с бабушкой. Двор был пуст, говорливые пенсионеры сидели по домам в осеннюю сырость, разговаривали с телевизором. Я направился ко второму подъезду. Хотел наугад выбрать квартиру и позвонить в домофон, но подъездная дверь заскрипела, домофон запиликал, из подъезда показалась сухощавая старушка с пустой котомкой в руках.

– Добрый день, – вежливо поздоровался я, – не скажи ли, в этом подъезде находится пятидесятая квартира?

– А ты что, слепой?! Не видишь надпись! – Она указала мне на табличку над входной дверью, на которой указывался номер подъезда и начальная и конечная квартиры через черточку.

– Не заметил, извините, – продолжал я источать вежливость.

– А зачем тебе пятидесятая квартира?

– Я из адвокатской конторы, – на ходу сочинил я, – Елизавета Андреевна Чемоданова хочет посоветоваться насчет завещания.

– Так она будто бы уже написала завещание на Фильку.

– Значит, хочет изменить завещание в пользу другого внука.

– Внучки! У Лизы есть внучка, Виола. Недавно появилась.

– В смысле, родилась?

– Ты спешишь?

– Не очень.

– Тогда проводи меня до магазина, я тебе все расскажу...

Старший сын Елизаветы Андреевны Чемодановой скончался в возрасте двадцати пяти лет в результате несчастного случая на производстве. Вдова забрала дочку и уехала, не сообщив свекрови, куда она уезжает. Как выяснилось позже, женщина вышла замуж, новый муж удочерил девочку, которой в ту пору шел третий год. Девочка Виола всегда считала отчима своим родным отцом. Когда ей было двадцать лет, ее родители погибли в автомобильной аварии. Разбирая бумаги, Виола поняла, что муж матери не являлся ей отцом. И узнала имя ее настоящего отца. Начала его разыскивать. Поиски приведи девушку в наш город. Она нашла свою родную бабушку, мать отца. Бабушка рассказала о гибели старшего сына, отца Виолы. Филимон заподозрил девушку во лжи. Якобы та хочет заполучить наследство. У бабули есть на что позариться. Виола согласилась пройти экспертизу ДНК. Ее родство с Елизаветой Андреевной Чемодановой было установлено. А вскоре поздним вечером на Виолу было совершено нападение, она чудом осталась жива. Ей была сделана сложная операция "на мозгах", как выразилась болтливая старушка, шествующая со мной под руку в сторону продуктового магазина. Два месяца Виола лежала в больнице, потом бабушка отправила ее в санаторий.

– Лиза очень переживает за внучку. Она у нее единственная родная душа, – печально протянула старушка.

– Как же, единственная? А Филимон?

– Филимон приемный сын ее младшего сына. Сын живет на Урале, а Филимон приехал к ней за образованием. В институте он здесь учится, – нравоучительным тоном проговорила бабка. – Говорила я Лизе, чтобы отправила этого парня назад, к родителям, а она и слушать не хочет. Не верит, что Филька мог подговорить кого-то, чтобы на Виолу напасть в подворотне. А этот может, у него глаза злющие, как у фашиста. Я не сдаюсь, говорю: ты не подумала, что он может и тебя убить? Кто на него подумает? Скажут, бабка старая, сама умерла. И дело с концом! Филька избавится от бабки, примется за Виолу... Этот может, – повторила она.

Я должен действовать... Нельзя терять драгоценное время... Но не с бухты-барахты, надо тщательно подготовиться, чтобы не оплошать...

В результате недельного наблюдения за «прилежными» мальчиками я сделал вывод, что чаще всего они посещают пивной бар, в котором я впервые увидел Филимона Чемоданова. Появляются парни в баре по вторникам, четвергам и субботам. Причем во вторник и четверг они приходят в бар в дневное время, а по субботам заваливаются туда ближе к шести и сидят часов до полуночи.

Ближайшим днем посещения пивного бара был четверг. Именно к этому дню я тщательно приготовился.

Конечно, ни с кем из близких я не поделился своими планами. Но обратился за помощью к Инге, жене Федора. Эта отзывчивая и все понимающая молодая женщина мне обязательно поможет и, что самое главное, никому не расскажет о моей странной просьбе.

Мне необходимо изменить внешность. И не просто изменить, а превратиться в городского сумасшедшего с налетом одухотворенной уверенности.

Инга не спросила, зачем мне это нужно, а принялась пристально меня изучать, как будто впервые увидела.

– Роман Александрович, вы мне доверяете?

– Если бы не доверял, не обратился за помощью.

– Ну тогда я приступаю. Вы пока не смотритесь в зеркало, увидите уже конечный результат...

Я дождался, когда Книгин и Чемоданов окажутся внутри заведения, и тоже зашел туда с озабоченным видом. Замер в дверях, привлекая к себе внимание посетителей. Я зорко осмотрел зал, останавливая взгляд на каждом столике. Когда взгляд упал на столик, за которым сидели Книгин и Чемоданов, я чрезвычайно обрадовался и воскликнул:

– Наконец-то я вас нашел!

Подошел к ним и уселся на свободный стул без приглашения.

– Мужик, ты чего? Чего тебе здесь надо? -возмутился Книгин.

– Вали отсюда, – злобно высказался Чемоданов.

– Я-то уйду, но прежде мне хотелось бы кое-что вам рассказать, – с загадочным видом произнес я. – Мне было видение...

– Психушка – дом родной, – хмыкнул Чемоданов, поглядывая на меня с опаской.

– Я могу уйти, но вы об этом сильно пожалеете... Вам осталось жить, – я выразительно посмотрел на свои наручные часы, – всего двадцать два часа сорок шесть минут... Уже сорок пять... На вас, молодые люди, навели порчу. Я экстрасенс, я знаю, о чем говорю. Кажется, вы кому-то сильно насолили... Так ведь?

Молодые люди смотрели на меня, открыв рот, потом дружно потупились.

– Вижу, я прав. Я еще могу вам помочь. Но прежде вы должны меня выслушать...

Я знал – чем увереннее буду нести всякую ересь, чем чаще буду пересыпать свою речь заумными терминами, тем буду убедительнее...

– Многие ученые утверждают, что аллотриофагия – это расстройство психики, при которой человек употребляет в пищу несъедобные предметы. Я скажу иначе: человек интуитивно ест то, что требует его организм! Неправильные культурные традиции формируют неправильные представления о съедобном и несъедобном...

– Нельзя бы сократить вашу лекцию, время-то идет, – напомнил мне Книгин.

– Что за игра в съедобное-несъедобное, – хмыкнул Чемоданов.

– Вы должны уверовать в то, что я говорю... В нашем организме недостаточно витаминов, аминокислот и других элементов. Особенно большая проблема ощущается с железом. Вы, наверное, замечали, что в детстве вам хотелось попробовать на вкус землю. И я не исключение. И в этом нет ничего плохого! Употребляя в пищу землю, глину, мы оздоравливаемся, мы продлеваем жизнь. Сколько мне лет по вашему мнению?

– Лет пятьдесят, – ответил Книгин.

– Шестьдесят, – ответил Чемоданов, напряженно вглядываясь в мое лицо.

– Вы ошибаетесь! – самодовольно воскликнул я, привлекая внимание всех посетителей. Понизил голос и доверительно сообщил, – мне сто один год. Можете мне не верить, но это так. Я родился за два года до Великой Октябрьской революции...

– Ближе к вашему видению, – обронил Чемоданов. – Оно касалось нас? Но мы же с вами незнакомы.

– Я четко увидел перед собой двух молодых людей. Голос свыше приказал мне спасти ваши грешные души. Да, вы успели много нагрешить, несмотря на возраст. Но у вас есть шанс спастись, – сообщил я, нервно осмотревшись, как будто опасался появления человека, который посягнет на жизнь рядом сидящих людей. – И не надо беспокоиться, – дрожащим от волнения или страха голосом проговорил я. – Если здесь нахожусь я, то все будет хорошо! – И опять визуальная проверка помещения. Парни насторожились. – И опять я возвращаюсь к нашей земле-матушке. Она не только кормила крестьянина, но и лечила, спасала от удара молнии, землей дезинфицировали раны. Что уж говорить о глине! Ласточки используют глину в качестве строительного материала, вслед за ними и люди начали строить хаты-мазанки, которые отлично сохраняют тепло. Но главное – люди сумели применить глину для лечения различных заболеваний, которые не поддаются традиционной медицине. В старину знахари лечили глиной безнадежно больных людей, снимали порчу. Глина – это земляной жир. Для лечения надо применять глину, которая есть в том месте, где живет человек. Только так! Человек проходит полное очищение организма, рождается заново.

Я прикинулся, будто заклевал носом. Все-таки старик ста одного года.

– Дед, не спи! – дружно приказали мне парни.

Я "очнулся".

– Где взять эту глину? – спросил Книгин.

– Есть одно место, здесь за городом... Если вы согласны пройти полное очищение, я вам расскажу. Если выслушаете и не сделаете, то случится непоправимое.

– Я так понимаю, что выбора у нас нет, – с тревогой в голосе вымолив Чемоданов.

– Мне повезло вас найти. Я искал вас трое суток, бродил по городу, заходил в разные заведения. Я знал ваши имена – Филимон и Георгий. И видел ваши лица в видении...

Моя осведомленность окончательно убедила парней – надо следовать установке...

Я рассказал, что ровно в полночь они обязаны прибыть на место. Нужное место находится на двадцатом километре автотрассы, есть указатель "Иванушкино". Надо съехать с трассы, добраться до озера. На берегу растет раскидистая старая ива. Надо отсчитать от нее шесть шагов на юго-запад, осторожно снять высохший травяной покров, и взять земли столько, сколько потребуется для очищения и снятия порчи.

– Сколько нам потребуется? – спросил Книгин.

– Вам по двадцать лет, – протянул я, в очередной раз выказав осведомленность, – значит, каждому необходимо двадцать ложек земли. Ложка должна быть обязательно деревянной. Это важно, никаких соприкосновений с металлом. Кладете ложку земли в рот, делаете глоток воды. И опять ложку земли, вода... Лечитесь прямо там, на берегу, иначе земля потеряет свои лечебные свойства. Но перед лечением необходимо хорошо подкрепиться, на голодный желудок землю есть нельзя. После лечения землей вам надо принять по три таблетки, – я протянул каждому по три таблетки, с виду обычных, завернутых в пакетик.

– Что это? – испуганно проговорил Чемоданов, но таблетки взял.

– Это таблетки для лучшей усвояемости земли организмом, – уверенно ответил я. На самом деле, это было сильное снотворного, для гарантированного успеха операции. – Ничего подобного вы в аптеке не найдете. Это таблетки из моих личных запасов. Не забудьте – таблетки нужно выпить сразу после приема земли и тотчас принять горизонтальное положение.

– Где нам лечь? Там же, на берегу? – пряча таблетки в карман, уточнил Книгин.

– Лучше в салоне автомобиля, ночи уже холодные... Прощайте, молодые люди. Надеюсь, что наш разговор останется в тайне, в противном случае я не гарантирую успеха...

Я вернулся домой совершенно разбитым. Брякнулся на диван и проспал сутки...

Я увидел в местных новостях сюжет. Голос за кадром рассказал:

– На берегу озера вблизи поселка Иванушкино в автомобиле обнаружены трупы двух молодых людей, их личности установлены. Причиной смерти явилась странгуляционная кишечная непроходимость... Есть версия, что парни были носителями некой оккультной науки, состояли в секте...

Я выключил телевизор. Что хотел узнать, я узнал.

Я нисколько не сожалел о содеянном, муки совести меня не терзали.

Я ругал себя за то, что не уберег отца... Да, ему было восемьдесят пять. У него было больное сердце, он перенес несколько инфарктов. Это слабое для меня утешение.

Я сам чувствую себя глубоким стариком. Болит все тело. Варюша уговаривает пойти на прием к врачу. Любящая женщина, как рентген: видит меня насквозь. Надеюсь, не просвечивает мою голову – не читает мысли.

Я пока терплю, хотя, понимаю, что надо себя выдергивать из горя. Понимаю, но ничего с этим поделать не могу. Я ни в коем случае не наслаждаюсь победой над людьми, которые косвенно причастны к смерти моего отца, тем самым лечу себя от неизвестной болезни, которая есть мои внутренности. Я стараюсь не "дружить" с болезнью, лечусь от нее пренебрежением к ней.

Чем больше проходит времени, тем мне становится все хуже и хуже. Я уже не понимаю, что конкретно меня беспокоит, какой из органов вышел из строя. Успокаиваю себя: если болит все сразу, то не болит ничего. Обыкновенно-необыкновенное расстройство нервной системы в результате перенесенного несчастья. Не очень-то верю, что время лечит, но приложу все силы, чтобы выкарабкаться. Ради детей и внучки, ради жены. Очередность не имеет значения, они все у меня на первом месте.

Я взял на работе отпуск. Просто-напросто не мог выполнять свои служебные обязанности.

Сначала отсыпался, будто бы полегчало. Решил заняться мелким ремонтом, но оставил затею, так толком и не начав: у меня все валилось из рук.

Пока Симка была в школе, я делал записи в личном дневнике(сам не пойму, зачем начал его вести), ходил в ближайший магазин за продуктами, готовил нехитрый обед. Встречал дочь, кормил обедом, она садилась за уроки, я читал книги, потом мы вместе укладывались на диван и разговаривали. В основном говорил я, дочь внимательно слушала, время от времени задавая наводящие вопросы. Я был благодарен дочери за внимание к моим воспоминаниям и терпение. Мне хотелось думать, что ей интересны мои возвращения в прошлое, далекое, когда я был мальчишкой, и не очень далекое, но Симки в ту пору еще не было. Воспоминания об отце позволили моей ране слегка затянуться.

Я всегда знал, что близкие люди для меня очень много значат, ради них я готов на все, но потеряв отца, к которому прирос, как сиамский близнец, с самого своего рождения, я осознал, насколько мне дороги мои родные люди. Наверное, мое отношение к ним не совсем нормально с точки зрения психики, но это так. Я дрожу над ними, я переживаю, оберегаю. Волнения зашкаливают. Надо брать себя в руки, иначе недалеко до беды.

Или я уже опоздал, страшная болезнь подкралась незаметно, обосновалась с комфортом у меня внутри, и теперь размножается?

Очень болит спина. И живот. Опоясывающая боль. Я отмахиваюсь, в тайне от Вари пью болеутоляющее. Я – выжатый лимон, хотя стараюсь бодриться, не показывать вида. Даже шучу иногда, но мои родные смотрят на меня с состраданием. Они выдвинули Федьку в качестве переговорщика с безответственным больным.

Федька не стал ходить вокруг да около, заявил в лоб:

– Папа, я договорился с одним знакомым главврачом, тебя положат к нему в клинику на обследование.

– Само пройдет, – усмехнулся я.

– Папа, так нельзя относится к своему здоровью, – внушительным тоном произнес переговорщик.

– Федя, ты же знаешь, как я отношусь к лечениям, обследованиям.

– Знаю, но время пришло...

– Когда время придет, я тебе сам скажу. Я пока хочу дать своему организму шанс справиться с проблемой самостоятельно.

– Как бы поздно не было, ты об этом подумал?! И еще подумай: как мы все будем... без тебя?

– Что за пессимизм?! Просто так вы от меня не отделаетесь! – Я старался выглядеть веселым и здоровым.

– Так всегда... говорил... дедушка, – запинаясь, прошептал младший сын. – Извини, не сдержался от воспоминаний.

– Это хорошо, что не сдержался: ты его помнишь. Для меня это как лечебное снадобье: правильно вас воспитал...

Федор вернулся к своим сторонникам, притихшим на кухне. Я знал, что после короткого совещания они примут очередное решение, просто так от меня не отстанут. Интересно, с какой стороны подойдут ко мне на этот раз?

Это не издевательство над близкими, которых волнует мое здоровье. Я не хочу усугублять их переживания. Только и всего. Лучше ничего не знать, чем знать плохое.

И еще я не желаю ставить их в затруднительное положение. У них у всех работа, свои дела, а тут я, больной, нетрудоспособный. Человек-проблема. Но пока я могу держаться, я держусь. Когда не смогу держаться... Пока не решил, что сделаю. Послушаю свой умный организм. Но точно не заставлю их исполнять свой долг передо мной. Я живу по правилу – никто никому ничего не должен. Как быть с желанием помочь близкому и родному человеку? – спросите вы. Хороший вопрос. Помогать можно и нужно тому, кто заслужил. Это, во-первых. А во-вторых, помогать нужно не безнадежно больному, а тому, у которого есть шанс выжить. Пусть это один шанс из ста. Кто определит, есть шанс, нет шанса? Даже лечащий врач не делает прогнозов, многое зависит от самого больного. И здесь вступает в силу первое правило: заслужил – не заслужил, но с уточнением – если у больного человека "с мизерным шансом" и со шлейфом неблаговидных поступков осталась хотя бы чуточка совести, то он обязан взять на себя функции верховного судьи, вершителя своей судьбы. Лучше уйти, чем остаться, этим Поступком искупить свою вину...

На душе было гадко... Мое душевное состояние напоминало погоду за окном: то дождь, то снег с дождем. Слякоть. Туман лежит на земле...

На следующий день раздался телефонный звонок. Наш стационарный телефон так редко звонит и напоминает о себе, что мы о нем подзабыли. А тут напомнил о себе громким звонком, и заставил меня вздрогнуть. Я решил – звонит главврач клиники по настоянию моего младшенького, сейчас начнет читать мне лекцию на тему «Роль больного человека в написании его докторской диссертации». Естественно, он будет говорить совсем не это, изображать заботу, давить на жалость, но я-то знаю – меня хотят превратить в подопытного кролика. Я претворился спящим. Но слышал, как Варя прошмыгнула к телефону и слишком громко, даже безжалостно, сказала тягучее «Аллооо». Потом изобразила удивление, раскусил ее на раз-два. Народ сговорился. Одно не ясно – почему она обращается к абоненту на «ты». Я навострил уши, но толком ничего не понял, потому что Варя больше молчала и слушала, иногда вставляла невыразительные реплики. Я поднялся с дивана, на котором «крепко спал», и решил перебазироваться в кухню, чтобы пройти через прихожую, в которой находилась жена, не обратившая на меня ни малейшего внимания. По завершении недолгого телефонного разговора она сказала: «Я переговорю с мужем и потом тебе перезвоню».