Текст книги "Рай, которого не ждала (СИ)"

Автор книги: Лана Норд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Глава 38

Наша семья постепенно обживалась на новом месте.

Сначала я подумала, что дом, в который привёз меня Матвей, арендован, возможно, на длительный срок. Но всё оказалось иначе.

Оказывается, Матвей всё это время откладывал деньги, которые зарабатывал. Семьи у него не было, тратить их особенно было не на что. Поэтому, когда встал вопрос переезда сюда, он, ни на минуту не сомневаясь, вложил всё в покупку и переделку этого дома.

Матвей, как и я, обожал море и не представлял своей жизни без него.

Чтобы содержать меня и дочку, он устроился работать барменом в местный бар, а днём подрабатывал на стройке.

Я всё так же удалённо вела бухгалтерский учёт в нескольких компаниях. Мы не шиковали, но на жизнь хватало.

Маришке особенно нравилось новое жильё. Она обожала играть во дворе и, конечно, была готова бесконечно плескаться в море.

Я, помимо работы и дочки, занималась обустройством дома. Мне также очень нравилось украшать двор, и я постепенно постигала науку садоводства и ландшафтного дизайна.

Вскоре перед домом появился маленький декоративный фонтанчик, альпийская горка, которую я сделала из камней, собранных на пляже, и, конечно, я высадила много новых кустарников и цветов. Мы с Маришкой очень любили устраивать пикники на свежем воздухе, расстелив одеяло, под тенью вишни, наблюдали за мирным журчанием фонтанчика, вдыхая волшебный аромат цветов.

Маришке жизнь на юге пошла на пользу, она подросла, её бледноватая кожа приобрела ровный золотистый загар, она почти перестала болеть.

Я тоже шла на поправку.

Сначала ходить мне было тяжело, мышцы ног ослабли. Но я не сдавалась, давала им нагрузку и скоро начала замечать положительный результат. В течение полугода я практически восстановила все свои прежние функции.

Два раза мне потребовалось съездить в Москву на судебные заседания по делу Оксаны. Когда я впервые увидела её в зале суда, то даже не узнала.

Некогда яркая Оксана поблекла, стала напоминать тень, в глаза она мне не посмотрела ни разу, и попыток поговорить со мной она не предпринимала. Несмотря на то, что из-за неё мне пришлось какое-то время ездить на инвалидной коляске, я попыталась внутри себя простить Оксану. Но на решение суда мои внутренние суждения не повлияли.

Ей дали два года поселения и материальный ущерб, который она должна была мне возместить. Деньги были приличные, но я почему-то сильно сомневалась, хорошо зная Оксану, что когда-нибудь получу их. Я не испытывала злорадства, когда услышала приговор, и не собиралась его обжаловать. Оксана просто получила по заслугам.

Я вернулась в Рай и буквально через две недели в магазине столкнулась с Юлией Борисовной. Она виновато опустила глаза, и я уже хотела молча пройти мимо, как вдруг, она остановила меня, схватив за рукав.

– Карина, – прошептала она, краснея, – удели мне минуточку.

Я молча кивнула.

Не сговариваясь, мы вышли на улицу и подошли к ближайшей лавочке. Минуты две Юлия Борисовна молчала, нервно сжимая пальцы. Я тоже не спешила начинать разговор. Наконец, как будто решившись, она подняла на меня глаза:

– Моя семья очень виновата перед тобой, Карина. И я хочу извиниться.

Я покачала головой:

– Вы не виноваты, это всё Оксана. И вам не стоит извиняться, потому что я её уже простила.

– Нет, я настаиваю, что виноваты мы все. Ведь это мы воспитали Оксану такой. Когда я узнала, что она натворила, долго не могла в это поверить. Отец и братья вообще отреклись от неё, – она печально вздохнула. – Я очень рада, что ты поправляешься, и считаю, что моя дочь получила то, чего добивалась. Моя семья тоже хотела бы извиниться перед тобой, поэтому приглашаю тебя вместе с Матвеем и дочкой к нам, в любой день, когда вам будет удобно. Просто позвони и сообщи дату. Мой телефон у тебя сохранился?

Я кивнула. Мне не очень хотелось принимать приглашение, но Юлия Борисовна никогда не делала мне ничего плохого, поэтому я решила потерпеть. Мы попрощались.

Когда я подошла к своему дому, то увидела незнакомую машину.

Я удивилась.

Обычно мы вели достаточно уединённый образ жизни, хотя и знакомые у нас, конечно же, были. Я зашла в дом и поразилась тому, как шумно там было.

Тётя Лена разбирала пакеты, складывая подарки на диван. Ей помогал незнакомый мне пожилой мужчина представительного вида. Рядом Мария Петровна щекотала Маришку, а та заливалась от смеха. Матвей сновал между кухней и гостиной, накрывая на стол.

От всего этого гама, в первый миг я остолбенела, но только до того момента, как меня заметила тётя. И тогда я тоже была вовлечена в этот круговорот веселья, разговоров, смеха, объятий и поцелуев.

Тётя Лена представила мне своего спутника:

– Знакомься, дорогая, – с гордостью глядя на мужчину, произнесла она, – это Эдуард Николаевич. Мы познакомились в Москве. Оказалось, Эдик жил двумя этажами ниже, – и она ласково ему улыбнулась.

Эдуард ответил ей влюблённым взглядом и пожал мою руку:

– Мне очень приятно с тобой познакомиться, Карина. Тётушка много рассказывала о тебе.

Я была очень рада за Лену. Ещё в молодости её обманул мужчина, и больше она никому не смогла доверять. По всей видимости, Эдуард Николаевич нашёл ключик к ледяному сердцу моей любимой тёти. Они просто светились от счастья.

Ко мне подошла Мария Петровна, и мы крепко обнялись. Строгая начальница на самом деле оказалась абсолютно душевным и добрым человеком. И хотя мы созванивались, я скучала по ней и сейчас была очень рада её видеть здесь вживую.

Когда все немного успокоились, мы общими усилиями накрыли стол и наконец уселись за него. Разговоры шли своей чередой, как вдруг Эдуард Николаевич поднялся и постучал по бокалу, воцарилась тишина:

– Дорогие друзья, – торжественно произнёс он, – хочу сообщить вам радостное известие. Я сделал предложение Елене, и она ответила согласием. Свадьба через месяц, вы все приглашены.

Мы наперебой бросились поздравлять их с этим важным событием.

Выбрав минутку, я украдкой шепнула тёте:

– Почему так скоро? Вы же недавно познакомились. Сколько вы вместе: месяц, два?

– Почти три. Поверь, в моём возрасте не стоит долго тянуть со свадьбой, возможно, у нас осталось не так много времени, – она хитро мне подмигнула.

– Что же, если ты счастлива, то срок и правда не имеет значения. Я очень рада за тебя и обязательно буду присутствовать на вашей свадьбе, – и я крепко обняла тётю.

Мы вернулись за стол. Все шумно обсуждали грядущее событие.

– А теперь наша очередь, – Матвей встал, – мы вас этой новостью уже не удивим, – он загадочно обвёл всех присутствующих взглядом, – но мы тоже решили пожениться.

Крики радости, пожелания счастья и фразы типа « ну наконец-то» и «давно пора» заполнили пространство.

– Горько, – крикнула Мария Петровна, – и все поддержали её, – горько! Горько!

Матвей приблизился ко мне, притянул к себе и нежно поцеловал. Когда он отстранился, я даже не сразу осознала, где нахожусь.

После праздничного обеда все гости решили прогуляться по пляжу. Впереди шли тётя Лена и Эдуард Николаевич, следом Мария Петровна пыталась удержать егозу Маришку, которая всё стремилась залезть в тряпичных тапочках в воду, замыкали шествие я и Матвей. Он держал меня за руку, а во мне царило такое умиротворение и покой, который я, пожалуй, не испытывала никогда в своей жизни.

Спустя два дня, наши шумные гости собрались уезжать, взяв с нас слово, что теперь мы приедем к ним.

Перед отъездом Мария Петровна отозвала меня в сторону:

– Ты работаешь сейчас, Карина? – спросила она у меня.

– Да, – кивнула я, – можно сказать, подрабатываю. Веду удалённо бухгалтерию у двух предпринимателей. Деньги небольшие, но для нас и они не лишние.

– Тогда у меня есть для тебя предложение. Со мной через знакомых связался крупный бизнесмен. Он владеет несколькими отелями здесь, неподалёку. Он предложил мне удалённо возглавить бухгалтерию. Но я уже стара, и, по совести сказать, мне всё это надоело до чёртиков, хочу спокойно насладиться жизнью на пенсии. Так вот, я порекомендовала ему тебя, как отличного специалиста. Он заинтересовался тобой. Вот его номер, – она протянула мне бумажку, – если надумаешь, позвони ему. Он готов платить хорошие деньги.

И она назвала такую сумму, о которой я даже и не мечтала. Слёзы благодарности покатились из моих глаз, и я крепко обняла Марию Петровну:

– Спасибо вам большое, за всё, за всё! Я рано лишилась родителей, но не побоюсь сказать, что вы и моя тётя заменили мне их. Не знаю, что бы я делала и где была, если бы не вы!

Мария Петровна вытащила кружевной платочек и промокнула глаза:

– У меня тоже никого нет. Ты и Маришка, а теперь и Матвей стали моей семьёй. Я вас очень люблю и, пока есть силы, буду стараться помогать.

Мы обнялись ещё раз и распрощались.

Глава 39

Вечером того же дня, я позвонила Юлии Борисовне и договорилась о встрече.

В назначенный день я, Матвей и Маришка стояли возле калитки семейства Оксаны.

Встречать нас вышел сам глава семейства Иван Павлович. Прямо с порога, такой закрытый, на первый взгляд, муж Юлии Борисовны заключил меня в медвежьи объятья.

Это было странно. Так близко мы с ним раньше не общались.

Когда он отвернулся и повёл нас в дом, Матвей поймал мой взгляд и вопросительно поднял брови. Я в ответ пожала плечами. Что это был за сиюминутный порыв, я тоже не понимала.

Мы вошли в гостиную.

Вся семья была в сборе, стол ломился от угощений. Все братья Оксаны, здоровые мужики, сидели по струнке и вежливо нам улыбались. Во всей этой, казалось бы, дружелюбной обстановке чувствовалась фальшь.

– Дорогие мои, ну наконец-то! А девочка-то, девочка! Просто чудо, а не ребёнок, – чересчур восторженно воскликнула Юлия Борисовна и тоже полезла к нам обниматься.

Мне всё меньше нравилось моё решение прийти в дом к семье Оксаны, создавалось впечатление, что нас заманили в ловушку, но в какую, понять не могла.

Когда с восторгами было покончено, мы присели за стол. Аппетита не было, я всё время ожидала какого-то подвоха, но чтобы не обидеть хозяйку, я положила всего по чуть-чуть.

Мужчины преимущественно молчали, разговаривала Юлия Борисовна. Она болтала почти без умолку, не позволяя нам даже вставить коротенький ответ ради приличия.

Когда мы обсудили погоду, загрязнение моря и близлежайшей природы, урожай черешни и помидоров, Юлия Борисовна перевела тему на Оксану.

По тому, как беспокойно заёрзали за столом сыновья, я поняла, что этот разговор и был причиной сегодняшнего вечера.

– Наша дочь, хороший человек. Просто она запуталась, влюбилась не в того, – трагическим голосом сообщила мать семейства. – Я говорила с Оксаной. Ей так плохо в неволе. Она очень раскаивается в своём поступке, хочет вернуться сюда, устроиться на работу и жить тихо, спокойно вместе с нами, – её глаза наполнились слезами. – Ах! Если бы ты только могла простить её! – она молитвенно сложила руки перед собой и вопросительно уставилась на меня.

Я была в замешательстве и не знала, что ей ответить. За меня это сделал Матвей.

– Я понимаю ваши чувства, – сказал он, – но встаньте на место Карины. Оксана могла её убить, оставить калекой навсегда. Её осудили, она получила заслуженное наказание, и прощение Карины здесь ни при чём.

– А если мы заплатим тебе назначенный судом моральный ущерб, ты отзовёшь своё заявление? – не обращая внимания на монолог Матвея, выпалила Юлия Борисовна, глаза её сверкали огнём.

– Не думаю, что это возможно, ведь решение уже принято, – задумчиво протянула я.

Если честно, я давно перестала думать о судьбе Оксаны.

Сейчас я была так счастлива, что готова была и без денег отозвать свое заявление. Только бы больше не видеть и не слышать о ней.

Но Юлия Борисовна не отступала от своего. Она схватила меня за рукав и с жаром произнесла:

– Мы наняли специалиста. Он подтвердил, что одна лазейка в законе есть. Наша дочь выплатит тебе ущерб, ты откажешься от претензий, и за хорошее поведение она выйдет условно-досрочно, – её пламенная речь постепенно скатывалась в рыдания. – Прошу, Карина! Ты хорошая женщина! У тебя всё есть: дом, семья, ребёнок. А у моей бедной Оксаны нет ничего, пожалей её, прошу, – и она упала передо мной на колени, захлёбываясь слезами.

Так и не разобравшись, каким боком я касалась того, что у Оксаны не было семьи и почему должна была её пожалеть, я бросилась поднимать Юлию Борисовну с колен. Такие бразильские страсти моё доброе сердце выдержать не смогло:

– Прошу вас, пожалуйста, встаньте, не надо, я всё сделаю, как вы просите, – пытаясь поднять её с земли, говорила я.

Как только я сказала заветные слова, слёзы Юлии Борисовны волшебным образом иссякли.

– Спасибо! – произнесла она гораздо спокойнее, чем секунду назад. – Сейчас я принесу нужные документы, и ты их подпишешь, а завтра на твой счёт упадут деньги за причинённый моральный ущерб, ты согласна? – она с подозрением уставилась на меня.

Я, оглушённая всем происходящим, только кивнула.

Юлию Борисовну как ветром сдуло.

Пока она ходила за документами, Матвей шепнул:

– Ты уверена в своём решении? Как бы нам потом не пожалеть.

Я неуверенно пожала плечами:

– А что страшного она может нам сделать? Мы вместе, любим друг друга, между нами нет тайн и недомолвок. И потом, пусть я буду выглядеть корыстной, но нам нужны эти деньги, поэтому пусть будет, как будет.

Матвей тяжело вздохнул:

– Надеюсь, ты приняла верное решение.

Вернулась Юлия Борисовна. В руках она несла документы.

Почти не читая, я их подписала. На губах Юлии Борисовны заиграла довольная улыбка.

– Ну вот и хорошо, что договорились. Как говорится, «и волки сыты, и овцы целы».

Находится здесь больше не было смысла, и мы очень скоро распрощались.

– И всё же моё сердце не на месте, – сказал Матвей, когда мы шли к машине, – У меня плохое предчувствие, что-то случится.

– Не будь таким мнительным, – я тихонько погладила любимого по руке, – Всё будет хорошо.

На следующий день, как было и обещано, на мой счёт поступила вся оговоренная сумма.

Следующие два месяца выдались суматошными.

Сначала всей семьёй съездили в Москву и от души повеселились на свадьбе у тётушки.

Мы танцевали, пели и поздравляли молодожёнов два дня без сна и отдыха. И в конце концов, глядя на свою бодрую энергичную тётушку, я стала сомневаться, что между нами есть разница в добрых двадцать лет. Жених был ей под стать. С тех пор, когда я видела его в последний раз, он как будто помолодел.

Вернувшись домой, мы погрузились в иные, не менее приятные хлопоты. Началась подготовка к нашей свадьбе. Мне хотелось, чтобы этот день прошёл по высшему разряду, и старалась продумать каждую мелочь.

Ближе к назначенной дате, ко мне на подмогу приехали тётушка с мужем и Мария Петровна.

Также в подготовке мне помогала Катя.

Девушка работала с Матвеем в одном баре. Но в отличие от Оксаны, Катя была замужем и у неё был ребёнок, поэтому Матвея к ней я совершенно не ревновала. Несколько раз по делам, я заходила на работу к Матвею. Там мы познакомились с Катей и вскоре подружились.

Итак, всей женской половине предстояла важная миссия: покупка свадебного платья для меня.

Мы выбрали день и посетили салон свадебный салон. Несмотря на то, что я уже была замужем и у меня был ребёнок, мне хотелось надеть белое платье. Чистое и красивое, как наши отношения с Матвеем.

Я перемерила много платьев. Они все подходили мне, но не вызывали эффекта «вау». И вот когда я уже собиралась выбрать хоть что-то из того, что было, продавец вынесла мне ещё одно, последнее платье.

Когда я его надела и взглянула на себя в зеркало, то не поверила своим глазам. Передо мной стояла эффектная, роскошная женщина.

Корсет подчёркивал грудь, приподнимал её, из-за чего, она выглядела очень соблазнительно. Ткань мягко подчёркивала изящный изгиб талии и выпуклость бёдер. Всё оно было расшито блестящими бусинками, и их сияние отражалось в моих голубых глазах, делая их ещё прозрачнее. У платья был недлинный кружевной шлейф. Всё в целом выглядело гармонично и дорого, а главное, очень мне шло.

Когда я вышла к девчонкам, они ахнули, никто не мог проронить и слова. Да я и сама знала, что нашла своё платье.

Свадьбу решено было праздновать прямо на пляже, недалеко от нашего дома.

Сначала предполагалась торжественная церемония, а следом развлекательная часть.

В день свадьбы в нашем домике творилась непередаваемая суматоха.

Тётя и Мария Петровна кашеварили на кухне. Они решили самостоятельно приготовить праздничный стол, благо гостей ожидалось немного.

Матвей, несколько его коллег с работы и Эдуард Николаевич, готовились к церемонии: расставляли стулья, устанавливали стойку представителя ЗАГСа и украшали цветами фотозону.

А я, Катя и Маришка заперлись в комнате и готовились к бракосочетанию.

В какой-то момент, дочке стало жарко в комнате, и она начала капризничать. Я отпустила её во двор и строго-настрого сказала не выходить за калитку.

Приближалось время регистрации.

Я надела своё божественное платье, Катя накрасила меня, уложила причёску и прикрепила фату. Идти по песку к своему суженому решено было босиком.

Я была готова.

Теперь настала очередь Маришки.

У неё была очень важная роль в сегодняшнем мероприятии, она должна была разбрасывать лепестки цветов, украшая путь невесты.

Специально для этого торжественного случая, было приобретено пудровое платье, с сотнями оборок, а также венок из белых цветов. Маришке это всё необыкновенно шло, она выглядела как ангел, спустившийся с небес.

Я попросила Катю позвать дочку. Пора было наряжаться.

Катя вышла, но вернулась спустя пару минут ни с чем.

– Нигде не могу её найти, – недоумённо сказала она.

В душу начала закрадываться тревога.

Маришка была послушной девочкой и не выходила на улицу, если я ей это не позволяла.

Вместе с Катей мы прочесали весь дом и территорию вокруг него – пусто.

Может быть, она убежала к отцу на пляж?

Подобрав длинные юбки, я помчалась к месту торжества. Ещё издалека увидела, что Маришки с ними нет.

Мои ноги подкосились, я чуть не упала.

В отчаянии, не понимая, что могло произойти за такой короткий промежуток времени, из последних сил я бросилась к Матвею. Удивлённый, он поймал меня в свои тёплые объятия.

– Что стряслось? Почему ты дрожишь? – встревоженно расспрашивал он.

Но я не могла произнести ни слова. Подоспевшая Катя, объяснила ему, в чём дело. Матвей передал меня ей и рванул к дому.

Ноги дрожали, голова кружилась, перед глазами расплывались круги, я медленно осела на песок и уставилась на море.

– Неужели Маришка одна пошла к морю? Ведь она так любила его! – промелькнуло у меня в голове.

Эта мысль прибавила мне сил. Я вскочила и, словно обезумев, помчалась к воде. У меня не было плана, что я буду делать. Просто хотела найти свою дочь.

Я уже забежала в море по колено, когда кто-то схватил меня в охапку и потянул обратно. Я сопротивлялась, кричала и царапалась, но вдруг увидела Матвея, его выражение лица заставило меня замолчать.

Он шёл медленно, с бледным, каменным лицом, не обращая внимания на мою истерику.

Понимая, что произошло нечто ужасное, я медленно двинулась ему навстречу, напряжённо вглядываясь в его лицо.

Матвей остановился в двух метрах от меня.

Я ждала его слов, как кары, которая вот-вот грозила обрушиться на мою несчастную голову.

Матвей поднял руку и передал мне мобильный телефон.

Дрожащими руками я схватила его и жадно впилась глазами в строки текста сообщения.

– Вы думали от меня избавиться? Не выйдет! Жалкие неудачники! Я не позволю вам быть счастливыми. Вы оба испортили мою жизнь, а я испорчу ваши. Девка у меня, и только я буду распоряжаться её жизнью. Не советую обращаться в полицию, а то хуже будет. До связи. Оксана.

Телефон выскользнул из моих ослабевших пальцев и упал на песок.

Глава 40

Само собой, что о свадьбе все моментально забыли.

Сейчас не было ничего более важного, чем вырвать Маришку из рук обезумевшей бабы. Естественно, что я винила во всём себя:

– Это я поверила словам Юлии Борисовны, забрала эти грязные деньги, а по итогу, потеряла дочь, – рыдала я в объятиях Матвея, – я готова отдать всё, что у меня есть, лишь бы мой ребёнок снова был рядом со мной живой и невредимый.

А он, как мог, успокаивал меня:

– Ты не виновата, откуда же ты могла знать? Ты очень добрая и доверяешь всем вокруг. А люди все разные. Тебе пора повзрослеть и понять это.

Но я была непреклонна и не желала себя оправдывать:

– Ты почувствовал, что в предложении Юлии Борисовны был подвох, а я нет. Ах! Если бы я тогда тебя послушала! Этой трагедии бы не случилось. Это я поспособствовала, чтобы эта сумасшедшая приблизилась к нашей дочери.

Но горе, горем, а плакать и посыпать голову пеплом времени не было. Нужно было срочно пытаться исправить ситуацию.

Мы разделились: я, тётушка и Эдуард Николаевич, к слову, оказалось, что он был юристом, а это было очень кстати, отправились в дом к Оксане.

А Матвей и муж Кати, Степан, в полицию. Конечно, перед нами ни на секунду не встал вопрос о том, обращаться ли в правоохранительные органы, несмотря на угрозы Оксаны.

Мы стояли у ворот дома Юлии Борисовны и упрямо жали на звонок.

Почти на сто процентов я была уверена, что мать Оксаны замешана в этом тёмном деле, а поэтому она нам не откроет.

Но я ошиблась. Дверь отворилась.

На пороге стояли Юлия Борисовна и Иван Павлович.

Мать Оксаны удивлённо смотрела на меня, словно не могла понять, что мне понадобилось в их доме. Либо удивление было искреннее, либо она была очень хорошей актрисой, но казалось, что Юлия Борисовна действительно была не в курсе происходящих событий.

– Здравствуй, Кариночка! – вежливо пропела она. – Почему у тебя такое лицо? Что-то случилось? Я думала, мы решили все вопросы.

Иван Павлович тоже выглядел растерянным, он вообще не понимал, что происходило вокруг него, и вот ему, я точно верила.

– Где Оксана? – без лишних предисловий спросила я, едва сдерживая свой голос, который в любой момент мог сорваться на истеричный крик.

– Не знаю, – пожала плечами Юлия Борисовна, – ушла вчера днём, и с тех пор ни ответа, ни привета. Да что случилось-то? Зачем она тебе? Я думала, ты больше не хочешь её видеть после всего, что между вами произошло...

– Оксана похитила Маришку, – я удивилась тому, как прозвучал мой голос: твёрдо и уверенно, хотя на самом деле внутри бушевала буря эмоций, – никто не знает, где они. Если вы обладаете какой-то информацией, лучше признайтесь сейчас, пока она не навредила моей малышке. Потому что если эта сумасшедшая тронет мою дочь хоть пальцем, я разорву её на части, без суда и следствия.

Юлия Борисовна побелела, а Иван Павлович наоборот покраснел.

– Нет, этого не может быть, – быстро произнесла мать Оксаны, – моя дочь на это не способна, я никогда не поверю...

Молча, я протянула ей телефон с пугающим, по своему содержанию, сообщением.

Отец и мать Оксаны одновременно уставились в экран.

Когда до них дошёл смысл написанного, на лицах обоих читался неподдельный ужас.

«Они ничего не знали о зловещих планах Оксаны», – обречённо подумала я.

Теперь оставалось надеяться только на полицию.

И тут внезапно вмешался Иван Павлович.

Обычно тихий и неразговорчивый, он вдруг накинулся на жену, не стесняясь посторонних.

– Ну что, доигралась? – кричал он, и жилы вздувались на его шее, – давно было ясно, что Оксана свернула не на ту дорожку. Она чуть не убила человека, получила по заслугам срок, отсидев который, осознала бы, что натворила. Но ты вечно выгораживаешь её. Придумала это условно-досрочное освобождение, будь оно не ладно, а я, старый дурак, пошёл у тебя на поводу. Если с девочкой что-то случится, я тебе и себе этого никогда не прощу. – Он повернулся в сторону дома:

– Рома, Серёжа, Артём, бегом все сюда.

На его зов вышли три брата Оксаны, лица их выражали недоумение.

– Оксана похитила ребёнка, срочно нужно её найти и передать малышку матери, – он понизил тон голоса и уставился в землю. – Нам надо найти Оксану до того, как она причинит вред малышке.

Все трое на минуту остолбенели от неожиданной новости, но быстро пришли в себя.

– Мы готовы идти прямо сейчас, – серьёзно произнёс Роман.

– Если мы что-то узнаем, сразу вам сообщим, – обратился ко мне отец Оксаны.

И все четверо незамедлительно отправились на поиски, вскоре скрывшись за поворотом.

Я взглянула на Юлию Борисовну. Она, сгорбившись, плакала, вытирая слёзы фартуком.

– Молитесь за Маришку, Юлия Борисовна! И больше никогда не обращайтесь ко мне, чтобы я помогла вашей дочери. Сегодня она переступила рубеж, после которого даже моя доброта закончилась, – я развернулась и пошла прочь.

Мы с моими спутниками ни с чем вернулись домой. Там нас дожидался Матвей:

– Полиция уже начала поиски, они прочёсывают окрестности. Все женщины остаются здесь и дожидаются новостей, а мужчины идут за мной.

Повторять два раза не пришлось, через минуту мы остались в чисто женской компании. Мои девочки успокаивали меня как могли. Все были очень напряжены и ожидали вестей.

Но, несмотря на все усилия, никакого результата не последовало даже два дня спустя.

Я практически рвала на себе волосы, обвиняя во всех грехах, и беспрестанно молилась.

Мужчины были вымотаны поисками, они не спали сутками и почти ничего не ели.

На третий день безрезультатных поисков, я, маясь от неизвестности, отправилась спрашивать о дальнейших планах у Ивана Павловича.

Проходя мимо калитки домика, где я жила по соседству с семьёй Оксаны в первый мой приезд сюда, до меня донёсся вполне отчётливый шорох.

Зная, что дом пустует и внутри никого быть не должно, я тихонько подошла к калитке и тронула её.

Калитка оказалась не заперта. Это было очень подозрительно.

Очень тихо я отворила её и оказалась в знакомом дворике.

На первый взгляд, казалось, всё было на своих местах.

Я осторожно, чтобы не шуметь, подошла к крыльцу дома. На двери всё так же висел замок. Приглядевшись, я заметила, что дужка замка не была просунута в обе петли, а висела на одной.

Я прокралась к двери.

Интуиция подсказывала мне, что я на верном пути.

Стараясь не скрипеть, отворила дверь и вошла в тёмную, прохладную прихожую.

Здесь царила тишина и запустение.

Практически бесшумно, прокралась на кухню – пусто.

Я уже хотела признать своё поражение, как вдруг увидела на полу фантик от чупа-чупса – такие леденцы очень любила Маришка. Я наклонилась, чтобы поближе рассмотреть находку, как вдруг получила сильный удар по голове, а следом, дикой фурией на меня налетела Оксана, повалила и вцепилась в волосы. Свободной рукой она пыталась ударить меня по лицу.

– Вот мы и встретились, ничтожество, – орала она, – я хочу тебя убить. Ты появилась в моей жизни, и всё пошло прахом. Ненавижу, ненавижу тебя, – шипела она, продолжая наносить мне побои.

Сначала от неожиданности и довольно сильного удара я растерялась, но быстро перехватила инициативу.

Эта женщина похитила мою дочь! В меня будто вселился дикий зверь. Я освободилась из удушающих объятий Оксаны и, собрав все свои силы, ударила кулаком ей в нос. Драться я не умела, но сегодня мне повезло и я попала в цель.

Брызнула кровь.

Оксана закричала от боли и повалилась на пол.

Я быстро вскочила, вытащила свой ремешок, скрутила ей руки, а потом позвонила Матвею, объяснив, где я нахожусь. Пока к нам ехала подмога, я обшарила все комнаты, но следов Маришки нигде не было.

– Где моя дочь? Отвечай, тварь! – бушевала я.

Но Оксана в ответ только злобно скалилась окровавленным ртом и ни в чём не признавалась.

Прибыла полиция, а следом Матвей.

Он залетел в дом и сжал меня в крепких объятиях.

– Глупышка, – бормотал он, целуя меня в макушку, – почему ты меня не позвала? Это было очень опасно. Смотри, у тебя голова в крови, нужно срочно ехать в больницу!

– У меня не было времени тебя предупредить, да и больница сейчас подождёт, – ответила я и обратилась к полицейскому: – Пожалуйста, допросите её, узнайте, где наша дочь!

Полицейский только пожал плечами:

– Она молчит, чистосердечно признаться отказывается. Но ничего, в участке разговорится, не волнуйтесь. Совсем скоро мы найдём вашу дочь, потерпите.

И они вывели Оксану из дома. На прощание она бросила на меня злобный взгляд и прошипела:

– Будь ты проклята!

Я опустошённая поникла головой.

Несмотря на все усилия, найти свою дочь я так и не смогла.

Матвей обнял меня и повёл к выходу:

– Пойдём, мы ничем не можем сейчас помочь, осталось ждать, когда полиция получит новую информацию или когда Оксана расколется. А сейчас тебе необходимо оказать медицинскую помощь.

Мы спустились с крыльца.

Я подняла глаза.

Двор был всё таким же, только немного заросла диким виноградом беседка и трава подросла возле бани.

Стоп... Трава была примята.

Я перевела взгляд на дверь.

Ручку подпирала толстая доска. Но ведь баня закрывалась на ключ...

Я бросилась туда.

Матвей на секунду замешкался, но через мгновенье побежал за мной.

Вдвоём за секунду мы вытащили доску, и с осторожностью открыли дверь.

На маленькой деревянной полке спала Маришка.

Дверь заскрипела и это разбудило её.

Она подняла милое, заспанное личико и потёрла глаза:

– Мама?.. Папа?.. Где вы так долго были, я соскучилась.

Мы бросились к ней плача и смеясь одновременно и крепко обняли её.

Тяжёлый груз, который все эти долгие и трудные по своей эмоциональности дни, лежал на моих плечах, упал. Мне стало так легко.

Обнимая дочь, украдкой я осматривала её, пытаясь понять, нанесла ли Оксана Маришке какой-либо вред. Матвей как будто прочитал мои мысли.

– Принцесса моя, – ласково сказал он, не прекращая гладить шёлковые волосики, – у тебя ничего не болит? Тётя, с которой ты провела эти дни, не обижала тебя?

Маришка отрицательно покачала головой:

– Нет, не обижала. Она холошая, колмила меня конфетами. И у меня ничего не болит.

Я выдохнула с облегчением.

Слава богу, Оксане не хватило ума причинить вред ребёнку. А может, она просто не успела...

Несмотря на то, что видимых повреждений на дочке не было, мы всё же приняли решение немедленно показать её врачу. Да и рана на моей голове заслуживала внимания. Поэтому первым делом, мы отправились в больницу.

Маришку осмотрел врач и развеял все наши сомнения, дочка была абсолютно здорова.

Чего нельзя было сказать обо мне.

У меня обнаружили лёгкое сотрясение мозга. Но сейчас мне это казалось таким пустяком, не заслуживающим внимания, что от госпитализации я отказалась, пообещав доктору соблюдать дома постельный режим и выполнять все его предписания.

Я не хотела расставаться с дочкой ни на секунду.