Текст книги "Кофе с молоком"

Автор книги: Лана Балашина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

– Соломатин уверяет, что Алене не с чего было скончаться, он просто ударил ее по лицу. А экспертиза показала, что девушка была задушена. Как долго вы оставались в ее квартире после того, как обнаружили, что она мертва?

Сейчас он уже слабо напоминал киногероя. Затравленно сказал:

– Не помню.

– А зачем стерли со стаканов и посуды свои отпечатки?

– Ну, я волновался очень. Испугался, что меня могут найти по этим отпечаткам. Соломатин – мужик обеспеченный, он откупится от всего, а я – вот он, готовый убийца. У меня денег даже на адвоката нет.

Анатолий нахмурился:

– Ты, парень, на жалость не дави.

Иван вмешался. Как бы мимоходом, он спросил:

– Кто-нибудь еще приходил к Алене, когда ты у нее был?

Глаза парня забегали:

– Квартирная хозяйка приходила. Алена ей отдала долг за квартиру.

– А больше никого не было?

– Нет.

Мы переглянулись, и Иван тяжело посмотрел на него:

– Не хочешь рассказать, как все было на самом деле?

Тот наклонил голову.

– Алена была беременна. Она уверяла, что любит меня, что скоро у нас будут деньги, и она уедет со мной в Москву. Я ей до последнего верил. В тот день я был у нее, когда явился Городецкий, принес Алене деньги. А потом приперся этот дурак Соломатин, и я понял, что у Алены какие-то свои интересы с Городецким, и что меня, как и Соломатина, она просто водит за нос. Я стал спрашивать ее об этом, но она только хохотала. Я достал из шкафа сверток, который ей принес Городецкий – там было тридцать тысяч долларов. Алена пыталась вырвать деньги у меня из рук, а потом призналась, что не верит в то, что я смогу обеспечить будущее нашего ребенка, и сказала, что собирается выйти замуж за Городецкого. Я сказал ей, что он женат, а Алена засмеялась. И добавила, что, если я не буду валять дурака, через пару лет она и от него избавится, и мы сможем жить спокойно. Я уговаривал ее не делать глупостей, но она только смеялась. А про деньги эти, что он принес, сказала, что Городецкий считает ребенка своим…

– И этого ты уже не выдержал, – хмуро сказал Иван. – Потом забрал деньги и кольцо, стер отпечатки с посуды и закрыл дверь своим ключом.

– Я рассчитывал, что двор большой, никто друг друга не знает. Надеялся, что меня не найдут.

– А кольцо зачем с собой носил?

Он засопел.

– Я его собирался отдать в залог. Алена умерла, а долг отдавать все равно было надо. Я подумывал даже байк продать, но это быстро не получится.

– На что Алене могли понадобиться такие большие деньги?

– Я думаю, что она заказала жену Городецкого, только что-то у нее не срослось.

Иван поднялся:

– Ну, ребята, вы тут теперь сами разбирайтесь. А мы с Алексеем, с вашего позволения, уединимся где-нибудь с Ильей.

Городецкий несколько растерялся, войдя в кабинет и наткнувшись взглядом на нас с Иваном.

Он уселся на стул, вытянул из пачки предложенную мной сигарету, молча затянулся.

– Лена просила, чтобы вы занялись моим делом? – бесцветным голосом спросил он. – Как продвигается расследование?

– Нет, – сказал Иван. – Мне нет никакого дела ни до тебя, ни до твоих любовниц, ни до того, как идет расследование. В настоящий момент меня интересует только одно: с кем ты и твоя подружка договаривалась о том, чтобы устранить Лену?

Илья поднял на него глаза с тревожным вопросом:

– Не понял… Что значит «устранить»?

– Вот только придуриваться не надо. Вы с подружкой договорились обо всем, она, по-видимому, нашла исполнителей, ты ей передал деньги… Поэтому это я должен тебя спросить, что значит «устранить».

Илья покачал головой:

– Я ничего не понимаю… Ни о чем подобном я Алену не просил.

– Ага, а тридцать кусков ты ей передал просто так, по доброте душевной.

Я вмешался:

– Илья, у нас есть показания двух свидетелей о том, что ты передал Кашириной деньги.

Неожиданно он покраснел, потом нервно сказал:

– Вас это совершенно не касается, и никакого отношения к гибели Алены не имеет. И с чего вы взяли, что Лену пытались убить?

Иван рявкнул:

– Да потому что дважды за последний месяц она могла погибнуть, и только счастливый случай спас ее! Учти, это и твой счастливый случай тоже: если бы с ней что-то случилось, я бы тебя живым закопал, понял?!

Илья досадливо сказал, обращаясь ко мне:

– Слушай, Алексей, почему я ничего не понимаю? Расскажи хоть ты толком!

Я рассказал ему о случае на даче, и он вздохнул:

– Да у нас отморозков всяких полно, с чего вы решили, что это именно ее ждали там?

Я кивнул:

– Просто через пару недель кто-то прострелил ей колесо. Согласись, два таких совпадения…

Илья выпрямился и с недоверием спросил меня:

– Это когда она с дороги слетела? Почему она мне об этом ничего не рассказала?

– Потому что ты вел себя так, что она не хотела тебе ни о чем говорить. Поэтому так обрадовалась моему приезду. Это уж потом я встретился с Иваном, и он согласился мне помочь.

Илья покосился на Ивана и злобно сказал:

– То-то он так старается. Понятное дело, он у нас привык геройствовать по полной программе. Как там наша королева, еще не вручила герою награду?

Напрасно он это сказал. Я не успел перехватить руку Ивана, и Илья с трудом выбрался из-под перевернутого стула.

Потирая ушибленную руку, Иван сказал:

– Придержи язык. В следующий раз – убью.

Илья вынул из кармана платок и промокнул рассеченную губу.

Я укоризненно глянул на Ивана, и тот дернул плечом.

Илья насмешливо сказал:

– Как там в криминальных романах пишут – ищите, кому выгодно? Мне-то, положим, от Ленкиной смерти никакой выгоды. Ее папаша меня терпеть не может, и уволит меня сразу и без выходного пособия. Мне этот брак был нужен гораздо больше, чем ей. Может, поэтому я и с Аленой связался.

– Ты еще скажи, что и со всеми своими бабами крутил исключительно в целях сохранения семейного очага, – в сердцах бросил Иван.

Илья скривился:

– Можно подумать, я один такой. Что, меня за это убить надо, что ли?

Я остановил Ивана:

– Погоди. Его моральный облик в этой истории меня лично интересует меньше всего, как, впрочем, и Лену. Думаю, что она – взрослая умная женщина, и сама разберется, нужно ли ей это сокровище. Илья, у нас есть серьезные подозрения, что именно Алена Каширина заказала убийство Лены. Исполнителей надо найти, во что бы то ни стало. Надеюсь, ты это понимаешь.

Он кивнул.

– Расскажи, что за отношения были у тебя с Аленой.

Илья покосился на Ивана, но послушно припомнил:

– Познакомились мы в казино, с полгода назад. Девчонка она симпатичная, мы встречались, хотя и нечасто. А пару месяцев назад она нашла меня сама, явилась прямо на работу. Говорит, беременна, и я должен на ней жениться. Я только посмеялся, правда, пообещал дать денег. Она угрожала пойти и все рассказать жене, но меня это мало впечатлило. Если честно, то такая семейная жизнь, как у нас, она кому хочешь надоест. А я – отнюдь не ангел. Вечером я подумал над ее словами, и решил, что наш с Леной брак мог бы спасти только ребенок. И тогда я поехал к Алене сам. Я помирился с ней, что было совсем не трудно, подарил ей довольно дорогое кольцо, и стал уговаривать ее отдать ребенка мне. Пообещал хорошие деньги и всю помощь, которая могла понадобиться. Пойми, Алексей, мне не было никакого резона желать Лене смерти!

– Что за деньги ты ей принес?

– Задаток. Она позвонила мне утром, сказала, что у нее серьезные проблемы, и попросила отдать половину суммы, которую я обещал. Деньги я завез, отдал ей, живой и здоровой, в руки и благополучно уехал. Ночь я провел в другом месте…

Иван не выдержал:

– Да знаем мы это место! Сегодня приходила Кира, каялась в грехах. И за что только тебя бабы любят, не понимаю?

Илья демонстративно повернулся ко мне:

– В общем, в квартиру Кашириной я больше не возвращался, и о смерти ее узнал, только когда за мной приехали. И о том, что Алена пыталась убить Лену, не знал, а уж, тем более, денег ей на это не давал и в обсуждении не участвовал.

Иван потер лицо руками, и я сказал:

– Не дергайся, ничего страшного пока не случилось. Поедем в клуб, может, там чего узнаем.

Мы поднялись, а Илья удивленно посмотрел на нас:

– А я?

Иван буркнул:

– Алиби твое подтвердилось, Отпустят пока под подписку, а там посмотрим.

Он вернулся в кабинет, набрал номер Анатолия, и мы оставили Городецкого подписывать все необходимые бумаги.

Спортивный клуб «Арктур» выглядел очень прилично.

В мраморном вестибюле Иван написал записку, сложил ее вчетверо и попросил девушку за стойкой передать ее господину Хлудову.

Обслуга клуба, видимо, была хорошо вышколена, потому что уже через пять минут к нам подошел парень в хорошем костюме и белоснежной рубашке.

– Ярослав Николаевич просит вас подняться в его кабинет.

В лифте мы молчали.

Проводив нас длинным коридором, парень распахнул перед нами дверь:

– Вас ждут.

От окна к нам повернулся плечистый здоровяк. Увидев Ивана, пошел навстречу, пожал протянутую руку.

Иван, по возможности кратко, изложил ему нашу историю, в той части, которая имела отношение к данному заведению.

Здоровяк нахмурился:

– Про убийство слышал, хотя сам лично девчонку не знал. – Он поднялся. – Я оставлю вас, надо переговорить кое с кем. Может, кофе, чай, или покрепче что?

Мы отказались, и Ярослав вышел из комнаты.

– Как думаешь, станет он своих сдавать, если узнает что? – спросил я.

Иван неопределенно пожал плечами:

– Думаю, что ребята эти действовали на свой страх и риск. Сейчас уже давно не девяностые, в таком деле серьезные люди мараться не будут. Нам он их, конечно, не отдаст, но профилактику проведет.

Ярослав отсутствовал недолго.

Вернулся хмурый, уселся напротив нас и сказал:

– Иван Сергеевич, рад был помочь. Только получается, что опять я должен остаюсь. Спасибо, что помогли среди своих людей крыс отловить.

Иван спросил:

– Могу я с ними поговорить?

Ярослав удивился:

– А зачем? И так все ясно, они сейчас непосредственному начальству докладываются о своих подвигах. Все так и есть, как вы рассказали. Лена Городецкая может быть совершенно спокойна, больше ее никто не потревожит. А с киллерами хреновыми я сам разберусь. – Он нехорошо улыбнулся: – У нас на фирме художественную самодеятельность не уважают.

Мы пожали друг другу руки.

Ярослав проводил нас вниз, к машине, вызвав этим замешательство и волнение персонала. Наклонившись к машине, улыбнулся:

– Полине привет передавайте, и скажите, что это – досадное недоразумение чистой воды. Если надо, я лично готов принести извинения.

Иван неопределенно кивнул, и мы отъехали.

Второй этаж дома, несмотря на позднее время, был ярко освещен.

Внизу за столом сидели Лена с Полиной.

Полина кивнула наверх:

– Илья вернулся. Собирает вещи. – Она глянула на Лену, дипломатично пояснила: – Он поживет пока в городской квартире.

Молчавшая до сих пор Лена подняла глаза на нас с Иваном и сказала:

– Илья мне все рассказал, и спасибо вам за все. Не знаю, что бы я без вас делала.

Она заплакала, и Иван шагнул было к ней, но остановился.

На лестнице появился Илья с парой вместительных сумок.

Городецкий с достоинством наклонил голову и пошел к гаражу. Мы молча наблюдали за его исходом.

После того, как за поворотом пропали задние фонари его машины, я посмотрел на Лену.

Выражение ее лица мне не понравилось.

Полина поднялась, с тревожным сочувствием глянула на Лену и Ивана:

– Сегодня тяжелый день, всем, я думаю, надо отдохнуть.

Я понял, что она хочет оставить их наедине, но решил, что сейчас делать это просто опасно.

Я закурил и сердито спросил Лену:

– Вот, что, подруга! Я тебя сто лет знаю. Ну-ка, расскажи, что такого ты узнала от Городецкого, отчего у тебя выражение лица такое пасмурное? Что он тут наговорил?

Лена сказала упавшим голосом:

– Зачем ты так? Он – тоже человек, и переживает. Он все честно рассказал, об Алене этой, и сказал, что хотел, чтобы этот ребенок… чтобы этот ребенок…

Я сердито скомандовал:

– Отставить слезы! Если бы я его так хорошо не знал… Понимаешь, он тогда, еще год назад, понял, что у вас с Иваном – любовь, и страшно испугался, что ты его выставишь. Он весь этот год довольно успешно пытался воспрепятствовать вашим встречам, а вы с Иваном ему в этом добровольно помогали. И ребенок… Да нужен он ему был, как прошлогодний снег! Он просто решил, что привяжет этим тебя насмерть, коль он будет считаться родным его отцом! – Я злобно сощурился: – А сказал он тебе, что отцовство его не подтвердилось?

– Н-нет…

– Вот! Узнаю Илью. Он всегда был мастером обернуть все обстоятельства с свою пользу. Он всех использовал – и Каширину в том числе. Эта дурочка наняла киллеров, чтобы убрать тебя с дороги. И вот тут я ему верю – он об этом, действительно, ничего не знал. Ребенок, сам по себе, ему был не нужен, а вот Алена этого не знала, и думала, что она избавится от тебя и благополучно выйдет за него замуж. Она-то ничего не знала о том, кто является официальным владельцем предприятия, и об истинных мотивах, двигавших Ильей, просто не догадывалась…

Я поднялся, глянул на потрясенные лица Полины и Лены и сказал:

– Впрочем, поступай, как знаешь. Ты, конечно, можешь дать ему еще один шанс, или как там в твоих любимых романах поступают благородные героини? Только знай, что через месяц он опять останется ночевать в городской квартире, а ты будешь тут одна бродить по комнатам, и сожалеть о том, что отпустила единственного человека, который тебя по-настоящему любит. Такими чувствами, как у вас, не разбрасываются. Впрочем, дело твое. Конечно, Городецкий у нас красавчик, не чета Ивану, с его простой физиономией…

Лена возмутилась:

– Это-то тут при чем?

А Иван недовольно сказал:

– Что-то тебя занесло… При чем тут моя физиономия?

Неожиданно Полина засмеялась:

– Ой, не могу…

Мы переглянулись, и я с облегчением увидел, что Лена тоже улыбается, причем вполне по-человечески.

Полина поднялась:

– Пойду я, в самом-то деле…

Я тоже поднялся к себе. Ночевать Иван не пришел, что я счел хорошим знаком.

За завтраком Иван с неохотой объявил, что ему нужно проехать на работу.

Он пил кофе, с одобрением поглядывая поверх чашки на порхающую вокруг нас Лену, и я понял, что у них все хорошо.

Лена присела напротив меня, спросила:

– А ты чем думаешь сегодня заняться?

Я подумал, и неопределенно заявил:

– Есть у меня пара мыслей, хочу проверить все на месте. Полина сегодня будет в офисе, не знаешь? Мне нужно побеседовать с главным инженером предприятия, и я не хочу, чтобы нам помешали.

Лена кивнула.

– Полина говорила, что сегодня у нее с утра какие-то городские мероприятия, а потом собиралась в администрацию района. У них по четвергам всегда расширенные заседания проводят, Полька ругается, что столько времени зря тратится на все эти совещания и заседания.

– Слушай, созвонись с главным инженером, а я подъеду к нему. А то еще и неизвестно, захочет ли он со мной разговаривать.

Лена кивнула:

– Позвоню. И с Зиной договорюсь, это их секретарь, она тебя встретит. Заодно можешь и с ней переговорить – она работала еще с Сашей, и в курсе всех дел на фирме.

В офис я приехал на сорок минут раньше назначенного Ворошиловым времени.

Офис мне понравился. Я подумал про себя, что Полине он очень подходит.

Ворошилов был занят на планерке, и я имел возможность предварительно поговорить с Зиной.

Она предложила мне кофе, и, узнав, что я люблю растворимый со сгущенным молоком, грустно засмеялась:

– Александр Алексеевич тоже любил так, только очень сладкий. Полина его всегда дразнила тем, что он кладет в чашку по четыре ложки… – Она горестно вздохнула. – Когда у них только все начиналось, я сразу видела, что она к Александру Алексеевичу неравнодушна. Иногда я даже специально позволяла ей сделать для него кофе, как он любил… Он старше Полины был, и не хотел портить ей жизнь, но потом они все-таки разобрались между собой, и такая у них любовь началась!.. И вообще все так хорошо было! У них близнецы родились, и Каратаев мальчишек обожал просто. Уж не знаю, зачем ему эта политика понадобилась. Он вообще такой был, правильный. Хотел исправить все на свете. Вот и исправил…

Вездесущая Зина уже знала и об аресте, и об освобождении Городецкого.

– И напрасно вы так старались, мало ему! Сколько он крови Елене Алексеевне попил! Правда, после гибели ее брата присмирел, даже за чужой нравственностью приглядывать стал. – Зина оглянулась на закрытую дверь кабинета и тихо сказала: – Я сама слышала, как он ссорился с Ворошиловым, и даже хотел ему набить морду за то, что он к Полине подкатывается. Впрочем, может, сам на нее виды имел, с него станется.

Из кабинета Ворошилова вышли люди, и он появился на пороге.

Уж не знаю, почему, но в свой кабинет он меня приглашать не стал. Мы прошли в соседнюю дверь, за которой оказалась комната, как я понимаю, для встреч и переговоров с клиентами, и устроились за большим столом, напротив друг друга.

Ворошилов посмотрел на меня сквозь холодно блеснувшие стекла дорогих очков:

– Я вас внимательно слушаю. Елена Алексеевна попросила меня ответить на ваши вопросы.

– Это не совсем то, что мне нужно. Я хотел бы услышать ваше мнение о положении фирмы на рынке оказания услуг, о ваших конкурентах. Например, о фирме, принадлежащей Коригову. Я правильно назвал его фамилию?

– Правильно. – Ворошилов поднял на меня взгляд. – Мне не слишком понятно, почему Елена Алексеевна заинтересовалась этими вопросами именно сейчас, а не, скажем, год назад. Впрочем, это не мое дело, и основания, по которым вы меня расспрашиваете, меня интересовать не должны. А насчет конкуренции между нашими фирмами… Каратаев и Коригов давно поделили сферы влияния. Причем если в начале девяностых у нас с ними было открытое соперничество, то в последние годы я назвал бы наши отношения взаимовыгодным сотрудничеством. Бетонные, каменные работы, тяжелая техника – это у нас, а у Коригова – отделка и торговля отделочными материалами. Мы сами пришли к выводу, что нам невыгодно держать огромный штат отделочников, и отдали это на откуп «Меридиану».

Ворошилов помолчал, но потом все-таки заговорил:

– Не думаю, что открою большой секрет, если расскажу о том, что Марату Коригову нравится Полина Каратаева. Была там даже какая-то романтическая история, после которой Полина осталась с Каратаевым, и даже вышла за него замуж. Кроме того, ходили слухи о давней ссоре Каратаева с его племянником, впрочем, ничего определенного так никто и не узнал. Но как-то чувствуется, что Марат Ильич не все надежды растерял, потому что он приезжал на сороковины, и о чем-то долго разговаривал с Полиной. О чем – тоже никто не знает.

Я насторожился:

– Возможно ли, что он решился убрать соперника с дороги?

Ворошилов достал изящный портсигар, вынул сигарету, но не закурил.

– Навряд ли. Баб у него, как грязи. А с Каратаевым они вроде даже и дружили.

Я подумал про себя, что Ворошилов недолюбливает Коригова, хотя это могло быть просто следствием каких-то личных симпатий или антипатий.

– Как складывались ваши отношения с Полиной Каратаевой после того, как она взяла на себя руководство предприятием?

Ворошилов недоуменно пожал плечами:

– Так она и при жизни Каратаева последний год прекрасно справлялась с обязанностями. Вообще, несмотря на некоторые нюансы наших с ней личных отношений, по работе у нас все складывается хорошо. Без ложной скромности, я – хороший организатор производства и грамотный инженер, а Полина грамотно занимается договорами и контрактами, контролирует работу сметно-договорного отдела, бухгалтерию и юристов. В общем, все финансы давно уже на ней.

– А Лена Городецкая? Как я понял, она распоряжалась контрольным пакетом акций.

– Лена? Она крайне редко вмешивалась во что бы то ни было. Вообще, за последний год я лишь дважды встретил ее в офисе.

– А Городецкий? Он не интересовался, как идут дела?

Ворошилов криво ухмыльнулся.

– А что Городецкий? По моему мнению, у него мозги в штанах. Кажется, этот придурок ревновал меня к Полине, хотя это глупо. Я получаю здесь очень приличные деньги, и по году выходят хорошие премиальные. Мы с Полиной давно выяснили отношения, и лишние неприятности мне на работе ни к чему.

Я поднялся.

Ворошилов несколько утратил свой лощеный вид:

– И что, это – все, о чем вы меня хотели спросить?

Я кивнул.

Ворошилов вздохнул с заметным облегчением:

– Ну, тогда, если позволите, я займусь выполнением своих непосредственных обязанностей. Это Полина Витальевна у нас – человек публичный, она вынуждена присутствовать на всех городских мероприятиях, а на мне держится все производство. Хотя, признаюсь, строительство – это такая отрасль, где часть доходов обязательно делается на бумаге, и Полина с этим великолепно справляется. Она свободно ориентируется во всех этих базах, коэффициентах и индексах – и никогда не позволит нам работать впустую. Я сам в этом профан, и ей доверяю безусловно.

На этой высокой ноте мы и расстались. Уважение, с которым он говорил о Полине, несколько примирило меня с его лощеным видом, и даже пижонские очки уже не казались вызывающими.

Всезнающая Зина просветила меня насчет того, где может в настоящий момент находиться Полина Витальевна, которая на своем рабочем месте так и не появилась, несмотря на то, что рабочий день был в разгаре.

– Сегодня в новом детском спортивном центре какое-то мероприятие, так мы у них – основные спонсоры. Это еще Александр Алексеевич в обычай ввел: когда-то по муниципальному заказу мы их отстроили, так теперь помогаем. Кстати, «Меридиан» тоже их спонсирует, ну, да у детей лишних денег не бывает, на бюджете не разбогатеешь.

Я насторожился:

– «Меридиан» – фирма Коригова?

– Ну да, они отделывали здание после нас, и помогали им с оборудованием.

Я подумал, что фамилия Коригова уже дважды всплыла сегодня, и решил проехать к нему в офис. Если повезет, и он захочет со мной разговаривать, я с ним познакомлюсь.

Мысль о том, что на этом дурацком мероприятии неведомый мне Коригов находится рядом с Полиной, мне лично показалась неприятной.

Зина довольно подробно объяснила, как добраться до офиса «Меридиана».

Впрочем, добраться быстро не получилось: около гастронома на Красина я увидел знакомый автомобиль. Джип Полины стоял у самого входа. Оставив свой автомобиль на стоянке, я зашел в магазин. Здесь было довольно многолюдно, и мне удалось подойти поближе.

Полина сложила в корзину бутылку хорошей водки, сухую колбасу, хлеб, банку корнишонов, упаковку сыра, финское печенье, коробку кексов и большую шоколадку. Странный набор для романтического свидания, невесело подумал я.

Полина уселась в машину, пристроив продукты на заднее сиденье. На работу она явно возвращаться не собиралась, поскольку свернула в сторону объездной дороги.

Я следовал за ней. Вскоре улочки стали узкими и малооживленными. Я мысленно чертыхнулся: следить за машиной, оставаясь незамеченным, было затруднительно. Впрочем, кажется, Полина приехала, куда собиралась. Она оставила машину около высокой кирпичной стены. Не сразу, но я заметил в стене дверь. Ни ручки, ни звонка там не было.

Полина уверенно достала пакеты, и я понял, что она созвонилась с хозяевами из машины, потому что дверь открылась, и она прошла внутрь.

Я приготовился к долгому ожиданию, но, к моему удивлению, минут через пятнадцать Полина вышла, уселась в «Рейнджровер» и уехала. Следом за ней из калитки показался мужик неопределенного возраста, он держал за руку девчонку лет пяти.

Проезжая мимо, я заметил цепкий взгляд мужика, но останавливаться и расспрашивать его поостерегся. Я поступил иначе: объехал квартал с другой стороны. К моему изумлению, никакого жилья здесь не было, а оказался я около старого городского кладбища. Проходившая мимо женщина сказала, что его уже лет пять, как закрыли для захоронения.

Постояв около запертой решетки, за которой горел вечный огонь на мемориале защитникам города, я поехал в офис Коригова.

В приемной «Меридиана» на ум шли только слова из лексикона Леночки Храмовой: респект и гламур. Респект был представлен безумно дорогой отделкой, панелями натурального дерева и мебелью, а гламур олицетворяла платиновая красотка. Она представилась низким голосом:

– Марго.

Мы познакомились. Девушка, окинув меня взглядом и в сотые доли секунды оценив и марку часов, и обувь, и фирменный брелок от известной автомобильной фирмы, мило улыбнулась и согласилась скрасить вечернее одиночество человека, впервые попавшего в этот город.

Узнав, откуда я прибыл, она томно произнесла:

– Как я вам завидую… А у нас – паршивый городишко, где никогда ничего не происходит…

Если честно, я люблю небольшие провинциальные города, где жизнь течет плавно и размеренно, и где никогда ничего не происходит… Молодая жена, близнецы-сыновья, немолодой, но еще крепкий отец, любящая сестра, хорошая работа, уютный дом… Я и сам хотел бы прожить в таком городе.

Впрочем, Марго я об этом докладывать не стал, а, наоборот, взял у нее листок с адресом и номером телефона, договорившись о том, что заеду за ней около девяти часов.

И очень вовремя: в приемную, в сопровождении охраны (куда ж без нее!) вошел господин средних лет с кошачьим прищуром глаз. Учитывая дорогой костюм и известную небрежность в обращении с подчиненными, и судя по реакции Марго, это и был Марат Ильич Коригов.

Перед поездкой к нему я благоразумно заручился поддержкой Меньшова. То есть мое появление для Коригова неожиданностью не было.

Впрочем, даже несмотря на рекомендации, разговор, я имею в виду откровенный разговор, у нас не состоялся.

Коригов внимательно и вежливо выслушал мои объяснения, но на вопросы мои отвечал кратко и с явной неохотой.

– …Нет, ни в бизнесе, ни в личной жизни у меня врагов нет, и взрывать мою машину мало найдется охотников.

Я попытался разрядить обстановку:

– Ну, может, какой-то не в меру ревнивый муж?

– Я с замужними бабами не связываюсь, – отрезал он.

– А в городе судачат, что вы проявляли к жене погибшего отнюдь не братские чувства.

Коригов, уже едва сдерживаясь, сузил глаза:

– Меньше слушайте досужие сплетни.

– Почему сплетни? Меня уверили, что на поминальном обеде вы имели с вдовой друга довольно продолжительную беседу. Не расскажете о предмете разговора?

Кажется, мне удалось вывести его из себя:

– А это вообще никого не касается, и к гибели Саши разговор этот отношения не имел. Если Полина захочет, то сама вам об этом расскажет.

– Я слышал также о крупной ссоре между вашим племянником и Каратаевым.

Уже не сдерживаясь, Коригов поднялся:

– А это тут причем? Ссора, если и была, то произошла за два года до взрыва. Боюсь, что я ничем не смог вам помочь. Правда, я честно предупреждал об этом Павла Ильича. Вообще, я согласился на эту встречу только в связи с его просьбой. Меньшов – очень дорогой и близкий для меня человек, и мне не хотелось ему отказывать.

Он проводил меня до двери, и ждал, пока я не покину приемную. Я порадовался своей предусмотрительности: никакой возможности переговорить с Марго он мне не оставил.

В баре было тихо, по сравнению с ресторанным залом, и я предпочел увести девушку сюда.

Прилично подвыпившая Марго оказалась, к моей радости, особой довольно разговорчивой:

– Ненавижу таких чистеньких, как эта ваша Полина. Почему им по жизни судьба подносит подарки?! Я, например, за все, что у меня есть сейчас, заплатила хорошую цену. Ничего, все еще увидят, как я поднимусь, и мало никому не покажется. А Полина только кажется скромницей. – Она наклонилась над стойкой, демонстрируя красивую грудь в вырезе обтягивающей кофточки: – Я слышала, как вы сегодня Марата расспрашивали о той ссоре – так я знаю, каким образом Полина купила примирение! Я сама видела, как эта дрянь на другой день пришла к нему, и как он смотрел на нее… У нас с Артуром, если хотите знать, тогда все хорошо было, и, если бы не Полина, кто знает… Может, и не пришлось бы мне обхаживать его дядю.

Я заметил, что бармен неодобрительно поглядывает в нашу сторону. Мне даже показалось, что он прислушивается к беседе, и я пересел, закрыв плечом девушку.

– Поддерживали ли они после этого отношения?

Но Марго, прилично пьяная, уже не помнила, о чем шла речь. С недоумением переспросила:

– Кто?

Я терпеливо пояснил, и она отрицательно махнула рукой:

– Конечно, нет! Она ему вмиг надоела. А потом, Артур тогда вскоре попал в очередную историю, Марат его еле отбил. Нет, по-моему, они и не встречались больше, разве что на протокольных мероприятиях, где нельзя не появиться.

– А Марат Коригов? Ходят слухи о его увлечении молодой вдовой приятеля.

Марго нахмурилась:

– Я же говорю, что этой сучке везет на хороших мужиков. Да она специально ему отказала, чтобы он созрел и женился на ней! Таким, как она, всего мало: денег, власти, им еще подавай, чтоб их порядочными считали. Думаешь, она Каратаева своего любила? Да она на его похоронах и слезинки не выронила. Вот Ленку, сестру его, ту жалко – муж – козел еще тот, а тут такое несчастье с родным братом.

Поскольку больше никакого толка мне от нее добиться не удалось, ближе к полуночи я отвез девушку домой. Кажется, она очень удивилась тому, что я не остался.

Уже далеко за полночь я вернулся домой.

На веранде, несмотря на позднее время, сидели Иван и Лена.

– Где ты пропадал? – удивилась Лена. – С утра уехал, и ни слуху, ни духу!

– Ну, если так скучала, могла бы позвонить сама.

Подруга виновато покосилась на Ивана:

– Да я тоже, вроде, занята была… – Тут она вдруг насторожилась: – Слушай, а что это за дела такие: в городе появилась новая баскетбольная команда, у них на майках надпись «Ружичка и Шеремет». Это же наш Йожка?

Я засмеялся:

– Конечно. Мы с Йозефом давно работаем вместе. А ты откуда про команду узнала?

– Полина рассказала, что на городских соревнованиях первое место заняли никому не известные ребята, и название у них смешное какое-то. А я сразу догадалась, что это твоих рук дело. Вот не знала, что ты спонсорством займешься.

Иван кивнул:

– Хорошие пацаны. Они нам с Алексеем вчера помогли здорово.

Я налил в стакан виски и бросил льда, устроился рядом с ними.

– Я сегодня целый день общался с разными людьми. С Ворошиловым, с Кориговым. Очень занятная беседа у меня вышла с секретаршей Коригова, Марго.

Голос Лены дрогнул:

– Ты что-то узнал о гибели Саши?

Я неопределенно мотнул головой, спросил:

– А Полина где?

Лена вздохнула:

– У себя. Вернулась рано, и настроение было хорошее. Вот, про соревнования мне рассказала. А потом ей кто-то позвонил, она замолчала сразу, ушла в свою комнату и заперлась. Я уж и на ужин ее звала, но она так и не вышла. Может, не надо ее трогать?

Неожиданно дверь наверху хлопнула, и к нам спустилась Полина.

Я всмотрелся в ее бледное, со сжатыми губами лицо.

Она молча налила в стакан минеральной воды, отхлебнула и подняла на меня глаза:

– Не хочешь рассказать, зачем ты сегодня следил за мной?!

Ее голос звенел от ненависти, и я отставил стакан: