Текст книги "Кофе с молоком"

Автор книги: Лана Балашина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Я негромко спросил:

– Значит, о том, как Каратаеву работалось последние полгода, вы не знаете? Посоветуйте, к кому я мог бы обратиться? Может, у него какие-то другие проблемы возникли?

Павел Ильич переглянулся с женой, и сказал:

– Слышал я, что у него были какие-то проблемы с нецелевым использованием средств, но это вам лучше его бухгалтер расскажет. Она так и работает в городской администрации, зовут ее Антонина Петровна. Можете сослаться на то, что я вас прислал, она вам с этим поможет. А вот в целом обстановку может прокомментировать только один человек, – краем глаза я уловил, что Лена опустила голову, и мимолетно удивился, – Иван Арсентьев. Он руководил службой безопасности и довольно близко дружил с Сашей.

– Это тот самый, что был с ним в машине в последний день?

– Да, это он. Думаю, Иван об этом знает больше других. Саша ему очень доверял.

– Интересно, где его сейчас можно найти?

Павел Ильич опять непонятно переглянулся с женой, и чуть нахмурился:

– После всей этой истории Иван уволился со службы. Насколько я знаю, живет один, держит небольшую лесопилку. Пчелами занимается. Нет, вообще он парень серьезный, много лет проработал в уголовном розыске. Это после ранения он ушел в службу безопасности. Гибель Каратаева очень переживал – во-первых, друг, да и вообще… – Павел Ильич сделал неопределенный жест рукой, и я насторожился.

Мы уселись в машину, и Лена спросила:

– Куда?

Я завел мотор.

– В библиотеку, а потом посетим бухгалтерию городской администрации.

Лена удивилась:

– Что ты хочешь найти в библиотеке?

– Газеты почитаю. Ты ведь дома не хранишь старые подшивки?

– Нет, конечно.

По дороге к библиотеке я спросил:

– Меньшову не предлагали вернуться на место главы?

Она пожала плечами:

– У него был обширный инфаркт. Это сейчас он выглядит бодро, а полгода назад…Даже врачи не уверены были, что он выкарабкается.

– А кто сейчас на этом месте?

– Из соседнего района пригласили варяга, и он уже полгода вяло «исполняет обязанности». На осень назначены выборы, а кандидатур в районе достойных нет.

– А кто, кстати, занял место мэра?

– Сашин зам. До этого он руководил районным отделом промышленности и транспорта, по сути – типичный чиновник и разгильдяй. Ни на что решительное не способен, и тоже уже год сидит в «исполняющих».

Городская библиотека располагалась в здании, построенном в начале прошлого века. Высокие потолки, широкая парадная лестница, колонны у входа – все наводило на мысли о неспешном дворянском житье-бытье.

В читальном зале библиотеки было тихо и прохладно.

Бдительная библиотекарь позволила нам воспользоваться сшивами подписных изданий только после того, как Лена предъявила свой паспорт. Поскольку часть газет уже перешли в архив, нам пришлось дождаться, когда их поднимут из хранилища.

После чтения губернской прессы я понял, что имел в виду Альберт Николаевич: и в городе, и в районе царило полное безвластие.

То есть можно было сделать вывод о том, что серьезных политических соперников и конкурентов у Каратаева в районе не было, а единственный политический противник – Иваненко – был больше всего озабочен тем, как бы быстрее пополнить счета и слинять с исторической родины.

Мы уселись в машину, и Лена полуутвердительно спросила:

– В мэрию?

Я кивнул, и она велела на первом же перекрестке свернуть в один из нешумных тенистых переулков в старой части города.

На входе Елену узнали, и молоденький охранник отдал нам честь.

Кабинет главного бухгалтера мы нашли сразу, а Антонина Петровна нас уже, оказывается, ждала.

Поздоровавшись, она усадила нас.

– Павел Ильич предупредил меня о вашем визите. Что именно вас интересует?

Я без обиняков сказал:

– Ходили слухи, что у бывшего мэра были какие-то финансовые проблемы. Что-то, связанное с нецелевым расходованием бюджетных средств…

Антонина Петровна поднялась, и вынула из сейфа бумаги, протянула мне.

– Это акт ревизии, будет лучше, если сначала вы его прочитаете, а потом я все объясню сама.

Из материалов, которые оказались у меня в руках, явствовало, что при ремонте части улицы, прилегающей к районной больнице, установлен факт перерасхода денежных средств, связанный с тем, что при производстве ремонта были заменены часть заборных секций, ограждавших территорию больницы.

Антонина Петровна пояснила:

– Содержание и ремонт улицы относятся к нашему, городскому бюджету, а вот забор районной больницы – к районному. Понимаете, Александр Алексеевич никогда не был чиновником – он просто не понимал, как можно произвести ремонт улицы, угрохав в него три миллиона бюджетных денег, и оставить в прежнем виде проволочный забор, весь в дырах от постоянных набегов родственников и больных. Конечно, забор заменили, установили изящные фонари, уложили тротуарную плитку, причем успели сделать все это в короткие сроки, к дню города – и на другой день после праздника документы о нецелевом расходе были благополучно переданы в прокуратуру. Я всегда знала, что Иваненко – не ангел, но чтобы так…

– Но я ведь так понимаю, что дело удалось закрыть?

Антонина Петровна вздохнула:

– Екатерина Андреевна помогла мне договориться с заместителем главного бухгалтера районной администрации, и она дала мне гарантийное письмо об оплате злополучного забора, оформленное задним числом. В главных там сидит ставленница Иваненко, она ни за что помогать бы не стала, а вот зам у нее – честная женщина. Ей мы объяснили все, как есть. Наличие гарантийного письма спутало все карты, и дело прекратили. Но Сашу я предупредила, что попыток посадить его они ни за что не прекратят. А он только посмеивался.

– А как вы предполагаете, были у него враги, которым он очень мешал, чтобы могли заказать его физическое устранение?

Она сняла очки, аккуратно протерла стекла, и вернула их на место.

– Знаете, я тогда много над этим думала. Я уже говорила вам, что Каратаев не был чиновником. Если он мог что-то сделать – делал, а если напрямую сталкивался с нечистоплотностью, или чувствовал, что люди ищут только личную выгоду – он так твердо отказывал, что второй раз к нему никто не обращался. Нет, я, за бытность его на посту главы, врагов такого рода не знаю.

Уже прощаясь с нами, она смущенно проговорила:

– Знаете, вам бы надо встретиться с Иваном Сергеевичем. Он у Каратаева работал в должности начальника службы безопасности, и может вам рассказать гораздо больше, чем я.

Усевшись в машину, я кивнул Лене:

– Отвезу тебя домой. А мне еще надо в одно место заехать, переговорить кое с кем.

– Ты хочешь встретиться с подружкой Ильи? – понятливо спросила она. – Извини, что втянула тебя в семейные дрязги. Если хочешь, я поеду с тобой.

– Не надо. Думаю, будет лучше, если я сам поговорю с ней. Жены и любовницы редко вызывают друг у друга симпатию, а я рассчитываю подружиться с этой Аленой и вызвать ее на откровенность. Кроме того, для визита в казино – время еще раннее. Впрочем, больших результатов я от этого визита не жду, мне кажется, тут мы пустышку тянем. А вот завтра проедем к этому Ивану Сергеевичу. Мне он кажется достаточно перспективным, очень уж вовремя ему сигареты понадобились…И подозрительно положительным его все изображают. Прямо герой…

Лена вздохнула и села ровнее.

– А он такой и есть.

Ага, теперь становятся понятны и переглядывания Меньшовых, и смущение Антонины Петровны.

– Ленка, мало мне своих загадок, так еще ты подкидываешь. Колись, что у тебя с этим Арсентьевым? Роман или просто интрижка?

Ленка покраснела:

– У меня с ним ничего. Просто он раньше часто бывал у нас, они с Сашей действительно дружили. После смерти брата я с ним ни разу не виделась…

– А хотела?

Она покосилась на меня.

– Он даже не позвонил мне ни разу. А мне сначала не до него было, так неожиданно все свалилось, а потом звонить и напоминать о себе стало и вовсе незачем. Так что извини, придется тебе к нему самостоятельно ехать.

Я кивнул:

– Понятное дело. Романа не было, но ехать к нему ты не хочешь. Чего тут непонятного?

Лена покосилась на меня, но промолчала.

Ужинали мы в одиночестве. Полина еще не вернулась из города, хотя было уже около восьми часов. Илья, напротив, вернулся и уже успел уехать куда-то.

Лена с ехидством заметила:

– Устал изображать образцового мужа.

Она накормила меня ужином.

С безразличным видом я спросил:

– Часто она так задерживается?

Лена рассеяно переспросила:

– Кто? А, Полина? Да нет, обычно в это время она уже дома. Да вот и она.

Действительно, в ворота въезжал мощный черный автомобиль. Илья прав, странный выбор авто для хрупкой молодой женщины.

Полина поднялась на веранду, сбросила офисные лодочки и босиком уселась в плетеное кресло. Я отвел глаза от ее ступней с розовыми пальчиками.

– Проголодалась? – спросила Лена. – Неважно выглядишь.

– А, день сегодня такой… Думала, никогда не кончится. Но я не голодна. Встречались с заказчиками, и поужинали заодно.

– Тогда, может, кофе?

– У меня ощущение, что кофе скоро из ушей потечет, – засмеялась Полина. – Но весь выпитый кофе того стоил: нам с Глебом Ворошиловым удалось переубедить всех, и работы начинаем уже на следующей неделе. Они обещали сами поторопить проектантов. Так что теперь не отвертятся. Я очень рада этому заказу, а ведь думала, что он почти уплыл из рук. Вторые претенденты предлагали просто заведомо заниженную цену, и я всем сегодня это доказала.

Она поднялась:

– Пойду в душ. Если хочешь, подожди меня, и я посижу с вами.

Лена сказала:

– Приходи. Только Алексей уже уезжает. Надумал посетить наше казино «Фламинго» и приобщиться к местному бомонду. Так что нам с тобой предстоит провести вечер в одиночестве.

Полина улыбнулась:

– За целый день так наговорилась, что с удовольствием просто посижу на веранде, подышу воздухом.

Я про себя подумал, что тоже предпочел бы остаться, но решил не выходить из образа.

Казино я нашел сразу. Здание было все еще ярко освещено, но уже как-то чувствовалось, что, в свете последних решений правительства, заведение доживает последние дни: часть лампочек в рекламе не горела, а никому до этого не было дела…

Парни на входе, по виду – обычные вышибалы, обеспечивавшие попутно фейс-контроль, деловито обвели меня металлоискателем, и удовлетворенно кивнули:

– Проходите.

В игровых залах было довольно много народа, и я потолкался там. Потом решил, что интересного здесь мало, и спустился в бар.

Как раз вовремя: начиналось представление. Девушки в страусовых перьях и подвязках исполняли на полукруглой сцене что-то сексуально-лирическое.

То ли публика была мало разогрета, то ли по другой какой причине, но народ на зрелище реагировал вяло.

В перерыве между номерами я подозвал официанта и спросил, могу ли я увидеть Алену Каширину.

Парень отрицательно качнул головой:

– Она сегодня не вышла. Хозяйка рвет и мечет, грозится уволить ее.

– И часто она так манкирует служебными обязанностями?

Парень пожал плечами:

– Да у нас сейчас полный бардак. Все девочки, кто получше, давно перебрались в другие заведения, а вот-вот и остальные разбегутся. Мила, подруга Алены, тоже говорила, что та уже давно подумывала, чтобы уйти.

Я вынул аккуратно сложенную купюру и вложил ее в карман парня.

– Если можно, я хотел бы встретиться с Милой. Это можно устроить?

– Да вполне. Тем более, что она занята только в первом отделении. Вы на машине?

Я кивнул, написал на салфетке марку и номер машины и вышел, без сожаления оставив заведение.

В принципе, ждать долго мне и не пришлось. Я едва успел выкурить сигарету, когда ко мне подошла очень худенькая высокая девушка и спросила:

– Это вы хотели со мной поговорить?

Я кивнул.

– Вы можете подвезти меня домой, а по дороге спросите о том, что вас интересует.

Я усадил Милу в машину, и она утомленно откинулась на сиденье.

– Простите, но я хотел бы узнать кое-что о вашей подруге, Алене. Она сегодня не вышла на работу, и поговорить с ней самой мне не удалось.

Без особого любопытства девушка спросила:

– И что вас интересует?

– Во-первых, ее адрес и номер телефона. И, если вас не затруднит, я хотел бы получить еще кое-какую информацию. Я готов за нее заплатить.

Она хмуро посмотрела на меня:

– Сколько?

– Это будет зависеть от той информации, которую я получу.

Она презрительно скривилась:

– Давайте договоримся так: вы мне сейчас даете сотню, а по приезде на место – еще одну. Потому что адрес я ее не знаю, а вот где живет – показать могу. Заодно по дороге возьмете у меня интервью.

Я протянул ей сотенную бумажку, и она тщательно рассмотрела ее. Удовлетворившись осмотром, спрятала купюру в сумочку и показала дорогу.

– Я так понимаю, что вас подослала жена одного из тех придурков, что запали на Ленкину внешность. Кого именно?

Я засмеялся:

– По-моему, это вы брались отвечать на мои вопросы, а не я. Вот как раз этот вопрос меня и интересует: какие мужики были в ее окружении последнее время?

– Ну, всех не упомню, да и по именам не знаю. Алена – баба скрытная, да и дружбы между нами особой не было. У нее вообще подруг с детства не водилось. Она всех своих приятелей называла групповыми именами: папик – это содержатель и спонсор, пупсик – временный любовник, «мой» – это она о придурке, который работает тренером в каком-то элитном клубе. О, он как раз был любовью всей ее жизни, и, тем не менее, она изменяла ему и с папиками, и, уж вовсе непонятно почему, с пупсиками. По именам могу назвать хозяина ювелирного салона «Маргарита» Соломатина, этот из папиков, ну и пару пупсиков – бармен из бильярдной Артура Коригова, кажется, она пару раз назвала его Мишей, и парень без определенного рода занятий, зовут Костиком, тусуется в этой же бильярдной. Вот, в последнее время Алена с ними и хороводилась.

– А имя Ильи Городецкого говорит вам что-нибудь?

Она хмыкнула:

– А вы, действительно, хорошо осведомлены о жизни Алены. Для чего тогда понадобилась я? Действительно, пару раз я видела, как он привозил ее к казино. Но вот почему-то отношения с ним Алена не старалась афишировать.

– Извините, у вас очень занятная классификация мужчин. Куда бы вы отнесли Городецкого?

Она задумалась:

– Знаете, затрудняюсь. По возрасту и положению – тянет на папика, но нет, я бы знала; точно – не любовь всей жизни, потому что это место у Алены занято прочно; но, вроде, и не пупсик – что же я, пупсиков не знаю?.. А, может, у них просто дела какие были?

Я резонно возразил:

– Какие дела у него могут быть с Аленой?

Она пожала плечами.

Мы подъехали к арке ворот, и навстречу нам на высокой скорости выскочила машина, я едва успел посторониться. Кажется, это был «Паджеро». Илья?!

Алена показала мне три темных окна:

– Аленины. Только нет ее. Хозяйка просила, чтобы я ей дозвонилась, но она трубку не берет. – Девушка с опаской спросила: – Ну как, стоило это еще сотни?

Я протянул ей деньги, она успокоилась.

На всякий случай я поднялся в подъезд, позвонил пару раз, но открыть мне не пожелали.

Из двери напротив выглянула недовольная соседка:

– И чего ходить, чего трезвонить? Когда это она в такое время дома была?

Я машинально глянул на часы, было около двенадцати.

Навстречу мне по лестнице поднималась молодая женщина с усталым лицом.

Соседка Алены обрадовалась ей:

– Маша, ты сегодня рано!

– А меня сегодня муж сменщицы подвез.

Провожаемый их взглядами, я спустился по лестнице вниз.

Вечер выдался теплым, но не душным. В глубине двора подростки играли на гитаре, лениво переругиваясь с немолодой теткой, выглядывавшей в окно первого этажа. Когда-то, много лет назад, я тоже жил с родителями в таком дворе. Честно говоря, мне казалось, что таких дворов уже и не осталось, а вот поди ж ты…

Я подвез девушку к дому, однако, выходя, Мила замялась.

– Не знаю, поможет ли это вам, но недавно, после очередной ссоры с хозяйкой, Алена сказала, что и дня больше не проработает в этой забегаловке, а скоро вообще сама откроет элитное заведение. Может, Соломатина растрясла?

– Алена часто ссорилась с хозяйкой?

– Нет, что вы! С ней попробуй поссорься – мигом рассчитает. В Алену последнее время прямо бес вселился – так и норовила Анне Витальевне под руку попасть!..

– И как давно начались эти ссоры?

– Да с месяц назад. Может, это связано с тем, что многие девушки от нас ушли, и Алена чувствовала, что теперь хозяйке не так легко с ней будет расстаться, вот и качала права.

Я поблагодарил Милу.

Она замялась:

– Вы только Алене не выдавайте, что я вам про нее рассказала. Все-таки подруга…

Я хмыкнул про себя, но вслух пообещал хранить наши секреты в тайне.

Вернувшись домой, я рассказал обо всем Лене. Ильи дома не было, и она махнула рукой:

– Не знаю, где он шарахается. Первое время он уверял меня, что устал, и ночует в нашей городской квартире, а потом… Короче, я и спрашивать перестала.

Я подумал, что, наверное, все-таки это был Илья. Скорее всего, он, как и я, не застал девчонку дома и уехал дальше.

Вместо идиллической пасеки, которую я предполагал увидеть, бетонка вывела меня к высокому каменному забору.

Въезд на территорию охраняли пара ребят довольно сурового вида. Я хотел было расспросить их, но в этот момент из подъехавшей машины выглянул парень:

– Кого ищем? – не слишком дружелюбно спросил он.

– Мне нужен Иван Арсентьев.

– Это я. Хотите посмотреть базу?

Я озадачился:

– Какую базу?

– Я продаю предприятие. Вы разве не по этому вопросу?

– Нет. Я от Меньшова. Павел Ильич посоветовал мне обратиться к вам.

Парень настороженно глянул на меня, помедлив, буркнул:

– Тогда пройдем в контору.

Он кивнул ребятам, и те пропустили нас на чистенькую территорию базы. Везде были выбеленные бордюры, тщательно подстриженные газоны с травой. Дорожки, ведущие к цехам, видневшимся вдали, были чисто выметены.

Контора располагалась в уютном одноэтажном здании с красной черепичной крышей и утопала в цветах.

Я покрутил головой, и Иван заметил, пояснил:

– Это наша зам по хозяйству развела, она до пенсии в зеленхозе работала.

Мне понравилось, что Иван вытер ноги, входя в здание. Я последовал его примеру.

Мы прошли коридором в приемную, большую светлую комнату, и он кивнул привставшей нам навстречу девушке:

– Катя, нам бы чайку. Или кофе? – оглянулся он на меня.

– Мне все равно. Пусть будет чай.

Иван уселся в кресло, молча ожидая чай.

Катя споро принесла поднос с двумя небольшими чайниками, расписные чашки, мед и орехи. Она разлила горячий, хорошо заваренный чай, составила посуду на стол и вышла.

Только после ухода Кати Иван спросил:

– Собственно, чему обязан?

– Вчера я был у Павла Ильича. Мы разговаривали с ним о некоторых обстоятельствах гибели Александра Каратаева. Павел Ильич был со мной откровенен, но, к сожалению, к моменту времени, который меня интересует, он уже был отстранен от дел и болен. И он посоветовал мне обратиться по этому вопросу к вам – человеку, бывшему другом Каратаева и находившемуся рядом в его последние дни.

– Хорошо. Что именно вы хотели бы узнать? Какие-то подробности того дня?

– Возможно, это тоже. Но больше всего мне хочется услышать ваше мнение о том, какой была политическая обстановка в городе на тот момент. Были ли у Каратаева политические враги, которые могли захотеть его физического устранения?

Он усмехнулся:

– Ну, захотеть, может, и захотели бы, но не решились. Никто из местных чиновников не способен на решительный поступок. А Иваненко, который и хотел и мог организовать все, что угодно, тогда был занят только собственными проблемами – под ним уже земля горела. Нет, если спросить меня, то политическую подоплеку я отрицаю полностью.

– К сожалению, ваши слова полностью совпадают с мнением Павла Ильича, – задумчиво сказал я.

Иван помолчал и поднял на меня взгляд:

– Почему к сожалению? И почему сейчас, год спустя, возник этот вопрос?

Я решился.

– Меня сюда направила Лена Городецкая.

Он вынул сигареты, закурил, толкнул пачку ко мне.

Подойдя к окну, распахнул его. Не оборачиваясь, спросил:

– А она почему этим интересоваться стала? И именно сейчас?

– За последний месяц на ее жизнь дважды покушались. Притом, что все, кого я расспросил, едины в мыслях о том, что убийство ее брата не имело политической окраски, разве не логично предположить, что эти покушения и взрыв могут быть связаны?

Он молча курил. Повернувшись, спросил, переходя на «ты»:

– А ты сам-то откуда взялся?

– Я приехал в город по своим делам. А с Ленкой учился в институте, и сто лет знаю ее. Естественно, разыскал ее, а тут такая история… Понимаешь, она об этом даже рассказать никому не могла…

– Ну, тебе же смогла, – насмешливо улыбнулся Иван.

– Я – другое дело. – Кажется, ревнует: вот только этого мне не хватает! – Если думаешь, что между мной и Леной что-то есть, не держи в голове.

– Почему ты думаешь, что меня это интересует? – сощурился он.

Я поднялся:

– Извини, если потревожил.

– Подожди. Сядь, – он повернулся ко мне, хмуро попросил: – расскажи, что там такое.

Выслушав, он помолчал.

– Значит, ты пытаешься в окружении брата и сестры найти людей, которым выгодна их смерть. Я тогда много думал над этим, и не мог связать концы. А теперь еще и Лена…

– Ну, были ведь люди, которые что-то получили в результате гибели Каратаева…

Он посмотрел на меня:

– Ты имеешь в виду его жену? – Иван покачал головой и убежденно сказал: – Она любила его. Даже больше тебе скажу, если бы когда-нибудь так полюбили меня, я был бы счастлив. Вообще, если бывает Любовь с большой буквы, это будет так, как у них с Сашей. Я по натуре человек независтливый, но тут…

– Вот. А мог еще кто-то позавидовать их счастью?

– Мог. И что получил бы? Полина месяц черная ходила, да и сейчас… Она ведь совсем на себя непохожа. Я как-то встретил ее на кладбище, посидели, помолчали. А потом она поднялась, спасибо, тебе, говорит, за то, что поговорил со мной… А мы промолчали все то время, что я рядом сидел. Нет, поверить я могу во что угодно: во вмешательство спецслужб и иностранной разведки, но Полина… Или тогда уже вообще ничему и никогда верить нельзя.

– Хорошо. Но ведь кто-то сел в кресло Каратаева, кому-то передали выгодный бюджетный подряд, да мало ли причин, которые тебе кажутся мелкими, а для другого человека представляют вполне реальный повод для убийства. Может, какие-то прошлые связи, старый роман?

Он логично спросил:

– А Лена при чем тут?

Я признался:

– Мне вот вчера показалось, что Городецкий излишне печется о чести невестки.

Иван отрезал:

– Городецкий вообще ни на что не способен.

Как-то почувствовалось, что симпатий к мужу Лены он не испытывает.

– Кстати, за пару дней до взрыва у Каратаева был серьезный разговор с ним, я даже удержал Сашку от того, чтобы он ударил Илью. Была там одна история… Илья, он не просто изменял жене, периодически он не брезговал и просто откровенными шлюхами. Но хуже всего то, что он заводил романы с женами своих знакомых и приятелей. Вот как раз тогда один из таких романов выплыл наружу, и Саша был в бешенстве.

Я поднялся.

– Спасибо тебе за откровенность. Надеюсь, если мне понадобится твоя помощь…

Он кивнул, с тоской сказал:

– Слушай, смотри там за ней, ладно?

Мы пошли к воротам.

Я спросил:

– А базу зачем продаешь? Хорошо у тебя тут…

Он кивнул.

– Год назад я вернулся в отцовский дом. Нужно было начинать жизнь заново. Квартиру продал, приобрел в совхозе старые мастерские. Взял кредит, за год привел здесь все в порядок…А теперь кредиты погасил, доказал себе, что могу сделать все, что захочу…

– И не жалко бросать?

– Не могу я тут. Не дышится мне. Продам все, уеду к приятелю, зовет он меня.

– Думаешь, тебе там легче будет?

Он пожал плечами.

А я повертел головой, и подумал: купить, что ли, базу эту? Так мне у Ивана понравилось, что я попросил его:

– Покажи свое хозяйство.

Иван чванится не стал, прошел со мной по цехам.

Вышли мы на дорожку, ведущую к воротам, и я созрел:

– Вот что, Иван. Я тут неподалеку комбинат по осени строить начинаю, так мне все равно дополнительные территории понадобятся. А у тебя тут и цеха, и склады готовые. Опять же, располагаться моим ребятам где-то надо, а тут и контора твоя очень занадобится. Короче, я через пару недель сюда юриста пришлю, он нам поможет все оформить. Если сговоримся в цене, я и задаток перечислю.

Иван растерялся:

– Да я недорого прошу, сговоримся. – Потом засмеялся: – А пасека тебе, случаем, не нужна?

Мы вернулись в контору, и Иван показал мне документы. На мой взгляд, все было в порядке. Мы обменялись визитными карточками, и Катя принесла нам еще чаю.

Беседовали теперь вполне по-дружески.

Иван нахмурился:

– Вот чего жалко: ребята у меня хорошие подобрались. Тебе ж все равно кого-то нанимать придется? А у меня душа была бы спокойнее.

Я кивнул:

– Конечно, не переживай. Думаю, что с работниками твоими разберусь.

Наконец, я поднялся:

– Поеду, а то Ленка меня дожидается. – Я покосился на него: – Привет-то ей можно от тебя передать, или как?

В этот момент зазвонил его телефон, и Иван ответил. Внимательно выслушал все, что ему рассказали, и задал пару вопросов.

Я к беседе не прислушивался, а напрасно. Иван повернулся ко мне и хмуро сказал:

– С тобой поеду. Приятель мой звонил, с прежней работы. Рассказал, что сегодня выезжал на убийство некой Елены Анатольевны Кашириной, 28 лет. И подозреваемый по делу уже задержан. Это наш с тобой знакомый, Илья Городецкий. Квартирная хозяйка дала показания, что вчера, когда она заходила за деньгами, он был в квартире убитой. Сам он толком не может объяснить, где был вчера вечером и ночью, так что его пока задержали, будут допрашивать.

– Послушай, я ведь вчера к ней ездил, к Алене этой! Только дома не застал. Лене звонили, что у Городецкого с ней связь, вот я вчера и проехал к ней на работу, хотел присмотреться и, возможно, поговорить. Только ее уже ни дома, ни на работе найти не могли. – Я спросил: – А почему приятель тебе так сразу позвонил?

Иван вздохнул:

– Мы с ним дружим давно, лет пятнадцать. Он знает, что я знаком с Городецкими.

– Бред какой-то! Я Илью знаю с института, и уверен, что никого убить он не мог.

– Я, конечно, его не люблю, но с тобой согласен. В общем, я поеду первым, а ты – за мной. Там, на месте, разберемся.

Мы пристроили машины в кружевной тени акации, и Иван позвонил приятелю. Решили, что светиться нам не стоит – дело-то семейное…

Пока дожидались Анатолия, я набрал номер Лены.

Она подтвердила все, уже нам с Иваном известные, обстоятельства. Добавила только, что связалась с адвокатом. Я посоветовал ей не пороть горячку и ждать нас.

Ивану о разговоре докладывать не стал, но он и так понял, что Лена расстроена.

Упрямо наклонив голову, он отвернулся.

Иван познакомил меня с Анатолием, и я второй раз пересказал ему свои вчерашние приключения.

Он вздохнул:

– Надо же! У меня были большие надежды на тебя. Соседка описала твою внешность, причем, скажем так, довольно похоже. Я и ребят уже по соседям отправил, с твоим описанием… Говоришь, подруга Мила ждала тебя в машине? Это хорошо. Для тебя, имею в виду.

Я кивнул.

– Она вчера упоминала некоего Соломатина, и бармена из бильярдной, вроде, Мишей его зовут. И еще одного парня…

Он скривился:

– У нее мужиков – как мух летом. Видная девица была, ничего не скажу. Еще замучаемся проверять ее ухажеров.

Иван спросил:

– Что Михалыч говорит о причинах смерти?

– Официального заключения еще нет, но и так ясно, что ее задушили. Учитывая жару, время смерти приходится примерно на 8–9 часов вечера. Косвенно это подтверждает и то, что в момент смерти потерпевшая была при полном макияже, но еще не одета – видимо, собиралась на работу. В казино нам сказали, что обычно она приходила к девяти вечера, но вчера не явилась, и в десять ее уже начали разыскивать.

Я спросил:

– А Илья вообще хоть что-то говорил?

Анатолий усмехнулся:

– Сначала молчал, зачем-то скрыл даже факт знакомства, хотя это проверили сразу. Потом признался, что с Кашириной знаком уже давно, месяца три. Конечно, она была его любовницей. Уверяет, что в последнее время близкие отношения с ней не поддерживал, но простились по-хорошему: он ей подарил довольно дорогое кольцо. Кстати, коробочка от кольца была в комнате, а самого кольца обнаружить не удалось.

– А что он говорит по поводу того, где ночевал?

– Уверяет, что в своей городской квартире. Но там его не было. Мы опросили соседей и охранника из гаража – он даже не приезжал вчера. Так что где был – загадка. Причем тут он стоит насмерть, как пленный партизан. Знать, есть что скрывать!

Иван хмыкнул:

– Чего тут думать? Завел шашни с очередной замужней бабой, и боится, что ее муж им обоим голову оторвет. Вот тебе и все его тайны…

Уговорившись обо всем, что удастся узнать, рассказать ему, Анатолию, мы отбыли по месту жительства Кашириной.

Со вчерашнего дня во дворе мало что изменилось.

Дверь квартиры была опечатана, но мы и не стремились туда попасть.

Я огляделся по сторонам и направился к сетке, за которой компания подростков с азартом играла в стритбол.

Подойдя ближе, негромко позвал:

– Ребята, есть разговор.

Парень постарше, в кепке со сдвинутым назад козырьком, оглядев нас, неохотно спросил:

– Из милиции, что ли? Так уж спрашивали сегодня нас. Сколько можно? Отвлекают и отвлекают, спасу нет. А у нас соревнования на днях, между прочим!

Я заинтересовался:

– Соревнования? Хорошее дело. Я вот только заметил, что ты мяч не докручиваешь.

Взял мяч из его рук и, не сходя с места, точно послал его в кольцо.

Мальчишки с уважением посмотрели на меня.

– Здорово!

Я посоветовал:

– И прыгать надо лучше. Вообще, замечу, физподготовка у вас хромает. Ну, понятно, пиво по вечерам…

Парень покраснел:

– Когда это мы пиво пили? Это вы зря…Это вам, наверное, Рагозина из четвертой квартиры сказала, она у нас самая сплетница во дворе…

Я посерьезнел:

– Ладно, ребята, помощь ваша мужская нужна. Женщины в машинах ничего не понимают, но вы-то мужики грамотные. Вот очень нужно нам узнать, какие машины в ту квартиру подъезжали. Марки, цвет, а уж если номер вспомните – вообще цены вам не будет.

Ребята переглянулись:

– Да на стоянке машин за день перебывает – считать замучишься. Мы-то особо и не смотрели. Вот в последнее время чаще других подъезжали двое мужиков на похожих машинах – серебристый «Паджеро», еще парень, взрослый такой, на байке ездил, этот довольно часто, и сама хозяйка квартиры на «Лансере» разъезжала.

Иван вынул из кармана фото и протянул ребятам:

– Вот, вот! Этот на «Паджеро» и приезжал! Хороший мужик, не жадный. У нас по весне лужа перед въездом, так он заглох как-то. Мы его вытолкали, и он нам денег дал.

– А другой? Что за мужик?

– Другой? А, урод какой-то. У нас мяч как-то вылетел нечаянно, и к его машине подкатился, так он орал, как потерпевший. И вообще… странный какой-то. Все по сторонам оглядывается, и голову в плечи прячет. Как будто боится, что его кто-то увидит…