Текст книги "К лучшему ли (СИ)"

Автор книги: Лали Фишер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

– Почему Царь? – поинтересовался я.

Доберман смиренно шёл рядом со своей хозяйкой, то и дело бросая на меня настороженные взгляды. Даже без поводка он не убегал вперёд. Вот это дрессировка, подивился я.

– Приятно, когда тебя дома всегда ждёт твой собственный преданный Царь, – с лёгкой улыбкой отвечает Дана.

– А кто дрессировкой занимался?

– Я.

Удивлённо посмотрев на нее, я перевёл взгляд на идущую нам навстречу женщину, которая пристально всматривалась в нас. Цыганка, а её образ не оставлял сомнений, что это была именно она, переводила свой пристальный взгляд с меня на мою собеседнику и обратно. Она приостановилась и подождала пока мы с ней поравняемся.

Женщина уверенно перегородила нам путь. Царь чуть придвинулся к ней, обнюхал её, и вероятно, не обнаружив угрозы, тут же вернулся и остановился подле хозяйки.

Она внимательно шальным взглядом посмотрела в мои глаза и тихо, хриплым голосом сказала:

– Ты рискуешь потерять её. Теперь уже навсегда.

Вскинув бровь вверх, хотел ответить, но Дана меня опередила.

– А как же ручку посмотреть сначала? – ехидно сказала девушка.

Цыганка впила свой едкий и чуть безумный взгляд в девушку.

– А у твоего страха одно лицо, но две сущности.

Дана сурово поджала губы и зло прошипела:

– Что ты несёшь?

– Одно лицо, но две сущности… – уже тише шептала женщина, и обойдя нас, медленно пошла прочь.

Глава 26 Мария

Глубокой ночью сквозь сон я слышала, как он пришёл. Спала чутко. Максим хоть и двигался очень тихо и бесшумно, но я все же проснулась. Даже не испугалась постороннему движению. Странно… Хотя что странного? Кроме него больше просто некому расхаживать по моему дому. Похоже я стала привыкать к нему. К его присутствию в моей постели, в моей квартире, в нашей с Алисой жизни.

Он беззвучно зашёл в комнату, неторопливо разделся, лёг и уже привычным движением окутал меня своими сильными и горячими руками. Прижал к себе спиной, глубоко вздохнул, поцеловал в макушку и размеренно задышал.

Стоя за стойкой в спортивном центре, я лихорадочно поправляла униформу. Взглянув на часы – ровно восемь утра. Облегчённо выдохнула – успела. Как я могла проспать? Вот блин! Эта Макс во всем виноват! Шарохается не пойми где по ночам. Потом приходит и будит меня.

Рабочий день проходил в своём обычном режиме. Ближе к обеду позвонила Ритуля.

– Машунь, ну ты как? – слышу весёлый голос, который настроит на позитив любого, и улыбаюсь.

– Нормально, – но как только я проговариваю это, так сразу же вспоминаю наш вчерашний разговор с Максимом и улыбка стирается с лица. – Эээ… Рита, мне нужно поговорить с тобой…

– Что-то случилось? Если это не срочно, то может завтра вечером встретимся в баре "Бархан"? Поболтаем. Мама будет счастлива посидеть с Алиской.

– Давай. Тогда до завтра.

Положив телефон на стол, мой взгляд падает на безымянный палец правой руки. А точнее на кольцо на этом пальце… На абсолютно незнакомое кольцо на моем пальце, которое я впервые вижу. И естественно его не надевала. Волна гнева и безотчетной злости охватила меня разом.

Ну как так можно? Ну что он за человек такой? Просто взял и надел. Скорее всего пока я спала. Как будто я его собственность, не имеющая права голоса и собственного мнения. Захотел и добавил к своей вещи ещё один аксессуар. Даже не потрудился спросить. Хотя что спросить? Что он должен был спросить? Нравится ли мне кольцо? Хочу ли я за него замуж? Чувствую ли я к нему хоть что-нибудь? Что-то такое, что способно нас объединить. Сейчас я чувствую только злость и негодование. Вряд ли это хорошие спутники, которые способны сблизить, для союза двух людей… Но он, как обычно, сам все решил. Что-то себе надумал и претворяет в жизнь свои идеи и замыслы, не считаясь с мнением окружающих.

Захотелось снять кольцо. Назло ему. Чтобы неповадно было. Хоть оно и очень красивое. Прозрачный камень сиял всеми цветами своими гранями. Я ничего не смыслю в украшениях. И редко их ношу. Но это кольцо было очень красивым, но даже это не умаляло моей злости. Сняв кольцо с остервенением, я швырнул его в сумку.

Выскочив на улицу после завершения рабочего дня, я пошла на остановку. Нужно как можно быстрее добраться до садика. Благо он рядом. Но не успела пройти и десяти метров, как вздрогнула от пронзительного и противного звука клаксона. Повернувшись, я увидела Макса за рулём его большой чёрной машины. Не хотелось ехать с ним. Мне нужно было побыть наедине с собой. Хоть злость давно сошла на нет, но сейчас я не горела желанием с ним говорить. Вопреки своим ощущениям, я все равно поплелась к машине. Он ведь и силой может затолкать меня. Проходили. Знаем.

Открыла дверь и плюхнулась на сидение, не глядя на него.

Я чувствовала его жгучий и пытливый взгляд на всей поверхности моего тела. Кожу словно покалывало тысячами тонких микроигл. Не смотря на все, я упорно делала вид, что мне все равно. И что меня он совершенно никоем образом не волнует.

– Адрес, – его спокойный и чуть надменный тон меня моментально выбешивает. Даже гораздо больше его вездесущего взгляда.

– Карского, 15, – глянула на время в телефоне и чуточку расслабилась. Я ещё успеваю за своей малышкой.

Но Макс похоже никуда не торопиться. Я вижу боковым зрением, что он так и продолжает разглядывать меня. Не выдержав, я все же повернулась к нему.

– Что?

– Надень кольцо.

После его слов, мне стало плохо: живот скрутило тугим узлом, обдавая все внутренности жаром, дыхание сбилось, а пульс зачастил, как у зайца перед волком! Что это? Негодование? Волнение? Злость? Или может что-то другое? Более значимое… Захотелось как можно быстрее выпрыгнуть из машины и оказаться в спокойном и безопасном отдалении от этого человека.

Сделав глубокий вдох, и выравнивая дыхание, заговорила спокойным голосом, призывая всю свою выдержку, чтобы он не дрожал:

– Максим, я хотела с тобой поговорить. Давай…

– Поговорим. Только сначала надень кольцо.

Вспыхнув, я еле сдержалась, чтобы не заорать. Впив в него свой пропитанный злобой взгляд, вместо своих ногтей, я поняла, что он не отступит. В тёмных глазах я встретила непоколебимую решимость и уверенность в правильности своих действий. Осознание того, что он снова победил и подавил меня, вызывает досаду, горечь и ненависть.

Я с раздраженным рвением рыскала в сумки это чёртово кольцо и сыпала все возможные ругательства на голову своего тирана. Разумеется только в мыслях. Мой гнев ещё не перевесил чувство самосохранения. Наконец найдя кольцо, я дёргано нацепила его на палец.

– Доволен?

Он смотрел на меня внимательно и даже, я бы сказала, мягко что ли… А потом взял и улыбнулся. И это была не кривая ухмылка победителя, не знак превосходства надо мной. А тёплая, искренняя и очень нежная улыбка. Ничего подобного я раньше не видела. Он всегда был очень скуп на эмоции. От такой разительной перемены в его лице, я даже растерялась. Уставилась на Макса во все глаза и даже рот открыла в немом вопросе и изумлении, и еще… завороженности. У него была очаровательная улыбка. Макс сам по себе очень красивый мужчина. Даже едкий взгляд надменных глаз не портит его. Но когда он улыбается, то все стены начинают рушиться… Мои стены, за которые я отчаянно держалась, не подпуская его ближе положенной черты…

Он продвинулся в мою сторону, наклонился ко мне. А я съежилась и вжалась в сидение. Мне казалось, да что там казалось, я просто была уверена, что он меня поцелует. Мне очень хотелось снова почувствовать его губы на своих, но в то же время моё сознание противилось моим желаниям. Я затаила дыхание, почувствовав тонкий запах парфюма и мужского тела. Моё сердце ухнуло вниз и билось, кажется, через раз.

Макс приблизился к моему уху и тихо, волнующим голосом какие-то глубинные струны моей души, тихо сказал:

– Вполне, – потянулся за ремнем безопасности, пристегнул меня и вернулся на свое место.

У меня же вырвался вздох разочарования. И я сама на себя разозлилась ещё больше. "Вполне"? О чем он? Блин, про что мы говорили? А, кольцо. Господи, как же я устала от него! Устала от этих противоречивых эмоций. Устала от моей неоднозначной реакции на Макса.

Макс же привычно ухмыльнулся и завёл двигатель.

– Максим, ну зачем мы будем торопиться? К чему эта регистрация? Может ты ещё раз все взвесишь и подумаешь? Пожалуйста, давай не будем спешить, – я очень надеялась на его благоразумие и человечность. И не могла не попытаться уговорить его дать мне ещё время. Послезавтра регистрация! Господи, Макс и так очень требовательный, властный и упрямый человек. Если он получит ещё и официальные права, которые даёт регистрация брака, то он просто задушит нас своими диктаторскими и тиранскими замашками! Он ведь нам продыху не даст! Чего я допустить никак не могла.

– Спешить? Я и так опоздал. Даже слишком.

– Ты о чем? Куда ты опоздал?

– О тебе, – бросив в меня косой взгляд, уверенно и твёрдо сказал Макс.

А у меня мурашки по всему телу пробежали от его взгляда карих глаз.

– То есть ты не намерен менять своего решения?

– Регистрация послезавтра в четыре.

– Неужели ты не понимаешь, что своими упертостью и твердолобостью ты делаешь только хуже? Ну что тебе стоит пойти мне навстречу?

– Настойчивость через скалы проходит. А ты у меня такая мягкая и нежная. А сердце у тебя трепетное и… уже дрогнувшее.

Закусив губу от досады, я подумала о том, что он прав. Моё сердце и правда трепыхается, как птица в клетке, то в отчаяние бъется о ребра, намереваясь вырваться наружу, то замирает, не веря всему происходящему. И дрожит от ожидания неминуемого и вечного заточения или может быть от веры в лучшее…

Глава 27

– Ну, что будем пить? – Ритуля требовательно посмотрела на меня, будто знала, что мне совершенно не хочется пить. И своим настойчивым взглядом словно намеревалась изменить моё решение. Не дождавшись моего ответа, забарабанила наманикюренными пальчиками по лакированной поверхности стола и обратилась к официанту.

– Молодой человек, будьте добры, сыр, оливки, фрукты и мартини.

– И шоколад. Любой.

– Ну ты, как всегда, – усмехнулась моя младшая сестрёнка.

Ну да! Не могу я пить алкоголь без сладкого. Причём любой. Что теперь сделаешь? Вот такая я.

Заказ нам принесли быстро. Я крутила в руках мартишку, слушала болтовню Ритули и нервно кусала губы, не зная как сказать. И что именно сказать. А больше всего, меня пугала необходимость что-то объяснять и отвечать на вопросы, на которые я не знала ответов. Цедила мелкими глотками прозрачную, слегка зеленоватую прохладную жидкость, не чувствуя вкуса.

– Говори.

– Что? – я уставилась на неё, хаотично пытаясь вспомнить, что же она мне сейчас рассказывала.

– Маша, рассказывай, что случилось?

Я одним глотком допила мартини и выпалила:

– У меня завтра регистрация в четыре, – потянувшись к бутылке, я налила новую порцию сыворотки откровенности и правды. – Регистрация брака.

– Серьезно? Вы с ним помирились что ли? – её голос так и сквозил неприязнью.

– С кем? – спросила я, почувствовав лёгкую заторможенность и приятную теплую тяжесть в теле. А я ведь целый день ничего не ела. Быстро же затуманило мне рассудок.

– С кем? С Илюшенькой, конечно же, своим, – язвительно ответила.

– Нет, – тяжело вздохнув, добавила: – Это Макс.

– Мать честная! Ты серьёзно? – громче необходимого высказалась Ритуля с озорным блеском в глазах.

С опаской оглядываясь по сторонам, я отметила, что народу достаточно много. И каждый занят чем-то своим.

– А то-то я смотрю на кольцо – дорогое слишком. Не потянул бы твой индюк.

– Рита! Перестань!

– Вот это ты даёшь! Отхватила такого племенного жеребца и молчит! Блин, я ещё тогда поняла, что между вами все было.

Я скривилась. На душе было муторно. Чувство надвигающейся неприятности, беды, злоключения не покидало меня последние пару дней. Я не знала, чего конкретно йжду. Но одно я знала точно – это что-то не принесёт мне радости. Хотя предчувствие не просто было со мной ежесекундно. Оно увеличивалось и давило на меня с каждым мгновение все больше и больше. И я не могла понять, что тому причина. Предстоящая, так называемая, свадьба или что-то другое.

– Ну Максим! Ну молодец! Вот это я понимаю! Вот это мужик в натуральном виде! Пришёл, увел, женился! – все не унималась сестра в своём восхвалении.

– Скорее – нашёл, отбил, поработил, – горько заметила я. Причём отбил в прямом смысле слова – кулаками. А поработил шантажом.

– Стоп. А ты чего нос воротишь? Таких, как Макс твой вообще больше не делают. Не вижу блаженной улыбки на бессовестно счастливом лице.

– Ты не понимаешь, – качая головой, отвечала я. Все не могла решиться, рассказывать ли все сестре. А если я сделаю хуже? И разозлю Макса. Мне кажется, что он может быть ещё более опасным и безжалостным. – Он очень своевольный, категоричный и деспотичный.

– Что ты несёшь? – вспыхнула она. Естественно, я ведь разбила образ её идеального мужчины. – Нет, я, конечно, не сомневаюсь, что Макс может быть твёрдым, жёстким и даже жестоким, но точно не по отношению к тебе. Он на тебя так смотрел словно… словно всю жизнь только тебя и искал.

– Рита, он заставляет меня выйти за него замуж.

– Так, Машунь, я ничего не поняла. Объясни нормально, – нахмурилась она. – Как это заставляет? То есть ты не хочешь?

– Он мне предложил выбор – либо я выхожу замуж, либо он отнимет у меня Алису, – ну вот, сказала и чуток легче стало. Словно поделилась своей ношей с небезразличным человеком. Хоть это и эгоистично немного, но иногда очень необходимо. – Нет, я, конечно, понимаю, что по нашим законом почти всегда ребёнка оставляют матери, но…

– Подожди! – прикрикнула на меня, возбужденная моими откровениями Рита, прерывая мой поток признаний. – Он что, отец Алисы? Этот старый знакомый и есть отец твоей дочери? Тогда какого хрена он так долго пропадал? Где его черти носили?

– Нет, Ритуль, нет! Эээ… Он брат отца Алисы. И Женя – отец Алисы, не знал о моей беременности. Так получилось.

– Вот значит как! – медленно протянула слова, чуть растягивая гласные, что свидетельствовать о её чрезмерном умственном процессе. – Тогда зачем ему Алиса? Он хоть и дядька ей, но я не думаю, что он за неделю воспылал неудержимой любовью к своей племяннице. Да ещё и отлучить её от матери…

– Я не знаю. Но он сказал, что при наличии денег и связей, это сделать несложно. Я, правда, не могу быть уверенной в Жениной реакции на слова Максима. Но мне, кажется, что Женя не поступит так жестоко с нами. Но с другой стороны, он три года пропустил в жизни своей дочери. И легко может в этом обвинить меня. Нет, я, конечно, своей вины не отрицаю. И опять же я не знаю насколько сильно Максим может оказывать влияния на брата.

Мы ещё долго спорили и строили разные предположения. Бутылка опустела, а голова наполнилась тягучей, мягкой ватой. Тело налилось свинцом. Спать хотелось безбожно.

– И что ты будешь делать?

– У меня есть выбор?

– Выбор есть всегда! – с пьяной уверенностью заявила сестра. – Сбежать. К матери. Он Вас там не найдёт. Замуж выйти. За него. Ну, то есть принять его предложения. Или отказаться и бороться за дочь. Написать заявление в полицию. Конечно, доказательств нет… А вообще, ты знаешь, я не могу поверить, что Макс на такое способен. Ну не похож он на подонка и сволочь! – горячечно заверила Рита.

– Я пробовала сбежать. Он следит за нами. В аэропорту нас нашёл.

– Серьёзно? – вытаращив глаза, воскликнула Рита.

Я кивнула.

– А рисковать дочерью я не могу. Ну не могу я надеяться на его благородность и разумность.

– Тогда выходи замуж! – махнула рукой, принимая за меня решения. – Блин, да за такого мужика и я бы… Дура ты, Маша, видно же, что ты свет в его окне.

Не сдержавшись, я захохотала. Видать, нервное.

– Что ты городишь? Я по сравнению с этим племенным вороным жеребцом, серая кляча.

– Машка, ну ты точно дура! Что-то я раньше не замечала твоей низкой самооценки. Подожди, он тебя что унижает? Или…

– Нет. Что ты?! Не было ничего подобного, – поспешила успокоить уже накрутившую себя и разгневанную Ритулю.

– То есть на регистрации никого не будет? И тётя Вера ничего не знает?

Отрицательно мотнула головой.

– Я потом ей все как-нибудь объясню.

– Ты хоть платье-то купила? – тяжело вздохнув, промямлила Рита.

– Ага. Чёрное.

Мы прыснули со смеху одновременно.

– А за тобой уже приехали, – с легким прищуром, всматривалась мне за спину, сказала Ритуля.

Развернувшись, я постаралась сфокусировать взгляд в направлении, указанном Ритой. Заметив за барной стойкой мужскую спину, обтянутую кожаной курткой, я задохнулась и поперхнулась. Выпив залпом остаток мартини, я не сдержала ругательств.

– Нет, ну ты видишь? Какова вероятность того, что он здесь случайно оказался? – с безотчетным негодование выпалила я, жалясь сестре.

– Знаешь, я тебе дам совет – просто открой свои глаза! – посмотрев на меня выразительным взглядом, только я не поняла, что именно он выражал, сестра встала и засобиралась.

– С-стой, я ты куда? Меня подожди, советница! – не хило пошатываясь, я ухватилась за руку Риты.

– Меня такси уже ждёт. А тебя будущий муж. Я заплачу, – сестра быстро поцеловала меня в щеку и упорхнула, изредка восстанавливая равновесие.

– Вот предательница! – в сердцах бросила я ей.

Села обратно на свое место. Положила телефон в сумку, постоянно ощущая на затылке его колючий и въедливый в мою душу и раздражающий мои нервы тёмный взгляд. Накинула плащ на плечи и пошла нетвердой походкой, досадуя на туфли на шпильке и мартини, к выходу.

– Далеко собралась? – услышала я за спиной совсем близко его голос уже на улице.

– Подальше от тебя, – несмотря на своего тирана, тихо сказала я и почувствовала горячую ладонь на своём локте даже через ткань плаща.

Дернув рукой в попытке освободиться, я не рассчитала силу и пошатнулась на каблуках. А Макс прижал меня к себе. Почувствовав его запах, у меня защекотало в носу, перехватил судорожный спазм в горле доступ воздуха, а в животе разлился пожар.

Это все алкоголь!

– Пусти меня, – прошипела я.

Он чуть отстранился, заглядывая мне в глаза, и потащил за руку к машине.

Глава 28

– Ну, что дальше? – поинтересовалась я, вглядываясь в профиль расслабленного за рулём мужчины.

Ехал он хоть и не быстро, но голова все равно кружилась. В машине было тепло и меня ещё больше развезло. И развязало мой язык.

– Ты о чем? – не поворачиваясь ко мне, бросил он.

– О том, во что ты превратил и продолжаешь превращать мою жизнь.

– И во что же я её превратил?

– Не знаю, – пожав плечами, ответила. – Я не могу подобрать этому название. Тебе виднее. У тебя ведь есть план действий?

– Есть.

– Рассказать не хочешь?

Припарковав машину во дворе моего дома, он покинул автомобиль, так и не ответив на мой вопрос. Горько вздохнув, я неуклюже вывалилась из салона, придерживаемая сильной и надёжной рукой моего тирана. С каких это пор я стала считать его надёжным? Он ведь только и делает, что ломает весь мой распорядок жизни.

Макс был совсем рядом, что волновало меня и выводило из себя мою нетрезвую психику.

Мы поднимались на лифте, а меня все сильнее беспокоило его присутствие. И отсутствие Алисы в квартире. Нет, конечно, я не пряталась за дочь. Но находиться вдвоём с Максом становилось боязно и напряжённо. А о том, что мы с ним совсем скоро возможно начнём жить вместе, я вообще предпочитала не думать.

Перешагивая через порожек, я споткнулась и чуть со всего маху не рухнула. Макс ловко в потемках перехватил меня за живот, удерживая и чертыхаясь.

Я же расхохоталась.

– Ты себе когда-нибудь шею свернешь. Как ты вообще дожила до столь преклонных лет? – включая свет, бубнил Макс.

– Ну а что? Если я себе ногу сломаю, то это будет считаться уважительной причиной для отмены регистрации, – вытирая, выступившие от смеха слезы, размазывая туш, сказала я.

Макс же не разделил моё веселье. Расположившись в гостиной, налил воды в стакан.

– Когда ты поймёшь, что я не враг тебе?

Я подошла к нему, взяла стакан из его рук, сделав приличный глоток, ответила:

– А кто? Шантажист? А шантажист разве может быть не врагом?

Я видела, как тень набежала на его лицо. И, несмотря на собственную незавидную ситуацию, пожалела о своих словах. Вот так всегда, я сначала ляпну, а потом думаю, стоило ли это вообще говорить. Но ведь на самом деле получалось, что я говорила именно то, о чем думала.

– А если это любовь?

Я замерла с, преподнесенным к губам стаканом и, раскрытым ртом. Мне показалось, что пол под ногами покачнулся и я, поставив на стол воду, и расплескав ее, облокотилась обеими руками о столешницу. Дышать стало тяжело. В носу неприятно защипало, глаза зажгло, а во рту скопилось вязкая сладковатая слюна, которую никак не удавалось сглотнуть.

Не могла заставить себя посмотреть ему в глаза. Поэтому всматривалась в капли жидкости на идеально гладкой поверхности белого стола.

Я была готова услышать от него все что угодно: грубость, его неадекватные выпады, издевку, да хоть что! Но только не это… Может, он шутит? Ну просто решил поиздеваться. Сейчас скажет что-то вроде: "неужели так легко повелась?". Вот в это я поверю. Хотя я не припоминаю, чтобы он шутил. И сейчас вроде не в шутливо расположении духа.

Но признание… Это ведь можно считать за признание в чувствах? Ну просто подобного не может быть! Точно так же, как если бы мне присудили премию Нобеля в области физики за исследование космоса. Да, блин, где я и где космос?! Вот и мы с Максом так же далеки друг от друга.

Все происходящие было таким немыслимым, что я никак не могла прийти в себя. Разом меня накрыла смесь ощущений из растерянности, замешательства, испуга и чего-то ещё такого, очень важного, что заставляет ныть сердце, бередить душу и проливать слезы.

Громко сглотнув, я наконец ответила, не поднимая глаз, получилось почему-то шепотом:

– То есть, наша встреча в ресторане все таки не была случайностью?

– Случайностью? Я искал тебя больше трех лет!

Как я их не сдерживала, но слезы все таки скатились по щекам. Конвульсивно втянув в лёгкие воздух, я с надрывом в голосе сказала:

– И-извини! Я пойду спать, поздно уже, – не сделав и двух шагов, Макс проворным рывком прижал меня спиной к себе и уткнувшись мне в шею, вызывая и без того в неспокойной душе, вихрь эмоций, горячо проговорил:

– Ну и почему ты всегда убегаешь? И почему ты плачешь? Я разве чем-то обидел тебя?

Отрицательно помотав головой, ибо говорить я просто была не в состоянии. Сама не понимала, на какой из вопросов я ему ответила, наверное, на все сразу. Ругаться и обмениваться с ним колкостями было куда привычнее разговора по душам, который меня буквально душил своей остротой чувств.

– Чтобы ты не говорила, я знаю, что ты небезразлична ко мне! И мне все равно, кто был до меня. Даже если это мой брат. Зря ты тогда сбежала. Но сейчас я сделаю все, чтобы после меня никого не было. Ты меня поняла?

Я кивнула. А Макс продолжил:

– Ты в любом случае выйдешь за меня! Если ты не готова принять меня в качестве мужа, я не буду тебя торопить. Но вы с Алисой должны быть рядом со мной. Регистрация завтра состоится.

Глава 29

Я стояла, прижатая к твёрдой мужской груди, и вдыхала запах моря, соли и свежести. Его аромат… Запах, который был настолько притягательный, что заставлял мой мозг туманиться похлеще мартини. И боялась пошевелиться. Гулкие удары его сердца отдавали набатом в моей голове, повышая уровень волнения и перебои в моем пульсе.

Я чувствовала, что должна что-нибудь сказать ему в ответ. Но словно онемела. Во рту пересохло, а горло сдавил ком. Меня душили чувства, его и мои собственные.

– Иди, ложись. Мне надо ещё поработать.

Шумно втянув воздух в лёгкие вблизи моей кожи на шее, он отпустил меня и отступил на шаг.

Меня же пробрала мелкая дрожь.

Пробормотав что-то вроде "спокойной ночи", я поспешила спрятаться в спальне.

Закрыв дверь, я наконец смогла отдышаться и привести в норму бешено скачущее сердце.

Сбежала. Спряталась. Неужели Макс прав? Я все время сбегаю? Получается, что так. По крайне мере, по отношению к нему. Уже который раз…

Окатив ледяной водой свои разгоряченные щеки, я постаралась привести в состояние равновесия свою нервную систему и все обмозговать на холодную голову. Переодевшись, я улеглась в кровать и принялась размышлять.

Так, если с Максимом сейчас все стало более-менее понятно, хоть и очень трудно поверить в подобное, то что со мной? Что с моей стороны? Что я чувствую к Максу? Он сказал, что я к нему неравнодушна. Да уж, тут он прав, как никогда! Равнодушием здесь и не пахнет. Меня так сильно и яростно эмоционально бросает из стороны в сторону, что кажется у меня скоро будет истощения всех моих чувственных резервов.

– Мааакс… – прошептала я в темноте, словно по-новому пробуя на вкус его имя.

Неужели я, самая посредственная и заурядная, смогла чем-то привлечь его внимание? Он ведь совсем другого склада и другой породы. Уверенный в себе, решительный, немного надменный и очень красивый! Даже слишком.

Может я его неправильно поняла? Макс ведь не говорил ничего конкретного. И это я сама все додумала? Просто мне хотелось нравиться ему. Я боялась надеяться, но втайне мечтать-то кто может запретить?

Но он сказал, что искал меня все эти три года. Почти четыре. Это я точно слышала! Да и наша, так называемая, свадьба что-то да значит. То есть он определённо что-то да чувствует ко мне! Другой бы и думать забыл. Тогда возможно его угроза была лишь блефом, уловкой. И он в любом случае, выйду я за него замуж или нет, не отберёт у меня дочь.

Вот я дура! Какая же я беспросветная дура! Мне было легче поверить в то, что Макс псих, нежели в то, что я ему могла понравиться. Похоже Ритулик права, и у меня низкая степень оценки своей значимости и привлекательности. Чего я раньше за собой не замечала. И он не способен на низость и подлость. А это было очень важно и веско.

Засыпать было легко и отрадно впервые за последние две недели. Чего не скажешь о моем ночном видении во сне…

Мне снова снился тот вечер… Те несколько часов, которые навсегда забрали у меня самое дорогое…

Ужас и отчаянье опутывают моё сердце. Я истошно кричу, от чего горло саднит:

– Папа, не надо! Мне страшно… Остановись! Я очень тебя прошу… – но меня он уже не слышит. Или просто не реагирует.

Я захлебываюсь в паническом страхе и повторяю снова и снова:

– Прошу, папочка, стой! Папочка!

Слёзы кошмара и безвыходности застилают и без того плохую видимость. Но хочу ли я видеть это?… Конечно, нет! Но глаз оторвать не могу. Я как загипнотизированная смотрю на размытые образы и не могу заставить себя двинуться с места.

– Остановись, – шепчу, уже понимая, что как прежде никогда не будет…

– Маша, открой глаза! Машенька, – слышу знакомый голос, который настойчиво выдергивает меня из прошлого.

Открыв глаза, я не могу сфокусироваться и разглядеть его лицо. Все расплывается. В комнате полумрак. Сморгнув, прогоняя слезы, я тихо сказала:

– Прости, я тебя, наверное, разбудила.

– Нет, я был в душе. Ты кричала.

Только сейчас заметила, что он в одном полотенце, повязанном на бёдрах. И с мокрых волос стекают капельки воды.

– Кошмар. Это был кошмар… – отворачиваясь от него и поджимая ноги к животу, всхлипывая, тихо проговорила.

Но Макс не ушёл. Он лёг с моей стороны, плотно прижимая меня к своей твёрдой и крепкой груди.

Он равномерно поглаживал меня по волосам, ничего не спрашивая. Слезы беззвучно катились по лицу, впитываясь в подушку, унося с собой крупицу моей боли.

В этот момент, я старалась ни о чем не думать. Освободить всю себя от мыслей и просто быть здесь и сейчас. С ним. В одно мгновение мне вдруг стало ясно, что я не хочу терять Макса. Несмотря на его невозможный диктаторский норов. Ведь он может быть и очень нежным, ласковым и чутким. Это я тоже успела узнать и даже почувствовать.

Сильнее прижимаясь к нему, я глубоко вдохнула, узнавая свое кокосовое мыло и его терпковатый запах. Улыбнувшись, я поцеловала его в запястье, которым он меня обнимал.

Макс тут же напрягся стискивая меня и тихо, но непоколебимо сказал:

– Расскажи мне.

Я замерла, обдумывая его слова. Никогда и никому не говорила об этом, кроме полиции. Даже с мамой отказывалась говорить на эту тему, хоть она очень настаивала. Произошедшее было только моей болью и виной. У мамы была другая трагическая потеря.

Глава 30

– Мне было тринадцать. Я была папенькиной дочкой. Нет, маму я тоже очень люблю, но у нас с отцом существовала особая связь, – глубоко вздохнув начала я. – Мы с папой были в гостях у тёти Регины. Она тогда ещё жила с нами в одном городе. Было уже поздно, нужно было возвращаться. А я…

Проклятый ком в горле мешал говорить и нормально дышать.

Максим терпеливо ждал, не подгоняя меня. Ласково гладил по волосам. Целовал в висок. Молча говорил, что он рядом. И я это чувствовала, как никогда раньше.

– Я уговорила отца остаться ещё немного. Никак не могла наиграться и расстаться с сестренкой, – горько усмехнувшись, сказала я. – Мы возвращались обычной дорогой, которой ходили тысячи раз. Было темно. Рядом с соседним домом был небольшой лесок. Мы услышали женский крик. Крик был такой, что не оставалось сомнений – звали на помощь. Я жутко испугалась и вцепилась в отца. Он велел мне бежать домой и сказать все маме, чтобы она вызвала полицию и скорую. А сам пошёл… туда. Я его умоляла не ходить, просила, даже не пускала. Уже тогда я знала, что вижу его последний раз…

Слезы скатывались по щекам ручьями, но с каждым произнесенным мной словом, говорить становилось легче. Словно я разделяла груз своей вины и горечи утраты с ним.

– Скорая приехала быстро, но папа не пришёл в себя, – немного помолчав, собираясь с мыслями, я продолжила: – Их так и не нашли. И женщину тоже. Вероятно, ей удалось спастись и она убежала. Потом я поняла, что он просто не мог поступить иначе. Мой папа всегда был очень умным, смелым, добрым и решительным. А вот я могла поступить по-другому… Могла!

– Маша, – его уверенный голос вывел меня из горестных мыслей. Он говорил мягко, впервые я слышала в его голосе столько нежности, но с нажимом. – Машенька, твой отец поступил достойно. И ты правильно делаешь, что гордишься им, но здесь не место чувству твоей вины. В жизни масса несправедливости. И случилось так, как случилось. Возможно, так должно было случиться. И я уверен, что твой отец был бы сейчас тобой очень недоволен, что ты грызешь себя напрасно.

Кивнув головой, давая тем самым понять, что я осознаю сказанные им слова, я уткнулась ему в шею, ища защиты и поддержки в надежных объятиях. В именно ЕГО объятиях, по которым, я оказывается, так тосковала.

И Максим, ни секунды не мешкая, одаривал меня своей уверенной силой, и осыпал, мое мокрое от слез лицо, легкими поцелуями.