Текст книги "Конструктор боевых машин"

Автор книги: Л. Дмитриева

Соавторы: Н. Попов,Б. Добряков,И. Бах,В. Петров,О. Ильин,М. Ашик
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

Чтобы максимально ускорить и упростить работу, артиллерийские конструкторы взяли качающуюся часть полевой 152-мм гаубицы и спроектировали ее установку в закрытой бронированной башне. По выданным ими габаритам конструкторы-танкисты спроектировали новую башню. В ее лобовой части, в специальной маске, закрытой снаружи броневым кожухом, установили орудие и спаренный с ним пулемет ДТ. В задней части башни расположили второй пулемет, там же сделали дверцу входного люка с отверстием для стрельбы из личного оружия. Второй люк, перископический прицел и командирский перископ находились на крыше башни.

Башня поворачивалась при помощи специального механизма с электрическим или ручным приводом. Для вертикальной наводки пушки использовался секторный механизм.

Экипаж КВ-2 был увеличен до 6 человек. Командир машины, младший механик-водитель, командир орудия и замковый размещались в башне, а механик-водитель и стрелок-радист – в корпусе.

Работа объединенного конструкторского коллектива Кировского завода над танком КВ-2 проходила под постоянным контролем Ленинградского обкома партии. В конце января 1940 г. в Смольный к А. А. Жданову были приглашены ответственные исполнители этого задания Ж. Я. Котин, П. Ф. Федоров, Н. В. Курин и начальник танкового производства А. И. Ланцберг. А. А. Жданов подробно интересовался ходом работ по КВ-2, внимательно выслушал сообщение Котина и просил принять все возможные меры для ускоренной отправки машин на фронт. Об этой просьбе на следующий день стало известно всем конструкторам, инженерам, мастерам и рабочим, занятым на выполнении срочного заказа, и люди работали с повышенным энтузиазмом.

А. А. Жданов не случайно интересовался ходом работ по созданию этой машины: ему хорошо было известно, что в истории танкостроения не было еще танка со столь крупным орудием во вращающейся башне, установка которого осложнялась тем, что первоначальный вариант машины не рассчитывался на подобное вооружение. Находились скептики, утверждавшие, что танк неизбежно опрокинется после первого же выстрела, да и у конструкторов не было уверенности в том, как поведет себя ходовая часть, как будут работать двигатель и трансмиссия.

Испытания танка КВ-2 боевой стрельбой проводили на траншейном полигоне прямо на территории Кировского завода. Н. В. Курин, ответственный за установку 152-мм орудия на КВ-2, так вспоминает об этом эпизоде: «…Стреляем из положения „по борту“, то есть наиболее опасного для опрокидывания машины. С волнением ждем выстрела. Подается команда „огонь“, звучит выстрел… Выходим из укрытия, дым рассеивается, танк стоит на месте и двигатель завелся с первой попытки. Вот только улетела куда-то вьюшка – крышка, которой конструкторы решили закрыть спереди канал орудия от пуль финских снайперов. По замыслу вьюшка должна была открываться автоматически при выстреле, перед вылетом снаряда, а потом снова закрываться. Ну, а она не только открылась, но и улетела вместе с механизмом, видно для того, чтобы уже больше не появляться на орудии».

Тяжелый танк КВ-2.

В цехе тем временем шла срочная сборка первых четырех машин. Ведущий конструктор Н. Л. Духов каждое утро приходил на сборку и все возникающие вопросы решал тут же с мастерами и рабочими. Объединенными усилиями двух конструкторских коллективов танк КВ-2 был создан в течение месяца. Испытания первых машин решили провести в боевой обстановке на фронте, на Карельском перешейке. Экипажам этих машин Н. Л. Духов вручил чистые блокноты и сказал:

– Когда вы вернетесь, то отдадите мне блокноты с вашими замечаниями. Записывайте сведения о всех неполадках, а мы постараемся их устранить, какими бы они ни были – конструкторскими или производственными.

В середине февраля 1940 г. танки КВ-2 были отправлены на советско-финляндский фронт. Командиром машины № 1 назначили старшего лейтенанта Петина, имевшего опыт боевых испытаний танка СМК. Механиком-водителем у него был испытатель Кировского завода В. М. Ляшко, артиллеристом – красноармеец-танкист. Машиной № 2 командовал младший лейтенант З. Ф. Глушак, механиком-водителем у него был старшина сверхсрочной службы В. П. Цепляковский, наводчиком орудия – старшина Б. Лежнев – все военнослужащие были прикомандированы из 20-й Краснознаменной танковой бригады.

Вспоминая об этих испытаниях, З. Ф. Глушак рассказал: «Препятствия на линии Маннергейма были сделаны основательно. Громадные гранитные надолбы стояли в три ряда. Чтобы проделать проход шириной 6–8 метров, нам понадобилось лишь пять выстрелов бетонобойными снарядами. Пока взламывали надолбы, противник нас непрерывно обстреливал. Дот мы быстро засекли, а затем двумя выстрелами полностью разрушили его. Когда вышли из боя, насчитали на броне 48 вмятин, но ни одной пробоины».

Возможность ведения огня с близкого расстояния мощным орудием, установленным на неуязвимом танке, неизмеримо повысила эффективность борьбы с долговременными оборонительными сооружениями врага и сыграла немаловажную роль при прорыве линии Маннергейма. Тогда же танк КВ-2 был принят на вооружение Красной Армии и до второй половины 1941 г. находился в серийном производстве.

23 участника боевых испытаний тяжелых танков на Карельском перешейке были приглашены в Москву. Участник поездки А. И. Эстратов по этому поводу рассказал: «На следующий день сразу же после завтрака нас принял нарком В. А. Малышев. Он встречал нас в дверях своего кабинета и каждому пожимал руку. Во время приема народный комиссар В. А. Малышев говорил нам, что танки, которые мы испытывали, сделаны из брони крейсеров, поэтому они такие прочные. На приеме присутствовали Ж. Я. Котин и П. К. Ворошилов. Там же нам предложили взять бумагу и все, что видели на испытаниях, описать. Писали мы два дня. Возможно, где-то эти записи сохраняются…»

Во время советско-финляндской войны значительное влияние на действия танков оказывали сильные морозы. Заглушив мотор, танкисты не были уверены в том, что через несколько часов его удастся завести. Экипажи применяли специальные способы подогрева боевых машин. На ночь, например, под танком отрывали яму, разжигали в ней костер и всю ночь поддерживали огонь. От костра машина обогревалась, а утром, перед запуском, подогревали масло. Словом, трудности не останавливали советских танкистов, все боевые задачи они выполняли добросовестно, проявляя героизм и боевое мастерство. Многие из них были награждены орденами и медалями, а рабочий второго механосборочного цеха Кировского завода Михаил Ларченко, который ушел на фронт механиком-водителем, был удостоен звания Героя Советского Союза.

13 марта 1940 г., когда из ворот Кировского завода в Ленинграде уже регулярно выходили тяжелые танки KB, советско-финляндская война закончилась, Государственная граница СССР отодвинулась от Ленинграда. Последующие крупные военные события на Карельском перешейке подтвердили дальновидность советского военного руководства, своевременно подготавливавшего отражение агрессии на северо-западном стратегическом направлении.

Успехи конструкторов, инженеров и рабочих Кировского завода в деле создания передовой военной техники были высоко оценены правительством – весь коллектив и многие отличившиеся специалисты награждались орденами и медалями. 13 мая 1940 г. состоялся митинг по случаю вручения Кировскому заводу ордена Красного Знамени. Для вручения награды в Ленинград прибыл Председатель Президиума Верховного Совета СССР М. И. Калинин. Выступая перед трудящимися завода, Михаил Иванович Калинин, в прошлом рабочий Путиловского завода, сказал:

– За огромную работу, за проявленное техническое и организаторское творчество, за проявленную трудовую энергию – вот за эти качества партия и Советское правительство награждают Кировский завод боевым орденом Красного Знамени. Это первый завод, получивший боевой орден… [41]41
  Костюченко С., Хренов И., Федоров Ю.История Кировского завода, с. 571.


[Закрыть]

Государственными наградами были отмечены многие работники Кировского завода. Среди удостоенных ордена Ленина были: главный конструктор Ж. Я. Котин, инженер Н. Л. Духов, водитель-испытатель танков Н. А. Варламов. Указ Президиума Верховного Совета СССР об их награждении, изданный 17 апреля 1940 г., гласил: «…за успешную работу и проявленную инициативу по укреплению обороноспособности нашей страны…» [42]42
  Правда, 1940, 18 апреля.


[Закрыть]То была первая государственная награда Жозефа Яковлевича Котина, первое серьезное признание его заслуг. Полный сил, энергии, творческих замыслов тридцатидвухлетний конструктор стоял на пороге своего долгого творческого пути…

Поиски оптимальной конструкции

Боевой опыт, приобретенный в ходе советско-финляндской войны, послужил дальнейшему развитию военного искусства Красной Армии, ее боевой техники и особенно бронетанковых войск, которые сыграли немаловажную роль в прорыве укрепленного района на Карельском перешейке. В пороховом дыму линии Маннергейма развеялись все сомнения и колебания относительно того, иметь или не иметь нам тяжелые танки. Теперь всем стало ясно, что танки, предназначенные для прорыва укрепленных полос, армии нужны, вопрос состоял лишь в том, какую конструкцию следует выбрать.

17 марта 1940 г. в Кремле проводился смотр лучших образцов бронетанковой техники Красной Армии. На смотре присутствовали И. В. Сталин, М. И. Калинин, К. Е. Ворошилов, народный комиссар тяжелого машиностроения В. А. Малышев, руководители Автобронетанкового управления РККА, видные советские военачальники и конструкторы.

На центральной площади Кремля, вблизи замечательного создания старинных русских мастеров – Царь-пушки, выстроились в линию новейшие образцы техники для Красной Армии. Этот показ последних образцов военной техники – танков, бронемашин, артиллерийских орудий и тягачей – был непривычным еще для директоров оборонных заводов и руководителей конструкторских коллективов, поэтому каждый из них, естественно, волновался, готовясь доложить о результатах выполнения правительственных заданий.

Рядом со своими боевыми машинами в кожаных костюмах и черных шлемах стояли танковые экипажи, составленные из заводских специалистов и водителей-испытателей. Им предстояло показать свои машины в действии.

Руководители партии и правительства вышли на площадь, направились к выстроенным в ряд боевым машинам. Увидев кировцев, К. Е. Ворошилов отделился от общей группы и поздоровался с Ж. Я. Котиным за руку. И. В. Сталин, выслушав рапорт старшего из военных, сразу же направился к тяжелым танкам и осмотрел их со спокойным деловым интересом. Разъяснения о назначении и боевых возможностях машин давали главные конструкторы.

В ходе своего доклада Ж. Я. Котин не умолчал о трудностях управления танком KB, о повышенной загазованности боевого отделения, о недостаточной надежности коробки передач, над которой коллективу предстоит еще серьезно потрудиться. При обсуждении тактико-технических характеристик машин, их достоинств и недостатков все присутствовавшие непринужденно вступали в разговор, открыто высказывали свое мнение.

С особым интересом осматривали танк KB, побывавший в бою на Карельском перешейке, на броне которого остались следы вражеских снарядов. От тяжелых танков все перешли к харьковской машине Т-34, принятой на вооружение одновременно с танком KB в декабре 1939 г. «Тридцатьчетверка» не была еще тогда знаменитой, но уже привлекала внимание совершенством своих обводов, достаточно мощной броней, дизельным двигателем, позволявшим на 25-тонной машине развивать скорость до 55 км/ч.

Среди легких танков, представленных на смотр, особенно выделялись танк-амфибия Т-40 конструктора Н. А. Астрова и модернизированный быстроходный танк БТ-7М харьковского завода, оснащенный дизельным двигателем.

План осмотра боевых машин включал и показ ходовых качеств, насколько это возможно было в стесненных условиях кремлевских площадей. Начать эту часть показа предстояло танку ленинградских конструкторов. Танк KB уверенно заурчал мотором и неторопливо двинулся по брусчатке. Водитель спокойно провел машину по назначенному маршруту, как бы показывая присутствовавшим, что не скорость должна определять боевые качества танка, специально предназначенного для прорыва укрепления противника, а его мощь и неуязвимость. При этом некоторая медлительность этой машины не казалась таким уж крупным недостатком.

После тяжелых танков демонстрировались на ходу средние, предназначенные для непосредственной поддержки пехоты в бою и развития успеха в глубине обороны противника. Обе «тридцатьчетверки», прибывшие в Кремль своим ходом из Харькова, ведомые опытными заводскими механиками, одновременно завели моторы и, плавно набирая скорость, начали движение, показывая при этом необыкновенную легкость хода. Мягкостью и красотой силуэта, совершенством и надежностью конструкции новые танки сразу же привлекли к себе внимание правительства. Один танк направился к Троицким воротам, другой – к противоположной стороне площади. В крайних точках маршрута обе машины почти одновременно развернулись и, взревев моторами, понеслись навстречу друг другу. Прекрасная приемистость, отличные ходовые качества, сильное вооружение, противоснарядное бронирование харьковских машин вызвали такое же одобрение присутствующих, какое получили до них ленинградские танки КВ.

В те же дни под Москвой все танки с противоснарядным бронированием испытывались обстрелом. Броню KB и Т-34 45-мм противотанковые пушки не пробили. Лишь одним снарядом, залетевшим в стык между башней и корпусом, на KB заклинило башню. Этот недостаток комиссия отметила особо, констатировав, однако, что броня танков KB и Т-34 неуязвима для снарядов противотанковой артиллерии наших вероятных противников.

KB и Т-34 в 1940 г. были новинками бронетанковой техники, их производство только налаживалось. Основной же танковый парк Красной Армии состоял из других машин, поэтому с конструкторского бюро Кировского завода не снимались проработки по модернизации выпускавшихся заводом танков Т-28.

Модернизацией танка Т-28 в СКБ-2 постоянно занимался отдел, возглавляемый инженером Н. В. Халкиоповым. Начиная с декабря 1939 г. танк Т-28 выпускался с броневыми экранами усиления защиты. Благодаря такому решению толщина лобовой брони корпуса и башни доходила до 50–80 мм, а бортовой – до 40 мм. Как и другие отечественные танки, машина оснащалась дополнительным оборудованием. Масса ее возросла до 32 т. Заметим при этом, что в 1933 г. машину принимали на вооружение массой 25 т. Но развитие противотанкового оружия требовало более радикальных мер по усилению броневой защиты. Полумеры, вроде экранировки, уже не могли поправить положение. Многобашенный Т-28, увеличиваясь в весе, становился все тихоходнее и неповоротливее. Поэтому в 1940 г., когда усилия конструкторского коллектива были сосредоточены на создании и совершенствовании новых моделей тяжелых танков, Т-28 был снят с производства. Всего было изготовлено около 500 этих танков. Опыт, накопленный конструкторами и танкостроителями в процессе их изготовления, в ходе модернизации и боевого применения оказался весьма ценным для работы над машинами, которые пришли им на смену.

Все конструкторские силы, освободившиеся от забот по модернизации танка Т-28, Ж. Я. Котин направил на доводку основной модели танка КВ. Это было время, когда на Кировском заводе полным ходом шла подготовка к серийному производству танков KB, и конструкторы спешили всесторонне испытать основные узлы и агрегаты. Особой проверке подвергалась ходовая часть тяжелого танка. Для этой цели в июне 1940 г. Ж. Я. Котин создал специальную группу. В качестве инженеров-испытателей главный конструктор назначил выпускников Военной академии механизации и моторизации РККА С. М. Касавина, Л. Н. Переверзева, Г. А. Турчанинова, которые проходили преддипломную практику в СКБ-2, а теперь прибыли в его распоряжение после окончания академии. В ходовых испытаниях участвовала группа военных представителей на Кировском заводе, возглавляемая старшим военпредом А. Ф. Шпитановым. Постоянный контакт с кировцами поддерживал представитель АБТУ П. К. Ворошилов.

Первую базу для испытаний развернули на танкодроме Ленинградских бронетанковых курсов усовершенствования командного состава близ Красного Села под Ленинградом. Заводские специалисты приводили сюда опытные образцы тяжелых танков КВ-1 и КВ-2. В качестве вспомогательной боевой техники использовали два танка Т-28. Испытательные пробеги проводились по маршруту, проложенному по шоссейным дорогам, по проселкам и по целине между Красным Селом, Кипенью и Русско-Высоцким общей протяженностью 33 км.

Лучшие заводские механики-водители К. И. Ковш, В. М. Ляшко, В. И. Игнатьев, П. И. Петров, К. В. Трифонов и другие не выходили из машин по 12 часов в сутки, днем и ночью нарабатывая рекордные километражи. Так, например, машина инженера-испытателя С. М. Касавина с водителем К. И. Ковшом с 14 по 27 июня 1940 г. прошла 1500 км.

В ходе испытаний выявлялись недостатки и сразу же принимались меры по их устранению. Основным дефектом ходовой части была признана малая надежность катков: на одной машине, например, вышли из строя три левых, два правых и оба передних катка. Выявилась недостаточная прочность гусениц и торсионных валов: пришлось заменить две гусеницы и пять торсионных валов. Ненадежно работала коробка перемены передач, и мастерам А. П. Куницыну и А. И. Эстратову пришлось много над ней потрудиться. Давал перебои дизельный двигатель. С ним тут же разбирался предусмотрительно включенный в группу испытателей представитель завода-изготовителя инженер А. П. Покровский. За работой электротехнической части вел наблюдение инженер Е. И. Рощин.

Испытатель В. М. Ляшко.

Группа конструкторов и испытателей первых танков KB на полигоне. 1940 г. В первом ряду слева направо: Е. П. Дедов, В. И. Игнатьев, Н. Л. Духов и др. Во втором ряду: Г. П. Носов, П. К. Ворошилов, И. И. Колотушкин и др. В третьем ряду: А. И. Ландсберг, А. Ф. Шпитанов, H. H. Алымов, Ж. Я. Котин, A. П. Покровский, Т. П. Чупахин, Б. М. Коробков, Л. H. Переверзев, С. Каулин, Г. А. Турчанинов, А. Зорин, А. Тетерев, B. А. Каргаполов.

Коллектив испытателей работал дружно и отважно. Механик-водитель В. И. Игнатьев с ходу преодолел подъем крутизной в 31 градус, что для тяжелого танка являлось поистине рекордным результатом. В поле ежедневно выезжал Ж. Я. Котин. Он неизменно проявлял заботу о питании и организации отдыха людей, всесторонне обеспечивал проведение испытаний, определял их методику, учил молодых инженеров вести специальный журнал и другую документацию, нередко сам садился за рычаги боевой машины и вел ее по трудным трассам.

Вместе с ведущим инженером Н. Л. Духовым и главным конструктором дизельного завода Т. П. Чупахиным Жозеф Яковлевич проводил разбор каждого этапа испытаний. На разборе нередко присутствовали представители Автобронетанкового управления РККА подполковник Б. М. Коробков и майор И. И. Колотушкин.

На базе опытных экземпляров танка KB, проходивших войсковые и боевые испытания, конструкторская группа Н. Л. Духова разработала первую серийную модель тяжелого танка, отличавшуюся от опытных образцов литой башней, более надежной сваркой корпуса и рядом других усовершенствований, сделанных в интересах серийного производства и способствующих увеличению выпуска машин без снижения их боевых качеств. Для усиления огневой мощи танка в лобовом листе корпуса установили курсовой пулемет в шаровой опоре. Такая модель получила марку КВ-1 и была поставлена на серийное производство на Кировском заводе.

Немало свидетельств есть тому, как трудно решались вопросы изготовления первых танков KB в Ленинграде. Многие части сложной машины исполнялись на смежных заводах, занятых производством своей основной продукции. Например, завод, производивший корпуса, загруженный до предела, работал с большим напряжением. И все же, несмотря на бесчисленные трудности организационного и чисто производственного порядка, до конца последнего мирного 1940 г. Кировский завод сумел изготовить более 200 тяжелых танков [43]43
  См.: История второй мировой войны. 1939–1945, т. 3, с. 384.


[Закрыть].

Но уже через два месяца после начала войны завод начал давать более 200 танков в месяц, а в разгар войны – более 500.

Вторая мировая война тем временем уже охватила большую часть планеты. Агрессивные намерения империалистических государств по отношению к нашей стране не вызывали сомнений, Коммунистическая партия и правительство СССР вынуждены были принимать соответствующие меры. И. М. Зальцман, вспоминая те годы, пишет: «…после принятия на вооружение тяжелого танка KB И. В. Сталин потребовал ускорить темпы производства этих танков, танковых пушек и другой продукции военного назначения. Запомнилось, как меня и Ж. Я. Котина вызвали в ЦК с докладом о производстве танков КВ. Вопрос рассматривался Политбюро с участием А. А. Жданова и А. А. Кузнецова. Целый день и всю ночь в Кремле, а потом на даче у И. В. Сталина в присутствии ряда крупных военачальников мы рассматривали вопросы, связанные с серийным производством танков KB, двигателей и танковых пушек. Из Москвы мы вернулись в боевом настроении, полные энергии, с твердым желанием обеспечить выполнение задания партии и правительства в сжатые сроки».

Кировцы работали с большим напряжением, чтобы выполнить правительственное задание по серийному выпуску тяжелых танков, но имеющихся производственных площадей не хватало, и руководство завода решило обратиться в партийные органы с просьбой о расширении производственных площадей. Секретарь Ленинградского горкома ВКП(б) А. А. Кузнецов, выслушав пришедших к нему руководителей завода, сказал:

– Ну что же, выполнить новый заказ вы не можете, но и не отказываетесь от него, как я понимаю. Нужно думать, как вам помочь. Вы, конечно, пришли с каким-то конкретным предложением?

– Да, Алексей Александрович… В нашем районе находится завод мелкого судостроительного литья. Завод немалый – шесть тысяч рабочих. Если завод передадут нам, то это позволит выполнить новый военный заказ по срокам и качеству…

«А. А. Кузнецов был человеком дела, – вспоминает секретарь партийного комитета завода М. Д. Козин, участвовавший в этой беседе. – Как и с кем он согласовал этот вопрос, не знаем, только он был очень быстро решен в Совнаркоме СССР…» [44]44
  Базовский В. Н., Шумилов Н. Д.Самое дорогое, М., 1982, с. 28.


[Закрыть]

С нового, 1941 г. к выпуску танков КВ-1 и КВ-2 решено было подключить Челябинский тракторный завод, построенный в годы первой пятилетки. Его открытие состоялось 1 июня 1933 г. на торжественном митинге в присутствии М. И. Калинина. До конца того же года молодой коллектив завода дал стране две тысячи тракторов. Рассчитанный для массового и крупносерийного производства, Челябинский тракторный завод в то время выгодно отличался по своей структуре от старого Путиловского, позже Кировского, завода. Когда ЧТЗ стал производить 50-тонные танки, весившие в пять раз больше самого крупного трактора, крановые пути переделывать не пришлось: завод этот строился с учетом того, чтобы в случае необходимости переключиться на производство танков [45]45
  См.: Летопись Челябинского тракторного. М., 1979, с. 208–209.


[Закрыть].

Однако молодой завод никогда еще не производил танков и не имел того опыта, которым располагали ленинградцы. Поэтому из Ленинграда была командирована группа конструкторов-кировцев во главе с М. Н. Ижевским и Л. А. Миркиным. С их помощью на ЧТЗ были изготовлены все узлы танка KB и 31 декабря 1940 г. произведена опытная сборка первого KB уральского производства. Тщательно оберегаемый от посторонних глаз экспериментальный танк собрали на небольшой площадке холодноштамповочного отделения механосборочного цеха.

Конструктор М. Н. Ижевский.

Одновременно в Челябинске началось строительство специального корпуса для сборки танков КВ. К серийному производству тяжелых танков в Ленинграде и Челябинске привлекалось много различных предприятий, что порождало трудности организационного и технологического характера, которые сдерживали производство машин в запланированном объеме.

Одновременно с налаживанием серийного производства тяжелых танков главный конструктор Ж. Я. Котин организовал опытно-конструкторские работы, направленные на совершенствование своей тяжелой машины и проектирование новых образцов. Учитывая поступающие сведения о повышении бронебойных показателей противотанковых пушек армий наших вероятных противников, ленинградские конструкторы разработали проект нового более мощного тяжелого танка КВ-3, отличавшегося от КВ-1 тем, что при массе 51 т толщину брони корпуса и башни в лобовых проекциях довели до 90 мм. На танке установили 76-мм пушку марки Ф-32 с боекомплектом 111 выстрелов. На крыше башни смонтировали специально сконструированную командирскую башенку.

Увеличение толщины брони повышало уровень защиты, но отрицательно сказывалось на проходимости машины и надежности ее ходовой части, так как силовая передача оставалась без изменений. По этим причинам тяжелый танк КВ-3 в серийное производство передан не был, а, изготовленный в одном экземпляре, служил опытным целям в СКБ-2.

Другая группа проектировщиков, в которую входили конструкторы Г. Н. Москвин и Л. Е. Сычев, работала над перспективной моделью тяжелого танка, получившего марку КВ-4. Этот танк разрабатывался в нескольких вариантах. Его лобовую броню рассчитывали довести до 130 мм, а мощность двигателя – до 1200 л. с. Опытный образец предполагалось вооружить 107-мм пушкой.

Работа над 107-мм пушкой для тяжелого танка отражена в историко-мемуарной литературе. В сборнике «Советские инженеры» приводится весьма характерный для того времени разговор И. В. Сталина с артиллерийским конструктором В. Г. Грабиным.

«– Здравствуйте, товарищ Грабин, – раздался в трубке голос Сталина. – Вам не кажется, что для тяжелого танка ваша 76-миллиметровая пушка слишком маломощна?

– Мы, товарищ Сталин, тоже считали, что для КВ-1 нужна 107-миллиметровая пушка, однако ГАУ не поддержало нас.

– Я сожалею, что не знал об этом раньше… До тех пор, пока мы не перевооружим наш тяжелый танк, мы не сможем чувствовать себя спокойно…»

Разговор этот имел продолжение у секретаря ЦК ВКП(б) А. А. Жданова. Когда В. Г. Грабин туда вошел, в кабинете уже находился главный конструктор тяжелых танков Ж. Я. Котин.

«Поздоровавшись, А. А. Жданов жестом указал В. Г. Грабину на стул и тут же задал вопрос:

– Товарищ Котин, назовите срок готовности вашего танка?

– За нами, Андрей Александрович, дело не станет. Пока Грабин справится с пушкой, танк будет готов.

– Товарищ Грабин, а вы что скажете?

– Мы дадим танкистам пушку через сорок пять дней…

– Товарищ Грабин, – голос Жданова напрягся, а брови чуть сдвинулись к переносице, – нам сейчас не до шуток…

– Я не шучу. Сорок пять, – повторил Грабин.

– Такого еще не знала история артиллерии. Вы хорошо подумали?

Грабин остался верен своему слову. Будущей пушке присвоили индекс ЗИС-6…»

О своей работе над моделью 107-мм пушки для КВ-4 вспоминает и сам конструктор артиллерийского вооружения В. Г. Грабин: «5 апреля 1941 г. И. В. Сталин поручил нашему конструкторскому бюро в кратчайший срок создать мощную 107-мм танковую пушку. Не прошло и полутора месяцев после начала проектирования, как нами был уже изготовлен опытный образец такой пушки…» [46]46
  Грабин В. Г.Артиллерия – бог войны. – Техника – молодежи, 1970, № 5, с. 20–23.


[Закрыть].

Однако в последующем от 107-мм калибра танковых пушек пришлось отказаться, так как признали целесообразным начинать переход на танковые пушки повышенной мощности с 85-мм калибра, взяв за образец уже готовую, хорошо отработанную конструкцию зенитной пушки с достаточно высокой начальной скоростью снаряда. Эта пушка уже находилась на вооружении и выпускалась серийно нашей промышленностью [47]47
  См.: Ванников Б. Л.Кузница победы. М., 1971, с. 144–147.


[Закрыть].

Танковые пушки большого калибра предполагалось оснастить простейшими механизмами заряжания. В поисках аналогов таких механизмов Ж. Я. Котин, А. С. Ермолаев и Л. Е. Сычев выезжали на корабли Балтийского флота и изучали там различные системы заряжания корабельных орудий. Вспоминая об этой поездке, Л. Е. Сычев рассказал: «…побывали на линкоре „Марат“, на крейсере „Киров“, на подводных лодках и эсминцах, осмотрели там орудийные установки, механизмы заряжания, приспособления для укладки боеприпасов. На кораблях мы провели целый день, все осматривали и обсуждали с целью применения этих конструкций на танке».

Конструктор Л. Е. Сычев.

Результатом поездки явился проект установки морского орудия на шасси тяжелого танка. Инженер К. И. Буганов, принимавший участие в этой работе, вспоминает: «Перед войной мы работали над корпусом для самоходной артиллерийской установки на базе KB с размещением в ее бронированной башне 152-мм морской пушки Бр-2. Машина получалась на две тонны тяжелее расчетной, и Жозеф Яковлевич спросил меня: „Есть ли у вас предложения по снижению веса?“ Я сказал, если сократить расстояние между мотором и коробкой перемены передач, то можно уменьшить длину машины на 500 мм. Сократится длина бортов, крыши, днища, гусениц, и это даст большую экономию веса. Жозеф Яковлевич сказал только одно слово „хорошо“, а затем поручил произвести переработку чертежей, не считаясь с тем, что были уже выпущены кальки, то есть по существу работы закончились. Жозеф Яковлевич всегда быстро схватывал главное, и если видел техническую выгоду, то никогда не останавливался перед трудностями переделки…»

Ж. Я. Котин, имевший прекрасную военно-теоретическую подготовку, отлично понимал, что 76-мм орудие, которым были оснащены серийные танки KB, не обеспечивает достаточной огневой мощи современному тяжелому танку, и настойчиво искал пути улучшения вооружения своей машины.

Один из разработчиков системы вооружения танка KB конструктор Ф. Г. Коробко по этому вопросу писал:

«…Ж. Я. Котин настойчиво требовал установки на танк более мощного орудия, подчеркивая, что это главное, ради чего, собственно, делается танк. В те „далекие“ времена не существовало еще специальной пушки, к танку приспосабливали пушки обычной полевой артиллерии. Это всегда очень беспокоило нас, и в первую очередь Ж. Я. Котина. Суть дела заключалась в том, что полевая пушка не устраивала конструкторов из-за большого веса и крупных габаритов, а главное – из-за недостаточной боевой мощи. При наличии такой пушки невозможно скомпоновать хорошую форму башенной установки. Надо сказать, что наш главный конструктор, кроме тактико-технических параметров, придавал большое значение эстетической стороне танка, и это проявилось при создании всех последующих моделей…

При разработке сложных узлов танка главный конструктор нередко прибегал к соревнованию, давал одно и то же задание двум-трем конструкторам. Создавая обстановку соперничества, Ж. Я. Котин на разборе обязательно морально поддерживал „побежденных“, говоря:

– Возьмем лучшее от каждого варианта…»