Текст книги "Остров искупления (ЛП)"

Автор книги: Л. Данбар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

После того, как мои пальцы потерли каждый сосок, руки спустились по талии к линии воды, которая скрывала треугольник вьющихся черных волос. Не оставила для него сомнений, где путешествуют мои пальчики, и сосредоточилась на нем, а мои пальцы прошлись по немного саднящей коже. Я играла с собой слишком часто в последнее время, но не могла сопротивляться той силе, что появлялась при наблюдении за тем, как он наблюдал за мной.

Давление на нежные лепестки нарастало. Холодная вода была новым ощущением, как дуновение ветра или нежное дыхание любовника. Мне никогда не доводилось испытывать любовь, но я думала, что она всегда будет наполнена нежными прикосновениями. Не желала отрываться от него, но интенсивный взгляд зеленых глаз вынудил мои веки опуститься. Чары не разрушились. Круговые движения и рябь воды усиливали медленно нарастающее удовольствие, которое постепенно спускалось к низу живота, а ноги начали дрожать. Схватилась за скалу в поиске надежной опоры. Мои пальцы продолжали эту сладкую пытку, и я ловила воздух короткими глотками. И, наконец, разряд тока прошёл сквозь меня, ноги задрожали. Медленно я опустила голову.

Парень сидел на скале в расслабленной позе и опирался на одну руку. Выражение его лица было стоическим, в глазах танцевали искорки отражения наступающего дня. Я кусала уголки губ, чтобы не показать ему свою улыбку от полученного удовольствия. Мои пальцы покинули местечко между бедер, и я направилась к берегу. Взобралась на выступ по другую сторону озера, полностью голая, чтобы дать ему полный обзор моей нагой спины – мне особо нечего скрывать. Я подняла свою одежду, а затем просто ушла.

Глава 9.

День 20.

Так

Матерь всего святого и даже больше, я стал свидетелем того, чего никогда не видел! Если в прошлый раз подумал, что она нимфа, то сейчас убедился в том, что она богиня соблазнения. Я думал, что бредил тем, что она пришла в мою палатку, но видя ее сейчас, доказал сам себе, что она – не фантазия. Впиваясь в твердую скалу своими ладонями, наблюдал за её шоу, получал удовольствие, даже не касаясь себя, – я жаждал её. Беспокоился, что постороннее движение может прервать её, и хотел насладиться этим моментом. Она стояла там, как мифическое существо, втягивая меня в свою игру без слов. Выражения удовольствия на её лице заставило меня пульсировать и желать. Я хотел пить её удовольствие снова и снова, но затем она ушла.

Я должен был последовать за ней, но не доверял своим ногам. Моё тело вибрировало и умоляло о так необходимой разрядке, но я смаковал эту дрожь. Она сделала меня, и я не подавил улыбки, которая появилась, прежде чем она исчезла. Я никогда никого так не хотел, как её. Физически. Грубо. Агрессивно. Её тело удовлетворит моё, уверен в этом, но я не хотел делать это так. Та сила, исходящая от нее, пока она медленно удовлетворяла себя, наполнила меня странным желанием дать ей все больше таких же медленных и желанных оргазмов, какой она получила сейчас. Ее губы открыты. Глаза прикрыты. Тело, вызывающее мелкие круги на воде, чувственно и невинно, я хотел быть частью этого.

Мои глаза следовали за ней, но я знал, что потеряю ее снова. Думаю, что она была не так далеко от озера, и хотел бы сделать это ежедневной остановкой в моем исследовании острова. Она – это все, что я видел последние дни, и считал себя везучим человеком. Ритм моего сердца приходил в норму, эрекция спадала, и я, наконец, смог встать на ноги. Это был тот день, когда выслежу ее; я пересек горный кряж и пошел по её следам.

***

К сожалению, я не нашел ничего, даже спустя три дня. Приходил к пруду, и он был пуст. И за эти три дня я исследовал все направления от этого места, и все равно не добился ничего. Я пробирался через такую густую листву, что у меня случился приступ клаустрофобии, которой у меня никогда не было. И в один из дней добрался до поляны – пустого места между плотно стоящими деревьями. Я почувствовал себя потерянным во всех смыслах: и фигурально, и буквально. Только было ощущение, что я уже бывал здесь. Пытался вести дневник и даже записал, что она загадка для меня. Три дня без нее, тело изнывало, и я пришел к тому, что хочу поближе узнать ее, не физически, а именно всю ее.

Я стоял в маленьком круге и сложил руки за головой. Глаза сфокусировались на темной грязи под ногами. Вот когда я увидел это. Тонкий отпечаток круга от костра и разбросанный пепел, чтобы скрыть доказательства. Я поворачивал свою голову направо и налево, пока всматривался сквозь деревья.

– Да ладно! – прокричал я в еле заметное голубое небо. Двумя руками схватился за свои отросшие волосы и затем увидел это. Платформу в кроне дерева. Я отошел назад, чтобы получить лучший обзор. Платформа опоясывала ствол дерева, а квадратная выемка, видимо, была для лестницы, которая позволяла людям забираться туда. Иначе было не попасть, разве что по нескольким близ стоящим деревьям или лианам, свисающим с них. Как в «Тарзане». Ухмылка появилась на моем лице. Я проходил по этому месту несколько раз и не замечал ничего. А все это время она была надо мной.

Глава 10.

День 23.

Джулиет

Полоска ярко-синих звездообразных цветов тянулась от ствола дерева и до спуска вниз. Сначала я подумала, что они сорваны или упали откуда-то, но нет, они просто лежали там. Подняла ярко-синий цветок и потерла его между пальцами. Я не помнила таких цветов в том списке ядовитых растений, который дала мне Лилиан. Прекрасный каскад из пяти лепестков был самым простым, что можно увидеть, но уникальным, а запах, который я вдыхала – даже не смогла найти ему описание, кроме как тропический.

А потом мои мысли остановились, я наклонилась и стала всматриваться в пространство под моим домом. Сканируя землю снизу, я думала, как он нашел меня, и другой вопрос: как он взобрался на мое дерево? Лестница была поднята почти всегда, для безопасности. Так было более безопасно с тех пор, как я узнала о его присутствии. Вернулась мыслями к тому дню, когда его глаза блуждали по моему телу, и я касалась себя. Он хищник, а я все еще его добыча. Он наслаждался погоней или больше не выслеживал меня? По моему мнению, его взгляд был заинтересованным, или это было только мое воображение? Как я и ожидала, он хотел защитить меня той ужасной ночью в клубе.

Перепроверила свой дом, легла обратно в кровать и открыла москитную сетку. Я писала днями, оставляя в дневнике свои мысли, впечатления об окружающей среде, а также впечатления от жизни одной. Без компьютера ведение записей было ужасно медленным. Рукописные дневники были утомительны, но на удивление освежали взгляд. Я росла без электроники, и только в старших классах у меня появился телефон, я также не пользовалась компьютером, пока не получила степень магистра. Хотела быть ученым – антропологом.

В моём дневнике я написала о своей боязни других людей, это было не из-за того, что на меня напала группа мужчин под наркотиками, и, естественно, они хотели развлечение на ночь. Мой страх – это то, что учла Лилиан, когда обустраивала моё жилье, и она отказывалась называть остров наказанием.

«Мы рекомендуем Джулиет на этот эксперимент. Она идеальный кандидат. У нее нет никаких судимостей. Тюрьма для нее губительна. Если этот процесс нацелен на обновление, то мы считаем, что у нее есть и способности, и сострадание, чтобы пройти через это». Под «мы» Лилиан имела в виду: себя – моего наставника, дядю, который был единственным родственником, и моего надзирающего офицера.

«Это программа реабилитации. Это не наказание, это – изменение. Не карательная мера, а реституция. Человек должен верить в процесс, как в анонимных алкоголиках или на реабилитации от наркотиков, и у Джулиет есть решимость. Это ее последствия. Она приняла неправильное решение. Как ей прийти в себя при таком выборе?». – Джаред был коренным американцем и представителем Первой Нации Алгонкинов (прим. пер.: коренное население, индейцы США), и ярым сторонником национального наследия в настоящее время. Как государственный защитник, он приносил нечто коренное в комнаты правосудия и продвигал исправление и излечение для обоих, и для жертвы, и для нападавшего.

Я была нападавшим.

Но после я была и жертвой.

«Ты сделала выбор, Джулиет, не хороший, но тебя можно понять. Реституционная комиссия задаст тебе вопросы, чтобы понять твой гнев, который привел тебя к такому выбору», – сказал Джаред.

Решение, как это небрежно назвал Джаред, было результатом дополнительного преследования. Я пообещала, что никому не расскажу, что произошло. В любом случае, мне некому было рассказывать. Кто бы мне поверил? Я работала в клубе, который славился своим доминированием и подчинением, и только ограниченный круг людей знал, что происходит на третьем этаже. Шелли напомнила мне, что это я хотела работать на том этаже. И когда открыла третий этаж, то должна была развернуться и уйти в другом направлении. Мне не следовало предлагать себя для обслуживания там, но мне нужны были деньги. И было дико любопытно. Это был другой слой людей, и меня подогревал интерес, как ученого, я хотела знать больше, без намеков на что-то неприятное.

Я прыгнула выше своей головы, слишком быстро училась. Даже несмотря на мои заверения никому не рассказывать, Рик нашел меня. Он хотел, чтобы я вернулась в клуб после того, как ушла оттуда.

«Тебе понравилось?» – думала, что игнорирование этого вопроса заставит его уйти, пока я ждала свой расчет возле барной стойки.

«Ты хотела бы сделать это снова?»

Звук его голоса ворвался в мой мозг. Кровь бурлила, а все тело пульсировало страхом. Я схватила первый попавшийся предмет, что был под рукой – и это оказался нож для нарезки лимонов и лаймов. Подходя ближе к врагу, как я читала в книжках по самообороне, держа свои эмоции под контролем, я думала, что смогу его обмануть. На пару секунд он выглядел так, как будто я действительно могу согласиться на еще один раз. Как будто мне понравилось то, как он обращался со мной. Как будто позволила бы сделать то же самое со мной и другому мужчине в тех же позах. Моя рука сжимала нож все сильнее, я почувствовала силу, о которой не знала, и вонзила нож в его шею, перерезая яремную вену.

Да, я сделала выбор – быстрый и опрометчивый, – но выбор сделал и Рик Фонтейн. Знала, бывают такие моменты, когда ты спишь, но понимаешь. Где ты чувствуешь все, что тебя окружает, но в тот же момент так глубоко во сне, что просто не можешь пошевелиться. Я была в этом состоянии, чувствовала руки Рика на своих лодыжках, когда он разводил мои ноги; его руки, скользящие по моим икрам, как спокойное скольжение змеи. Ритмичное скольжение пальцев к тому месту, в которое я не хотела, чтобы он входил.

Шипящий звук смешался с голосом Рика:

«Ты… сссс… вот… ссссс?»

Мои глаза открылись, и я закричала.

Глава 11.

День 24.

Так

Я услышал душераздирающий крик, который разрезал тишину. Это не был крик женщины, которая испугалась мыши, нет, то был крик человека, который находится в опасности. Джулиет!

Я бросил свой дневник и помчался к ее домику на дереве. Слышал, как под моими ногами хрустят ветки кустарника, пока бежал по направлению к ее дому, я ждал еще каких-либо звуков, но стояла мертвая тишина. Перевел дыхание, казалось, что пробежал самые длинные две мили в моей жизни. Я ускорился, как мог, боясь, что, чтобы не случилось, все равно приду слишком поздно. Я не знал, откуда доносится звук плача, так что начал с ее убежища. И как только стал приближаться к ее дому, звук плача усилился. Я кричал ее имя, но ответа не последовало. И, поскольку мы были единственными людьми на острове, звук ее имени разносился между крон деревьев.

– Черт! – проклял тишину; я приблизился к ее дому и понял, что лестница поднята.

– Джулиет!? – кричал я, в надежде, что она подаст мне хоть какой-то знак, что она меня слышала.

Я взобрался на соседнее дерево, чтобы с него перебраться на ее балкон. Спрыгнув, я не был готов к тому, что я увижу.

Огромная, пестрая змея нависла над ней.

Я не был сведущ в том, что это за тварь, но она казалась бесконечной – часть ее туловища лежала на ногах девушки, а голова нависала над Джулиет, остальная часть тела змеи была обвита вокруг ствола дерева.

– Джулиет, – прошептал я, не уверенный в том, как мог спасти ее. Она не произнесла ни звука, даже не моргала. На долю секунды я подумал, что Джулиет вообще не жива, но потом из пасти змеи высунулся раздвоенный язык, и Джулиет пискнула. Нож, которым она пользовалась, лежал возле ее кровати, и единственной моей мыслью было – успеть убить это существо, прежде чем оно бросится на Джулиет.

Сфокусировавшись на девушке, змея не обратила внимания на мои передвижения, когда я подошел к кровати. Обездвиженную и в шоке я не знал, как заставлю ее двигаться, так что просто сделал выпад и вонзил нож в голову змеи.

Кровь полилась на Джулиет, но голова оставалась неподвижной. Она опустилась ниже, и страх сковал мои мышцы, а что, если она кинется на Джулиет? Несколько вещей случилось одновременно.

– Наклонись ко мне, – потребовал я, как только пересек кровать и вынул нож из головы змеи. Она могла наклонить только верхнюю часть тела, но и этого было достаточно. Змея наклонилась вперед на секунду, и я ударил еще раз, принуждая ее убраться от Джулиет.

Тело обмякало, так как голова была почти отсечена от основания. Ее язык был высунут наружу и глаза напоминали дьявола. Очевидно, змея была оглушена, но не побеждена, я ударил еще раз, и голова твари упала на кровать, едва минуя бедро Джулиет. Я стоял над ней, как дикий охотник, расставив ноги и оседлав тело ползучей твари. Быстро выбросил голову, отодвинул громадное тело змеи и освободил ноги девушки. Она пнула тело змеи, затем встала и попыталась выбежать из дома.

– Джулиет! – окликнул я ее, следуя за ней. Одной рукой схватил ее за плечо и развернул к себе до того, как она выбежит вон.

– Она не укусила тебя? Ты в порядке? – не говоря ни слова, я притянул ее к своей груди и обнял. Она оттолкнула меня с такой силой, которую я не ожидал, и сделал пару шагов назад. Ее колени подогнулись, и девушка съехала по стенке возле маленького стульчика.

– Джулиет, – прошептал я, и медленно присел возле нее. Она накрыла голову руками; страх в ее глазах практически осязаем. Она пыталась спрятать себя, как будто могла исчезнуть. Ее тело дрожало, а коленки стучали друг об друга.

– Джулиет, – прошептал я снова, смягчая голос, как будто разговаривал с ребенком. У меня нет практики общения с детьми, но мой голос как можно более мягок. Я протянул руку и взял ее за запястье. Она дернулась, но я удержал. И наконец, она посмотрела на меня, ее глаза полны испуга и страха, а лицо все в крови.

– Все хорошо, ты в порядке. Я не причиню тебе вреда.

Она покачала головой, и слезы застыли в глазах. Она кажется слишком сильной, чтобы плакать. Она не плакала той ночью. И она, конечно же, не плакала, когда пришла убить меня. И видя, как слезы стекают из ее глаз, я ломаюсь внутри, такого со мной не случалось раньше.

– Мне жаль. – Мой голос тихий и дрожит, я знал, что она не слышит меня. Она не была напугана той ночью, ну или, по крайней мере, не показывала этого. Но она напугана сейчас, и я не мог понять, кого боится: меня или змеи, и когда она отшатнулась от меня, очень боялся, что все-таки меня.

Я опустился на колени, обернул руки вокруг ее плеч и обнял; она так сильно дрожала в моих руках. Переместился и перетянул ее на свои колени, обернул одну руку вокруг ее спины и вторую вокруг ног. Она была такой хрупкой, но ни в коем случае не слабой. Она обмякла у меня на коленях, и я притянул девушку ближе к себе, ее голова опустилась мне на плечо. Я не думаю, что целовал ее раньше в висок, в то местечко, где волосы только начинаются. Мои губы были прижаты к тому месту, и я опять шептал ей:

– Я не причиню тебе вреда. Никто больше не причинит тебе вреда.

***

Я вернулся к себе в палатку после того, как выбросил голову и тело змеи в джунгли. Мы сделали это вместе, в тишине. Убрали тело, сняли его со ствола дерева, и я хотел отпустить несколько ядовитых комментариев, но каждый раз, когда поднимал на нее глаза, видел этот пустой взгляд и кровь, все еще оставшуюся на ее лице.

Ее домик был прочным, с кроватью и мебелью, сделанной из бамбука. Она пыталась отказаться от моей помощи, и сказала, что справится с кроватью сама, но я не мог игнорировать беспорядок. Не было ничего постороннего в ее домике, только бамбуковая мебель. Эту мебель сделали вручную? Сделала сама? Как она ее подняла сюда? Эти абсурдные мысли кружили в моем разуме, пока я помогал ей.

Она не произносила ни единого звука, кроме ухмылки или гримасы. Начало темнеть, и я не хотел покидать ее, но и не знал, как мог остаться. Предположил, что и другие существа могут пробраться в ее домик, но она отвергла мое предложение.

– Ты можешь приходить в мою палатку, – предложил я, уже стоя в дверях и наблюдая, как Джулиет смотрит в темноту. Она покачал головой. Ее руки были обернуты вокруг тела, она все еще дрожала. Девушка выглядела сломленной, и я думаю, выглядела ли она так после того, что мы сделали, или она сделала. Джулиет знала, что такое убийство, но этот «почти смертельный» опыт дал странный луч надежды.

– Я… – Я не знал, что сказать, и замолчал.

Сказать «увидимся» казалось неправильным после того, что мы пережили.

– Спасибо, – прошептала Джулиет, не сводя глаз с открытого окна. И я продолжал пялиться на нее после того, как она сказала это.

«Попроси меня остаться», думал я, удивляясь тому, откуда это взялось. Не потому, что ее домик был явно лучше того, где я живу; не хотелось оставлять ее без защиты. Спасение ее жизни заставило меня чувствовать, что я ответственен за ее безопасность.

Она не произнесла больше ни слова, так что я ушел.

К тому моменту, как добрался до своей палатки, я был раздражен. Мой дневник валялся на полу палатки, и я взялся за него со всем пережитым за сегодняшний день.

«Ты разрушила мою жизнь», написал я. Это заявление заставило меня остановиться. Она ли? Я хотел переложить вину на Рика, на нее. Если бы она не убила его, то тот мир бы никто не раскрыл бы. Видео было доказательством того, что он сделал с ней, и я был сообщником. Если бы она держала язык за зубами, то нас бы не было на этом острове, и Рик был бы жив. Я не знаю, что заставило девушку убить его. Угрожать ему – да, многие женщины делали это раньше, кричали на него – безусловно, давали ему пощечину – да, так же как она сделала со мной. Он, скорее всего, рассмеялся ей в лицо. Но убить его? Я покачал головой, это было что-то из ряда вон.

Я пялился на слова, которые написал.

То, что она чуть не умерла из-за этой змеи, заставило меня задуматься. Эта рептилия действовала, повинуясь инстинкту. Эта тварь была готова сожрать Джулиет – девушка была средством к выживанию. Ее страх подогревал желание рептилии убить ее. Ее беззащитность сделала из нее идеальную цель. Рик Фонтейн был охотником – он играл на слабости людей. Разве он не сделал то же самое? Он любил охоту, но почему именно Джулиет? И ответ прост – она отказала ему, и это подогрело его интерес. Джулиет отреагировала на него, следуя инстинктами к выживанию? Она убила его, потому что не хотела быть убитой, не это ли животная природа? Она руководствовалась этим? Так ли это?

Я сидел на своем спальном мешке, покрытым простыней, и выстукивал непонятный ритм. Спать на земле в спальном мешке – это было ничто, по сравнению с ее кроватью. Это было частью моего наказания – вернуться к истокам и жить без вещей. Но Гарви сказал, что это намного глубже, нежели совсем не иметь вещей.

«– Круг правосудия работал для моих людей. Если ты что-то разрушил, то обязан почить это. Если ты убил собаку, то ты должен либо приручить щенка, либо работать в приюте для животных.

– Я не убивал чертову собаку! – огрызнулся я, и он посмотрел на меня, как на имбецила.

– Ты должен понять, почему ты причинял вред, и когда сделаешь это, ты поймешь, как можно все исправить».

В моей голове прочно сидело «Я ничего не сделал». Мне не нужно придумывать, как все исправить, это ее вина, это ей нужно исправиться.

Все это было сделано Риком, но джунгли не видят этого, и я здесь только для того, чтобы избежать тюрьмы. Не хотел стать чьей-нибудь сучкой. Но то, что сказал Гарви, заставило меня задуматься.

Он говорил что-то вроде: то, что ты сделал с животным – ты сделал сам с собой. Я не понимал, о чем он говорит, но убийство змеи ради спасения Джулиет изменило кое-что. Почему рептилия хотела навредить ей? Как ни странно, но я понимал Рика. У него была мания обладать, но он не знал, откуда все это идет. Я не знал, откуда это берется и во мне, так что не понимал, как могу все исправить. Я обязан Рику или Джулиет? Рик мертв, и я не смогу вернуть его. Моя грудь болит от мысли, что, если бы змея добралась до Джулиет, я бы не смог вернуть и ее.

Глава 12.

День 28.

Так

Я открыл свою палатку и обнаружил Джулиет, сидящей лицом к океану. Прошли дни с того момента, как я был в ее домике, когда упрашивал ее, как сраный Ромео, спустить лестницу. Может эта девушка с длинными волосами лучшая ее версия? Такое ощущение, что Джулиет просто заперла себя в башне и отказывалась меня пускать.

Сидя на белом песке возле моей палатки, она казалась чем-то нереальным. Я потряс головой. Эта мысль не имела смысла. Я подошел ближе к ней и сел рядом. Мои ноги раскинуты, а руки упираются в песок позади меня – лучшая поза для мужчины на пляже. Смотрел на воду, ждал, пока она заговорит.

Я готов был выпрыгнуть из кожи, потому что прошло четыре дня, с тех пор как я видел ее. Тиша нервировала меня. Взглянув на девушку, я заметил, что она выглядит уставшей. Ее колени были подтянуты к груди и руки обернуты вокруг них.

– У тебя вид лучше, чем у меня.

Это было не то, что хотел от нее услышать, но я усмехнулся:

– Ну что ж, это все, что мой папочка смог сделать для меня.

– Наверное, хорошо иметь папу, которому не все равно, – выдыхает она.

– О, не стоит обманываться на счет его беспокойства о моем комфорте, – сарказм сочился из моего рта, но я не хотел разговаривать о моем отце.

Она кивнула, и ее тело плавно качнулось в такт.

– У тебя палатка, как у принца сафари, – дразнит она с примесью горечи.

– Это ты у нас с домиком на дереве, – дразню я, позволяю странному возбуждению скрыть облегчение от того, что я увидел ее здесь, на пляже.

– Вот, что ты получаешь, когда у тебя нет никого. – Ее высказывание моментально достигло моего мозга и заставило посмотреть прямо на нее – на линию ее носа, гладкий изгиб шеи и наклон плеч.

– Что ты имеешь в виду, когда говоришь «никого»?

– А что буквально значит «никого»? – огрызнулась она, поворачивая голову ко мне. В ее глазах была пустота, а радужка слишком яркой. Я сжал в руках песок, чтобы не протянуть руку и не коснуться ее.

– Это отстойно, – ответил я.

Как бы я не ненавидел своего отца и его вмешательство в мою жизнь, но он был там ради меня. Обеспечил меня домом. Оплатил мое обучение. И у нас была еда на столе. Я не нуждался ни в чем. Ну, не хотел ничего до некоторого времени.

– Я скучаю по печенькам, – сказала она, смотря на меня, как будто пыталась прочитать мои мысли. Я повернулся к ней, чтобы еще раз полюбоваться на нее.

– Я скучаю по бурбону. – Этот комментарий заставил меня сглотнуть. Я бы многое отдал за то, чтобы растопить лед между нами. Мои глаза исследовали ее тело.

– Что на тебе надето? – Я понял, что она одета не так, как кто-то в заключении, а как девушка, потерянная в лесу. Обрезанные шорты цвета хаки и красная майка – не то, что ожидал увидеть. Она выглядела как какая-нибудь звезда, застрявшая на острове, с ее длинными ногами, выглядывающими из-под коротеньких шорт, и сочной грудью, выпирающей из выреза майки. Я сглотнул от тех картинок, что представил, хотя не должен был.

– Почему не что-то вроде того сафари-дерьма, что носят обычно. – Но я остановил себя; если у нее нет денег на одежду, то как же она платит за все, что нужно на этом острове? Я обязан был оплатить это из своего кармана, даже несмотря на то, что это было принудительное наказание. Я продал свой NCR Leggera 1200, уличный байк, чтобы покрыть расходы на программу.

– Ты слишком тощая, – ворчу я.

– Ты обвиняешь меня в этом? – Ее глаза загорелись, и лиловый цвет радужки стал темнее.

– Нет, нет... я просто… у тебя есть еда? Тебе кто-нибудь привозит еду? – Я не знал, почему мямлил, но хотел убедиться, что у нее достаточно еды.

– Я в порядке, – ворчит она, опуская руки и зарываясь ими в песок, как я.

– Ты выглядишь уставшей, – добавил я.

– О, да ты сегодня полон комплиментов, это так ты цепляешь девчонок? Ладно, я знаю, как ты цепляешь девчонок. – Закатил глаза на её реплику.

– И что это значит? – огрызнулся и запустил руку в свои отросшие волосы.

Она проигнорировала мой тон.

– Ты превращаешься в медведя, – сказала она, меняя тему разговора и кусая уголок губ. Я не мог сказать, пыталась ли она обвинить меня в ответ.

– Я не могу побриться, если не вижу себя. – Она ухмыльнулась. Это было натянуто и против воли, но уже что-то. Джулиет была натуральной, но станет еще красивее, если будет искренне улыбаться.

– Чему ты улыбаешься, мышка? – Огонь потух в ее глазах, и она отвернулась от меня.

– Ты думаешь, я слабая, так ведь? – Джулиет оперлась руками о песок и встала. Моя рука потянулась за ней еще до того, как осознал, что схватился за ее тонкое запястье. Кожа была теплой, горела под моей рукой. Я не хотел, чтобы она уходила. Я не разговаривал ни с кем неделями. Просто присутствие другого человека приносило мне комфорт, и не хотел, чтобы мы расстались на дурной ноте.

– Останься. – Она вздохнула. – Ты сказала, что не спишь, если хочешь, спи здесь, я буду наблюдать. – Ее глаза стали шире и превратились в ярко-лавандовые. – Я имею в виду, что могу спать снаружи палатки. Я не трону тебя. – Я отпустил ее запястье и поднял руки в жесте «сдаюсь». Девушка облокотилась на меня, оттолкнулась и встала.

– Я не могу остаться здесь, – прошептала Джулиет, ее голос дрожал. Трясущейся рукой она заправила волосы за ухо.

– Тогда почему ты сегодня пришла сюда? – огрызнулся я, вставая и поворачиваясь к ней. Я на голову выше ее.

– Я не знаю, – проворчала она, качая головой и снова смотря на море.

Воздух между нами потрескивал, напряжение нарастало. Животная часть меня хотела просто перекинуть ее через плечо и унести в палатку; я хотел заставить ее поспать. Она выглядела как живой мертвец, мне не нравилась мысль, что она беззащитна несмотря на то, что ее дом на пятиметровой высоте. Джулиет повернула голову ко мне и подняла глаза.

– Я возвращаюсь в свой уголок этого острова. – Она обняла себя руками точно так же, как в тот раз, когда напала змея.

– Хорошо, – зарычал я.

– Хорошо, – повторила она, обходя меня и исчезая в джунглях.

День 28

Джулиет

Я принуждала себя идти обратно к своему домику, как будто ты пытаешься заставить уйти ребенка, у которого истерика. У меня это отняло много сил, больше, чем я ожидала, чтобы прийти к нему на берег и ждать. Я хотела поблагодарить Така за спасение, но в тот момент, когда он открыл рот, снова возненавидела его. Я ударила по листьям, как только мое субтильное тело скрылось в джунглях.

Дошла до веревочной лестницы, когда мир пошатнулся. Вытерев лоб, я все равно продолжила лезть вверх, несмотря на трясущиеся руки. В какой-то момент моя нога соскользнула со ступеньки, и мне пришлось сильнее ухватиться руками за лестницу. Когда добралась до верха, с меня тёк холодный пот. Я снова стерла влагу со лба и поняла, что он горел, хотя прежде чем идти к нему, приняла холодную ванну.

Я даже не знала, почему хотела пойти к нему чистой. Он не был важен для меня. Меня не волновал тот факт, что он назвал меня тощей или усталой. Я действительно устала. Карабканье по лестнице отняло все мои силы даже на то, чтобы затащить ее наверх. Я хотела доказать ему, что не слабая, но потом он назвал меня «Мышкой», ненавижу это прозвище.

Легла в кровать и перекатилась на свою сторону. Мои зубы стучали, так что я укуталась в плед и провалилась в усталый сон.

***

Я очнулась на холодной земле в джунглях, моя голова болела и лежала на корне дерева. Спустилась вниз, чтобы воспользоваться кустами в качестве уборной. Поскольку здесь не было современных удобств, то туалетом служил горшок, но, когда он становился полон, и запах валил с ног, я пользовалась окружающей средой. Не смогла уйти далеко, так как мой живот издал урчание, и не сумела воспрепятствовать опорожнению кишечника. Мое тело было слабым, я не смогла бы даже встать, так что вонь распространилась вокруг меня. Я свернулась калачиком возле корней моего дерева, наслаждаясь прохладой листьев и земли подо мной.

– Господи, что это за запах? – мужской голос прозвучал где-то надо мной. Меня несмотря на то, что я была больной, ужасала та мысль, что он нашел меня, лежащей здесь, на земле, еще и по уши в своем дерьме.

– Оставь меня в покое, – промямлила я, не уверенная, что мои губы двигались.

– Джулиет? – позвал он, как будто на этом острове есть другие люди. Шаги стали отчетливее, и тень нависла надо мной. – Джулиет! – Его испуганный тон удивил меня.

– Что случилось? – Я почувствовала, что он встал на колени рядом со мной, но отказывалась открывать глаза. «Уходи», молилась я, надеясь, что брежу, и это просто фантазия моего больного мозга. Прохладная рука дотронулась до моей щеки.

– Ты горишь. – Звук его голоса был слишком громким, и я поморщилась.

Так встал на ноги возле моей головы и полез по лестнице. «Он украдет у меня все», пронеслось у меня в голове, но потом я подумала, что мне все равно. Может брать все, что ему угодно.

Но вот он вернулся.

– Ты можешь идти? – спросил он. Не стал ждать – просто нагнулся и поднял меня. Ощущение его гладкой футболки было лучше, нежели земля.

– Нет… – Я не смогла закончить свою мысль. Не нужно меня нести. Хотела спросить, куда он меня несет, но у меня не было на это сил. Парень был волен делать со мной все, что угодно. Я была отвратительна сама себе, несмотря на это, его подобное не смущало. Он шел какое-то время, а потом положил меня на землю. Снял мои шорты и майку; я была голой. Пыталась бороться, когда он начал снимать лифчик и трусики, но жар победил. Так даже не обратил внимания на мою ногату, потом я услышала звуки воды, и меня опустили в прохладу. Я стонала, скорее всего, от боли и удовольствия, мое тело дрожало.

– Шшшш, я не причиню тебе вреда, – прошептал он, и эти слова пробудили воспоминания. Хотела я того или нет, но боролась с ним.