Текст книги "Магистр! Вы, кажется, влюбились (СИ)"
Автор книги: Купава Огинская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
– И вы не боитесь, что сейчас на свете появится еще один перемещающийся ёкша?
До арки входа в крыло целителей оставалось совсем немного, и я поймала себя на мысли, что меня это ничуть не радует. Когда магистр не пытался меня запугать и не прикасался, находиться рядом с ним было очень приятно.
Особенно после долгих часов в компании Ануша…
По кольцу ректора скользнула еще одна красная искра, которую нечисть, кажется, ждала, она даже нос подставила и в предвкушении прикрыла глаза. А когда искра ее ужалила, чихнула с восторгом и вернулась к своей воровской деятельности.
– Неудачный опыт отца многому нас научил. Например, защищать артефакты от потери. Если я сам не сниму кольцо, никто его не снимет.
Перед аркой Гэдехар снял ёкша с плеча и, несмотря на все его возмущенные повизгивания, посадил на каменные перила и поинтересовался ехидно у меня:
– Что же вы замерли?
А я топталась перед низкой ступенькой и все не решалась сделать шаг в прохладную тень коридора. Ведь где-то там меня ждет профессор Тадэш. И неуловимый запах плесени.
– А давайте вы первый? – малодушно предложила я.
После рассказов Малики мне совсем не хотелось встречаться с целительницей. И усугубляло мое нежелание лишь то, что она никогда не обедала в столовой, будто избегала контакта с другими преподавателями, но охотно принимала у себя молодую травницу.
Мнительной мне это начинало казаться странным.
– Прошу, не говорите, что вы наслушались сплетен о профессоре и боитесь ее, – утомленно попросил магистр.
– Сплетен?
– О том, что она высасывает силы из студенток.
– А она не высасывает? – глупо спросила я, быстро поняла всю бессмысленность своего вопроса и попыталась исправиться. – Подождите. Но должны же быть какие-то причины у этих сплетен, верно?
Закатив глаза, магистр снова ухватил меня за локоть и потащил вперед. Не так грубо, как в прошлый раз, и только несколько шагов. Потом отпустил и жестом предложил идти вперед.
И заговорил, лишь когда я подчинилась.
– Это было еще при моем отце. Практикантка профессора Тадэш умерла. В заключении некроманты отметили причиной смерти развитие хронической болезни на фоне продолжительного упадка сил. Девочка подрабатывала в городе, училась и параллельно практиковалась у профессора. Истощение было вполне объяснимо, но Тадэш никогда не пользовалась популярностью у студентов, слухи распространились очень быстро…
– Но может же быть, что они не безосновательны? – спросила я неуверенно, вспомнив о запахе плесени, преследующем Малику после каждого чаепития.
– Профессора Тадэш проверили. Все артефакты и амулеты, что у нее были, тоже. Обыскали лабораторию, кабинет и даже ее квартиру. И тело девушки тоже проверили. Тщательно. Никаких внешних воздействий ни на ее ауру, ни на источник обнаружено не было.
Внешних, возможно, и не было, а внутренние, судя по всему, проверить не удосужились, подумала я упрямо, но вслух ничего не сказала. Магистра раздражал этот разговор, и я решила его не продолжать.
Неприятно было смотреть, как он хмурится, особенно после того, как я узнала, что улыбаться ректор тоже умеет.
А улыбка ему очень шла.
– А у меня рулет с маком есть, – невпопад сказала я.
Гэдехар удивленно приподнял брови.
– Что?
– И новый чай. Вчера купила. Нашла просто замечательную лавку… чайную. Вы не представляете, сколько сортов чая там продается.
Губы магистра едва заметно дрогнули. Неловкость, с которой я попыталась сменить тему разговора, его определенно позабавила, но он благожелательно принял мои условия.
– Что вы говорите, госпожа Шад? Неужели так много сортов?
Оставшийся до лаборатории путь ректор покорно слушал о том, как я вчера весь день бродила по магазинчикам и лавкам и что интересного нашла.
– Но что же ваш муж? Неужели он отпустил вас одну? – спросил он как бы между прочим, заставив меня на мгновение напрячься.
– Служба, – уклончиво ответила я и указала на двустворчатую дверь. – Кажется, мне сюда.
Магистр кивнул, но, когда я попыталась подхватить книги, остановил.
– Они последуют за вами. Просто покажите им место.
Я благодарно кивнула, думая о том, что Ануш, наверное, тоже так мог бы. Для себя же он книги таскает, значит, и ко мне способен привязать…
Последний раз обернувшись на магистра, я откашлялась и зачем-то постучала.
Разрешение войти последовало почти сразу.
Профессор Тадэш оказалась сухощавой немолодой женщиной, улыбчивой и дружелюбной.
Она указала, куда нужно сложить книги, и поохала над моей худобой – на этом моменте я чуть не фыркнула, так как всего несколько часов назад Ануш вредно заметил, что мне стоило бы сбросить пару килограммов. Он потом еще долго скалился, пока я собирала книги, которые в него швыряла. И раздражающе пыхтел над ухом, доставая непрошеными советами, когда одну из них подклеивала.
– Такая хорошенькая, – с нежностью проговорила профессор, подступив ко мне ближе и заправив выбившуюся из моей косы прядь за ухо. Я невольно повела носом, принюхиваясь. Плесенью не пахло. – Напомни, как тебя зовут?
– Рэйна. Рэйна Шад. Я библиотекарь.
– Библиотекарь, – благожелательно повторила она, продолжая смотреть на меня. И взгляд у нее был такой… такой влюбленный. – А меня можешь звать Эмилия. Просто Эмилия.
– Я… – Я не хотела звать ее по имени, но не знала, как отказаться от такой сомнительной чести. Эта ее бесконечно добрая улыбка, и сияние выцветших глаз, и нежный голос… Она обезоруживала.
– Ты замужем, Рэйна? – мягко спросила Тадэш, будто не заметив, как я оглянулась на дверь.
– Да, – выдохнула с облегчением, уже чувствуя себя спасенной. Малика была не замужем, и ей приходилось терпеть превосходство профессора, дочь которой была безнадежно счастлива в браке. Но у меня-то было колечко, я была защищена…
– Это очень хорошо. Значит, нам есть о чем с тобой поговорить.
– Что?
– Приходи ко мне завтра на чай, – предложила она. – Нет, лучше приходи каждый вторник. Скажем, часов в десять. Как тебе?
– Но… завтра я не могу. У меня эти… дела в библиотеке, – промямлила я.
Раньше, когда Малика жаловалась на все эти невыносимые чаепития, я не могла понять, почему она просто не откажется приходить. Почему не прекратит все это?
Теперь я понимала. Профессору Тадэш было невозможно отказать. Она так светло улыбалась и так беззащитно смотрела. Была такой трогательной, что ее совсем не хотелось расстраивать.
Она словно очаровывала. Будто бы пользовалась какой-то тонкой магией, и это было очень странно, так как я точно знала, что магия на меня не действует.
– Жаль, – покачала головой профессор, мгновенно погрустнев. – Но я понимаю. Такое неожиданное предложение, а у тебя работа.
Она погладила меня по щеке.
– Трудяжка. Но что насчет следующей недели? Сможешь найти для меня часик во вторник?
Я собиралась сказать нет. Вежливо отказаться, покинуть лабораторию и никогда больше сюда не приходить…
Но в коридор вышла со странным ощущением собственного поражения.
Сказать нет я так и не смогла.
– Что такое, госпожа Шад? – Голос магистра вывел меня из оцепенения.
Я несколько раз моргнула, прежде чем взгляд вновь сфокусировался и я смогла разглядеть ректора. До моего появления он совершенно точно ждал у окна – с той стороны стекла к ему царапалась ёкша, – а теперь стоял передо мной и обеспокоенно заглядывал в мое лицо.
– Просто… – Я не знала, как объяснить свое состояние. Можно было бы сказать, что меня загипнотизировали, но это было просто невозможно. Гипноз являлся ментальной магией. А магия на меня не действовала! – А что вы здесь делаете?
– Ждал вас, – озвучил он очевидное. И улыбнулся. – Помнится, вы что-то говорили о маковом рулете?
И думать о грустном как-то сразу расхотелось.
– И новом чае.
Глава тринадцатая
На следующий день магистр тоже пришел, приятно удивив меня и неприятно – Ануша. Не был бы тот привиденчиком, его бы от злости просто разорвало.
И на меня он смотрел как на предательницу, когда я чайник побежала ставить.
Недовольство Ануша я игнорировала. Никаких долгов у меня перед ним не было, а для магистра что-нибудь приятное сделать хотелось. Пусть даже просто чаем напоить.
Ему с родной матерью воевать приходилось… да и леди эта еще вдовствующая. Слишком много у магистра в жизни проблем было, с которыми простым побегом он разделаться никак не мог.
Целый ректор – это не бесполезная дочь предприимчивых родителей, ему просто так не скрыться даже в соседнем государстве.
Ануш с происходящим мириться не хотел и назавтра, с самого утра, занял собой весь проход в библиотеку, поджидая магистра.
Как он планирует не пускать в библиотеку Гэдехара, я не знала, а вредный привиденчик не посчитал нужным рассказывать, обиженный на меня за гостеприимство. Только пообещал угрожающе:
– В моей библиотеке ему больше не прятаться.
Я не стала уточнять, что, как и вся академия, эта библиотека ректора… ну и немножечко моя, так как я значусь при ней библиотекарем. И никакой заключенной душе она совершенно точно не принадлежит.
– И за что вы его так не любите? – спросила я, не надеясь получить ответ. Стояла у конторки, бездумно перебирала книги, забытые Анушем, просто чтобы руки занять, и недоумевала.
А привиденчик ответил. Эмоционально очень:
– Он украл семнадцать лет моей жизни!
Я оторвалась от своего бессмысленного занятия, чтобы глянуть на Ануша.
– Так это же вроде суд сделал. Осудил вас за то, что вы попались.
– Суд лишил меня тела, – мрачно пояснил он. – А Эйнар лишил меня жизни. Запер в этой проклятой академии!
Я осмотрелась.
– Не такое уж плохое место. Вас же могли и на кладбище определить. Сторожем…
– Я мог бы сейчас находиться в королевской лаборатории, – с тоской сказал он, казалось даже не услышав меня. – Но вынужден прозябать здесь.
– Подождите, но кто бы вас в лабораторию пустил? – не поняла я. – Вы же преступник!
Привиденчик оскорбленно поджал губы. Расправил плечи:
– Я ученый!
– Вы на живых людях опыты ставили, – с осуждением напомнила я. И вздрогнула, когда Ануш ожег меня злым взглядом.
– Уже все выяснила, да? Тоже считаешь, что они не заслуживали такой участи? Я выбирал только самых безнадежных. Убийц, насильников, тех, кого ждала смертная казнь. Почему их жизни должен был забрать палач, а не я?
Я не знала правильного ответа. Или просто нужных слов, чтобы его успокоить, а привиденчик закипал.
И спастись от его злости не представлялось возможным, потому я решила быть бесстрашной и немного наглой:
– Но вы так и не сказали, кто бы вас пустил в королевскую лабораторию?
Усмешка страшной судорогой на мгновение исказила лицо Ануша, но ответил он куда спокойнее:
– На меня пришло два запроса. В лабораторию и… – Ануш брезгливо осмотрелся, – сюда. Разумеется, я был уверен, что меня отправят в лабораторию. Мой опыт, мои знания и идеи непременно послужили бы короне. Но Эйнар воспользовался связями, притащил меня сюда, запер среди этих наглых, глупых и громких… студентов и ушел. Бросил меня здесь одного! Заверял, что это для моего же блага и пойдет мне только на пользу. И ничего не хотел слышать. По-твоему, друзья так поступают?
Я молчала, так как полностью одобряла поступок магистра, а признаваться в этом было опасно. Если вдруг Ануш на меня так же смертельно обидится, как и на ректора, я тут шесть лет просто не выдержу.
– Чего молчишь? – мрачно спросил привиденчик и подплыл ко мне, оставив без защиты дверь. – Считаешь, что я драматизирую?
Именно так и я считала. А еще считала, что в королевских лабораториях ему делать нечего. Не было сомнений, что его знаниям и умениям там вполне бы нашлось применение, скорее всего, Ануша даже обеспечили бы ВСЕМ необходимым. И мне, как несостоявшемуся подопытному образцу, было очень страшно это понимать.
Я кашлянула. Сглотнула, прогоняя вставший в горле ком, и поинтересовалась:
– А что за исследования вы проводили?
Ануш нахмурился и уклончиво ответил:
– Разные. В основном изучал воздействие смертельных болезней иных видов на человеческий организм. Не думаю, что тебе это будет интересно.
Мне и правда было не интересно. Совсем мне было не интересно, как его подопытные умирали в муках.
Я гнала от себя страшные мысли, старательно концентрируясь на главном:
– Уже ведь одиннадцать лет прошло. Может, пора простить магистра Гэдехара?
Привиденчик глянул мрачно, но меня было уже не остановить.
– Не думаю, что у вас много друзей. С вашим-то характером. И если магистр был вашим другом…
– Чем же тебе мой характер не угодил? – перебил меня Ануш.
На вопрос, заданный таким тоном, совершенно точно отвечать не следовало, но я ответила. Потому что раз уж привиденчик решил сегодня немного пооткровенничать, то и мне стоит быть честной.
– Тяжелый он у вас. Неподъемный просто, как гранитная плита. Вас даже Малика долго вынести не может. Вон, совсем приходить перестала.
– Она не приходит, потому что занятия начались, времени у нее на тебя нет, – проворчал Ануш. И тут же язвительно добавил: – Но ты, насколько помню, уже нашла ей замену.
Я сделала вид, что не поняла намека. И несколько минут в тишине очень сосредоточенно перекладывала книги из одной стопки в другую. Ровняла их и начинала все заново.
Ануш смотрел на меня, смотрел и не выдержал.
– Да, мы были друзьями еще с академии. Как ты точно подметила, характер у меня непростой, я трудно схожусь с людьми, – недовольно признался он. И снова вернулся к своим обидам: – Эйнар это прекрасно знал! Знал и засунул меня в это… это…
Привиденчик не мог подобрать достаточно емкого слова, способного в полной мере отразить его злость.
– Очень людное место, – подсказала ему. В чем-то я Ануша даже понимала. В лаборатории всяко тише и спокойнее. И никаких толп студентов, и никакого шума в коридоре, и вообще, наверное, там можно днями ни с кем не разговаривать…
Привиденчик мрачно кивнул.
– Ты бы такое простила?
– Я не злопамятная. К тому же теперь у вас вон сколько развлечений есть. И леди Гэдехар гонять, и на страдания магистра любоваться. Где бы вы такое в лаборатории нашли?
– В лаборатории мне бы не пришлось искать себе развлечения, – огрызнулся он.
Мы немного помолчали.
Ануш кружил рядом со мной, но на двери то и дело посматривал с мрачным ожиданием.
И я призналась. Не знаю зачем, просто захотелось.
– А у меня раньше никогда не было друзей.
Привиденчик смерил меня придирчивым взглядом и, не скрывая иронии, спросил:
– Видимо, ты с самого детства была такой раздражающей?
Я обиделась и, ругая себя за импульсивность, с остервенением принялась уже в который раз перекладывать книги. Это становилось нелепым, но я не могла остановиться.
Бывали моменты, когда мне казалось, что лучше будет вовсе перестать разговаривать. Чтобы не позориться.
Такие моменты, как, например, этот.
Насмешка судьбы – свести вместе двух плохо социализированных людей. Замкнутого целителя-экспериментатора и… меня.
Выражение моего лица, должно быть, сделалось настолько жутким, что проняло даже бесчувственного Ануша.
– Ладно, прости. Дети всегда раздражающие, не только ты. Да и большинство взрослых… – Он осекся, будто осознав, что опять уходит не туда. Кашлянул и спросил, пытаясь сгладить свою резкость: – И что, братьев и сестер у тебя тоже не было?
А мне очень хотелось посмотреть на себя в зеркало. Неужели я сейчас правда выгляжу совсем уж ужасающе? И если да, то как: ужасающе страшно или ужасающе жалко?
Насколько сильно меня должно было перекосить, что проняло даже черствого привиденчика?
– И сестры были. И брат. Но они меня не сильно любили. – Я вздохнула. – Это могло бы быть не так уж важно, но жили мы за городом. В поместье. Никого на расстоянии в несколько миль. И даже у слуг не было детей.
До шестнадцати лет о настоящем мире, раскинувшемся за окнами моей комнаты, я могла разве что только читать. Потом меня наконец начали вывозить в свет. На смотрины. Не так часто, как остальных сестер, – всего два раза в год, на большие праздники. Строго говоря, у родителей просто не было выбора…
На одном таком празднике Аттан меня и заприметил. И это была самая головокружительная удача, полностью изменившая мою жизнь.
Я не знала, почему он выбрал именно меня, а спрашивать боялась – не хотелось знать, если вдруг меня просто пожалели.
От нахлынувших воспоминаний больно кольнуло в груди. Я несколько раз быстро сморгнула, возвращаясь в свою мирную новую реальность. В которой из прошлого не осталось ничего, кроме пары обручальных колец.
Привиденчик завистливо вздохнул:
– Повезло тебе.
Сначала я решила, что он издевается, и даже собиралась разозлиться, но до меня очень вовремя дошло, что Ануш говорит искренне.
Для него жизнь в глуши казалась сказкой.
Еще раз вздохнув, он вернулся к дверям, все еще решительно настроенный… оградить библиотеку от присутствия магистра.
Он ждал весь день. Отвлекался лишь на редких студентов, которым понадобилось какие-то книги взять или вернуть. Бормотал что-то себе под нос, кажется, репетировал негодующий монолог.
А магистр не пришел.
И если я испытала по этому поводу легкое разочарование, то Ануш в прямом смысле слова был в бешенстве.
Привиденчик жаждал не пустить ректора в библиотеку и не мог поверить, что тот имел наглость не дать ему этого сделать!
И пока я собиралась домой, Ануш все кружил рядом и усиленно склонял меня к совместной смертельной обиде.
– Ты же расстроилась, признай это и соглашайся, – требовал он, летая за мной. – Эйнар обманул твои ожидания. Разбил надежды…
– Какие еще надежды? – не поняла я.
Ануш серьезно задумался, я даже робко понадеялась, что он пробудет вот в такой задумчивой молчаливости еще минут десять, чтобы я успела сбежать.
Напрасно надеялась. Отмер он быстро и решительно рубанул:
– Девичьи! Ну же, Рэйна, соглашайся. Ты должна обидеться на Эйнара хотя бы из-за ягодного пирога, который сейчас сохнет там. – Ануш махнул рукой куда-то в сторону каморки, не отводя от меня требовательного взгляда. – А ведь завтра у него будет уже совсем не тот вкус…
– Не вмешивайте, пожалуйста, меня в ваши с магистром противостояния, – попросила я и поспешила сбежать из библиотеки. Не очень вежливо получилось, конечно, но у меня был веский повод для побега – привиденчик меня достал.
А на следующий день, во время обеда, от бледной Малики я узнала, почему магистр не заглянул на чай и не развлек Ануша ссорой.
***
В столовую я пришла раньше Малики, что можно было считать дурным знаком.
Я никогда не спешила на обед к самому его началу, чтобы не утонуть в океане голодных студентов.
Малика же была не прочь поработать локтями и потолкаться в толпе. Наверное, в свои студенческие годы она и за лучшие столы не ленилась бороться. Надо же ей было куда-то девать всю нерастраченную на лекциях энергию…
Подозреваю, окажись ее магический потенциал чуть выше, и пошла бы она тогда на факультет боевой и защитной магии. К боевикам.
Сегодня что-то изменилось: никто не махал мне, нетерпеливо призывая поскорее занять место за столом.
Малики нигде не было видно.
Я успела съесть свой обед и уже допивала чай, когда она вползла в столовую. И мое намерение отправиться искать травницу сразу после обеда утратило актуальность.
Совершенно вымотанная, она долго топталась около раздаточного стола, но, судя по тому, что в итоге оказалось на ее подносе, Малика столько времени не на изучение меню потратила…
Как только она рухнула на скамью напротив меня, я обеспокоенно спросила, забыв поздороваться:
– Что случилось?
– Такое случилось… – вздохнула Малика и с ненавистью вонзила вилку в кусок мяса. Густой соус брызнул во все стороны. – И прямо на моем занятии!
С кровожадным видом она еще несколько раз ударила ни в чем не повинное мясо, разбрызгивая жирный сок по подносу и столу.
– Э-э-э… Малика?
– Нет, ты представляешь, чуть не поубивали друг друга!
– Кто? – опешила я.
– Студенты, чтоб им экзамены по десять раз пересдавать. – Она поерзала, посмотрела на свой поднос, будто только его увидела, и решительно отодвинула еду в сторону. – Почему страсти у них, а проблемы у меня?
– Только не говори, что кто-то опять влюбился, – попросила я. После случившегося с племянницей Зота все эти влюбленности перестали казаться и романтичными, и смешными.
Малика пожала плечами.
– Не буду говорить, ты и сама догадалась.
– Кто-нибудь пострадал?
– Два идиота, одна ненормальная, неизвестно сколько пробирок, три реторты и мой стол. О настойке, которую я неделю выдерживала специально для этой лекции, даже говорить не буду. – Малика подняла на меня несчастные глаза и пожаловалась: – Если бы не появились магистр с охранителями, эти идиоты разгромили бы всю аудиторию.
Про охранителей я слышала от Ануша. Духи на службе академии, не заключенные души, лишенные на время своих тел, а крепко связанные с этими стенами. Было их трое, и этот замок в прямом смысле считался их плотью. Потому что при строительстве тела охранителей вмуровали в его основание.
Вредный Ануш утверждал, что это своего рода жертвоприношение, а значит, жертвы были живы и прекрасно понимали, что происходит…
– Второй курс же, зеленые совсем, а такие сильные, – ворчала Малика. – И ведь ничто не предвещало… Ну откуда мне было знать, что эта вертихвостка уже полгода как чья-то там девушка? Мне бы с учебным планом справиться, а не в глупые детские влюбленности вникать.
– Так что произошло? – спросила я, отвлекая ее от непонятного бормотания.
– Да что произошло. Студентка у меня есть, Тати Вутрор. Не сказать, что сильно умная, но справляется… – Травница страдальчески поморщилась. – Оказалось, все второе полугодие она играла в отношения с одногруппником. Не знаю, что она в нем нашла, но не мне судить, конечно. И на всех моих лекциях и лабораторных Вутрор с ним сидела. А вчера вздумала пересесть к Увору. Я была не против, мне, в общем-то, все равно, кто там с кем сидит. Зато, понимаешь ли, любовь ее прошлая такой ветрености не оценила. Парень сильный, даром что целитель, попытался ее увести. А тут Увор на него набросился, драка началась. Вутрор попыталась их разнимать… Она-то мне стол и сломала. Слава Сестрам, себе ничего не переломала. Потом магистр явился, велел охранителям девчонку в лазарет отправить, а драчунов в его кабинет. Так эта ненормальная в истерику. Никуда, говорит, не пойду без Увора, а у самой половина лица в крови…
Малика передернула плечами, еще раз посмотрела на свой обед и скривилась.
– Мне же ее в лазарет тащить и пришлось. И всю дорогу у нее кровь из носа не останавливалась. Наследили мы знатно. А прямо из лазарета магистр ее куда-то забрал. Там без нее Увор вроде бы попытался самоубиться. В общем, вчера после обеда я чуть не свихнулась. А сегодня ко мне ее родители приходили. Скандал устроили, требовали им дочь отдать. И ведь я, главное, их к магистру отправляла, а они идти не хотели. Два часа на меня орали, я даже пожалела, что у меня с утра окно было. Голова раскалывается.
– А приходи ко мне сегодня на чай, – невпопад предложила я. Просто вспомнила, как после разговора с профессором Тадэш мне чай помог. – У меня и пирог ягодный есть. Вчерашний, правда, но еще вкусный.
– И Ануш у тебя есть, – проворчала Малика, но все же слабо улыбнулась. – Хотя по сравнению с четой Вутрор он совсем не страшный. У меня сейчас практическая будет, закончу ее побыстрее и приду.
***
Пришла она куда раньше, чем обещалась, выпила две чашки чая, почти не притронулась к пирогу, потому что пирог приходилось жевать, а Малике очень хотелось ругать охранителей. Долго, с чувством и жаром.
Так эмоционально и увлекательно, что даже Ануш к нам присоединился, просто чтобы послушать.
Сначала я не понимала, за что она так взъелась на несчастных духов, чьи жизни в буквальном смысле отнял этот замок. Потом поняла.
– Если бы они искали причину всех этих проблем, как им магистр велел, а не бессмысленно слонялись по академии, ничего этого не случилось бы! Секрет беспричинных влюбленностей был бы уже известен, и меня бы не донимали безумные родители всяких проблемных студенток!
Так и выяснилось, что неприятность со всей этой любовью ректор скинул на прозрачные плечи духов, те не справлялись, люди влюблялись, проблемы множились…
Но более подходящих кандидатур для этой работы придумать было сложно. Ну кому еще поручить дело, в котором совсем ничего не ясно? Вероятно, тем, кто в академии находится постоянно и знает ее лучше всех.
А еще я узнала, что раньше времени Малика пришла не потому, что практическая так быстро закончилась, вовсе нет. Она просто сбежала от семейки Вутрор.
Пообщавшись с ректором и ничего от него не добившись, они вернулись к травнице.
Ее-то осаждать было проще и куда безопаснее…
Все то время, что Малика кипела от негодования, Ануш смотрел на нее с восторгом.
Ей же, утомленной собственной злостью, и сообщил, после того как травница выговорилась:
– Надо бы познакомиться с этими милейшими людьми. Думаю, мы подружимся.
Малика исподлобья глянула на него и мрачно спросила:
– Вкусно было?
Привиденчик оскалился:
– Непередаваемо.
– Что было вкусно? – не поняла я.
– Жизненная сила. Он мною питался, – равнодушно сообщила она. – У заключенных душ своей жизненной силы нет, так как нет тела, а им, в их временном посмертии, она нужна для… скажем, комфортного существования. В обычное время получить жизненную силу они способны лишь с разрешения человека. Но если кто-то испытывает яркие негативные эмоции, как я сейчас, появляется возможность тянуть силу без разрешения. Этим Ануш сейчас и занимался.
И мы обе посмотрели на довольного привиденчика. Показалось мне или нет, но он вроде бы даже ярче стал, уплотнился и обрел цвета, которых раньше не было. А может, виной всему полумрак и моя богатая фантазия… но я была уверена, что глаза у Ануша из бесцветно-серых стали синими, а волосы чуть потемнели. И жилет его теперь выделялся блекло-красным пятном на фоне общей прозрачности.
– Проще говоря, завянет он без жизненной силы, – добавил Малика мстительно.
– И откуда тогда он ее берет? – спросила я, заподозрив Ануша в нехорошем. Нет, имелись у меня сомнения, что моя злость, когда он меня доводил, была такой сильной, чтобы привиденчик мог до жизненной силы добраться… но ведь злил же он меня зачем-то!
– Вроде бы магистр подкармливает. Каждый месяц.
– И этого достаточно?
– Нет, конечно. – Малика отвлеклась от разглядывания привиденчика и наконец вспомнила про пирог. – Но питаться чаще ему гордость не позволяет. Доведет себя, потом совсем прозрачный к Гэдехару ползет…
Ануш насупился, но не спорил и не оправдывался.
– Очень жаль. Цвет вам к лицу, – сообщила я привиденчику.
Наверное, это было вопиющая нетактичность, потому что оскорбленный Ануш тут же улетел.
И не разговаривал со мной всю оставшуюся неделю. Что было особенно мучительно, так как ни Малика, ни магистр в библиотеку тоже не заглядывали.
