Текст книги "По темной стороне (СИ)"

Автор книги: Купава Огинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Да я же решила, что вы утонули! Почему мне ничего не сказали? Почему одну бросили?

Не знаю, что было удивительнее, то, что я сейчас наезжала на порождение тьмы… причем, он был порождением тьмы в прямом смысле, или то, что этот веларийский страх молчал. Будто бы у меня были все основания возмущаться, и он их признавал.

– Люди слабые, – изрек он очевидное, убедившись, что дальше я могу только недовольно сопеть, – ты бы умерла под водой.

Первая ведьма перевалилась через борт и очень быстро заскользила между сектантами, сбив одного замешкавшегося лысика с ног. Но далеко уползти не успела, два огненных залпа с разных сторон угодили ей в плечо и в хвост, отчего она, почему-то ярко загорелась, будто и не изводы только что выбралась, а из бочки с бензином. Не успела отразить атаку, или не заметила, но вместо того, чтобы добить упавшего сектанта, она с воем бросилась к противоположному борту, чтобы перевалившись через него добраться до воды.

Почти сразу за ней показалась другая русалка, легко подтянув на руках свое явно тяжелое тело с длинным рыбьим хвостом, она шлепнулась на палубу и, помогая себе тонкими ручками с плавниками на предплечьях и перепонками между пальчиков, бросилась на первого попавшегося сектанта, успевшего огрызнуться лишь слабой искрой. На то, как ведьма вгрызается в горло, я не смотрела.

На палубу уже лезли другие зубасто-хвостатые монстры, желавшие полакомиться вкусным веларийским мясцом.

Среди лысых разгорались первые искры неконтролируемой паники.

– Ты больше не радуешься, – хмуро заметил Раяр. Хруст костей, влажное шмяк и полный ужаса и боли вой… чья-то оторванная конечность пролетела прямо над плечом моего кошмара. Я невольно вздрогнула, а над палубой прогремело грозное:

– ‎Дамы, держите себя в руках!

На мгновение на корабле наступила звенящая тишина, а потом вновь завозились, но уже не так энергично.

Я не поворачивалась, меня и без того мутило, и были все опасения, что стошнит прямо тут, если я еще хоть разочек это увижу.

Все больше и больше русалок заползали на корабль, но сектанты вели себя мужественно, пощады не просили, отчаянно отбивались и орать начинали, только когда их уже ели.

– Ты не сможешь предотвратить неизбежное, – сильный, громкий голос перекрыл чавканье и чьи-то хриплые подвывания, – она исполнит свое предназначение и вернет нашу госпожу на землю.

Говорил татуированный, пока к нему медленно, даже лениво как-то подбиралось сразу три ведьмы. Он не смотрел на них, уделив все свое внимание нам…и немножечко магическому плетению, что старательно вырисовывали его пальцы, сектант пытался проделать все незаметно, но я это видела, и Раяр несомненно это видел и русалки тоже должны были это видеть.

– Не хочу тебя расстраивать, – протянул Раяр, хотя по лицу было видно, что хочет, очень хочет их всех тут расстроить, – но ваш сосуд теперь принадлежит мне. Если хотите вернуть мать на Излом, вам придется найти новую жертву.

Татуированный в ярости качнулся было в нашу сторону, но взял себя в руки и благоразумно не стал добровольно отдавать себя в зубы ведьмам, которые не торопились на него нападать, растягивая удовольствие. Вокруг уже вовсю шло пиршество, а татуированный, словно не замечая этого, смотрел только на нас. И как же он ненавидел сейчас Раяра…

– Она наша, она принадлежит тьме. Мы провели обряд…

– ‎Вы провели обряд, и, я полагаю, Мирай очень расстроилась, когда вы убили трех вошедших в силу жриц, чтобы призвать сосуд в наш мир, и еще шесть неинициированных, чтобы вложить в тело сущность Рассах. Так бездарно растраченные жизни девяти избранниц света. – не скрывая иронии, перебил сектанта Раяр.

А я точно помнила, что поляна была пустая.

– Там же трупов не было, ни одного.

– ‎Девушки были убиты в Светлой империи, – пояснил Раяр, – в основных точках силы. Жриц Мирай невозможно провести по Сумеречной зоне без их согласия, а другого пути из империи в темные земли не существует.

– ‎И что им мешает повторить обряд и призвать себе новый сосуд?

– ‎А ты полагаешь, Мирай совсем не заботится о своих служительницах? – с искренним любопытством спросил он.

– ‎Ну…

Пока я мялась, не зная, что ответить, так как понятия не имела, как к своим жрицам относится Мирай (не успела еще изучить информацию по этой теме), Раяр уже отвлекся на другое.

– ‎Девочки, он вам не нравится? Не будете есть? Тогда я сам его съем, – сообщил он, крайне недовольный тем, что татуированный до сих пор жив, а плетение почти завершено, – Старшие наместники культа в наше время встречаются не так часто.

Ведьмы бросились одновременно. Отдавать свою добычу наглому темному они совершенно точно не собирались. Возможно, татуированный и планировал подложить нам свинью эпичных размеров, но просто не успел, заклинание так и не было завершено.

– А когда мы отсюда уже свалим? – не выдержала я. Сил больше не было и дальше слушать это голодное урчание и аппетитное чавканье…а уж этот густой запах крови, который ощущала даже я со своим весьма скромным человеческим обонянием.

– ‎Хочешь покинуть корабль? – усмехнулся Раяр. Как будто по моему лицу было не видно!

Издеваться дальше он не стал, послушно переместив нас в замок. Родной, знакомый, надежныыый.

– Надеюсь, ты понимаешь, что в ближайшее время новые посещения не только столицы, но любых городов невозможны. Адепты везде, не думаю, что тебе стоит так рисковать.

Вот и прогулялись по столице. Хищника я покидала в самом унылом настроении из всего своего небольшого арсенала унылых настроений.

Хотя, конечно, не могло не радовать то, что он не бросился прямо сейчас ловить на меня сектантов одного за другим. Обнадеживало это немного, хоть и было странно.

Глава шестая. Люби меня

В моей комнате, держа в заложниках моих мочалок, поджидал моего возвращения огонек.

А я была мокрая, напичканная впечатлениями под завязочку, в одной туфельке (вторую потеряла еще в море, но заметила это только сейчас) и совершенно не настроенная на общение… но кого бы это волновало?

Негодовал Делмар недолго, но бурно. Оскорбленный нашим внезапным исчезновением, он ругался ровно сорок пять секунд, а потом, наконец, заметил, что я вся мокрая и дрожу.

– Вы где были?

– ‎Поплавали немного, к сектантам… – осеклась, вспомнив, как отвратительно хрустели ломаемые кости, но быстра взяла себя в руки, – к адептам в гости заглянули, у морских ведьм на обеде побывали.

Меня ощутимо передернуло, Делмар не мог этого не заметить. И он заметил, но вместо того, чтобы проникнуться сочувствием и оставить свои вопросы при себе, потребовал подробностей. Даже в гардеробную за мной сунулся, отказываясь уходить.

– Мне нужно переодеться! – Мокро, холодно, неприятно очень, и такое чувство, словно густой, медный запах свежей крови пропитал насквозь и одежду, и кожу, а этот никак не хотел оставить меня в покое хотя бы на несколько минут.

– ‎Переодевайся, – великодушно разрешил Делмар, – и рассказывай.

Я выразительно посмотрела на дверь. Огонька не проняло:

– Яна, сладкая моя, неужели ты думаешь, что меня может удивить женская нагота? – усмехнулся, окинув меня заинтересованным взглядом: – Что такого ты можешь мне показать, чего я не видел раньше?

– ‎Вы опять мной питаетесь, да? – Другого объяснения его поведению я просто не могла найти.

– Нет, меня уже тошнит от всех этих эмоций, даже от твоих, – поморщился он и добавил, – не обижайся.

А я стояла все мокрая и уж точно на него не обижалась. Я злилась. Мне хотелось переодеться в сухое, в идеале – принять ванну, а не топтаться под взглядом красным глаз, не зная, как быть.

– Ты так и собираешься дальше стоять? Заболеешь, – крайне недовольный Делмар осмотрел гардеробную и вновь уставился на меня, добив требовательным, – ну?

– Выйдите, пожалуйста. Я переоденусь и все вам расскажу.

– ‎А если не выйду?

– ‎Не переоденусь, заболею, а вам, вместе с вашим любопытством, придется отправиться прямиком к Раяру. Я ничего рассказывать уже точно не буду.

Делмар молча вышел и даже прикрыл за собой дверь, обозвав меня напоследок шантажисткой.

Ну и пусть я шантажистка, зато осталась одна и смогла спокойно переодеться.

Спокойно, правда, было недолго, минут через пять, когда я только разобралась с застежками на платье и смогла натянуть на себя сухое белье, дверь снова открылась.

– Почему так долго? О… – в нетерпеливого темного, застывшего на пороге и нагло разглядывавшего мой новый комплект нижнего белья нежного персикового цвета, полетела мокрая туфелька, врезалась в широкую грудь и бесславно шлепнулась на пол.

– ‎Выйди!

– ‎Всегда удивлялся, как у вас, у людей, может быть такая темная кожа, – пробормотал он, не обратив никакого внимания на туфельку и на мой вопль, – такой интересный оттенок…

И он шагнул вперед. Ко мне.

С таким сосредоточенно-исследовательским выражением лица, что сразу же стало не по себе.

Все что произошло дальше было только на совести Делмара.

Проще говоря, он сам виноват.

Так и заявила, когда ничего не понимающий Раяр перехватил меня на лестнице. Вернее, подхватил, когда я неудачно наступила на край покрывала, в которое спешно замоталась еще в спальне, пока очень впечатленный моим гневом огонек пытался уговорить меня успокоиться:

– Прибереги свои эмоции на завтра, когда я буду голоден, смотреть больно, как бесполезно ты их сейчас тратишь, – получив еще раз напольной вешалкой по плечу, заткнулся и попытался ретироваться, но не тут-то было.

Я неслась вслед за ним, в одной руке сжимая вешалку для шляп, а другой придерживая покрывало на груди.

Делмар бежал чуть впереди. Так продуманно бежал, чтобы я не очень от него отставала и не сильно приближалась. Он забавлялся, я это прекрасно понимала, но не могла отказать себе в таком удовольствии. Кто еще мог бы похвастаться тем, что гонял по всему замку целого хейзара? И даже то, что он сам был совсем не против, чтобы его погоняли, ничуть не уменьшали моего азарта.

– Раяр, отпусти ее, – потребовал огонек, притормозив на четыре ступени ниже, – не видишь, она хочет меня убить. Не мешай.

Меня не отпустили, отняли вешалку, которую тут же метнули в Делмара, недружелюбно поинтересовавшись:

– Тебе не пора возвращаться в свой удел?

– ‎Только после визита светлых, – гордо ответил огонек, легко увернувшись от летевшего прямо ему в голову снаряда.

Вешалка со страшным грохотом упала где-то далеко внизу, почему-то подумалось, что шляпки вешать мне больше некуда.

– Раяр? – неуверенно окликнул Делмар, когда хищник, не обращая больше внимания на своего невыносимого родственничка, начал подниматься вверх по лестнице… со мной на плече.

Хищник не отозвался, продолжая подъем. А я висела на плече и разглядывала озадаченное лицо огонька, который так и остался стоять на лестнице, даже когда мы поднялись на этаж.

– А мы сейчас куда? – я чувствовала, как край моего покрывала путается в ногах моего кошмара и честно постаралась подтянуть его повыше, что в моем положении было весьма затруднительно.

А Раяр этого даже не оценил.

Шлепнул по попе не больно, но ощутимо, обидно так, и понес дальше, строго потребовав:

– Не дергайся.

Не знаю, чего он решил добиться, но в комнату меня вносили уже изрядно раздраженную.

Казалось бы, мы живем в огромном замке… два хейзара и я, а остаться в одиночестве, чтобы немного поплакать и пожалеть себя любимую, у меня почему-то нет никакой возможности.

Немного одиночества. Неужели я хочу так много?

Не церемонясь, меня скинули на кровать. Один взмах руки, и все книги были сметены со стола, чтобы на их месте, в дымном темном облаке, появились коробочки со знакомым названием кондитерского магазинчика, перед витриной которого я совсем недавно исходила слюной.

Дося, а за ней и Бося показались из гардеробной (не иначе, на запах пришли) и сразу же устремились к столу, опасливо поглядывая на нас, распластавшись по полу и ползя почти на пузе.

А Раяр смотрел.

Не на мочалок, он смотрел на меня, чего-то очень напряженно ожидая.

Под этим взглядом, совершенно не понимая, чего от меня хотят, путаясь в покрывале и нервничая, я спустилась с кровати, оказавшись около стола раньше ползущей в том же направлении и очень энергичной Доси.

А там, источая одуряющий запах выпечки, отчетливо ощутимый даже сквозь упаковку, меня ждала мечта сладкоежки.

Пирожные, печенье, вафельные трубочки, море заварного крема и… Торт.

Именно так, с большой буквы и с придыханием. Это был шедевр, венец кондитерского искусства, это была сказка.

А я стояла на холодном полу на своих порядком отмороженных еще после погони за огоньком ножках, завернутая в покрывало, не успевшая еще забыть, с каким аппетитом далеко не сказочные русалочки поедали сектантов, и… не получалось у меня восхищаться этой красотой достаточно сильно, чтобы это даже мой кошмар почувствовал.

Светлое пятно с ярким, веселеньким логотипом кондитерского магазинчика, розовеющим на боку каждой упаковки – кусок пирога с очень реалистичной вишенкой, парящий на насыщенном малиновом фоне, с блестящей, рыжей надписью «Витаэ» – неизменно притягивало взгляд.

– А Витаэ что-нибудь значит? – осторожно спросила я, немного сомневаясь, что добропорядочные веларийцы решатся использовать для названия своего магазинчика мертвый язык.

Зря сомневалась, как оказывается.

– Сладкая жизнь, – перевел для меня Раяр, требовательно спросив, – почему ты больше не радуешься?

И взгляд такой напряженный, строгий, неприятный очень. Под таким взглядом радоваться совсем не хотелось.

– ‎Ну, я замерзла, устала, переодеться хочу, и вы… смотрите.

Хищник нахмурился, пропустил мимо ушей почти все мои слова, зацепившись за то, что ему на данный момент казалось важным:

– Если я отвернусь, ты будешь радоваться?

И вот как он себе это представляет вообще, интересно мне знать?!

– Сссильно сомневаюсь.

– ‎Раяр, – в дверях стоял веселый Делмар, держа в руках мою увечную вешалку для головных уборов, – если ты не знаешь, как нужно обращаться с человеческими женщинами, то мог бы для начала спросить совета у меня.

– ‎Если мне не изменяет память, именно за тобой она совсем недавно гналась со стойкой наперевес, – едко заметил мой кошмар.

А я что? Стою, пятки морожу, бдю. Потому что если не бдить, то из сладкого мне могут достаться только упаковки с остатками крема.

Шлепнув по потянувшейся к коробочке черной лапке, я недружелюбно поинтересовалась:

– А можно, я немного в одиночестве побуду?

– ‎Зачем? – искренне удивился Делмар. – Люди существа стайные, вам в одиночестве плохо.

Как о животных говорил, честное слово.

– А еще мы, люди, очень нервные и впечатлительные, и мне нужно хоть немного времени, чтобы смириться с мыслью, что меня снова собирались принести в жертву.

– ‎Да, насчет этого… – встрепенулся Делмар, вновь обращаясь к хищнику: – Яна говорит, ты отдал адептов наярам.

– ‎Морским ведьмам, – влезла я, еще раз шлепнув по очень наглой черной лапе.

– ‎Я так и сказал, – отмахнулся от меня Делмар, удобно облокотившись о косяк двери. Вешалку поставил рядом с собой, крепко держа ее за верхушку, – кто там с ними был? Наместник? Говорящий?

– ‎С чего ты взял, что с ними был кто-то из главных? – с каменным выражением лица полюбопытствовать Раяр.

– ‎Ты меня за дурака держишь? – возмутился огонек. – Они это спланировали, ждали вас в море, скорее всего рядом с Погасшим островом, раз морские ведьмы оказались неподалеку. Никто из адептов культа не мог с уверенностью сказать, когда именно удастся отыскать сосуд, зрячие не рождались уже с сотню лет, им не у кого было просить совета. Значит, человечку готовы были ждать долго. Хотя, ума не приложу, откуда они узнали, что ты не скормил Яну тьме.

– ‎Я брал ее с собой в Фиду, – неохотно признался Раяр.

Шпионы везде, во все времена, во всех мирах. Ура стабильности! Мда.

Делмар загадочно улыбнулся, но развивать неинтересную для себя тему не стал.

– Так что там с говорящим? – вернулся к насущным вопросам огонек.

– ‎Наместник.

Глаза у него загорелись:

– В следующий раз, когда твою человечку будут похищать, я хочу отправиться с ней вместо тебя! – выпалил он. – Я лет тридцать не питался душой отмеченного матерью.

Раяр поморщился, бросил на меня непонятный взгляд:

– У меня нет желания сейчас это обсуждать. Не смей рисковать ее жизнью, – велел он и сбежал. По-другому назвать это было нельзя.

– ‎Яна, сладкая моя, – задумчиво протянул Делмар, любуясь тем, как медленно тает в воздухе черный туман, оставшийся от перехода, – Раяр на корабле не питался?

– ‎Нет.

Воспользовавшись тем, что я отвлеклась, Бося стянул со стола коробочку с воздушным пирожным.

Шлепнувшись на пол, коробочка раскрылась, но мочалки, под нашими внимательными взглядами, не спешили набрасываться на еду.

– Наместника кто съел?

Я вспомнила зататуированного мужика и честно призналась:

– Морские ведьмы.

– Хммм…

Я искренне полагала, что мы оба следили за страданиями Доси, которой очень хотелось набить свое безразмерное пузо сладеньким, но смущалась от пристального внимания, а оказывается нет. Оказалось, Делмар смотрел на меня. Потому, подняв глаза и наткнувшись на его взгляд, я невольно вздрогнула.

– Что?

– Раяр не отдал душу наместника тьме.

Он качнулся в мою сторону, сделал два быстрых шага, с заминкой отпустив вешалку, отчего та опасно пошатнулась.

– ‎И что?

Я не отступила. Не потому что не испугалась, просто некуда было отступать.

За мной были стол и мочалки, успевшие стащить на пол еще две коробочки. Бисквит и покрытое глазурью печенье.

– Он отдал его ведьмам, хотел, чтобы перед смертью он страдал.

– ‎То есть, существует какая-то принципиальная разница? Съест его какая-то хищная русалка или кто-нибудь из вас?

Я помнила, как один из сектантов самолично себе горло вскрыл, и совершенно точно была уверена, что для того же наместника оказаться съеденным морскими ведьмами было куда как предпочтительнее.

– Мы поглощаем душу, отнимая возможность на перерождение, – буднично, как что-то обыденное, сообщил Делмар, – брат не стер из нашего мира наместника на этот раз, но это не значит, что он не знает, где его найти. Стоит тому только вновь родиться, как Раяр найдет его. Через сотню лет, через две или через три. Эта душа теперь принадлежит ему, и она знает об этом.

– ‎Так вы питаетесь эмоциями или душами? – у меня уже мозг начинал закипать.

– ‎Эмоции позволяют нам жить, а души… скажем так, они увеличивают наше могущество. Каждый день рождается несколько новых, совсем еще юных душ, – говорил Делмар со странной, пробирающей до костей нежностью. Ласковый мясник на бойне, – так почему бы не освободить для них место?

– И все довольны, – проворчала я, – ваша сила растет, перенаселения в ближайшем будущем не предвидится. Красота.

– ‎Напрасно иронизируешь, – рассмеялся Делмар, – все именно так и есть. Но сейчас тебя должно беспокоить не веларийское будущее.

– ‎А что же? – мне не понравилось, как он это сказал, как посмотрел на меня, и как улыбнулся тоже не понравилось. Совсем.

– ‎Я видел, как ваше перемещение сбили, к слову, адепт оказался совершенно неинтересным, слишком мелкая душонка, слишком много страха. Я его скормил тьме, и мне до сих пор как-то нехорошо, – скривился он, – но сейчас не об этом. Думаю, Раяру очень не понравилось, что кто-то управлял его силой. В прошлом он просто поглотил бы корабль и отправился по своим делам, которые так нагло прервали, но сейчас он договорился с наярами. Позволил погаснуть стольким искрам, отпустил такое количество душ…

– ‎Я искренне стараюсь уследить за ходом ваших мыслей, но не могу. Говорите, пожалуйста, проще.

Делмар хмыкнул, странным жестом, совершенно не вяжущимся с его мрачной персоной, дернул себя за хвост:

– Видишь ли, закончить обряд и поместить в сосуд сознание Рассах после первой неудачной попытки теперь можно только на Потухшем острове, где больше всего энергии матери. Но теперь, распробовав напитанное тьмой мясо адептов, наяры легко почувствуют их приближение.

– ‎Я так понимаю, устроить засаду в море уже больше не удастся?

Делмар кивнул.

– Не удастся, – подтвердил он с загадочной улыбкой, – и я, видимо, никогда тебя не получу.

Прозвучало это странно, но обнадеживающе. Хотя, странно, все-таки, больше.

– Что?

– ‎Если бы Раяр просто ловил на тебя адептов, как собирался, он бы не стал усложнять им жизнь. Мне с самого начала показалось странным, что брат не выводил тебя в город, чтобы продемонстрировать адептам…

– ‎Мы были в Фиде, – воинственно напомнила я, неизвестно зачем пытаясь отстоять свое звание приманки.

– Небольшой городок на окраине, – закатил глаза Делмар, – чудо, что там вообще оказался кто-то из культа.

Я молча ждала, что же он скажет дальше. И огонек не стал разочаровывать:

– Мы измененные, Яна. Мать создала нас такими, какие мы есть, сделала зависимыми от чужих эмоций, – ему было неприятно об этом говорить, рассеянный взгляд скользил по комнате, не задерживаясь надолго ни на одном предмете, – но для того, чтобы ощущать чужие эмоции и не потерять в них себя, наши чувства так же претерпели некоторые изменения.

Я прямо ждала, как он сейчас скажется, что им пришлось отключить свои чувства, и теперь они отличаются от дубового пенька лишь тем, что тот не может тебя убить. Или запугать, а потом убить.

Делмар меня удивил:

– Наши чувства и эмоции в несколько раз сильнее ваших.

– ‎И что бы это значило? – я прямо чувствовала в этом его признании какую-то подставу. Но меня озадачили непонятным:

– ‎Учись радоваться для Раяра, Яна.

Возможно, у меня бы и получилось выбить из Делмара хоть какие-то объяснения, но послышалось очередное «плюх», и я не выдержала:

– Да сколько же можно?

Бося опасливо зажмурился, поджав под себя лапки. Дося тоже вздрогнула, но есть не перестала. Вот сразу видно – девочка, наглая и целеустремленная, а мой кошмар говорит, что они бесполые.

– Дося, я посажу тебя на диету! – угроза так себе, конечно, если учесть, что она-то знает, где здесь находится кухня, а я нет… пока нет.

– ‎Ты живешь в его доме, даешь имена его существам, – Делмар сокрушенно покачал головой, – и на что я рассчитывал?

Резко развернувшись, он в задумчивости покинул мою комнату, уже в коридоре категорично и громко заявив:

– Решено. После визита светлых отправлюсь в резервацию, найду себе человечку.

– ‎Тренд этого сезона, – человек, – вздохнула я под очередное дерзкое «шлеп», – да вы издеваетесь?!

* * *

Кто бы знал, насколько легче мне жилось, когда Раяру просто требовалось, чтобы я боялась.

Бояться было несложно, мне даже не приходилось ничего для этого делать, мой кошмар и сам неплохо со всем справлялся, а я просто не пыталась подавить эмоции.

Но… радоваться-то ему как? В гнетущей атмосфере беспросветной мрачноты его замка, прекрасно осознавая, что моей радостью будут питаться, как-то совсем не удавалось настроить себя на оптимистичный лад. Я была унылой лужицей и чувствовала себя соответственно.

Обрадовалась, Яночка, один разочек хищнику, совершенно случайно, теперь давай, огребай за свою импульсивность.

Я не верила, что у меня вообще когда-нибудь получится угодить Раяру своими эмоциями, почти не сомневалась в том, что он сам в это не верил, и тем неожиданнее было как-то ближе к вечеру, прогуливаясь по замку мимо библиотеки, случайно застать моего крайне недовольного хищника и подозрительно воодушевленного Делмара.

– Если ты будешь продолжать вести себя с ней так, как ведешь сейчас, – вещал огонек, заложив руки за спину, и кружа вокруг стола, за которым сидел Раяр, непримиримо разглядывающий стопки книг, – будешь питаться страхом и раздражением до конца ее дней. Люди, к слову, живут крайне мало…

Оборвав себя на полуслове, он резко обернулся к двери, каким-то образом ощутив мое присутствие.

– ‎А вы что здесь делаете? – осторожно спросила я, нерешительно переступив порог. Нет, если бы они говорили о чем-нибудь другом, не касающемся человеков, я бы прошла мимо, сделав вид, что ничего не слышала и не видела, но обсуждали-то здесь меня…

– ‎Ты как раз вовремя, – обрадовался Делмар, – иди сюда.

Я послушно подошла и даже не сильно удивилась, когда огонек встал позади, опустив тяжелые руки мне на плечи. Я же теплая, мягкая и вообще очень трогательная.

– Посмотри на нее, – раздалось требовательное над моей головой, и Раяр, до этого со скептическим выражением лица следивший за братом, медленно опустил взгляд на меня.

Я молчала, Делмар тоже молчал, мой кошмар выразительно приподнял бровь, но остался непонятым.

– Что я должен увидеть? – наконец спросил он.

– ‎Очевидное, – Делмар совершенно не умел нормально объяснять, это я поняла еще несколько дней назад, когда он, напустив тумана, потребовал учиться радоваться Раяру. Я до сих пор не до конца могла понять смысл всего того, что он мне тогда наговорил. Понятнее его слов мне казались даже записи в одной старой, потрепанной книге, больше всего похожей на блокнот. Кожаная мягкая обложка, пожелтевшие от времени плотные листы бумаги, легко впитавшие почти не выцветшие чернила, которыми и была заполнена книга.

Автор этой… рукописи утверждал, что самым серьезным и необратимым изменениям подверглись далеко не тела, но сознания хейзаров.

Тьма требовала от своих детей безоговорочной преданности и получила все, что хотела. Не учла, правда, одного: их привязанность к матери была сильной, но на порядок слабее привязанности к своим братьям (и сестре, единственной девочке, которая почему-то считалась неудачным, но не уничтоженным экспериментом).

Их было десять, и они держали в страхе все темные земли… тогда еще Темную империю, а потом Рассах избавилась от десятого, самого слабого, по ее мнению, хейзара.

Фатальная ошибка, приведшая к заточению в колыбели. Вечный сон. Не сказать, что я ей сочувствовала. Я немного сочувствовала Раяру, который был первенцем, имел самую крепкую связь с матерью и самый большой резерв сил. И самую сложную работу пришлось проделать моему кошмару.

Он ее усыпил, потом хейзары разделили между собой земли и решили навсегда забыть о том, что когда-то над ними стояла сила несоизмеримо больше их собственной. Темная империя развалилась, но никого это не расстроило, кроме, пожалуй, адептов культа Рассах.

И вот стояла я перед хейзаром, который, по идее, должен был бы править Темной империей вместо матери, но который не стал этого делать, и понимала, что случиться сейчас может что угодно. Мне же было совсем непонятно, чем они руководствуются, совершая те или иные поступки. Да я вообще не знала, чего от них можно ожидать…

– У тебя же были люди, – терпеливо напомнил Делмар, чуть сжав мои плечи.

– ‎Которые меня боялись, – раздраженно напомнил Раяр, не отрывая от меня взгляда.

– А ты пробовал с ними разговаривать?

Хищника очень удивил этот вопрос:

– Делмар, стоило мне только оказаться рядом с кем-то из них, как он тут же начинал плакать и молил его не трогать. Как я мог с ними разговаривать? Мне было противно стоять рядом…

– ‎Но она-то тебя не боится! – меня решительно выставили вперед, гордо продемонстрировав чуть опешившему хищнику, который упрямо не согласился с этим заявлением:

– ‎Боится.

– ‎Но не так сильно, как другие, – не унимался Делмар, – давай, просто поговори с ней. Покажи, что ты умеешь быть милым…

Огонек заткнулся, сраженный нашими недоверчивыми взглядами. Я не поленилась даже шею до хруста вывернуть, лишь бы заглянуть в глаза этому сумасшедшему. Потому что только законченный псих мог хотя бы просто предположить, что Раяр может быть милым.

Передернув плечами, Делмар нахмурился:

– У меня получилось завоевать любовь человеческой женщины, и у тебя получится. Главное, помни – это лучше страха.

Меня подтолкнули к столу еще на шаг, заставив упереться в столешницу и отпустили, а Делмар просто рассыпался по полу быстро тающими искрами, оставив нас наедине.

В очень неловкой тишине.

– Сядь, – устало велел Раяр, и я подчинилась.

Мы помолчали. Мой кошмар собирался с мыслями, я просто пыталась осознать услышанное. Не хотелось верить, что хищник не просто на мою радость замахнулся, что ему нужно кое-что посерьезнее…

Не хотелось, но пришлось.

– Яна? – позвал меня Раяр, когда тишина уж совсем неприлично затянулась.

– ‎Ммм?

– ‎Вы, люди, крайне эмоциональные существа, верно? – спросил хищник, кажется, и правда решивший поговорить со мной.

– Ну, предположим… – подтвердила я, чувствуя, что вот прямо сейчас меня настигнет полный песец и надолго поселится в моей жизни.

– ‎И любовь для вас – чувство вполне естественное, так?

– ‎Так, наверное, – неуверенно подтвердила я, хотя очень хотелось все отрицать. А еще не хотелось верить, что он прямо сейчас, прямо вот так вот сразу собирается последовать совету своего братца, – а зачем вы об этом спрашиваете?

– ‎Я хочу, чтобы ты меня полюбила.

– ‎…чего? – напрасно я надеялась на его благоразумие. Откуда бы ему взяться, если мой кошмар с людьми раньше нормально не общался, а все его приказы всегда беспрекословно выполнялись.

– Делмар был прав во многом, – продолжил он, не отпуская меня, крепко держа взглядом своих странных желтых глаз. Радужка мерцала, плавилась и перетекала, а зрачок необычно дрожал, – я почувствовал и теперь знаю, что твои эмоции могут быть другими. Весьма… привлекательными.

– ‎Что, привлекательнее страха?

Раяр поморщился:

– В страхе нет ничего привлекательного, это простая эмоция, которую люди, так же как и велари, испытывают при одном виде хейзара. Раньше мне было достаточно и этого, – хищник замялся, не зная, как подобрать слова.

– ‎А теперь, стало быть, недостаточно, – я раздражалась. Осознавала, что совсем скоро мое раздражение достигнет той границы, за которой его почувствует и хейзар, но успокоиться не могла.

Любви моей он захотел. Ха! Я ему еще просто радоваться не научилась, а тут любовь. Как же сейчас.

‎– Теперь я хочу большего, – подтвердил он, еще не зная, какая буря набирает силу у меня внутри.

‎Махровый эгоист просто, а не хейзар.

‎– Хорошо, предположим, я вас полюблю и что тогда?

‎– Что?

‎Я психованная, бешеная человечка, которую озадачили дебильным предложением, конечно, я не смогла смолчать:

‎– Но ведь если я вас полюблю, то буду страдать. И вы что, собираетесь питаться моими страданиями? Так мне для этого и не надо пытаться вас полюбить. Достаточно пойти и дверью себе палец прижать. Страдания гарантирую.

‎– Почему ты думаешь, что будешь страдать?

Он не понимал. Он искренне не понимал, насколько же неподходящим кандидатом для всяких нежных чувств является. И моей миссией было открыть ему глаза на правду. Его страшные желтые гляделки.

– Ну вот смотрите, – я загнула палец, – характер у вас поганый, это раз. Куча неблагонадежных родственников – два. Мама ваша, конечно, почти в коме, что плюс, но она же Изначальная Тьма и самое страшное зло в этом мире, что, несомненно, огромный минус. Безответная любовь всегда приносит страдания. Ну и просто осознавать, что моей любовью тут просто питаются….