Текст книги "Огонь в крови"

Автор книги: Купава Огинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Рассиживаться я не стала, опасаясь, что ужасу надоест ждать и он снова превратится, и познакомлюсь я с климатом Талого удела ближе, чем хотелось бы. О том, что в прошлый раз Абель меня поймал, а значит, и в этот сможет, я как-то не подумала.

Стоило нам только спуститься, как дракон исчез, а из огненного шара, предвкушающе потирая руки, выступил Абель:

– Что ж, приступим. Вашество, доставайте кристалл.

– А разве мы не должны сначала дракона найти? Я, конечно, не знаю всех тонкостей пробуждения, но…

– Веда, мое рассудительное сокровище, посмотри направо, – мягко попросил ужас, и я безропотно подчинилась. Вот только справа была лишь монструозная кочка, размерами готовая посоперничать со скромным пригорком, и все. Никаких драконов там не наблюдалось.

– И что я должна там увидеть? – спросила робко. Мало ли что, это же материк, неизведанная земля. Неизвестно какие тут чудеса творятся, может, я чего-то не вижу…

– Не буду тебя мучить, – сжалился Абель, заметив мою нервозную неуверенность. Кочка загорелась. Стоило ужасу на нее посмотреть, как по снегу побежали языки пламени, вырывая из морозного плена каменную фигуру. Это был дракон, но какой-то странный, совсем не похожий на Абеля. Он был длиннее и тоньше, и морда у него была уже, и наростов меньше, и на голове, где у моего дракона имелись костяные наслоения, у этого торчали самые настоящие рога. Небольшие, довольно симпатичные, но рога.

– Чтобы меня вызерги сожрали, – выдохнула я, невольно отшатнувшись назад. И тут же угодила в распростертые объятия Абеля, подкравшегося ко мне, пока я любовалась статуей.

– Кристалл, вашество, – ужас улыбался, но улыбка у него была какая-то… злая. Подозрительная это была улыбка, наводящая на нехорошие мысли.

– С этим драконом что-то не так? – попытка осторожно высвободиться из объятий Абеля провалилась. Меня обняли крепче, ткнулись носом в макушку и недовольно заметили:

– Ты замерзла.

– Мы, люди, вообще имеем такую привычку, замерзать при низкой температуре, да. И я тут не одна замерзла, так что если вы меня сейчас так греете, то давайте позовем в нашу теплую компанию и короля. Ему тоже холодно.

Раданэш, рывшийся в своей сумке в поисках кристаллов, тихо фыркнул. Его куртка, в отличие от моей, вызывала больше доверия и казалась теплее, но я-то видела его бледное лицо и посиневшие губы…

– У него есть теплая одежда, – Абель был непреклонен.

– У меня тоже. И если вы меня отпустите, я смогу найти плащ, – и пускай ужас был на ощупь очень тепленьким, не поинтересоваться я не смогла: – А вам не холодно? В камзоле.

– Родная, я дракон, меня греет мой огонь, – Абель вздохнул, я прямо чувствовала, как он взвешивает все за и против, размышляя, стоит ли просвещать меня на какую-то крайне интригующую тему. После недолгой борьбы был сделан правильный выбор. Ну, я, по крайней мере, узнала, что ждет меня какая-то неведомая жесть, к которой я вряд ли смогу подготовиться, но хотя бы не приду в ужас от неожиданности, когда все случится… – Со временем, когда наша связь станет крепче, он будет греть и тебя.

Наверное, меня должно было напугать это его бескомпромиссное «когда связь станет крепче», наверное, и напугало бы, начни я это осмысливать, но я не стала. Я хорошо умела игнорировать то, что меня пугало.

– Неизвестно, когда это случится, а плащ мне нужен сейчас, – сообщила я первой пуговице темно-серой рубашки. Безумно хотелось напомнить, как в таверне он с несчастным видом вещал о том, что драконы тоже мерзнут, но я молчала, решив не нарываться. Опасно как-то было уличать Абеля во лжи, находясь к нему так близко.

– Ты прелесть, – негромко, чтобы не услышал король, сообщил ужас, подкрепив свое заявление легким поцелуем в макушку. – Иди.

Меня подтолкнули к сумкам, брошенным драконом в снег при приземлении. И я охотно поспешила на поиски теплой одежды.

Плащ свой нашла одновременно с тем, как Раданэш раскопал среди своих вещей кристаллы.

Простой холщовый мешочек хрупко звенел содержимым – опасными артефактами, полными подчиняющей магии. Пока спящими, так же, как и драконы, которым суждено было проснуться от королевского зова.

Пока кристаллы находились в мешке, они были похожи на граненые аметисты, но стоило государю взять один из них в руки – и внутри, в темной глубине камня, загорелся белый огонек. Артефакт был активирован, его осталось только применить.

– Помнишь, ты спрашивала, как король узнал, на что способен? – стоило Раданэшу ступить к спящему дракону, как Абель тут же оказался рядом со мной. – Как ты видела, кристалл отозвался на его прикосновение.

Обряд повторялся: те же слова, те же действия и кровь, теперь капавшая не на мостовую, а на лед.

Когда камень на морде дракона треснул под пальцами Раданэша, ужас подался вперед, грубо велев королю:

– В сторону!

Тот послушно отпрянул к нам, а потом и за спину Абеля отошел, увлекая меня за собой.

Камень трещал, лед хрустел, дракон рвался на свободу. Вот только, в отличие от ужаса, этот дракон сначала все же открыл глаза. Невероятно синие, искрящиеся силой и холодной яростью.

– Хорошо, – Абель был счастлив.

Король крепко сжал кристалл в израненной ладони, боясь его случайно выронить. Ни он, ни я ничего хорошего в происходящем не видели.

Дракон встряхнулся, очень забавно, как-то по-собачьи, стряхивая с себя серую, подернутую льдом каменную крошку, высвобождая из серого плена белую чешую. Вытянул длинную шею и с шипением выпустил морозную струю, оставшуюся колючими ледяными наростами на заснеженном поле. Он весь был длинный, тонкий, очень хрупкий на вид. Абель в своем чешуйчатом виде на фоне этого изящного монстра показался бы излишне крупным и неповоротливым.

– Кристалл! – еще один резкий приказ, который на этот раз не был выполнен.

Раданэш не мог заставить себя повторить эту ошибку.

– Кристалл! – рявкнул Абель.

Белый дракон, не дожидаясь, пока отомрет король, тяжело взлетел, бросив нам в лицо поднятые взмахом его крыльев брызги снежного крошева. Пока Раданэш не дал приказ, дракон был волен делать что вздумается, не скованный чужой волей. И, не желая этого менять, решил исправить проблему с подчинением самым простым способом – дыхнул морозом. В воздухе закружились снежинки, и на нас ринулся белый искрящийся поток… разбившийся о защиту Абеля. Зашипел, согретый пламенем, и развеялся клубами пара.

Совсем уж мимо атака не прошла: вздрогнув, ужас затряс рукой и глухо выругался – пальцы его медленно покрывала искристая корочка льда. Растопить ее не составило труда, но градус озверения она повысила значительно.

– Неблагодарный гаденыш! – прорычал Абель, следя за кружившим над нами драконом. – Веда, спрячься.

Рявкнул и сорвался с места, взмыв в небо ревущим огненным шаром, из которого, разбрасывая вокруг себя горячие брызги, вырвался взбешенный медный дракон. Не теряя времени, он тут же бросился на противника.

– И где нам прятаться? – негромко спросила я у вгрызшегося в белое крыло озверевшего Абеля. – Кругом же поле.

Обернулась за поддержкой к напряженному королю и осеклась. Продолжая сжимать кристалл в окровавленной ладони, он с мучительной сосредоточенностью следил за сражением в небе. Лицо его в этот момент было страшным: побелевшие от напряжения губы, нездоровый румянец на щеках и немного сумасшедший, лихорадочный взгляд.

Подозреваю, Раданэш успел сотню раз пожалеть о том, что разбил тогда кристалл, не исключено, что он даже лично решился бы на попытку устранить хранительницу, а вместе с ней – и нежелательного свободного и крайне наглого дракона, не будь страх перед обозленным после поражения Морским Бесом сильнее раздражения на самоуправство ужаса. Он был королем до мозга костей и терпел Абеля, сколько это было необходимо, воодушевленный его обещанием вернуться на драконьи острова, а значит – избавить наше государство от такой неприятной проблемы, как Ашта-Хэш.

Но сейчас в его руках была воля еще одного дракона, дракона, которого он уже ни за что не отпустит. Орудие, способное решить все его проблемы: разобраться и с надоедливым ужасом, и со вспыльчивым гарратским правителем. Ну это если повезет и Абель проиграет…

А я готова была на многое, лишь бы это не произошло, – например, наброситься на своего государя с кулаками. Пожалуй, такого от меня Раданэш не ожидал. Совершенно позабыв о том, что кроме него здесь есть еще бешеная хранительница того самого дракона, от которого он так мечтал избавиться…

Я ему напомнила.

В дворовых драках мне редко доводилось участвовать, в основном потому, что меня, как ведовкину внучку, побаивались, но точно знала, куда стоит бить, чтобы наверняка. Туда и ударила.

Раданэш странно хекнул, весь сжался, сложился пополам, выпустив из ослабевших рук кристалл. Тот мягко упал в снег и даже не оцарапался. Вслед за ним на колени опустился и король, с невероятной болью в глазах глядя на меня. Осуждения в них не было, как и злости или немого вопроса, все смыли выступившие слезы.

– Простите, вашество, но как же ж я могла стоять и смотреть, когда вы моего дракона извести задумали, – бормотала нервно, лихорадочно вороша снег. Король хрипел, кристалл не находился, Абель, перестав жевать вражеское крыло, решил разнообразия ради тоже немного побыть жертвой и сейчас, вместо того чтобы героически побеждать дракона, вбивая в его глупую голову мысль о том, кому стоит присягнуть на верность, рычал и выворачивался из острых зубов. От его утробного воя мне становилось только страшнее, замерзшие руки тряслись сильнее, а этот проклятый кристалл все никак не находился, хотя я точно видела, что упал он вот прямо сюда. Ну сюда же…

– Идиотка, он же нас обоих погубит, – просипел государь с явным осуждением.

– Не погубит, – заверила его я, хотя после нашего эпичного знакомства с русалками, а теперь вот и с белым, каким-то отмороженным драконом не могла не признать: Раданэш был очень даже прав. И его правота раздражала.

– Ты не…

– Не верю, что говорю такое… – я была немножечко на взводе и за слова свои не отвечала, но, наверное, оправданием это служить не могло. Да и какая разница? – но заткнитесь, пожалуйста.

И Раданэш замолчал, даже сипеть стал потише, сраженный моей ядреной непочтительностью. Ровно в тот же момент онемевшие от холода пальцы наткнулись на что-то твердое.

– Нашла, нашла, – шептала я, полубезумная от страха и спешки.

Белый дракон сейчас чем-то напоминал Абеля сразу после пробуждения. Невероятно сильный, еще не успевший ослабнуть из-за уничтоженного подчиняющего кристалла. Яростный и быстрый.

Ужас на одной только злости умудрился разгромить огромную флотилию, этот белый монстр вполне был способен разгромить моего дракона.

Расчистив небольшой участок от снега, я бережно опустила туда кристалл и что было сил ударила по нему каблуком. Под сапогом хрустнуло, вот только я на этом не остановилась. Еще три раза приложив осколки пяткой, я бы ударила и в четвертый, но бешеный дракон, почувствовав неизбежное, бросил терзать Абеля и ринулся ко мне.

Пожалуй, это воспоминание останется со мной на всю жизнь: кошмарное видение, как с ясного неба прямо на меня падает огромная белая туша…. И ведь упала бы, не бросься ему наперерез Абель. Всего в шаге от меня, обдавая морозом, мазнуло дыхание чешуйчатого чудища, оставив после себя сияющий на солнце зубастый ледяной частокол.

Дракона отбросило в сторону, ужаса – еще дальше, меня всего лишь сбило с ног резким порывом ветра. Я даже умудрилась быстро вскочить, желая бежать к ужасу, но чуть не упала повторно. От неожиданности.

Свалившись в снег белым драконом, поднялся отморозок уже мужчиной. Худощавым, высоким, отчаянно жутким с этим своим бледным, сведенным судорогой ненависти лицом. Синие глаза искрились жаждой крови, подозреваю – моей. Белый костюм, присыпанный снегом, сиял на солнце вышивкой… Еще один любитель блестяшек на мою голову.

Отморозок бросился ко мне, я – от него. Не пробежав и трех шагов, увязая в снегу по щиколотку, а кое-где проваливаясь и по колено, я была поймана почти сразу. Вздернута за шкирку и озадачена уже знакомым:

– Эххеверис!

Мгновение полнейшего неверия оборвалось резкой встряской. Дракон не желал терять ни секунды.

– Эххеверис!

– По-по-о-онимаете, я не могу, – проблеяла трусливо, прекрасно осознавая, что сейчас, стоя на носочках перед погибающим драконом, удерживаемая за капюшон курточки, я нахожусь в полушаге от смерти. – Я уже того-о-о. Эххеверкнулась по полной.

Его такой ответ не удовлетворил. Встряхнув мое полуобморочное от страха тело, он повторил:

– Эххеверис! – а в глазах такая ненависть, что тут и без всякого переводчика с драконьего языка на нормальный понятно: он бы меня сейчас с большей охотой не о принятии просил, а сожрал. Может, даже медленно и по частям.

Налетевший на нас Абель, уже тоже в человеческом обличье, не позволил мне ничего сказать. Отморозок получил удар в челюсть и отлетел в снег. Меня, к сожалению, из рук он не выпустил, потому в снег я полетела следом за ним. Но улетела недалеко – Абель, побоявшийся нападать на нас в драконьем виде, перехватил меня за талию и дернул на себя.

Чувство было такое, словно меня пытаются переломить пополам. Треск ткани избавил от этого в высшей степени необычного ощущения. Капюшон в качестве трофея остался у отмороженного, все остальное у Абеля. И я была искренне рада такому разделению моей скромной персоны.

– Не стоит тянуть руки к чужим хранительницам, – глухо выплюнул ужас. Плечо у него было прокушено, на лице имелись глубокие царапины, а рукав и спина залиты кровью. Но на ногах Абель пока стоял крепко, в отличие от отморозка. Тот поднялся с трудом, его ощутимо шатало. Плечо, как и у моего дракона, было прокушено, жилет и рубашка на груди разодраны, позволяя оценить и белизну кожи, и глубину царапин.

– Арика шайса, – прохрипел он.

– Не ругайся при моем сокровище! – тут же одернул его ужас.

– Да пускай ругается, я все равно не понимаю, – дрожащим голосом разрешила я. – А ему, может, легче станет.

Недоверчивый взгляд Абеля меня смутил, к счастью, его быстро отвлек наш упрямый отморозок.

– Вереши кан! – каркнул дракон, кивнув на меня.

– У меня есть другое предложение, – Абель оскалился. – Ты присягнешь мне на верность и будешь жить.

– Мерхи, – мотнул головой отморозок. Сначала я решила, что он отказался, но, когда ужас перешел на ту же самую драконью тарабарщину, с неудовольствием поняла, что он просто не понимает наш язык. А я вот не понимала их, хотя мне было очень интересно, о чем они говорят.

Говорили они долго. Раданэш успел перестать корчиться, успокоиться, смириться со случившимся и теперь просто ждал, чем все закончится, продолжая сидеть на снегу. Я же все время весьма эмоциональных переговоров провела, прижатая к Абелю. Не сказать, что меня это напрягало – в присутствии белого дракона мне и самой не очень хотелось отходить далеко от ужаса, но любопытства моего не смог притупить даже страх.

Потому, когда после очередной крайне пылкой тирады отморозок замолчал, а Абель раздраженно фыркнул, но не начал ответную отповедь, я негромко поинтересовалась:

– Чего он ждет? Время же…

– Не хочет идти под мое крыло, – так же негромко ответил ужас, – считает меня недостойным.

– И?

– И брать в хранители Раданэша не хочет. Тебя ему подавай.

– А так можно? Чтобы у одного хранителя несколько драконов?

– Можно, но мы так делать не будем.

– Это небезопасно?

– Безопасно, но я против такого…

– Но этот отмо… дракон вам очень нужен?

– Он из стаи ледяных, судя по силе, из правящих. Не хотелось бы терять такой экземпляр, – неохотно ответил ужас, недовольный тем, что его перебили.

– Понятно. Пустите, пожалуйста.

Абель отпустил, но как-то неохотно, настороженно глядя на меня:

– Что ты задумала?

– Одним драконом больше, одним меньше, какая разница, верно? А этот сейчас загнется, он уже едва стоит, – лицо Абеля удивленно вытянулось, он еще не верил в то, что я собиралась сделать, а я уже повернулась к отморозку и громко произнесла:

– Не знаю, как вас там, но я принимаю. Это…эххеверис…ммм, – рот мне зажали слишком поздно. Я уже сказала то, чего не должна была говорить, дальше дело осталось за ледяным драконом…

Казалось, передо мной он очутился уже на коленях, прижал мою руку ко лбу, и все. Кровь застыла в жилах от холода. Это длилось не дольше мига, но странный холодок навсегда поселился в моем сердце, соседствуя теперь с согревающим язычком пламени.

Обряд был завершен быстрее, чем я ожидала, быстрее, чем я помнила.

Тихий смешок ледяного и свирепое рычание Абеля раздались одновременно. В следующее мгновение я уже летела в снег, а ужас, позабыв о том, что совсем недавно говорил, собирался собственноручно прибить своего собрата.

– Абель! – приземлилась я мягко и тут же вскочила, не обращая внимания на забившийся в рукава снег и отмороженные пальцы. – Абель, прекрати!

Броситься к дерущимся драконам мне помешал Раданэш. Перехватил буквально в трех шагах от отморозка, лежавшего под обезумевшим от ярости ужасом, и оттащил меня подальше.

– Пустите! Вы что делаете?! – я и сама сейчас готова была рычать. Это же безумие какое-то, это же не я тут сумасшедшая, а они все!

– Не мешай, он сейчас и тебя пришибет не заметив, – прошипел король, воюя с моими локтями.

– Да я сама его пришибу, – воинственно квакнула в ответ, уверенная, что смогу. Я была злая и излишне самоуверенная. – Абель, прекрати немедленно!

Я почти не верила, что он меня услышит, но совсем не обрадовалась, когда, бросив недобитого отморозка, ужас вдруг оказался передо мной, жарко дыша в лицо.

– Прекратить? Да ты хоть понимаешь, что натворила?

Что примечательно, стоило только ему оказаться рядом, Раданэш тут же меня отпустил. И осталась я стоять под полубезумным взглядом полыхающих рыжим глаз совершенно одна. Вопреки ожиданию, страшно мне не стало. Кровь горела, я горела, и воздух горел вместе со мной, и лишь тонкая холодная иголочка, засевшая в сердце, не позволяла мне взорваться.

– А ты объясни! – побелевшее от злости лицо Абеля плавилось и дрожало. Казалось, у меня горят даже глаза. – Почему мне нельзя было этого делать? Чем ему не угодил король?!

Или они правда горели… потому что, поймав мой вгляд, Абель как-то успокоился, запал его угас, плечи обессиленно опустились, и он неохотно произнес:

– Потому что хранителями, как правило, становились женщины…

– В смысле? – наверное, впервые в жизни я чувствовала себя настолько уверенной и сильной, хотя совсем ничего не понимала и едва стояла на ногах. Стоило Абелю только успокоиться, как потух и огонь, сжигавший меня, оставив в память о себе быстро исчезающее тепло.

– Самки ледяных драконов не нуждались в хранителях, они не были агрессивны. Материнский инстинкт пробуждался еще до становления дракона, это их спасало.

Он чего-то не договаривал, это было прекрасно видно и по беспомощному взгляду, и по коротким, вымученным ответам.

– Абель, – я совершенно точно сошла с ума, ничем другим объяснить это было нельзя. Мы на материке, в Талом уделе, он – окровавленный после сражения, я – замерзшая, в нескольких шагах от нас – побитый, тоже окровавленный и очень упрямый дракон… И король, которого я недавно ударила… После такого оставаться нормальной было бы как-то неправильно. И, как самая настоящая сумасшедшая, я требовала от ужаса правды. – Я никогда не расспрашивала тебя о драконах, считала, что воспоминания о прошлом могут тебя расстроить, но сейчас я должна знать, что происходит.

– Наша кровь сильна, – неохотно и крайне туманно ответил он. – Даже в браке с человеческой женщиной рождались полноценные драконы.

– И что это значит? – осторожно поинтересовалась я, прекрасно понимая, что значило это что-то очень плохое. Для меня. Зря я, наверное, так необдуманно отморозка приняла, нужно было сначала все разузнать…

– Мы живородящие, Веда, с человеческими женщинами совместимы. И в восьми из десяти случаев ледяные драконы брали в жены своих хранительниц.

– И-и-и…

– Я не собираюсь делить тебя с этим последышем ледяных гор, – презрительный взгляд, брошенный через плечо на поверженного отморозка, был запредельно красноречив.

И мне сразу стало спокойно. Я не собиралась выходить замуж за дракона, я вообще как-то замуж не собиралась и не хотела находиться в группе риска, а значит, никакой глупости не совершила.

Напротив, я спасла себя от опасности в один прекрасный день стать мамой дракончика. Моя логика почему-то дала сбой и упрямо твердила, что один плюс один – это ноль.

VIII

Ледяная королева

Прекрасная новость номер раз: Верети отлеживался в лазарете, под присмотром специально отобранных Ганэшем врачей.

Прекрасная новость номер два: газ оказался всего лишь легким снотворным.

Прекрасная новость номер три: у жриц, а тем более у мудрых, в два раза больше преимуществ перед носителями искры и тем более перед простыми светлыми. И снотворное на нас не действует… к сожалению, так же, как и на адептов Рассах, одаренных ее силой.

Собственно, на этом хорошие новости закончились. Дальше пошли плохие.

Потому что схватить адептов так и не удалось. Вернее, карету-то догнать у стражи получилось, но к тому моменту мои похитители были уже мертвы. Сумасшедшие фанатики просто самоубились, когда поняли, что сбежать не выйдет. Это было совсем неправильно и очень жутко, но будто бы в порядке вещей для этого мира. И никого, кроме меня, эта новость не поразила. Вэйд был зол, Гарс раздражен, остальные слегка раздосадованы, офигевала от происходящего только я.

Даже Джаю не удивили последние новости. Ну убились лысые психи, и убились, с адептами и не такое бывает. Как выяснилось, все в этом их культе зависело от уровня фанатичности. Чем яростнее вера в Рассах, тем меньше ценность жизни. Включая их собственную.

Об этом я именно от Джаи и узнала, когда меня вернули-таки домой после неудачного похищения… три дня назад.

Собственно, с тех пор я проводила большую часть времени наверху, незаметно таская книги из библиотеки и пытаясь хоть что-нибудь понять. И единственным, кто изредка осмеливался меня отвлекать, была племяшка.

Даже ледей, при одной мысли о которых меня теперь невольно передергивало, надежно отвернули от этого дома скорбным заявлением: «Селине не до вас».

Не знаю, помогло бы это в других обстоятельствах, но когда девам дверь открыл сам хозяин дома и своим жутким, нервотрепательным голосом заявил о моей исключительной занятости… Шел уже четвертый день с их последнего появления на ступенях этого дома, а ледей все еще не было видно.

Вэйд их впечатлил.

– А что ты делаешь? – не найдя для себя развлечения интереснее, Джая решила уделить время мне.

Заглянула она ко мне перед самым обедом, как раз в то время, когда я, обложившись книгами, медитировала над разворотом с картой Излома.

– ‎Пытаюсь понять, если во времена Пограничной войны Темные земли были Темной империей, то почему сейчас нет? – признаться, я думала, что Джаю не заинтересует мой вопрос, но ошибалась.

– ‎Да тут же все понятно. Тогда Темной империей правила Рассах, и все темные земли были подвластны ей. Огромные территории, на которых Темнейшая властвовала единолично, но потом хейзары усыпили ее, поделили земли между собой и… собственно, развалили империю. Централизованной власти нет, каждый правит на своих землях так, как ему нравится, – на мгновение задумавшись, она честно призналась, подвинув несколько книг, освобождая себе место, чтобы сесть рядом, – я даже не уверена в том, что ты это забыла, не исключено, что просто никогда раньше и не интересовалась. Список уроков у девушек серьезно отличается от того, чему обучаются мужчины.

– ‎Но ты же знаешь…

– ‎Мне нравится история, – смущенно улыбнулась племяшка, склонив голову к правому плечу, – это очень увлекательно.

– ‎Может, тогда расскажешь поподробнее? – предложила я, откладывая книгу. Мне всегда легче удавалось запоминать информацию на слух. Именно поэтому мне так трудно давались занятия, на которых преподаватели делали упор на письменную составляющую. Такая очень неудачная особенность беззаботной Снежаны…

Джаю мой энтузиазм несколько озадачил:

– ‎Давай, – неуверенно согласилась она, – а о чем ты хочешь узнать? О хейзарах? Признаться, я сама мало что о них знаю. Дети Рассах никогда меня особо не интересовали…

– ‎Нет, с ними я разобралась. Эксперименты на вэлари, что-то там с вливанием силы и десять выживших после опытов мутантов, названых детьми Изначальной Тьмы. Мрачная, печальная и безнадежная история. Ты мне лучше про кейсар расскажи. Единственное, что я смогла понять из книг, что они – это что-то наподобие детей Рассах, только кейсар вроде как из света вышли.

Джая нахмурилась, несколько томительных секунд рассматривая носочки темных домашних туфелек, хорошо видных из-за задравшегося до середины голени темно-синего простого платья.

– Официальную версию ты уже знаешь, хочешь услышать правдоподобную?

– ‎Спрашиваешь!

– ‎Только ты имей в виду, это не те знания, которыми можно блеснуть в приличном обществе.

– ‎Джая, – с нажимом протянула я.

– ‎Ладно-ладно, – подняв глаза к потолку, она грустно вздохнула, – ты уже должна была читать о том, что Рассах взялась за создание хейзаров только после того, как в Светлой империи появились кейсар. В какой-то мере это даже правда, что дети Мирай вышли из света. Просто… на самом деле все было намного грязнее. По всей империи отобрали тридцать сильнейших Мудрых, которых свезли в Главный храм.

– ‎Тот…

– ‎Тот, который вы с дядей посещали в начале месяца, – кивнула Джая, не дав мне договорить, – также в храм привезли двенадцать храмовников, отмеченных Мирай. Они… кхм… оплодотворили Мудрых. Что происходило за закрытыми дверями храма восемь месяцев неизвестно, но на исходе девятого Мудрые были выжжены изнутри и полностью заполнены светом. Собственно, после того случая научились делать благословения из жриц. Выжечь суть и заполнить пустоту светом. Одна такая анэм-са, то есть носитель света, могла уничтожить до сотни вражеских воинов. Вэлари беззащитны перед благословением.

– ‎Их хотя бы спрашивали, хотят они этого или нет?

– ‎Жрицы еще во время инициации теряют свою волю, – Джая кусала губы и косилась в сторону, стараясь не смотреть на меня. Знала племяшка, кем суждено было стать Селине, да и как бы ей не знать? Племянница Вэйда знала больше и видела глубже любого горожанина, – с Мудрыми все обстоит несколько иначе, хотя у них тоже нет своих желаний. Но мы отвлеклись…

– ‎Да уж, – проворчала я, нахохлившись.

– ‎Во время родов всем пришлось покинуть храм, стены едва устояли от натиска света. Благословения мощнее еще не знали эти земли. По неподтвержденным сведениям, на следующий день по всему городу было найдено около четырехсот погибших. Шпионы Рассах просто умерли в своих постелях.

– ‎Благословились?

– ‎Да. – коротко подтвердила Джай. – Из тридцати Мудрых не выжила ни одна. Из двадцати трех сумевших показаться на свет новорожденных спасти удалось четырнадцать.

– ‎И лишь одиннадцать из них пережили первые три недели, – раздалось от открытой настежь двери.

– ‎Ой…

На пороге стоял Вэйд и со снисходительной улыбкой рассматривал наши посиделки:

– Вижу, я вовремя, вы не успели еще дойти до жертвоприношения невинных дев.

– ‎Девушек приносят в жертву Мирай? – ужаснулась я.

– ‎Рассах, – пробормотала Джая, разглядывая туфли своего дяди, – приносили.

– ‎Ааа, нет, Темные земли меня пока не очень интересуют, вам не о чем волноваться, – беспечно отмахнулась я, – до жертвоприношений мы еще не скоро дойдем.

Вэйд хмыкнул. Доброжелательность его казалась странной, а уж миролюбивый ответ на подозрительное «чего приперся так рано?» и вовсе поверг в шок.

Нет, преувеличиваю, конечно, вопрос, был задан куда как вежливее, а ответ просто слегка смутил и очень обрадовал.

– Что-то случилось? – обеспокоенно поинтересовалась Джая. – Ты рано.

– ‎Малис закончила работу, – вынимая из кармана два тонких браслета, Вэйд с легкой улыбкой смотрел на нас, – сегодня я бы хотел пригласить прекрасных леди на обед.

Джая недоверчиво посмотрела на меня, я отвечала ей ошалевшим взглядом.

– Прямо где-то за пределами дома? – на всякий случай уточнила у Вэйда. Потому что, вдруг рано радоваться? Вдруг он нам с этой вот ненадежной на вид защитой разрешит только на первый этаж спуститься?

– В Лакс, – все с той же едва уловимой улыбкой ответил он, будто бы, это должно было мне что-то сказать. Впрочем, судя по всему, и правда должно было, потому что Джая, услышав это название, взвизгнула, подпрыгнув на месте и прижимая пальчики к губам.

На мой же вопросительный взгляд она ответила дрожащим от радости голосом:

– Не делай такое лицо, Сэл, это чудесное место. А какие там блюда, просто произведения искусства! – задохнувшись от восторга. Не в силах справиться с эмоциями, она качнулась ко мне, крепко обнимая за плечи, – я со своего дня рождения мечтала об их пирожных. Какой там крем…

– ‎А в честь чего такой праздник? – подозрительность моя была вполне оправданной. Если Джая там в последний раз на свой день рождения была, то место, судя по всему, и правда особенное, и посещают его, как правило, по каким-то значимым событиям. – Неужели у кого-то сегодня день рождения?

– Решил сделать вам приятное, – пожал плечами Вэйд, – последние несколько дней выдались непростыми.

– ‎Унылую безучастность Селины и правда было непросто пережить, – охотно покивала Джая, отшатнувшись от меня, чтобы тут же пружинисто подняться, – нам нужен час, чтобы привести себя в порядок и…

– ‎Тридцать минут, – перебил ее Вэйд, – иначе я отправлюсь один.

Джая, не ожидавшая такой подставы, охнула, но мужественно взяла себя в руки, горячо заверив, что через полчаса мы будем готовы.

Я-то была уверена, что успею собраться и за пятнадцать минут, но племяшка… для нее же сегодняшний обед – праздник, она же наряжаться начнет.

На деле же все оказалось значительно хуже: спешно собираясь, Джая успевала еще давать указания мне, отчего, в итоге, на первый этаж я спускалась в том самом злосчастном синем платье, туго затянутом корсете и на каблучках. Это было чистой воды издевательство, так ярко и в красках описывать мне воздушность крема пирожных, что подают в Лакс, и пушистую нежность мусса, и тающий во рту бисквит… и обрядить меня вот в это, чтобы я не смогла ничего из перечисленного попробовать. Ну не умела я носить корсеты. Даже если раньше это умела Селина, то я нет. И дело было даже не в физическом дискомфорте, хотя он присутствовал, мне было морально тяжело от своего скованного положения. Ни наклониться толком, ни удобно сесть или нормально вздохнуть. Я чувствовала себя куклой на шарнирах – ручки, ножки двигаются, голова крутится, но все деревянное и будто бы чужое.