Текст книги "Огонь в крови"
Автор книги: Купава Огинская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Зато на палубе, не раздумывая выскочив из узкого коридорчика прямо за драконом, я сразу же вспомнила о себе. Потому что кровь, отрубленные конечности (по большей части принадлежавшие матросам) и стоны раненых очень хорошо прочищали мозги, искореняя все ненужные и глупые побуждения.
Абель шел вперед, легко удерживая ведьму за горло (полупридушенная, она уже не сопротивлялась, безвольно обвиснув в его руках). В приступе гнева не обративший внимания на то, что за ним кралась я, ужас уверенно держал курс на капитанский мостик, где четверка королевских гвардейцев остервенело сражалась с напирающими ведьмами.
Я же геройствовать не хотела, драться не умела, а потому отшатнулась назад, спрятавшись за дверью, и опасливо, с нездоровым любопытством продолжила следить за ходом боя уже из укрытия.
Три ведьмы, предпринявшие самоубийственную попытку напасть на Абеля, даже не замедлили его продвижения, оставшись дымящимися, хорошо прожаренными кучками мяса, отметившими путь дракона.
Неторопливо и величественно он поднялся по ступеням на капитанский мостик, не обращая особого внимания на матросов, отбивающихся от морских чудищ, на лужу крови, в которую наступил, и на тело полусъеденного мужчины, лежавшее у самой лестницы. Абель переступил его, не потревожив благостного и чуточку ленивого выражения своего лица.
На капитанском мостике, оттеснив в сторону людей короля, он, будто походя, поджарил еще двух ведьм, словно бы забыв о своей жертве, что продолжала висеть в его руке.
Я искренне не понимала, зачем вообще он потащил ее с собой. Для чего?
Оказалось, для наглядной демонстрации силы.
– Дамы! – сдержанно окликнул он беснующихся монстров, но его обращение потонуло в шуме кровавого сражения. Абелю не только пришлось повышать голос, понадобилось также подпалить хвосты парочке упрямых ведьм, особенно нагло не желавших его слушать. Добившись внимания, он повторил: – Дамы! Позвольте отвлечь вас на секунду. Я понимаю, почему вы так бесстрашно напали на нас. Вы не знаете, кто я такой, и пока не понимаете, почему меня нужно бояться, верно? Посему позвольте представиться: дракон. В прошлом – первый советник повелителя Красных гор. К слову, всеяден. И очень недоволен тем, что вы посмели напасть на этих людей и прервать наше плавание. А теперь, будьте так добры, покиньте мой корабль, чтобы мне не пришлось делать так…
Ведьма в его руке задергалась, хотя всего секунду назад висела бесчувственной тушкой, придушенно завизжала. Она царапалась, хрипела, молотила хвостом по доскам, по ногам ужаса и лежавшему рядом телу гвардейца с разорванным горлом – во все стороны летели брызги еще теплой крови. И медленно горела, постепенно тлела, показательно страшно и мучительно. Кожа ее из бледной с синеватым отливом становилась нездорово-розовой, потом красной и начинала вспухать пузырями. Пузыри лопались, кожа чернела.
Даже понимая, что Абель сейчас слишком далеко и запах паленой плоти просто не мог так быстро добраться до меня, невольно закрыла рукавом нос, чувствуя, как меня мутит. И виной всему была совсем не морская болезнь.
Неполную минуту ведьма страдала под равнодушным взглядом золотых глаз.
Потом под ладонью Абеля вспыхнуло пламя и визг прекратился, шея в его пальцах переломилась, и голова ведьмы со сведенным судорогой лицом отделилась от тела. Медленно, как будто нехотя, откинулась назад, мазнула влажными темными волосами по деревянным перилам и с тихим стуком упала на ступени. Скатилась на залитые кровью доски палубы, где и остановилась, врезавшись в отрезанную волосатую руку.
В тишине, наступившей после показательной казни, отчетливо и страшно прозвучал глухой звук, с которым обезглавленное тело упало к ногам Абеля.
Я этого почти не видела, только слышала, как хвост ударил по полу, как безвольно опала ведьмина рука, стукнув когтями по дереву, как скорбно вздохнул ужас.
И тяжелую, густую, но короткую тишину тоже слышала. Она длилась несколько секунд, пока я медленно оседала на ступеньку, привалившись плечом к дверному косяку и пытаясь понять, что я сейчас чувствую. Наверное, это был ужас, но какой-то странный. Он не гнал меня прочь, просто крал тепло, заставляя холодную пустоту в груди разрастаться.
Дракон только что убил ведьму…
На самом деле, смерти вокруг и без того было слишком много: стонал недобитый, местами надкушенный моряк, с отчаянным упрямством боролся за жизнь серьезно раненный гвардеец, всего в шаге от меня лежал какой-то мужчина, остекленевшими глазами глядя в красное закатное небо. Смерть, царившая вокруг, меня почти не трогала.
Все это я уже видела в год морового поветрия, прошедшегося по нашей деревне, тогда-то и отучилась бояться чужой смерти и разучилась понимать ценность чужой жизни. Такой себе приобретенный дефект, который, подозреваю, и помог мне так просто принять хищную натуру дракона.
Я не была такой уж впечатлительной барышней и до сегодняшнего дня легко мирилась со всеми опасными особенностями Абеля, но вот это наглядное сожжение…
По спине пробежал неприятный холодок страха.
Тонкий, полный ярости звериный вой взрезал потрясенную тишину, воцарившуюся после сожжения ведьмы, резко оборвав мои страдания.
Разъяренные, жаждущие мести и крови, на Абеля бросились сразу с десяток ведьм – почти все, что сейчас находились на палубе. Несколько черноглазых зубастых головок уже показались над бортом корабля и готовы были ринуться на помощь разгневанным сестрам.
Дверь, ведущая к каютам, находилась в хвосте корабля, удачное расположение моего укрытия позволяло увидеть всю картину целиком. И то, что я видела, меня пугало. Все внимание морских ведьм сейчас было направлено на дракона, посмевшего так нагло им угрожать. Позабыв обо всем, они ползли к нему. Быстрые, сильные, невероятно проворные. Смертоносные.
Ждать, пока ведьмы до него доберутся, Абель не стал. Отступил от особенно прыткого чудища во взбухший за его спиной огненный шар, полностью потонув в бушующем пламени. Огонь взорвался искрами, взметнулся в небо, уже там выпустив из своего обжигающего плена огромного медного дракона.
Раскинув крылья, он заложил крутой вираж – ветер срывал с чешуи затухающие язычки пламени – и, вместо того чтобы броситься на захвативших палубу врагов, сложив крылья, камнем рухнул в воду рядом с кораблем, будто походя сорвав с обшивки трех хищниц, взбиравшихся к нам.
Как ни странно, ведьмы не вернулись к недоеденным и недоубитым матросам, а поспешили за драконом. Неуклюже переваливаясь через борт, с трудом подтягивая за собой хвосты, они покинули корабль слаженно и быстро, желая разделаться с врагом, пока он так глупо находится в их стихии.
Выжившие тут же бросились помогать раненым, оттаскивать трупы ведьм к борту, а тела своих товарищей – к капитанскому мостику. Кто-то даже додумался раздобыть ведро и сейчас с сосредоточенным видом смывал кровь, заливая палубу водой.
Я бросилась к носу корабля, жадно вглядываясь в морские глубины, совсем недавно так охотно поглотившие Абеля. По сторонам не смотрела, дышала ртом и через раз, до онемения сжимая дрожащие пальцы. Не обращать внимания на трупы и части тел, раскиданные вокруг, словно бутафория какого-то безумного кровавого кошмара, у меня еще как-то получалось, игнорировать запах – нет.
Здесь пахло кровью и смертью. И я не знала, сколько еще выдержу.
Возвращения ведьм на корабле не ждали и не планировали горячего приема… Мы готовились гнать на всех парусах, прочь из этих опасных вод.
Кто-то тихим злым словом поминал дракона, решившего пойти не проверенным путем, а выдумал новый, еще никем не изведанный. Я не видела, кто это был, до боли в глазах всматриваясь в воду, еще не успевшую успокоиться после недавнего побега в морские пучины целого дракона и десятка взбешенных морских чудищ.
Разумеется, возвращения Абеля тоже никто уже не ждал. Насколько я могла понять из чужих нервных разговоров, капитан сейчас находился в каюте короля, дальновидно не высовывавшегося во время бойни из безопасного укрытия, и слезно молил его дать разрешение на смену курса.
Я понимала, что разрешение он получит, как понимала и то, что повлиять на решение Раданэша возможности нет. Единственное, на что у меня было право, – беспомощно ждать возвращения дракона.
И я ждала, не обращая внимания на слабость и игнорируя тошноту. Не замечая, как совсем рядом выжившие скупо оплакивают погибших, не отвлекаясь от работы, спасая свои шкуры.
Сглатывала горькую слюну, смаргивала белые точки и ждала. Потому что это же Абель. Один раз он уже вырвался из морского плена и прилетел ко мне, значит, и во второй раз прилетит. Мне всего-то нужно его дождаться… чтобы живой и целый. Чтобы я могла устроить ему истерику. Чтобы он раскаялся в содеянном и признал, что с ведьмами так поступать нельзя. Даже с морскими.
Воодушевленный капитан вырвался из душного полумрака узкого коридорчика и первым делом бросился на мостик, что-то втолковывая спешившему следом помощнику. Через несколько мгновений заскрипели палубные доски, в борт ударила волна, потом еще одна и еще, сильнее.
Мы поворачивали, меняли курс. Бросали Абеля.
И пусть я убеждала себя, что меня никто не будет слушать, что мнение какой-то безродной девчонки никому не интересно, и вообще, лучше сидеть и не отсвечивать, все равно бросилась к капитану, пошатываясь и оскальзываясь на мокрых досках.
Нервы сдали раньше, чем я добралась до того, кто так легко решил бросить моего дракона на произвол судьбы. Да, он делает это с позволения короля, но все же…
– Вы не можете так поступить! – закричала я, срывая голос, быстро поднимаясь по ступеням. – Абель…
– Втравил нас в это дерьмо, – рявкнул на меня капитан. Его помощник попытался преградить мне дорогу, схватить за плечо и увести, но я вывернулась из его пальцев, в сердцах заехала сапожком по голени и проскочила под рукой, ринувшись к тому, кто собирался оставить моего дракона здесь. В крови кипела какая-то незнакомая горячая злость, наполняя тело энергией.
– Вы его не бросите! – не добежала. Меня поймали за шкирку, скрутили и собирались уже утащить прочь, когда за бортом послышался плеск, следом странное шипение, будто кто-то воды в костер налил, и в воздух взрывом огня взметнулась смазанная фигура. Горящая, невозможно яркая в тусклых лучах заходящего солнца, она перемахнула через борт и, медленно ступая по влажной палубе, оставляя после себя дымящиеся следы, направилась к нам.
– Вижу, вы все очень рады меня видеть, – раздался знакомый, чуточку насмешливый голос. Огонь постепенно стекал с ужаса, обнажая медную, ничуть не пострадавшую от пламени косу, полыхающие рыжие глаза, нехорошую, злую ухмылку на побелевших, бескровных губах. Изодранный камзол и брюки также остались на месте, только были мокрыми и сейчас исходили белым густым паром, спешно высыхая.
Найдя меня взглядом, Абель страшно улыбнулся:
– Ты, смертник, отпусти мое сокровище.
Помощник капитана, огромный, жутковатый на вид мужик, мощь которого не могла скрыть даже строгая форменная одежда, тут же разжал руки и, бледнея под остывающим взглядом дракона, отступил назад, робко пряча глаза.
– Веда, золотая, спустись ко мне, – улыбка ужаса стала теплее, тон смягчился. Меня пугать он вроде бы не хотел, и я послушно, но как-то несправедливо медленно сошла по ступеням, крепко держась за перила, чувствуя, как предательски подгибаются ноги. Злость, бурлившая в венах всего мгновение назад, истаяла под внимательным взглядом, словно ее и не было. Неожиданно стало очень холодно. И запах крови, о котором я ненадолго забыла, сраженная беспокойством за дракона, сделался будто гуще. Дышать стало тяжело. Дурнота навалилась с двойной силой, а Абель стоял в двух шагах от лестницы, напряженно следя за мной, и мягкая улыбка блуждала по его губам.
Я была бесконечно рада видеть его живым, но, когда ужас все с той же рассеянной улыбкой шагнул ко мне, дождавшись-таки, пока я спущусь, невольно отшатнулась. Зацепилась за ступеньку и обессиленно осела на лестницу. Мокрую из-за разбавленной водой крови.
Сил на то, чтобы подняться, я в себе найти уже не смогла. Все это было слишком даже для меня.
Усталость навалилась как-то сразу, неожиданно, заставляя напряженные плечи безвольно опуститься.
Абель замер, будто наткнулся на преграду, улыбка потухла:
– Сокровище?
В стремительно сужающемся мире его растерянное лицо почему-то выделялось особенно отчетливо. Несколько долгих мгновений я видела лишь его глаза. Остывшие и вновь золотые. Взволнованные.
Потом звон в ушах стал невыносимо громким и резко оборвался на самой высокой ноте. И наступила тишина.
***
В себя приходила трудно, но тихо. Наверное, только поэтому мне было позволено стать свидетельницей весьма неприятного разговора.
– Я не утверждаю, что буду его есть, – вещал Абель, бережно удерживая меня на руках. Покрытый испариной лоб холодил легкий ветерок, что могло значить лишь одно – в каюту меня не отнесли. Даже потеряв сознание, я не смогла спокойно переждать все самое страшное, так неудачно решив очнуться совсем в неподходящее время. Судя по всему, ужас тут всем угрожать взялся, а я бы не хотела этого слышать. – Просто пытаюсь понять: мучительная смерть могла бы стать достаточной платой за то, что он прикасался к моему сокровищу?
– А не лучше ли будет спросить Ведану? – рассудительно поинтересовался кто-то знакомым королевским голосом. – Хочет ли девочка, чтобы за нее убивали?
– Это неразумно. Конечно, она будет против. Веда до неприличия сострадательна.
– Что-то не заметно этого было, – прогудели со стороны. Наглое высказывание, судя по подрагивающему от страха голосу, принадлежало кому-то из матросов. – Вокруг тела лежали, мне и самому дерьмово было, а барышне хоть бы что. Она и чувств лишилась, только когда вы объявились.
Судя по всему, эпическое возвращение дракона говоривший считал зрелищем куда более ужасным, чем даже сваленные кучей трупы.
Мы медленно повернулись на голос: Абель и устроившая голову на его плече я.
– Что?
Если бы у меня кто таким вот тоном что-нибудь спрашивал, я бы молчала и молила Эллари о спасении. А матрос молчать не стал – то ли после увиденного головушкой тронулся, то ли по жизни бесстрашным был… или дурным, что вероятнее.
– Девка ваша, говорю, на удивление хладнокровная оказалась. Даром что желудком слабая.
И вот тут у меня было два варианта: продолжать притворяться бесчувственной, и позволить Абелю съесть матроса или заявить о своем возвращении в мир бодрствующих и спасти одну жизнь.
Разумеется, я выбрала второй вариант. Потому что я не только желудком слабая, но и жалостливая, что бы там кто ни говорил. И моряка мне было жалко.
Абель, он же после знакомства с ведьмами еще не успокоился – я отчетливо ощущала, как его потряхивает, он же сейчас немножечко неадекватный.
Томно потянуться и неторопливо открыть глаза не вышло. Я подавилась слюной и закашлялась, вжимаясь лицом в плечо ужаса, чтобы заглушить немного свой надрывный кашель.
– Веда, – о несчастном ужас тут же забыл, что было, конечно, очень приятно. Неприятно было осознать, что мы стоим над покрасневшим от недостатка воздуха помощником капитана. И Абель весьма ощутимо попирает его ногой. Ну… попирает – сильно сказано. Недвусмысленно давит сапогом на горло, – как ты?
И вот интересно, какого ответа он ожидал? Честного?
– Все хорошо, – соврала я, по примеру неумелых лжецов пряча глаза. – Отпустите меня, пожалуйста.
Я решительно не хотела принимать участие в удушении чужих помощников и мечтала просто немножечко полежать в каком-нибудь прохладном месте. Вот только ужас о моих желаниях ничего не знал, а потому отпускать не стремился.
– Сокровище, а теперь посмотри на меня и скажи правду.
– Я правда…
– Веда.
Голоса Абель не повышал, но я все равно отчетливо ощутила угрозу. Такой тонкий посыл, четко пойманный подсознанием: врать ему не стоит. Но ведь и злить его не стоит. А если я правду скажу, то она его скорее всего разозлит, и вообще…
– Давайте потом поговорим? – я выразительно покосилась на опасливо прислушивающихся к нашему разговору людей. Матросы, гвардейцы, капитан вон. Тут же даже король где-то стоит. Столько свидетелей…
– О, не будем откладывать, – беспечно отмахнулся он. – Ты пришла в себя, я так и не успел никого съесть, просто бездарно потратил время. Пойдем.
Уносили меня с палубы в почтительной тишине, под настороженными взглядами. Найдись силы на мнительность, я бы даже заподозрила, что они все меня сейчас в последний путь провожают. Но сил не было даже на то, чтобы голову от плеча ужаса оторвать, не говоря уже о всяких глупых мыслях.
Абель вернул меня в каюту, уложил на кровать, поправил подушку и присел рядом на колени, проигнорировав валяющийся рядом табурет. Одним словом, позаботился о том, чтобы я комфортно себя чувствовала, когда начнется допрос.
– А теперь рассказывай, – велел он, взяв мою руку в ладони, согревая своим теплом.
Не соответствовали как-то его действия строгому тону и хмурому взгляду, вот совсем.
– Вы мучили морскую ведьму.
– Так это ведьмы, – ужас невольно оглянулся на неплотно прикрытую дверь. – Ясно.
– Нет, это морские ведьмы. Обычные ведьмы не так опасны.
– Есть еще и обычные? – ужаснулся Абель. – Разве служители Многоликого от них не избавились?
– Не… – я на полном серьезе собиралась объяснять ему то, что, судя по хитрому взгляду, он уже давно знал сам. Осеклась, так толком и не начав просветительскую деятельность, насупилась. – Зачем вы это делаете?
– Что? Отвлекаю тебя? Полагаю, чтобы ты перестала дрожать и немного расслабилась.
Слов не было. Я просто лежала и смотрела на него. Вот он, дракон, совсем недавно демонстративно мучавший одну из морских ведьм, желая запугать всех остальных, сейчас сидит передо мной и самодовольно щурится.
Еще немного мокрый, но довольный.
– Вы ее мучили, – тихо, но упрямо повторила я.
– Как правило, демонстрация силы помогает избежать куда более кровопролитных боев, – пожал плечами Абель. – Помогло…
– Это жестоко, – я не забыла, что злить его опасно, просто смолчать не смогла. Проблемы у меня были серьезные с умными поступками.
– Радость моя сердобольная, – скорбно вздохнул ужас, – хочу напомнить, что эта дрянь собиралась тебя убить. Подумаешь, сжег одну гадину. Если тебя это утешит, в море, у корабля, их было несколько дюжин.
– Что?
– Охотничий отряд. Представляешь? Одни самки, – дракон был в восторге. Нас всех чуть не сожрали, особо невезучие члены команды сейчас остывали, сваленные у борта корабля, чтобы поутру, с первыми лучами солнца, выжившие товарищи по морскому обычаю отдали их Королю глубин. А этот сидит, улыбается, полностью довольный тем, как все обернулось. – А знаешь, как они размножаются? Сокровище, ты никогда не поверишь, я и сам не поверил, когда узнал.
– И как вы это узнали? Они же не разговаривают.
– Не разговаривают на вашем наречии, – мягко поправил меня ужас, в порыве чувств сжав мою ладошку, – зато между собой болтают без умолку.
– И вы их понимали?
– Всего-то и понадобилось полдюжины ведьм съесть, – кивнул Абель. – Всеобщий язык я до пробуждения тоже не знал, но, как видишь, легко впитал это знание с… кровью съеденных солдат.
Неожиданная и совершенно невероятная информация, но в сложившейся ситуации, после всего, что случилось, у меня даже мысли не возникло усомниться в его словах. Абель был под водой. Ведьмы были под водой. Мы остались живы. И тут либо он их всех сожрал, либо договорился.
Мне хотелось верить, что договорился.
– Так что, знаешь, как размножаются морские ведьмы? В ваших книгах об этом ни слова не написано…
– Подозреваю, таких подробностей просто никто не знает, – пробормотала я. Требовательный взгляд слегка подавшегося ко мне Абеля не позволил оставить вопрос без ответа: – Икру откладывают?
– Живородящие они. Причем рождаются у ведьм, что примечательно, только девочки.
Вот это была неожиданная информация, и сдержать любопытства я просто не смогла:
– И как же они в таком случае размножаются?
– Не буду смущать тебя всеми подробностями. На самом деле я и сам не знаю точно, но одно могу сказать с уверенностью: ваши виды совместимы.
– Подождите… что?
– Самых перспективных матросов они съедают не сразу, сначала используют по прямому назначению, – подтвердил мои самые страшные опасения Абель.
– Но вы-то откуда это знаете?
И ужас приосанился, нос задрал и с гордостью признался:
– Меня признали перспективным, им очень понравилась моя чешуя.
– И… – я пыталась представить себе ведьму с медными волосами и такой же отливающей красным чешуей, но… не могла. Ну не вмещало мое воображение образы хвостатых черноглазых ужастиков.
– Разумеется, я отказался, – передернул плечами Абель. – Просто хотел, чтобы ты знала.
– Что ведьмы падки на чешую? – скептически уточнила я. Уж не знаю, какой реакции он от меня ждал, но точно не такой. Ужас нахмурился, и мне бы стоило промолчать, но после знакомства с Абелем мне все реже удавалось держать свое мнение при себе. – Вы, наверное, были бы нарасхват, у вас ее много.
– Видовая особенность, – оскорбленно вскинулся он. – К тому же чешуи у меня не так уж и много, и на ощупь она почти не отличается от кожи.
Желая доказать свои слова, ужас порывисто подался ко мне, прижимая мою ладонь к своей щеке.
– Чувствуешь?
– Ээээ… – если я что-то и чувствовала, так это неловкость. Вот спать с ним в одной постели я уже спала, а трогать не трогала… все больше он меня трогал. А тут такая неожиданность, пощупать самого дракона можно! Дорвалась. Разрешили.
Как бы от этого подарка судьбы так отказаться, чтобы ужаса не обидеть? Зачем я вообще рот открыла? Молчала бы себе в тряпочку. Где моя морская болезнь, когда она так нужна?
– Ну? – грозно вопросил он, требуя от меня какой-то реакции.
– Вы мягонький, – наудачу выпалила я.
Абель насмешливо фыркнул:
– И как ты это поняла, если толком ко мне не прикоснулась? Давай, – плотнее прижавшись щекой к моей ладони, ужас потерся об нее. Даже глаза прикрыл.
– Все, потрогала. Мягонький вы, – пробормотала я, привставая на локте. – Руку верните, пожалуйста.
Ужас рассмеялся. Негромко, как-то искренне. Сраженная его смехом, я и сама робко улыбнулась.
VII
Талый удел
Очередная неприятность ждала нас в дне пути до суши. Она не обладала безразмерным брюхом, острыми зубами или огромными клыками, но не делалась от этого менее опасной. Ее даже на растерзание дракону отдать не было никакой возможности, оставалось только ждать…
Защитную завесу мы преодолели почти незаметно. Только Абель весь день жаловался на головную боль и требовал, чтобы я его пожалела, да магический компас сходил с ума, позабыв о том, что должен показывать направление.
Ну, еще кто-то из матросов с восторгом сообщил, что вода теплая, несмотря на близость Талого удела. Правда, особого значения этому никто не придал…
К исходу дня и компас, и дракон притихли.
А с приходом сумерек мы застряли во льдах.
Аномальная зона, созданная завесой, при свете солнца поддерживала в воде высокую температуру, которая резко понизилась к ночи, сковывая море льдом. Буквально на наших глазах легкие волны леденели и замирали – удивительное, но жуткое зрелище.
Раньше этим путем никто не плавал (а если и плавал, то не возвращался), и узнать об особенностях этих территорий нам было не от кого, приходилось опробовать все на собственной шкуре. Вот только моей шкуре это совсем не нравилось. И не только моей.
– Переночуем на корабле, – решил Абель, спешно вызванный на мостик встревоженным королем. Заложив руки за спину, дракон со спокойным видом разглядывал бескрайние льды, что так коварно нас окружили. – Утром полетим.
– В смысле поплывем? Когда море оттает? – осторожно переспросила я, безрадостно топчась рядом с ним. Морская болезнь после вчерашнего нервотрепательного приключения ко мне так и не вернулась, с самого пробуждения я чувствовала себя хорошо, радовалась жизни и… наверное, должна была понимать, что так хорошо мне может быть лишь при одном условии – если скоро станет очень плохо.
– Полетим, Веда. На мне. Ты и Раданэш.
Гвардейцы опасливо зароптали, не желая отпускать своего государя на произвол судьбы, но быстро замолчали, стоило только королю на них рыкнуть (вышло не так проникновенно, как у Абеля, но стражам хватило).
Приключение мое захватывающее началось как-то не так и обещало продолжиться в том же духе: безысходности и драконовой тирании. Не совсем то, о чем я мечтала.
Нет, совсем не то.
– Но, может…
– Не может, Веда, – отрубил Абель.
Были у меня подозрения, что он такой вредный стал оттого, что весь день плохо себя чувствовал и не хотел дольше необходимого оставаться на корабле, а потому из-за его дурного характера плохо чувствовать себя предстояло нам.
– Тебе нужно отдохнуть, – ничего не зная о моих печальных мыслях, Абель решил ради разнообразия проявить немного заботы. Такой своеобразной, непререкаемой, драконовой заботы. – Пойдем.
Уводимая ужасом в каюту за руку, я ловила на себе странные, в основном сочувственные взгляды. Матросы, служившие на королевском корабле, по большей части были людьми хоть и несколько грубоватыми, но семейными, законопослушными и меня искренне жалели. Как попавшего к неблагонадежным родственникам бедного ребенка – вроде бы и понятно, что не все ладно, что нужна помощь, но сделать хоть что-то не представляется возможным, потому что закон не на их стороне.
Вот только к неблагонадежным родственникам я уже попадала и точно знала, что у Абеля с ними нет ровным счетом ничего общего. Пусть порой он был просто невыносим (например, сейчас), но я точно знала, что достает меня он не специально, что мое благополучие по какой-то неведомой причине для него является важным, и потому готова была прощать ему многое.
Даже сожженных морских ведьм или съеденных людей. Или мои истрепанные нервы.
Но даже так покорно следовать его приказам у меня не получалось. Абель продолжал плохо на меня влиять. И сам же от этого страдал.
– Почему мы просто не можем доплыть? Осталось совсем немного, – пусть на палубе я уныло молчала, но в полумраке теплого коридора, когда холодный, колючий ветер перестал щипать мое лицо и руки, забираться острыми ледяными щупальцами под курточку и всячески меня морозить, подала голос.
– Долго и бессмысленно. По воздуху мы доберемся до материка за несколько часов, кораблю на это понадобится весь дневной переход, и нет у меня уверенности, что вблизи Талого удела мы не застрянем во льдах уже навсегда.
– Я попаду на материк верхом на драконе, – вслух произнесла я то, что просто невозможно было осмыслить. – Звучит просто безумно.
– Знаю, – Абель улыбался, я слышала это по голосу. – Разве не замечательно?
Ответа на этот вопрос у меня не было. Это точно было необычно и немного страшно, но было ли это замечательно?..
– В ваших руках мирная жизнь всей нашей страны. Надеюсь, вы знаете, что делаете, – его непонимающий взгляд вынудил меня пояснить: – Король.
– Золотце, поверь, я буду осторожен и предусмотрителен настолько, насколько это возможно, но не из-за Раданэша. Твоя жизнь куда важнее.
Это заявление можно было бы считать трогательным, я бы даже расчувствовалась, правда, но несколько часов на драконе, под его дырявой защитой… Тут не до излишней чувствительности.
Ну, это я считала, что нужно как-то морально подготовиться к завтрашнему дню, взять себя в руки и вообще быть сильной. Абель считал, что мне не хватает тепла.
Он дождался, пока я смирюсь с неизбежным (не так уж много времени мне на это потребовалось – каких-то полминуты), осознаю, что до подъема осталось неполных восемь часов, и, почти не обращая внимания на мягкое покачивание пола под ногами, собственно, заберусь под одеяло.
Стащил с соседней койки покрывало и молча, игнорируя мой ошалевший взгляд, отвоевал половину моего кроватного пространства, завершив вторжение серьезной рожей и подчеркнуто бережным укутыванием меня в покрывало.
– Ночь будет холодной, не хочу, чтобы ты заболела.
А я не хотела чувствовать себя гусеничкой, но разве ж самодурствующему дракону это объяснишь? Ему хотелось обниматься, мне оставалось только терпеть.
***
Я вообще оказалась очень терпеливой. Абеля всю ночь терпела, утренние недолгие сборы тоже вытерпела. Стойко и мужественно.
А потом безропотно забралась на дракона, и лишь Эллари знала, как же мне не хотелось этого делать…
Вылетали мы затемно, пока лед не успел растаять, и места для взлета у Абеля было предостаточно.
Спустились с корабля – я, затаив дыхание, все ждала, когда же лед под нами проломится и мы ухнем в воду. Конечно, нас тут же подхватит какое-нибудь течение, унесет далеко от пролома, мы не сможем выбраться, задохнемся и умрем… Страшно мне было очень.
Страхам моим не суждено было сбыться. К счастью.
Лед не затрещал даже под огромным, тяжеленным драконом, после превращения растопившим своим огнем парочку неглубоких лужиц поблизости. Все прошло на удивление мирно.
Взлетали мы в полной тишине.
Море молчало. Матросы тоже.
Как ни странно, я не визжала, просто вцепилась в дракона, уже не жмурясь, следя за взлетом широко открытыми глазами. Сердце колотилось как безумное, и на один взмах крыльев ужаса приходилось шесть ошалевших ударов.
Под нами расстилалась морская гладь, сейчас замороженная и безмолвная, едва различимая в густых предрассветных сумерках. Небо казалось тяжелым и близким, бескрайность зимы подавляла, и лишь робкий рыжий росчерк, тлеющий на горизонте, вносил в эту тягостную картину холодной безнадежности немного цвета и тепла.
Чем выше поднималось солнце, чем ярче разгорался рассвет, тем слабее становился мой страх. На его место приходило тихое недоверчивое восхищение.
Да, защита Абеля все так же пропускала ветер, я мерзла, мне было неудобно, но это все вдруг стало очень незначительным. Солнце отражалось в прозрачной ледяной глади, плавило холод, оживляло море, играло красками, искрилось и сияло.
Я встретила рассвет в небе, и весь мир был у моих ног.
У моих онемевших, замерзших ног.
– Апчхи!
Первые предпосылки серьезных проблем настигли меня в небе, над какими-то снежными горами, растянувшимися под нами цепочкой острых вершин, я перестала мерзнуть молча. Я заявила о своем недовольстве вслух…
Абель вздрогнул подо мной, неловко обернулся, желая посмотреть, что не так, но потерял равновесие и чуть не скинул нас со спины. И тут же передумал любопытствовать.
Еще часа два мы летели спокойно: я больше не чихала и, за неимением платка, тихонечко наматывала сопли на рукав, Раданэш остановившимся взглядом уставился на горизонт. Под нами проплывал вечно заснеженный, мертвый лес.
Снижаться Абель стал, когда мы отлетели достаточно далеко от границы леса, глубоко забравшись на заснеженное поле. Подняв небольшой снежный вихрь, ужас приземлился у огромной снежной кочки и распластал крылья, дожидаясь, пока мы с него сползем.
