Текст книги "Практическая работа для похищенной"
Автор книги: Купава Огинская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Глава восьмая. Ранения и лечения
На кухне я провела весь день, уплетая за обе щеки все, что попадалось на глаза. Мирта умилялась моему аппетиту и подсовывала всякие вкусности своего производства.
Готовила повариха просто волшебно и по праву считала мой аппетит заслугой исключительно своих кулинарных талантов. А я дальновидно не говорила, что излишняя прожорливость у меня из‑за стресса и первой ночи полнолуния, которая должна была наступить вот – прям – скоро, чтобы ее не обижать.
Я заедала страх и совсем не беспокоилась по поводу лишних килограммов. Даже ждала их с нетерпением. План мой был прост, незамысловат и легок в исполнении – растолстеть. Тогда‑то лорд точно пересмотрит свои планы на меня и отпустит на все четыре стороны. А я со слезами и проклятиями, буду потом худеть, под крылышком у Ирзы.
Зато свободная.
Энтузиазм мой привел к жуткому перееданию. Ночью я не могла уснуть, страдая от собственного гениального плана, измученная и уже не считающая свою идею хорошей. Плюс, тем не менее, в сложившейся ситуации был. Я точно знала когда вернулись беспокойные сыщики.
А вернулись они глубокой ночью, очень громко заявив о себе. Грохот и звон разбитого стекла – кажется, очередная ваза пала смертью храбрых, – доносящиеся с первого этажа, выдернули меня из полудремы, в которой я пребывала. Переедание не способствовало здоровому и крепкому сну.
Из кровати выбиралась медленно, с опаской, прислушиваясь к царившему в доме безобразию. По лестнице нарушители спокойствия поднимались медленно и тяжело. Морэм ругался. Глухо и очень устало. Шаардана же вовсе не было слышно.
И выглянув в коридор я поняла почему. Свет на этот раз горел ярко и везде. Обессиленные лорды не были способны прочно стоять на ногах, что же говорить о том, чтобы пользоваться магией.
Больше книг Вы можете скачать на сайте – ReadRoom.net
– Что‑то случилось? – полюбопытствовала я, изучая бледное, осунувшееся лицо Шаардана.
– Что‑то? – рассеянно переспросил Морэм, пошатнувшись, он оперся рукой о стену, – столько всего случилось. Ты бы только знала.
– Я готова слуша…
Шаардан, привалившийся плечом к противоположной от Морэма стене, опасно накренился вперёд, полы камзола распахнулись, и я забыла, что хотела сказать.
Рубашка, бывшая некогда белой, потемнела от пропитавшей её крови и заскорузлым панцирем скрывала правый бок и живот.
Подскочила я к готовому упасть лорду на автомате, стремясь поддержать раненого и уже по ходу дела отметила как он поморщился, когда я случайно задела пострадавший бок.
– Что случилось?!
– Не сейчас, – прохрипел Шаардан, наваливаясь на меня всем своим немалым весом.
Охнув, я присела, чувствуя как дрожат коленки от такой тяжести, но устояла на ногах и даже ношу свою неподъемную умудрилась не выпустить из рук.
– Ладно. Хорошо. Сейчас я вас исцелю и мы потом поговорим, – то ли пообещала, то ли пригрозила я, с трудом выталкивая из себя слова, и сделала первый шаг в сторону спальни. Своей. Я была реалисткой и прекрасно понимала, что до его спальни не доползу. Да и он тоже.
– Нельзя, – выдохнул этот ненормальный, пытаясь отстраниться.
– Что значит нельзя?! Вы с ума сошли? Или жить надоело?
– Иза, успокойся, – оттолкнувшись от стены, Морэм пристроился с другой стороны, стремясь помочь мне с раненым.
– Не нужно, – я сделала ещё один героический шаг, демонстрируя, что способна и сама дотащить всю эту тяжесть до места назначения, – ты сам едва на ногах держишься. Лучше объясни, почему мне нельзя его исцелять?
– Вэлард был ближе всего к взорвавшемуся амулету, ему больше остальных досталось. Увидишь рану, поймешь почему его нельзя исцелять. Сейчас в его теле столько сырой магии, что каждое магическое вмешательство извне может оказаться смертельным.
– Ладно, – в дверной проем мы вписались удачно и в комнату ввалились без потерь, – значит, будем врачевать по старинке.
Оптимистично настроенная, наивная девочка. Тогда еще я не до конца понимала, что по старинке это бинты, иглы, дезинфицирующие настойки, отвары на любой вкус и маленькое, горячее море воды, которая мне будет жизненно необходима.
Развалившийся в кресле Морэм был способен лишь на то, чтобы не вырубиться прямо здесь и сейчас, и донести таки до меня суть произошедшего безобразия.
Что он и делал следя за моими метаниями.
– На место проведения жертвоприношения мы наткнулись совершенно случайно. Просто лошадь одного из стражников понесла. Удачливая скотина вылетела прямо к самодельному алтарю, переполошила всю их мерзкую компанию и чуть сама со страху не убилась. – вещал этот, почти уже профессиональный рассказчик, пока я стягивала с полуобморочного пациента сапоги, с трудом избавляла его от камзола и срезала рубашку, стараясь не думать о том, во что превратится после всего этого такой замечательный небесно – голубой комплект постельного белья, – сектанты наши очень удивились, растерялись и дали нам драгоценные секунды. К сожалению, в себя пришли слишком быстро. Предусмотрительные сволочи, были в масках. Рассмотреть мы их не смогли. Как показала практика, дозор из шести человек бессилен против сумасшедшей толпы, в которой затесался маг и целитель. Нам не удалось взять живьем ни одного из сектантов. Пятерых убили мы. Двоих стражников серьезно ранили они.
Шаардан застонал, когда я не очень аккуратно потянула из‑под него последний кусок бывшей некогда рубашкой. Я застыла с бесполезной тряпкой в руках, а Морэм прервался на секунду, что бы осуждающе покачать головой:
– Ты коновал или целитель?
– Сейчас я обычный лекарь без дара с бесчувственным пациентом на руках раза в два тяжелее меня, – огрызнулась в ответ, направляясь к двери.
– Эээй, ты куда это? – обеспокоенно окликнули меня. Он даже встать попытался. К счастью безуспешно. Еще и его ворочать, пытаясь затащить обратно в кресло, я бы точно не смогла. Надорвалась бы.
– Воду поставлю на огонь. Мне нужно будет отвары заварить и рану промыть, – хотя в том, что обычная, пускай и кипяченая вода справиться с тем, что представлял из себя бок Шаардана, я была не очень уверена. Тут нужен весь набор моих травок и еще не помещали бы пару сборов Ирзы.
Весь бок, грудь и живот были в мелких ожогах, какие бывают если на кожу попадет горячее масло. У Морэма сквозь выжженные в рубашке дыры виднелись такие же, и это было не страшно. У меня имелась целая коллекция из семи специальных мазей от ожогов. Каждая из которых справится с ними за считанные часы. Плохо было другое – глубокая рана, которую лорд получил непонятным образом. Хотя, наверное, понятным, просто Морэм не успел в своем рассказе дойти до этого эпохального события. Сама по себе рана была не страшной. Пускай глубокая, но ровная и очень удачная – не было задето ни одного жизненно важного органа, – другое дело, что в нее попала та дрянь, что оставила ожоги. Из‑за чего края раны потемнели, воспаление разрослось, а под кожей, тонкими, темными нитями, протянулись отростки чужой магии.
Не знаю сколько я пробыла на кухне, пока кипятила и остужала воду, попутно настаивая сразу четыре отвара. Когда вернулась в комнату, Морэм тихо посапывал, не планируя продолжать рассказ, зато в себя пришел Шаардан.
Он скрипел зубами, шипел и пытался подняться, то и дело заваливаясь обратно. Весь бок и простынь под ним темнела кровавыми разводами.
Очень хотелось наорать. Рассказать кто он есть и как давно лишился мозгов, раз пытается убиться таким не интересным способом. Что может быть глупее, чем смерть от потери крови, когда в двух шагах от тебя находился пускай не опытный, но целитель. Да меня же потом совесть загрызет и общественность осудит.
Ругаться хотелось страшно, но я сдержалась. Только в поднос вцепилась сильнее, отчего посуда на нем предупреждающе звякнула, а меня заметили.
Разглядев, кто застыл в дверном проеме, Шаардан мгновенно затих, как будто не он тут только что тревожил рану и щедро делился кровью с постельным бельем. Моим любимым, между прочим.
– В себя пришли? – поднос я поставила на прикроватную тумбочку, подхватив стакан, в котором плескалась мутная жидкость, с намерением влить в своего сиятельного пациента все содержимое до капли, даже если он будет сопротивляться, – это вы зря. Сейчас будет очень больно и обидно.
– А почему обидно? – прохрипел он, настороженно следя за моими манипуляциями. Не понравилось ему кровожадное выражение на моем лице.
– А потому, что я сейчас начну рану обрабатывать и это будет больно, а когда вы начнете ругаться и сквернословить, то я вам кляп вставлю и это будет обидно, – и подошла ближе, зловеще нависая над своей жертвой, – пейте.
Самостоятельно приподняться он не смог, зато с удовольствием раскритиковал мою помощь, не обращая никакого внимания на то, что я маленькая и слабая и такие тяжести таскать не приученная. Зато выпил все до последней капли, хоть и кривился страшно.
Ткань в теплой воде смачивала с энтузиазмом, готовая мстить. И я уже даже знала из чего буду делать кляп, когда он ругаться начнет.
Надо отдать лорду должное, он не закричал, только прошипел что‑то сквозь сжатые зубы. Явно матерное, но недостаточно разборчивое для кляпа. Что печально.
Рану промыла быстро, но особого эффекта это не дало. Да я и не рассчитывала. Вся моя надежда была на отвары. Смочив новый отрез ткани в первом, мутноватом на вид и плохо пахнущем вареве, я, не выжимая, прижала ее к ране.
Шаардан охнул, а я не без злорадства пояснила:
– Терпите. Оно жечься долго будет. Заразу выжигает и магию вытягивает.
Он очень выразительно глянул на меня, видимо, стараясь пробудить совесть. Говорить ему о том, что это дело бесполезное, не стала, вместо этого достала мазь под номером три из моей личной коллекции и присела рядом с обожженным, порезанным и глубоко несчастным страдальцем, планируя вылечить сейчас хотя бы ожоги, раз с раной так легко не получалось.
– А пока вы можете рассказать, кто же из сектантов оказался быстрее вас. И мое любопытство утолите и от боли отвлечетесь.
Шаардан хмыкнул, не отрываясь следя за тем, как я откручивала крышку у полупрозрачной, не большой баночки и со знанием дела вывалила на его грудь небольшую такую кучку светло – зеленого цвета. По комнате сразу же поплыл тонкий, травяной запах. Лорд приподнял бровь, не понимая моей расточительности.
– Для дорогого пациента ничего не жалко, – отозвалась я, размазывая крем по его груди и животу, старательно обходя раненый бок. Не говорить же ему, что у этой конкретной баночки через пару недель должен был выйти срок годности и из очень полезного крема от ожогов, содержимое превратилось бы в плохо пахнущую бурду пригодную лишь для мусорки.
Каждый раз, как я касалась ожогов, Шаардан вздрагивал, с шипением втягивая воздух сквозь сжатые зубы, но мужественно терпел. А я увлеченно втирала мазь, не разбирая целая кожа под ладонью или обожженная.
– Что тебе уже успел рассказать Морэм? – от важного занятия меня отвлек Шаардан, видимо, решивший последовать моему совету и немного отвлечься.
– Рассказал как вы очень эпично появились на месте жертвоприношения и как все сектанты выпали в осадок, но почему‑то не побросали оружие и не сдались добровольно.
Лорд недобро прищурился, видимо мой, очень вольный пересказ, не пришелся ему по вкусу. Особого воздействия это не возымело, уж очень несчастным он выглядел сам по себе, чтобы я обратила внимание на такую мелочь как взгляд.
Да и потом, в этой комнате только один профессиональный рассказчик был и он спал беспробудным сном, изредка всхрапывая.
– Еще он сказал, что вы убили пятерых сектантов и оказались настолько некомпетентными, что сразу два стражника были ранены, – добавила я, все свое внимание уделяя животу моего пациенту, даже не думая смотреть ему в лицо. Мало ли, что я там увижу.
– Знаешь, я даже понять не могу, почему меня это совсем не злит, – безнадежно просипел он.
– Что именно?
– Твоя наглость.
– А вы осознали, что это наказание ваше за то, что похитили меня. Поняли и, видимо, смирились с неизбежным, – отозвалась я, все же поднимая голову.
Глаза у Шаардана потемнели. Расширенный до предела зрачок почти полностью скрыл природный цвет радужки. На бледном лбу блестели капельки пота. И дышал он с трудом, сипло втягивая воздух.
И я как‑то отстраненно осознала, что окажись на его месте, да будь мне хоть вполовину так же больно, я бы орала как резаная, ругалась как портовый грузчик и, наверное, даже попыталась в обморок упасть. А он терпит.
– И когда ты говорливая такая стала? – простонал лорд, на несколько мгновений прикрывая глаза. А я воодушевилась и решила уже больше не молчать. Вот совсем:
– Ловлю момент. Пока вы раненный и беспомощный и возмездие за наглость ко мне не придёт.
– Можно подумать, я тебя раньше наказывал. К тому же, я ведь могу тебе это и потом припомнить, – раздраженно пробурчал он.
– А вот и нет, – я многообещающего улыбнулась, – когда я вас шить начну, вы не то, что мою наглость, вы свое имя забудете.
– Даже так, – Шаардан вернул мне улыбку, в его исполнении она больше походила на оскал, – после проверим.
– Да запросто, – я была неустрашима, но любопытна, – только вы же расскажете, что приключилось с вами при встрече с сектантами?
– Договорились.
Согласился и тут же попытался лечь удобнее. Притупившаяся было боль вернулась после неловкого поворота. Лорд зашипел.
А мне пришлось менять свалившуюся от неаккуратного движения, ткань.
– Рассказывайте.
– Как скажешь, – отозвался он со слабой улыбкой, – из‑за масок опознать тех, кто присутствовал на жертвоприношении не удастся. Единственное, в чем я уверен, так это в том, что как минимум пятеро хорошо владеют мечом. Возможно, служили где‑то или специально обучались. К тому же, себя выдал маг – стихийник, когда попытался меня сжечь.
– Ага, и целитель. Морэм рассказал.
– Да, целитель. И это хуже всего.
– Почему?
– Как думаешь, почему я отправился домой, а не к какому‑нибудь толковому целителю?
– Потому что вы самодур и не способны здраво оценить серьезность раны? – зачем это сказала не знаю. Просто вырвалось.
– Говори, говори, девочка. Ты потом мне за каждое оскорбление заплатишь.
– Пороть будете? – почему‑то это казалось самым логичным из наказаний.
Шаардан только криво усмехнулся, не стремясь подтвердить или опровергнуть мои подозрения, и продолжил рассказ:
– Меня ранили, когда я попытался пробиться сквозь барьер к алтарю. Не знаю, зачем надо было его ставить, когда вокруг были свои. Тем не менее, барьер был. И довольно серьезный. К сожалению, взломать плетение я не успел. Меня отвлекли. Пока отбивался от ранившего меня, потерял драгоценные секунды. Когда стало ясно, что справиться с нами не удастся, женщина, проводившая обряд…
– Постойте, вы же сказали, что они были в масках, а как тогда…
– Иза, уж тебе как целительнице лучше других, – с трудом сглотнув, Шаардан ненадолго замолчал, выравнивая дыхание, – должно быть известно насколько сильно отличается мужская фигура от женской.
– Осознала свою глупость. Продолжайте.
– ЖЕНЩИНА, – это слово он особенно выделил, – которая проводила обряд, разбила какой‑то амулет. Нас расшвыряло как котят, те кого задела жидкость из амулета получили ожоги. Мне, как ты видишь, повезло меньше всех.
– Хорошо, вас расшвыряло, а сектанты? С ними что случилось?
– Ничего. Магия на них не подействовала. Пока мы приходили в себя, они сбежали. Все, что нам осталось, это пять трупов и бессознательная жертва. Хорошо уже хотя бы то, что не поубивали нас, когда была такая возможность.
– Так девушка осталась жива?
Шаардан кивнул, а я облегченно выдохнула. Дело сдвинулось с мертвой точки. Есть свидетель, есть пускай и только тела, но сектантов. Кто знает, может повезет и разобраться с этой проблемой удастся уже до следующего полнолуния.
Настал черед второго отвара.
– Подождите, – прижав ткань к ране, я вернулась на своё место, – а целитель? С магом понятно. Маг себя выдал, а как вы узнали, что в этом еще и целитель замешан?
– Девушку усыпили. Причём магически. Это была профессиональная и очень тонкая работа. Именно потому мы пришли к выводу, что среди них есть довольно сильный целитель. Ведь это вас обучают усыплять своих пациентов, когда исцеление может оказаться долгим и болезненным.
– Мдам…
Грязную ткань, насквозь пропитанную темной, густой кровью, которую с трудом вытягивал самый сильный из травяных сборов, который у меня только был, пришлось менять три раза.
После чего рана перестала пугать темными, подозрительными отростками под кожей, став обычной и не очень опасной. Третий отвар решила использовать просто так, на всякий случай.
На очереди был самая сложная часть работы и я немного нервничала.
Пока повторно промывала рану водой с добавлением обеззараживающего настоя, Шаардан с интересом следил за быстрыми, слишком нервными для опытного целителя (которым я и не являлась) движениями, ругаясь сквозь зубы и обещая больше никогда не пользоваться моими услугами. Можно подумать, я была против. Шить живых людей я никогда не любила, предпочитая исцелять раны магией, а не мучить и себя и пациента обычными, не магическими методами.
Когда же я взялась зашивать рану, Шаардан приглушенно рычал, комкая в руках простынь, и изгрыз всю деревяшку, которую я предусмотрительно заставила его прикусить – трофейную между прочим, я ее из нашего академического лазарета на память стянула, – но послушно лежал, не мешая мне протыкать кривой иглой кожу. Когда я закончила, лорд шевелиться уже не мог и равнодушно разглядывал голубой балдахин.
– Ну что? – накладывая на сшитую рану полупрозрачный, прохладный гель, я с любопытством косилась на обессиленного пациента, – как вы себя чувствуете?
– Вспомнил вот, как мне спину зашивали, – хрипло отозвался он, не отрывая взгляда от балдахина, – понять не могу, когда чувствовал себя хуже, тогда или все же сейчас.
А мне очень захотелось его перевернуть. О многообещающем шраме, который надо было бы увидеть, чтобы получить порцию захватывающих историй от вредного Морэма, я вспомнила только сейчас. Оставалось жалеть, что шрам на спине, а я лорда не шевелила.
Все что оставалось – ждать. Повязки ему еще пару деньков менять придется, пока я не буду уверена, что можно исцелять без опасности угробить Шаардана из лучших побуждений. Как‑нибудь уж точно удастся его увидеть.
– Ну, на благодарность я и не рассчитывала, – покривив душой, призналась, с силой прижав к ране бинт. Услышать спасибо всегда приятно, особенно когда столько времени мучилась с пациентом. А меня тут мало того, что не поблагодарили, так еще и раскритиковали в пух и прах. К Ирзе хочу.
* * *
Из дома выходила кутаясь в тёплый плащ. Глубокая осень плавно перетекала в раннюю зиму. Ещё вчера жёлтая и пожухлая, сегодня поутру трава была седой от белого налета изморози. Лужи затянуло тонкой коркой льда. А морозный воздух дрожал от яркого, но уже едва теплого солнца.
Вдохнув полной грудью совсем не осенний воздух, я заметила быстро приближающуюся Элару. Увидев меня, она прибавила скорость. На бледном лице голубыми льдинками ярко горели заплаканные глаза.
– Иза! – взбежав по невысоким ступеням, она схватила меня за руки холодными, подрагивающими пальцами, – пожалуйста, мне нужна твоя помощь.
– А что… – серьёзно раненый Шаардан и обессиленный Морэм, отсыпающиеся сейчас в моей комнате, сами по себе были серьёзной проблемой, и к ещё одной я была просто морально не готова.
– Анхел ранен, но к целителю идти не хочет. Говорит, что это опасно. Но что может быть опасного в целителе?
Положим, благодаря Шаардану я знала, что именно может быть опасного в целителе и вполне понимала опасения её жениха. Если ему не повезет попасть к целителю сектантов, то вряд ли он сможет выйти от него живым.
– А от меня ты чего хочешь? Вряд ли я смогу его уговорить, раз даже у тебя не вышло.
– Посмотри его. Пожалуйста. Ты же тоже целительница.
– Думаешь, неопытная я вызову у него меньше подозрений?
– Прошу, – прошептала она, заглядывая мне в глаза.
Под ее взглядом было неловко и я нехотя сдалась:
– Ладно, пойдём. Мне все равно нужно к наставнице заглянуть. Заодно и твоего недоверчивого жениха навестим.
Просияв, Элара быстро сбежала вниз, утягивая меня за собой. И её совсем не интересовало зачем мне нужно к Ирзе и что по этому поводу думает лорд. Вот что любовь с людьми делает.
До небольшого, аккуратного домика, всего в двух кварталах от магазинчика наставницы, меня тащили на предельной скорости дозволенной приличиями. Еще немного и мы бы банальнейшим образом побежали, придерживая юбки и оскальзываясь на заледенелой каменной брусчатке.
Уже взбегая по ступеням, Элара тактично предупредила:
– Ты только не обижайся, если он тебя выгнать попытается. Он просто за предложение вызвать целителя на меня наорал. Нервный очень вернулся, еще рана эта. И кровь никак не останавливалась. Я всю ночь повязки меняла, – на последних словах ее голос дрогнул.
– Ничего с ним не случится, – уверенно заявила я. Резерв у меня был заполнен до краев. Я на Шаардана не капли не потратила, даже Морэма от ожогов лечила мазью, справедливо решив, что мазь нужно бы израсходовать всю и местами подпаленный стихийник подойдет для этого благого дела не хуже увечного лорда. В итоге баночка оказалась пустой, а мои пациенты радовали глаз уже почти сошедшими, едва заметными ожогами.
Собственно именно после того, как израсходовала всю мазь, я счастливо вырубилась у постели мирно спящего Шаардана. Морэм, которому после мази даже дышалось легче, отрубился так же почти мгновенно. Как был в кресле, так и уснул. Благо за половину ночи, он с ним сроднился настолько, что уже не испытывал никакого дискомфорта.
И вот, я стояла, не выспавшаяся и измотанная, в полутемной прихожей, маленькой, но удивительно уютной, и ждала, когда меня проведут к новому пациенту, который, скорее всего, моему появлению совсем не обрадуется. Часы размеренно и гулко отбили семь утра, а со второго этажа раздался грозный рык и тяжелые шаги. На лестнице мой нежданный пациент появился достаточно быстро.
В растрепанных светлых волосах, очень выделялось пушистое, черное перо, видимо, вылезшее их подушки. Смятая рубашка с выступившими на груди багровыми полосами, была небрежно заправлена в форменные штаны. И выглядел, в общем‑то, молодой, всклокоченный парень, довольно мило и совершенно безобидно. Если бы не глаза. Светло – карие, цепкие. Казалось, он видит меня насквозь и от этого становилось не по себе.
Я невольно попятилась, прижавшись спиной к двери и чисто автоматически шаря по ней ладонью в поиске ручки. Ну его, этого больного с жутковатым взглядом. Только страшных психов я еще и не лечила. Лорд не в счет. Он уже почти родной псих и в чем‑то даже домашний. На него Морэм хорошо влияет. А на этого вообще непонятно кто влияет, но точно не добрая, милая Элара.
– Анхел, просто позволь ей помочь! – выскочившая следом добрая и милая, ухватила своего буйного жениха за руку, стараясь заглянуть ему в глаза.
– В свою защиту еще хочу сказать, что меня уже второй месяц держат практически взаперти и на улицу не выпускают, – подала голос я, прекращая вжиматься в твердое и негостеприимное дерево, – так что подозревать меня не в чем.
– Оно и видно, что не выпускают, – прошипел мой, вроде бы уже не пациент, аккуратно отцепив руки Элары от себя. И сделал шаг вперед. Ко мне. Жутко захотелось к Шаардану с его плохим настроением и сложным характером. Пускай ругает меня как хочет, он хотя бы мне точно ничего плохого не сделает. А еще лучше к Ирзе. Она меня даже ругать не будет, скорее чаем напоит…р – ррр – ромашковым.
– Сегодня просто ночь такая была. Очень богатая на события. Между прочим, не ты один здесь раненый и глубоко несчастный с разыгравшейся паранойей.
– Что?
– Говорю, с лордом Шаарданом всю ночь мучилась. Все травы, что у меня были, на него извела. А пока он, болезный, отсыпается и в себя приходит, я к наставнице сбегать решила свои запасы пополнить. А Элара, – я даже пальчиком на девушку показала, на всякий случай, во избежание недопонимания, – попросила тебя посмотреть. Потому что ты, как и лорд на голову больной и недоверчивый, а рана у тебя серьезная и сама не заживет. Это я даже отсюда и через рубашку вижу.
Он усмехнулся, устало и совсем не страшно. Глаза перестали гореть и колоться холодным недоверием, позволяя перевести дыхание. Обеспокоенная Элара присела рядом с ним, мягко поглаживая чуть подрагивающую руку своего жутковатого жениха. Я, не двигаясь с места, ждала развития событий.
– Так значит, ты и есть та несговорчивая целительница? Ну, чего застыла? – из‑под растрепанной челки бледным янтарем блеснули глаза, – иди, лечи меня. Что‑то я совсем плохо себя чувствую.
– А что, меня больше ни в чем не подозревают?
Анхел лишь мотнул головой, потирая грудь под багровым, медленно расползающимся, росчерком на ткани. Рана все еще кровоточила:
– Такую язву ни одни сектанты долго бы не выдержали. Давно бы уже для ритуала употребили.
– Анхел! – возмущенная Элара дернула говорливого стражника за рукав, с беспокойством вглядываясь в мое лицо.
– Успокойся, она все знает, – отмахнулся от ее переживаний он, – сама только что проболталась.
Девушка охнула. Из ее взгляда пропало беспокойство. Теперь там светилось исключительно любопытство, разбавленное неясным неодобрением. Но мне было не до этого, я пыталась понять, когда успела проболтаться. Или он это решил из‑за того, что я Шаардана врачевала?
– А…
– Лечи меня, целительница, – перебил Анхел, не позволяя задать вопрос.
– И никакого тебе пожалуйста, – пробурчала себе под нос, поднимаясь к этой сладкой парочке и закатывая по пути рукава, – рубашку снимай.
А рана оказалась удивительно знакомой. Исцеляя этого героя, я все порывалась спросить, не один ли умелец осчастливил и его и лорда своим вниманием. Но как‑то постеснялась.
Анхел молчал, пока я щедро тратила на него почти половину своего резерва, даже не пытаясь держать магию под контролем. Я так давно никого не исцеляла, что дорвавшись до пациента просто не могла удержаться.
И уже когда подобревший жених натягивал на себя рубашку, а я разминала руки, стряхивая излишки магии с пальцев, Элара аккуратно спросила:
– А что там с лордом Шаарданом?
– Жив, уже даже почти здоров. Ничего ему не сделается. Не беспокойся, – поднявшись на ноги, я медленно побрела вниз, держась за перила, – Мне кажется, он вообще неубиваемый. Из него сегодня столько гадости вытянуло. Три отреза в четверть метра каждый, были насквозь какой‑то мерзостью пропитаны.
Анхел фыркнул, а его невеста неодобрительно протянула:
– Иза…
– А что Иза? Я злая, не выспавшаяся, голодная, знаешь, сколько энергии на безмагическое лечение серьезных ранений уходит? Вся на нервах и все еще не у наставницы. А если лорд проснется раньше, чем я обратно вернусь, то меня сегодня еще и скандал ждет.
– Так может тебя накормить?
Из всего, что я сказала, ее, видимо, обеспокоило только одно.
– Знаешь, Элара, меньше тебе надо с Миртой общаться, – припечатала я, оборачиваясь на последней ступени. Хотя идея ее мне очень понравилась.
– Элара права, – вдруг подал голос Анхел, – вы пока идите на кухню. Я переоденусь и провожу.
И уже на кухне, обжигая руки о горячую чашку сладкого чая и заглатывая почти не жуя свежие пирожки с картошкой, я порадовалась, что все же согласилась посмотреть Анхела.
* * *
– Иза, что случилось? – вопрос раздался, стоило только двери захлопнуться за спиной Анхела. Отконвоировав до наставницы, он отправился провожать Элару, оставив меня наедине с Ирзой.
Ни тебе: «Здравствуй, как поживаешь? Как чувствуешь себя? Почему давно не заходила?» Вместо этого подозрительное и не очень дружелюбное: «Что случилось?».
– А должно было что‑то случиться?
– Да. Если тебя приводит стражник. Ты что‑то натворила?
– Это секрет и мне нельзя говорить, но знайте, я ни в чем не виновата. А в некоторых местах рассказа даже герой.
В то, что она мне поверит я даже не надеялась и смиренно выслушала длинную лекцию на тему как должна и не должна вести себя воспитанная целительница, чтобы не попасть в неприятности, которые, Ирза была уверена в этом, у меня есть. Как итог выходило, что целительница я невоспитанная и не очень умная.
Соглашаться с ней было просто и даже приятно, потому что речь свою она сопровождала ароматным чаем с удивительно вкусным печеньем и шелестом пересылаемых трав. Сумку наставница собирала сама, не доверяя такое ответственное дело неумной мне.
Наконец, когда сумка была собрана, а я выслушала о себе много нового и совсем не жизнеутверждающего, Ирза перешла к насущным вопросам.
– Так может расскажешь, зачем тебе все это? – для наглядности, она аккуратно похлопала по собранной для меня сумке.
– Все для дела. Честное слово. Я сейчас лорда лечу…
– Ты? Иза, не морочь мне голову, если с нашим лордом что‑то и случится, то, уж поверь, он найдёт хорошего и опытного целителя.
– И, тем не менее, лечу его я.
Спорить наставница не стала, но усмехнулась очень выразительно, не оставляя даже надежды на то, что она мне поверила.
Но я не унывала. Подперев щеку ладонью, я мечтательность вздохнула:
– Как думаете, а удастся с него за это благодарственное письмо стребовать? Мол, трудилась на благо города и меня любимого. Целительница редчайшего таланта и умения…ну дальше там все в том же духе. Ммм?
– Иза, Иза, – наставница беззлобно хохотнула, – ты главное головой все же думай. И даже не пытайся у него что‑нибудь требовать. Мне ж тебя доверили, как я потом перед вашим директором оправдываться буду, если он прибьет тебя за наглость?
– Хорошо, – легко согласилась я, – требовать не буду. Буду слезно просить.
– Горе ты, – вздохнула Ирза. И скорее всего сказала бы что‑нибудь ещё, но в магазинчик, звякнув дверными колокольчиков, вошёл покупатель. По крайней мери, мне показалось так сначала. И только спустя пару мгновений и радостное:
– Денерим, давно ты не заходил. Травы кончились? – от Ирзы, я узнала вошедшего.
Тощий и, как многие высокие люди, сутулый, Денерим радовал глаз бледным, изможденным лицом и темными, удивительно яркими глазами. Глядя на него так сразу было сложно сказать, что это и есть один из талантливейших целителей города. Именно к нему меня собирались отрядить проходить последипломную практику. Но мне повезло, и я оказалась у Ирзы. Пускай не такой востребованной, но тоже замечательной целительницы.
– Не только травы, – у него был мягкий, обволакивающий голос. Его хотелось слушать и слушать, – мне нужен порошок из корневищ пырея, календула измельченная, душица, корень аира…
– Поняла, поняла. Список долгий. Подожди немного, – махнула рукой наставница, и обратилась уже ко мне, – тебе больше ничего не нужно?
