Текст книги "Развод, Новый год и прочие неприятности (СИ)"
Автор книги: Ксюша Иванова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
5 глава
-Дорогая матушка, вы бы радовались тому, что на Германа хоть кто-то позарился, – незаметно подмигивая мне, смеётся Шахов-самый младший.
–Дорогой сын, – в тон ему, только серьёзно отвечает Галина Германовна. – Я бы радовалась, если бы на тебя позарилась любая из твоих ночных бабочек, только бы она могла родить тебе наследника. Дана, к сожалению, с этим, скажем прямо, самым главным для женщины делом, не справилась. Сына Игнату не родила. Да и не родит. Возраст уже... Климакс...
Да, я – взрослая женщина.
Да, по работе мне приходится общаться с разными, иногда не совсем здоровыми, иногда просто странными, иногда обозленными на весь мир, иногда травмированными, людьми.
Но если бы мне пришлось составлять свой личный список самых, простите, припизднутых, ГГ, незабвенная Галина Германовна, гордо носила бы первый номер.
Ну, два мужика рядом! Ну, какого, на фиг, хрена, обсуждать при них мой климакс?
Которого, к слову, ещё и близко нет.
Мне кажется, что своей речью свекровь немного смущает даже Германа. Во всяком случае, он тяжело вздыхает, прикрыв глаза.
–Да, Галочка, – Виктор Игнатович как обычно не смеет возражать своей боевой жене. Более того, подобострастно поглядывает в её сторону. – Ты-то мне двоих сыновей родила! Двоих. Есть кем гордиться.
–Всю свою жизнь... – ГГ делает вид, что задыхается от прилива чувств, начинает обмахивать себя руками, якобы приводя в чувство. – Всю свою жизнь я посвятила дому, семье. Моего мужа и детей всегда ждал горячий ужин, свежие рубашки, начищенные ботинки. Я обои сама клеила. Во всём себе отказывала. Здесь же...
Она поворачивается вокруг своей оси, презрительно оглядывая нашу квартиру.
–Ремонт дизаааайнер делал, видите ли! На ужин в лучшем случае котлеты из готового фарша. Сама целый день за копейки в своём кабинете для ненормальных просиживает. Ни причёски нормальной, ни косметолога, ни рожи, ни кожи, в общем. Чему удивляться, если бедный мужик налево посмотрел?
–Да, Галочка, да заенька, с твоими котлетами никакая еда из ресторана не сравнится...
–А это что? – замечает мою несчастную ёлку. – Пакет с мусором посередине зала?
Смотрю мимо ГГ в окно.
Там снегопад начался. В тёмные стекла так и бьются снежные вихри.
Галина Германовна, проследив за моим взглядом, находит тему для новой придирки.
–Данка! Сто раз говорила, повесь нормальные шторы! Нет же! Никакого уюта? Вот что это? – подходит к окну, дёргает за верёвочку поднимающую вверх мои любимые рулонные шторы.
То ли прикладывает слишком много сил, то ли просто так совпадает, но крепление внезапно обрывается, и штора одним концом падает вниз, припечатывая ей по макушке.
Давлюсь смехом, прикусив указательный палец.
Герман, упав в кресло, откровенно ржёт на всю квартиру.
–Гера! – рявкает ГГ, багровая от злости.
–Ой, не могу-у, – Шахов-младший смешным детским жестом вытирает из уголков глаз якобы выступившие слезы. – Матушка! Вы бы поосторожнее! А то придётся оплачивать услуги ремонтной бригады.
–Кому придётся оплачивать? Мне? – ахает она. – Да я! Да мы с отцом столько денег вложили в их семью, в эту квартиру, в ваш бизнес, что она мне не сумеет отдать до самой смерти. Еë-то родители-босяки и копейки ломаной не дали!
Честное слово, я бы, наверное, потерпела ещё некоторое время...
Конечно, при Игнате его родители вели себя потише, но всё равно, позволяли себе и придирки, и насмешки, и замечания.
И еда не такая, и дочь я плохо воспитываю, и выгляжу хреново, и в доме грязно...
Я не обращала внимания – пару часов в полгода можно было потерпеть. Тем более, я делала это ради любимого мужа.
Но теперь вдруг с неожиданным облегчением подумалось, что терпеть больше не для чего!
Да и мои родители, честные и порядочные люди, уж точно никак не заслужили подобного обращения.
Опускаться до оскорблений я, конечно, не стала.
Взяла телефон и под пристальными взглядами ГГ и свёкра набрала номер нашего участкового. Два года его жена ходила ко мне на индивидуальный курс.
С Ларисой мы корректировали мизофобию (1), ставшую достаточно распространённой после ковида. У бедняжки доходило до того, что кожа на руках слезала от постоянного мытья! А в конце она боялась дверь в подъезд открыть, не то что на улицу выйти.
Мне было так её жаль, что за сеансы брала символическую плату.
–Матвей Семёныч, добрый вечер... Простите, что поздно...
–Даночка Валерьевна, уважаемая, вы мне можете хоть ночью звонить! Буду счастлив вас слышать!
–У меня тут в квартиру проникли посторонние лица. Дебоширят. Угрожают. Оскорбляют меня.
–Да вы что! Я немедленно высылаю наряд. И сам подъеду! Держитесь там. Пять-десять минут!
Отключаюсь, победно глядя на онемевших свекров.
–Бегите, – шепчет Герман из своего кресла.
–И лучше вам отдать мне свои ключи от нашей квартиры. Потому что иначе завтра я поменяю замки.
–Не ожидала! Не ожидала от тебя! – ГГ гордо разворачивается в сторону выхода.
–Неблагодарная! – вставляет свои пять копеек свекр.
–Придётся Игнату позвонить и рассказать! Невиданное оскорбление! Позорище! – причитает она, обуваясь в прихожей.
Не обращая внимания, пишу Матвею Семёновичу в мессенджер, командуя отмену. Благодарю, объясняя, что дебоширы сами убежали, услыхав его обещание прислать наряд.
Отвечает смеющимся смайлом и припиской "Всегда к вашим услугам".
–И за квартиру будешь выплачивать нам причитающееся! – доносится от выхода.
Потом ГГ резко возвращается обратно.
В ботинках.
Останавливается в проходе, указующим перстом тыкает в сторону Германа и говорит:
–А с тобой, Гера, мы поговорим завтра!
Он делает испуганные глаза и, комично закусив нижнюю губу, выдаёт:
–Всю ночь теперь от страха спать не буду! Главное, не забыть помолиться перед экзекуцией...
Когда хлопает входная дверь и утихает звон от раскачавшейся люстры, я наливаю себе из бутылки Германа полный бокал и залпом выпиваю чуть выдохнувшееся шампанское.
–Ниче се. Могла бы и мне предложить. Впрочем, не осуждаю. Жаль, в детстве мне нельзя было этим способом бороться со стрессом, возникающим от жизни со своими родителями.
А вот Игнат никогда меня не защищал от них.
Наоборот, при маме он мне казался каким-то... испуганным и смущенным мальчиком, которому за всё, даже за хорошее, было немного стыдно перед ней.
Он всегда просил меня не возражать и не усугублять. И твердил, что родителей не выбирают.
–Спасибо тебе... Гера, – нарочно называю его этим вариантом имени – сколько помню ГГ признавала только его.
Вижу, как он с отвращением кривится, и не могу сдержать смех...
1 – Мизофобия – иррациональный, всеохватывающий страх перед вирусами и микробами.
6 глава. Ресторан
Сидим со Степаном в ресторане.
Он сегодня еще "шикарнее", чем в прошлую нашу встречу.
Костюм, белая сорочка, галстук, золотые запонки и зачесанные через всю лысую голову с одного виска на другой тонкие длинные прядки чудом сбереженных волос.
Вещает мне что-то про свою насыщенную криминальными событиями юность.
В моей голове вяло крутятся дурацкие мысли, проговариваемые почему-то с насмешливой интонацией Германа:
"Интересно, если Степан побежит, шапочка из волос будет подпрыгивать или просто улетит на бок?"
"Интересно, оно у него на клею держится?"
Ох, вчера мы насмеялись с Шаховым-младшим, когда его родители ушли! У меня даже мышцы пресса от смеха с утра болели! Он так комично показывал в лицах своих родителей и рассказывал истории из своего детства, что я хохотала без остановки...
–И вот, значит, приезжает ко мне это тип на разборки. Говорит, мол, Степан, твой мусорный заводик стал приносить слишком большую прибыль. Пора бы начать делиться...
Скучая обвожу взглядом зал.
И вижу возле входа...
Игната. С молодой девицей в коротком облегающем платье.
Пытаюсь присмотреться к ней и понять, та ли это, которая вчера при виде меня от избытка чувств разрыдалась или другая какая-то, тоже охочая до чужих анаконд.
И не могу узнать. Вроде, похожа. Но не точно. Они у него на одно лицо, что ли?
Идут между столиками, явно пробираясь к тому, который находится ровно напротив нашего, буквально в паре метров. Он один остался не занятым.
Шахов ладонью придерживает её за спину.
Такой интимный жест...
Как свою.
Как меня еще недавно.
И, конечно, он шикарен... Высокий, подтянутый, уверенный в себе... Когда только этот костюм и свежих рубашек, мною еще на выходных наглаженных, успел взять из дома? Видимо, сегодня, пока я на работе была.
Она улыбается во все свои винировые тридцать два. Смотрит на него коровьими глазами.
Неужели и я так же смотрела когда-то? Неужели?
Неужели это мой Игнат? Боже мой! С какой-то девкой. На глазах у всего города. В открытую!
Впрочем! Я-то тоже не одна в ресторане сижу!
Это немного успокаивает.
А тот факт, что Степан несколько проигрывает внешне Игнату... так с лица воды не пить! Может, он человек хороший – вон, даже за царапину на своём джипе всего лишь требует от меня поесть.
Что он там мне рассказывает?
Надо хоть вид сделать, что слышу.
–А они что? – спрашиваю, надеюсь, что в тему.
–А что они? Достали пушки и давай палить в разные стороны!
–Дана? – раздаётся сбоку изумлённое.
Медленно, с достоинством английской королевы, разворачиваюсь.
Ох, как же здорово, что я надела своё новое платье! И даже, подчиняясь неожиданному желанию, заскочила в парикмахерскую! Знаю, что выгляжу очень даже неплохо и молодо с такой причёской.
Изображаю удивление.
–О, знакомые лица! – киваю ему, потом с тем же видом ей.
Типа, мы, действительно, соседи или там, коллеги по работе.
У неё на меня реакция какая-то неадекватная – мордочка кривится и на глазах выступают слезы. Явно требуется помощь психолога...
–Проходи за столик, – Игнат с ласковой улыбкой показывает своей спутнице направление движения, а сам вновь поворачивается к нам. – Дана, может быть, представишь нас друг другу?
Я уже открываю рот, чтобы сказать, чтобы шел дальше и не мешал людям отдыхать, но не успеваю.
–Степан Казанцев, – привстает Степан, протягивая Игнату руку.
Игнат намеренно её игнорирует.
–Степа, – нарочно называю его уменьшительным именем. – Это мой бывший муж. Я тебе о нем рассказывала.
–Обо мне рассказывала? И что же? Надеюсь, только хорошее? Да и не бывший я пока.
–Ой, Игнат, давай каждый займётся тем, для чего он сюда пришёл.
Мне кажется, что Шахов начинает заводиться – на скулах играют желваки, взгляд ледяной – а что так, дорогой? В чем, собственно, проблема?
– А-а-а, – понимающе произносит Степан. – Это тот идиот, который прямо на рабочем столе имел секретаршу при том, что у него имелась такая красавица и умница жена?
Ох, каким же взглядом одаривает Шахов моего спутника! Яростным, ненавидящим!
Мне даже на секунду успевает показаться, что Игнат кинется драться!
Но... то ли духу не хватает, то ли проблема в чем-то другом.
Шахов хватает за руку меня и рычит:
– Отойдем поговорить!
Краем глаза я замечаю такое специфическое движение Степана... Ну, вот как в фильмах, когда человек тянется к пистолету, спрятанному в кобуру под мышкой.
О, Боже!
От ужаса, что вот сейчас здесь случится что-то, по-настоящему жуткое, я подскакиваю со своего места.
– Степа, вы извините! Я на секундочку с ним отойду и сразу же вернусь! Только спокойно, пожалуйста!
Он медленно выдыхает, опуская руку и берясь за вилку.
С округлившимися от страха глазами и кучей непечатных слов, крутящихся в голове, решительно шагаю за Шаховым.
7 глава
Иду красиво. Мне прям даже кажется, что мне в спину с восхищением смотрит Степан!
Это такое странное ощущение... Хочется расправить плечи и выпрямиться. И приятно, и необычно, и немного тревожно...
Потому что раньше, когда я куда-то выбиралась вот так, я всегда была под защитой Игната. Мне не нужно было тревожиться ни о чем, думать, как добираться обратно.
Но с другой стороны... С другой стороны, Даночка, а ты помнишь, когда в последний раз вы с Игнатом в ресторан ходили?
Не помню.
Помню только последнюю нашу поездку к его родителям. Очередной кошмар.
Игнат идёт к выходу.
У самой двери сворачивает куда-то в бок, как будто хорошо знаком со всеми закоулками ресторана.
Останавливаемся у окна в длинном узком коридоре, по обе стороны которого находятся несколько технических и административных помещений.
–Я смотрю, ты часто здесь бываешь. Пока я одна дома вечерами сижу. Все укромные места знаешь, – усмехаюсь я.
Хочется выглядеть насмешливой и неприступной и показать ему, что мне нормально и без него!
Но не нормально! Не нормально!
Мне обидно! Очень обидно!
И больно.
И даже не из-за того, что он изменил и, скорее всего, изменял на протяжении долгих лет. Мне обидно и больно из-за того, что я – такая дура, столько времени жила, не замечая этого!
Как будто в розовых очках.
Надо мной, наверное, все знакомые и сотрудники "Шах и компани" потешались.
Идиотка!
Верила. Любила. Ждала...
И вот. Получила благодарность.
–У нас здесь встречи проходят, – отмахивается он, потом, подумав, добавляет. – С партнерами.
Понятно.
А я, как бы, тоже парнер. Пусть моих акций кот наплакал, основной пакет у Игната, немного у Германа, и ещё чуть-чуть у Стеняева, партнёра Шаховых. Но уж для похода на встречу в ресторан их должно было бы хватить!
–С парнерами и секретаршами? – усмехаюсь я.
–Быстро же ты утешилась, – игнорирует мой вопрос.
–А я и не страдала, – пожимаю плечами. – Чтобы утешаться.
–А этого... карапуза давно знаешь?
–Да какое это имеет значение? Знаю.
Вижу себя в оконном стекле.
И его рядом.
Красиво смотримся.
Да, с Игнатом любая рядом будет смотреться иначе, чем со Степаном.
Только сюда он привёл малолетнюю блядь, а не законную жену.
Просто... Почему так? Разве я страшная? Разве старая настолько, что со мной стыдно выйти куда-то? Разве я недостойна любви? Я двадцать лет отдала этому мужчине!
Мысленно хочется добавить "двадцать лучших лет своей жизни". Но от этой мысли подозрительно першит в носу.
И я её гоню прочь – не хватало ещё, при нём разрыдаться!
–Игнат, – смотрю в его красивое лицо. – Зачем ты меня сюда позвал? Чего тебе надо? Мы всё решили. Ты ж видишь, нам с тобой даже разговаривать больше не о чем. Я пойду, наверное.
–А что мы решили, Дан? Что? Что я в дедовой квартире поживу? Окей. Если тебе так будет легче, без проблем. Но я не намерен там надолго оставаться.
–Ну, это твоё дело. Не хочешь жить там, купи другую квартиру, сними, поживи у своей шалавы или на нашей даче. В общем, твоё дело, где жить.
–Наша квартира куплена в браке. Да ещё и мои родители давали некоторую сумму для её покупки. С чего ты решила, что будешь жить там, что она твоя?
–О, Шахов! Не ожидала! Не ожидала от тебя такой мелочности! Ты хочешь лишить меня и свою дочь крыши над головой?
–Давай так, – подбирается весь. Я прямо чувствую напряжение. Стреляет недобрым взглядом. – Мы поживём отдельно некоторое время. Ты остынешь. Я...
–Потрахаю пока тех, кого ещё не успел потрахать...
–Дана! – предупреждающе. – Прекрати! Ты способна, вообще, нормально разговаривать?
–Нет. Не способна. С тобой.
–Дан! – заглядывает в глаза. – Так ведь не должно быть. Мы столько лет вместе прожили! И теперь это всё коту под хвост? Давай, ты остынешь, и мы... Мы начнём всё заново.
В первую секунду кажется, что это мне послышалось!
Что, простите?
Заново?
Это как?
–Игнат, заново – это как? Ты перестанешь гулять? Будешь мне верен? Как заново? Снова поженимся? Ребёнка родим?
И ему бы сейчас сказать "да, буду верен! Осознал свои ошибки! Трахать молоденьких дурочек направо и налево больше не стану!"
Не знаю, что бы я стала делать, но такая фраза уж точно заставила бы задуматься.
Но он говорит другое:
–Мы просто сохраним наш брак. Наше положение, понимаешь? Это важно для бизнеса, для нашей семьи. Но...
Замолкает и в каком-то странном смятении смотрит мне в глаза. Типа, у него что-то страшное там происходит, и я должна сейчас догадаться об этом и броситься ему помогать!
–Но я Марину не брошу. Она беременна.
–Нашу блядь, оказывается, зовут Мариной, – шепчу себе под нос. – И, я так понимаю, она родит тебе долгожданного наследника?
–Да. У нас будет сын. И она не блядь! Дана! Не называй её так!
Хочется язвительно сказать "поздравляю", но мне кажется, что мой голос обязательно дрогнет, и получится жалко и смешно.
–А как её ещё назвать, если она спит с чужим мужем? Как?
–Ты стала черствой и злой, Дана. Поэтому я и разлюбил тебя. Раньше ты была другой...
–Так и ты раньше был другой, Шахов! И не изменял мне. Или изменял?
По его взгляду понимаю, что, скорее всего, изменял. Ну, логично. Не зря же его анаконду все, кому не лень, обсуждают.
Скотина.
–То есть ты мне сейчас предложил по сути двоеженство? Ты будешь жить и с ней, и со мной? Или только с ней, а я буду так, для прикрытия? Но тогда мне, получается, тоже можно найти себе второго мужа?
–Дура совсем? Охренела! Чтобы обо мне говорили, что я – лох, и мне изменяет жена?
Нет, я никогда не страдала от вспышек неконтролируемой ярости.
Я никогда не страдала от агрессии или необдуманных поступков. Всегда была рассудительна и спокойна.
Поэтому я вполне обдуманно, спокойно и рассудительно размахиваюсь и отвешиваю ему такую пощёчину, что рука на несколько мгновений немеет от боли!
Разворачиваюсь на каблуках и бегом несусь в зал.
А вслед мне несётся:
–Стоять! Сука...
8 глава
Что-то этакое, пацанское, внутри меня требует остановиться и спросить с этого гада за суку! Какое, собственно, он право имеет так меня называть?
Но здравый смысл подсказывает, что нужно бежать!
И я бегу, проклиная каблуки на туфлях! И туфли, в принципе. Какая дура, вообще, их зимой надевает?
Но казалось же, что из подъезда в машину все уважающие себя женщины именно в туфлях прыгают...
Я уже вижу спасительный выход!
И несусь туда со всех ног!
Мне совсем не кажется преградой тонкая ковровая дорожка, которой зачем-то устлан путь от входа вверх по ступенькам к залу со столиками.
А тонкой шпильке, видимо, кажется.
Туфля цепляется за дорожку.
Игнат хватает сзади за рукав платья.
Но его сил удержать от падения мой вес не хватает.
И я лечу, размахивая руками!
Прямо в плечо идущего мимо человека.
Происходит странное.
Это похоже на короткое сжатие пространства.
Когда сначала всё вокруг расширяется, и ты летишь со всего маху! А потом...
Ты врезаешься. Вдыхаешь. И всё на мгновение замирает.
И в этом вакууме ты вдруг осознаешь....
Герман? Откуда? Как?
Ловит практически у самого пола.
Прижимает к себе, спасая от падения и заодно от разрыва сердца.
Утыкаюсь носом в его плечо.
А он не в пиджаке, как все здесь, а в одной белоснежной рубашке, расстёгнутой сверху на пару пуговиц, без галстука. И я прямо в обнаженную кожу его шеи... В тату... Носом...
Глубоко вдыхаю.
Охренеть.
Видимо, от потрясения так голова кружится... Или это от сумасшедшего запаха его парфюма?
–Даночка, что с тобой? – Герман потрясённо смотрит мне за спину. – Игнат? Что происходит?
Вцепляюсь в его талию, вспомнив, что мне нужно защититься от Игната!
А он такой... Крепкий. Мощный... Намного мощнее Шахова-старшего. Это было и раньше заметно, но... Я как-то внимания не обращала.
Нет-нет, это не то, чтобы какие-то компрометирующие, пошлые мысли, просто... Ну... Неожиданно.
–Герман, какого хрена, вообще? Мы с Даной разговаривали! Чего ты снова лезешь не в своё дело?
–Вы разговаривали на бегу? – Шахов-младший очень мужским, собственническим жестом засовывает меня себе за спину.
Мне на мгновение успевает стать хорошо-хорошо из-за того, что у меня, оказывается, есть такой защитник, что по какой-то (по-видимому жутко благородной причине) Герман решил защитить от собственного брата меня, обычную, ничем не примечательную женщину...
И только в эту секунду я вдруг замечаю, что за его широкой спиной нахожусь не я одна.
Место там, оказывается, уже давно занято.
–Добрый вечер! – широко улыбается красивая брюнетка с коротким глянцевым каре.
–Привет! – выдыхаю я.
–А мы с Германом пришли поужинать, – сообщает она мне "новость", как будто здесь, в ресторане, ещё чем-нибудь, кроме ужина, можно заняться!
–А мы... Вот тоже пришли, – туплю я.
–Игнат, пойдём, покурим? – Герман показывает взглядом на крыльцо.
Игнат, бросив на меня недобрый, обещающий все кары мира, взгляд, нехотя поворачивается в указанную сторону.
Они так и выходят. Без верхней одежды. На мороз.
Игнат в костюме. Герман в одной рубашке.
Стоим вдвоём с брюнеткой на лестнице.
Задумчиво смотрим через стеклянную дверь на мужчин.
–Так вот ты какая, Дана, – усмехается она.
–Какая? – поднимаю бровь, требуя ответа.
–Необычная. Красивая. Особенная женщина...
–Ох, сколько комплиментов за раз! Да ещё и от совершенно незнакомой мне женщины.
–Да это не от меня... К сожалению, не от меня...
Хочется, конечно, развить разговор, потому что крайне интересно узнать, кто же это от доброты душевной всем подряд рассказывает о моих потрясающе прекрасных качествах.
Но не успеваю.
–Даночка! – доносится с верхней ступеньки лестницы. – Где же вы пропадаете? Я уже заждался. Да и наш ужин остывает...
–Спасибо за комплименты. Мне пора, – откланиваюсь, поднимаясь к Степану.
–Всего хорошего, – странно задумчивым тоном мне в спину.
... От всего произошедшего во мне просыпается зверский аппетит.
И под унылые рассказы Степана я с удовольствием ем. Сначала салат, потом стейк. А потом и пироженое, забив на всякие там "не есть после шести"!
А вот у моего-все-еще-мужа аппетит явно пропал.
Иногда краем взгляда я замечаю, как он всё чаще и чаще подливает себе из графина водки, не дожидаясь официанта.
И периодически "убивает" меня глазами.
Его беременная "Мариночка" нервничает и тоже бесконечно косит в мою сторону. Как бы косоглазие себе не заработала...
Наверное, уже в курсе, о некоторых особенностях своего возлюбленного.
Дааа, наш общий Шахов, когда пьян, совсем дурак.
Не сказать, правда, что трезвый – он нормальный, судя по последним событиям... Хоть раньше так мне и не казалось.
Но пьяный он... Жесть просто.
Где ужинает со своей брюнеткой Герман, я не знаю. Видимо, в какой-то закрытой вип-кабинке. Их в ресторане всего несколько, да и забронированы они задолго до вечера, так что, видимо, с брюнеткой поужинать они "решили" месяца так два назад.
И хоть я уже и не обязана исполнять обязанности жены Игната, я, тем не менее, чётко слежу за степенью его опьянения.
И в тот момент, когда она вот-вот должна перейти все границы, беру Степана за пухлую маленькую ладошку и говорю, проникновенно глядя в глаза.
–Степа, отвези меня домой. Уже пора...
Видимо, рассчитывая на какой-то десерт в моём исполнении, Степан тут же зовёт официанта, расплачивается и мчится к выходу.
Я тороплюсь следом, надеясь без приключений доехать до дома...
Но, видимо, не судьба...
