Текст книги "Развод, Новый год и прочие неприятности (СИ)"
Автор книги: Ксюша Иванова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Развод, Новый год и прочие неприятности
1 глава. Неожиданность
– Ходит слух, – в лифте шепчутся две молоденькие секретутки с ногами от ушей и с одинаково блондинистыми волосами. – Что Шахов – настоящий жеребец в постели.
–Говорят, – хихикает вторая, понижая голос. – У него в штанах – анаконда, не меньше.
Едва сдерживаю тяжелый вздох и желание закатить глаза в потолок.
Ох, уж этот Шахов!
О нём до сих пор слагают легенды!
Брат моего мужа Герман Шахов моложе Игната всего на три года. Но ведь тоже уже далеко не пацан, а всё туда же! Как был кобелиной, так им и помрет! Не зря говорят, что горбатого могила исправит.
Девицы, нисколько не стесняясь ни меня, ни еще одной дамы бальзаковского возраста, недовольно поглядывающей в их сторону, продолжают.
– Вчера меня в переговорной к двери прижал, – говорит та, что помиловиднее. Якобы стесняясь, опускает в пол лифта глаза, нервно взмахивая опахалами чёрных ресниц. А сама стреляет глазками в свою подругу, проверяя, насколько сильно та ей завидует.
– Да ладно! – восхищенно и, действительно, с завистью ахает вторая. – И? Дальше-то что было?
Ох, Герман-Герман, позорище...
– А дальше ваш этаж, слава всем богам! – комментирует дама в унисон с открывающимися дверями лифта.
Девицы, переглянувшись и прыснув со смеху, едва переставляя ноги в своих высоченных шпильках, выпрыгивают из лифта.
– Ох, девки-девки, ни стыда, ни совести! И не смотрят на то, что у мужика – семья, ребенок, жена.
– Да какая у Германа Шахова семья! – отмахиваюсь я со смехом. – Пять раз женился, а всё равно один.
– У Германа? – озадаченно переспрашивает дама, пораженно глядя на меня. – Я думала, они про Игната болтают.
Не могу удержаться от смеха. Ой, ну, глупости какие!
Мой Игнат не такой! Мой Игнат никогда ни с кем! Он – семьянин и вообще, красавчик!
Ловлю ее неожиданно сочувствующий взгляд в зеркальной стене лифта.
–А вы, случайно, не жена Игната Викторовича? – немного испуганно.
–Совсем не случайно жена. Уже двадцать лет, как жена.
–Ой, Дана... простите, запамятовала ваше отчество. Даночка, простите мой длинный язык! Мне так неудобно!
Двери лифта открываются. Ей, видимо, здесь выходить. Мне на следующем. Но она всё ещё извиняюще гладит рукав моей шубки.
–Я вообще никогда не обсуждаю руководство, просто так получилось, что...
–Девушка! Посторонитесь! – говорит ей, шагая в лифт никто иной, как сам Герман, брат моего мужа, притча во языцех в этом здании.
Отшатнувшись от него, как от чумного, "девушка" лет этак пятидесяти, с прытью горной козы выбегает из лифта.
–Данка! Какими судьбами! Любовь моя! – брат мужа со своими вечными прибаутками сгребает в медвежьи объятья. – Свет моего сердца! Звезда моя! Как я рад тебя видеть! Так, прежде чем бежать к своему благоверному, зайди ко мне на минутку. Мне партнёры подарили такой кофе! Закачаешься! Накатим с тобой. С коньячком, а?
–Герман, – осторожно отталкиваюсь от него обеими руками. – Я на минуточку только. Была поблизости, а Игнат права забыл дома. Решила занести. Мало ли...
Двери лифта открываются. По-хозяйски, на правах, видимо, близкого родственника Герман сграбастывает мою руку и крепко сжав пальцы, помогает выйти из лифта.
Бросает томные взгляды из-под ресниц. Улыбается. Под модной щетиной улыбка обозначает ямочки. Ох, хитрый обворожительный лис! Понятно, почему млеют секретарши! Кобель, кобелище прямо... И не скажешь, что ему сорок пять.
И ведь вот человек – ему пофиг, кто рядом, молодая – молодую будет соблазнять изо всех сил, а если старуха – и ею не побрезгует. Даже со мной и то заигрывает, несмотря на давнее родство.
Пытаюсь отобрать руку, не выпускает. Так и тянет за собой, как на привязи.
–Герман! Отпусти!
–А что так? Боишься, что благоверный увидит и приревнует?
Приревнует? Смешно, да.
Да Игнат в лучшие годы меня никогда не ревновал, а уж, чтобы сейчас – и поверить невозможно. Да, собственно, я и поводов не давала. За двадцать лет семейной жизни.
Идём по длинному коридору. Мимо снуют люди. Гудят ксероксы-принтеры. Пахнет кофе.
Внезапно переплетает наши пальцы, поглаживая большим тыльную сторону моей ладони.
Пораженно качаю головой, вырывая руку.
–Ох, Герка, смотри, подружки твои увидят, что ты с дамой средних лет за ручку ходишь, останешься без сладенького.
–Какие подружки, Данка? Не шути так, – в тон мне отвечает он. – Да и сладкое я давно не употребляю. От него зубы портятся.
Проходим мимо стойки секретаря. Дальше два кабинета напротив друг друга – Германа и Игната.
За стойкой секретарь Игната – Слава.
«Вот! – с гордостью думаю я. – Муж мой даже в секретари профурсетку какую-нибудь не взял! Слава у него уже лет пять работает!»
–Дана Валерьевна, добрый день! – мило улыбается мне Слава, а глазами почему-то косит на Германа, и так ему ресницами делает – хлоп-хлоп.
Чтобы эти переглядки значить могли?
Шагаю в сторону кабинета мужа, но Герман внезапно перекрывает дорогу, а Слава тарахтит за спиной:
–Игнат Викторович сейчас очень занят! Постойте! Нельзя беспокоить! Простите! Я сейчас ему сообщу о вас...
Герман растопыривает руки, словно хочет меня поймать в объятья. Совсем уже обалдел! Я ж не одна из его местных девиц, чтобы и меня тоже лапать!
–Слава, – оборачиваюсь к секретарю. – Я ж, вообще-то, тоже акционер и совладелец фирмы "Шах и ко", мне ж можно!
Всегда заходила в любую минуту! Да и если муж отвлечется на мгновение, ничего же страшного не случится.
–Герман, руки прочь, – улыбаюсь Шахову-младшему.
Обхожу его и иду к кабинету мужа.
–Дана! Дана, стой! А-а-а! Стоять, я сказал! Давай, я сам ему права отдам!
–Стоять? Подружками своим будешь командовать! – шиплю, не позволяя снова схватить себя за руку, хоть он и пытается.
На этой ноте, злая и обиженная, дёргаю на себя дверь в кабинет мужа.
Ииии...
Натыкаюсь взглядом на его голую задницу, размещённую ровно между двумя женскими ногами, обутыми в туфли на шпильках.
–А я предупреждал, – с тяжёлым вздохом говорит за моей спиной Герман.
2 глава. Немая сцена
Немая сцена.
Сбоку от Игната появляется взъерошенная блондинистая голова. Раскинутые в стороны ноги пытаются съехаться и ощутить опору. А пока только смешно бултыхаются в воздухе.
Игнат поворачивает ко мне перекошенное красное, видимо, от недавних усилий лицо.
–Дана! – выдыхает таким тоном, словно увидел восставшего мертвеца.
–Пиздец, – шёпотом подводит итог стоящий рядом со мной Герман.
–Вы продолжайте-продолжайте, – говорю им фразой из какого-то анекдота. – Я уже ухожу.
Выдернув из девицы свою хваленую анаконду, мой "благоверный" подтягивает штаны, пытаясь шагать в моём направлении.
Девица чуть ли не кубарем слетает со стола и, рыдая, собирает свои вещи.
Молоденькая совсем. Едва ли намного старше нашей дочери.
–А чего ты ревёшь, деточка? – сочувственно говорю ей. – Этот старый хрыч тебя обидел? Так ты не стесняйся, говори мне. Накажу. Без ужина оставлю мерзавца!
–Простите! – проносится мимо меня.
В каблуках и чулках, но без трусов и юбки.
Безобразие.
Разворачиваясь синхронно с Германом, в дверной проём наблюдаем, как она судорожно натягивает на себя недостающие предметы гардероба возле стойки лишившегося дара речи Славы.
–Какого хера ты её сюда притащил? – набрасывается на младшего брата Игнат.
О! И властный тембр, и хладнокровие – всё вернулось в Игната обратно... Вместе со штанами.
Герман поднимает вверх руки, типа, сдаётся.
–Так, родственники, мне, кажется, пора! Разбирайтесь сами!
–Мудак! – бросает ему в спину Игнат.
–Я, пожалуй, тоже пойду, – передумав отдавать права (ибо нехрен, обойдется), поворачиваюсь к выходу.
–Даночка, – догоняет, хватает за плечи, тянет обратно. – Нет-нет, ты никуда не пойдешь! Поговорим!
Своим клиентам в подобной ситуации я советую не рубить с плеча, отложить ситуацию, отставить решение проблемы на некоторый срок.
Ну, чтобы улеглись эмоции, успокоилось сердце.
Прислушиваюсь к себе.
Наверное, увидь я такое лет десять назад, умерла бы от горя. А сейчас?
Больно.
И противно. И я не знаю, не понимаю сейчас, чего во мне больше – боли или отвращения!
–Шахов, сегодня ты ночуешь в дедовой квартире. И завтра тоже. Дальше я сообщу о своём решении.
–Дана! Нам нужно поговорить.
–О чем?
–О том, что именно ты сейчас увидела.
–Я увидела обычный рядовой секс. Ты считаешь, он мог произвести на меня неизгладимое впечатление?
–Я считаю, что ты слишком расстроена сейчас, чтобы мыслить здраво.
–Расстроена чем? Тем, что мой муж вместо меня на этом столе имел какую-то блядь?
–Да не блядь она!
То есть она не на разок для тебя, да, Игнат? То есть ты её защищаешь? То есть вот именно это для тебя сейчас важно – чтобы твою любовницу не называли блядью?
–Ох, не это! Не это тебя, Шахов, сейчас должно заботить!
–Да я имел в виду, что это не значит, что я так делаю с каждой встречной!
–Мне. Всё. Равно. Избавь меня от подробностей!
В шубе становится жарко. А может, меня от ужаса в жар бросило?
–Ладно, Шахов, пойду я. А ты не забудь ширинку застегнуть, а то анаконда простудится.
Успеваю даже заметить, как его рука дёргается к ширинке.
И ухожу.
А вот в обратном направлении по коридору идти стрёмно.
Так и кажется, что все на меня пялятся.
И даже чудится, что переговариваются между собой.
"О, это же жена генерального!"
"Интересно, она в курсе, что он тут пол офиса перетрахал?"
"Да она вот только что его на горячем поймала"
"Иди ты! Быть не может!"
С облегчением выдыхаю, когда выхожу из здания и сажусь в машину.
А ведь он за тобой, Даночка, не побежал.
Заметь.
Здесь, в тишине, а одиночестве, до меня вдруг доходит – мой Игнат мне изменил! Да как же так? Неужели правда?
Да я же своими глазами только что видела!
Мобильный в сумке щёлкает входящими сообщениями. Одно за одним.
Даже смотреть не хочу.
Шахов написывает.
Но смотрю. Вдруг клиенты.
Пять от Шахова.
Одно от Шахова-младшего.
Кидаю в сумку, не читая.
Достаю.
Нет, ну, этот-то, Герман, не так уж и виноват!
Ладно. Открываю, уверенная, что будет просить за брата – выслушать, понять и простить.
"Дана, не расстраивайся! Всё будет хорошо".
Хорошо?
Ну, естественно! Как же ещё?
Оба тронулись умом. Один из-за баб. Второй... хрен знает, по какой причине. Но не исключено, что тоже из-за баб.
Еду на работу.
Отсюда недалеко.
Когда-то я хотела снять помещение под свой офис в том же здании, где находится "Шах и ко", но, к счастью, передумала. Решила, что мужу и жене полезно работать в разных местах, чтобы успеть соскучиться друг по другу за день.
А вот дура!
Если бы работала в этом же здании, давно бы знала про свои стремительно растущие рога.
Телефон звонит.
Тяжело вздыхаю. Только не это. Он решил достать меня?
Но опять же, не смотреть нельзя – вдруг Верочка, моя ассистентка.
И правда, Верочка.
–Да, Верунь.
–Дана Валерьевна, к нам тут на одиннадцать клиент только что записался.
О, надо поторопиться! Кому-то экстренно потребовалась помощь психолога! Обычно встречи со мной планируются заранее. А тут – ситуация из ряда вон.
–Хорошо. Я успею. Подъезжаю.
Мнётся, не отключаясь.
–Что не так с клиентом?
–Это... Это ваш муж.
Телефон от неожиданности падает на пол машины. В ужасе дергаюсь, нажимая сильнее, чем требовалось на педаль газа.
Машина, естественно, дёргается вперёд! И ощутимо "целует" в бампер ту, которая едет впереди...
Дорогие читатели! Буду рада вашим лайкам и комментариям, подаренным вами моей книге!
3 глава
– Девушка, будем ждать гайцов или сами заполним? – весело подмигивает мне водитель Джипа Вранглера – солидный мужчина постарше Игната.
Для такой брутальной машины он выглядит немного комично – невысокий, ниже меня, кругленький, с короткими ручками, в шляпе и кожаном плаще. Эдакий раздобревший и постаревший браток из девяностых.
–Да тут на вашем бегемоте и не видно почти ничего, – очень стараюсь ему очаровательно улыбаться. Даже скулы болят.
Снисходительно смотрит то на меня, то на небольшую, но, учитывая цену автомобиля, серьёзную царапину.
–А куда вы так торопились?
–Да вот застала мужа с любовницей. Убегала от этого зрелища, как черт от ладана.
–Шутите, да? Ох, если не шутите то у вас муж – идиот, раз такое себе позволил. Вы – очаровательная женщина. Я бы такой, как вы, никогда не изменил.
То, что муж – идиот, это правда. А то, что не изменял бы – враньё. Мужчина отчаянно жестикулирует левой рукой – то шляпу поправит, то сожмет пальцы в кулак, как бы привлекая моё внимание. Что явно говорит о том, что он врёт.
–Спасибо, конечно, за очаровательную... но надо признать, моё утро сегодня явно не задалось... Сначала это зрелище, теперь вот, – тру пальцем царапину.
–Понимаю вашу ситуацию. Аффект. Давайте замнем это недоразумение. И забудем о нём!
–Ох, не знаю, как вас и благодарить!
–Да как? Всё просто! Давайте завтра поужинаем вместе. Раз уж ваш муж объелся груш. Почему бы нам просто не поужинать? А? Отомстим ему, так сказать.
Хм... Мне очень хочется отказаться! Очень. И его "отомстим" не внушает спокойствия.
Но приходится согласиться... Потому что разбираться с ГАИ у меня сейчас нет ни времени, ни сил.
Сажусь в машину, размышляя.
Не сказать, чтобы я была красавицей. Да и возраст уже – сорок пять стукнуло.
А вот именно сегодня звезды сошлись.
Потому что до сих пор двадцать лет они не сходились. А вот сегодня сошлись!
За всю семейную жизнь на меня впервые обратил внимание посторонний мужчина. Тада-да-да-дам! Что бы это значило?
Был бы он ещё двухметровым красавцем с шестью кубиками в районе пресса – и можно было бы в омут с головой. А тут даже обидно как-то.
Распрощавшись с мужчиной, пожелавшим, чтобы я с места в карьер называла его "просто Степаном", под аккомпанемент сотни звонков от своего ассистента, я лечу на работу.
... -Дана Валерьевна, опаздываете, – назидательно произносит мой благоверный, когда я, отдышавшись в приёмной, вхожу в свой кабинет. – Нехорошо заставлять клиента ждать.
–Клиент оплатил сеанс? – спрашива у Верочки, принёсший поднос с кофе, так, чтобы и он слышал.
Она стреляет в меня испуганным взглядом.
Видимо, не оплатил.
–Я так понимаю, клиент решил воспользоваться моим временем бесплатно, ссылаясь на наше многолетнее близкое родство? Шахов, я бесплатно не работаю. Когда-то ты сам меня этому учил.
Усмехается.
Глянь-ка, быстро взял себя в руки. Там, в своём офисе, казался выбитым из колеи. А тут вон – улыбается. Что говорит мне, как психологу, о том, что оправданий и извинений от него ждать не следует. А, скорее, нужно ждать того, что в его измене окажусь виноватой я сама.
–Я понял. Оплачу. Наличка или перевод, Верочка?
–Без разницы, Игнат Викторович, – лепечет она. – Но вам придётся пройти со мной, чтобы подписать договор, согласие и получить чек.
И смотрит она на него, как на некое божество – взгляд отвести не может!
Надо же как наш кобель любим всеми секретаршами города! Даже моей...
–Я на минуту, – типа, извиняется передо мной за то, что вынужден покинуть.
–Не торопитесь там. Ваш час уже идёт.
–Как идёт? – резко тормозит у двери.
–Так. Через... – смотрю на специальные часы на своём столе. – сорок девять минут у меня следующий клиент.
Выскакивает за дверь со слегка перекошенной физиономией.
Пью кофе.
И не позволяю себе думать ни о чем плохом.
Смотрю в окно.
Метель начинается. А у меня ёлка не поставлена.
Для кого её ставить? Дочка учится в другом городе и вряд ли приедет на праздники.
А для себя надо ли?
–Начнём! – с порога решительно заявляет Шахов.
–Давайте начнём, – сажусь в своё кресло, достаю свой рабочий блокнот и простой карандаш. – Итак, расскажите коротко о себе. Ваше полное имя, возраст, чем занимаетесь, в какой семье живете...
–Дана, прекрати паясничать.
–Это – стандартные вопросы! Я задаю их каждому своему клиенту, когда он приходит ко мне в первый раз.
–Мои ответы на эти вопросы ты отлично знаешь!
–Знаю ли я ответы – абсолютно не важно. Мне, как специалисту, важно видеть, как ведёт себя человек во время ответа на них. И, собственно, какие использует формулировки, отвечая.
–Хорошо, – мрачно соглашается он. – Шахов Игнат Викторович, 48 лет, директор строительной фирмы "Шах и Компани", живу с женой. Имеется двадцатилетняя дочь. Ещё что?
–Замечательно. Итак, теперь будьте добры, покажите язык.
–Ты издеваешься! – взвивается он в кресле.
–Нет. Я не издеваюсь, – говорю максимально спокойно, представляя себе, что беседую с клиентом. – Это стандартная проверка функционирования мозгового кровообращения. По ответным реакциям на оскаливание зубов, на сильно высунутый язык мы проверяем ослабление либо отсутствие рефлексов лицевых, черепно-мозговых нервов...
Он кривится, словно я заставляю его есть лимон.
–Так, всё! Я оплатил твоё время не для того, чтобы играть вот в эти твои штучки!
–А для чего же?
–Чтобы высказаться! Имеет право твой клиент высказаться или нет?
–Да, пожалуйста. Выскажитесь, если так припекло. Я проанализирую ваш рассказ и ваше эмоциональное состояние, и скажу, чем вы больны.
–Да ничем я не болею! Ничем!
–Удивительно. Особенно в свете того, что презерватив во время спонтанного секса не используешь. Вероятно, ты просто недообследован.
–Она сказала, что недавно была у гинеколога.
О, Боже, какие милые подробности!
–То есть я хотел сказать...
–Ты сказал всё, что нужно, – от усилий сдержаться протыкаю карандашом лист, кроша грифель.
–Дана, ты – взрослая женщина. Ты должна понимать. Все мужики моего возраста изменяют своим жёнам. Все. Без исключения. Тело – это всего лишь тело. Вечером мы всё равно возвращаемся к своим женам в родное гнездышко.
Замолкает, ожидая, видимо, моей реакции.
Рукой показываю ему, мол, продолжайте, продолжайте, очень интересно.
–Но если тебе неприятна эта вся ситуация, я могу прекратить встречаться с ней.
–То есть ты до сих пор был уверен, что я одобрю твой секс на стороне? И только лишь сейчас вдруг подумал, что, в принципе, я могу быть и против?
–Если ты подашь на развод, – решительно заявляет он, игнорируя мой вопрос. – Я тебя убью...
4 глава
Нарушая зловещее молчание в кабинете, в двери стучат.
– Дана Валерьевна, через пять минут у вас следующий клиент.
– Мы уже заканчиваем, Верочка!
Поднимаю глаза на Шахова. Смотрю в упор.
– Итак, мой вердикт. На лицо признаки неконтролируемой агрессии. Наличие навязчивых мыслей говорит о когнитивном расстройстве...
– Дана, я всё также тебя люблю, – перебивает он.
– Ты уж определился бы, Шахов, убью или люблю. А то я заподозрю еще и раздвоение личности.
Вскинув брови, он одаривает меня показательно грустным взглядом, неторопливо встаёт и, не прощаясь, уходит.
Смотрю ему вслед.
Красивый же мужик.
Вот моя мама бы сказала, что нагуляется и всё равно домой вернется, и стоит потерпеть немного, чтобы получить хорошего мужа, с которым вполне неплохо доживать старость.
Но...
У меня к нему отвращение какое-то. Вот просто представить себе не могу, чтобы после той девахи он будет трогать своими ручонками меня.
Но не признать, что Шахов – красавец-мужчина объективно не могу.
Стою возле окна. Смотрю вниз на парковку. И со щемящим сердцем любуюсь тем, как он решительно идёт к машине. Тем, как курит, глубоко затягиваясь, тем, как сидит на его плечах пальто. И эти зачесанные назад волосы...
И сердце сжимается. Как же так? Как же ты мог, Игнат? Я же так тебя любила...
...Видимо, сделав правильные выводы, вечером Шахов домой не приезжает.
Впрочем, вполне возможно, что его просто приютила та самая молоденькая шлюшка. Он ведь теперь парень свободный, почему не прибрать к рукам окончательно?
Достаю с антресолей ёлку.
В прошлом году впервые мне было лень снимать игрушки. И я её прям наряженной засунула в пакет и отправила на антресоли.
Достаю, проклиная все на свете. Каким-то непостижимым образом ёлка прорвала за год пакет, как будто пыталась досрочно выбраться наружу, и теперь ветки торчат в разные стороны. И цепляются за всё, как репейник!
И в этот момент раздаётся звонок к дверь.
Ёлка подпрыгивает в моих поднятых вверх руках, как живая, и с размаху приземляется в середине комнаты.
Я отчётливо слышу характерный звон бьющихся игрушек... А у меня они были стеклянные! Пару лет назад на каком-то сайте заказывала. Стекло же ведь не сравнится по красоте с пластиком, правда, Даночка?
Иду открывать. Где-то в глубине души, очень глубоко... мне немножко хочется убить того, кто стоит там, за дверью.
– Привет! – Шахов-младший, брат моего мужа, стоит, упершись рукой в дверной косяк. Во второй руке у него зажата бутылка шампанского. И мне даже чудится, что он уже немного нетрезв. – Я к тебе.
А я знаю, зачем он приперся. Тут и гадать не надо. Игнат прислал. Чтобы попросил за него.
Мы с Шаховым-младшим всегда неплохо общались. Нет, близкими друзьями, конечно, не были, но все-таки столько лет родня.
– Да уж вижу, что не к соседке бабе Тоне.
– Не, я по бабам уже не ходок, – усмехается он.
– А чего так? Растратил былую мощь?
– Не растратил. Накапливаю. С некоторых пор понял, что хочу расходовать её только в особенных случаях.
– И много накопил?
– Чо, проверить хочешь?
Ох, Герман! Вечно эти твои скабрезные шуточки.
– Нет, не хочу. И разговаривать ни с кем не хочу.
– Ну, впусти тогда хотя бы в квартиру. Поговорить надо.
В нашем тихом элитном подъезде не приняты разговоры на лестничной площадке. И вот уже из квартиры напротив выглядывает Антонина Прокоповна, которую я так неосмотрительно назвала бабой Тоней.
– О, Даночка, это вы шумите на весь подъезд? А я думаю, кто эти нарушители!
–А это всего лишь мы, – подмигивает ей Шахов. – А вы, Антонина Прокоповна так помолодели с прошлой нашей встречи! Замечательно выглядите! Честное слово!
Старушка расцветает в улыбке.
–Входи, – скрепя сердце, впускаю Германа в квартиру, только чтобы прекратить этот цирк. – Но поклянись, что об Игнате не скажешь ни слова.
Замирает у двери с удивлённым видом.
Типа, как ты, Даночка, догадалась, с какой целью я пришёл.
Это нетрудно, вообще-то, было.
Но молчит. Молча разувается. Молча снимает вкусно пахнущую кожей и дорогим парфюмом короткую дублёнку.
Нет, Герман нередкий гость в этой квартире, но... Находиться в ней нам вдвоём, кажется, никогда и не приходилось.
Честное слово, я не хочу сравнивать! Это невольно происходит!
Старший из братьев Шаховых холеный, знающий себе цену, идеально выбритый, с идеальной же причёской, идеально дорого и по классике одетый.
Младший Шахов... Взрослый же мужик – мы ровестники с ним. Но пацан! Вот честное слово! Из-под ворота футболки, надетой под верхнюю одежду торчат татуировки, обвивающие шею.
Выбритые виски, длинная чёлка.
Мягкие объёмные спортивные штаны. Игнат никогда даже не посмотрел бы на такие.
След от прокола на выбритой брови.
Надо признать, что в каком-то смысле, если, конечно, рассматривать их двоих чисто с точки зрения их самцовости...
Ох, совсем у тебя, Даночка, в свете ситуации крыша поехала...
Так вот с точки зрения самцовости. Этот – молодой нагловатый волк. А Игнат – холеный лев, обитающий в прайде. Ну, и мысли...
– Данка, чо смеешься, а? – заглядывает в зеркало. – Вроде морда чистая.
Махнув рукой, захожу в гостиную.
С тоской смотрю на ёлку.
Хорошо хоть, что она в пакете была. Хоть осколки не сильно посыпались на пол.
Стою. Смотрю, не зная, то ли так и выкинуть целиком, то ли все-таки разобрать.
– Оу. Что у тебя за помойка посередине комнаты?
– Это ёлка! – возмущаюсь я. – Была.
– Тащи бокалы. Будем пить за упокой.
Достаю бокалы. В отражении стеклянной дверцы шкафчика ловлю его задумчивый взгляд, направленный в мою сторону.
Чувствую. Сейчас начнёт про братца мне петь...
Приношу. Ставлю на журнальный столик.
А что? И правда надо выпить! Может, на душе хоть немного легче станет?
– За тебя. Я не мастер речи толкать. Просто чтобы всё у тебя было хорошо, – говорит он.
Стукаемся. Выпиваем.
В этот момент в двери щёлкает замок. Кто-то снаружи отпирает её ключом.
Вариантов немного. Дочь отзвонилась, что на выходных не приедет. Или Игнат, или...
Свекровь со свекром!
Стервятники... Прилетели клевать.
Только не это.
– Я так и знала! – доносится ото входа противным голосом. – Не успел Игнат за дверь шагнуть, так эта непутевая уже Германа захомутать хочет!
