Текст книги "Шелковая тень любви (СИ)"
Автор книги: Ксения Вайсман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)
– Я понимаю, просто мне кажется, я не смогу…
– Чего не сможешь? Спать со мной не сможешь? Ну, как никак раз-то ты уже это сделала, и ничего жива, здорова. Или тебе не понравилось?
– Молотов, о чем ты? Что мне там могло понравиться или не понравиться? Я не помню ни черта. Во-первых, я была пьяна, хотя, это наверное и во-вторых. Все, что я помню, это то, что всё было непонятно и несколько больно.
– Ну, вот видишь, чтобы все стало ясно, нужно попробовать еще раз.
– Ой, Молотов, Молотов, это же не честно.
– Для кого? Как ты меня достала своими предрассудками восемнадцатого века! Спать она с мужиком хочет по любви. Так чего же ты со своим Владом не трахалась?
– Потому и не трахалась – не любила, значит, – резонно подметила Рита.
– Ну, ты и зануда. Я же тебе не со всеми подряд предлагаю, а исключительно со мной, с твоим первым мужчиной, между прочим. Это еще очень благородный поступок с моей стороны, буквально из серии: «обесчестил-женись».
– Молотов, я подумаю, – вновь пообещала Рита.
Хотя для себя она уже решила, что, скорее всего, ответит ему согласием. Сегодня, как никогда Рита прочувствовала, каково это с гордостью смотреть другим в глаза, ощущать себя не просто бедненькой провинциалкой, а успешной и обеспеченной. Да, она хотела так жить, понимая, что многое в ее власти, и практически каждое желание может стать реальностью. Сейчас она играла роль в спектакле, но ей так хотелось, чтобы этот спектакль был длинною в жизнь…
После вечера, Молотов довез Риту до ее квартиры и еще раз спросил, какое решение она приняла.
– Хорошо, Молотов, я согласна.
– Значит можно готовить контракт?
– Да, и как только мы его подписываем, я становлюсь твоим сексуальным партнером на три ближайших года и обязуюсь по твоему желанию сопровождать тебя на всяческие мероприятия, и, если нужно, называться твоей невестой, а ты меня обеспечиваешь?
– Абсолютно верно! Долго же ты думала! – усмехнулся Молотов, – Короче, как только подготовим контракт, тебя привезут в Москву, и мы все подпишем.
– Договорились.
Рита вышла из машины и поднялась в свою квартиру. Да, вот она и согласилась. Раньше она и предположить не могла, что сможет ответить на подобное предложение положительно, а возможно, она просто и подумать не могла, что кто-то может ей такое предложить? Рита осознавала, что впереди ее ждут три очень непростых года, но и до этого ее жизнь не отличалась легкостью и беззаботностью. Все ценное, что у нее было – это ее принципы и не более, но на них не сходишь в магазин и хлеба не купишь. Да и вообще, если она такая принципиальная, зачем она в принципе встречалась с Владом не любя и готовилась стать его женой? Так что разница не велика, если Влад давал ей любовь, то Молотов деньги. Выходит она и раньше пренебрегала своими принципами? Хотя конечно Влад очень хорошо к ней относился, чего глупо ожидать от Молотова. Ну, что ж, она сама приняла это решение и хода назад нет. Самое неприятное во всей этой ситуации для Риты являлось то, что она сама начнет ощущать себя вещью. В течение трех лет она будет чувствовать себя его собственностью, рабой, если можно так выразиться, но Рита тешила себя мыслью о том, что впереди ее ждёт совсем другая жизнь.
«Через три года мне будет всего двадцать три, а у меня шикарная квартира в центре Питера и приличная сумма денег на счету. Да, пожалуй, ради этого можно и потерпеть, – рассуждала Рита, и тут же опомнилась, – Вот это да, еще контракт не подписан, а рассуждаю я уже просто как продажная девка! Неужели я становлюсь такой же, как эти безмозглые приживалки? Раз и уже я такая же продажная и алчная? Интересно это всегда дремало во мне или Молотов сумел так грамотно расставить ловушки, что я в них попалась?» – все бегали в голове Риты мысли.
Два дня Рита продолжала рассуждать верно ли поступает, сможет ли она играть предложенную ей роль не пару часов, а целых три года, действительно ли не зря она ввязывается в эту авантюру, но окончательного ответа так и не находила. Полная своих сомнений она приехала в офис к Молотову. Напротив нее вновь сидел тот же нотариус – Олег Иннокентьевич Веселов. Он протянул ей предварительный вариант контракта, и Рита внимательно его изучила.
– А я могу внести предложения? – поинтересовалась Рита.
– Какого плана? – поинтересовался нотариус.
– Пункт, в котором будут оговорены некоторые детали нашей дальнейшей интимной жизни.
– Что, боишься, что я заставлю тебя трахаться с морковкой, крутясь на ветряной мельнице?! – рассмеялся Молотов.
– Опасаюсь. От тебя можно всего ожидать.
– Пускай вносит, – махнул на нее Молотов, обращаясь к нотариусу.
– А у тебя нет пожеланий? – спросила Романа Рита.
– Ну…, пускай будет оговорено, что ты должна предоставлять мне сексуальные услуги по моему требованию и не имеешь права отвечать отказом. В общем-то, этого мне достаточно.
– Хорошо. Значит, я обязуюсь предоставлять Молотову половой контакт всякий раз, как он пожелает, в течение трех лет с момента перечисления на мой счет оговоренной в пункте два суммы денег, при этом никаких извращений. Под извращениями понимаются: БДСМ, анальный секс, секс втроем, различные испражнения друг на друга и все тому подобное, ну вы придумайте как это можно выразить на бумаге, – деловито предложила нотариусу Рита.
– Да ты подготовилась, мать! – захохотал Молотов, – Все категории порно изучила?!
– Ну нужно же было разобраться в вопросе, хотя бы на поверхностном уровне.
– Я тоже тут продумал один момент: в течение действия договора, я имею право на сексуальные контакты с другими женщинами, а Власова не имеет права вступать в половые отношения с кем бы то ни было, кроме меня, – не мог не внести свои поправки Молотов.
– Вы согласны? – поинтересовался у Риты нотариус.
– Ну, это не большая плата за отсутствие извращений. Конечно, я согласна. На кой черт мне секс еще с кем-то, мне бы с этим-то перетерпеть, – заметила Рита, кивнув головой в сторону Молотова.
– Нет, а что за недовольства? Я тебе чем-то не нравлюсь что ли? – словно оскорбился Молотов.
– Нравишься. Всем. Очень. Просто я хотела сказать, что одного сексуального партнера мне хватит с лихвой, тем более такого активного как ты, – сказала в ответ Рита, именно то, что ждал от нее Молотов.
– Вот так-то лучше, а то ишь чего удумала: перетерпеть бы ей?! Чтобы я каждый раз думал, я тут на ней пыхчу, а она терпит. Не надо из меня насильника делать, у нас все обоюдно. Ну, или я не прав, хоть кивни в ответ, а то сидишь глаза выпучила, – посоветовал Рите Молотов.
– Прав. Все обоюдно, более чем обоюдно, – подтвердила его слова Рита, хотя они расходились с истиной.
– Ну, вот и славненько, – потер руки Олег Иннокентьевич, – Перепечатываем и подписываем.
– Стоп! – вдруг, снова спохватился Молотов, – Еще один момент – беременность.
Услышав страшное слово «беременность», Рита самопроизвольно округлила глаза, поскольку об этом она вообще не думала. Неужели он заставит ее еще и ребенка ему родить?!
– В случае беременности Маргариты, – продолжил свою мысль Молотов, – право принимать решение о сохранении ребенка или аборте остается за мной. Если я решу, что Марго должна родить – она родит. Я в свою очередь обязуюсь признать ребенка и предоставить ему полную материальную поддержку. Если я решу, что ребенка не будет, не взирая на желания Марго, она сделает аборт. Его я естественно так же оплачу, как и дальнейшую реабилитацию, если она понадобиться.
«Только бы не залететь!» – испуганно подумала Рита, но возражать не стала.
– Да, еще ты говорил, что на протяжении этих трех лет ты полностью меня обеспечиваешь? – спохватилась Рита.
– А я не отказываюсь, – пожал плечами Роман, словно это было само собой разумеющееся.
– Там это не оговорено, – справедливо подметила Рита, поскольку одно она знала точно: устная договоренность ничего не значит, пусть лучше все оговорится в контракте.
– Какие проблемы, сейчас допишем, – согласился Роман, – Допишите, что на протяжении действия данного договора, я обязуюсь материально обеспечивать Маргариту и оплачивать все ее расходы.
– Дописал, – кивнул нотариус.
– Ну, кажется все: я тебе – миллион евро на счет, содержание в течение трех лет, а ты мне – секс и верность, – подытожил Молотов.
– Все верно, – согласилась Рита.
– Ну, что распечатываем, перечитываем, подписываем? – проговорил алгоритм действий Олег Иннокентьевич.
– Да, – хором согласились Роман и Маргарита.
Контракт прочитан и подписан обеими сторонами.
– Ну, что Марго, завтра жди пополнения своего счета, – не скрывая своей радости, предупредил ее Роман.
– И что, мне нужно теперь жить в Москве? – вдруг спохватилась Рита.
– Ну, периодически. Получишь деньги, и первое время поживешь у меня в квартире на Остоженке, пока я не утолю свой голод по твоей любви, – прямо заявил Молотов, – А что? Думаю, ты найдешь, чем себя занять, например, выберешь себе дизайнера, который выберет мебель и предметы интерьера или сама займись этим. Можешь походить на йогу, в салон красоты, выдумывай, что хочешь.
Да, в эту секунду Рита на все сто процентов осознала, что действительно в течение ближайших трех лет будет просто безмолвной секс-игрушкой. Ее свободы больше нет, нет ее желаний, только его прихоти, которые ей необходимо выполнять, как свои собственные.
– Хорошо. А как я буду учиться?
– Сколько у тебя вопросов! Ну подумаем, будешь жить в Питере, может быть когда-то ты приедешь сюда, когда-то я приеду к тебе. Вообще твоя учеба не проблема, можем хоть сейчас нарисовать тебе диплом и все! – не задумываясь, ответил Роман.
– Но я учусь ради знаний, мне нравится…
– Ну получишь ты свое образование, получишь, не переживай! – отмахнулся Роман. Ему действительно было все равно, как они будут встречаться и где, главное то, что любая встреча по его желанию может заканчиваться сексом. Главное, что сейчас он сможет проводить с Марго в постели столько времени, сколько ему заблагорассудиться, и она ни слова не скажет против.
– Хорошо, – задумавшись, протянула в ответ Рита.
Она не знала, что ее ждет впереди, и если честно, даже несколько боялась. Да, в контракте оговорены детали их половой жизни и материального взаимодействия, но контракт не гарантировал Рите эмоционального комфорта. Нельзя взять прописать, что Молотов обязуется уважать ее и считаться с ее мнениями и желаниями, все эти категории вещи не конкретные, которые нельзя определить однозначно. Словом, он может сказать, что относится к ней с уважением, а она может твердить, что он ее угнетает. И если, что ждать от секса было более менее ясно, то что ждать от человеческих взаимоотношений оставалось загадкой. Что если Молотов действительно начнет относиться к ней как к вещи и, не упуская ни малейшей возможности, втаптывать в грязь и попрекать тем, что он ее купил? С другой стороны, что сейчас размышлять, когда уже все?
«Нужно просто делать все возможное, чтобы он оставался доволен, чтобы у него не появлялось повода унизить или оскорбить меня. Естественно, если он выйдет из себя, он не преминет упрекнуть моим бесправным положением. Главное – его не злить. Да, пожалуй, лучше я что-нибудь стерплю, лишь бы не провоцировать его на конфликт. Он же в принципе не плохо ко мне относился, так что можно попытаться выстроить более-менее уважительные и ровные отношения. Выстроить отношения? Смешно. Теперь мне придется еще и какие-то «отношения» с ним выстраивать. Ладно, главное делать вид, что меня все устраивает и посмотрим, как это у меня получится…» – размышляла Рита, по дороге в квартиру Молотова.
На следующий день, на счет Маргариты, поступила оговоренная сумма, после чего, уже без сомнений, начались тысяча и шестьдесят восемь дней ее добровольного сексуального «рабства».
Глава 6
Рита сидела на белом кожаном диване и безэмоционально смотрела на экран огромного телевизора в гостиной Молотова, где ярким калейдоскопом крутились кадры музыкальных клипов. Часы показывали без четверти девять и Рита понимала, что в скором времени раздастся звонок в дверь, и с работы вернется Роман. Еще бы, сегодня же первый день его триумфа, первый день, когда она не имеет права сказать «нет»… Она сидела и представляла, как раздастся звонок в дверь, Людмила Михайловича поспешит впустить хозяина домой и он с порога ринется в гостиную дабы наброситься на Риту, как лев на добычу. Однако, сам Молотов никуда не торопился, понимая, что своё сегодня он точно получит. Сегодня всё зависело от него, от его желания или не желания и именно в таком положении ему было находится максимально комфортно и привычно. Всё так, как захочет он, всё как и всегда.
Роман вернулся домой в половине десятого, Людмила Михайловна открыла ему дверь, как всегда поинтересовалась, как прошел его день и сообщила, что ужин ждёт на столе.
– Спасибо, Людмила Михайловна, мы поужинаем с Марго, а вы можете идти отдыхать, мы сами всё уберём, ну, может быть и как-то не так, но вы утром посмотрите, – улыбаясь говорил Молотов, и было ясно, что он в прекрасном расположении духа.
– Хорошо, спасибо. Доброй ночи, – ответила Людмила Михайловна и удалилась в свою комнату, что находилась на первом этаже, рядом с кухней. Уходя в свою комнату, Людмила Михайловна чувствовала себя там как дома, поскольку помимо мебели, в ее распоряжении была своя ванная комната, телевизор, холодильник, микроволновка и кофеварка, а также большая лоджия, а хорошая звукоизоляция, помогала забыть, что за этой дверью есть еще какая-то жилплощадь.
Некогда Людмила Михайловна преподавала русский язык и литературу, в той школе, где учился Роман и когда он перешел в десятый класс, то оказалось, что их любимый педагог ушла на пенсию и уроки у них впредь будет вести именно Людмила Михайловна. У Романа с пятого класса не складывалось с литературой, по крайней мере, не так хорошо, как с химией, но все же четверки в четверти и за год у него выходили, исключительно благодаря дару природного обаяния. Но на Людмилу Михайловну его обаяние абсолютно не действовало, и на его голову повалились тройки, а порой и двойки. В результате чего из числа хорошистов он выпал, а самолюбие осталось жестоко задето. Между учеником и учителем начались постоянные конфликты и перепалки, поскольку за словом в карман Роман не лез никогда. Молотов просто не переваривал это «стерву», а она, мягко говоря, не любила самодовольного Молотова. В принципе, она видела, что не смотря ни на что, он старается и ему действительно просто не дано анализировать лирических героев романов и стихотворений, но поблажек ему не давала. Мало того, если кому-нибудь другому, такому же малоодаренному в сфере литературы ученику, за аналогичную работу она могла поставить и «четыре», опираясь на свою симпатию к учащемуся, то Молотову исключительно «три». В итоге именно из-за ее «принципиальности», Роман не получил ту серебряную медаль, на которую рассчитывал. И на выпускном вечере он высказал Людмиле Михайловне все, что думал, совершенно не стесняясь в выражениях и заявил, что никогда не простит ей то, что она лишила его медали. На что Людмила Михайловна ответила, что он слишком амбициозен, и должен привыкать к тому, что желаемое не есть действительное и реально оценивать свои возможности, которые говорят о том, что он никогда не добьется в жизни чего бы то ни было существенного и навсегда останется полной посредственностью с больным самолюбием. Да, так они и расстались. В принципе, Роман очень скоро забыл весь этот инцидент, тем более, когда обучаясь на химфаке стал подавать большие надежды и ходил в любимчиках даже у декана.
С того момента как Молотов окончил школу прошло больше десяти лет и он уже являлся весьма успешным бизнесменом, когда судьба вновь случайно свела его с Людмилой Михайловной. Роман остановился у первого попавшегося цветочного магазинчика, по пути к очередной барышне и обомлел, узнав в продавце свою учительницу по литературе. Выяснилось, что как только в школе сменился директор, ее сократили по выслуге лет, дочь связалась с альфонсом, который вскоре бросил ее в положении, оставив после себя кредит в приличную сумму. Малыш родился с нарушениями опорно-двигательного аппарата и для того, чтобы он смог ходить, требовалась дорогостоящая операция, на которую попросту неоткуда было взять денег. Людмиле Михайловне ничего не оставалось, как браться за любую работу, чтобы прокормить себя, дочь и внука. Днем торговала цветами, а вечерами мыла полы в кафе. Роман смотрел и не узнавал в ней той энергичной, ухоженной, цветущей женщины, которой он ее запомнил. Она постарела, осунулась, глаза потухли. Ему стало жаль ее, по-человечески жаль. Тем более, как оказалось, здесь ей частенько приписывали недостачи, и в итоге получала она копейки. Роман смотрел на нее и думал о том, что просто обязан ей помочь.
– Людмила Михайловна, здесь просто невозможно работать, здесь холодно и сыро!
– Да, частенько простываю, а что делать, приходится работать, пенсионеров, знаешь ли, сейчас не особо где жалуют.
– А сколько нужно денег на операцию вашему внуку? – не мог не спросить Молотов.
– Много, Ромочка, очень много. Ну, у нас же квартира двухкомнатная, мы так с дочерью подумали, продать и купить где-нибудь в пригороде, потому что иначе нам никогда такую сумму не собрать, а успеть сделать операцию рекомендуют до трех лет.
– Нет, не нужно ничего продавать! Давайте, я вам помогу. Денег дам, – неожиданно для Людмилы Михайловны предложил Роман.
– Ну, что ты?! Это очень большие деньги. Это только на операцию почти пятьдесят тысяч долларов нужно, а потом еще как минимум десять на реабилитацию.
– У меня есть такие деньги, я могу вам дать. Просто дать, безвозмездно, – искренне предлагал Роман.
– Да, ты что, я не могу взять такие деньги, тем более, просто так, – отказывалась Людмила Михайловна, – Я буду отдавать. Пусть несколько лет, но отдавать.
– Извините, а сколько вы здесь получаете? – поинтересовался Роман.
– Ну, когда двадцать, когда тридцать тысяч, иногда меньше, и за мытье двенадцать тысяч, рублей, конечно.
– Это значит, долларов восемьсот? – прикинул Роман.
– Ну, где-то так.
– Знаете, давайте сделаем так: мы немедленно устраиваем вашего внука в клинику, я оплачиваю операцию и необходимую реабилитацию, поскольку нет ничего важнее, чем здоровье и мне не нужно возвращать эти деньги, я периодически делаю пожертвования в благотворительные фонды, будем считать, это тоже пожертвование, и не спорьте со мной.
– А чем я могу тогда тебя отблагодарить? – не веря в возможность происходящего чуда, спрашивала Людмила Михайловна.
– Знаете, даже и предложить-то как-то неловко, – замялся Роман.
– Говори, как есть.
– Да, я вот квартиру купил. Ремонт сделал. И сейчас ищу помощницу по хозяйству, – Роман не успел ничего договорить, как Людмила Михайловна его перебила.
– Я согласна.
– Да, там работы-то не много. И приходить можно, когда вам удобно, а я вам стану платить, скажем, тысячи две долларов? Нормально?
– Да я и бесплатно готова. Не надо платить, тем более такие деньги, – отмахивалась женщина.
– Нет. Надо. Я вообще не хочу, чтобы вы тут в этом промозглом закутке цветами торговали, да еще и терпели обвинения в недостаче, а потом еще ходили бы полы мыть в каком-то кафе, где все утоптано. У меня вам будет лучше. Тем более, я не так часто бываю дома. Придете там раз в недельку, пыль протрите да и ладно. Больше времени сможете с внуком проводить.
– Господи, Ромочка, я даже не знаю, как тебя и благодарить! Я за тебя каждый день богу молиться буду! – со слезами на глазах говорила Людмила Михайловна, покольку ни от кого никакой помощи не видела долгие годы, а от Молотова вообще это никак ожидать не могла, полагая, что он до сих пор ненавидит ее за ту четверку, которую сама Людмила Михайловна прекрасно помнила.
– Только без слез, – Роман взял холодные ладони Людмилы Михайловны в свои сильные пальцы и пристально посмотрел ей в глаза, – Значит, мы договорились? Обещайте, что сегодня же вы напишете заявление и уйдете из этого магазинчика. Вот вам мой номер телефона, напишите мне точный диагноз и список клиник, где смогут помочь вашему внуку и я все устрою. Да, и вот еще, возьмите, внуку сегодня что-нибудь вкусненькое купите, – сказал Роман и сунул в карман женщины несколько пятитысячных купюр, – Ну, все, я пойду, меня девушка наверное, заждалась. Жду завтра вашего звонка, если не позвоните, я снова приеду сюда. Я вас так не оставлю, – по-доброму пригрозил Роман, на что Людмила Михайловна улыбнулась в ответ, понимая, что свое слово он сдержит.
– Спасибо, Ромочка, я завтра обязательно позвоню, – пообещала она.
С того момента прошло пять лет, внук подрос, поступил в школу, дочь Людмилы Михайловны, так же благодаря Молотову устроилась на работу переводчиком в «РосНикель» и неоднократно говорила маме о том, что оставаться домработницей нет необходимости, но Людмила Михайловна за это время так прикипела к Роману всей душой, что просто не могла уйти, даже наоборот, предпочитала на неделе жить здесь, уходя домой лишь на выходные. За это время она выучила все повадки Молотова и, как могла, создавала уют в его большой, но пустой квартире. Именно благодаря стараниям Людмилы Михайловны, Роман чувствовал себя в этой квартире именно как дома, а не как в выставочном зале достижений интерьерного дизайна, в ответ он регулярно поднимал ей зарплату, поскольку как еще выразить свою признательность не знал. Роман неизменно относился к Людмиле Михайловне с уважением и ни одной девушке, что переступала порог этого дома не позволял иного.
Да, Молотову оставались не чужды благородные жесты, но все же назвать его сентиментальным человеком было нельзя, да и какая может быть сентиментальность, когда тебя окружают твои подчиненные и деловые партнеры, которым ты должен транслировать уверенного, жесткого и решительного человека. Однако, в те редкие дни, когда к Роману приезжала мама – Эмма Васильевна, он становился в корне другим: любящим, спокойным, домашним сыном. Родители с детства являлись для Романа непререкаемым авторитетом, а после смерти отца, мать стала для него воплощением всего самого дорогого, что только может быть на белом свете. Безусловно, практически как любая мать, она с нетерпением ждала, когда же ее сын жениться и порадует внуками, но Роман как-то не торопился… Казалось, он просто не ощущает потребности в семье, и весьма комфортно чувствует себя в одиночестве. Действительно, как бы то ни было ограничивать свою свободу или брать на себя лишние обязательства вовсе не входило в его планы. И скорее всего не потому, что он еще молод, а просто потому, что семья в принципе не входила в его планы. Воспитанный, по его мнению, в идеальной семье, Роман давно решил для себя, либо строить семью по образу и подобию родительского брака, либо не строить вообще. А поскольку в его восприятии главной в семьи являлась мама, и именно она как железобетонная смесь стягивала их в настоящую ячейку общества, а они с отцом лишь с радостью подчинялись своему «семейному генералу», то первоочередной задачей для построения его семьи являлся поиск именно подобной женщины. Но такой Роману ни разу не встречалось. Умная, дипломатичная, принципиальная, верная, но при этом заботливая, ласковая и хозяйственная – такой виделась ему его мама, а в наше время таких женщин не осталось. По крайней мере, Роман был в этом уверен на сто процентов. И на вопрос матери, почему он не женится, Роман неизменно отвечал: «Мам, а на ком? Вокруг же одни телочки продажные. Им не нужен я, им нужны только деньги мои, а таскаться с такой, ниже моего достоинства. Я считаю, что я заслуживаю любви к себе, а не к моему банковскому счету. А такой, как видишь, не находится». И действительно, такой не находилось, что и не удивительно, поскольку сам Молотов с завидным постоянством из всех возможных девушек в толпе всегда умел выбрать ту, которая полюбит его деньги, а не его самого. Замкнутый круг: он всегда выбирает не тех и раз за разом утверждается в своей правоте о продажности современных женщин. И даже тех, кто изначально не намерен продаваться, он заставлял… Заставлял, и сам себе доказывал действие своей теории на практике. Так произошло и с Ритой. Она сразу ему понравилась, и он во что бы то ни стало, захотел ее заполучить. И заполучил. Вот только сам не понимал, какого черта он подписал с ней этот договор на целых три года? Роман осознавал, что сам и года-то не продержится и эта Рита надоест ему через пару месяцев. Она станет скучной, сотню раз перечитанной книгой, в которой наизусть знаешь каждую страницу, после чего он забросит ее на верхнюю полку. Тем не менее, он почему-то подписал эту бумажку и даже весьма гордился собой, осознавая, что сумел закабалить девчонку на целых три года! Да, тоже своего рода подпитка своего «эго», а вернее, если вспомнить теорию Фрейда, своего «ид», которое часто удовлетворяло свои желания в действиях Молотова. Да, Молотов привык получать то, что захочет, в особенности когда в его руках появились такие деньги. Он любил повторять: «нет ничего невозможного», и это своего рода жизненное кредо, по сегодняшний день не имело для него опровержения.
Так вот Молотов вернулся с работы в весьма хорошем расположении духа и первым делом направился в гостиную, где, как он подозревал, находилась Рита.
– Привет, Марго, – воодушевленно произнес он, как только увидел Риту.
– Здравствуй, Роман, – полуофициально с легким холодком ответила Рита.
– Прекрасно выглядишь, – оглядев Риту горящим глазом, словно констатировал Молотов.
– Для тебя старалась.
– О-о! Это мне нравится, – без лишней скромности признался Роман.
– Как день прошел? – спросила Рита, поскольку что-то стоило спросить.
– Великолепно. Тем более, что весь день я находился в предвкушении ночи, – расплываясь в довольной улыбке, говорил Молотов, вплотную приближаясь к Рите.
– Ну, я и не сомневалась.
– А ты не ждала? – вздернул бровь Молотов.
– Скажем так, я тоже об этом думала, – уклончиво ответила Рита.
– Приятно, что ты думала обо мне весь день.
– Поверь мне, ближайшие три года я только и буду делать, что думать о тебе целыми днями.
– О! Это по мне! Поужинаем?
– С удовольствием, – с радостью откликнулась Рита, – А может, отметим рождение нашего, так сказать, союза? – предложила Рита, вспомнив свой первый опыт секса с Молотовым, и решила, что выпить окажется не лишним.
– С радостью. Мне как раз на днях один министр Краснодарского края презентовал прекрасное коллекционное красное сухое вино.
– Звучит заманчиво. Угощай, – кокетливо согласилась Рита.
Молотов вмиг достал из бара бутылку и бокалы. Вино оказалось вкусным. Просто вкусным. И пилось словно компот.
«Вот, черт, лучше бы какую-нибудь бодягу за сто рублей пила, хотя бы взяло, – злилась внутри себя Рита, – А то ни в одном глазу! Так и придется с ним не трезвую голову спать. В следующий раз сама себе куплю и накачу до его прихода. Нет, ну надо же, толку от сока было бы больше!» – разозлилась Рита, сетуя на бездействие предложенного Молотовым алкоголя, но только до того момента, пока не встала на ноги.
Весь их вечер сопровождала приятная медленная музыка и Молотов вдруг предложил Рите потанцевать. Она согласилась. Она же не имела права отказаться. Стоило ей встать как она осознала, что еле держится на ногах.
«Ничего себе компотик!» – в ту же секунду справедливости ради отметила Рита, но Молотову вида не подавала.
Во время танца Рита чувствовала, как вслед за телом пьянеет и голова, а чем больше Молотов кружил ее в плавных движениях танца, тем скорее она теряла ориентацию в пространстве. А когда он начал скользить губами по ее шее, Рите ощущала совершенное безразличие от происходящего. Мало того, ей хотелось только одного – поскорее принять горизонтальное положение вне зависимости от того, что с ней в этом положении будут делать.
«Еще одна ночь благодаря алкогольному опьянению удалась» – с некой радостью думала Рита, засыпая в крепких объятиях Молотова, который к ее счастью, не улавливал зависимости между выпитым Ритой алкоголем и последующим сексом.
Наутро, Рита проснулась раньше. Молотов, как правило, просыпался в шесть, или в половине седьмого, чтобы в половине девятого оказаться в офисе, который находился не так далеко от дома. Рита любила утром поспать подольше, но сегодня был не тот день, голова жутко болела и ей никак не спалось.
– Господи, как же мне плохо. Была б моя воля, я больше ни капли спиртного в рот не взяла, но черт побери, как с ним можно заниматься этим на трезвую голову?! – смотря на Молотова, рассуждала Рита, – я поскорее, пока он не проснулся, чтобы избавить себя от этих лицемерных утренних любезностей.
Приняв контрастный душ, Рита немного пришла в себя, привела себя в порядок и спустилась на первый этаж в кухню. Там у плиты стояла Людмила Михайловна.
– Доброе утро, Людмила Михайловна, – мило улыбнувшись, сказала Рита.
– Доброе утро, милая, присаживайся, – сказала ей домработница, которая с первой же встречи пропиталась к Рите симпатией, полагая, что у Романа наконец-то начала налаживаться личная жизнь, – Роман Валентинович тоже сейчас спустится?
– Он еще спал, когда я выходила из комнаты.
– Ясно. Ну, время уже начало восьмого, схожу, загляну к вам в спальню, если что разбужу.
– Хорошо, – согласилась Рита, поскольку идти и будить его самой ей явно не хотелось.
Спустя пару минут вернулась Людмила Михайловна и начала накрывать на стол.
– Роман Валентинович скоро спуститься, – сообщила она Рите, – А вы что будете чай или кофе?
– Я? Да, что нальете, – смутилась Рита, поскольку никогда не имела опыта общения с домработницей, и уж никак не ассоциировала себя с хозяйкой.
– Роман Валентинович предпочитает кофе, тогда я, может быть, и вам сварю?
– Да. Если честно, я по утрам кофе пью, а чай вообще крайне редко, – призналась Рита.
– Хорошо, что сказали, теперь буду знать, – доброжелательно отозвалась Людмила Михайловна.
Тут в кухню вошел Молотов. Он подошел к Рите сзади, приобнял за талию, чмокнул в шею и прошептал: «Доброе утро». Рита вздрогнула от неожиданности.
– Доброе утро. Ты меня напугал, так бесшумно подкрался.
– Извини, не хотел. Чем сегодня планируешь заниматься?
– А чем я могу заниматься? Домашние дела мне не доверяют, а город я не знаю.
– Денис тебя отвезет, куда скажешь, – отпив свой кофе, заметил Роман.
– Может быть, посмотрю в интернете каталоги мебели, может быть, поищу дизайнер интерьеров, чтобы он сам все сделал, не знаю. Буду придумывать, чем разнообразить свой досуг, – призналась Рита.
– Я согласен. Но на всякий случай я напишу тебе номер Дениса, если что позвонишь, и он подъедет. Он станет твоим водителем, так что куда угодно и в любое время – он твой. По крайней мере пока ты не получишь права.
