Текст книги "Шелковая тень любви (СИ)"

Автор книги: Ксения Вайсман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

– Почему? Нет. Детство-то как раз у меня замечательное было. Вырос в интеллигентной питерской семье. Отец – ученый, доктором химических наук. Да я и сам химик. Окончил аспирантуру, кандидат в доктора, – с какой-то усмешкой над самим собой рассказывал Роман.

– Темнишь ты чего-то. Не похож ты на ученого. Ты на братка больше смахиваешь. Не простой ты пацан, ой не простой, как пить дать. Бизнесмен что ли?

– Ну, можно и так сказать…

– О, не миллионер случайно? – с каким-то интересом поспешил спросить Шилов.

– Какая разница. Там, может и миллионер, а тут – никто.

– Ну не скажи, деньги везде в почете. И что ты свидетелей себе купить не можешь, которые бы сказали, что видели тебя где-нибудь в то время, когда эту девку резали? Да у тебя, небось везде связи, от братвы до прокуратуры.

– Есть знакомые…

– Ты че сидеть хочешь что ли, я никак не врублюсь?

– Заслужил, значит, сяду, – спокойно рассудил Молотов.

– Что, были все-таки грешки? По глазам вижу, были.

– Были.

– Че за история? Рэкет что ли? – предположил Шило, по жизненному опыту зная, что больших денег честно не заработаешь.

– Нет. Рэкетом я никогда не занимался. А вот за отца мстил. Не остановился вовремя.

– О, как?! Убивал? А, можешь не отвечать, по глазам вижу – убивал. Ну, родители – это святое. Я бы за отца тоже убил. Говорил же я, что не простой ты пацан. Сто пудов, со всеми авторитетами знаком. Чуешь, небось, что в случае чего, за тебя нам бошки пооткручивают, вот и ровный, как в танке.

– Не думаю. Тем более, если мне перо в бочек засунут, мне уже пофигу будет, открутят там вам что-то или нет.

– А чего сразу не сказал, что крышованый?

– Никакой я не крышованый. Если и есть знакомые из криминальных структур, то большинство из них в Питере, Коваль, например. А в Москве я только Левашова знаю, – честно и абсолютно без всякой бравады, сказал Роман.

– И ты так легко называешь такие имена? Да одно знакомство с Левашовым чего стоит! А Коваль вообще главный человек в Питере в свое время был и сейчас по нашим законам живет! Откуда знаешь-то?

– Коваль когда-то помог мне отомстить за отца, а я потом помог ему, правда уже материально. А с Левашовым у нас дома рядом, ходим друг к другу на шашлыки при случае. Ну, а еще он один из самых важных клиентов моего банка, – выпалил Роман, и вдруг задумался, а не ляпнул ли он лишнего?

– Банка говоришь? Банкир что ли? А ну-ка разрисуй-ка свою биографию поподробнее, – с явным интересом к персоне Романа, попросил Шилов.

– Меня зовут Роман Валентинович Молотов, – спокойно начал рассказывать Роман, вовсе не желая производить какое-либо впечатление, тем более, он оставался абсолютно уверен, что здесь мало кто увлекается изучением имен из большого бизнеса.

– Стоп. Молотов говоришь? Я вот про Молота слышал. Не ты ли это, ненароком? – неожиданно для Романа, спросил его Шило.

– Ну, допустим, некоторые люди меня так называют…

– Ясно. Ты при Ковале был, говорят, в каком-то деле ему помог, а потом ты в «честный» бизнес свалил, так?

– По сути да.

– И что в натуре банкиром заделался?

– Ну, да… У меня контрольные пакеты акций «РосФинБанка» и «РосНикеля», – ответил как на духу Молотов, хотя и не знал, чем это для него обернется.

– Нихрена! Так ты – олигарх?! Мужики – среди нас олигарх, сидит, твою мать! – на всю камеру выкрикнул Шило, – А мы его на пол? К крысам?

Все в камере утихли и уставились на Романа. Он не мог понять, чего ждать. Но ему почему-то казалось, что его сейчас замесят в костный фарш.

– Ну, Хоббит, чего уставился? – обратился к кому-то Шилов, – Освобождай место, иерархия, твою мать!

Хоббит, похватал свои вещи с нижних нар напротив Шилова, и закинул шмотки наверх, а те, что там лежали до этого, сбросил на пол, туда, где сегодня ночевал Молотов. Хозяин вещей с верхних нар не сказал ни слова и спокойно расстелил себе на полу одеяло. Роман сидел абсолютно офигевший и ничего не понимал.

– Рома, Рома. Какой ты к черту Рома? Молот, он и в СИЗО – Молот. Да тебе же отмазаться ничего не стоит, а ты какого хрена тут сидишь? Таких, как ты не сажают!

– Почему? Ходорковский же сидел! – подметил Роман.

– Ты дурак что ли? – изумлялся Шило, – Ты что думаешь, тебя невеста ждать будет, или твои миллионы тебя дождутся?

– Нет. Не думаю. Да и не в деньгах счастье. Я был счастлив лишь однажды, и тогда у меня из доходов одна стипендия была.

– Странный ты. Ладно, отдыхай. Вопросов больше не имею. Но только одно имей в виду, главный здесь все равно я. Такие у нас законы.

– Я знаю. Ни на что не претендую. За нары спасибо.

На удивление своих сокамерников, Молот продолжал вести себя тихо и спокойно, не «быкуя» и не «понтуясь». Хотя и мог бы вообразить себя царем и богом. Но при этом, наверняка, кто-нибудь, да проучил бы его, за неподчинение общим законам. Роман все хорошо понимал. Его приняли, дали место, его «уважают», и он «охраняется» Шилом, – этого более, чем достаточно, о большем в этих условиях он и мечтать не мог.

– Рома, я серьезно, я же переживаю, – говорила Рита, не понимая его шуток.

– Все нормально. Правда. Мне дали полку на нижних нарах, никто не залупляется, все дышат в мою сторону ровно.

– У меня такое ощущение, что ты уже смирился. Неужели ты не хочешь выйти? – удивлялась его спокойствию Рита.

– Марго, я – реалист, я прекрасно понимаю, что кто-то очень грамотно меня подставил, а значит, я сяду. А, знаешь, я, наверное, это заслужил. Я слишком увлекся властью и деньгами.

– Молотов, это ты говоришь? Я тебя не узнаю! – покачала головой Рита.

– А ты скажешь, что это не так? Да, я не убивал Жанну, но это не значит, что мне не за что сидеть. Знаешь, сегодня мне снился Леший. Снилось, как я убил его. Я проснулся и не мог поверить в то, что оказался когда-то на это способен. Не верилось, что это сделал я. Я сам себя немного боюсь… Я столько времени ни с кем не считался, отталкивался лишь от своих желаний, и мне было все равно, чего хотят другие. И знаешь, чего я боюсь? Что когда я выйду, все вернется на круги своя. Я боюсь себя. Сейчас я смотрю на себя как бы со стороны, и ужасаюсь своему эгоизму и безнаказанности. Но это пока я здесь, без власти и без денег. А там, на свободе, рядом окажутся те же люди, что привыкли бояться и исполнять любые мои прихоти. И я опять продолжу пользоваться этим не задумываясь, без зазрения совести, понимаешь?

– Кажется, да… На свободе у тебя иной статус, и он обязывает тебя вести себя сволочно, что ты и делаешь, так?

– Видимо…, или я на самом деле такая сволочь? Ничерта не понимаю.

– Ром, я смотрю, тебя в философию потянуло. В таком случае, ты пока сиди и размышляй, а я сделаю все, чтобы поскорее вытащить тебя отсюда.

– Даже если я останусь той же сволочью? – задал каверзный вопрос Роман.

– Да. И я, и ты – мы оба – знаем, что занимая то место, которое занимаешь ты, нельзя оставаться белым и пушистым, там выживет только сволочь. Ну, или хотя бы, решительный и жесткий человек.

– В том-то и дело. А надо ли мне на то место?

– У-у, Молотов, я смотрю у тебя совсем крышу повело, – всплеснула руками Рита, – Нельзя терять то, что ты получил своим трудом и кровью. Что, хочешь сказать, все было зря? Мне ясно одно: тебя надо поскорее отсюда забирать, – решительно добавила она.

– Только под твою ответственность, – продолжал шутить Молотов.

– Естественно, – улыбнулась Рита.

Девушка вышла из СИЗО с какими-то странными чувствами. Она не могла поверить, что разговаривала с тем самым человеком, который не поведя бровью, подчинил ее своей власти, который считал всех размышляющих над смыслом жизни жалкими неудачниками, который никогда ни в чем не сомневался ни секунды, а просто брал и действовал. Рита представляла, как он станет рвать и метать, обвинять всех и проклинать все, а он спокойно сидит и ждет решения своей участи. Такой Молотов не укладывался в ее голове, ну никак!

Спустя пару дней, Рита вновь общалась с Мейерхольдом, и тот зачитывал девушки некоторые несостыковки в деле.

– А это что и есть Жанна? – спросила Рита, увидев фотографии убитой.

– Ну, да, – ответил адвокат, перелистнув страницу.

– Подождите, дайте я еще гляну, – зачем-то попросила Рита.

– Это не лучшее зрелище.

– Пожалуйста, – настаивала Маргарита, и адвокат выполнил ее просьбу.

Рита внимательно рассматривала фото трупа и о чем-то задумалась.

– Кажется, я ее где-то видела, но не могу вспомнить, где.

– Ну, возможно в офисе у Романа Валентиновича, в деле говорится о том, что она работала у него секретарем.

– Нет, только не в офисе, я в его офисе ни разу не была, и до последних событий даже адреса не знала. Просто лицо знакомое.

– Да, какая разница, – отмахнулся Всеволод, – Мало ли. Она раньше в Питере жила, может быть, в одном дворе встречались, в магазине, в клубе. А может быть, она просто на кого-то похожа. Люди после смерти вообще выглядят несколько иначе, чем при жизни.

– Вы правы, – согласилась Рита, а сама так и пыталась вспомнить, где же она видела это лицо?

Начался февраль. Молотов уже больше трех недель сидел в СИЗО и хотя дело казалось ясным, его никак не передавали в суд.

Рита в очередной раз пришла к Роману на свидание. Но в ту секунду, когда ввели Молотова, Рита просто оторопела. Он сидел перед ней в рваной рубашке, с разбитой губой и ободранным носом.

– Рома, что это? Что случилось? Тебя сокамерники избили? – переполошилась она.

– Нет. Охранники. Да, это так, ерунда, – отмахнулся Молотов.

– За что?

– Да не за что. Всех били и мне прилетело.

– Что значит, всех били, как так? – продолжала изумляться Рита.

– Вот прилипла! У нас в камере хмырь сидел один, он падчерицу изнасиловал. Его и порешали. Мне Шило с вечера сказал, что ночью движуха будет, а мое дело лежать тихонько и не вмешиваться. Но когда охрана пришла всем досталось. Так что, не обращай внимания.

– Очень хорошо. Как я могу не обращать внимания?!

– Как, как? Легко и просто. Зато, пока меня лупасили, я вспомнил одну важную деталь! Когда я вышел из подъезда Жанны, она выглядывала в окно. И не просто выглядывала, она его открыла и орала мне вслед, что я козел, неблагодарная тварь и что из-за меня у нее не будет детей. Я оглянулся, крикнул ей: «Да пошла ты!». И уперся в пенсионерку с собачкой. Она так осуждающе на меня посмотрела, но ничего не сказала и поскорее пошагала к подъезду, собачушку свою на руки прихватив. Я не знаю, живет она там или шла к кому, но она моя единственная надежда. Только она может подтвердить, что когда я вышел из подъезда, Жанна оставалась жива.

– Что ж ты раньше-то молчал?!

– Я же говорю – забыл. И не дай мне по башке, может и не вспомнил бы. Скажи обязательно Мейерхольду, пускай он там пошерстит, поищет эту бабулю, – попросил Роман.

– Какая у нее хоть собачка-то была?

– Пекинес. И поводок красный, точно помню.

– Будем искать. Даже если ее там и не было, мы ее найдем, – уверила Романа Рита.

– Она была. Ты мне не веришь?

– Верю, это я так сказала, что мы все сделаем, но бабулю эту отыщем, – пояснила свою реплику Маргарита.

– Спасибо.

– Не за что. Ты держишь, скоро вернешься домой, – говорила Рита, поскольку сама в это безоговорочно верила.

Вернувшись после свидания с Молотовым домой, девушка приняла душ, выпила свежевыжатый апельсиново-морковный сок и прилегла на диван. Рита смотрела в потолок и продолжала думать о Жанне. «Мало ли, где вы могли ее видеть. Она раньше в Питере жила, может быть в одном дворе встречались, в магазине, в клубе» – всплыли в голове слова Всеволода и тут Риту словно пробило током, отчего она соскочила с дивана.

«Точно! В магазине! В магазине женского белья! Эта Жанна была там вместе с Леной!» – наконец, вспомнила Рита.

И тут ее осенила вторая мысль: «Ну, конечно, Лена! Тварь! Это же она! Она могла ее убить. Чтобы Молотова подставить, чтобы мне отомстить! Конечно, это она! Она замешана по-любому! И если не она сама зарезала Жанну, то это сделали по ее указке. Она же ненавидит и меня, и Молотова! Господи, спасибо!» – Рита была переполнена решимости доказать причастность Глазовой к смерти Жанны.

На следующее же утро Рита распечатала фото Лены и направилась в тот самый дом, где жила Жанна, чтобы узнать, не видел ли кто в тот день там и Лену. В первую очередь, Рита позвонила в квартиру той женщины, что видела Молотова, выходящего от Жанны, а значит, косвенно подтверждала его вину.

– Кто?

– Я помощница адвоката, который защищает Молотова Романа Валентиновича, подозреваемого в убийстве вашей соседки, вы не могли бы взглянуть на одно фото?

Женщина несмело приоткрыла дверь, но увидев на пороге только одну хрупкую девушку, решилась выйти.

– Посмотрите, вы не видели здесь этой девушки? – спросила Рита, протянув женщине фотографию с Леной.

– Бывало. Заходила она к Жанне. И в тот день утром была.

– Точно?

– Да. Сначала подруга приходила, я как раз с рынка шла. Вы знаете, я каждое утро за свежим творожком хожу и в тот день ходила. Мы с ней еще в лифте вместе поднимались. Ушла она днем.

– А вы откуда знаете?

– Слышала. Они громко в коридоре разговаривали. Эмоционально так. Вот эта девушка, – говорила соседка, указывая на фотографию Лены, – Жанне говорила, что та дура наивная, и ничего у нее не получится и надо было все делать так, как она говорила.

– Ясно. А вы в суде сможете подтвердить эти слова?

– Могу. А что, это как-то меняет дело? – удивилась женщина.

– Возможно. И еще один вопрос. У вас в подъезде живет женщина с пекинесом?

– Галина Павловна. Этажом выше. Только сейчас она у дочери, в Подмосковье, через пару дней должна вернуться, – все как на духу, выложила старушка.

– Возьмите, пожалуйста, номер моего телефона, и как только она приедет, дайте мне знать, хорошо? – попросила Рита.

– Хорошо, – согласилась соседка.

Рита уехала домой. Она позвонила Мейерхольду, и все честно ему рассказала. Конечно, он ее несколько пожурил за проявленную самодеятельность, но информацию признал более, чем ценной.

Когда в городе появилась «дама с собачкой», Рита узнала об этом первой и тут же сообщила адвокату. Она прекрасно понимала, что он лучше знает, что и как нужно спросить, чтобы прояснить ситуацию, поэтому доверилась профессионалу. И не зря. Он сумел разговорить женщину и выяснил, что она действительно видела уходящего Молотова и кричащую в окно в его адрес оскорбления Жанну. И даже больше! Она так же видела Лену. Только совсем в другое время. Оказывается, что после прогулки с собачкой, женщина пошла в магазин через дорогу за покупками. У подъезда она встретила Лену, но особо не заострила на ней внимание. Запомнилась она ей позже, когда пенсионерка возвращалась с покупками, а та чуть было не сшибла женщину, выбегая из подъезда. А на вопрос Мейерхольда, почему она раньше не сказала об этом полицейским, делающим опрос, честно сказала, что наутро уехала к дочери, на неделю, и вообще не знала, что тут произошло. Мейерхольду стало ясно, что на допрос нужно вызывать Лену и «колоть» ее по полной программе.

Тем не менее вначале Кирилловым были допрошены свидетельницы, на что ушло еще больше недели, а Молотов так и продолжал сидеть на нарах и хлебать казенные харчи. Только подробно расспросив обеих женщин, Кириллов, заручившись поддержкой начальства, решил вызвать на допрос и Лену.

Лена никак не могла понять, зачем ее вызвали, но для себя решила, что скорее всего для того, чтобы пролить свет на взаимоотношения Жанны и Молотова.

Однако, ей начали задавать вопросы о том, не возвращалась ли она к убитой в тот вечер после ухода Романа. Лена не могла понять к чему ведет Кириллов, и категорически заявляла, что уже днем улетела в Петербург.

– Как же вы улетели, если гражданка, живущая этажом выше убитой Агалямовой, видела вас, выбегающей из подъезда около восьми часов вечера?

– Может быть, она меня с кем-то перепутала?

– Да, нет, женщина утверждает, что это именно вы, чуть было не сбили ее с ног.

– Ну, а вы не думаете, что я действительно зашла к Жанне поговорить, после того, как она должна была встретиться с Молотовым? Я знала, что он неадекватен и хотела поддержать подругу, но когда я вошла, она была мертва. Я испугалась и убежала. Я думала Молотов и меня убьет, как свидетельницу, – строила умозаключения Лена.

– Но когда уходил гражданин Молотов, Жана оставалась еще жива. Поскольку есть свидетель, которая видела живую Агалямову, кричавшую в окно на уходящего Молотова.

– А-а! Я поняла! Молотов купил ее, да? Эту свидетельницу, да? – негодуя закричала Лена.

– Не надо мне здесь сцен устраивать! – жестко перебил девушку Кириллов.

– Вы что намерены меня задержать? Я протестую. На каких основаниях?

– Не горячитесь, никто вас пока не задерживает. Через три дня суд, и вы обязаны явиться на слушание в качестве свидетеля. А пока подпишите подписку о невыезде.

Лене ничего не оставалось, как подписать предложенную бумагу и ждать суда. Она изо всех сил старалась придумать правдоподобную историю ее появления в подъезде Жанны, но главное, она пыталась настаивать на том, что свидетельницу подкупил Молотов.

На девятнадцатое февраля назначили день суда. Рита переживала так, словно судили кого-то по-настоящему ей дорогого. Да, она не любила, а порой и ненавидела Молотова, но вовсе не желала ему участи заключенного. Сам же Молотов не спал всю ночь.

«Что будет завтра? Что будет, что будет? – усмехался Роман, – И так ясно, что – завтра из бизнесмена я превращусь в зека. Интересно, сколько мне дадут? Десять? Больше? Меньше? Вот шарада, так шарада. Мама… Милая мамочка, прости меня. Прости за все. Мне так стыдно перед тобой» – почему-то думалось Молотову, когда за решетками начало вставать солнце.

Рита сидела в зале, когда в специальную камеру ввели Романа. С него сняли наручники и он сел на скамейку. Вошел судья. Началось слушание. Когда перешли к опросу свидетелей защиты, Роман был удивлен и обрадован тому, что Мейерхольд и Рита все же сумели найти «даму с собачкой» – Чериченко. Но когда та заявила, что видела подругу Жанны после того, как от нее ушел Молотов, Роман несколько удивился.

«Какая еще подруга? Марго ее купила что ли? Чтобы отвести подозрения? Чтоб искали какую-то мнимую подругу? Нет, спасибо, конечно, но это мне вряд ли поможет», – думал про себя Роман, сидя на скамье.

Затем женщине предъявили фото нескольких девушке, на которых она опознала Лену. Ее же опознала и Громушкина – та самая женщина, что слышала спор Лены и Жанны сутра, а потом видела уходящего Молотова.

И тут вызвали Лену. В ту секунду, когда она вошла в зал, Молотов наконец-то все понял. Конечно, это она! Месть униженной женщины – что может быть страшнее?

Лена юлила то так, то сяк. Было видно, что она что-то недоговаривает, но обвинять ее в убийстве подруги никто не торопился, тем более, что ее отпечатков на ноже не обнаружено, хотя, справедливости ради стоит заметить, как и отпечатков Молотова.

– А это правда, что вы желали вступить с Романом Валентиновичем в любовную связь, но он, как честный человек, рассказал о ваших приставаниях вашему свекру – сотруднику Романа Валентиновича, и в итоге вас бросил муж? – неожиданно для Лены спросил Мейерхольд.

– А при чем здесь это? – возмутилась Лена.

– Ну, как же? Вы обиженная, брошенная женщина, решившая отомстить обидчику. Посадить его в тюрьму, лишив доброго имени и свободы? Разве это не подходящий вариант для мести? – продолжал спрашивать Мейерхольд.

– А с чего вы взяли, что я была зла на Молотова? Пускай на него эта дура злится, – сказала Лена, кивнув головой в сторону Риты.

– А вот Маргарита Игоревна, говорит, что вы были очень рассержены и на нее и на Романа. Еще бы, вы вышли замуж, не по любви, но по расчету. А тут вы встречаете бывшую одноклассницу, которая является невестой куда более состоятельного человека. И вы уверены, что на ее месте, то есть Маргариты Власовой, рядом с Молотовым, должны быть вы. Вы выходите с ним на контакт, заигрываете, не побоюсь этого слова, предлагаете себя, и кажется, Роман Валентинович отвечает вам взаимностью, но когда дело доходит до интимного свидания и вы ожидаете его в номере отеля, откуда отправляете Роману Валентиновичу пикантное фото в нижнем белье, вместо него появляется ваш свёкр и говорит, что ваш муж не желает впредь вас видеть. Неужели вы не затаили обиду? – поинтересовался Мейерхольд и тут неожиданно для всех, Лена просто взорвалась.

– Да! Да! Да! Я не забыла! Я еще в тот вечер поклялась им отомстить! Я помогла Жанне устроиться на работу к Молотову, но я хотела чтобы все было иначе! Я просто хотела, чтобы Рита узнала, что ее женишок ни одной юбки не пропускает! А эта дура взяла и залетела от Молотова! Я ей говорила, чтобы она не сознавалась ему, а просто родила, а потом предъявила все Рите! Но ведь нет! Эта наивная идиотка верила в то, что Ромочка ее действительно любит, что женится на ней! – словно пытаясь передразнить Жанну, проблеяла Лена, – А он ее уволил и дал денег на аборт. Я ей велела ничего не делать, но и ему не говорить, что решила рожать, а просто родить и заставить его выплачивать алименты. Я просто хотела скандала. Но эта Жанна! Она не сдержалась и позвонила Молотову после Нового года. Сказала, что все так же ждет от него ребенка. А он силком оттащил ее в больницу, и ей сделали заливку. Этот урод всем жизнь портит! Я просто хотела, чтобы Ритуся поняла, с каким подонком живет, и что нет никаких гарантий, что однажды, он так же не поступит и с ней! Я была у Жанны сутра, одиннадцатого. Она плакала, говорила, что из-за аборта у нее не будет детей. Говорила, что хочет поговорить с Молотовым. Мы поругались, и я ушла. А потом вернулась. Я видела, как ушел Молотов, и поднялась к Жанне. Она стала обвинять во всем меня. Что если бы не я, они бы никогда не познакомились, и она не влюбилась бы… Что если бы не я, она сразу же сделала бы аборт, как просил Роман, и может быть, смогла бы сохранить их отношения. Что если бы не я, она могла бы иметь детей! Меня так это взбесило. – Лена буквально подскакивала на стуле, – Неужели она не могла понять, что виноват во всем он?! Я не знаю, как я ее зарезала! – наконец, призналась Лена, но словно не заметив своих слов, продолжила, – Я выбежала из подъезда. Села в машину, хотела ехать в милицию, а потом подумала, кто сказал, что ее убила я? Там всюду следы Молотова. Эта тетка с пекинесом, его видела. Я же не знала, что Жанна – дура, что-то ему вопила, из окна. И не могла предугадать, что эта же тетка увидит меня после, выбегающей из подъезда?! Господи, как же я вас ненавижу! И тебя, – говорила Лена, глядя на Романа, – И тебя, – обращалась она к Рите, – В особенности тебя! Как ты, которая всегда была никем, вдруг стала успешной бизнес-леди и невестой одного из богатейших мужчин России? И все-то тебе нипочем! Тебе не надоело рогами тучи разгонять?! Подумай, сколько у него шлюх однодневных за все это время было? Как бы я хотела, чтобы он сел, а ты осталась ни с чем! – вопила Лена, с такой ненавистью, что у Риты холодела кровь.

– Она не осталась бы ни с чем. Оказавшись здесь, я отдал ей все! – добил Лену Молотов, хотя слова ему никто не давал.

– Ненавижу! Надо было тебя убить, тварь! – вопила Лена, глядя на Риту, – Или тебя! – кричала она Молотову, – А лучше вас обоих!

– Так! Тишина в зале! Уведите подозреваемую. Суд уходит для вынесения приговора! – заявил судья и удалился.

Естественно, Романа оправдали и отпустили прямо в зале суда, а дело отправили на доработку в связи с вновь открывшимися обстоятельствами.

Молотов не мог понять, что вообще сейчас произошло. Он шел на слушание с одним только вопросом – сколько лет ему дадут, а тут его освободили в зале суда! С одной стороны, он рад свободе. С другой – он понимал, что в чем-то Лена права. Он же действительно никогда ни с кем не считался, шел по головам, и ему было абсолютно все равно, как дальше продолжат жить те люди, по кому он прошелся. И вот, Рита, которая смотрит на него якобы радостными глазами. Не захочет ли она когда-нибудь отомстить ему?

«Нет. Нет, только не Рита. Если бы она хотела, она уже сделала бы это. Тем более в ее руках все мое состояние: недвижимость, деньги, акции. Нет, ей это не нужно. Хотя, я и с ней обошелся не лучшим образом. Куда я смотрел? О чем я думал? Как можно так любить себя и ни во что не ставить всех остальных? Неужели это я? Неужели это и правда я?» – с ужасом о самом себе думал Роман, когда все поздравляли его в освобождением.

– Ну, что домой? – спросила его Рита.

– Да.

– Куда, в квартиру? В дом? – уточняла Рита.

– Давай в квартиру, – равнодушно пожал плечами Молотов.

– Как скажешь, в квартиру, так в квартиру! – привычно согласилась Рита.

– А ты куда хочешь? – вдруг спросил Роман.

– Я? Мне без разницы, как скажешь. Вернее ты уже сказал, я тоже так думаю.

– Я так устал, хочу поскорее помыться…

– Я понимаю. Как только приедем, я приготовлю тебе теплую ванну с мягкой пеной, а потом, если не будешь возражать, составлю тебе компанию и сделаю расслабляющий массаж, – сообщала Рита о своих намерениях относительно долгожданного вечера Молотова на свободе.

Глава 18

– Риточка, ну что, как все прошло?! – услышав, как открылась входная дверь, обеспокоенно спрашивала Людмила Михайловна, спеша навстречу Маргарите, – Ой! Батюшки! – замерла в коридоре домработница, как только увидела Молотова.

– Здравствуйте, Людмила Михайловна, я так рад вас видеть, – улыбнулся Роман.

– Ромочка! Исхудал-то как! – всплеснула руками Людмила Михайловна и бросилась обнимать Романа. Так крепко, что он в первую секунду пошатнулся от ее напора.

– Вы что плачете?! – услышал ее всхлипывания Молотов, – Все же хорошо, я дома.

– Так это же я от счастья! – пояснила Людмила Михайловна, – Есть хочешь? У нас крем-суп грибной, мясной рулет, овощи запеченные, цезарь с лососем, штрудель яблочный.

– О! Все, что я люблю, – потер руки Роман, – Как же я скучал по вашей стряпне, вы не представляете. Сейчас я первым делом хочу помыться, а потом съем все, что только предложите, – пообещал Роман.

– Вот и прекрасно! Я на стол начну накрывать, – тут же поспешила на кухню Людмила Михайловна.

Рита набрала для Романа теплую ванну с пушистой цитрусовой пеной.

– Ну, что ты уже готов к расслабляющей ванне в комплекте с массажем? – кокетливо улыбнувшись, спросила Рита.

– Вполне, – жизнеутверждающе ответил Молотов.

– В таком случае, следуйте за мной, – продолжая флиртовать, сказала Рита и скрылась за дверями ванной.

Роман незамедлительно пошел вслед за ней.

– Я даже не представляю, как ты устал, – томным голосом шептала на ухо Молотову Рита, расстегивая и стаскивая рубашку с его напряженного торса, – Давай-ка я тебе помогу…

– Стой, подожди, – вдруг остановил Риту Роман, когда она уже принялась расстегивать ремень на его брюках.

– Что? Что такое? – забеспокоилась Рита.

– Ничего. Просто, как-то это не естественно. Мне кажется, что ты сама всего этого не хочешь…

– Господи! Да как же я устала! Тебе не угодишь! Что я опять не так сделала? Я не могу выглядеть правдоподобнее, я ГИТИС не оканчивала! – вдруг взорвалась Рита, и на глазах выступили слезы.

– Что ты? Ты не так меня поняла. Я не хочу, чтобы ты играла.

– А что я должна делать? – сквозь слезы, спрашивала Рита, – Искренне все это захотеть?! Что ты, что ты опять придумал? Что мне сделать, чтобы вашему величеству понравилось? Встать на голову, а ноги расшарашить в шпагате?! – Рита скатилась по стене на пол.

Она действительно не понимала, чего он еще от нее хочет. Она и так старается изо всех сил. Она так нежна и заботлива, терпелива и послушна. Она изо всех сил старается превратить его домашний быт в праздник, а он, как всегда, всем недоволен?! «Когда же это все закончится?» – думала про себя Рита.

– Марго, успокойся. Успокойся, ты не так меня поняла, – присев на пол, хотел приобнять Риту Молотов, но девушка откинула его руки.

– Молотов, знал бы ты как я устала. Я так устала, а ты все чего-то хочешь и хочешь! Поверь, я правда уже не знаю, как тебе угодить?! Не знаю, – пожимала плечами Рита, вытирая слезы, – Я схожу с ума… Чего ты хочешь? – вопрошала Рита, выпитая ладонями глаза.

– Маго, ты меня не слышишь, – в очередной раз пытался донести до девушки свою мысль Молотов, но Рита оставалась в своем потоке сознания, до которого казалось невозможно достучаться.

– Я устала тебя слушать…

– Марго, я хочу, чтобы ты делала только то, что считаешь нужным, что хочешь сама, ты это понимаешь или нет? – спокойно говорил Роман, осторожно поглаживая ее по руке, – Не хочешь быть здесь – не будь. Вот все, что я имел в виду. Мне надоела пошлая игра в любовь.

– Наигрался да?

– Марго, я совсем о другом.

– А я об этом! Ладно Молотов, если я правильно тебя поняла, я могу просто отсюда выйти? – измученным тоном, поинтересовалась Рита.

– Конечно. Марго, и давай впредь перестанем играть в любовь и взаимопонимание. Если у тебя возникнет желание меня, скажем, поцеловать, то целуй, если нет, значит – нет. И если я начну обнимать тебя или целовать, а тебе это не понравится, дай мне об этом знать, и я прекращу какие бы то ни было домогания.

– Ты серьезно? – не веря в искренность слов Романа, переспросила Рита.

– Абсолютно.

– Ты очень изменился. Я никогда не думала, что услышу из твоих уст что-то подобное. Спасибо тебе за эти слова. Теперь все будет по-другому, правда, – улыбнулась Рита.

– Я рад, что мы наконец-то поняли друг друга. Ну, в таком случае, можешь идти отдыхать, а я приму ванну, пока она окончательно не остыла.

– Хорошо. Я жду тебя в столовой.

– Договорились, скоро приду, – пообещал Роман и действительно минут через двадцать спустился вниз.

Тем временем Людмила Михайловна успела обо всем расспросить Риту, которая в свою очередь рассказала все в красках и где-то даже по ролям!

– Вот ведь, змея какая! – восклицала Людмила Михайловна, говоря о Лене.

– Не то слово. Нет, Лена, конечно, всегда была редкостной дрянью, но чтобы она оказалась способна на такое, я предположить никогда не могла.

– Что обсуждаем? – поинтересовался Молотов, войдя в столовую, хотя прекрасно понимал, что тема для разговора сейчас всего одна.

– Так вот, Риточка, мне рассказывала, что у вас там сегодня в суде творилось. Просто кино! – всплеснула руками домработница.

– И я так рад, что режиссер сказал: «Стоп. Снято!», – улыбнулся Молотов, хотя и несколько натужно.

– Присаживайся, все готово, – засуетилась Людмила Михайловна, раскладывая на столе приборы.

– А знаете что, я пожалуй возьму нам бутылочку хорошего вина и мы отметим. Вы, Людмила Михайловна, тоже садитесь с нами, без разговоров!

– Так как-то неловко, – замялась женщина.

– Я вас прошу, составить нам компанию, – настоял Роман.

Поужинав, выпив вина и все обсудив, они разошлись по комнатам. Рита быстро приняла душ и вышла к Роману в соблазнительном неглиже.