Текст книги "Частные беседы"

Автор книги: Ксения Васильева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

Вот, Витек, какие пирожки. Есть у меня одна задумка, не все тебе я рассказал, но после, потом, а то я уже что-то вроде дневника начал сочинять.

Пиши, очень жду твоих суждений.

Привет молодым и Татьяне. Твой Ст.

Как молодые? Как Дениска?

ПИСЬМО ПЯТНАДЦАТОЕ

Черновик письма Кати Ренатовой Станиславу Сергеевичу

Уважаемый… Станислав Сергеевич!

Я хочу…

Мне надо… с Вами посоветоваться…

Мне необходимо…

Я считаю необходимым поставить Вас в известность о том, что происходит в нашей семье, потому что Вы знаете мою бабушку и ее жизнь, она мне говорила, и, по-моему, к ней хорошо относитесь. Последнее время ее жизнь в доме стала невозможной… У нас три комнаты. Одна – моя, одна – бабушкина и одна – родителей. Их, самая большая, с нишей (простите, что я так долго занимаю ваше внимание, но иначе нельзя…). Папа курит трубку, мать говорит, что у нее болит голова из-за этой трубки, а он не хочет курить в холле, сердится, и вообще они так часто ругаются, что слышать это невозможно. И мама вздумала выжить бабушку, от своей злости только. Мама стала вовсе невозможной, к бабушке придирается, говорит, что она в маразме и ее нельзя оставлять одну, а то она дом сожжет или еще что-нибудь учудит. А я же знаю, что это мать утюги и газ оставляет, она сама в маразме, а бабушка – нет. Отец в ссоры не влезает, а хихикает и курит себе трубку в комнате, наверное, нарочно, потому что действительно в комнату не войти. А у нас холл пятнадцать метров, вы видели, и оборудован, и там не то что курить, а гостей принимать можно. И один раз бабушка сказала: как мне все надоело. И мать привязалась: ах, значит, мы тебе надоели? Ну вот и хорошо, давайте решим, квартиру менять смешно (так мать и сказала – смешно), такую теперь нигде не найдешь, и Катя выросла… мама, тебе надо уехать, будешь жить одна, никто надоедать не будет, есть прекрасный пансионат гостиничного типа для пожилых людей, и ты там будешь в однокомнатной квартире и в своей среде. Бабушка побледнела и сказала: хорошо. Я уеду. А ведь квартира-то бабушкина, то есть деда!

Мать, видимо, не ожидала, что так все обернется, и растерялась. Сказала, что надо еще все протолкнуть, что это трудно и оформить. Оформляй, сказала бабушка, только поскорее, а то вдруг я умру и у вас столько забот и хлопот будет. И ушла. Я прямо завыла от ужаса. Мать заорала на меня, отец – на нас, и я укусила мать за руку, я не знала, что мне делать. Тогда она завопила, что я – сумасшедшая. И я завопила, что пусть она и меня упрячет в сумасшедший дом или работать в «пансионат гостиничного типа» для пожилых. Наверное, мы бы убили друг друга, если бы отец не утащил меня в мою комнату и не закрыл там. Утром бабушка не встала, я заглянула к ней, она лежит. Меня трясет, и я боюсь, что будет дальше. Станислав Сергеевич, только вы, только вам… Придумайте что-нибудь, дорогой Станислав Сергеевич! Я вас очень прошу…

Телеграмма от Виталия Васильевича – Станиславу Сергеевичу

Будем пятого Москве проездом. Зайдем обязательно. Витвас.

Виталий Васильевич – Станиславу Сергеевичу (в Алушту, где он отдыхает)

Черт побери совсем, вот оно как складывается, когда переписки нет! Не застала тебя моя телеграмма. Ну что ж… Отдыхай, спишемся. Мы с Татьяной тут в санатории под Москвой будем – может, и увидеться успеем. А по привычке все путем опишу. Пошел к тебе один, Татьяну у родственников оставил, думаю, мало ли что мой Стас натворил. Короче, звоню. Открывает мне этакое современное дитя в джинсиках, стриженое, симпатичное. Я внутренне ахаю и сдуру решаю, что ты женился наконец на своем чижике. И счастлив. Потому и не пишешь. Да и я перед тобой виноват, закрутился, завертелся и, помню, несколько писем куда-то заховал и не отослал. Ну ладно, наверстаем. Я только-только рот раскрыл, чтобы сказать: Алечка, я вас знаю, здравствуйте… А дитя сурово мне так говорит: вы Виталий Васильевич? А я – Катя Ренатова. Заходите, пожалуйста. Тут я окончательно балдею и думаю про себя, что ты швец и жнец и на дуде игрец, и заходить мне к тебе уже неохота. А она тащит. Вхожу. Шикарно у тебя – царски! А в креслице сидит милая такая старая женщина и что-то вяжет. Юлия Павловна, конечно. Я ее узнал. Я стою, немой как муха, и жду, когда же ты ко мне выйдешь и мне все разобъяснишь. Но тебя, оказывается, нет. Ты на отдыхе (теперь понимаю, почему смотался – жить негде…). Так. Далее. Катя наливает мне чай, я отказываюсь, но она человечек крепкий, у нее не поговоришь. Сижу и слушаю твою дальнейшую историю. Как ты увел Юлию Павловну к себе, как Катя за вами убежала из дому, и как ты жил на кухне и какой ты благородный, и как она тебя уважает. И тут вступила Юлия Павловна, и я снова все еще раз услышал, и честно говорю, – прости меня, Стас, за мою толстокожесть, как-то последнее время я от тебя отошел, казалось мне все, что с тобой происходит, не значащим на фоне моих передряг… Нехорошо мы поступаем, все-таки всем нам до себя, эх… Катька – лихая девица в самом лучшем смысле – надо же, в такси работает, таксистом, это не кот начихал! Говорит, что должна заработать на кооператив, чтобы тебе квартиру освободить. А пока собирается снимать, уже что-то нашла… Они очень смущаются твою квартиру занимать. Рассказала мне Катя, что тебя чистили за них в школе, там эта Анна бучу подняла. Что же ты не написал-то мне? Обиделся. Чую. Зря. Зря обиделся, я ж все равно твой старый друг, и это никуда не денешь. Вот как твое «свершение» обернулось, и вовсе не чижиком-пыжиком, хотя и ему спасибо надо сказать, а раскочегарился ты раньше, когда в школу перешел. В общем, пишу я тебе бестолково, обдумать все надо и встретиться. Теперь о нас. Трудную я у себя работенку провернул. Ты ведь не знаешь, что мои молодые дурни разъехались и Дениски у нас три месяца не было, я не в себе был – помирал. Потом стал ездить: туда-сюда. К молодой и к нашему балбесу, который, видите ли, съехал к товарищу. Не мать-бабка ездила, а я. Ездил, ездил, наконец слепил их вместе. Блажь, думаю, у них была, вернее – у нашего балбеса. Но не знаю, конечно, что получится. Мы с Татьяной подались в «санаторий», пусть одни попрыгают, как считаешь? При мне звонила Анна, Катерина с ней разговаривать не стала, трубку взяла Юлия Павловна. Вот что значит мать! Родительница! Тихо говорила, Катя в кухню ушла. Что деньги есть, ничего не надо, все в порядке, ты еще кашляешь? – спросила так вдруг озабоченно. Та что-то сказала, а Юлия Павловна тихо говорит и на меня извинительно смотрит: «Ладно, зайду, обязательно зайду…» Но что я, какой я кому судья. Пока, Татьяна скоро придет, надо письмо убрать да не забыть отправить, маразм-то крепчает, опять куда-нибудь заховаю.

Твой Витвас.

ПИСЬМО ШЕСТНАДЦАТОЕ

Станислав Сергеевич – Виталию Васильевичу

Хорошо, что мы все-таки как-то сумели увидеться с тобой. На день позже – и ты бы укатил! Но уже после твоего отъезда… Не знаю, как и написать. В общем, так. Лариса стала моей женой. И это, я считаю, правильно. Все наконец организовалось в моей жизни. Бурлило, бурлило и уложилось. Как тому подобает. Надоело мне бурление. Хочу тишины и покоя. Тишайше теперь будем жить, семейно. Я, как ты, дедом, конечно, уже не стану, не могу стать, а вот отцом… У нас теперь двойняшки: Стасёк и Витёк. Падай, только не ударься «бошкой», некому зашивать будет. Я все себе оставил напоследок. Такой я человек. Теперь мне надо двоих воспитать, не шутки шутить. Лариса не жалуется, ей помогает Юлия Павловна очень, и мама из Тулы приехала. Это обо мне. Теперь о второй моей семье. Кате и Юлии Павловне. Кате сделал предложение Володя Краснов. Так вот. Он приезжал тут несколько раз в командировку и заходил ко мне. Катя отказала. Володя говорил со мной. А я что? Как я могу на нее повлиять? Я никогда не имел на нее влияния, мне кажется… Я даже не знаю – как и что она обо мне думает. Относится вроде бы хорошо, а вот что думает… полная неизвестность. Володя сказал, что хотел забрать Катю и Юлию Павловну в Ленинград и чтобы Катя там поступила учиться. Чтобы Катя училась, хочет и Юлия Павловна. Но Катя имела нас всех в виду. Мы с нею как-то вечером сидели за чаем и говорили. Она сказала, что хочет остаться работать в такси.

– Что за блажь? Почему? – спросил я.

Она взвилась: блажь? Почему вы считаете, что все, что делаете вы, – верно, а что я – все пустяки?

Тут я несколько смутился: действительно, чего я от нее хочу? То с дипломатом ее развел, теперь заставляю еще что-то… А сам уж такой великий правильнист и праведник! И замолчал, опять замолчал. Не умею я с Катей разговаривать, не получается. Она посмотрела на меня странно и убежала из дома. Обидел я ее своими учительскими дотошными указаниями. Не справляюсь я с нею. Нет. Девочка она хорошая, я это вижу и понимаю. Пусть работает и не выходит замуж за Краснова. Если не любит – ерунда получится, и Краснову этого не нужно, после его мытарств. Ну, пока все, идем с Ларисой и большой коляской гулять. Мы теперь каждый день гуляем по набережной, – тянет с реки прохладой, тиной, грустной прохладой, однако «печаль моя светла»…

Обнимаю тебя.

Приветы всем твоим.

Твой Станислав.

ПИСЬМО СЕМНАДЦАТОЕ

Станислав Сергеевич – Виталию Васильевичу

Здоров, Витек! Привет тебе, привет от меня! Угадал, поди, по конверту, откуда? Жаль. Хотел еще раз тебя шарахнуть несколько, чтобы не забурел. Что я? А я «вдоль по Африке гуляю, фиги-финики срываю, ну и Африка, чудо-Африка…». Поехал по призыву в Эфиопию, в школу, учу русскому, английскому, истории симпатяг черненьких. Друзей – вагон. Дел – тоже. Интересу, любопытства – навалом и у меня и ко мне! Хо-ро-шо! Лариса осталась, естественно, в Москве. Все свершения как ты и велел, помнишь, о том, что пятьдесят – это молодость и еще раз молодость, сам же писал, – на последние десятилетия. Уплотнил я их до предела, так мне кажется.

Знаешь, по-честному, как-то не так мне стало в Москве от оседлости, устоялости, что ли, вдруг они появились… Тут стоит замечательная жара, она меня бодрит, будто перчиком все время присыпает, чтобы пресным не был. Такой я человек. Ну, будь. Пиши. Как твои? Как Татьяна?

Привет. Привет из Аддис-Абебы.

Станислав.

Катя Ренатова – Станиславу Сергеевичу в Аддис-Абебу

Здравствуйте, Станислав Сергеевич! Мы живем хорошо. У нас все в порядке. Я сняла хорошую комнату, и мы с бабушкой туда переехали. Рядом с моим парком, очень удобно. Бабушка передает привет, сегодня у нее гости: ее подруги по ИФЛИ. А я в очередную смену. Мне нравится ездить ночью по городу, а бабушке я говорю, что дежурю в диспетчерской, чтобы она не волновалась. Ничего со мной не случится. Я, наверное, из такси никогда не уйду. Встретила как-то нашего дира, везла его. Он проповедовал, что я не отдаю долг государству, которое на меня затратилось, обучая иностранному языку. Я сказала, что теперь буду передавать свои знания пассажирам. Он рассердился. Заскакивала на линии к Л. И., она – нормально, попросила привезти меня картошки и овощей – я привезла. Вот и все. Пишите о себе. Мне все интересно. А про себя писать больше нечего. Да, мама звонит, молчит и плачет, а мне – все равно, ничего даже не тренькает.

Катя.

Инна, бывшая жена Станислава Сергеевича, в Аддис-Абебу

Стас, здравствуй! Уехал, как метеор, даже не позвонил, не попрощался. От чужих людей узнала про тебя. Не знаю, что и сказать. Наверное, ты молодец. Стас, нет ли там вакансий для меня? Не могу жить в одиночестве, никому не нужной. У меня же хорошая специальность, инженер энергосистем. И стаж. Конечно, там нужны такие специалисты. Встретила случайно дядю Степана, он еще бодрый, бежал за молоком для правнучки. Говорит, что у мамы на могиле все в порядке, он следит, чтобы и цветы были, и все убрано, и песочек посыпан. Да ты помнишь ли его? Мамин бывший вроде муж? Впрочем, ты никогда никого не помнишь. От этого тебе легче жить. Ну ладно, прекращаю… Ты не женился? Черкни хоть пару слов, ведь мы же не враги с тобой, и узнай обо всем, не поленись, я тебе буду благодарна.

Инна.

1979–1983

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.