Текст книги "Антанати. Первородная (СИ)"
Автор книги: Ксения Широ
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 27 страниц)
ГЛАВА 43
ГЛАВА 43
Меня буквально выволокли на улицу и протащили по каменной кладке до грубо сколоченной деревянной повозки с железными прутьями, вместо двери. Закинули в неё, словно я мешок с картошкой и заперли решётку на большой амбарный замок.
– Вези её в замок Леончиль. – Скомандовал, видимо, начальник стражи. – Приказ самого короля. Мы двинемся следом.
– Принято! – ответили ему и моя «карета» пришла в движение.
Что происходило вокруг меня, я не видела. В поле моего зрения было только прямоугольное окно с решеткой, в котором я могла смотреть исключительно на стражников в доспехах. Они ехали за повозкой на лошадях и периодически меняли строй. За всю дорогу они поменялись местами ровно восемь раз, пока я не услышала лязг металла где-то над головой.
Повозка проехала по деревянному мосту и за нашей процессией, с лязгом и грохотом, опустилась массивная железная решётка из толстых пластин с большими круглыми клёпками на пересечении вертикальных и горизонтальных перекладин.
Мы проехали ещё некоторое расстояние и повозка остановилась, а стражники вытолкали меня из неё на открытое пространство.
Я оказалась во внутреннем дворе старинного замка. Высокая крепостная стена с башенками и бойницами, а также огромные ворота и мост перед входом в замок. Наверняка тут ещё и ров есть, как в стародавние времена. Сейчас это место должно было бы навевать ужас на меня, ведь по сути замок Леончиль является тюрьмой, но на фоне оранжево– фиолетового заката это место мне показалось очень красивым и где-то даже сказочным. Не хватает только принцессы под стражей злого огнедышащего дракона.
А пока я восхищалась видами, ко мне подошёл главный стражник и, схватившись за цепь от кандалов, повёл меня в сторону замка, который сейчас выполняет функцию тюрьмы, для заключённых под стражу.
Меня не пугала перспектива сидеть в тюремной камере, как впрочем и то что меня могут осудить на смерть. Нет, не так. Не просто «могут», а скорее всего осудят. Сначала я сомневалась, но когда стражник объявил о моем аресте, он назвал Ланиора «баронет», а не «купец» и не «торговец». Это означало то, что по факту убили не рядового жителя столицы, а аристократа, пусть и не самого значимого. Король вряд-ли спустит такое с рук, а значит меня не будет ждать ни долгое заключение в тюрьме, ни каторжные работы. Рассчитывать приходится только на смертный приговор.
Тем временем, меня провели по тёмным коридорам первого этажа, которые были освещены факелами, висящими вдоль стен. На первом этаже было несколько дверей, но никаких камер, а вот только стоило подняться на второй этаж, как тут же бросились в глаза типичные клетки, за которыми, нет-нет, да и слышались различные звуки. Кто-то кашлял, где-то смеялись, а иногда даже напевали мелодии. Пока я шла мимо этих камер, никто из заключённых на меня не обратил никакого внимания. Как впрочем и стражники не обращали внимания на этих заключённых. На третьем этаже нас встретила гробовая тишина и точно такой же ряд тюремных решёток. Однако, в отличии от второго этажа, на третьем никого из заключённых не оказалось.
– Сюда. – Стражник открыл камеру в самой середине коридора и впихнул меня туда, от чего я еле удержала равновесие. – Суд состоится через три дня, а до тех пор тебя будут держать здесь.
Я только рассеяно пожала плечами, но стражника это не волновало. Он закрыл дверь и развернувшись, ушёл восвояси, оставляя меня наедине с собой и своими мыслями.
Оставшись одна в тишине, я осмотрелась вокруг. Здесь камеры заключения отличались от подвала башни, где сейчас находится Лак. В подвале они были довольно грубо вытесаны из камня и стены и пол были словно единым целым, стоит только вспомнить что окон там небыло и холод стоял собачий. Здесь же, в замке, было довольно тепло и сухо. На противоположной от входа стене, расположилось небольшое окошко с вертикальными прутьями. В моей камере имелась даже кровать, пусть и грубо сколоченная, но зато с соломенным матрасом, а ещё (вот так приятная неожиданность) в углу за кроватью, я обнаружила ночной горшок. Не такой как в обычных домах, который слуги выносят после его использования, а совершенно другой. Сооружение больше походило на то, что имелось в башне магистра Эдара в моих покоях – медная чаша овальной формы с дыркой в днище, которая в свою очередь выводилась трубой за стену. Правильно, это же тюрьма, тут слуг, которые будут выносить ночной горшок, нет. А справлять нужду на пол было бы не гигиенично. Правда вот про умывальники тут не подумали вовсе. Хотя, думаю что заключённые здесь долго не задерживаются. Мне тут предстоит пробыть всего-то три дня. Что будет дальше, особо старалась не думать.
Желудок издал тихий рык, давая мне понять, что кажется пришло время ужина. Однако ни через час, ни через три, ко мне так никто и не явился и я отправилась спать на голодный желудок.
Сон всё ни как не шёл. Я ворочалась на колючем матрасе и так и эдак, каждый раз меняя позы, чтобы найти удобное положение. В итоге, когда я погрузилась в приятную негу сна, за окном уже во всю сияла луна.
Как и ожидалось, сон был беспокойным. За ночь я несколько раз просыпалась, много раз ворочалась, да и к тому же из раза в раз, стоило только мне заснуть, перед глазами появлялся образ Лаверии с испуганным выражением на лице и одним единственным вопросом «кто ты?». Мне было жалко её. Именно ведьме в первую очередь, я бы хотела рассказать о себе абсолютно всё. Но время сейчас точно не подходящее. Вот когда всё закончится, тогда можно будет всё обсудить, да и не только с ней, но и с магистром Эдаром и с Асторией тоже. Как никак, эти люди стали мне почти так же близки как и Хорк с Орнати, не смотря на то, что с ними я знакома меньше полугода.
«Надо же, уже почти год прошёл с того момента, когда я встретилась с древним божеством и получила его силу. Как быстро летит время и как бездарно я его потратила.» – подумалось вдруг мне, когда за окном уже начало светать.
Мои невеселые мысли прервал звук приближающихся шагов. Я тут же села на кровати и поправила, растрепавшиеся за ночь, волосы.
Шаги прекратились и перед моей камерой стоял невысокий стражник в лёгкой кожаной броне. В руках у него был небольшой поднос, видимо с моим завтраком.
Ни слова не говоря, он просунул поднос в специальное отверстие под решёткой и, развернувшись на пятках, ушёл. Когда звук шагов стих, я встала со своего ложа и прошла к подносу с едой. На деревянной дощечке стояла глиняная кружка с водой, а в деревянной миске обнаружилось нечто, смутно напоминающее пшеничную кашу. В добавок ко всему рядом лежал ломоть чёрного хлеба.
Я тяжело вздохнула и подняла свой завтрак с пола. Вернулась на кровать и без особого аппетита прожевала абсолютно безвкусную еду. Каша была пресной, вода была явно не первой свежести, а хлеб горчил. Я, конечно и не надеялась что в тюрьме будут подавать на завтрак свежие рогалики с чаем и сливками, но и представления насколько всё будет плохо, я не имела.
Так и не съев всю принесенную мне еду, я вернула поднос к отверстию у пола. Что ж, от голода я не умру, как впрочем и от жажды, а потерпеть-то надо всего три дня.
С этими мыслями, я вернулась на кровать и, подогнув ноги под себя, всё остальное время смотрела в окно, на восходящее солнце.
Где-то через час или два вернулся стражник и забрал поднос. Он ничего не сказал мне, но презрительно фыркнул, когда осмотрел остатки еды, которые я оставила в тарелке. Видимо в его глазах я была не более чем избалованной девицей, которая привыкла к, пусть и не роскошной жизни, то по крайней мере никогда не голодала.
Но мне его мнение было совершено не интересно. Я ждала только момента, когда смогу снова уснуть, чтобы эти три долгих дня пролетели как можно скорее.
А время как назло тянулось медленно и словно бы издеваясь надо мной. В голову лезли всякие дурацкие мысли, вплоть до того, чтобы сбежать из этой клетки. Однако, умом я понимаю, что это, возникшую проблему не решит. Не факт, что и моя задумка увенчается успехом, но это лучше, чем всю оставшуюся жизнь быть в бегах. Да и подставившего меня идиота вычислить необходимо. Его я точно в живых не оставлю.
Так, час за часом, время медленно, но шло. Солнце уже перевалило за горизонт, когда руки начали зудеть от тяжёлых и неудобных кандалов, а в коридоре снова зазвучали чьи-то шаги.
Ещё до того как я увидела кто именно пришёл, я поняла, что помимо стражника там есть кто-то ещё. И я готова была увидеть кого угодно, только не его.
Перед решёткой моей камеры, стоял, сверкая ошалелым взглядом ни кто иной как Тим.
– У тебя десять минут, парень. – Прохрипел стражник, звеня ключами и открывая замок моей камеры. – Через десять минут чтобы тебя тут небыло.
– Да помню я, помню! – Огрызнулся помощник покойного купца и юркнул в открывшийся проход.
Решётка снова брякнула, стражник повесил замок обратно и быстрым шагом ушёл с этажа.
– Ну привет, куколка. – Тим едва не облизывался на меня, словно кот на сметану. Сделал пару неуверенных шагов в мою сторону и ехидно ухмыльнулся. – Помнишь меня? Помнишь как отказала мне? Я вот точно этого никогда не забуду… хе-хе… кости она мне переломает! Ха! Кто ты без своей магии сейчас?! Курица ты ощипанная! – Его глаза сверкали нездоровым сиянием, на шее и ушах виднелись покраснения и свежие царапины. Что этот идиот принял, если у него настолько помутился рассудок? – А знаешь что? Это ведь я прирезал этого говнюка, Ланиора! Ха! Вот так хохма! Твоим же драгоценным ножичком, который ты вечно с собой таскала. – С каждой фразой он делал шаг, приближаясь ко мне, от чего мне пришлось встать со своего места и начать пятиться. – Представляешь, он ко мне попал совершенно случайно. Не иначе это воля богов. Пришла одна клуша из слуг маркиза, и говорит: «ножичек тут подобрала, сколько будет стоить?», а я сразу твою эту зубочистку узнал… дай думаю верну, а тут этот кретин Ланиор решил что он мой хозяин! Ну так твоя зубочистка-то и пришлась к месту… чик-чик и всё… правда здорово?!
– И что с того? – Я упёрлась спиной в стену, как раз возле окна. Кандалы звякнули, оставляя на руках очередные царапины. – Ты из-за какого-то отказа решил мне отомстить вот таким вот образом?
В мгновение ока Тим оказался настолько близко ко мне, что между нами остались какие-то пару сантиметров. Его кислое дыхание пахнуло с такой силой, что я едва сдержалась чтобы не закашлять. Хорошо что от завтрака в желудке не осталось ничего, иначе бы я тут же его опорожнила.
– Не-не, – хмыкнул хиляк, ставя обе руки к стене, ограничивая таким образом меня, чтобы не убежала. – Ты не поняла, пигалица, я тебе предлагаю сделку. Видишь ли, у меня есть связи со знатью. О-очень влиятельной знатью. Я могу договориться и тебя не станут казнить. Ну в крайнем случае просто сошлют на рудник. Но взамен, я возьму от тебя самую малость, то, что ты не дала в прошлый раз. Смекаешь?
– То есть, ты хочешь чтобы я переспала с тобой в обмен на мнимую свободу? – глаза Тима снова лихорадочно заблестели, а изо рта уже текла струйка желтоватой слюны. Этот идиот явно что-то принял. Что-то не совместимое с жизнью, судя по запаху и цвету.
– Что? – Хихикнул Тим, снова обдав моё лицо зловонием. – Нет конечно! Я предлагаю трахнуть тебя, чтобы ты могла спасти свою никчемную шкуру, сука! Секс в обмен на жизнь! Ни больше, ни меньше. – Он сглотнул слюну и потянулся рукой к моим волосам. – Видишь ли, я был так оскорблён в прошлый раз, что теперь хочу, чтобы ты умоляла меня взять тебя. Будет ещё лучше, если при этом ты встанешь на колени.
Меня аж передёрнуло от такой перспективы, стоило только на мгновение представить себе эту картину. Он что, реально думает что это сработает? Да даже если бы я не была бессмертной, то в данной ситуации выбрала бы для себя смерть, чем лечь в одну койку с этим недочеловеком. Что впрочем, я ему и продемонстрировала, плюнув ровнёхонько в глаз. Тим скривился и брезгливо вытер плевок, а затем наотмашь отвесил мне такую оплеуху, что у меня зазвенело в ушах.
– Сука! – его голос сорвался на визг. – Сучья шваль! Я тебя не только поимею, но и с удовольствием посмотрю на твою гнилую смерть!
Не знаю что Тим хотел сделать и как именно, но мои рефлексы сработали раньше чем я успела что-либо подумать. Стоило только его руке потянуться в мою сторону, как ненавистные кандалы стали не плохой заменой оружия. С звонким лязгом цепь проехалась по наглой роже, оставляя ссадины. Тим и охнуть не успел, как та же самая цепь повалила его на холодный каменный пол. Я уже была готова забить подлеца насмерть, но передумала. В какой-то момент мне захотелось не просто убить его, а растоптать его самомнение, раздавить волю и уничтожить рассудок. А для этого, просто убить будет не достаточно. Я хочу, чтобы перед смертью этот слизняк не просто испугался, а молил о пощаде в слезах и соплях. Чтобы испытал такой ужас, что его тусклые волосы поседели бы.
– Я тебе не дамся. – Прошипела ему в лицо. – Я приму наказание, умру на эшафоте и вернусь к тебе призраком! Я заставлю тебя пожалеть обо всех своих грехах и молить о том, чтобы я забрала тебя с собой на тот свет!
Уж не знаю что бы я ещё наговорила и сделала, если бы не вернувшийся стражник. Не уверена что уже прошли те самые десять минут, которые он обозначил для Тима, а может он просто решил придти пораньше чтобы посмотреть на «представление», но сейчас он наблюдал совсем не ту сцену на которую рассчитывал.
– Что здесь… – растеряно просипел он.
– Помогите! – Тут же оживился Тим, барахтаясь на полу. – Она напала на меня! Убивают!
Стражник быстро зазвенел ключами, открывая решётку. Тим мгновенно вскочил на ноги и пригнувшись выбежал наружу. Решётка с лязгом снова закрылась.
– Ты пожалеешь о своем решении! – Бросил мне Тим, развернулся и припустил на выход.
Стражник последовал за ним, а я выдохнула с облегчением, и только сейчас почувствовала во рту привкус железа. Эта мразь оказывается разбила мне губу.
До самого вечера ко мне больше никто не приходил. Ужина я так и не дождалась, хотя, я итак не стала бы есть то, что здесь считается едой. Однако, маленький червячок обиды, всё же поселился во мне. Внимание со стороны стражников я бы оценила гораздо больше, чем съедобный ужин, но ни того, ни другого всё равно так и не дождалась.
Губу залечивать не стала и вообще заблокировала всё что только можно было. Перед сном удобнее устроилась на кровати и поправила уже порядком надоевшие кандалы.
Уже засыпая, промелькнула мысль о том, что сейчас бы сломать ко всем чертям кандалы, выломать решётку, навести шороху в тюрьме и спокойно уйти куда-нибудь подальше. Но я её всё же отмела. К меня, вообще-то есть план, и я собираюсь полностью привести его в действие.
Как не странно, но уснула я на удивление быстро и легко. Однако сон меня не очень-то порадовал. Мелькали обрывки прошлого, люди, места, разговоры. Казалось, будто я вот-вот ухвачу какую-то очень важную мысль за хвост и всё станет кристально ясно.
Ещё чуть-чуть…
Ещё немного…
– Вставай! – Громогласно донеслось из коридора. – К тебе посетитель!
Я еле протёрла глаза, поправила платье и пригладила волосы. Солнце за окном уже встало, но висело над самым горизонтом. «И кого в такую рань принесло?» – тут же подумалось.
Завтрака у меня, ожидаемо, не случилось. Поэтому я просто села на край кровати и сложила руки на коленях, ожидая когда очередной гость явит себя.
Очень скоро со стороны лестницы зазвучали звуки шагов, и не просто обычных шагов, как у стражников или приходившего вчера Тима, нет, шаги были чёткими, уверенными и были сделаны обувью с каблуком. Это было понятно по характерному цокающему звуку, который эхом разносился по гулкому помещению.
Шаги прекратились, когда посетители остановились прямо напротив входа в мою камеру. И вот уже второй раз, я вижу перед собой того, кого точно не ожидала бы увидеть ни за что на свете: в белоснежных одеждах, в длинном плаще с большим капюшоном, передо мной стояла Пресветлая жрица Единого Бога, Серения дэ Асмот.
ГЛАВА 44
ГЛАВА 44
Она была бесподобна в своей элегантности аристократки, как впрочем и всегда, вот только выражение лица жрицы её подводило. В отличии от её образа благочестивой служительницы церкви, образ уравновешенной и холодной дворянки удавался ей в разы хуже. Сейчас она ещё пыталась держать лицо, но в глазах уже скакали искорки злорадства.
– Как печально видеть протеже моего любимого дядюшки запертую в клетке и ограниченную кандалами. – Пропела она лукаво, при этом пытаясь изобразить вселенскую скорбь. Даже тяжело вздохнула в конце фразы. Не знаю почему её ещё не уличили во лжи, ведь её игра на публику была абсолютно бездарна. Лично у меня от этого её поведения сводило скулы. – А ведь я говорила, при нашей первой встрече, что вижу в тебе тьму. Именно поэтому я отказалась тебя обучать. Как же это печально, оказаться правой в столь скорбном деле… но не переживай, моя дорогая, я помолюсь за исцеление твоей души в чертогах Единого Бога.
Она театрально сложила ладони у груди и склонила голову. В этот момент, сопровождающие её стражники и двое послушников в таких же белых одеждах, восторженно вздохнули и чуть ли не готовы были упасть на колени и целовать её ноги. Тут же вспомнилось как в первую нашу с ней встречу, на службе в храме, меня чуть не взяла к себе под контроль её магия. Видимо, иммунитет от этой заразы есть только у меня. Потому что сейчас, наблюдая за этим фарсом, у меня, кроме тошноты, не возникало никаких высоких чувств.
– Благодарю, ваша светлость, – я так же чопорно, в соответствии с вызубренным этикетом, сложила руки на юбке и склонила голову. – Надеюсь ваши молитвы будут услышаны Единым Богом, ведь Вы самачистотаиневинность, Ваш голос, наверняка достигнет и Его, так же, как достигает и вашу паству.
Ух! Жрица полоснула меня таким взглядом, что будь он чем-то осязаемым, то наверняка отсёк бы мне голову. Но она быстро взяла себя в руки и продолжила свою актёрскую игру.
– Я помолюсь за тебя. И за твоих друзей, чтобы искоренить то зло, что ты принесла в их души. – Она ехидно хмыкнула и, развернувшись с тихим шорохом одежд, процокала в сторону выхода с этажа.
Последняя её фраза мне крайне не понравилась. В ней определённо читался двойной смысл и угрожающий подтекст. За себя я не переживаю в любом случае, а вот подвергать опасности людей вокруг себя отчаянно не хочется.
После такого сумбурного утра, день потянулся очень медленно и лениво. Ко мне больше никто не приходил, даже стражники и те не заглядывали. Завтрака я так и не увидела, как впрочем и обеда.
Весь день я занималась тем, что либо смотрела в окно, либо дремала на кровати. Разбитую губу саднило, а раны, оставленные от тяжёлых кандалов, начали кровоточить. Но заживлять их я не собираюсь принципиально. Эти небольшие неудобства, в будущем дадут окружающим уверенность в том, что я обычный человек. Это поможет избежать лишнего внимания.
И хоть я сама так решила, но дискомфорт эти, казалось бы, царапины причиняли колоссальный. Я уже и не помню как жила без регенерации. Как говорится – к хорошему быстро привыкаешь. Вот и я слишком быстро привыкла к тому что неуязвима и что любое повреждение исчезает в считанные секунды. А теперь вот, неприятно ощущать эти покалывания.
Так время тянулось до самого захода солнца. И вот уже когда совсем стемнело, в коридоре снова послышались шаги.
В голове сразу возникла куча вариантов того, кто бы это мог быть. Тим и жрица уже у меня побывали, и я подумала что ко мне в гости идёт очередной неприятный посетитель, но и в этот раз я не угадала. К решётке подошёл стражник. Этот на вид был куда более добрым чем все предыдущие, плюс ко всему прочему в руках он держал поднос с едой.
– На, вот. – Слегка хриплый голос показался мне очень мягким, особенно в сравнении с его хозяином. Вообще, стражник на вид был суровый, строгий и мощный. – Эти оболтусы совсем распоясались. Знают же что заключённые должны питаться дважды в день, а всё туда же… зла на них не хватает. – Он аккуратно поставил поднос на пол у специального отверстия. – Ты это, обязательно всё съешь. Завтра у тебя днём суд. Там будут решать какое наказание ты заслужила…
– И что? – я подняла поднос с пола и пристроилась на кровати. А этот раз в кружке оказалось что-то горячее и пахнущее хвоей, а в тарелке пара картофелин и ломоть хлеба, пусть и не свежеиспечённого, но и не сухая краюха. Я с удовольствием принялась за еду. – Вы разве не в курсе что у меня только одна дорога – на эшафот. Ведь тот, в убийстве кого меня обвиняют, был аристократом. Вы же знаете.
Стражник помялся пару секунд, но затем всё равно кивнул.
– Ага, знаю. Как не знать? – Он привалился одним боком к решётке и сложил руки на груди. – Торгаш Ланиор. Тоже мне, аристократ… барыга он, вот кто. Как был барыгой, так им и остался до самой смерти.
– Вы его знали? – я запила сухую картошку из кружки и внимательно посмотрела на стражника.
– Как можно не знать того, кто собственную сестру и мать продал в рабство? – Горького усмехнулся мужчина. – Они с нами по соседству жили. Бедный район, бедные люди. Его отец тоже стражником работал, да только вот убили его ещё по-молодости, когда Ланиору лет шестнадцать было. А как только малец стал главой семьи, так быстро смекнул, что мать и сестра его до нитки обдерут, ну и продал их за три медяка. – Стражник вздохнул. – А потом он как-то резко разбогател, назвался купцом, начал торговать. Даже фамилию себе взял, чтоб его никто за оборванца не принял. Уж не знаю всей истории, да только честные люди, у которых руки не испачканы в крови, за такой короткий срок не становятся аристократами…
– Ну и? – еда исчезла быстрее чем я рассчитывала, но чувство голода притупилось, хоть и не надолго. Я вернула поднос на место и осталась возле решетки, в надежде услышать продолжение.
– Ну и в общем, никто не станет грустить по этому отбросу. – Так же мягко закончил стражник, забрал поднос и ушёл, так больше ничего и не добавив.
Я совсем не хотела знать и части истории о жизни этого ублюдка. Но внимание со стороны стражника и его неуклюжая поддержка, вызвали во мне тёплое чувство, которое я давненько не испытывала.
Сытая, в приподнятом настроении, я легла спать. Как и сказал стражник, я должна набраться сил, чтобы с честью и достоинством вынести унизительное действо под названием «суд».
Утро встретила от скрежета решётки и грубого толчка в бок.
Мне даже не дали толком проснуться, а сразу поволокли наружу. Снова этот путь по коридорам и дворам замка, и вот меня уже второй раз сгружают в телегу.
Кандалы на руках звякнули, оставляя после себя очередную кровавую ссадину. Я могла только вздохнуть, оперевшись на деревянную стену телеги. За решёткой мелькнуло удручённое лицо вчерашнего стражника, который решил устроить мне настоящий пир для заключённого по местным меркам. Один его вид добавил мне уверенности и воодушевления.
«Я всё делаю правильно» – шепнул внутренний голос. – «Осталось совсем чуть-чуть».
Обратная дорога заняла не в пример дольше времени. Мне на какое-то мгновение даже показалось, что стражники специально тянут время, задерживаясь в дороге. Но от любопытства выглянув из телеги, я увидела что всё это вряд-ли получилось бы спланировать. Наверное ночью шёл сильный дождь, так как дорогу развезло настолько, что колёса телеги еле двигались, ноги лошадей увязали в тягучей глине, от чего глава сопровождающего отряда бранился на чём свет стоит.
В итоге, в город мы прибыли ближе к вечеру, а мой суд отложили на утро следующего дня. И вот последнее меня никак не радовало. Хотелось быстрее провернуть эту авантюру и избавиться уже от всех надоедливых вещей, таких как кандалы и Тим.
Ожидать суда меня отправили в острог – подземелье в главном корпусе городской стражи. Тут было не так комфортно как в замке Леончиль. Скорее я попала в большую версию подвала башни магистра Эдара – сырые каменные стены и пол, никакого ночного горшка, а вместо кровати горстка гнилой соломы. Окон тоже небыло, но зато везде на стенах висели факелы и было не так уж и холодно. Длинный коридор заканчивался местом для стражи, а по бокам располагались камеры с железными решётками. Эти выглядели куда прочнее тех что были в замке, однако, и ржавчины на них было больше.
Моя камера оказалась настолько маленькой, что лёжа меня бы тут могло поместиться не больше двух.
– Шевелись! – рыкнул сопровождающий меня солдат и с силой впихнул в камеру.
Я споткнулась у свои же ноги и приземлилась на многострадальные руки. Кандалы брякнули, снова оцарапав запястья, а ладони оказались в чем-то мокром и холодном. Сзади с грохотом закрылась решётка и стражник ушёл, при этом громко топая.
Выдохнула.
Мда, с преступниками никто не сюсюкается, даже если их вина ещё не доказана. Я как будто уже обвинена и наказана, хотя ещё даже суда небыло. Ну, этого следовало ожидать, ведь скорее всего с лёгкой руки жрицы и других аристократов, меня приговорили к смерти уже заранее.
Встала и вытерла руки о передник, который впрочем и сам уже не отличался чистотой. Оглядела свою камеру ещё раз и поморщилась. Грязь, вонь и периодически пробегающие мимо крысы, восторга не вызвали. Гнилая солома в углу тоже не особо радовала. Спать я на ней точно не собираюсь. Да и придётся ли мне сегодня спать, тоже под большим вопросом.
Немного походив из угла в угол в этом небольшом пространстве, я устроилась около решетки поджав к себе колени и уткнувшись в них носом, провалилась в дрёму.
Резко дернувшись проснулась от постороннего шума. У моей камеры стоял человек. В тусклом свете факела я долго не могла разглядеть того кто пришёл. Но стоило только глазам привыкнуть, как тут же захотелось грязно выругаться и сплюнуть. Передо мной снова стоял Тим.
Следов от моих побоев на нем уже небыло, видимо успел подлечиться зельями. Не трудно было догадаться зачем он снова пришёл, однако, в этот раз он благоразумно не стал входить внутрь камеры.
– Снова ты… – я отошла от решётки на безопасное расстояние, мало ли что этот поехавший придумал на этот раз.
– Ты ждала меня! – в голосе Тима чувствовалось присутствие алкоголя. А лихорадочный блеск в глазах был ещё сильнее чем в прошлый раз. Неужели этот кретин накидался наркотой и алкоголем одновременно? – Это тааааак приятно! Ну так что? Подумала над своим поведением? Моё предложение всё ещё не поздно принять. Помнишь? Я могу повлиять на твой приговор. Тебе всего-то и надо что встать на колени и умолять меня спасти свою жизнь, в обмен на твоё тело. Плёвое же дело, куколка, зато будешь жива и невредима под моим крылом, ну… почти невредима. – И так он мерзко захрюкал, что грешным делом чуть не прибила его на месте.
– Обойдусь. – Я осталась стоять на месте и с трудом удерживала себя от резких слов и действий. Ещё не время. Этим я себя и успокаивала.
Тим переменился в лице и уже было шагнул ближе к решётке, но всё-таки передумал, видимо вспомнил что я его отметелила в прошлой камере. От досады он только сплюнул и зыркнув на меня в последний раз, ушёл восвояси.
Я только и смогла что перевести дыхание. Почему-то начало нарастать напряжение во всём теле. Неужели я чувствую волнение перед завтрашним днём? Вот уж не подумала бы что меня теперь может что-то так сильно взволновать. Но, утро вечера мудренее и оставшиеся часы до восхода солнца, я провела снова уткнувшись лицом в колени.
Утро суда меня встретило не радужно. Во-первых, в соседнюю камеру притащили какого-то очень пьяного мужика. Он ругался и стучал по решётке своей камеры так громко, что стало трудно даже просто притворяться спящей. Потом пришли стражники и избили дебошира до такой степени, что больше он не буянил, зато громко, с надрывом, стонал. Мне лишь оставалось слушать всё это и молить всех известных мне богов о том, чтобы суд начался как можно скорее.
Но мои мольбы прошли мимо божественных ушей. Либо потому что единственный бог который был в нашем мире исчез оставив мне свои силы, либо потому что боги меня не любят и плевать хотели на мои страдания. Так как время близилось к полудню, когда за мной наконец-то пришла стража, чтобы сопроводить в зал суда.
– Двигай. – Два стражника заняли места впереди и сзади меня, у того что шёл впереди был фонарь.
До назначенного места меня вели подземными ходами. Я думала что меня выведут на улицу и заставят снова трястись в повозке, но этого не случилось. Видимо для того чтобы не поднимать шум среди жителей столицы, преступников водят в зал суда незаметно для простого народа.
Это было по-своему удобно. Например потому что мне не придётся видеться со знакомыми мне людьми, чтобы не разочаровать их… хотя, какая разница, если в итоге моя казнь будет публичной.
За этими мыслями не заметила как мы поднялись по лестнице и вышли в хорошо освещённый коридор. Окон здесь не было, но зато под потолком висели магические люстры. Пол был укрыт резным паркетом, а стены украшали темно-зеленые обои, на которых висели картины, изображающие каких-то очень богатых особ в белых париках.
Мы втроём дошли до конца коридора и встали перед большой двустворчатой дверью. Стражники заняли места слева и справа от меня, видимо на случай если я захочу сбежать.
Так мы стояли добрых минут десять, если не больше. Кандалы начали оттягивать руки, снова и снова оставляя на запястьях ссадины, которые только-только начали заживать. Я уже всерьёз подумала о том чтобы применить регенерацию, но тут дверь немного приоткрылась и из-за неё раздался звонкий и властный голос.
– Введите подсудимую!
Стражники взяли меня под руки с обеих сторон и потащили вперёд не сговариваясь, и не обращая внимания на то, что я за ними не успеваю. Просто протащили на себе весь путь через дверь, потом через зал, на добрую половину заполненный деревянными скамейками и людьми в дорогих серых одеждах. Поставили меня в круг в центре зала, который в свою очередь был огорожен деревянными панелями. Один из стражников вышел за круг и закрыл перегородку за моей спиной, таким образом я словно бы оказалась в странном детском манеже, с кандалами на руках.
– Подсудимая – Антанати безродная. – Возвестил тот самый голос откуда-то сверху. Я подняла голову и увидела перед собой незнакомого мужчину лет пятидесяти в белом парике и серой мантии. – Маг второй ступени Его Величества и протеже герцога дэ Асмот.
В зале царила гробовая тишина, только голос судьи эхом возвращался от стен.
– Вы обвиняетесь в жестоком убийстве баронета Ланиора дэла Руша, уважаемого купца и члена торговой гильдии. – Рядом с судьёй Я заметила самого короля, который сидел справа от него и со скучающим видом смотрел куда-то в потолок, а слева восседала во всём белом, жрица Серения, собственной персоной. – На месте преступления было обнаружено орудие убийства, в котором свидетели опознали ваш личный нож для ритуалов. Также опрашиваемые нами свидетели утверждают что у вас с убитым были плохие отношения, а также имел место быть конфликт. Что скажете в своё оправдание?
