Текст книги "Остановка Таахон"
Автор книги: Ксения Пильщикова
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
Ребята не торопясь шли по дорожке, вымощенной чёрным булыжником. Повсюду их окружали ласково шелестящие берёзы, в которых перекликались птичьи голоса. Очень скоро солнце совсем сползло за вершину, исчезли блики на воде и длинные силуэты деревьев на земле слились в одну сплошную тень. Тропинка вывела ребят прямо к берегу, на них дыхнул сладкий аромат приозёрных трав вперемешку с терпким запахом водорослей. Крохотные птички, шустрые, с ярко-синей спинкой и жёлтыми отметинами по бокам, перескакивали с ветки на ветку, садились на прибрежные камни, затем исчезали в высоком былье, чтобы потом неожиданно выпорхнуть оттуда и огласить заливистым кличем всю округу. Прислушавшись к этой неумолчной трели, можно было различить отдельные слова: «новенькая», «кто пришёл», «посмотрите-ка», – но когда к нескольким голосам подключались и остальные, звучал лишь сплошной неразборчивый гам.
Лия залюбовалась небольшим изумрудным водопадом, который нисходил с прибрежных камней и, мелодично журча, втекал в озеро. Какая гармония звука – точно песня, и цвет столь насыщенный и глубокий, будто не вода вовсе, а шёлк струится. Внезапно поток шевельнулся. Лия остановилась как вкопанная: нет, никакой это не водопад. Спиной к ней на крутом берегу сидела русалка и тихо пела – вот откуда доносились эти сладкие журчащие звуки. Её длинные изумрудные волосы спадали каскадом и растворялись в того же цвета воде. Незнакомка обернулась, как будто почувствовав на себе Лиин взгляд. Лицо озёрной девы, словно выточенное искусным скульптором, сияло несказанной красотой, но совершенно ничего не выражало. Шею оплетали ярусы стеклянных бус, из ушей свисали до плеч броские серьги-грозди, а на голове поблескивал широкий металлический обруч с обсидианом посередине. Чёрные гипнотические глаза внимательно изучали девочку.
Совершенно неожиданно русалка вдруг отвернулась и, стремглав сорвавшись с берега, исчезла в изумрудных водах – только круги пошли. Несколько секунд Лия, словно загипнотизированная, не могла отвести от них взгляда, и тут её осенило: ну конечно же, русалки! Мелочь за мелочью в памяти всплывали подробности дедушкиных сказок. Как же она могла забыть про волшебное озеро, населённое водными девами ослепительной красоты. Выходит, всё, что дед рассказывал – вовсе не выдумка, он и впрямь описывал существующий мир.
– Необщительные они, – голос Кира вывел Лию из оцепенения. – Если хочешь с русалками подружиться, запасись терпением. И язык у них сложный. Я вот говорю немного… В прошлом году записался на дополнительный курс «Древние наречия и диалекты малых волшебных народов». Сложная наука, но мне нравится. Вот смотри, – тут Кир издал какой-то странный горловой звук, похожий на переливы воды в реке, – это слова приветствия на русалочьем.
– Здорово! – восхитилась Лия. – Ты, наверное, учишься на отлично, раз такой сложный предмет выбрал?
– Не, – смутился Кир, – куда уж там. Мне вообще, кроме языковедения, больше ничего не нравится. Я и прогуливаю, бывает, и под партой учебник по диалектам читаю. Вот выучу волшебные языки и после школы махну в путешествие! – воскликнул он, мечтательно глядя куда-то вверх, за пределы кратера.
– Я тоже иногда под партой книжки держу, – сказала Лия и заговорщически улыбнулась.
– Да? А какие?
– Фэнтези в основном.
– Никогда не слышал… – удивился Кир. – Что это такое?
– Истории про вымышленные миры, как ваш. Ну, то есть ваш, конечно, не вымышленный, – спохватилась она, – в общем, что-то вроде сказок.
– А-а-а, сказки я тоже люблю.
– Значит, ты здесь живёшь, в Таахоне? – помолчав немного, спросила Лия.
– А я то там, то тут. Родители – в Малой Таахонке, летом – у них. А с сентября, как начнутся занятия, переезжаю сюда на зиму, к бабушке. И знаешь, я рад, что ты тут оказалась. Все мои друзья на каникулах, кто где, даже пообщаться не с кем.
В голове у Лии всё смешалось, и она не знала с какого конца разматывать этот запутанный клубок. Тут и огненные волшебники, и русалки, и говорящие животные, и даже чародейская школа. Однако самое странное, что дед, думается, уже попадал сюда, а теперь и она, обычная девочка Лия, идёт как ни в чём не бывало по дну потухшего вулкана в некой стране под названием Таахон. Всё это настолько невероятно, что и во сне не приснится.
– Кир, а расскажи поподробнее о вашем мире, о волшебниках, о роде Сара… – собравшись с мыслями, спросила Лия. – И самое главное: я и мой дед – мы-то тут при чём?
Кир почесал веснушчатый нос, затем сорвал соломинку и деловито зажал её в зубах.
– Расскажу, отчего ж не рассказать, хотя твоё появление здесь я и сам не могу объяснить, даже если немного догадываюсь… Начну, пожалуй, с того, что Таахон – вулкан очень древний, ему примерно два с половиной миллиарда лет…
– Ух ты! – воскликнула Лия.
– Да, один из древнейших во всей Подлунной, хоть он и не овеществлён во Внешнем мире.
– Внешний – это мой мир, да?
– Совершенно верно. Так вот, таахонцы зовутся детьми вулкана или детьми огня, потому что появились мы из вулканического пепла во время последнего извержения Таахона. Та-а-хон, кстати, на древнем наречии означает «рождённый из пепла».
– Постой, как из пепла? – брови Лии поползли на лоб. – Вроде птицы феникса, что ли?
– Не совсем так, – Кир говорил, залихватски передвигая во рту соломинку из стороны в сторону. – Таахонцы, в отличие от феникса, смертны. Мы не возрождаемся из пепла. Хотя кое-кто верит, что при помощи Чёрного Колдовства можно достигнуть и вечной жизни… Так вот, по легенде, первый волшебник, вышедший из пепла (всего их было четверо), звался Саром, он и положил начало великому роду, и с тех пор Верховными Чародеями Таахона всегда становились его потомки – волшебники с фиалковыми глазами, точь-в-точь как у тебя, и выдающимися колдовскими способностями.
Лия хотела возразить по поводу её якобы выдающихся способностей, но Кир продолжал:
– Однако то извержение дало жизнь не только моим предкам, а было оно несказанной силы. Раскалённая магма клокотала в жерле Таахона, как в огромном котле, – мальчик рассказывал, замешивая руками воздух. – Вязкие огненные реки целых сто дней неодолимо растекались на многие десятки километров, погребая под собой леса и заполняя низины. Так возникло лавовое плато, необъятная Чёрная Пустошь, – Кир махнул рукой в сторону трамвайной остановки.
Тут Лия вспомнила о безжизненной пустыне, которая виднелась с вершины.
– Пламенная жижа вскипала и бурлила, а огненные всплески достигали мрачных гор Нарчима, что к юго-западу от Чёрной Пустоши. Из этих-то искр на недоброй почве тамошних мест возник другой род волшебников – огненные шаманы, злые колдуны, с которыми таахонцы так отродясь и не поладили…
– Но ведь это всего лишь легенда? – усомнилась Лия. – Люди из пепла, люди из огненных искр… Так не бывает.
– Во-первых, не просто люди, а волшебники, – чуть ли не оскорбился Кир. – И потом, что значит это твоё «всего лишь легенда»? Это легенда Таахона – всё так и было на самом деле.
– Извини. Конечно я верю, – спохватилась Лия.
Ребята продолжали идти вдоль озера по тропинке, вымощенной чёрным лавовым камнем. Берёзовый лес кончился, и на его месте распластался мохнатым зелёным ковром кедровый стланик. Пузатые коричневые шишечки, распираемые изнутри созревшими орешками, проглядывали сквозь пушистую хвою.
Лия подняла с земли упавшую шишку и, расколов зубами ядрышко, причмокнула:
– Обожаю кедровые орехи… И всё-таки твоя легенда не объясняет, при чём здесь я.
– Очень даже объясняет. У тебя же глаза фиалковые – а значит, ты принадлежишь роду Сара.
Лия невольно засмеялась:
– Но никаких способностей к колдовству, тем более выдающихся, у меня нет. Цвет глаз редкий, это правда, и у мамы с дедом такой же, но они – учёные, а совсем не волшебники.
– Интересно, интересно, – пробормотал Кир, – но давай я сначала расскажу тебе ещё одну легенду, – он выплюнул изжёванную соломинку и подобрал новую.
– Давай! Мне нравится, как ты рассказываешь! – воодушевилась Лия.
– Эту историю знает наизусть каждый таахонец, – начал Кир и почему-то вздохнул. – Много лет назад правили здесь в мире и согласии двое молодых братьев. Старший готовился стать Верховным Чародеем, продолжателем рода Сара, как того велит древний закон о наследовании чародейских полномочий, хотя на деле страной управлял младший брат. Он редко покидал Таахон, всецело погружённый в заботы своего народа. Старший же, напротив, слыл непоседой, стены кратера теснили его, и он часто путешествовал по делам Вулканического Союза…
– Погоди, – перебила Лия, – что за Вулканический Союз такой?
– Это объединение волшебных стран, в которых расположены самые активные вулканы на планете: Малайский архипелаг, например, с островом Ява, Этна и Везувий в Средиземном море, Исландия, ну и, понятное дело, страны Тихоокеанского Огненного кольца. В каждой из них имеются поселения огненных народов, подобно таахонцам.
– Ничего себе! – протянула Лия. – Целый волшебный мир!
– Конечно! А ты думала! Так вот, – продолжал Кир, – этот правитель, старший то есть, в перерывах между путешествиями частенько наведывался в Малую Таахонку – в общем, не сиделось ему в замке.
– Постой, получается, в Малой Таахонке тоже живут волшебники-таахонцы? – опять спросила Лия.
– Да, в Малой Таахонке находится наше, так сказать, тайное представительство во Внешнем Мире. Официально, для людей, там всего лишь закрытый посёлок вулканологов, посторонний туда попасть не может, а на самом деле это наш стратегический пункт наблюдения за вулканами.
– А дед-то мой как там очутился?
– Погоди, не перебивай, скоро всё поймёшь. Так вот, в один из своих приездов в Малую Таахонку старший брат, как обычно, проводил время на вулканологической станции.
– А в Малой Таахонке разве есть вулканологическая станция?
– Конечно. И ещё какая! Там можно отслеживать не только обычную активность вулканов, но и паранормальную, вызванную чёрным колдовством, например. Волшебники из Малой Таахонки уже долгое время сотрудничают с Институтом Вулканологии и с Камчатской станцией, снабжая их более точными данными.
– То есть ты хочешь сказать, что люди из Института знают о волшебниках? – изумилась Лия.
– Знают, но лишь единицы, – кивнул Кир, поднося палец к губам. – Так вот, как раз в тот приезд старшего брата в Малую Таахонку туда наведалось несколько сотрудников из Института, среди них была одна премилая девушка, молодая, но талантливая специалистка по вулканологии, в которую правитель возьми да влюбись. А втюрился он так, что просто голову потерял и вскоре решил перебраться к возлюбленной во Внешний мир насовсем, чем и возмутил всё волшебное сообщество.
– Как романтично, – улыбнулась Лия.
– Романтично-то романтично, – хмуро ответил Кир, – если бы не древнее писание из Книги Огня. А гласит оно вот что:
А тот сын огненный, кто отдаст своё сердце человеку из Мира Внешнего, и сам он, и потомки его лишатся умений чародейских и будут навсегда изгнаны из Мира Волшебного, обрекая себя на жизнь человеческую, – отчеканил мальчик.
– Каждый таахонец это писание назубок знает. Родители заставляют нас вызубривать его, чтобы никому и в голову не взбрело пойти по стопам того правителя, – Кир остановился и с досадой выбросил соломинку. – А мне, если честно, совсем не надо это вдалбливать, я уж точно не откажусь от волшебных сил ради какой-то там девч… – тут он осёкся, покосившись на Лию.
– А вдруг это настоящая любовь? – возмутилась она.
– Ну разве что настоящая… – растерянно пробормотал Кир. – Короче говоря, поселился старший брат во Внешнем мире, в Петропавловске-Камчатском, стал обычным человеком, сжёгши за собой все мосты в Волшебный мир, а звание Верховного Чародея в Таахоне унаследовал младший брат.
– Интересная история, – Лия продолжала щёлкать орешки, – но ты забыл про нас с дедом. Мы тут при чём?
– Как, ты ещё не догадалась? – Кир отбросил со лба прядь волос. – А при том, что старшего брата звали Огнеслав, а младшего – Пламен…
– Ну-у, – неуверенно протянула Лия, – Пламен – это же вроде ваш нынешний Верховный Чародей, так? А Огнеслав?..
– Странное имя для Внешнего мира, не находишь? Вероятно, старший брат, живя в Петропавловске-Камчатском, назвался проще: Вячеславом, например, или Славой…
Лия закашлялась, чуть не подавившись скорлупой ореха:
– Ты серьёзно? Хочешь сказать, что мой дед…
– Именно, – ответил Кир, – по крайней мере, похоже на то.
– И, выходит, Пламен, ваш Верховный Чародей – его младший брат? Не смеши меня ради бога.
– И твой двоюродный дедушка, – добавил Кир.
– Да ну… Не может быть…
– Глаза у тебя фиалковые, как у всех волшебников из рода Сара, – Кир загнул большой палец. – Твой дед же недавно переехал в Малую Таахонку, ты сказала?
– Ну да, – неуверенно произнесла Лия, – после смерти бабушки…
– Ну вот, – Кир загнул указательный палец, – на днях я слышал, как родители говорили о том, что Огнеслав вернулся в Малую Таахонку. До того нельзя было, ведь жена-то его – не волшебница. Он и сам теперь человек, но ему дали поблажку. Он всё равно как свой, понимаешь. Хотя некоторые не одобрили. Многие до сих пор на него в обиде – думают, он… ну, что ли, предал Таахон…
– А меня с мамой почему пустили у деда погостить, ведь мы же обе из Внешнего мира? – Лия растерянно вертела в руках кедровую шишку.
– Должно быть, Огнеслав договорился как-то с Главой Администрации, – пожал плечами Кир, – хотя Горана, конечно, уступчивым не назовёшь, но вы же на небольшой срок…
Лия вспомнила сутулого прохожего, с которым дедушка поздоровался на лесной тропинке в день приезда. Они обменялись парой слов о какой-то договорённости, а позже дед попросил Лию не ходить по посёлку… Видимо, в этом и было условие: девочка не должна заметить ничего странного. Тут она вспомнила и собаку, и птиц в лесу. Получается, ей не померещилось: они и впрямь разговаривали. Только ни дед, ни Горан не знали, что Лия понимает голоса животных.
– Постой, одно мне всё-таки неясно, – сказала она. – По-твоему, я внучка Огнеслава, но если верить этому вашему писанию, у меня не может быть никаких колдовских способностей, да их и нет. Как же я тогда остановку в Малой Таахонке заметила? Бант сказал, она только для волшебников видна. А голоса животных? Ведь я их слышу.
– А вот это и мне интересно, – озадаченно проговорил Кир. – Трамвайная остановка и в самом деле невидима для обычных людей. Простой человек не может попасть в наш мир, а значит – ты волшебница. Но и Книга Огня не ошибается… Прямо головоломка какая-то выходит, – мальчик наморщил веснушчатый нос и призадумался.
Он помолчал немного, обгрызая очередную соломинку, и вдруг сказал:
– Разгадка, мне кажется, вот в чём. Книгу Огня написали первые таахонцы двести тысяч лет назад на их древнем наречии, но с тех времён наш язык изменился до неузнаваемости. Как говорит мой преподаватель по диалектам: «Достаточно лишь одного неверно переведённого слова, чтобы исковеркать смысл всего сказанного». А Книга Огня перелагалась множество раз и, возможно, слово, переведённое с древнего таахонского как «потомки», на самом деле означало более конкретное «дети», то есть прямые потомки, а не последующие поколения. Теперь понимаешь? Похоже, твоя мама, как дочь Огнеслава, не унаследовала от него волшебных сил, но они проявились через поколение, то есть в тебе… В общем, мне это видится так, но, возможно, я не прав, – заключил Кир, разведя руками.
– Если честно, думаю, тут какая-то ошибка, – возразила Лия. – Сколько себя знаю, ни разу не замечала за собой ничего волшебного.
– Вот именно что не замечала, – ответил мальчик и весело подмигнул.
Ребята загулялись. Наступали сумерки. Сквозь медленно плывущие сизые облака уже проглядывала бледная луна, хотя звёзды ещё не показывались. Трель синехвостки давно смолкла, и теперь слышался голос одинокой ночной птицы. Лия настолько погрузилась в раздумья, что не заметила, как оказалась возле стен древнего замка. Построенный у входа в пещеру, он вырастал из горной породы, словно ласточкино гнездо, прилепленное к скале. Высоченные башни растворялись во всё синеющем небе.
– Хочешь – зайдём, познакомишься со своим двоюродным дедом? – простодушно предложил Кир.
– Что? Прямо сейчас? – смутилась Лия, робко глядя на тёмные тени каменных орланов, безмолвно охраняющих входные ворота. – А это обязательно? Может, как-нибудь потом?
Догадки Кира о её принадлежности к правящему роду звучали довольно весомо, но всё же, что если мальчик не прав и она попала сюда по ошибке? Заявиться в замок и провозгласить себя волшебницей, двоюродной внучкой Верховного Чародея – не ровен час, примут за самозванку…
– Ну ладно, раз не хочешь сейчас, можно и завтра, – сказал Кир. – Пойдём. Не знаю, как ты, но я лично умираю с голоду. Бабуля уже наверняка заждалась и что-нибудь вкусненькое приготовила.
После слов о еде Лия почувствовала, насколько сильно проголодалась, и тут же вспомнила о дедушке. Необходимо как можно скорее сообщить ему, что с ней всё в порядке. Вдалеке за замком виднелись одноэтажные цветные домики. В окнах зажигались один за другим яркие квадраты света. Туда ребята и направились, вперёд по просёлочной тропе, сменившей дорогу, вымощенную чёрным камнем. Вскоре они вышли на круглую рыночную площадь, где торговцы, по большей части крохотного роста (карлики – сообразила Лия), суетливо убирали с прилавков свой товар: овощи, свежие и сушёные грибы, корзины с кедровыми орехами, аппетитные лакомства, деревянные поделки, зонты с резными рукоятками, плащи и дождевики всех размеров и фасонов. Кир остановился возле одной из лавок, где ещё лежали всевозможные сладости из кедровых орешков: засахаренные драже на развес, халва, козинаки, тянучки, батончики с начинкой из кедрового молока и много чего ещё, что буквально глаза разбегались. «Возьмём халвы к чаю», – сказал мальчик. Пожилой карлик с хитрым прищуром взвесил ему триста грамм.
Пока Кир расплачивался, Лия с любопытством рассматривала диковинный товар на соседних прилавках и вдруг увидела нечто неожиданное. В нескольких шагах от неё полная женщина бережно раскладывала по коробкам чёрные полупрозрачные шары на деревянных подставках. Девочка аж в лице поменялась.
– Кир, смотри, а ведь у моего дедушки точь-в-точь такой же есть! Вот, получается, как к нему попал этот сувенир…
– Да уж, у твоего деда он теперь, наверное, просто на полке пылится, – почему-то вздохнул мальчик.
Глава 5.
Кир остановился возле низкой деревянной калитки, выкрашенной в тон сиреневого одноэтажного домика, который виднелся за ней в глубине сада.
– Кстати, ты же вроде говорил, что занятия в школе начинаются в сентябре, – вспомнила Лия. – Почему тогда ты приехал сюда так рано, в августе?
– Бабушку проведать, да и по Огоньку соскучился, – ответил Кир, отпирая замок.
– По кому? – переспросила Лия, входя внутрь, и тут же обомлела.
С веранды дома им навстречу устремилось какое-то странное животное: большая чешуйчатая голова, перепончатые крылья, длинный хвост; жёлтые миндалевидные глаза светились в сгущающихся сумерках. Зверь пронзительно взвизгнул – из пасти вырвался лоскут пламени. «Дракон», – подумала Лия и в ужасе отпрянула назад. Крупный ящер, ростом чуть больше её самой, набросился на Кира и повалил его на землю.
– Ну-ну, Огонёк, хватит тебе, – кричал мальчик сквозь смех, уворачиваясь от крылатого друга, лижущего ему лицо длинным раздвоенным языком.
Лия замерла в стороне как огорошенная. Наконец Кир поднялся на ноги и подозвал её:
– Не бойся, иди сюда! Это карликовый дракончик, он не опасный.
– А я и не боюсь, – пробормотала девочка и, нерешительно приблизившись, встала чуть позади Кира.
– Огонёк, познакомься – моя новая подруга Лия, – сказал мальчик, делая шаг в сторону, и она очутилась нос к носу с драконом.
Он проскрежетал что-то по-своему и всем весом уткнулся ей в плечо – от неожиданности Лия даже пошатнулась. Крылатый зверь дышал влажно и горячо, обжигая ей щёку, и девочка, не ожидавшая таких в прямом смысле тёплых объятий, неловко похлопала его по спине. Чешуя на ощупь оказалась жёсткой и прохладной.
– Это он тебя поприветствовал, – перевёл Кир. – Ласковый парень. Ну всё, Огонёк, будет, хватит нежностей.
– Он что, тоже разговаривает? – удивилась Лия.
– Разговаривает конечно. По-драконьи, правда. Я этот язык плохо знаю, в школьной библиотеке даже словарей нет – здесь такой зверь в диковинку. По-нашенски всё понимает, но отвечает по-своему. Я его с острова Ява привёз в прошлом году. Мы там с моими предками в отпуске были, на вулкане Аграгунг. Сам за мной увязался и все две недели ни на шаг не отходил – видимо, не было у него там родных, что ли… В общем, подружились мы. Я еле родичей уговорил его с собой взять. Знала бы ты, как он радовался. В Малую Таахонку, понятное дело, ему нельзя – вот я и езжу сюда летом время от времени его проведать. Зато зимой мы неразлучны.
– И что, он прямо у вас в доме живёт? – поинтересовалась Лия, рассматривая огромные сильные лапы дракона и длинные перепончатые крылья, размах которых наверняка составлял не меньше трёх метров.
– Не, внутри никак – храпит он, но дело не в шуме. Просто из ноздрей частенько пламя вылетает. Может что-нибудь подпалить невзначай. А поспать Огонёк любит, да и нравится ему на свежем воздухе. Мы поначалу боялись, как заморский зверь нашу зиму перенесёт. Подумывали для него большую обогреваемую конуру построить, а он ничего, привык. Я уж потом в справочнике о волшебных животных прочитал, что карликовые драконы низкие температуры легко переносят и быстро приспосабливаются к любым погодным условиям.
Тут скрипнула дверь. В освещённом проёме нарисовалась могучая фигура.
– Кир, это ты? – послышался низкий женский голос. – Где ты ходишь? Ночь на дворе!
– Да, ба, это я! – выкрикнул Кир – И я не один, у нас гости.
Всё ещё уворачиваясь от ласк дракончика, ребята пошли к домику по узкой тропинке, сложенной из разноцветных камней в геометрическую мозаику. По обе стороны, в разбитых с дотошностью клумбах, росли садовые цветы: маки, дельфиниумы, люпины, купальницы, лилии, лилейники, молодила, декоративные луки, нивяник и рябчик камчатский. Разумеется, Лия, как жительница большого города, всех этих названий знать не могла и такое разнообразие цветов видела, пожалуй, лишь в ботаническом саду.
Подходя ближе к домику, она заметила, что выглядит это жилище довольно странно. Дом был построен из сиреневых блоков вулканического туфа; на фасаде, слева от входа, в шахматном порядке крепились цветочные горшки, с которых зелёными гирляндами ниспадали ампельные растения; а справа – висели всевозможные старинные предметы бытовой утвари: утюги, серпы, грабли, колёса от телег и даже плетёные лапти. Лия приостановилась, с удивлением рассматривая столь странный коллаж из цветущего и ветхого.
– Это мой дед из Внешнего мира натащил, – шепнул Кир, – нравилось ему собирать всякие человеческие штуки. Бабушка постоянно с этим боролась. Она обожает разводить цветы и хотела, чтобы они украшали весь фасад. Пререкались, спорили – и в итоге поделили стену пополам: одна часть на дедовы инструменты, другая – на бабушкины цветы. А когда дед умер, она решила так и оставить всё, как память.
Чуть в стороне от крыльца громоздилась похожая то ли на гнездо, то ли на небольшую пещеру конструкция, сплетённая из множества веток и прутиков и окружённая насыпью из камней, – здесь и пристроился Огонёк на ночёвку.
Ребята поднялись на веранду. На пороге стояла великорослая пожилая женщина в цветастом платье и тапочках. Несмотря на преклонные лета, назвать её старушкой язык не поворачивался. Виду она была крепкого и решительного. На голове – седина, но в укладке; в ушах – чёрные стеклянные шарики; нос картошкой и волевой взгляд.
Уперев могучие руки в бока, женщина укоризненно проговорила низким грудным голосом:
– Кир, ну почему же ты заранее не предупредил? Я бы что-нибудь особенное состряпала для гостьи.
– Да у тебя и так всегда вкусно, – бросил мальчик, протискиваясь мимо бабушки в дом. – Кстати, что на ужин? Я с голоду умираю…
– Кир, ты разве нас не представишь? – вдогонку внуку крикнула женщина и, не дождавшись ответа, ласково обратилась к Лие: – Как тебя зовут?
– Лия, – смущённо выговорила девочка, до сих пор растерянно стоявшая в дверях. – У вас очень красивые цветы, – добавила она и дотронулась до роскошных белых бутонов, свисавших из ближайшего к ней горшка возле входа.
С быстротою молнии (Лия даже не успела понять, что случилось) Кирова бабушка одёрнула руку девочки – и вовремя. Невинные бутоны вмиг раскрылись, превратившись в зубастые пасти, и, словно многоглавое чудовище, принялись яростно клацать на том месте, где только что находились Лиины пальцы.
– Это же зубоцвет сторожевой! – воскликнула хозяйка, в испуге схватившись за сердце. – Куда ж ты руки тянешь! Он тебе чуть пол-ладони не сцапал!
– Извините, я не зна…
– Да как можно таких вещей не знать! Зубоцвет для охраны дома держат, и слушается он только тех рук, которые его посадили, а сажали мы с Киром.
Женщина погладила лепестки кончиками мясистых пальцев, приговаривая: «Всё хорошо, зубик». Бутоны снова плотно сомкнулись и, как показалось Лие, заурчали.
– Пойдём в дом. Ты, наверное, тоже проголодалась с дороги. Меня Агнией звать.
Лия, мысленно посетовав на Кира за то, что он оставил её одну, переступила порог и оказалась в просторной комнате. Посередине, друг напротив друга, расположились два дивана, обитые красной материей. Между ними вписался маленький деревянный столик, единственная конусообразная ножка которого была вырезана в форме вулкана. Сверху громоздилась люстра с множеством висюлек-шариков, подобных тем, что болтались в ушах у Агнии, и через полупрозрачное стекло преломлялся свет десятков свечей, отчего на потолке прыгали причудливые тёмные отблески. Слева всю стену занимал высокий книжный шкаф. Возле него – красное, в тон диванам, кресло с начатой книгой на подлокотнике. А рядом, за чуть приоткрытой дверью, угадывался коридор, ведущий в комнаты.
Справа же от входа находилась кухня. Лия вошла вслед за Агнией. Над массивным столом светлого дерева с потолка свисали до блеска начищенные кастрюли и сковороды, а посередине стола, на ажурной салфеточке, красовалась высокая, отлитая по форме вулкана ваза, из которой выглядывал пёстрый букет. Кир уже накрывал на стол, и Лия взялась помогать, однако цветов больше не трогала. Бабушка копошилась в углу, возле необычной печки в виде глиняного конуса с усечённой вершиной, так же как и многое в этом доме, повторяющей форму вулкана. Лия не заметила ни спичек, ни кнопок, – словом, ничего, чтобы разжечь огонь. Агния деловито потёрла руки, и тут случилась одна странность – Лия едва стакан не выронила. Как только женщина отняла друг от друга ладони, между ними показался маленький ярко-красный огонёк. Она аккуратно поместила его на вершину конуса, а сверху поставила большую сковороду: «Пять минут и готово». «Вот так чудеса», – подумалось девочке.
– Пойдём пока вызовем Малую Таахонку, – окликнул её Кир из гостиной.
– Дедушка! – спохватилась Лия. – Он, наверное, уже заискался меня!
Ей до сих пор было невдомёк, каким образом они свяжутся с посёлком, ведь здесь нет ни телефона, ни компьютера.
Кир стоял возле книжного шкафа. Лия подошла, и тут же взгляд её невольно упал на ряды разноцветных корешков – к чести хозяйки надо сказать – без единой пылинки. Красной полосой выделялся десятитомник «История Таахона». Далее почему-то следовали «Огненные фокусы для детей» в мягкой жёлтой обложке. Их притесняло практическое экспресс-пособие «Огонь в прикладных целях» в сером тканом переплёте с тиснёными на нём язычками пламени. После выпирал высокий зелёный корешок «Подробного вулканологического атласа». Затем взгляд Лии остановился на чёрном обтрёпанном торце с выведенной на нём надписью серебряными, частично стёршимися буквами «Книга огня», – это о ней сегодня упоминал Кир.
На верхней полке сгруппировались семейные фотографии, с которых на Лию смотрели по большей части незнакомые ей люди. На одном снимке в маленьком широко улыбающимся ребёнке с веснушчатым носом и ртом на пол-лица она узнала Кира. Другой чёрно-белый портрет изображал супружескую пару: статная женщина с короткими светлыми волосами – Агния, и едва доходящий ей до плеча муж.
– Ну что, связываемся? – окликнул Лию Кир, но она не расслышала.
Её взгляд замер на групповой фотографии: десятка два мужчин и женщин позировали на фоне бревенчатых домиков, окружённых берёзовым лесом. Это же Малая Таахонка! Лия схватила снимок в руки.
– О, какая древность! – послышался за спиной бас Агнии. – Собрание в Малой Таахонке лет шестьдесят назад. А это муж мой, раньше там работал, – она ткнула пальцем в круглого коротышку, стоящего с краю. – Горан, – продолжала Агния, указывая на высокого сутулого парня, выглядывающего поверх остальных голов, – тогда он, конечно же, ещё не был Главой Администрации… А вот и Огнеслав впереди – мне кажется, один из его последних визитов в роли Правителя…
– Это ведь твой дедушка, правильно? – тихо спросил Кир.
– Да, – кивнула Лия.
Посередине группы стоял дед, красивый, улыбающийся, с длинными каштановыми волосами – в точности такой же, как на свадебной фотографии, которая висела в гостиной его дома в Малой Таахонке. Получается, деда Слава – и правда тот самый Правитель Огнеслав.
– Надо же, тут и твой дедушка, оказывается, есть, – заинтересовалась Агния, не поняв, о ком говорят ребята. – Кто? Покажи.
– Ба, Огнеслав – её дедушка, – сказал Кир.
– К-как Огнеслав? – недоверчиво посмотрев на Лию, переспросила женщина. – Он же, ну… не волшебник больше, и потомки… то есть…
Кир усадил бабушку в кресло и в двух словах рассказал о сегодняшней встрече в трамвае, заодно поделившись своими соображениями по поводу родства Лии и Огнеслава. Агния слушала внука с неподдельным интересом, озадаченно кивая головой. Когда он закончил, в комнате повисло молчание, приправленное запахом чего-то горелого.
– Ужин! – спохватилась бабушка и, вскочив с кресла, помчалась на кухню.
Не выпуская из рук фотографию, Лия с открытым ртом наблюдала через дверной проём, как Агния безо всяких прихваток убрала с печи горячую, недавно ещё сияющую металлическим блеском, а теперь изрядно подкоптившуюся сковороду, провела над конусом рукой – и огонь погас.
– Нужно связаться с Малой Таахонкой, – напомнил Кир.
– Ах да, – обернулась Лия, возвращая снимок на место.
Мальчик держал в руках чёрный стеклянный шар с миниатюрным вулканом внутри.
– И у тебя такой есть! – удивилась она.
– Это голограммный связной или просто голограммник.