Текст книги "Берегиня. Противостояние Морене"

Автор книги: Ксения Лонг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Ксения Лонг
Берегиня. Противостояние Морене

Предисловие

Издавна у древлян завелось, что Мироздание, созданное Родом Творцом, делится на три мира: Навь – Астральный, Явь – Верхний и Правь – Высший.

В одном из этих миров люди и добрые мифические существа живут бок о бок в гармонии и согласии. Лесные и домашние духи помогают людям держать дом в порядке и чистоте, присматривать за скотом; дают плодородную почву для богатого урожая и выводят заблудших путников на знакомую им тропу. Люди же в свою очередь благодарят их разными угощениями и радушием – то мир Яви, чьи жители поклоняются богам Высшего мира и мира Нави. И если богов Прави люди почитают искренне и с уважением за их благие деяния, то последних, больше из-за страха перед тёмным могуществом.

Сам мир Нави представляется загадочным и пугающим местом, куда слетаются души умерших, чьей судьбой в дальнейшем распоряжается Вий, хранитель душ ушедших. Астральный мир состоит из множества ярусов, где самые нижние граничат с Хаосом, а правит тем миром Чернобог – бог Разрушения.

Мир Прави – пространство светлых богов, состоящее из девяти небес, где создаются законы Мироздания и вершится управление силами Вселенной. Возглавляет этот мир Отец Сварог – бог Кузнец вместе со своею женой Ладой – богиней Любви и Красоты.

И оставались эти три мира едиными, поддерживая Равновесие Вселенной до тех пор, пока Морена, богиня Смерти и Зимы, уставшая от долгих веков прозябания в Астральном мире, не обозлилась на людей за недостаточное ей поклонение и внимание, которыми в отличие от неё были окружены её сёстры Лёля – богиня Весны и Любви и Жива – богиня Лета и Жизни. Тёмная богиня сочла это за оскорбление со стороны людей, ставшее последней каплей терпения. Гнев Морены был настолько сильным, что она решила покинуть Навь, захватить власть над жителями мира Яви, подчинить себе её существ и показать людям, чем может обернуться гнев богини Смерти…

Светлые боги пытались образумить её, вернуть в Навь и заставить пройти обряд очищения, чтобы она переродилась и оставила мир людей в покое, но богиня была непреклонна и беспощадна. На одних землях она испортила плодородие почвы, отняв у жителей возможность выращивать сельскохозяйственные культуры, на другие наслала сильные морозы, от которых слабые телом сразу умирали. А призвав низших существ, что были в её подчинении, и заручившись поддержкой других богов Нави, Морена покрыла всю землю мраком, дав свободу разной нечисти и позволив ей изводить простой люд, а бо́льшую часть добрых существ отравила зёрнами зла, посланными на земли с чёрным дождём:

– Я Морена, богиня Смерти и Зимы, и я пришла по ваши души, – таковым было послание жителям Яви.

Её соратники твёрдо держали оборону и не пропускали Высших богов, позволяя богине Смерти окутывать новые земли своей тёмной магией, и чем сильнее становилось противостояние богов, тем больше бедствий и несчастий Морена насылала на Явь, сея кругом сплошной Хаос.

Боясь навлечь на Верхний мир непоправимые беды, светлые боги отступили. Сокрушённые своей беспомощностью, они обратились к Вершительнице Судеб, Великой Макошь, в надежде узнать, как им остановить Морену и освободить Явь от гнёта её власти. И тогда поведала им Макошь о том, что уже есть на свете та, кому будет под силу одолеть тёмную богиню и вернуть мир на земли людей, и что совсем скоро она проявит себя.

Но время шло, а Морена так и продолжала свободно властвовать на землях Верхнего мира. Светлым богам только и оставалось, что скрытно помогать людям, оберегая их от опасностей и терпеливо ждать появления великой героини. Некоторые боги зовут их Спасительницами Равновесия, другие – Берегинями.

I

В большой теплой деревянной избе старушка с десятилетней внучкой собирались на прогулку. Девочка с интересом разглядывала замысловатые узоры из чёрных и красных нитей на рукавах своей длинной опоясанной рубахи. По просьбе бабушки Евы она отвлеклась от занятия и послушно подала ей деревянную трость, и уже хотела выбежать на улицу, как вдруг услышала:

– Аннушка, ты уже поклонилась богам перед тем как выйти из дому? – старушка указала на маленьких деревянных кумиров, что стояли в углу избы.

Девочка остановилась в дверях и повернулась к бабушке, посмотрев на неё большими голубыми глазами:

– Ба, скажи, зачем мы каждый день это делаем? Боги обидятся на нас, если мы забудем поклониться или помолиться им?

Ева Никитишна по-доброму посмотрела на непоседливую внучку, продолжающую стоять в проходе и водить носком своей маленькой ножки по деревянному полу. Детская беззаботность десятилетнего ребёнка не позволяла зацикливаться на плохом, маленькая Анна несла в себе свет, который подпитывала только приятными воспоминаниями, а плохие забывались сами собой, за ненадобностью. Понимая это, старушка улыбнулась:

– Не обидятся, дорогая, мы делаем это больше для себя, чтобы боги оберегали нас. – Ева Никитишна с грустью опустила глаза. – Раньше всё было по-другому, Аня, наш мир не таил в себе так много опасностей как сейчас, и никто не знает, когда это прекратится и прекратится ли… Поэтому каждое утро мы кланяемся богам и просим приглядеть за нами и защитить от бед.

– Прекратится… – задумавшись, девочка положила руки на щёчки и чуть сдавила их, затем опустила руки и подбежала к бабушке. – Ба! А как прекратить эти…опасности?

– К сожалению, я не знаю, Аннушка, – старушка погладила внучку по русым волосам, собранным в пышную косу до плеч. – Однажды у нас был шанс на спасение, но теперь…я не… – губы Евы Никитишны дрогнули, – я не знаю, что будет дальше.

Маленькая Аня коснулась сухой жилистой руки, подняла на бабушку глаза и сказала, успокаивая:

– Не расстраивайся, ба, в нашей деревне спокойно, мы просто останемся здесь навсегда, чтобы никогда не сталкиваться с опасностями и всё будет хорошо.

Ева Никитишна улыбнулась наивности ребёнка:

– Как бы я хотела, чтобы так оно и было. Ну, пойдем. – Поклонившись кумирам богов и взяв по корзине, бабушка с внучкой за ручку вышли в сени, а оттуда на улицу.

Приятным выдалось утро. Тихим. Солнце ещё не взошло, но небо уже начинало белеть на горизонте, оповещая о приближении первых солнечных лучей. В этот седьмой день второго летнего месяца Ева Никитишна хотела собрать тра́вы для своих снадобий, что находились на входе в тёмный лес рядом с деревней. Отец и старший брат Ани уже ушли работать в поле, чтобы успеть сделать часть работы до наступления жары, и некому было присмотреть за младшим ребёнком, поэтому Ева Никитишна взяла внучку с собой. Сама девочка очень любила проводить время с бабушкой, смотреть и иногда помогать ей в приготовлении различных мазей и снадобий, попутно обучаясь знахарству.

Подойдя к лесу, бабушка строго-настрого предупредила:

– Запомни, Аннушка, в лес нельзя заходить дальше восьми шагов. – После этого она переложила большую корзину в свободную руку и стала присматриваться к разным травам и цветам в поисках нужных, а внучке поручила найти Плакун-траву, которая, судя по памяти, должна была расти где-то рядом с местом их остановки.

Девочка сначала присела недалеко от бабушки, рассматривая редкие11
  В знач. количества


[Закрыть] цветы и травинки. Постепенно передвигаясь на корточках, она уходила всё дальше от старушки, пока не заметила нужную траву под широким кустом, что рос немного дальше от тех мест, куда разрешила заходить ей бабушка. Маленькая Аня оглянулась на старушку, но та была занята сбором трав.

«Ничего не случится, если я пройду немного дальше», – подумала девочка и, медленно передвигаясь, направилась в сторону Плакун-травы. Аня пыталась дотянуться до цветка и не поцарапаться о ветки кустов, и, когда она, наконец, смогла его сорвать, то поодаль увидела ещё одну Плакун-траву. Девочка огляделась по сторонам, прислушалась и только после этого сделала пару шагов в сторону растения. Но когда она повернулась, чтобы вернуться к бабушке, то неожиданно поняла, что теперь не видит знакомых кустов, которые проходила. Озираясь по сторонам, маленькая Аня тихо и неуверенно позвала:

– Бабушка?

– Далековато ты забрела от дома, Аннушка, – кто-то с усмешкой прохрипел за её спиной.

Обернувшись, девочка застыла на месте: перед ней парила в воздухе нечисть, отдаленно напоминающая образ старого Лешего. Пустые глазницы, казалось, жадно рассматривали неподвижное от страха тельце ребёнка. Из приоткрытой зубастой пасти стали выделяться тонкие ниточки слюней. Сущность склонила голову набок, и из её левой руки что-то выпало. Присмотревшись, Аня с ужасом поняла, что это останки детского скелета. В этот же миг её глаза расширились, а приоткрытые губы стали подрагивать. Она ещё никогда не видела вживую отравленную нечисть, о которой бабушка рассказывала жуткие истории. Девочка не верила ей, считала их обычными страшными сказками перед сном, и никогда бы не подумала о том, что однажды и вправду столкнётся с одним из этих злых существ…

Она хотела сорваться с места, но тело, скованное жутким страхом, отказывалось подчиняться.

– Мм… – промычала нечисть, громко вдыхая. – Детский страх особенно сладок. – Безобразное существо расплылось в мерзкой широкой улыбке.

Не найдя в себе сил отвести взгляд от пустых глазниц Лешего, маленькая Аня попыталась сглотнуть вставший в горле ком.

– Даже не знаю, поиграть с тобой ещё, или… съесть тебя сразу?! – на последней фразе Леший раскрыл свою большую пасть и ринулся на девочку. Аня громко взвизгнула и сжалась, сильно зажмурив глаза, заставляя скопившиеся в них слёзы быстрым ручьем спуститься по щекам.

Послышался стук трости по земле, и едва чудовище попыталось добраться до ребёнка, как мощный удар сильного порывистого ветра отбросил Лешего на огромное расстояние от девочки. Воздушная стихия, целенаправленно ударившая по нечисти, обогнула Аню, не причинив ей вреда. Раскрыв от удивления заплаканные глаза и боязливо оглянувшись, девочка увидела позади себя темную фигуру, едва различимую во мраке лесных теней, но десятилетняя Аня навсегда запомнит силуэт и янтарный цвет глаз своего спасителя.

– Уходи, – приказал грозный старческий голос. После недолгой паузы он добавил: – Ты попала в завесу, созданную нечистью, иди по правую сторону вдоль красных кустов бересклета и выйдешь из неё.

Девочка смахнула остатки слёз и слегка вытерла мокрое лицо ладошкой. Она сжала ткань белой рубахи, потупила взгляд вниз и прошептала:

– Мне страшно…

В ответ послышался короткий вздох, после чего девочка почувствовала лёгкий теплый ветерок вокруг себя. В ветряном потоке кружились сине-фиолетовые цветочки медуницы, Аня заворожённо наблюдала за ними, потом вновь потерла глаза и судорожно вздохнула, успокаиваясь.

– Они укажут тебе путь. Ступай, дитя.

В этот раз голос прозвучал мягче. Но когда Аня решила обернуться, чтобы поблагодарить за своё спасение, никого уже не было на том месте.

Оказалось, завеса, подобно рыбацкой сети, поймавшей в себя рыбу и тянувшей её на поверхность, незаметно увела девочку в самую глубь леса. Уже приближаясь к выходу, маленькая Аня услышала надрывный, тревожный голос бабушки, зовущий её. Выйдя к Еве Никитишне, девочка не сдержалась и с глазами, вновь полными слез, побежала к ней, обнимая так сильно, словно искала в этом жесте защиту от всех горестей мира.

– Ба! Они и вправду оберегают! Вправду… приглядывают…

– Аннушка! Как же я испугалась за тебя! Слава богам за твою сохранность…

Крепко обнимая внучку, Ева Никитишна пыталась утихомирить бешеное биение своего сердца. Боялась она за Анну больше всего на свете, так как любила всем сердцем и души в ней не чаяла. Поэтому вечером того же дня задумалась она о том, как оградить любимое дитя от нечисти разной, которой разгневанная богиня дала свободу на их землях.

Уже через несколько месяцев, вручая своей любимице заговорённый амулет Лельник, Ева Никитишна строго предупредила:

– Вот, Аннушка, в день, когда меня не станет, я хочу, чтобы ты надела этот амулет, спрятав от чужих глаз. Он защитит тебя от нечисти и сбережёт от возможных тягот жизни. А, уходя в комнату, приговаривала в полголоса: – Да простят меня боги, но не дам, не позволю погубить им и её тоже.

Не ведала ещё маленькая Аня того, о чём знала Ева Никитишна. С любопытством рассматривая незатейливый оберег, девочка пока не знала, чего именно опасалась старушка, отдавая амулет, но выполнила пожелание любимой бабушки спустя три года, как и было велено – в день её смерти. На тот момент Анне уже исполнилось тринадцать лет, и неведомо было ей, что совсем скоро произойдёт то, что перевернёт её жизнь.

Буквально через три месяца, в ночь перед днём зимнего солнцестояния, на их поселение напала нечисть: безобразные Ырки с горящими белыми глазами выскакивали из ниоткуда и набрасывались на жителей поселения, возвращавшихся в свои дома. Низшая нечисть впивалась своими клыками в их шею и плечи, высасывая кровь. Упыри и Навьи врывались в избы, одних людей пугали до смерти, а других мгновенно душили или изводили в муках.

Спавшая в это время Анна вздрогнула от того, что кто-то начал её трясти, при этом что-то неразборчиво говоря. Когда девочка полностью проснулась, то поняла, что это был отец, требовавший, чтобы она скорее встала с постели и одевалась.

– На деревню напали!

После этих слов для Анны всё было как в тумане. Она впопыхах схватила одежду, подготовленную перед сном для утренней прогулки: зимний тулупчик из овечьей шкуры, тёмного цвета чёботы и свой амулет Лельник, который оставила на столе, забыв надеть после купания. Выбежав из избы через заднюю дверь, ведущую в поле, Анна обернулась и увидела жуткую картину: кругом сновала разная нечисть и нападала на жителей деревни, некоторые дома стали полыхать ярким огнём, со всех сторон были слышны крики мужчин, женщин и детей. Она увидела, как издалека к ним с бешеной скоростью несется озлобленный Вампал – чёрный зверь, схожий внешне с волком-оборотнем. Он был под три метра ростом, из его клыкастой пасти во все стороны брызгала слюна, а глаза горели красным, словно были переполнены безумием и гневом.

От ужаса Анна встала как вкопанная, заставляя бежавших рядом отца и брата остановиться. Поняв, почему дочь застыла, мужчина, не медля ни секунды, взял её на руки и побежал вместе с сыном как можно дальше от лютого зверя. Может, он и понимал, что им, возможно, не выбраться живыми из этого воцарившегося хаоса, но мужчина хотел верить, что если не останавливаться, если приложить чуточку больше усилий, чем это делали остальные, и не дать страху одолеть дух, то исход может быть совершенно другим. И если не для него, то хотя бы для детей.

Направляясь в сторону реки, отец Анны спиной ощущал, как огромные лапы зверя со свистом рассекали воздух. Из-за подступающего страха мужчина покрылся холодным потом, дочь крепче прижималась к отцу и стала беспрестанно шептать молитву. За ними бежал юноша пятнадцати лет, старающийся не отставать, но силы уже начинали покидать его.

Нагнав беглецов, зверь замахнулся лапой, разбросав всех в разные стороны. Девушка оказалась на снегу чуть дальше от отца. Брат же Анны отлетел в противоположную сторону от семьи и упал на камень, немного торчавший из-под снега острой гранью, разорвав штанину и оцарапав часть голени. Сжав губы, чтобы не издать ни звука, превозмогая боль, он стал медленно двигаться назад от Вампала. Лютый зверь не обращал внимания на юношу, он медленно продвигался к их с Анной отцу, не сводя с него обезумевших глаз. Взгляд же самого мужчины сочетал в себе страх за жизнь всех троих и твёрдое намерение противостоять зверю. Быстро, но осторожно их отец встал на ноги и, не сводя глаз с хищника, сорвался с места. Увернувшись от броска Вампала, мужчина прыгнул зверю на бок, ухватился за густую шерсть и попытался сжать его шею.

Девочка, всё ещё сидевшая на снежной земле, с ужасом смотрела на происходящее, напряжённо сжимая руками снег. В глазах уже стояли слёзы, а губы подрагивали.

Невольно в её памяти всплыло воспоминание о недавней тихой жизни: вот Анна достаёт из печи горячий хлеб. Отец и Яромир, брат девочки, уже пришли на обед после долгой усердной ремесленной работы. Все трое сели за стол.

Мужчина хорошо отзывался о навыках сына, который уже постиг многие тонкости плотницкого ремесла и был особенно удачлив в резьбе по дереву. За столом отец сказал, что хотел бы взять Яромира на плотнические работы в город Полоцк, где жила его сестра. Юноша давно стал хорошим помощником, и поездка за тридцать две версты от дома, новая местность и люди должны были стать, по мнению отца, полезным опытом для него.

– Это так далеко, – с грустью отозвалась девочка, – мне будет тяжело оставаться без вас так долго.

– Ну, будет тебе, Аннушка, – сказал мужчина по-отечески. – Ты ведь можешь с нами отправиться, Анисья примет тебя с радушием, точно знаю.

По натуре своей отец их, Казимир, был человеком суровым, но по-своему добрым. Ростом под метр восемьдесят, широкоплечий, с выгоревшими рыжеватыми от солнца волосами и окладистой бородой. В детях своих души не чаял, но старался часто не показывать этого, чтобы сильно не избаловать вниманием и вырастить их людьми достойными. Он много трудился для них и всегда поддерживал, как только мог. Аннушку отправлял к Еве Никитишне, чтобы та научила девочку основам знахарства, готовке, прядению и ткачеству. Сына же брал с собой в поле работать, а зимой практиковал с ним разные ремёсла, чтобы в будущем Яромир мог любую работу сделать.

В суровую реальность Анну вернул громкий рёв Вампала. Она увидела кровь на шерсти зверя: Казимир воткнул в его шею охотничий нож, распоров часть кожи. Дикий рёв оглушал, дезориентировал. Казимир не удержался и, когда Вампал, обезумев, стал извиваться от боли, упал спиной на снежную землю. Из его груди вырвался сжатый стон боли. Он услышал надрывистый крик дочери:

– Тятя!

Анна, одолеваемая страхом, почувствовала невероятный прилив силы и в ту же секунду сорвалась с места в сторону отца. Упав рядом с ним на колени, она стала тревожно осматривать его. Казимир взял её за руку и крепко сжал:

– Бегите, пока зверь… пока не видит вас. – Голос его звучал тихо, отрывисто.

– Вставай, бать, куда же мы без тебя. – Несколько слезинок упало на лицо мужчины. Его взгляд оставался твёрдым и решительным. Уголки губ слегка поднялись, Казимир хотел ещё что-то сказать дочери, как вдруг со стороны деревни раздался пронзительный крик. Анна подняла голову и увидела, как нечисть стала бежать в разные стороны, опасаясь чего-то. Тем временем Вампал, скалясь и тяжело дыша, поднял озлобленный взгляд на Анну и Казимира и стал медленно идти в их сторону. Девочка сжала руку отца, неотрывно глядя на надвигающегося зверя.

Но не успел Вампал сорваться на бег, как в его голову вгрызлось странное существо, покрытое огнём: не то волк, не то пёс. Оно стало рьяно трясти зверя, размахивая своими большими белыми крыльями, покрытыми слоем огня. Внезапно ночное небо озарилось ярким светом, и Анна увидела, как над деревней повис купол солнечного света, за которым последовала новая волна истошного крика нечисти. Такой же крик она услышала и со стороны, где должен был находиться брат. Она почувствовала, как рука отца сжала её ладонь. Повернувшись в сторону Яромира, Анна увидела, как над уже мёртвым телом брата сидел Ырка и пронзительно кричал окровавленным ртом, стараясь спрятаться от света огненного создания, бившегося с Вампалом.

Анна не могла поверить своим глазам. Всё вокруг словно остановилось, в ушах начало звенеть, заглушая посторонние шумы. Девочка почувствовала удушье, а после накатывающее безумие, её широко раскрытые глаза смотрели на бездыханное тело брата, но она отказывалась верить в реальность происходящего, словно всё это было затянувшимся кошмарным сном. Дыхание перехватило от нахлынувших чувств. Она не знала, куда себя деть, и единственное, что могла сделать – это выплеснуть эмоции в непрерывный поток слёз и душераздирающий крик, в котором взывала имя брата.

Охрипнув, Анна обессиленно упала на снежную землю животом. С неба крупными хлопьями начал падать снег. Все голоса стихли и только звук шагов, сопровождаемый хрустом снега, нарушал внезапную тишину. Вдруг в её шею, прикрытую тулупом, уперлось что-то лохматое и стало слегка покачивать тело. Анна медленно двинула рукой, потом постаралась привстать. Волосы растрепались и теперь скрывали часть лица. Она повернула голову вбок и равнодушно посмотрела на потревожившего её зверя. Присмотревшись, девочка узнала в нём огненное божество: Семаргла. Это был дымчатого цвета большой пёс с примесью волка, который во время боя полностью покрывался огнём, словно доспехами. Божество смотрело с сочувствием в глазах.

– Где же вы были раньше…

По щеке Анны скатилась одинокая слеза. Семаргл виновато заскулил и опустил лохматую голову перед девочкой, словно прося прощение. Маленькая ослабевшая ручка легла на его макушку.

Находясь в прострации, Анна размышляла о том, кто же мог быть виноватым в произошедшем: боги, потому что не успели прийти, когда люди нуждались в них больше всего, или защитные обереги, чья сила была преувеличена жителями? А может, были виноваты сами люди, потому что не смогли защитить себя? Анна обессиленно вздохнула, продолжая слегка поглаживать макушку огненного божества, и охрипшим голосом попросила:

– Уведите нас отсюда.

Зверь присел рядом с девочкой, помогая ей забраться на себя. Её отцу нужна была другая помощь: Казимир не мог правильно подняться, ему удавалось только перевалиться на бок.

– Я отправлю к вам кого-нибудь, – сказав это, Семаргл взмахнул своими огненными крыльями и устремился в сторону деревни.

Оказавшись на месте, Анна увидела, что произошло с поселением: бо́льшая часть домов была разрушена, на земле лежало множество мёртвых тел как людей, так и нечисти. Уцелевшие собрались в небольшую кучку и шептались между собой, удивляясь, что столько богов пришло на помощь. Девочка услышала сбоку от себя строгий мужской голос, раздающий приказы. Вглядевшись в лицо мужчины, Анна узнала в нём Даждьбога, бога Света, чей кумир стоял у них дома в ряду других. Он был одет в длинную кольчугу красноватого цвета, поверх которой была накинута белая мантия. Лёгкий ветер игрался с его волосами цвета пшеницы, а глаза бога, несмотря на суровый вид, искрились лазурным светом от яркого солнечного купала, который продолжал висеть над деревней.

– Тарх, – обратился к божеству Семаргл, – я успел спасти только девочку и её отца. Ему нужна помощь, кажется, повреждена спина.

Даждьбог всмотрелся в Анну долгим взглядом, после чего спросил:

– Дитя, есть ли тебе куда идти? Выживших осталось очень мало. – Он сказал это с огорчением, словно виня себя за то, что не успел спасти больше людей.

– Да, – подала девочка тихий, охрипший голос, – в городе Полоцке…в тридцати двух вёрстах отсюда, – горло саднило, – живет тётя. Она бы могла… принять нас.

– Семаргл. – Даждьбог посмотрел на огненное божество и опустил свою тяжёлую руку на плечо девочки, и в этот миг она почувствовала, как по телу стало разливаться успокаивающее тепло.

– Понял.

После этих слов зверь присел рядом с Анной, вновь помогая залезть на себя и сесть поудобнее. Попросив держаться крепче, Семаргл взмыл в небо и устремился на северо-запад, оставляя за собой светлую огненную дымку. Девочка в последний раз оглянулась, чтобы посмотреть на остатки родной деревни. Ощущая глубокую печаль от увиденного и злясь на свою беспомощность, она пообещала самой себе, что больше никогда и никому не позволит причинить вред своим друзьям и близким.

– Нашли?

К Даждьбогу подошёл крепкого телосложения мужчина лет сорока пяти с длинной бородой и волосами медного цвета. Он был одет в золотые доспехи и красный плащ, а в руке грозно сжимал длинную секиру.

– Нет. Никаких следов ни среди живых, ни среди мёртвых.

– Тц… Будь неладна эта Морена. – Мужчина устремил грозный взгляд в тёмную даль северных земель. – Только решили, что всё вот-вот закончится, как она снова оказалась на шаг впереди.

☬

Анисья Микулишна представляла собой женщину статную и добродушную, правда, была она ещё немного ветреной и озорной, отчего в разговоре казалась моложе своих лет. Она занималась изготовлением музыкальных инструментов, эта любовь у неё появилась благодаря покойному мужу, Савелию, который и обучил её этому ремеслу. В этом же занятии нашла она утешение от своего горя. Смерть мужа совсем было подавила дух женщины, ведь вместе с ним ушла и надежда на возможное материнство. Но в ту роковую ночь, когда огненное божество громко постучало в двери Анисьи, поднимая с постели, и известило её о произошедшем, помогая донести уже спящую Анну до кровати, для женщины в тот миг словно бы сама жизнь, наконец, пришла в движение.

Анисья приютила Анну и Казимира у себя, обучила девочку своему ремеслу, а уже через два года стала брать её с собой на рынок, где и продавала музыкальные инструменты ручной работы.

Так как город Полоцк стоял на перекрёстке торговых путей, Анна могла видеть на рынке новых людей и слышать интересные истории от заморских купцов и путешественников, из которых складывала представление о дальнем мире. И постепенно она начала чувствовать, как этот таинственный мир стал манить её мятежную душу.

Купцы радовались, что по какой-то никому неведомой причине богиня Морена перестала насылать бедствия на их торговые судна и на многие земли, позволяя людям облегчённо вздохнуть. Им казалось, что, наконец-то, спустя пятнадцать лет кошмара, наступил долгожданный мир, но богиня Смерти изредка, но продолжала напоминать людям о себе и их долге перед ней за то, что она перестала рушить города и деревни. И тогда люди со всех земель обязались каждый месяц собирать для неё подношения и передавать их большому крылатому змею Аспиду – посланнику Морены.

Что касается Казимира: удар спины о землю оказался для его здоровья не таким опасным, как боялась Анна. К сожалению, мужчина уже не мог выходить куда-либо без опоры в виде клюки́. Но думалось Анисье, что причиной постепенного ухудшения состояния её младшего брата всё же стала тяжелая земледельческая работа, за которую Казимир взялся сразу после того, как пошёл на поправку. Он, конечно же, не признавал её правоты, оттого и ругались они на этой почве, хоть и не часто, но сильно. И когда Анисье всё-таки удалось настоять на своём, она отправила брата присматривать за скотом, мол, эта работёнка его точно не покалечит. Но не нравилась Казимиру такая опека сестры, потому как от лёгкой работы думы неприятные ему в голову приходили. И не знал уже мужчина, как отвлечься ему, чем заглушить чувство вины за то, что не смог защитить сына. Одно радовало: его дочь цела и невредима, осваивает новое ремесло под присмотром Анисьи. И как это часто бывает от того, что не умеют люди мысли друг друга читать и без правильного разговора в души чужие заглядывать, думал Казимир, что ему одному не найти себе места, что одному не скрыться от кошмаров, посещающих его еженощно и напоминающих о ночи, поделившей его жизнь на «до» и «после». Думал он так ровно до того момента, пока однажды Анна не подошла к нему с просьбой:

– Бать, научи меня мечом владеть. – Её светлые глаза сверкали решимостью. А суровость лица говорила о неизбежном долгом споре, если отец вдруг решит отказать в просьбе. – Я хочу иметь возможность защищать тех, кто мне дорог, и тех, кто нуждается в помощи, – добавила она.

Казимир, посмотрев на дочь долгим обдумывающим взглядом, в конце концов согласился обучить её основам, чему Анна очень удивилась. Она считала, что отец на отрез откажется от её затеи и отправит заниматься занятиями, которыми, как он раньше говорил: «должны заниматься юные девицы». Но, как и Казимир, девушка не знала, что мысли их были схожи, не знала, как сильно отец винил себя на самом деле за произошедшее, и не знала, что своей просьбой дала ему глоток свежего воздуха: мужчина воодушевился мыслью научить дочь искусству владения мечом, как его самого этому в юности научил отец.

Тем же вечером Казимир попросил местного кузнеца изготовить прочный меч, с гравировкой на рукоятке символа бога покровителя – Перуна. И как только оружие было готово, мужчина стал обучать дочь искусству боя.

Но внутренние терзания никуда не ушли и через какое-то время отразились на его здоровье. Считая себя человеком сильным и не желая получать опеку от сестры (от чего в дальнейшем прослыл в её глазах глупым гордецом), Казимир не стал говорить о своих муках, что привело к осложнениям его состояния, и когда Анне исполнилось восемнадцать, умер от хвори. Долго горевала девушка по нему, и, чтобы утешить племянницу, Анисья изготовила для неё небольшие гусли:

– Иногда мне тяжело передать чувства словами, поэтому я использую музыку. Она мой маяк, что направляет душу и излечивает её своим звучанием. – Положив аккуратно подарок рядом с племянницей, Анисья бесшумно удалилась из комнаты.

Каждый раз её сердце сжималось от опечаленного вида Анны. Женщина словно бы возвращалась в то время, когда была совершенно одна в своём доме и каждый день наблюдала одну и ту же картину в зеркале – безразличие к жизни, и это угнетало её ещё больше. И как однажды брат с племянницей помогли ей вновь ощутить вкус жизни, так и Анисья хотела помочь Анне всеми силами, но в тоже время понимала, что единственное, чем она может сейчас помочь – просто быть рядом.

Девушка сидела неподвижно рядом с окном и всматривалась в линию горизонта. Тишина стала угнетать, и она перевела взгляд на принесённый тётей инструмент. Взяв гусли в руки, Анна отметила тонкость и изящество работы, что вызвало на её губах лёгкую улыбку. Перебирая аккуратно пальчиками натянутые струны и извлекая из инструмента разные ноты, Анна старалась сложить из них мелодию, которую диктовало ей сердце. И когда у неё получилось, она поняла о чём говорила тётя.

По щеке скользнула одинокая слеза. Девушка сжала инструмент в объятиях и зажмурилась – Анна начала принимать боль скорби и, наконец, позволила ей пройти через себя, чтобы стать сильнее.

☬

Через год после смерти отца, наслаждаясь тёплым майским утром, Анна возвращалась с прогулки по полю, а войдя в дом, застала свою тётю за подготовкой к рыночной торговле.

– А, Аннушка, помоги-ка мне, дорогая, нужно всё это отнести в телегу, вдвоём сподручнее будет. – Женщина улыбнулась и стала переносить товар из дома в телегу, стоявшую напротив крыльца. Анна последовала её примеру.

Добравшись до рынка и разложив различные инструменты на прилавок, девушка стала рассматривать недавно прибывших купцов и людей, приехавших с ними. Частенько бывало, что с заморскими торговцами прибывали и обычные путники, которые таким образом путешествовали по миру. Анна выведала как-то у одного из них, что за три куны22
  Весовая и денежная единица, название монет, использовавшихся на Руси в X—XV веках.


[Закрыть] можно получить место на корабле и отправиться в новые земли.