Текст книги "Лепестки звездных цветов (СИ)"

Автор книги: Ксения Lerone

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

  Лагерь спал. Даже небесный грохот, и монотонный, барабанный бой, набирающего обороты дождя по натянутому тенту не тревожили их сны. Люди настолько умаялись в пути, что вырубались быстро и стремительно, один за другим.

   Когда черный силуэт, с уснувшей на его руках девушкой, ступил на территорию лагеря, новобранцы, похрапывая, безмятежно спали, и ни как не могли заметить ловко лавирующую между тлеющими кострами промокшую, сначала от купания, а затем и от сильного дождя, черную тень. Вода, крупными, мощными каплями била мужчине по лицу, но это не тревожило его – он любил такую погоду. Он чувствовал силу природы, силу первозданных, всемогущих богов, их мощь, какую они вкладывали в оглушающую силу грома и молний, словно звуки ожесточённой битвы, между двумя, вечно враждующими богами.

  Остановившись, мужчина замер на несколько секунду, мельком, но довольно пристально и внимательно оглядев периметр лагеря. Убедившись, что все идет по плану, он быстро вошел в серый шатер, конусообразной, многоугольной формы. Сориентировавшись в темноте, он медленно опустил девушку на собранный им еще вечером лежак. Аккуратно вынув из под нее свой плащ, мужчина, взамен, укрыл ее легкой, почти невесомой простыней.

  Уже к утру, когда солнце только-только выглянуло из-за горизонта, послышались тихие, приглушенные разговоры. Стенки шатра заколыхались, и, незамедлительно распахнулись. Лорд Леофрик выглядел сильно усталым – под глазами пролегли темные круги, лицо болезненно побледнело, а на щеке красовалась неглубокая, красная царапина. Вопросительно приподняв одну бровь, светловолосый лорд недоуменно посмотрел на Донована, недовольно уперев руки в бока.

  Темноволосый, закалывая одной рукой длинную челку, другой же, элегантно, оттопырив мизинец, держал литровую бутылку дорогого красного вина. Косо глянув на Себастиана, он улыбнулся, от чего на щеках появились ямочки, и пригубил вино из горлышка бутылки.

  – Как прошла операция? – с ленцой в голосе спросил Донован.

  – Лучше не бывает. – Хмуро произнес лорд Леофрик, недовольным выражением лица, доказывая совершенно обратное. – Как это понимать, Дон, что за попойку ты устроил!?

  Темноволосый поднял один палец вверх, задумчиво посмотрев следом. Открыв рот, он хмуро сомкнул брови на переносице, и со щелчком закрыл его обратно. Немного покачиваясь Донован поднялся на ноги, поглядывая на злющего Себастиана соловыми, сонно прикрытыми глазами.

  Лорд Леофрик сделал один большой шаг к Дону, но замер на месте, с силой сжимая ладони в кулаки.

  – До-о-он, – пророкотал его голос, будто недавняя ночная гроза. – Ты опять взялся за свое!?

  Донован лениво последовал вслед разозленному взгляду друга, увидев на том месте силуэт девушки, с головой накрытой белой простыней. Плавно разведя ладонями, облаченными в черные перчатки темноволосый, пошатнувшись, блаженно прикрыв глаза, замедленно хмыкнул.

  – Не удержался.

  – Вместо того, что-бы следить за порядком в лагере, ты развлекался с девчонкой!? – лицо лорда аж побелело от злости. Красная царапина еще отчетливее стала выделяться на щеке.

  Астрея тихо что-то пробормотала и перевернулась на другой бог, сильнее зарываясь в бывшее когда-то белым покрывало.

  – Тшш... – Донован плавно, немного замедленно, протянул руку, с выставленным указательным пальцем, к лицу Себастиана. – Ты разбудишь даму...

  Губы лорда преобразились в тонкую, белую линию. Он понимал, что сейчас его безответственному другу в пьяную голову ничего нельзя вбить. Но его безалаберность злила лорда не на шутку. До нервного тика. Медленно выдохнув, лорд призвал себя к спокойствию.

  – Приводи себя в должный вид. Через час зайду и проверю. – и больше не сказав и слова, лорд вышел из шатра.

  Взгляд Донована тут же поменялся. Те нотки лени и пьянства вдруг куда-то пропали, взгляд стал осмысленным и чистым, но все таки, где то глубоко в его синих глазах, появлялись настоящие, серые, туманные пятна. Поправив на голове черные, слегка мокроватые волосы, Донован довольно ухмыльнулся и взяв бутылку красного вина, медленно наслаждаясь каждой красной каплей, разбивающейся о землю, перевернул абсолютно полную бутылку вверх дном.

  – Кто ты?! – рука Донована от неожиданности дернулась и красные, кроваво-алые капли, в один миг впитались в черную ткань штанов. Темноволосый, непривычным для него жестом, взъерошил волосы, которые тут же, познав вольность, упали на его лицо, и медленно, растягивая каждое движение, повернулся к самодельной кровати.

  . Донован не мог не отметить, что девица, которую он сегодня ночью подобрал у берега реки, была симпатичной. Правильные черты лица, чуть бледноватые, с красным оттенком пухлые губы, были недовольно сжаты и твердо говорили о буйном, даже бойцовском нраве. Об этом рассказывала и ее мимика: Тонкие, чуть изогнутые брови, нахмурены, что еще сильнее подчеркивали практически бесцветные, пронзительные голубые глаза.

  Она, совершенно бесстрашно, но по женски стеснительно окуталась в белую простыню, и, придерживая ее тонкими пальцами, встала на ноги. Донована рассмешило такое поведение. Он ведь и подумать не мог, что девушка, решившая по своей воле отправится в армию, будет стеснятся присутствия рядом мужчины. Хоть довольно загадочного и симпатичного.

  – Где моя одежда?! – Астрея хотела ткнуть в незнакомого мужчину пальцем, но быстро опомнилась, и предотвратила едва не случившуюся глупость.

  – Где-то здесь. – Пожал плечами он. – Эту ночь я помню довольно-таки смутно.

  – О чем-ты? – брови сурово поползли друг другу на встречу. Астрея внутренне сжалась, сумбурно пытаясь вспомнить, что-же было прошедшей ночью. Но память подводила – и как всегда не в нужное время.

  – Ммм... – Донован грустно вздохнул, небрежно запуская пятерню в черные, довольно растрепанные волосы. – Не думал что ты все так быстро забудешь.

  Лицо девушки вдруг перестало излучать эмоции: Морщинки разгладились, на лице появилась легкая, непринужденная улыбка. Пожав плечиками, Астрея скинула с себя простынку, и сонно потянулась. Белая, помявшаяся ткань плавно поползла вверх. Прикрыв один глаз, другой же оставив открытым, эта маленькая чертовка, как назвал ее про себя Дон, наблюдала за сменой эмоций на его лице.

  Элегантно размяв тонкую шею, она, голыми ступнями, прошлась по влажной траве, чувствуя как ног касаются приятные, утренние росинки. На ее губах появилась хитрая, лисья улыбка. Проходя мимо Донована, без зазрения совести, с довольной улыбкой на губах наблюдавшего за ее манипуляциями, Астрея привстала на носочки, тихо прошептав:

  – Тогда ты должен на мне женится.

  Дон плавно повернул голову, встречаясь глазами с теплым, нежным взглядом Астреи. Можно было подумать что девушка влюблена в него. Он помнил много случаев, когда девушки, далеко не уродины, влюблялись в него с первого взгляда, голоса, движения. Но здесь было нечто другое.

  Донован плавно приподнял ладонь, медленно, протяжно проводя указательным пальцем по контуру подбородка Астреи. С стороны и впрямь могло показаться, что эти двое влюблены. Что в их глазах так много любви и теплоты, так много, что эти чувства могли согреть целое море.

  – Я не против, цветочек. – Мурлыкнул Донован, приподнимая пальцем лицо немного смущенной, но не потерявшей своего настроя девушки.

  – Ммм, я подумаю, милый – Она в точности повторила его интонацию, но добавила что-то лишь девичье, нежное, что-то такое, что неимоверно сильно притягивало к себе, заставляя безоговорочно, беспристрастно верить ее словам.

  – А пока прости, – Она ласково, трепетно провела шелковистыми пальцами по гладковыбритой щеке, и резко развернувшись, томно кинула через плечо: – Мне нужно одеться.

  – Да тебе и так неплохо. – немного потерянно хмыкнул Донован, но останавливать девицу не стал. Сложив руки на груди, он медленно, с загадочной, по-летнему легкой ухмылкой на губах, зашагал по диагонали шатра. Донован не отрывал взгляда от брюнетки заинтересованного взгляда. Она привлекала. И не только внешностью, которая бесспорно была по-настоящему естественной, теплой и в то же время холодной и недосягаемой, но и своим нетипичным, иногда непонятным для других поведением.

  Хоть она и хотела показаться невозмутимой и беспринципной, Донован замечал слишком плавные, неторопливые движения, как она мягко, довольно улыбалась, натягивая на себя дешевый, залатанный непомерное количество раз, серый плащ. В этих движениях он чувствовал наигранность, хотя девчонка была достойна похвалы и, как не странно удивления, не каждая крестьянская особа имела такую выдержку и, непременно, актерский талант.

  Дышать было тяжело. Каждая пройденная секунда давила на легкие, мешая сделать даже самый маленький, жалкий вздох. От стыда, от сильного желания скрыться, спрятаться под теплое одеяло, словно маленький, испуганный ребенок, Астрее хотелось провалиться сквозь землю. Но она терпела. Девушка чувствовала на себе прожигающий, жаркий взгляд темноволосого мужчины, вспоминая, как его длинные пальцы очень нежно, трепетно касались ее подбородка. Как спирало дыхание от яркого, невероятно синего, словно разразившаяся по воле всемогущих богов буря. Как было неловко и стыдно. Но помимо всего, ею двигал азарт – вымышленные картины, вымышленные действия, которые Донован с легкостью подхватывал, словно величайший игрок судьбами, и вместе с ней воплощал в жизнь.

  Гордо приподняв голову, она в последний раз посмотрела на Донована, мягко прподняв кончики губ, и отсулютовав рукой, невозмутимо произнесла:

  – Прощай.

  И спокойно скрылась за тканью шатра. Многих сил ей стоила эта невозмутимость. Оказавшись вне видимости странного, привлекательного мужчины, Астрея облегчённо, с долей усталости прикрыла глаза, медленно зарываясь пальцами во влажные, спутанные, словно воронье гнездо, волосы. Ее грудь, тщательно запахнутая в плащ, неровно вздымалась при каждом, глубоком, успокаивающим вдохом.

  Только лишь приоткрыв глаза, девушка заметила на себе пристальные людские взгляды. Не стоило огромных усилий что-бы увидеть в их глазах осуждение, возможно, даже презрение, которое четко выражались в искривленных женских и мужских лицах.

Пятая глава.

  Третий день подряд лил противный, моросящий дождь. Слабый, хилый, монотонный и нестерпимо паршивый дождь, угнетающий и так подавленных новобранцев. Многие, после дня путешествия под рыдающими небесами, начинали кашлять и чихать. Кто-то, окончательно обессилев, падал лицом в промокшую, вязкую жижу. Это в большем случае приводило к неизбежной смерти – быть задавленными своими соотрядцами, являлось самой позорной участью. Но, как бы это не было печально, под ботинками новобранцев за три дня умерло уже больше пяти человек. Каждый был сам был сам за себя.

  Поглубже натянув на голову серый капюшон, лорд Леофрик бегло пробежался взглядом по толпе. Она недовольно гудела, словно улей, полный Эсельдорских пчёл. Лорд ощущал на себе недовольные, короткие взгляды, которые, иногда казалось, насквозь прожгут его дорогой плащ. Но он намерено не замечал этого. Отворачивая голову, Себастиан задумчиво глядел вперед, где, под плотной стеной белесого дождя, скрывались первые деревья, постепенно превращающиеся в плотный, дремучий лес.

  Вид товарищей лорда Леофрика так же не поднимал настроения. Все до единого сосредоточенные, будто что-то сильно беспокоило их. Хмурые лица вовсе не радовали настрой угнетенных новобранцев. Они еще больше втаптывали настроение будущих воинов в вязкую, липкую жижу.

  В воздухе витал запах свежести с переплетением тонкого, почти неосязаемого запаха панического страха. Бывало, лорд Леофрик задавался вопросом: "Как этим трусливым людям, что боятся любой непогоды, можно доверить границы королевства?", но потом он порывисто тряс головой, прогоняя столь глупые мысли. Не все люди готовы пожертвовать собой на благо других. И за это не стоит никого упрекать.

  Резкий порыв ветра всколыхнул полы плащей всадников. Лицо женщины, одной из первых доверенных лиц лорда, приобрело неестественный белый оттенок, словно той резко стало плохо. Она плавно повела носом, нахмурив широкие светлые брови.

  – Лорд, – В голосе Бьены чувствовалась тревога. Женщина шумно втянула воздух, и ткнула пальцем в белесую, серую пустоту. – там был пожар, совсем недавно.

  Всегда светлое лицо Себастиана потемнело. После слов, его фигура как будто стала больше: Спина вытянулась, словно кто-то потянул вверх невидимую ниточку; взгляд стал суровым, холодным и твердым. Сжав поводья, лорд поднял их вверх, что-бы спустить лошадь в галоп, но его вовремя остановили.

  – Я пойду! – Тихо прошептал Донован, уткнув руку в грудь друга. Но лорд был категорически против предложения темноволосого. – Ты собираешься поставить на кон жизни других, из-за этой глупой обиды? – Саркастично отметил мужчина, недовольно сжав губы в одну тонкую, белую полоску. – Не похоже на тебя!

  – Скажи спасибо, ДОНОВАН, что я не принял меры по усмирению разгульной черты твоего характера!

  – Спасибо! – Отрывисто бросил темноволосый, и, подав команду своему жеребцу, резко сорвался с места. Капюшон слетел с его головы и волосы, выбившиеся из короткого хвоста, развивались в стороны, поддаваясь резким порывам ветра. Благо, что они не лезли ему в лицо.

   Животное восприняло скачку ни что иное, как развлечение. Жеребец рвался вперед, рьяно, резкими движениями, полностью доверяя своему хозяину и другу. Его мышцы перекатывались под толстой, гладкой шерстью, импульсами, скачками отдаваясь в фигуре Донована, настолько сильно, что удержаться на жеребце было практически нереальной задачей.

  Сквозь дождь показывались размытые, пока-что совсем непонятные взгляду темные фигуры. Но постепенно, с приближением черного всадника, силуэты становились четче, и вскоре Доновану предстояло во всей красе разглядеть обугленные, поваленные домики, сожжённой практически до тла деревни. И она бы наверняка была стерта с лица земли, если бы на то была воля богов. Теперь становилось понятно, почему уже третий день шел прерывистый, монотонный дождь.

  Со всех сторон всадника окружали опустевшие, обугленные руины, бывшие когда-то совсем маленькой, незначительной деревушкой. Только сейчас Донован стал чувствовать тонкий, еле уловимый запах гари, дыма и чего-то приторно сладкого, в то же время грязного и противного.

  Было тихо, и даже монотонный шум дождя, не прекращал неприятного, звонкого писка в ушах темноволосого. А он знал – это было плохим предчувствием. Этот зловещий гул никогда не приносил хороших знаков.

  Вслед за его мыслями, что-то с грохотом обрушилось на землю, всплесками поднимая в воздух брызги вязкой грязи. Громкий звук заставил лошадь взволнованно подать голос, и посмотреть на Дона по-настоящему человеческим взглядом, будто призывая своего друга и наездника вернутся обратно к отряду. Вместо этого, чуть скривив губы, Донован, указательным пальцем, вытер мерно тянущуюся вниз по лицу, мокрую жижу, заодно убирая с глаз промокшие, черные волосы, ставших похожими на гнездо ядовитых змей, обвившее его лицо. Дожидаться новых поворотов событий всадник не стал и ловко спрыгнул с коня. Грязь, громким чавканьем и распростертыми объятиями, приняла к себе его сапоги.

  Незаметно приложив ладонь к поясу, Донован плавно ступил вперед. Чавкающий звук потух в набирающем обороты дожде. Капли больно били темноволосому по лицу, брызгами отскакивая в разные стороны. Они, кристальные, практически бесцветные, быстро бежали по носу, щекам, подбородку, словно мелкие воришки, забираясь под одежду.

  В его движениях читалась твердость уверенность в собственных силах. Он шел туда, где его, наверняка, поджидала зловещая аура богини смерти, открыв для него свои сокрушительные объятия. Но Донован не боялся ее. Возможно, когда-то и страшился ее смертельной силы, но не сейчас. Мужчина давно смирился с участью смертника, зная, что в любой момент, как и все, он может погибнуть.

  Жеребец недовольно фыркнул, словно удивляясь глупости своего хозяина, но послушно последовал вслед за ним. Даже стук копыт тонул в шуме тяжелых, словно свинец, ударов водянистых капель о землю. Дождь становился настолько плотным, что зона видимости все сильнее уменьшалась, физически запрещая всаднику предвидеть нападения.

  Донован остановился. Преграждая улицу, на земле, наполовину погрузившись в грязь, лежала черная, обугленная балка. Кое-где еще можно было увидеть настоящий цвет дерева, но даже то малое, что оставалось от прежнего селения, скрывалось под толстым слоем мокрой жижи. Опустившись на корточки, Донован внимательно присмотрелся к основанию бруса. Но ничего волнующего он не обнаружил – балка упала самостоятельно, не выдержав тяжести крыши.

  Жеребец взволнованно переступил с ноги на ногу, глухо постукивая копытами. Его грива давно промокла насквозь и в беспорядке прилипала к мощному черному телу коня. Он обеспокоенно фыркал, поглядывая огромными, бездонными шоколадными блюдцами, то на своего друга, то куда то вдаль, голосом своим пытаясь вразумить хозяина мчаться отсюда как можно дальше.

  Но Донован не придавал этому значения. Перешагнув через обгорелый брус, он, чувствуя странную тяжесть в груди, направился вперед. В его движениях не чувствовалось страха или испуга – Донован был ошарашен, настолько, что даже его сознание, привыкшее к ужасам войны, отказывалось верить в увиденное.

  Сначала он видел лишь силуэты, парившие, будто праздничные шары, в метре от земли. Но затем, когда с каждым его шагом их становилось больше, в душе и в сознание воина, просыпалось давно позабытое чувство омерзения. Увидеть здесь такое он ни как не ожидал.

  Сквозь серые капли усиливающегося дождя, Донован видел обезглавленные тела женщин и мужчин. Нападавшие не пощадили даже детей, которые лежали в безобразной куче кусков обезображенных частей тела. А вокруг, по всем сторонам света, стояли вбитые в землю колья на которые безбожно посажены мертвые люди. Они истекали темной, почти черной кровью, собираясь внизу в огромную лужу крови. Которая превращалась в тонкие алые ручейки и растекалась вокруг по всей земле.

  Под ногами Донована в который раз омерзительно хрустели человеческий кости, но он специально не смотрел себе под ноги, холодным взглядом разглядывая метровую кучу из полу-обгорелых трупов.

  – Нельзя быть такой жадной, Мория... – Тихо пробормотал он, даже сам не услышав собственных слов.

  Здесь определенно не было живых. Это место просто провоняло мертвечиной. Обезображенные трупы лежали повсюду, в отвратительных, ломанных позах, покрытые толстым слоем крови и грязи. И кто бы знал на сколько миль разнёсся тошнотворный запах, если-бы не развергнущиеся небеса, притупляющие собой весь смрад.

  Постояв несколько минут в абсолютной тишине, Донован, быстрым движением стряхнул с лица ручьем льющуюся воду, и склонил голову набок, встречаясь взглядом с изумлёнными, полными дикого ужаса зелеными глазами. Спрыгнув с лошади, Лорд Леофрик скривился, услышав как по улице, потонув в утихающем шуме дождя, послышался омерзительный звук ломающихся костей.

  – Это ужасно. – Тихо сказал Себастиан, смотря сквозь друга на обгорелые трупы. – Как они могли такое сотворить?

  Донован пожал плечами, ласково проведя по холке встревоженного черного жеребца.

  – Уходим отсюда. Здесь нельзя надолго оставаться! – произнес темноволосый и, взяв за узды коня, успел поставить только правую ногу, прежде чем его остановил твердый приказ капитана.

  – Мы никуда не пойдем, Дон. Я не могу оставить их в таком виде: Гнить, протухать и быть пищей для падальщиков! Их нужно сжечь!

  – Себастиан... – практически прорычал воин, кончик губы недовольно приподнялись, превращая его лицо в легкий оскал. – Когда на поле боя нас умирало тысячи – ни кто не беспокоился о мертвых, о погибших товарищах, о людях, защищавших твою спину! Что же сейчас случилось? Раньше ты не был таким сентиментальным.

  – Это другое! Мы – воины! А воины – это люди готовые сделать все ради защиты человека! Будь то голод, жизнь или смерть! – Командир сжал руки в кулаки. – И мы не в праве оставлять их так. Боги не простят нас за это!

  – Вот оно что... – Грустно усмехнулся темноволосый. – Ты всего лишь боишься кары богов? Хорошо, тогда разгони тучи. Я собственноручно сожгу все тела. Конечно ради тебя, мой друг.

  Дождь, как бы это не было странно, начал затихать. И по мере его убывания, картина залитой алой кровью площади, стала меняться. Линии становились четче, кровь ярче, оголенное человеческое мясо, с кусками ободранной кожи, становилось слишком видимыми. Отчего становилось невероятно противно.

  Астрея увидела место бойни одной из первых. К горлу подкатил противный комок, и она еле сдерживала рвотные порывы, стремительно рвущиеся на волю. Такой жестокости, ужаса и смрада в своей жизни она никогда не видела. Ей конечно же рассказывали о войнах – она часто читала о них, но никогда, никогда в ее памяти не исчезнет картина погрязших в грязи разорванных, сожжённых заживо людей. Девушка не могла представить себе, что существует настолько бездушный, жестокий человек. И у него не было даже маленькой, крохотной части души. На такое способен только человек, полностью погрязший в собственных грехах.

  Девушка не заметила, как ее глаза налились крупными каплями горьких слез. Она умела сдерживать их. Но сейчас был не тот момент. Астрея хотела отвернуться и закрыть ладонями глаза, но специально, твердо смотрела вперед, желая запомнить каждого человека, преданного столь ужасной участи.

  – Астрея, пожалуйста, отвернись. – голос прозвучал тихо, приглушенно, будто человек говорил в твердо прижатую ко рту ладонь. В его словах чувствовалось отвращение, еле сдерживаемая внутри тошнота. Слова довались парню очень сложно.

  – Нет. – Тихо, но очень твердо произнесла девушка, пальцем стирая бегущую по щеке слезинку. Все в глазах размывалось – и это было к лучшему. Это помогало немного притупить орган познания информации, позволяя сознанию немного отойти от увиденного.

   Другие же не были такими стойкими. Многие не выдерживали и, падая в грязь, их сильно рвало, опустошая и так пустые желудки. О девушках вообще говорить не было смысла. Представительницы женского пола были ошарашены пришедшей информацией и не сразу поняли что именно перед их глазами. Но, когда все же до них дошло, по разрушенной деревне, словно утренние переклички птиц, разнеслись дикие девичьи крики, наполненные животной паникой и страхом.

  А затем начиналось самое ужасное. Паника по-настоящему поглотила разумы новобранцев. Они не понимая что делали – начинали кричать, визжать, биться в истерике и пытаться сбежать. Об этом и пытался сказать Донован, когда предлагал командиру поскорее убраться из деревни. Он знал – для психики неподготовленных людей это будет слишком сильным шоком.

  Донован, чуть поддавшись назад, внимательно, даже с долей непонятного наслаждения, наблюдал за паническими атаками новобранцев, не предпринимая ни единой попытки улучшить ситуацию. Могло показаться что его совершенно не волнует окружающее пространство, что он живет в параллельной вселенной, где нет, надоевшего угнетающего дождя, недожженной деревни и когда то обитавших в ней умертвленных людей. Он, словно в благоухающем саду, наслаждался дивными ароматами в компании милых, симпатичных дам и нежась под теплыми лучиками летнего солнца. К сожалению, сейчас, об этом только и можно было что мечтать.

  – ВСЕМ СТОЯТЬ!!! – низкий рев разорвал наростающий гул, снова превращая его в мертвую, звенящую, словно туго натянутую тетиву лука, тишину.

  – Услышу хотя-бы один возглас, – Лорд Леофрик обвел толпу яростным, пронзительным взглядом, – вы, все до единого, лично встретитесь с Морией! Я отправлю вас туда собственноручно.

  Командир резко вынул из ножен яркий, сверкающий даже без особого источник света, новый, определенно дорогой клинок. Ни кто не успел и вздохнуть, как его острие, всего в миллиметре замерло у горла молодого, дрожащего то ли от страха, то ли от отвращения новобранца. Изо рта вырвался судорожный вздох, и взгляд такой испуганный-испуганный, будто у новорожденного щенка.

  – Вперед! – Рыкнул лорд, клинком, заставляя молодого новобранца шагнуть в сторону. Парень, невысокого роста, щупленький, хиленький, будто и впрямь новорожденный щеночек, испуганно шагнул вперед, вытянув вверх худощавую шею.

  Заметив кивок лорда, сопровождающие его офицеры, бесшумно скользнули вслед за своим командиром. Себастиан, сильнее вытянув руку заставил новобранца прибавить шаг. Остановив его через несколько метров, лорд принял от слуги черенок, с расширенным железным концом, и протянул его мальчишке.

  – Копай!

  – Про... – промямлил он.

  – Я сказал копай! – Рявкнул лорд. Мальчишка испуганно вздрогнул и дрожащими ладошками принял в руки деревянную лопату.

  На площадь легло тягостное молчание. Только звук входящей в землю лопаты, и тихие, подавленные всхлипы нарушали могильную тишину. Взгляд командира плавно перешел с работающего мальчишки на огромную, в онемении застывшую толпу.

  – Берем лопаты! – Гаркнул Себастиан. – Не стесняемся, проходим и начинаем копать!

  Но все остались стоять на прежнем месте, будто погрязшие ногами в болоте. Требовалось много сил, что бы перешагнуть через собственные страхи. И, к счастью, в числе новобранцев были те, у кого сила воли была сильнее пожирающего нутро бессилия.

  Первым вперед вышел высокий, болезненно бледный парень. Глубоко вздохнув, он шагнул вперед и, молча взяв из рук офицера лопату, направился к первому новобранцу. Парень обходил по кругу лежащих в безобразнейших позах мертвецов, бледнея все сильнее и сильнее. Это был Кианан.

  Его примеру последовали и другие соотрядцы. Пересиливая себя, они закрывали от омерзения глаза, кривили губы, но шли вперед, копая одну огромную, общую могилу. Многие не могли сдвинуться с места. Их жутко тошнило, и только при новом воспоминании об увиденном, их снова и снова выворачивало наизнанку.

  – Что за зверь мог такое сделать? – Прошептала Астрея, воткнув лопату глубоко в землю. Было противно, омерзительно, но она не могла отвести глаз от лежащего, всего в метре от нее, растерзанного с открытыми, разорванными, кровоточащими ранами трупа. В голове ни как не могло уложиться что этот кусок обглоданного мяса когда-то был человеком. В этот момент девушке становилось страшно. По коже бежали крупные, отвратительные мурашки, когда она думала что все это – всего лишь начало чего то ужасного, ведь дальше, как правило, бывает только хуже.

  – Не хочу об этом думать. – Скривился Кианан, откидывая в сторону плотный комок земли. – Но знаешь, тварь, что это натворила, явно не человек...

   – Человек такое физически сделать не сможет: – Высокий, худощавый паренек, с растрепанным пучком светлых волос на голове , бросив свое копательное орудие, подхватил короткий прутик и присел на корточки рядом с разорванным трупом. – Вы только посмотрите на эти ранения! Глубокие, рваные, будто зубы животного были не меньше чем медвежьи!

  Парень заинтересованно вгляделся в тошнотворные, торчащие из груди желтые, с кусками кожи и мышц ребра, для наглядности поковырявшись в трупе подобранной палочкой, твердо добавив: – Определенно не человек! Слюней слишком много.

  Порыв, подошедшей к горлу тошноты, вновь прошелся по нескольким новобранцам. А пареньку все было нипочем – он продолжал внимательно копаться во внутренностях трупа, пытаясь найти что-то ведомое лишь ему.

  – Нашел что-то интересное?

  Парень почувствовал как над ним нависла тяжелая, гнетущая атмосфера, такая темная, что могла поглотить в себя весь его энтузиазм. Кажется, даже занятые выворотом желудка люди, придержали внутренние позывы.

  – Да, нашел, – Кивнул парнишка. – присаживайтесь мистер, я все вам сейчас покажу.

  Донован, подозрительно сощурив глаза, посмотрел на совершенно серьезного мальчишку. Что-то решив для себя, он, взмахом руки убрал с лица мокрые волосы, присаживаясь напротив странного паренька.

  Он говорил тихо, непонятно, словно говорил на чуждом всем языке. Слышались лишь тихие перешёптывания, но с каждым новым словом, вылетавшим из уст парнишки, и так хмурое лицо Донована становилось еще темнее и серьёзнее.

  – Ты уверен? – Темноволосый впился взглядом в загорелое лицо мальчишки.

  – Да.

  Донован кивнул, окинул холодным взглядом собравшуюся толпу, зацепившись на секунду на одной единственной фигуре. Астрея невольно поежилась от пристального, пронзительного, словно недельный дождь, взгляда темноволосого. Его лицо было настолько сосредоточенным и суровым, что девушка сначала, да и потом тоже, не поверила своим глазам, когда заметила, что кончик губы Донована дрогнул в ехидной ухмылке. Проморгавшись, девушка увидела лишь стремительно удаляющуюся фигуру в длинном плаще, развивающимся при каждом новом шаге.

  Яма получилась глубокой – практически в полтора метра. С того момента, как последняя лопата была брошена на землю. Наступил тот самый момент, которого боялись все новобранцы. Пересиливая себя, молодые люди тащили вслед за собой гниющих, смердящих мертвецов. Поднялся невероятный трупный запах, от которого люди начинали кашлять и загибаться от боли в легких. Погребальная яма постепенно заполнялась сотнями убитых людей.

  Скинув с себя последнего мертвеца, Астрея попыталась глубоко вздохнуть, но получился лишь хриплый стон и новая порция раздирающего кашля. Каждую чёртовы секунду ее мучали сильные боли, ей было тяжело дышать. Все внутри словно противостояло внутреннему давлению.

  Стиснув зубы она, хромая на правую ногу, направилась как можно дальше от площади. Если девушка еще хотя-бы на секунду останется здесь, то от бессилия упадет на землю. В ее глазах постоянно появлялись черные точки, голова ныла и кружилась, обещая своей хозяйке скоро просто на просто отключится.

  Ноги, все же не выдержав, подогнулись, и девушка плавно упала на колени. Переведя взгляд на свои ладони, одежду, ноги – Астрея ужаснулась. Впервые за все это время в ней проснулась дикая паника. Она поднесла трясущиеся ладони к лицу, начиная дышать все сильнее и чаще. Руки по локоть были в запекшейся крови, в непонятных красных ошметках, прилипших к коже.

  По багровым щекам покатились крупные, кристальные слезинки, оставляя после себя чистые неровные дорожки. В агонии Астрея сунула руки в лужу, и стала яростно оттирать от себя кровь. Лучше пусть они будут в грязи, чем на них останеться хотя-бы капля чужой крови.

  Не выдержав, девушка схватилась за голову и монотонно закачалась: Взад-вперед, взад-вперед, бормоча себе что-то под нос. Она заставляла себя успокоиться, заставляла прийти в себя. Но снова и снова вспоминала как тащила за собой обглоданные, сожжённые трупы, складывая их в яму, больше похожую на мясорубку заполненную мясом и кровью.