Текст книги "Соблазн (СИ)"

Автор книги: Ксения Кононова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

Глава 20

I'll sing it one last time for you

Then we really have to go

You've been the only thing that's right

In all I've done

And I can barely look at you

But every single time I do

I know we'll make it anywhere

Away from here

Light up, light up

As if you have a choice

Even if you cannot hear my voice

I'll be right beside you dear…[27]27
  Я спою тебе это в последний раз,
  А потом нам действительно нужно идти.
  Ты единственно-правильное,
  Из всего, что я сделал.
  И я могу только едва взглянуть на тебя,
  Но каждый раз, когда я это делаю,
  Я знаю, что мы справимся как-нибудь
  Далеко отсюда…
  Светись, светись!
  Так, будто у тебя есть выбор.
  Даже если ты не услышишь моего голоса,
  Я буду совсем рядом с тобой.


[Закрыть]

Snow Patrol «Run»

Алексей открыл дверь к себе в квартиру и прошел к холодильнику, извлекая из него бутылку холодного пива. Повернув пальцами крышку, он приложил горлышко к губам, чувствуя, как приятная прохладная жидкость струится по его горлу, спускаясь к внутренностям.

– Как прошла встреча?

Дима подошел сзади, мягко обняв его и коснувшись губами плеча.

– Не так чтобы совсем хорошо, – взглянув на бутылку в руках, произнес Алекс.

Естественно, говорить о небольшой потасовке в мужском туалете с его отцом он не собирался.

– Не удалось никого уговорить?

Алексей отрицательно покачал головой. Дима видел как тому тяжело, но в этом случае он никак и ничем не мог ему помочь.

– Не нужно было тебе печатать ту мою статью, – вздохнул он, – все твои проблемы начались после нее.

– Все мои проблемы начались после того, как я принял спонсорство твоего отца, и это не имеет никакого отношения к твоей статье, которую если ты помнишь, я лично одобрил на этой самой кухне. С каких это пор свобода слова стала у нас запрещена?

– Да, только после этой самой свободы слова ты сейчас в заднице по самое дальше некуда, – напомнил Дима.

С этим было трудно спорить. Алексей поставил бутылку на стол и, повернувшись, обнял Диму, прижимая его ближе к себе и черпая в нем душевное успокоение.

– Единственное, за что я искренне благодарен твоему сволочному родителю, так это за то, что он оказался способным произвести тебя на свет, – прошептал он, запуская пальцы в волосы Димы.

– У вас с ним разные мнения на сей счет, – вздохнул тот, но сильнее прижался к Алексею.

Их объятия всегда напоминали какой-то необъяснимый обмен энергией. Алекс напитывался спокойствием и уравновешенностью, а Дима черпал в Алексее уверенность и силу. Наконец, Ветров мягко отпустил его и, заглянув в глаза, произнес:

– Да пошел он…

Дмитрий засмеялся и поцеловал его.

– Хочешь, я потру тебе спинку? – игриво предложил он.

– Весь день только об этом и мечтаю, – прошептал Алекс, увлекая его за собой на второй уровень в ванную.

Если в их с Дмитрием отношениях все вновь более-менее стабилизировалось, то на работе ситуация ухудшалась день ото дня. Поиски новых спонсоров не сдвинулись ни на йоту, а те, что и были, тоже потихоньку норовили ускользнуть с тонущего корабля. Алексей все дни проводил, не вылезая из документаций и телефона, но никаких ощутимых результатов это пока не приносило. На носу был очередной выпуск, на который у них пока еще хватало средств, а что делать дальше Ветров не имел ни малейшего понятия.

Вечером, когда он в очередной раз был погружен в свои заботы и тяжелые мысли в его кабинете раздался телефонный звонок. Оказалось, что Никита по каким-то причинам до сих пор не отвез материалы в типографию и, пообещав выяснить, в чем дело, Алексей положил трубку и направился к Нику в кабинет. Распахнув дверь, он с удивлением не обнаружил там своего друга, хотя рабочий день еще не окончился.

– Где Никита? – поинтересовался он у Димы.

– Так ты же его отпустил, – удивился тот его вопросу.

Алексей начал припоминать, что где-то посреди дня к нему заглянул Ник с зеленым цветом лица и пожаловался на какое-то отравление.

– Твою мать, – выругался он.

– Что-то случилось?

– Ник должен был сегодня отвезти материалы для нового выпуска в типографию, и, как выяснилось, естественно, этого не сделал. Ты не знаешь, где они могут быть?

Дима поднялся со своего места и подошел к столу Никиты. Перебрав папки, лежащие там, он нашел то, что интересовало Алексея.

– Вот они, – он взял одну из них в руки, и предложил. – Давай я отвезу.

Алексей немного замялся, но выбора не было. Он не мог прямо сейчас уйти.

– Хорошо. Только, Дим, туда и обратно.

– Ладно, – улыбнулся он, и подошел ближе. – Я знаю, что ты меня еще пока только наручниками к себе не приковал, но я уже большой мальчик и в состоянии самостоятельно передвигаться по городу.

– Я серьезно, – мягко проговорил он, – и позвонишь, как доберешься.

Коснувшись его губ быстрым поцелуем, он вышел из кабинета, но через мгновение заглянул обратно:

– Кстати, насчет наручников отличная идея, – плотоядно улыбнулся он.

– Алексей Петрович… – качая головой, засмеялся Дима.

Он захватил необходимые материалы, спрятав их в свою сумку и надев ее через голову, вышел из кабинета, закрыв дверь на ключ. До места он добрался за полчаса и там его уже ждали. Выполнив свое поручение, он ненадолго задержался, осматривая типографию. За всю свою будущность журналистом он ни разу, тем не менее, не был в этом тайном месте, откуда и выходит конечный результат, именуемый прессой. Повсюду витал запах краски и бумаги, а пространство было наполнено шумом печатного оборудования. Ему разрешили немного осмотреться, и Дима с удовольствием совершил небольшую экскурсию по печатному цеху.

Он остановился у одного из станков и внимательно смотрел за его работой, когда боковое зрение уловило яркую вспышку света откуда-то сбоку, и в следующую секунду какой-то мощный толчок сбил его с ног, оглушая и моментально засасывая в черную дыру, где не было ни времени, ни ощущений, ни мыслей. Он потерял сознание.

Алексей уже несколько раз набирал номер телефона Димы, но вместо его голоса слышал другой. Электронный и безжизненный, который сообщал ему о том, что его абонент не может ответить на звонок. Какое-то нехорошее предчувствие засосало под ложечкой, грозя поставить ему окончательный диагноз паранойи. Ветров быстро поднял трубку и набрал номер типографии, чтобы узнать появлялся там Дима или нет, и привез ли он материалы. Но на том конце провода тоже никто не отвечал. Паранойя начинала прогрессировать семимильными шагами.

А когда через несколько минут позвонил его мобильный телефон и ему сообщили, что на их типографии пожар, Алексею показалось, что земля ушла из-под ног. Схватив ключи от автомобиля со стола, он за считанные секунды оказался на улице. Забравшись в салон и повернув ключ в зажигании, он рванул с припаркованного места и всю дорогу проклинал себя за то, что наступил на одни и те же грабли дважды. Он снова отпустил Диму одного. А тот вновь оказался не в нужном месте и не в нужное время.

На место он приехал почти одновременно с пожарными, с ужасом видя черные клубы дыма, поднимающиеся над зданием. У входа толпились люди и Алексей, окончательно обезумев от тех страшных картин, которые уже бесконечное количество раз нарисовало его воспаленное воображение, выскочил из машины. У него опять перед глазами всплыл пережитый им кошмар. Обездвиженный и окровавленный Дима. Пока он пытался растолкать собравшихся зевак, пробираясь к входу.

Кто-то крепко схватил его за руку, и Алексей обернулся, бросив на него безумный взгляд. Но когда он наткнулся им на светлые зеленые глаза, волна ни с чем несравнимого облегчения прошла по его телу, моментально приводя его в некое ватное состояние. Алексей сгреб Дмитрия в охапку, крепко прижимая к себе.

– Все в порядке, – прошептал Дима, – со мной все в порядке, честно.

– Теперь только с наручниками, – выдохнул Алексей, чувствуя, как начинают дрожать его руки от пережитого эмоционального стресса. – Господи, что случилось?

– Я не знаю, – Дима отстранился, и они вместе посмотрели, как пожарные гасят огонь. – Было что-то наподобие взрыва. Я ненадолго отключился, а когда пришел в себя, уже повсюду горел огонь. Кто-то помог мне выбраться. Никто не пострадал.

За исключением, разумеется, самой типографии и нового оборудования. Ветров даже приблизительно сейчас не представлял тех убытков, которые они понесли, но в сравнении с тем, что он мог потерять Диму, это в данную минуту не имело никакого значения. Он снова крепко обнял его, даже не задумываясь над тем, что вокруг толпится куча людей.

Через какое-то время к ним подошел один из пожарных. Алексей представился и поинтересовался, что стало причиной взрыва. Но однозначного ответа на свой вопрос так и не получил. Ясно было только, что это не проводка. Его заверили, что как только они установят причину, сразу же поставят его в известность. Он забрал Диму и отвез его домой, а затем снова вернулся на работу в ожидании новостей.

И новости эти оказались неутешительными. Все оборудование было приведено в негодность, готовые материалы к новому выпуску сожжены дотла. Даже не смотря на то, что типография была застрахована, на ее восстановление уйдет куча времени. Не говоря уже о сроках выпуска нового номера. Вывод, все больше обретающий четкие очертания, звучал, как приговор. Они обречены. Разорены. Уничтожены.

Финансирования нет, типографии нет, их делу пришел конец. Даже если Алексей решится взять ссуду в банке, он не знал, сможет ли потом выкрутиться так, чтобы как-то поставить все на ноги, а потом еще и погасить ее. Это был последний. Седьмой круг Ада. Где что бы ты ни делал, как бы ты ни боролся, ты все равно не мог ничего изменить. Это был тот самый конец, который с легкостью пресекал на корню все их слабые потуги остаться на плаву.

Он набрал номер телефона Никиты и сообщил ему, что все, что осталось от их издания, как раз уместится в короткий незаметный некролог. Затем положил трубку и устало направился домой. Дима видел, как Алексей мучается и ничего не мог сделать, чтобы облегчить эти мучения. Он лег рядом с ним на кровать и просто обнял, пытаясь поделиться своей энергией, своей любовью. Они не разговаривали. Не целовались. Просто лежали. Обнявшись.

Но самая шокирующая новость ждала Ветрова на следующий день. Причина, вызвавшая пожар, не была простой случайностью. Пожарные обнаружили остатки взрывоопасного вещества на месте предполагаемого очага взрыва. Кто-то подстроил это. И в том, кто был на такое способен, Алексей ни секунды не сомневался. Пусть не своими личными руками, но с его легкой подачи уж точно. Следующий мощный удар был нанесен по его слабому месту. Сначала Дима. Теперь его дело. Перед чем еще не остановится Гришаев? Что еще он может разрушить? Что если он решится причинить зло своему сыну снова?

Алексей не делился этими мыслями с Дмитрием и с коллегами по работе, но с каждой минутой, с каждым часом, с каждым следующим прожитым днем они все больше и больше разъедали сознание подобно сильнодействующему яду. Заставляли жить в страхе, что что-то непоправимое случится вскоре вновь, и он опять не сможет с этим справиться.

Наконец, после долгих мучительных раздумий Ветров принял единственно-верное, как ему показалось решение. Вернувшись с работы в пятницу, он положил на барную стойку конверт и, достав из холодильника бутылку водки, щедро плеснул прозрачную жидкость себе в стакан, усаживаясь на высокий стул.

– Что это? Ты летишь в Лондон? – удивленно поинтересовался Дима, разглядывая билет на самолет.

– Ты летишь в Лондон, – поправил его Алексей, сделав глоток из своего стакана.

Дмитрий непонимающе уставился на Алекса, подозревая у себя наличие слуховых галлюцинаций.

– Что?

– Это твой билет. Рейс завтра в семь вечера.

– Я никуда не полечу, – он положил его обратно на стол и направился к холодильнику за бутылкой пива.

– Нет, полетишь.

– Нет, не полечу.

– Дима…

– Слушай, я смотрю, у нас получается весьма конструктивный диалог, но назови мне хотя бы одну действительно вескую причину, по которой я должен это сделать.

«Чтобы быть в безопасности»

– Тебе там предлагали хорошую работу и у тебя там есть друзья, так какие еще нужны причины?

– Ты, например.

Сердце Алексея сейчас разрывалось на части. Будто кто-то тупым ножом пытался вырезать его из груди, но он должен был защитить Дмитрия любой ценой.

– Послушай, ты знаешь, что у нас сейчас тяжелые времена и, боюсь, мы из них так просто не выберемся. Наше дело разваливается прямо на глазах, и работой я тебя обеспечить не могу…

– Это все отговорки, – перебил его Дима. – Я попросил назвать мне действительно вескую причину, а не перечислять то, что я и так знаю, и что никак не относится к нашим с тобой отношениям.

– Так будет лучше. Для всех. И для тебя в первую очередь.

– Я больше не собираюсь слушать этот бред, – бросил Дима и направился к ступенькам, ведущим на второй уровень.

– Нет, ты выслушаешь меня! – взорвался Алексей и Дмитрий замер, занеся ногу над ступенькой. – Взрыв не был случайностью. Кто-то устроил диверсию. И попробуй угадать с одного раза, чье имя приходит мне на ум.

В глазах мелькнуло понимание, и он развернулся в его сторону, показывая, что готов слушать дальше.

– Я знаю, кто избил тебя тогда, – уже тише проговорил Алекс, – и уверен, что имя в обоих вариантах звучит одинаково.

Дима растерянно сделал к нему несколько шагов.

– Откуда ты узнал? Аня рассказала?

Тот покачал головой.

– Я сам слышал ваш разговор. Еще тогда, когда ты ей признался. Но поклялся, что не стану опускаться до методов твоего отца, чтобы мстить ему, потому что понимал, что именно из-за этого ты и скрываешь от меня правду. Но сейчас я знаю только одно. Если я не уничтожу его, то в скором времени он сделает это со мной, потому как Гришаев не брезгует любыми возможными методами. А ты – мое самое слабое место. Если с тобой что-то произойдет, ему больше нечего будет у меня отнять. Ему даже больше не нужно будет стараться, я уже буду уничтожен. Я хочу защитить тебя. Хотя бы на время. Пока я не разберусь со всей этой ситуацией до конца.

В его голосе было столько боли, что Дима невольно подошел ближе и крепко обнял его.

– Пожалуйста, – прошептал тот в его волосы, – просто сядь на этот чертов самолет завтра, и улетай. А когда все немного наладится, ты сможешь вернуться,… если захочешь.

Дима сейчас не мог ничего сказать, он лишь ближе прижимался к Алексею, а в его голове проносилась целая буря слов и эмоций. Если все это правда, если его отец действительно окончательно сошел с ума и развернул против них масштабные боевые действия, то в словах Алекса был смысл. Тот ни перед чем не остановится. Пока не уничтожит их.

– И ты хочешь, чтобы я сознательно бросил тебя здесь одного? Сейчас? – Дима слегка отстранился и пытливо заглянул в его светло-голубые глаза.

– Если я буду уверен, что ты в безопасности, у меня будет больше шансов противостоять ему. Даже если это ощущение будет достигнуто ценой разлуки с тобой.

– Господи, и откуда ты набрался этой глупой дурацкой жертвенности? – покачал головой Дмитрий.

– Одолжил немного у тебя, – снова обнимая его, произнес тот, – у меня ее не так много, так что пока я не передумал и не задавил ее своим эгоизмом окончательно, тебе лучше начать собирать вещи.

Дмитрий тяжело вздохнул. Он даже не мог себе представить как это. Бросить здесь все, бросить Алексея одного, лишив его моральной поддержки, и просто сбежать. Опять. Но перед натиском Алекса было бесполезно пытаться устоять.

– Хорошо, – шепнул Дима, – я сяду завтра в этот чертов самолет…

Алексей одновременно почувствовал облегчение и такую адскую боль, которая просто свела все его внутренности мощнейшим спазмом. Но он не позволит своим субъективным эгоистическим желаниям продолжать подвергать Дмитрия опасности.

Его губы накрыли рот Димы. Они целуются жадно. С отчаянием. С болью. С осознанием того, что начался отсчет их последних часов вместе. Задыхаясь, но не в состоянии оторваться друг от друга. Губы. Прикосновения. Они с остервенением стаскивают с себя одежду по пути к кровати. Валятся на нее. Сплетаются телами. Пытаются впитать друг друга в себя каждым касанием. Каждым объятием. Каждым поцелуем. Каждым вдохом. Запомнить ощущение обнаженной кожи под кончиками пальцев. Запомнить запах и вкус губ. Запомнить.

Это ощущение держится всю ночь. Любовь с привкусом отчаяния. Нежность с привкусом горечи. Наслаждение с привкусом боли. Рай с привкусом Ада. Они почти не разговаривают. Слова излишни, когда кричат души. Когда пылают сердца, сгорая. Превращаясь в пепел. Наконец, они засыпают. Осталось не так долго. Тик-так… Тик-так… Тик-так… Время неумолимо и безжалостно. Особенно, когда идет обратный отсчет.

Алексей сидел на кровати и наблюдал за тем, как Дима собирает вещи. И с каждой, которая исчезала в глубине сумки, исчезал и кусочек его сердца. Будто Дмитрий и его разбирал на части, бережно заворачивая и увозя с собой.

– Ты уже звонил Тому? – поинтересовался Алекс, стараясь, чтобы его голос звучал как можно более спокойно.

– Да, – кивнул тот, – он встретит меня в аэропорту.

И снова тишина. Они говорят не то, что нужно. Не то, что хотят. Но об остальном нельзя. Тяжело. Больно.

– Анне сказал?

– Нет, позвоню из Лондона. Она бы пришла меня провожать, а я не выдержу прощания еще и с ней.

Это все напоминает какую-то изощренную пытку. Но выбора нет. Решение принято.

– Даже не представляю, что ты теперь будешь есть, – слегка улыбнувшись, вдруг проговорил Дима, – опять свои замороженные полуфабрикаты?

«Коньяк прост в употреблении» – пронеслось в мозгу Алексея, но он мотнул головой.

– Ну, когда-то я не был так разбалован, поэтому, думаю, привыкну к их вкусу снова.

– Не забывай просматривать почту. Там приходят счета. И поливать мой фикус. И иногда…

Алексей поднялся с кровати, подошел к нему и закрыл рот поцелуем.

– Это не навсегда, – оторвавшись от его губ, произнес он, – только на время. Я обещаю.

Дмитрий смиренно кивнул и вновь вернулся к упаковыванию вещей. Когда сумка была утрамбована, он закрыл молнию и спустил ее вниз, поставив у входной двери.

– Ну, вроде бы все… – вздохнул он.

– Свари мне кофе, пожалуйста, – тихо попросил его Алексей, устало усаживаясь за барную стойку.

– Конечно, – кивнул Дима и прошел к плите.

Пока он готовил, Алекс внимательно наблюдал за его каждым движением, пытаясь найти внутри те силы, которые помогли ему принять это решение. В надежде, что сейчас они вновь помогут ему довести задуманное до конца. Он уже ощущал то одиночество, которое будет теперь жить вместе с ним, занимая место Димы. В каждом углу, в каждой складке полупустой смятой постели, в каждом месте, куда бы ни наткнулся взгляд Алексея. Они выпили кофе, и он отвез его в аэропорт.

Перед тем, как отпустить Дмитрия на регистрацию, он крепко обнял его, напоследок вдыхая запах его волос.

– Со мной просто не могло произойти ничего лучше, чем ты, – искренне проговорил он. – Я люблю тебя.

– И я тебя, – выдохнул Дима, чувствуя, как его глаза начинает предательски жечь. – Я позвоню, – шепнул он и, подняв сумку, прошел к эскалатору. Алексей не отрывал от него взгляда, все время, пока тот поднимался вверх.

Когда, наконец, он исчез из его поля зрения, Ветров подошел к огромным окнам, выходящим на взлетную полосу, и с отрешенным взглядом наблюдал за тем, как заканчивается посадка. На его лице застыло непроницаемое выражение. Он так отчаянно боялся потерять Диму, что сам только что сознательно именно это сделал. И пусть не по настоящему, только временно. Но боль, которую он испытывал, была более, чем реальна.

Самолет медленно начинал движение по взлетной полосе, а Алексей все не мог заставить себя оторваться от этого зрелища и просто уйти. Еще не сейчас. Еще немного. Всего несколько минут. Самолет оторвался от земли, пряча шасси, и поднялся в воздух. Вот теперь все. В его кармане зазвонил мобильный телефон и, достав его, он взглянул на дисплей. Дима. Он нажал на кнопку приема вызова и постарался, чтобы его голос звучал, как можно более беззаботно.

– Когда ты сказал, что позвонишь, я даже не надеялся, что это будет так скоро…

– Я тоже, – в голосе звучала улыбка.

– На борту запрещено пользоваться мобильными телефонами, ты в курсе?

– А ты так и будешь смотреть на взлетную полосу весь вечер?

Что-то прозвучавшее в голосе Дмитрия, заставило сердце Алексея пропустить несколько ударов и резко обернуться. Тот стоял в десятке метров за его спиной и, в нерешительности замерев, смотрел на него.

Глава 21

When I thought that I fought this war alone

You were there by my side on the frontline

And we fought to believe the impossible

When I thought that I fought this war alone

We were one with our destinies entwined

When I thought that we fought without a cause

You gave me the reason to try…[28]28
  Когда я думал, что сражаюсь в этой войне один,
  Ты оказывался рядом, со мной, в первых рядах.
  И мы сражались, чтобы верить в невозможное.
  Когда я думал, что сражаюсь в этой войне один,
  Мы были одним целым, наши судьбы сплетались в одну.
  Когда я думал, что мы сражаемся бесцельно,
  Ты давал мне смысл пытаться…


[Закрыть]

Poets Of The Fall «War»

Алексей так и прирос к месту. Неужели он сошел с ума и теперь обречен на постоянные галлюцинации? Но когда Дмитрий сделал несколько шагов в его сторону, он сорвался с места, преодолевая последнее разделяющее их расстояние и сгребая его в охапку.

– Дурак… Какой же ты дурак, – исступленно шептал Алекс, зарываясь лицом в его волосы. – Зачем? Зачем? Я люблю тебя… Ты же обещал…

Дима таял от этого горячего сбивчивого шепота, крепко прижимаясь к Алексею. Они стояли так очень долго. Будто срастались между собой. Ожидая, когда их кровоточащие сердца понемногу затянутся.

– Ты даже не представляешь, чего мне стоило посадить тебя на этот самолет, – прошептал Алекс. – Сомневаюсь, что смогу найти в себе силы сделать это еще раз. Господи, ну зачем…

– Я люблю тебя, – тихо проговорил Дима. – Я обещал, что сяду в этот чертов самолет, и я в него сел. Но потом вдруг понял, что больше не хочу сбегать. Не могу. И не буду. Ни теперь, ни когда-либо еще. Мы сделаем все возможное и невозможное, но восстановим твое дело, и я помогу тебе. А потом мы найдем способ отомстить моему отцу. И если я тебе нужен, я буду рядом с тобой. Всегда.

Алексея начинало трясти как в лихорадке от того переизбытка эмоций, которые он испытал за последние сутки. Ему казалось, что человек не может чувствовать так сильно и столько разнообразных эмоций одновременно. Оказалось, что все эти ощущения и чувства были ему просто неведомы до их встречи с Дмитрием. Он даже не подозревал об их существовании, а теперь они заполняли все его существо, растекаясь по сознанию и забираясь под кожу.

– Господи, и откуда в тебе столько уверенности? – простонал он, целуя его в висок.

– Одолжил немного у тебя, – улыбнулся Дима. – А теперь, может, отвезешь меня домой и я приготовлю нам что-нибудь?

Алексей, больше не говоря ни слова, увлек его за собой, но когда они приехали домой, то начали раздеваться еще на пороге. Бросая одежду, где попало. Прямо на пол, к ногам. Нетерпеливо. Кусая губы друг друга. Ощущая, как заполняется темная и холодная пустота в груди. Как легко становится дышать. Как приходит ощущение их цельности.

Исступленный шепот.

– Больше никогда…

Губы покрывают кожу быстрыми короткими жалящими поцелуями.

– Не отпущу…

Руки жадно обнимают, гладят везде, куда только могут дотянуться.

– Не отдам…

Нет времени добраться до дивана. Кровать? Еще дальше. Они валятся на пол, путаясь в одежде и боясь, что кто-то может им помешать. Желание. Сейчас. Здесь. Быть одним целым. Выгнать ощущение одиночества. Чувствовать друг друга. Несколько торопливых движений и Дима стонет, чувствуя губы Алексея, которые обхватывают его плоть. Алекс точно знает, что ему нравится, поэтому, не теряя ни секунды, начинает нежно посасывать и водить языком, пока Диме кажется, что больше ничего кроме этих губ не существует.

Закрывает глаза. Двигает бедрами. Блаженно стонет. Запрокидывает голову, закусывая губу. Горит. Проваливается куда-то. Падает. Оргазм. Тело дрожит от натиска Алексея. Покрывается мурашками. Чувствует его внутри. Слышит его стоны. Вспышки сознания выхватывают ощущение языка на шее. Несильный укус за плечо. Щекочущее ощущение волос на лице. Горячее дыхание на губах. Руки, сжимающие бедра. Энергичные толчки. Движения внутрь – наружу. Пока тело не начинает пылать как адский огонь. Пока дыхание не сбивается на спазм. Оргазм. Дрожь. Сердце выскакивает из груди. Алексей крепко обнимает Диму, вдавливая его своим телом в пол, но это самое прекрасное и желанное ощущение для Дмитрия. Чувствовать Алекса. Прижиматься к нему. Любить его. Быть любимым им. Они лежат после этого маленького сумасшествия, прислушиваясь, к дыханию друг друга.

– Когда я говорил «приготовлю что-нибудь», я не совсем это имел в виду, – засмеялся Дима, целуя Алексея в плечо, – но твоя идея, конечно, оказалась куда как аппетитнее.

Тот приподнялся и заглянул в его глаза.

– Я бы не смог без тебя.

– Я знаю, – мягко проговорил Дима, – поэтому я здесь.

Алексей потерся кончиком носа о его щеку и поцеловал.

– И что мы теперь будем делать?

– Теперь мы пойдем в душ, затем я сварю кофе, и ты расскажешь мне всю ситуацию на работе объективно, без пометок типа «это конец», «мы уничтожены» и «можно вешаться». А потом будем думать, с чего лучше начинать.

– Ну, собственно, те три пометки, которые ты назвал, как нельзя лучше и определяют всю объективную картину сложившейся ситуации, – вставая и освобождая Дмитрия от тяжести своего тела, проговорил Алекс, – но попробовать можно.

Они вместе приняли душ, переоделись и вновь спустились вниз. Пока Дмитрий варил им кофе, Алексей пытался как можно объективнее обрисовать их проблемы, которых было больше, чем достаточно.

– Значит, все упирается в финансирование? – когда тот закончил, уточнил Дима, разливая по чашкам кофе, и Алекс утвердительно кивнул.

– Я уже перепробовал все, что мог. Говорил со всеми, с кем можно. Но если они не захотели браться за это тогда, то теперь тем более бесполезно.

– Так, мы тут пытаемся решить что делать, а не жалуемся на нашу хреновую жизнь, не забыл? – деловито проговорил Дима, усаживаясь напротив него за стойку, и Алексей как-то странно взглянул на него.

– И когда это ты у меня вдруг стал таким… решительным?

– Твое пагубное влияние не могло пройти бесследно, – смешно наморщил нос Дмитрий и продолжил, – сколько нужно времени, чтобы восстановить типографию?

– Забудь, у нас нет этого времени.

– Отлично. Значит, нужно найти другую типографию, которая возьмется за выпуск номера, пока ты будешь заниматься восстановлением своей.

– Ну допустим, мы ее найдем, – предположил Алекс, – чем мы будем платить?

– Я уверен, что ты испробовал не все, что мог. Или искал не там, где нужно. Мы найдем спонсора. Сколько у нас времени?

– Две недели.

– Хорошо… – задумчиво проговорил Дима.

– Слушай, меня так заводит это твое деловое поведение, – плотоядно улыбнулся Алексей.

– Не отвлекайтесь, Алексей Петрович, – передразнил его тот. – Ты можешь выяснить, кто подложил то взрывчатое вещество?

– Ну, гипотетически этим уже занимаются… Хотя, можно еще проверить по последним принятым на работу или уволившимся. Может, кто-то из них.

– Было бы неплохо доказать, что этот человек как-то связан с моим отцом. И еще. Составь список всех возможных спонсоров с пометками к кому ты обращался, а к кому нет.

– Мы можем заняться этим прямо сейчас, – предложил Алексей.

– Отлично.

Дима принес ручку с бумагой и сигареты. Полночи они пили кофе, курили, составляли список, вычеркивая уже испробованные варианты и предлагая новые. Обсуждая, к кому еще можно обратиться. Ветров чувствовал, как его питает эта заразительная уверенность Димы, что вместе они справятся. Как он открывает в себе второе дыхание, ощущая его веру в себя. Ощущая только то, что он здесь. Рядом. С ним.

В понедельник Алексей вплотную занялся вопросом восстановления типографии, получив за нее страховку. Никита смотрел на друга и не мог понять, что такого произошло с тем за выходные. В пятницу он был сломлен и раздавлен, а сегодня включился в работу, как батарейка Энерджайзер. Ник подозревал, что здесь не обошлось без влияния Дмитрия, и в который раз отметил, что тот действительно способен на чудеса во всем, что касалось Алекса.

Дима тем временем штудировал все возможные городские газеты и журналы в поисках подходящих кандидатур, к которым можно обратиться за помощью, и что-то загадочно печатал на своем ноутбуке по вечерам, не показывая пока Алексею. Как-то, когда Олежка позвал Дмитрия выпить его знаменитого липового чая, он случайно наткнулся взглядом на небольшой рекламный заголовок в свежей газете об открытии нового ресторана. В статье упоминалось имя отца и сына Костромицких, которые владели уже приличной сетью этих самых ресторанов и прочно занимали ведущее место в ресторанном бизнесе столицы. Там также имелось и их фото. Дмитрий вполуха слушал Олежку, внимательно всматриваясь в фотографию и все больше уверяясь в том, что уже видел раньше это лицо. Внезапно догадка осветила его сознание, и он резко обернулся к Олегу, даже не обратив внимания на то, что перебил его.

– Слушай, ты его знаешь? – он указал на фото.

Олежка забрал газету из его рук и внимательно взглянул.

– Ну, смотря в каком плане ты имеешь в виду, милый, – медленно протянул тот.

– Олежка, вы ведь знакомы? – нетерпеливо переспросил Дима.

– Да, – кивнул тот, – и достаточно неплохо.

– Отлично. Мне понадобится твоя помощь. Есть какие-то планы на вечер?

– Да нет. Вроде, – растерянно проговорил тот.

– Значит, встречаемся сегодня вечером в девять. Я перезвоню, – он быстро поднялся с диванчика.

– А как же Алекс?

– Да, кстати, ему пока ни слова, – улыбнулся Дмитрий, – я тебе потом все объясню.

Алексею совсем не понравилась идея, чтобы Дима с Олежкой сходили куда-то «развеяться» вдвоем и на ночь глядя. Но после длительных и убедительных переговоров в спальне он все-таки согласился. Когда Дмитрий, пребывая в каком-то необъяснимом возбужденном состоянии, умчался на встречу с Олегом, Алекс занялся той работой, которую захватил на дом.

Новое оборудование они уже заказали, но на его прибытие и установку уйдет больше месяца, включая и капитальный ремонт помещения типографии. Хотя последним уже начали вплотную заниматься. Поиски виновных в пожаре пока так и не сдвинулись с мертвой точки, но Ветров всерьез занимался и этим вопросом. От Гришаева пока не было ничего слышно, видимо тот решил, что раздавил их окончательно и сейчас просто ждал результатов своих действий. С финансированием тоже пока было глухо, но Алексей принял окончательное решение брать ссуду в банке, если в ближайшее время ничего не изменится. В общем и целом, он основательно задался целью реанимировать свое дело.

Дима вернулся около полуночи в прекрасном настроении и застал Алекса, сидящим за стойкой и работающим за ноутбуком. Он быстро поцеловал его и направился к плите, поставить чайник.

– Как развеялись? – подозрительно поинтересовался Алексей.

– Ты ревнуешь? – дразнясь, улыбнулся Дима и, обойдя стойку, обнял его.

– К кому? К Олежке? – удивился он. – Делать больше нечего…

Дмитрий засмеялся и повернул Алексея на стуле.

– А если я скажу, что мы были на деловой встрече.

– С Олегом? – скептически уточнил тот. – Ты имеешь в виду те деловые встречи, на которые он надевает кожаные штаны и розовую футболочку?