Текст книги "Соблазн (СИ)"

Автор книги: Ксения Кононова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

– И что же это за место?

– Есть одно. Недалеко от кинотеатра «Флоренция». Думаю, тебе понравится.

Когда через час они вошли в то самое «неплохое место», Дима изумленно засмеялся, потому что понял, что Алекс привел его в гей-клуб.

– Никогда бы не подумал, что ты решишься сюда вернуться.

– Ну, теперь, когда все увидят, что я с тобой, они поймут, что у них просто нет шансов, и я буду в безопасности от их посягательств, – поддразнил его Алексей.

Людей была масса и все весело проводили вечер пятницы. Ветров отметил про себя, что уже не так остро реагирует на проявления свободной любви окружающих, хотя и с опаской ожидал очередных знаков внимания. Поэтому заказав выпивку, он увлек за собой Дмитрия за барную стойку, где размещались секции с диванчиками. Одна из таких кабинок как раз освободилась, и они уселись на мягкий диван.

– Ты как всегда неподражаем, твою мать, – оглядываясь по сторонам, покачал головой Дмитрий. – И когда я уже перестану тебе удивляться?

– Надеюсь, что никогда, – Алексей потянулся к нему и поцеловал.

– О, Алекс, добрый вечер! Рад снова тебя видеть.

Ветров повернул голову и увидел уже знакомую ему пару, остановившуюся возле их столика.

– Взаимно, – поприветствовал он их и повернулся к Дмитрию, у которого на лице застыло растерянное выражение, – Дима, познакомься, это Женя…

Высокий шатен протянул ему руку для приветствия.

– … и Макс.

Парень, примерно одного возраста с Димой, приветливо улыбнулся и кивнул в знак приветствия.

– А это, я так понимаю, тот самый счастливчик, которому повезло тебя занять, – улыбнулся Евгений.

– Да, – кивнул Алексей, – это мой Дима.

– Рад познакомиться, – искренне проговорил Макс. – Кстати, вы отлично смотритесь вместе.

Пока «мой Дима» пытался прийти в себя от всего происходящего и той интригующей характеристики, которую получил от Алексея, Женя произнес:

– Мы собирались немного потанцевать, но позже еще увидимся, – и, кивнув, они через минуту растворились среди танцующих.

– Да, ты прав, – констатировал Дима, не отрывая глаз от того места, где только что стояли Женя с Максом, а потом повернулся к Алексею, – я никогда не устану тебе удивляться. Слушай, ты точно был натуралом до меня?

Ветров засмеялся.

– Можешь быть уверен, ты мой первый и единственный, – томно прошептал он, а затем пояснил, – меня с ними Олежка познакомил в прошлый раз. Макс, кстати, тоже был натуралом до того, как встретился с Женей.

– А-ха, – понимающе протянул Дима, – тогда, конечно, это многое объясняет.

Они прекрасно провели вечер, танцуя, отдыхая и целуясь. Позже к ним вновь подошли Женя с Максом и немного посидели с ними. Они оба показались Алексею весьма интересными и незаурядными людьми, и он не ощутил никакого напряжения в общении, напротив, получил от него удовольствие.

Вся суббота пошла на переезд Димы. Алексей, как и обещал, освободил половину шкафа, и ее заняли вещи Дмитрия. Все внутри Ветрова заполнялось необычайным теплом, когда он наблюдал за тем, как рядом с его деловыми костюмами и рубашками теперь соседствовала одежда Димы, в которой преобладал спортивный стиль. Он ловил себя на мысли, что не испытывает никакого страха или напряжения перед их совместным проживанием. Наоборот, это было необъяснимо волнующе.

Слушание их дела назначили на среду, и после тяжелого и выматывающего дня они все-таки добились того, что суд вынес решение в их пользу, обязав обвиняемую в клевете редакцию напечатать опровержение статьи и выплатить моральную компенсацию в размере пяти тысяч долларов.

Гришаев, естественно, в суде не появлялся. Но Ветров был уверен, что в очень скором времени тот узнает, что его грязная инсинуация потерпела крах. Он в первый раз в жизни испытывал такую сильную ненависть к другому человеку, и она была прямо пропорциональна той любви, которую он испытывал к его сыну. Вечером они вернулись в офис, чтобы немного разобрать скопившиеся за день дела. Дмитрий зашел к Алексу и, видя, что тот чем-то занят, подошел ближе и мягко коснулся рукой плеча.

– Идешь домой?

– Подождешь немного? – улыбнулся ему Алексей. – Мне нужно кое-что доделать.

– Лучше давай сделаем так. Ты спокойно доделывай, что тебе нужно, а я пока схожу к себе и соберу кое-какие оставшиеся вещи. А потом ты заедешь, заберешь меня, и мы отметим нашу небольшую победу, – предложил Дима.

– Хорошо, – согласился тот, – я думаю, освобожусь через полчаса, ну может, чуть больше.

– Отлично.

Дима наклонился и быстро поцеловал его, а затем направился к выходу. Добравшись до своего уже теперь бывшего дома, он быстро взбежал по ступенькам и, повернув ключ в замочной скважине, вошел в квартиру. Они успели перевезти почти все его вещи, кроме некоторых, которые он не успел собрать. И сейчас, поставив перед собой большую пустую коробку, Дмитрий стал складывать в нее свои книги. Ожидая, что в любой момент появится Алексей, чтобы забрать его, он старался не копошиться.

Закончив с книгами, Дима внимательно осмотрелся по сторонам, проверяя, все ли собрал. Наткнувшись взглядом на диван, невольно улыбнулся тому, сколько воспоминаний тот хранил. Дима знал наверняка, что Алексей действительно хочет жить вместе и что по объективным причинам его квартира куда как более подходящее для этого место. Особенно в сравнении с его «хрущевкой».

Несмотря на то, что Диме уже доводилось раньше состоять в отношениях (хоть и непродолжительных) и жить вместе с другим парнем в Лондоне, то, что происходило сейчас не шло ни в какое сравнение. Он искренне любил Алексея и чувствовал, что это взаимно, хотя никогда не слышал этих слов от него. Но учитывая, через что Алексу пришлось переступить и полностью изменить свою жизнь, чтобы быть рядом с ним, больших доказательств Диме и не требовалось.

Когда Дима, внезапно о чем-то вспомнив, полез в выдвижной ящик стола, в его дверь раздался стук. Он даже не придал этому особого значения, будучи полностью уверенным, что это Алекс.

– Открыто! – выкрикнул он, извлекая из ящика папку со своими статьями. – Я как раз успел…

Дима повернулся и наткнулся на своего отца, стоящего посреди комнаты.

– Ну, привет, засранец, – процедил тот, и пространство наполнилось запахом алкогольного угара. – Я знал, что рано или поздно застану тебя одного.

Дмитрий так и замер, не в состоянии сдвинуться с места. Вряд ли это был визит вежливости, о чем свидетельствовало выражение лица Гришаева-старшего.

– Что ты здесь делаешь? – Дима попытался придать своему голосу больше уверенности.

– Да вот, – проговорил тот, – зашел объяснить ситуацию. Очевидно, что ты и твой ебырь не понимаете, во что ввязались со своей статейкой.

Диме потребовалась вся его сила воли, чтобы не выдать то напряжение, которое сковало его внутренности. Ничего хорошего эта беседа не предвещала, и это было очевидно как Божий день.

– Надеюсь, тебе хватит пары минут, потому что я уже ухожу, – проговорил Дима и сдвинулся с места, пытаясь обойти отца. Но как только он поравнялся с ним, мощный удар в живот заставил его согнуться пополам. В голове на миг вспыхнула тьма, а вдохнуть или выдохнуть не было сил. Папка выпала из рук, и белые, исписанные листки, разлетелись по всему полу.

– Не переживай, мне хватит и минуты, – прошипел тот, склонившись ниже. – Думаешь, если вы выиграли это гребаное слушание, я оставлю вас в покое? Я предупреждал, чтобы ты не смел протягивать свои грязные извращенские ручонки в мою сторону, но ты решил повыпендриваться перед ним.

Гришаев схватил его за волосы и задрал голову.

– Мне похер, кто и как тебя трахает, пока вы не лезете в мои дела.

– Да пошел ты… – прохрипел Дмитрий.

Гришаев с силой оттолкнул сына так, что тот упал на пол, ударившись головой о ножку стола. Машинально коснувшись ушиба, Дмитрий почувствовал нечто горячее и густое, а когда взглянул на руку, она была в крови.

– Ты ничего этим не добьешься, – выдохнул он. – Ты законченный кретин, если толкаешь наркотики прямо у себя в клубе и думаешь, что это рано или поздно не выяснится.

– И кем же, блядь? Твоим спасителем? – тот уже и не пытался сдерживаться, показывая свое истинное лицо во всей красе.

Дмитрий попытался подняться на ноги.

– Меня тошнит от тебя. Ты полное ничтожество, – выплюнул он, – не удивительно, что мать ушла от тебя. Ее ты тоже избивал?

Удар по челюсти заставил его покачнуться, но он устоял на ногах, чувствуя, как из разбитой губы сочится кровь. Не успел Дмитрий оправиться от этого удара, как следующий пришелся по его виску. Дима упал на пол, слабо пытаясь оборонятся. Но это было бесполезно. С каждым новым ударом в голове постепенно распространялась черная липкая тьма.

– В следующий раз ты хорошо будешь думать прежде, чем пытаться напакостить мне, мразь! – Отец продолжал в ярости наносить удары, сопровождая их оскорблениями.

Наконец, посчитав, что закончил свое воспитание, он склонился к сыну и, обдав его лицо алкогольным перегаром, произнес:

– Посмотрим, как ты будешь нравиться своему ебырю теперь. Если вы еще хоть раз посмеете выкинуть хоть что-нибудь, хорошенько подумайте перед этим. Не советую связываться со мной.

Дима видел лишь его обувь, потому что поднять взгляд не было ни сил, ни возможности. Казалось, боль заполнила все тело, сама стала его телом. Было больно дышать, больно двигаться и больно думать. Глаза постепенно затягивало мутной поволокой, сквозь которую он видел, как его отец вышел из комнаты. Спустя мгновение раздался звук захлопнувшейся двери, и это было последнее, что смог различить его разум перед тем, как провалиться в черное беспамятство.

Глава 18

Come on Balthazar I refuse to let you die

Come on fallen star I refuse to let you die

Cause it's wrong

And I've been waitin' for too long

And it's wrong

I've been waitin' for too long

For you to be…

Be…

Be mine…[25]25
  Не сдавайся, Бальтазар, я отказываюсь позволить тебе умереть.
  Не сдавайся, упавшая звезда, я отказываюсь позволить тебе умереть.
  Потому что, это неправильно.
  И я слишком долго ждал…
  Это неправильно.
  Я слишком долго ждал,
  Пока ты станешь…
  Станешь…
  Станешь моим…


[Закрыть]

Placebo «Centrefolds»

Алексей подъехал к дому и припарковался. Поставив машину на сигнализацию, он не спеша поднялся на нужный этаж и толкнул дверь внутрь. Она была не заперта.

– Ты все успел… – Алекс наткнулся взглядом на разбросанные по всему полу белые листки бумаги, и это зрелище заставило его внутренне напрячься, – собрать…

Он решительно прошел в комнату, даже не сняв обувь, и картина, представшая перед его глазами, показалась ему самым страшным кошмаром, который он только мог себе представить. На полу возле дивана без сознания лежал Дима. Его одежда была заляпана кровью, а лицо было разбито.

Не заметив, как оказался рядом с ним, Алекс упал на колени перед Дмитрием.

– Нет… нет… нет…

Единственное слово, которое сейчас пульсировало в его сознании, срывалось с губ шепотом отчаяния и невыносимой боли. Алексей тормошил его за плечи, но Дима не реагировал.

– Господи, нет!

Он вытащил из кармана мобильный телефон, не обращая внимания на то, что его руки в крови и деревянными негнущимися пальцами набрал номер скорой помощи. Когда ему, наконец, ответили, он быстро назвал адрес и не узнал своего голоса. Его искажали ярость и панический ужас. Те два чувства, которые сейчас полностью завладели им.

– Дима…

Алексей попытался приподнять Дмитрия и прислушался. Тот дышал. Он сел рядом на пол и аккуратно положил его голову себе на колени.

– Держись, пожалуйста…

Паника. Ступор. И опять паника. Они сменяли друг друга, как картинки в калейдоскопе, пока он неосознанно гладил дрожащими руками Диму по волосам. Перебирал его светло-пшеничные пряди. Пытался сосредоточиться на этом ощущении. Ощущении мягкости и шелковистости. Пропускал их сквозь пальцы. Вспоминал, как впервые прикоснулся к ним. Вспоминал светлую улыбку и полный любви взгляд Димы. Первый раз в жизни, в его сознательной взрослой жизни уверенного и бескомпромиссного мужчины, его глаза жгли слезы беспомощности и самобичевания. Зачем? Зачем он отпустил его одного? Почему не поехал с ним сразу?

Дмитрий все еще не приходил в себя, когда приехала скорая помощь, и медработники загрузили его на носилки. Всю дорогу до больницы Алексея трясло как в бреду. Ему казалось, что это происходит не с ним. Это просто страшный сон. Он отказывался верить в реальность происходящего. Потому что перед ним весь в крови и без сознания лежал человек, которого он любил. Единственный, которого он любил по-настоящему. За всю свою жизнь.

Ему казалось, что это он сам сейчас избит и истекает кровью. Что это его раны, которые наполняют сознание и тело невыносимой болью, лишая способности двигаться и рационально мыслить.

Когда они приехали в больницу, Алексея попросили остаться в приемном покое. Его бежевая тенниска и светлые брюки были измазаны кровью, но ему было абсолютно все равно. Он ходил из угла в угол, не находя места и не в состоянии остановиться. Ему казалось, если он остановится хотя бы на мгновение, то вся та боль, которая душила его изнутри, вырвется наружу и просто разорвет его на части. Он достал телефон и, найдя в списке нужный номер, нажал на кнопку вызова.

– Да? – на том конце раздался женский голос.

– Аня, Дима в больнице, – только и смог выдохнуть он.

– Леш, что случилось? – в голосе зазвенело напряжение.

– Его кто-то избил. Мы в травматологии в окружной поликлинике.

Алексей отключился, потому что ком, застрявший в горле, не давал говорить дальше. «Кто-то». Алекс готов был просто размазать по стенке того, кто смог такое сделать с Димой. Даже не дав шанса тому на предсмертную просьбу.

Наконец, Ветров заставил себя сесть и, опираясь локтями о колени, опустил голову, накрыв ее руками и бессознательно раскачиваясь взад-вперед. Сколько прошло времени, он не знал, потому что полностью потерялся в своих мыслях и ощущениях. Растворился в своей боли. Только когда его плеча кто-то коснулся, он поднял взгляд. Перед ним стояли Анна и Никита. Он даже почти не удивился, увидев друга здесь.

– Леша, что произошло? – взволнованно спросила Аня. Но когда увидела, в каком виде его одежда, она непроизвольно приложила руку ко рту, заглушая безмолвный вскрик, а ее глаза наполнились слезами. Никита мягко приобнял ее за талию и усадил рядом с Алексом.

– Я не знаю, – с отчаянием проговорил он, голос то и дело сводило неосознанной дрожью. – Мы договорились, что он соберет оставшиеся вещи, а я заеду и заберу его. Когда я вошел в квартиру, он лежал на полу… В крови… Это я виноват… Не нужно было его отпускать одного…

Никита сел рядом и обнял Алексея за плечи.

– Не говори глупости, если кто и виноват, то только тот подонок, который сделал с ним подобное. Он сильный парень, Алекс. Все будет хорошо.

Несмотря на их многолетнюю дружбу и все, через что они прошли вместе, Ник первый раз в жизни видел Алексея в таком состоянии. Он даже не мог подобрать слов, чтобы как-то успокоить того. Облегчить ту почти осязаемую боль, которая сейчас крылась в его светло-голубых глазах. В этот момент он осознал, что так можно себя чувствовать только когда случается что-то ужасное с очень близким тебе человеком. И именно в этот момент он понял, ЧТО связывало его друга с Дмитрием. Тот действительно любил его. Каким бы невероятным и необъяснимым это не казалось Никите, но Диме удалось отыскать сердце Алексея и проникнуть туда. Ему удалось то, что не удавалось ни одной женщине до него.

Вскоре появился врач, и они как по команде поднялись.

– Ну, можно сказать, все в порядке, – подойдя ближе, проговорил тот. – Обошлось в основном только внешними повреждениями. Мы наложили несколько скоб, но думаю, даже шрамов не останется. Серьезных внутренних повреждений тоже нет, за исключением одного сломанного ребра.

– А почему он не приходил в себя? – Алексей все еще не верил, что все более-менее обошлось.

– Это болевой шок. Защитная реакция мозга. Не переживайте, он очнулся, но мы дали ему обезболивающее и успокоительное, поэтому он до утра проспит. А завтра, если все будет хорошо, вы сможете забрать его домой. Вы родственники?

– Я его сестра, – вмешалась Анна, чтобы избавить Алексея от запутанных объяснений их взаимоотношений.

– Пройдемте со мной, – попросил он и Анна кивнула.

– Леш, все хорошо, – она в порыве обняла Алексея. – Уже все хорошо.

И попытавшись ободряюще ему улыбнуться, направилась за доктором. Никита принес откуда-то два стаканчика с кофе и протянул один ему.

– Алекс…

– Спасибо, – кивнул тот другу.

Они вновь сели, ожидая пока вернется Анна.

– Выглядишь паршиво, – попытался он отвлечь Алексея.

– Чувствую себя так же, – вздохнул тот.

– Как думаешь, кто мог такое сделать?

– Не знаю… – покачал головой Алексей, – но я уничтожу эту мразь. Найду и уничтожу.

– Он тебе очень дорог, да? – искренне спросил Ник.

– Ты даже представить не можешь насколько…

В голосе Алекса прозвучало что-то такое, что заставило Никиту вдруг произнести:

– Я хочу, чтобы ты знал, – он внимательно посмотрел на него, – ты мой лучший друг, практически как брат. И пусть я не до конца понимаю ваших с Димой отношений, я верю, что ты его любишь. И если он смог дать тебе то, что не смогла ни одна из всех женщин за твою бурную личную жизнь, то, вероятно, он действительно удивительный человек, достойный восхищения.

Ветров растеряно взглянул на друга.

– Спасибо, Ник.

Никита обнял Алексея свободной рукой, похлопав его по спине.

– Если он делает тебя счастливым, то мне остается только искренне радоваться за вас двоих. И потом, он брат моей дамы сердца, поэтому я просто обречен любить тех, кто для нее так важен. Так что, похоже, вы загнали меня в глухой угол, – усмехнулся Ник.

Алексей крепче обнял друга, чувствуя, как важны были для него эти слова. Вскоре появилась Аня. Подойдя ближе, она протянула Алексею несколько листков бумаги.

– Они сняли побои и засвидетельствовали их, так что теперь можно будет написать заявление, – она протянула листок Алексу. – А здесь лекарства, которые нужно будет купить для Димы. В основном обезболивающие, что-то с кальцием и мази.

– Я куплю, – кивнул Алекс.

– А теперь домой, – проговорила она. – Здесь мы уже ничем не поможем. Тем более что к нему сейчас не пускают, и он проспит до самого утра. Тебе нужно переодеться и успокоиться. А завтра с утра приедешь, заберешь Диму.

– Да, – кивнул Никита, – на работе я прикрою. Так что можешь спокойно оставаться с ним, сколько потребуется.

Алексей не хотел уходить, но Никита с Аней силой заставили его. Они отвезли Алекса домой, а потом Ник забрал у него ключи от машины, оставшейся стоять у подъезда Дмитрия, и пригнал ее к его дому. Когда они уехали, Ветров медленно поплелся в душ. Смывая с себя остатки запекшейся крови, он все еще видел перед глазами ту картину, которую застал. Недвижимое тело Димы. В крови. Эта картинка будто впечаталась в мозг, и он знал, что не сможет от нее просто так отделаться. В ярости сжав кулаки, он со всей силы ударил рукой по кафельной стене, чувствуя, как счесывается кожа на костяшках пальцев и болевой импульс проходит по телу. Он найдет того, кто это сделал. И тому даже скорая помощь не поможет.

Всю ночь Алекс не мог уснуть, а когда ненадолго проваливался в сон, его мучили кошмары. Он снова и снова открывал дверь в квартиру Димы. Снова и снова видел разбросанные по полу исписанные листки бумаги. И потом видел его. Лежащего без сознания. Сон почему-то был черно-белым, и лишь пятна крови алели на одежде и лице, заставляя сердце замирать от ужаса. И каждый раз он чувствовал ту же боль и безысходность, что и в первый.

Кое-как дождавшись утра, он быстро собрался, захватив одежду для Димы, и, заехав в аптеку за необходимыми лекарствами, поехал в больницу. Накинув на плечи белый халат, он прошел в палату и, подойдя к кровати, взглянул на спящего Дмитрия. Перебинтованная голова, рассеченная левая бровь, разбитый нос, припухшая губа и несколько кровоподтеков заставили его сердце сжаться. Он наклонился и, легонько коснувшись губами его лба, шепнул:

– Как же ты меня напугал…

Дима зашевелился и открыл глаза.

– Привет, – тихо проговорил он.

– Привет…

Алексей взял его за руку и переплел их пальцы, чувствуя, как тот их легонько сжал.

– Как ты себя чувствуешь?

– Как будто меня переехал бульдозер. Выгляжу, наверное, также, – попытавшись улыбнуться, тихо произнес тот.

– Ты всегда выглядишь сногсшибательно, – улыбнулся ему в ответ Алексей.

У него так и вертелось на языке спросить, какая мразь оказалась способной такое сделать, но он сдержал себя.

– Сейчас придет врач, и я заберу тебя домой, – мягко сказал он таким тоном, которым обычно разговаривают с больными детьми.

– А разве тебе не нужно на работу? – пытаясь привстать и потерпев полное фиаско, проговорил Дмитрий. Лошадиная доза успокоительного, которую ему дали накануне, вызывала слабость и головокружение.

– Никита великодушно дал мне выходной, – пошутил Алекс, – так что я весь твой.

Вскоре пришел врач, и еще раз осмотрев Диму, разрешил забрать его домой, но с условием, если вдруг тот станет чувствовать себя хуже, то немедленно явится обратно. Алексей помог Диме одеться и довел его до машины. Когда они приехали домой, он тут же уложил его в кровать и принес лекарства. А затем лег рядом, нежно поглаживая его кончиками пальцев по руке.

– Приятно… – слегка улыбнулся тот.

– Я лечу тебя самым сильным лекарством. Нежностью, – прошептал Алекс, легко коснувшись уголка его губ едва ощутимым поцелуем.

– Мне нравится такая терапия, – веки Дмитрия вновь начали закрываться, очевидно, еще не до конца закончилось действие препаратов, и он вновь проваливался в сон.

– Спи. Отдыхай…

Алексей еще немного полежал рядом, наблюдая, как спокойно тот дышит. И будучи уверенным, что тот крепко уснул, вдруг, неожиданно для самого себя прошептал:

– Я люблю тебя…

Он осторожно встал с кровати, не заметив, как дрогнули веки Димы, и из их уголка скатилась крохотная слезинка.

Следующие несколько дней Алексей не отходил от Дмитрия. Он следил, чтобы тот принимал лекарства, кормил его, смазывал шрамы и ссадины, которых по всему телу оказалось больше, чем достаточно. И каждый раз, когда он видел эти ужасные кровоподтеки, слепая и неконтролируемая ярость поднималась из недр его души. Но каждый раз, когда Алексей заводил разговор о том, чтобы написать заявление, он чувствовал, как Дима замыкается в себе, и эта тема так и оставалась открытой.

Алекс не понимал, почему тот не хочет этого делать, хотя и говорит, что не знает, кто на него напал. Но Ветров не был настроен сдаваться. Анна с Никитой несколько раз приходили его навещать, даже Олежка примчался, когда узнал о том, что произошло. И в первый раз в жизни Дима ощущал, что искренне кому-то нужен, что за него переживает столько людей и что… Алекс любит его. Он не признался, что слышал его фразу, это не имело значения. Ему было достаточно того, что тот ее произнес. Пусть даже когда думал, что он спит. Но вместе с этим было кое-что, что постепенно отравляло его мысли. Он не признавался Алексею, кто сделал с ним подобное. И все, что копилось внутри, разъедало его подобно самому токсичному веществу. Когда Диме стало чуть легче, и он сам спокойно начал передвигаться по квартире, то заставил Алексея появиться на работе. И там Ветрова ждал еще один неприятный сюрприз.

– Ник, что это? – Алексей потряс в воздухе какими-то бумагами, когда его друг появился в кабинете.

– Алекс, я не говорил тебе, потому что у тебя и так сейчас забот выше крыши…

Ветров взглянул на листы бумаги в руках.

– Мы отказываемся финансировать ваше издание? Приносим свои глубочайшие извинения? С уважением? – вопросительно зачитал он с них.

– Вероятно, это из-за той статьи Гришаева. Никто не хочет быть замешанным в скандале. Особенно если ты не птица высокого полета.

Алексей в ярости смял бумаги и швырнул их на пол. Несмотря на то что опровержение статьи напечатали, такие вещи уже особо не играли никакой роли после самого факта наличия скандала. Гришаев добился своего. Теперь их спонсоры сбегали один за другим, как крысы с тонущего корабля. И он ничего не мог с этим сделать. Только стоять и смотреть, как на его глазах разваливается то, что он с таким трудом и столько времени строил.

Алексей устало опустился в кресло и прикрыл глаза.

– Алекс, мы все еще на плаву…

– Ник, ты сам веришь в то, что говоришь? – взглянул он на друга. – Это как цепная реакция. Принцип домино. Одно неизбежно тянет за собой другое.

Жизнь начинала превращаться в кромешный Ад, и с каждым новым днем он уже не знал чего от нее ждать.

– Если мы в ближайшее время не найдем кого-нибудь, кто возьмется за наше финансирование, наше дело просто развалится. Или… остается только, чтобы кто-то выкупил его у нас… Пока мы еще не до конца уничтожены.

– Ветров, не смей даже думать об этом! – не выдержал Никита. – Ты ни за что не пустишь с молотка то, во что вложил столько сил и души!

– У тебя есть другие предложения? – отрешенно посмотрел он на друга, и Нику показалось, что тот уже практически смирился с этой мыслью.

– Алекс, ты сердце всего механизма! Если ты сейчас сдашься и опустишь руки, тогда нам точно конец. Борись, твою мать!

Алексей тяжело вздохнул.

– Дима не хочет подавать заявление в милицию.

Никита слегка опешил от такой резкой смены темы их разговора, но понял, что истинные причины поведения Алекса кроются именно в этом.

– Почему?

– Я не знаю! А когда начинаю с ним говорить об этом, он просто замыкается.

– Может, стоит дать ему еще немного времени? – предложил Ник.

Он видел, как это все давило на Алексея. Каким грузом оно лежало на его плечах. Тот так отчаянно хотел добиться справедливости, но у него не появлялось ни одной возможности, чтобы сделать это. И Дмитрий не помогал ему.

– Позвони Ане, – проговорил Никита, – пусть она поговорит с ним. Может ей удастся убедить его.

Алекс несколько секунд смотрел на друга, а потом согласился.

– Да, ты прав. Если и есть кто-то, кто сможет его растормошить, то только она.

Когда Никита вышел из кабинета, Алексей набрал номер Анны и подождал, пока на том конце не прозвучал ее голос.

– Да, Леш.

– Привет, Ань, – поздоровался он. – Я хотел тебя попросить об одном одолжении.

– Что-то случилось? – встревожено поинтересовалась она. – Что-то с Димой?

– Можно и так сказать. Я не могу заставить его подать заявление в милицию. Он не слушает никаких аргументов и просто отгораживается от этой темы. Я вижу, как он мучается, и ничем не могу ему помочь. Ты бы не могла поговорить с ним? Попробовать убедить его, я не знаю… Хотя бы понять, в чем причина его поведения?

Аня несколько секунд молчала, а затем произнесла.

– Хорошо, но сегодня уже вряд ли и это не телефонный разговор. А завтра у меня короткий день, так что я забегу к вам и попытаюсь с ним поговорить, – пообещала она.

– Спасибо, Ань, – искренне поблагодарил он ее и нажал на кнопку сброса вызова.

Вернувшись домой, он застал Дмитрия сидящим за стойкой и задумчиво курящим. Ссадины понемногу затягивались и заживали, только Алексей все больше ощущал, что у того на самом деле куда сильнее внутренние увечья. Те, которые не заживают. Которые болят постоянно и от которых еще не придумали лекарств. Увечья души. Он смотрел на него с болью и беспомощностью, потому что не знал, чем ему помочь. Как спрятать его от самого себя. Как укрыть от тех тяжелых мыслей, которые сейчас читались на его лице.

– Привет… – он подошел ближе и мягко обнял его, положив голову на плечо.

– Привет, – уголки губ Димы приподнялись в едва заметной улыбке, – Как там на работе?

– Все передают привет моей второй и лучшей половине, – он коснулся губами его шеи.

– Спасибо, – Дмитрий повернулся на стуле и, быстро поднялся, выскальзывая из его рук. – Иди, переодевайся и будем ужинать.

Алексея просто обдало каким-то могильным холодом. Казалось, все, что осталось от его светлого и открытого Димы, это только та истерзанная внешняя оболочка, которую он сейчас видел перед собой. Он готов был кричать от той безысходности, которая заполняла все его существо, потому что не знал, как вытащить Дмитрия из его скорлупы.

– Хорошо, – спокойно проговорил он, чувствуя, как защемило что-то внутри.

Единственной надеждой оставалась Анна. Если и ей не удастся расшевелить брата, то у Алекса просто начнется нервный срыв.

Когда на следующий день он вернулся с работы домой и открыл дверь, войдя в квартиру, то услышал чуть повышенные тона, на которых разговаривали Дмитрий и Анна. Что-то заставило его замереть, понимая, что они не слышали, как он пришел.

– Но я не понимаю тебя, – возмутилась Аня, – разве ты не хочешь, чтобы они нашли этого подонка и наказали его?

– Аня, это не имеет никакого значения! – не выдержал Дима.

– Что значит – не имеет?

– То и значит! Потому что я знаю, кто это сделал!

Алексей так и примерз к месту, а его рука приросла к дверной ручке.

– Как знаешь? Ты же говорил… – Аня тоже не могла поверить в услышанное. – И кто же это был?

Несколько тягостных, бесконечных секунд молчания.

– Отец. Это он избил меня…

Алексу показалось, что железная дверная ручка в его руках сейчас треснет пополам от той силы, с которой он ее сжал. Как же он сам не догадался! Господи, он даже предположить не мог, что Гришаев решиться воплотить свои угрозы в жизнь. Красная пелена накрыла его глаза, вызывая изнутри волну той неконтролируемой ярости, которую он уже столько времени пытался в себе сдерживать.

– Как отец… – Анна была в не меньшем шоке. – Почему ты сразу не рассказал?

– Кому? Алексу? Разве ты не понимаешь, что тот именно этого и добивался? Стоит мне хоть слово сказать Алексею… Только намекнуть, кто это был. И он тут же натворит какие-нибудь глупости, которые причинят вред и ему, и его работе. Я не могу допустить, чтобы он разрушал свою жизнь из-за меня.

– Значит, ты решил самоуничтожиться сам? Ты хоть знаешь, как ты его мучаешь этим? Он не знает, что происходит с тобой! Ты все больше замыкаешься в себе, а страдаете вы оба! – Аня с запалом отчитывала брата.

Алексей понял, что имел в виду Дима. Его последние слова слегка осадили жажду немедленной расправы. Тот очень хорошо его знал. Настолько, что не сомневался в том, что Алекс этого просто так не оставит. И хотел уберечь от необдуманных и импульсивных шагов. Как бы там ни было, теперь Ветрову стала понятна вся картина произошедшего тогда и происходящего сейчас. И это был огромный шаг вперед. Он нарочито громко хлопнул входной дверью, давая понять, что вернулся с работы.