Текст книги "Ведьмина неделька"
Автор книги: Ксения Биличук
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)
Вторник, которому тоже не бывают рады…
С чего начинается вторник обычного деревенского жителя? С завтрака, с дойки, с подъема и умывания детей, которых нужно отправить вместе с отцом в поле, церковь или город на ярмарку. Женщины начинают вторник с готовки, стирки и привычных, совершенно обычных для них дел. Мужчины со скота, крепкого чая, ухода в лавку, кузницу или любое другое место, где они бывают от рассвета и до заката. Дети с привычных им капризов, потирания глаз, попыток улизнуть из-за стола обратно в постель и перебранки между братьями и сестрами в надежде победить в споре или просто перекричать остальных, чтобы мама услышала.
С чего начинается вторник обычной ведьмы? С чтения книг, на которых и уснули в понедельник, с приготовления снадобий, требующих первых солнечных лучей, с обычного и скучного завтрака (но оттого не менее вкусного, чем в любой другой день). У них вторник начинается по-разному. У кого-то в полночь, у кого-то в полдень, у кого-то в среду. Кто поймет этих ведьм, живущих особняком от деревенских?
С чего начинается вторник Шарлотты Тиниоак, потомственной ведьмы в десятом поколении? С уборки. Всегда и безоговорочно.
Сегодня она могла позволить себе темно-серое платье выше щиколоток и крепкий узел из волос, который можно быстро спрятать под остроконечной шляпой, если у кого-то хватит ума прийти во вторник по срочному делу. Сегодня же она позволяла себе читать в постели до самого рассвета, пока солнечные лучи не спустятся на первый этаж и не озарят кухню.
Кажется, что вторник для нее был лучшим днем, чем понедельник. Но если вдуматься, последствия понедельника никогда не оставались в нем. Время всегда переносило их на следующий день. И оттого Шарлотта редко действительно могла лежать в постели до рассвета, читать что-нибудь приятное и увлекательное, а не заумное, оставленное ей в качестве наследия от прежних ведьм, и придаваться мечтам, как изменится ее жизнь после получения высшей степени мастерства.
По вторникам юная Тиниоак убиралась, ликвидируя последствия споров и ссор, приносимых просителями, вымывая склянки, кружки и прочую посуду, расставляя по местам мелкие предметы интерьера, до которых дотянулись дети и любопытные старики. А ведь казалось, что в день после дежурства можно отдохнуть и набраться сил перед остальной неделей. Но не ей. Молодой ведьме всегда приходилось заниматься домашними хлопотами, чтобы не хмуриться в собственном доме от беспорядка.
А сегодня даже после уборки не удастся просто засесть за книги или заготовить те самые груши, что томились на плите вчера с самого утра. Потому что этот вторник был особенным, случавшимся один раз в три месяца. Потому что именно на этой неделе бабушка Грейтпайн объявила пришествие Грибного четверга. И к нему недостаточно вытащить из кладовки прошлогодние запасы. К нему нужно хорошенько подготовиться. Чтобы не ударить в грязь лицом и еще на шаг приблизить получение высшего порядка (пусть бабушка Грейтпайн и считала, что мечтать об этом Шарлотте до тридцати просто бесполезно).
Немного подумав над тем, что вторник снова приносит ей сплошные хлопоты, порой превосходящие дежурный день, юная Тиниоак все же выдохнула свое раздражение и встала по середине комнаты, чтобы насладиться наведенным порядком и чистотой. Раздражение покинуло ее уста нехотя, лениво сформировалось в плотный клубок, но не упало на пол под собственной тяжестью, а взвилось к потолку, чтобы остаться там до момента, когда снова понадобится своей хозяйке. К тому же оно не желало быть выметенным из дома или стать временной игрушкой хоть и жутко старого, но все еще весьма энергичного кота (когда дело касалось вопросов что-нибудь сломать, порвать или довести кого-нибудь до белых щек).
А ведьма в это время стряхнула видимую только ей пыль с платья и отправилась на кухню за завтраком и мелкими делами, которые стоило сделать прежде, чем выйти из дому до самого обеда, а то и вечера.
Сторонний наблюдатель (который вполне мог оказаться невидимым гостем или проверяющей ведьмой из ковена) решил бы, что даже в таких повседневных вещах, как готовка, чистка или растопка Шарлотта использует волшебство или хотя бы прибегает к силам природы, давая мелкие поручения. Так ловко и быстро начинал разгораться огонь в печи, сковорода и чайник вставали на плиту, а в них заливались разбитые яйца, вода и чайные сборы, подобранные под настроение и ситуацию. Казалось, что ведьма ни к чему не прикасается, а просто водит руками из стороны в сторону, приказывая ножу разбить яйца в миску, вилке их хорошенько взболтать, а соли, петрушке, тимьяну и чабрецу мелкими щепотками присоединиться к смеси, чтобы придать ей идеальный вкус сытного завтрака. И тут же грязная посуда сама собой складывалась в раковину, начинала литься вода из трубы, которую юная Тиниоак прозвала краном, едва получила ее в качестве уплаты за свои услуги от одного странного путешественника, назвавшегося «водопроводчиком».
И все же, если бы у того самого стороннего наблюдателя была сила замораживать время, замедлять его и растягивать отдельные моменты, то ему бы удалось увидеть, что в процессе готовки ведьма использовала только руки. Но они были настолько быстры и ловки, что ощущение самостоятельной жизни предметов не покидало зрителя до того момента, пока еда не была приготовлена, выложена на красивое деревянное блюдо и выставлена на большой стол в комнате.
Шарлотта завтракала в полном одиночестве уже семь лет. Но до сих пор несла тарелку, блюдо, а порой даже целую кастрюльку в большую комнату, где устраивалась за столом, служившим в ее семье и обеденным, и приемным, и столом для чтения родовой книги. Ей нравилось есть именно здесь – среди книг, старых вещей с историей длиною в пять жизней обычного человека, в легком сумраке (благодаря тому, что сюда солнце попадало в последнюю очередь) и в компании старого кота, гордо выказывающего отсутствие интереса к ее трапезе.
Казалось, что в этой комнате всегда есть кто-то еще, что бабушка все еще сидит на лавке напротив маленькой, неумелой Лотты и читает ей выдержку из книги, чтобы та запомнила самое простое заклинание, примету или правило, без которого нельзя жить ни одной ведьме. А порой чувствовалось присутствие матери, ушедшей из рода так рано и так печально.
Но несмотря на воспоминания, заполнявшие комнату, ей не было здесь грустно. Ей было интересно и казалось, что за едой у нее всегда есть отличная компания.
Утро вошло уже в полную силу, когда Шарлотта прибралась в доме до той степени, чтобы получить удовлетворение от вида вещей, занявших свои привычные места. Радуясь своей очередной победе, она повязала поверх платья фартук цвета оникса с уймой карманов, достала из кладовки большую корзину и натянула на растрепавшийся пучок волос шляпу. Сегодня ей не стоило засиживаться или отвлекаться на пустяки – работы впереди еще слишком много, а времени наоборот.
Юная Тиниоак на мгновение остановилась у задней двери, ведущей к огородику и лесу, бросила вопросительный взгляд на кота и, понимающе кивнув на его чих, вышла.
На улице стоял чудесный денек позднего лета. Воздух нагрелся от взошедшего солнца и приятно обнимал все, до чего дотягивался. Все вокруг играло сочными красками и ароматами. Зеленая морковная ботва потянулась к Шарлотте, едва та сошла с низкого крыльца на землю, ветви старой смородины покачались в радостном приветствии, и даже уставшая калитка решила не скрипеть при открывании.
Молодая ведьма легко подернула губы в почти неуловимой улыбке и, перебросив корзину на локоть левой руки, уверено отправилась в лес.
Литлиривер считалась одной из лучших деревушек в округе. Ее окружал густой, но дружелюбный лес, через который проходило пять дорог, ведущих во все стороны света. А по середине ее разрезала река, которая в самые засушливые годы превращалась в скромный ручеек. Но стоило ей покинуть границы деревни, как она тут же набиралась мощи и превращалась в необузданный водяной поток, бегущий к скале, с которой ей так нравилось падать вниз – на камни и головы глупых медведей.
В детстве Шарлотта обожала ходить в лес, не дожидаясь бабушки. Ей казалось, что кусты приветствуют малышку бойким шелестом в безветрие. Что из норок и с ветвей на нее глядят десятки глаз, принадлежащих сорокам, мелким грызунам и (в особенности) духам природы. А еще девочка всегда верила в то, что пока она идет по незаметным тропкам, обгоняя свою бабку не менее, чем на пятнадцать шагов, за руку ее держит мама. Хоть она ее совершенно и не помнила.
Сейчас уже повзрослевшая ведьма шла все по тому же лесу, что годы назад. И ей все так же приветственно кивали кусты, на нее все так же поглядывали птицы и грызуны. Все так же оставалось ощущение, что она идет по невидимым тропкам в компании двух главных женщин ее жизни. Они улыбаются ей, осторожно подхватывают в опасных местах и гладят по голове, когда Шарлотта останавливается, чтобы насладиться тишиной и покоем.
А еще ей в этом лесу радовались растения. Иначе невозможно было бы объяснить то, что грибы едва ли ни лезли ей под ноги, пока юная ведьма пробиралась к заветному месту, показанному ей в детстве.
Наконец, деревья стали редеть, тропка совсем затерялась в кустах и высокой траве, а где-то между ветвей замаячил просвет. Молодая Тиниоак добралась до цели, почти не устав и не потратив уж очень много времени.
На этой поляне всегда росли самые вкусные грибы. Причем такими большими семьями, что идти дальше обычно не имело смысла – корзина здесь заполнялась минут за десять. А уносить больше, чем сможешь, Шарлотта не любила. Бабушка учила ее не жадничать и оставлять другим если не угощение, то хотя бы находки.
Но в этот раз молодая ведьма оказалась здесь не одна. Едва она вышла из лесу, как приметила сухопарую фигурку, рассевшуюся в самом центре поляны. Пожилая женщина, обряженная в темно-синее платье с присборенными манжетами, со стороны походила на плохую деревянную скульптуру, потрескавшуюся от времени и стихии. Мелкие, но частые морщинки, испещрившие лицо, более опытному человеку рассказали бы целую историю. Ее крючковатый нос можно было спутать с громоотводом. А шляпа, лежавшая на траве по правую руку, казалась способной проколоть обидчика – столь острым был ее конец. Глаза женщина прикрыла, а седой, тонкий волос, местами сохранивший каштановый оттенок, собрала в узел, закрепленный деревянной ложкой.
– Хорошо сегодня, – заметила тетушка Аспен, не открывая глаз. – Не поздно ли для грибной охоты?
Юная Тиниоак прошлась до пожилой ведьмы, перегородила ей прямой солнечный свет и скрестила руки на груди, не снимая с локтя корзину:
– Во вторник? Удивительно, что смогла добраться досюда не на закате.
– Ну да, – задорно улыбнувшись, Лилли Аспен открыла глаза и бойко поглядела на Шарлотту. – Вторник же. И как тебе понедельник? Пережила?
– Как видишь, – молодая ведьма огляделась по сторонам и, не заметив чужаков или хотя бы старого кота, всегда бродившего с Аспен за компанию, присела рядом. – Но устала жутко.
– Пора б уже привыкнуть к тому, что без нас простым не справиться. У них же все время что-то не выходит. А искать решение самим, – пожилая ведьма фыркающе усмехнулась. – Для этого надо думать и что-то делать. Проще сбегать к ведьме. Особенно если она в этот день дежурит.
– И не забывай про Линден.
Тетушка Аспен добродушно рассмеялась:
– Ну, тут тебе точно не повезло. Глупый народ и травница-самоучка – то еще сочетание для молодой ведьмы. Впрочем, она и твоей бабке доставляла много проблем. Наверное, даже больше, чем тебе. Время ведь не стоит на месте. Линден более или менее руку набила на своих хитрых вывертах.
– Но легче не становится, – вздохнула юная Тиниоак и на единственное мгновение прикрыла глаза.
Над поляной снова воцарилась тишина – ведьмы молча грелись на солнышке, будто и нет никаких забот или дел.
– Что планируешь на Грибной четверг? – тетушка Аспен не выдержала первой.
– Традиционный бабушкин суп, – Шарлотта пожала плечами, удивляясь вопросу.
– А успеешь?
– Так сегодня и сварю.
– Надо же, – пожилая ведьма пристально поглядела на юную Тиниоак. – Хочешь попробовать превзойти свою прабабку во вкусе?
– Просто приготовлю то, чему учили.
– А как же всеми любимые печеньки?
– Не в этот раз.
– Зря, – тетушка Аспен встала, стряхнула травинки с платья и, ловко поддев ногой, надела шляпу, становясь совершенно обычной и настоящей (в понимании простых) ведьмой. – На летний Грибной четверг надо готовить то, что всегда получается. Чтобы никто в ковене не захотел посмеяться. К тому же, если я правильно помню, в этот раз тебе нужно еще и продемонстрировать свои новые знания.
Шарлотта просто кивнула, продолжая глядеть вперед, на деревья.
– Так тем более. Зачем тебе неизведанный суп, когда это время можно потратить с большим умом.
– Потому что я готова его сварить.
– Ох, девочка, ты слишком самоуверенна. Пусть это и суп Тиниоаков, но ты его прежде ни разу не варила. С чего ты взяла, что сразу же все получится, как у твоей бабки. Думаешь, что мы сможем поставить тебе хорошую оценку за худший результат?
– Суп будет вкусным, – Шарлотта строго посмотрела на тетушку Аспен и продолжила сидеть на месте.
– Мое дело предупредить, – пожилая ведьма пожала плечами, подняла корзину со скучными опятами, жмущимися друг к другу, будто им холодно и страшно, и отправилась прочь. – Потом не ищи оправданий.
– Не буду, – буркнула себе под нос юная Тиниоак и принялась ждать, когда же Лилли Аспен покинет поляну.
Наконец, она осталась одна. Даже мыши затихли в своих норах, чтобы не мешать молодой ведьме. Будто знали, что сейчас будет твориться что-то интересное. И если хочется на это посмотреть, то стоит вести себя как можно тише.
Шарлотта расставила руки и положила их на землю, словно хотела обхватить ее, а потом подгрести под себя. После чего прикрыла глаза и зашевелила губами. Но поляна не наполнилась ни словами, ни шепотом, ни даже мычанием или гудением, походящим на ведьмовские песнопения (как их представляют люди). Скорее все случилось совершенно наоборот – даже воздух вокруг ведьмы застыл. И будь сейчас кто-то рядом, он смог бы его пощупать, взять в горсть и унести с собой, как снег или мокрый песок.
Но застыл не только воздух, застыло и время. Правда определить это было невозможно – оно встало лишь на мгновение, а потом куда-то быстро побежало. По земле принялись расходиться мелкие волны, кусты еще крепче ухватились за нее корнями, стараясь удержаться на своем привычном месте. Зашуршала трава.
Все вокруг неуловимо оживилось, слегка обеспокоилось, но не показалось на глаза ведьме. Видать, даже грызуны знали, что в подобные моменты, лучше просто тихо сидеть и ждать, когда закончится что-то непонятное для них.
Наконец, все прекратилось. Воздух будто облегченно выдохнул, время снова приняло свой привычный ход, а мелкие жители поляны вернулись к повседневным делам. Юная Тиниоак открыла глаза, встала, отряхнула платье от земли и приставших травинок, и огляделась.
Она просто обожала лисички и волнушки. Они были ее любимыми грибами. Оттого сейчас с легкой улыбкой и корзиной в левой руке с удовольствием шла по часовой стрелке, собирая их, тянущихся к ней, будто за объятиями.
Волнушки молодая ведьма складывала справа, лисички – слева, чтобы после не тратить время на сортировку грибов. Ведь в суп Тиниоаков подходили только волнушки и вешенки (которые Шарлотта всегда вылавливала и убирала в сторону). А лисички засушивались и перемалывались в большой и древней мельнице для использования в приготовлении печенья, паштетов, да и просто как приправа (если забыть про мазь от натоптышей, отвар от больного желудка и маску на глаза от бессонницы).
Когда ее путь по спирали пришел ровно в центр поляны, корзина уже была наполнена грибами по самые бортики. И заполнять ее с горкой юной ведьме не хотелось – нести потом неудобно и хлопотно. Уж проще оставить несобранный урожай на месте, чтобы им полакомились мыши, ежи и олени (те, что посмелей).
Шарлотта покопалась в карманах, достала из одного небольшой сверток, присела и выложила его на землю, на мгновение улыбнувшись. А после резко выпрямилась, вернув лицу строгое выражение, и отправилась прочь с поляны, домой. Где ее ждут новые хлопоты.
Стараясь не отвлекаться на фантазии, домыслы и прочую ерунду, юная Тиниоак быстро добралась до своего крепкого дома, поставила корзину на кухню, сменила ониксовый фартук на графитово-серый (с единственным карманом на правом боку) и, вздохнув, отправилась к входной двери.
На крыльце ее ждали подарки от деревенских жителей за вчерашний труд.
У ведьм было не принято брать плату за свои услуги. Они не требовали деньги и не назначали цену в том или ином эквиваленте. Они просто помогали тем, кто осмелился прийти. Хоть Шарлотта и считала, что введение платы избавило бы ее и сестер по мастерству от большинства мелких просьб, которые простой люд мог решить и самостоятельно, приложив немного усилий или смекалки.
Но от подарков в ковене отказываться было не принято. К тому же это считалось невежливым – люди оценили твой труд, выбрали для тебя что-то полезное (или бесполезное) и удосужились снова прийти к тебе на порог (а потом так же молча уйти).
Сегодня на крыльце дома Тиниоаков был пир из корзины с наливными аппетитными яблоками, блюда с крупными (явно отобранными вручную) помидорами, коробки с отборными яйцами и огромного гуся, только сегодня с утра бегавшего по двору. А с краю, у самых ступенек в красивой глиняной чашке стоял скромный, но яркий букетик из полевых цветов – ромашки, васильков и ярко-желтой льнянки. Судя по всему, к благодарности за хлопоты присоединились малыши семейства Киндс.
Шарлотта вздохнула, оглядела гуся, с которым явно могут возникнуть сложности, открыла дверь нараспашку и принялась заносить подарки, не забыв и про букетик, отлично вставший на обеденный стол и подаривший комнате немного новых красок.
Ей предстояло так много дел, что время вошло в ее положение и слегка замедлило ход. Пылинки на свету заметно застыли, тени приняли статичное положение, а за пределами дома звуки приобрели некую загадочную затянутость.
Юная ведьма с благодарностью улыбнулась то ли времени, то ли природе, то ли это – ликование за свои способности. В любом случае дополнительный час в сутках ей сейчас был весьма полезен.
Оттого она не стала его тратить зря и принялась за дело. На раскаленную плиту встал чугунный котел с едва срезанным дном для пущей устойчивости, наполнился водой на две трети и принялся ждать, когда его содержимое начнет подавать признаки кипения. Корзина с яблоками отодвинулась на дальний угол кухонного стола, к ней же присоединились помидоры и яйца – с ними Шарлотта решила разобраться чуть позже.
Зато грибы получили все внимание ведьмы. Без остатка.
Она разложила на внушительном столе, за которым могли свободно работать три повара, корзину, рамку с натянутой на нее сеткой, глубокую миску, нож и кувшин с чистой водой. Немного помешкала и достала еще одно блюдо – плоское, но большого диаметра, отчего оно, казалось, занимало непозволительно много места. Но ведьму это совершенно не смутило. Будто именно такого заполнения стола она и добивалась.
Волнушки покорно отдавали свою верхнюю пленку и после радостно ныряли в глубокую миску. Им было и беспокойно, и весело от того, что их много и они покоятся в одной компании. Эти простые грибы готовились стать чем-то полезным, но по своей природной неопределенности немного волновались – когда наступит их час?
Наконец, котел подал первые разборчивые сигналы о своей готовности принимать гостей – пар принялся клубиться плотными комьями, а из-за его стенок стали выскакивать первые, самые прыткие пузырьки вскипевшей воды. Шарлотта привычным жестом открыла кладовку, вытащила оттуда небольшую банку с каким-то порошком и высыпала немного себе на ладонь. После прошлась до плиты, вытянула руку со всем ее содержимым над паром, не боясь обжечься или ошпариться, подержала ее так несколько стуков сердца и отправила все в кипяток.
Вода в котле тут же принялась окрашиваться в легкий коричнево-зеленый оттенок, а по дому разнесся едва уловимый, сладковатый аромат хвои. Ведьма постояла немного, наблюдая за изменениями, происходящими в кипятке, и вернулась к грибам. Волнушки тоже были готовы отправиться в котел, но юная Тиниоак выжидала самого правильного момента. Она и помнила по бабушкиным рассказам, и вывела опытным путем, что бросать главных персонажей супа в пустой кипяток – преступление против вкуса. Но и с приправами нужно быть очень осторожными – если их будет много, то грибы потеряют свою первоочередность, если от них отказаться, то не раскроется весь аромат, а суп станет самым обычным и скучным, потеряет свой секрет, которым славится в этой семье.
Поэтому, считая про себя до шестидесяти, Шарлотта переключилась на лисички. Эти яркие грибы полюбились ей не только вкусом, но и своими полезными свойствами. Правда в ее семье их никогда не жарили, не мариновали и не солили. Бабка предпочитала засушивать лисички на солнце, а после перемалывать в той самой древней мельнице, что еще их дальние предки установили в большой комнате. В руках старшей Тиниоак эти тщательно высушенные грибы с легкостью превращались в ярко-рыжий порошок, придающий зимой блюдам теплый, летний аромат и вкус.
Молодая ведьма продолжила семейную традицию и не стала экспериментировать с любимыми грибами. Вот и сейчас лисички ловко чистились, резались на идеальные кусочки размером, не превышающим первую фалангу большого пальца. А после аккуратно (с особой заботой) укладывались на сетку.
Когда же Шарлотта досчитала до шестидесяти, в котел радостно полетели волнушки. Они только не пищали от счастья, что настала их пора превратить скучную воду в ароматный бульон. Кипяток тут же задумался и притих, пытаясь понять, что сбило с него бурлящую спесь. А молодая ведьма трижды перемешала его содержимое длинной деревянной ложкой по часовой стрелке, внимательно посмотрела на грибы, пытавшиеся всплыть, и вернулась к лисичкам.
Кухня жила. Но не той жизнью, что можно встретить в любом доме. Здесь, в доме Тиниоаков каждое помещение либо спало, либо бодрствовало. Оно то наполнялось бурной деятельность, то выгоняло все и всех на свежий воздух, чтобы немного передохнуть в гордом и спасительном одиночестве.
Вот и сейчас комнаты второго этажа притихли в ожидании, в то время как здесь – на кухне – творилось не волшебство, но главное действие. Бульон постепенно закипал, открылось окно, чтобы выпустить на улицу накопившийся жар, а лисички покорно превращались в кусочки, выкладывались на сетку и ждали продолжения.
Наконец, Шарлотта достала из-под стола большой сплетенный из крепкой лозы ящик, вытащила из него луковицу, которая своим размером могла конкурировать с головой кота, такую же огромную морковь и в три движения разрубила их ножом на равномерные кусочки. Они тут же отправились к грибам – во вновь закипевшую воду.
И пока бульон снова пытался насытиться новыми ароматами и вкусами, молодая ведьма ловко схватила рамку с лисичками, блюдо с грибными шкурками, прикрыла котел большой, увесистой крышкой и покинула кухню. Теперь от нее там ничего не зависело. Но просто стоять и ждать не имело смысла – время в любой момент могло начать идти с привычной скоростью.
Юная Тиниоак вышла из дома на ухоженный задний дворик, ногой поддела деревянную лестницу. Та тут же приняла вертикальное положение, позволяя взобраться по ней хоть до самых небес (при большом желании и небольшом усилии). Ведьме же было достаточно и крыши, на которой еще ее прапрапрабабка придумала сделать небольшую площадку для сушки трав, овощей и грибов.
Это место всегда попадало под прямые солнечные лучи, отчего содержимое рамок подсушивалось равномерно. А ночью, когда луна холодила дневной результат, их обдувал ветер. Оттого любая сушка Тиниоаков была не только тщательной, но и с идеальной, хрустящей коркой.
Шарлотта спустилась вниз, все тем же ловким движением ноги уложила лестницу в траву и вернулась к кухонным делам.
Бульон снова кипел, наполняя дом невероятным ароматом грибов, легкой хвои и сладкого лука. Юная ведьма убрала крышку, на руках нарезала репу в форме полукругов, хорошенько размешала содержимое ложкой и убрала котел с накаленной плиты. На его место тут же встал чайник.
А сама хозяйка подобного бесчинства, наконец, смогла переключиться на подарки.
Гусь, лежавший все это время под столом, смотрел укоризненно и выжидающе. Шарлотта вздохнула, схватила его за шею и понесла в подвал. Здесь царила прохлада, в которой и птице, и скотине после забоя было достаточно уютно храниться. Но не более нескольких дней. А для юной Тиниоак это означало, что нужно предпринять попытку заставить гуся думать, что он пока еще живой, только малоподвижный, чтобы тот не испортился хотя бы до пятницы – до Грибного четверга у нее найдутся и другие заботы, да и одинокой девушке сложно съесть целую птицу за пару дней (разве что ни употреблять ее на завтрак, обед, ужин и ночной перекус).
Оттого у ведьмы не оставалось иного выхода. Она положила его на узкий стол (больше походивший на высоченную лавку), внимательно поглядела на него и произнесла:
– Ты просто ленивая птица, которая любит поспать.
Будто в ответ на подобное высказывание, гусь покорно кивнул (а может, это просто игра света?) и застыл. Шарлотта же покинула подвал, чтобы перебрать яблоки и помидоры, убрать их вместе с яйцами в темное место и, наконец, переложить томленную грушу в небольшие глиняные горшочки. По зиме из их содержимого готовились замечательные компоты от кашля, за которыми порой к ее дому выстраивалась целая очередь.
Время и вправду устало ждать. Пылинки снова залетали в своем привычном беспорядке, солнце двинулось к закату, а за стенами дома послышалась птичья трель. Все пришло в движение. И лишь Шарлотта застыла от неожиданности и растерянности. Потому что не была уверена, что успеет сделать все, что запланировала.
Но с главным она уже справилась – знаменитый грибной суп Тиниоаков томился на печи, прикрытый крышкой и поддерживающий легкую температуру. До заката ему было суждено настаиваться, а после юная ведьма (по завету бабки) собиралась замотать котел толстым пледом и убрать под стол в самый дальний угол, откуда его никто не достанет до нужного срока.
Юная ведьма облегченно выдохнула, понимая, что успела сделать все и у нее осталось время на ужин. Она тут же ловко достала кружку из шкафа, расположенного рядом с дверью в кладовку, плеснула в нее кипяток, бросила горсть трав и направилась с ней на второй этаж. У нее осталось время для чтения. Пусть и не утром, пусть и не чего-нибудь захватывающего (как, например, путевые заметки госпожи Абсины, прошедшей землю от моря до моря), но все же ей можно было удобно расположиться на единственном мягком стуле с книгой в руках.
