Текст книги "Рискнувший (СИ)"
Автор книги: Ксавьер Нил
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)
Застигнутый врасплох, я рычу:
– Нет.
– Хотел?
– Малец, – я делаю длинный вдох и шиплю на него так, как шипел на Макс, – не в твоих правах.
– Становится в моих с тех пор, как мама приходит домой в слезах и в ярости, приказывая мне собирать вещи, потому что мы сию минуту возвращаемся домой.
Малец отрастил яйца, стоит отдать ему должное. Еще больше доказательств, что он мой, ага? Не то, что нам здесь нужно.
– Нет. Я не хотел с ней спать.
– Тогда что случилось? – Я пожимаю плечами и падаю назад на кровать. Когда Дин опускается рядом со мной, то произносит:
– Слушай. Она почти запретила мне увидеться с тобой.
– Где вы остановились?
– Не могу сказать.
– Малец…
– Это была часть уговора, – отвечает он разочаровано. – Пришлось пообещать, что я не расскажу, где мы остановились, чтобы я мог прийти и увидеть тебя, прежде чем мы сядем на наш новый самый ранний рейс домой завтра.
– Какой рейс? – Саркастический взгляд на его лице заставляет меня покачать головой. – Макс и об этом подумала, да? Ты и этого не можешь мне сказать?
– Не-а.
Сглатывая комок в горле, спрашиваю:
– Ты знаешь о ее беременности?
– Естественно! – Радость в его ответе заставляет меня почувствовать себя еще большим козлом.
Все так рады этому ребенку, кроме меня?
– Я ходил с ней к доктору.
– Когда?
– В день твоего отъезда.
– Она так давно беременна? – кричу я, и на мгновение он выглядит испугавшимся. Понимая, что я, скорее всего, звучу, как его папаша, пытаюсь успокоиться. – Так вот, что с ней было не так перед моим отъездом? Она была… она была…
– Ага, – отвечает Дин, пытаясь скрыть улыбку. – Мы с дядей Люком ходили с ней к доктору за подтверждением. На будущее: не играй с инструментами врача. Ты не представляешь, что, бл*дь, могут делать некоторые приспособления.
– За речью следи, – бурчу я, задаваясь вопросом, о чем он, мать его, говорит. – Почему она не позвонила и не рассказала?
– Не думаю, что она хотела делать это по телефону.
Странная тишина заполняет комнату.
Боже, я реально чувствую себя еще большим дебилом, чем был раньше дома.
– Так, эм… ты ходил с ней? – спрашиваю я, все еще не смирившись с ситуацией.
– Да. Видел карапуза на экране. Он как бобовое зернышко. – На его лице появляется широкая улыбка. – Надеюсь, это мальчик. Тогда у меня будет мини-версия тебя.
– Тебе не нужна мини-версия меня, – настаиваю я, качая головой.
У Мальца будет мини-версия меня. Если это мальчик, у меня будет еще один сын. Правда? Еще один ребенок? Еще одна жизнь под мою ответственность? Как, бл*дь, я могу это сделать, если я сам за себя едва ли отвечаю? Черт, забрать мальца было долбаным риском, и не легким, и теперь… эм… уф… бл*дь. Я даже выговорить этого не могу.
– Малец, где Макс?
– Я обещал маме не говорить.
– Ты продолжаешь называть ее так. Тебе нравится?
– До сих пор странно временами, но с появлением ребенка, думаю, будет еще более странно или неясно, если я буду звать ее Макс, знаешь? Она уже пообещала, что ничего не изменится. Ну, знаешь, она все равно хочет меня…
– Конечно, она хочет, малец.
– Мне вроде как нравится называть ее мамой. Приятно иметь кого-то, кто заботится о тебе. Хотя папой тебя называть жутко…
– Только попробуй.
– Но… с появлением ребенка… это будет очередным признанием.
Почему подросток соображает больше меня?
– Дин…
– Я не могу сказать. Она пригрозила посадить меня под домашний арест до тридцати лет, и хоть я все равно не думаю, что она сделает это, я не готов рискнуть, неважно, в Лас-Вегасе я или нет. – Комментарий получает слабый смешок от меня, а он добавляет: – Мы видели твой бой. Чертовски офигенно.
– Видели?
– Да! Мы оба! Мужик, то, как ты вырубил Блэкаута, напомнило вспышку молнии! – Дин притворяется, словно ударяет и уклоняется от удара.
Подождите. Это означает… означает, что Макс приехала посмотреть на мой первый бой на профринге. Конечно же, приехала. Потому что она всегда там для меня. Бл*дь. Мне нужно это уладить.
– Макс невероятная! Это вообще был первый твой бой, который я увидел вживую! В разы круче, чем на You Tube! – Восхищение в его глазах и голосе наполняет мою грудь гордостью.
Что сказать? То, что он находит восхитительным то, что лично у меня восхищения не вызывает, означает многое.
Дин начинает объяснять мне бой, как он его видит.
Хорошо, что я абстрагировался.
Больше не в силах воспринимать предложений со словом «круто», я перебиваю:
– Голодный, малец?
– Ага. Едва поел. Мама сказала, что мы собирались поужинать вместе.
– Знаешь, мы все еще можем.
– Нет.
Я пожимаю плечами.
– Как насчет обслуживания в номер? Я закажу пару бургеров, и ты расскажешь мне все, что приходит там у тебя с баскетболом. Тренер отстой?
– Да нет, – бурчит он. – Просто не думаю, что я ему нравлюсь.
– Это что, гребаная отговорка, чтобы не брать тебя в команду? Я серьезно, малец. Приеду и надеру ему зад, если он не разберется со своей проблемой.
Что? Не смотрите на меня так. Малец натерпелся достаточно дерьма, не хватало еще тупоголового тренера, который пускает в игру только своих любимчиков. Баскетбол, наверное, первое, чем он занимается, по желанию, а не по принуждению.
Дин смеется
– Ну и речь. Раза три выругался.
– Заткнись, – бурчу я и тянусь к телефону, заказать что-нибудь поесть.
Ладно. Так и быть, я не могу пойти к Макс прямо сейчас. Но я сделаю все правильно. Я все исправлю. И затем мы поговорим… ну, о том, что растет внутри нее и как, бл*дь, мы должны с этим разобраться.
Глава 10
Макс
Помешивая соус маринара в горшочке, я улыбаюсь про себя, пока Тони обучает Дина приемам в баскетболе.
Прекратите смотреть на меня, как это делают парни. Я готовлю! То есть я умею готовить. Ну, уже умею. Хватит ржать. Это не так уж и плохо. Я вообще-то в этом преуспеваю! За последние несколько недель что-то странное внутри меня сказало, что мне нужно учиться. Будучи родителем-одиночкой, мне, по крайней мере, придется делать хотя бы это. Нет, вы все расслышали правильно. Я ушла от Келлара тридцать пять дней назад, и это был последний раз, когда мы с ним разговаривали. Я говорила серьезно. Между нами все кончено. И мы больше не будем об этом говорить.
– Я серьезно, малец, продолжай выкладываться по полной. Делай по максимуму, веселись, остальное срастется само, – советует Тони, сидя на стуле напротив Дина.
Нет. Это не место Логана, потому что он, бл*дь, не живет здесь.
– Спасибо, дядя Тони, – отвечает Дин прежде, чем посмотреть через плечо. – Уже почти готово? Я умираю с голоду.
– Ты всегда умираешь с голоду, – ворчу я под бурчание собственного желудка.
Ну, ладно, я хочу есть. Но я не ем все время. Из-за Люка Харта также известного, как мистер «я знаю все, что связано с медициной», я не смею даже посмотреть на кексик, чтобы в моей голове не пролетело десять тысяч сценариев того, что может случиться со мной или ребенком. Вы хоть имеете малейшее понятие, как меня это травмировало?
– Ты придешь завтра на игру? – спрашивает малец.
Я поднимаю голову как раз, когда Тони бросает на меня взгляд, прежде чем ответить:
– Конечно, малец. Я еще ни одной не пропустил.
Я разливаю соус в три тарелки с пастой, изо всех усилий стараясь не пролить.
Хоть брат и сестра Харт гордятся тем, что я трачу время на изучение кулинарных книг, все недовольны беспорядком, который я устраиваю во время готовки.
– Нее. Я водил девушку на «Порочных», – отвечает он, пока я подхожу к столу и ставлю тарелки перед ними.
– Ты сам захотел посмотреть мюзикл? – Заносчивость Дина напоминает мне о кое-ком, о ком я вспоминать не хотела бы.
Не начинайте. Просто хватит думать о нем.
– Когда речь зайдет о свиданиях, малец, ты поймешь, что сделаешь многие вещи, которые до этого не делал. В том числе будешь говорить с девушкой о мюзикле, – объясняет Тони.
– Звучит, словно придется изрядно потрудиться, чтобы переспать с ней.
– Дин, – строго произношу я. – В жизни есть уйма всего прочего, кроме как переспать с кем-то. Я знаю, что в пятнадцать в это трудно поверить…
– Почти шестнадцать.
– Но в один день ты захочешь большего. Захочешь построить отношения. Сем… семью, – я едва ли заканчиваю предложение, когда сажусь рядом с Тони со своей тарелкой. Слова убили мой аппетит, но я знаю, что мне придется заставить себя поесть.
Теперь я делаю это большую часть времени. Заставляю себя есть. Теперь приходится думать не только о себе.
– Она права, – соглашается Тони, с сочувствием глядя на меня, прежде чем попробовать еду.
И нет. Между нами ничего не происходит. Господи. Вы такие же, как и он, вы знаете это? Друзья. Мы с Тони друзья. Вообще-то, лучшие. Он пришел к нам и вписался, словно здесь его место, знаете, как это?
Прочищая горло, Тони пытается сказать:
– Ты говорила с…
– Закончишь предложение его именем, и обед за моим столом ты не доешь, – обрываю я.
Дин отвечает за меня.
– Не говорила.
Сверлю пасту глазами, отказываясь становиться частью разговора.
– А ты?
– Каждый день, – после его ответа следует чавкающий звук.
– Боже, малец, ты как «Дайсон». Ты хотя бы прожевываешь? – От отвращения Тони мне хочется хихикать, но я все равно не поднимаю глаза.
– Что такое «Дайсон»? – громко чавкает Дин.
– Пылесос. И жуй с закрытым ртом, – упрекаю я, ковыряя пасту в попытках заставить себя поесть.
Как только я съем первый кусочек, проснутся гормоны и заставят меня съесть остальное. Я просто… не могу. Знаете, учитывая тот факт, что я в одиночку переживаю эту беременность, в некоторые моменты мириться труднее, чем в другие. То есть я не прям-таки одна. У меня есть Дин. И Тони. Люк, Эрин, черт, даже Си Джей и Стюарт и те радуются. Не хватает только…
– Мам, можно добавки, пожалуйста? – От манер Люка скромная улыбочка зарождается на моем лице.
Он достигает больших успехов в «пожалуйста» и «спасибо». И пытается проявлять уважение. Затем, есть еще это «мам»… Он говорит, что хочет быть старшим братом. Вы знаете, как это согревает сердце?
– Иди накладывай, – ворчу я, глядя на Тони, который, по-видимому, тоже наслаждается едой.
Затем я смотрю на свою тарелку, и Тони заявляет:
– Тебе придется поговорить с ним в итоге, Максару.
– Неправда.
– Ты не сможешь игнорировать его вечно.
– Могу попытаться.
– Скажи мне вот что, – начинает Тони, в очередной раз втягивая меня в этот разговор.
Когда он делает это на работе, я тут же нахожу что-то, чтобы отмахнуться от него или надеваю наушники, пока до него не доходит, что разговор окончен. То же самое с Хартами, хотя они немного более настойчивы с этой темой. Хотя начните говорить о детских именах, и Люк теряет интерес. Начните говорить о растяжках и вздутии, у Эрин поднимается паника. Видите, я подготовилась.
– Что?
– Если бы Келлар стоял на кухне прямо сейчас, что бы ты сделала?
– Убирайся к чертям отсюда, – после своих слов я с яростью пронзаю пасту вилкой.
– Ну, не тот теплый прием, на который я рассчитывал, – звучит голос Логана.
Я зажмуриваюсь на мгновение, надеясь, что все это ночной кошмар, прежде чем неохотно открываю их, поднимаю голову и вижу, как Малец обнимает Логана, прежде чем сесть обратно за обеденный стол.
Не может быть, чтобы он стоял на моей кухне.
В свою защиту Логан складывает руки на груди и пялится на Тони.
– Что, мать твою, ты делаешь на моем стуле?
– А что, между тобой и мебелью что-то есть? – Тони явно не впечатляет ненависть, с которой к нему обратились.
– А как насчет тебя и твоих попыток занять мое место?
– Чтобы получить место, его сначала нужно заслужить, – мое разъяснение подчеркивает тоску в его глазах.
Тони поджимает губы, борясь с желанием прыгнуть между нами. Прежде чем у Логана есть шанс сказать что-то еще, вмешивается Дин:
– Голоден? Мама сделала чертовски охеренную пасту.
– За речью следи, – произносим мы оба в унисон, а Дин улыбается, словно выиграл в лотерею.
Хитрый мелкий гаденыш. Хорошо сыграно.
– С каких пор ты готовишь? – Логан наклоняется через столешницу.
– С каких пор тебе есть до этого дело?
Мои слова словно крушат его, заставляя отвернуться.
Мне даже не нужно смотреть ему в лицо. И, пожалуй, лучше, если я не стану этого делать. Его чертовы щенячьи глазки обладают способностью сломить меня каждый раз, когда я это делаю. Избегать его тридцать пять дней легко, когда эти щенячьи глазки не находятся прямо здесь и не смотрят на меня в упор.
Логан снова начинает:
– Макс…
– Можешь даже воздух на слова не тратить, – я отталкиваю от себя тарелку.
Тони вздыхает:
– Тебе, правда, нужно съесть что-нибудь, Макс.
– Не говори ей, что делать, – рычит Логан.
– Не говори ему, что делать, – шиплю я.
Прежде, чем он может вставить еще хоть одну колкость, Тони произносит:
– Эй, малец, как зовут актера с бородой, он, кажется, лысый, британец, всегда в экшенах снимается…
– Джейсон Стейтем! – восклицает он, словно тот в опасности.
– Ага. Фильм с ним вышел на прошлой неделе. Хочешь сходить?
– Мог и не спрашивать.
– Иди переодевайся, – Тони указывает головой на лестницу.
Дин молнией подрывается с места и спешит в указанном направлении.
Что-то он немного переборщил с энтузиазмом к этому фильму. Интересно, есть ли в нем голые девушки? О, да ладно. Вас мучает тот же вопрос.
– Кто сказал, что ты можешь взять моего ребенка в кино? – заносчивость Логана снова подняла голову.
Я правда устала от этой Тарзанской рутины, в особенности, поскольку я даже не Джейн.
– Он не только твой ребенок.
После моего аргумента Тони поджимает губы, чтобы сдержать свой ответ.
Это не здорово. Ему не стоит сдерживаться. Он может взорваться. А? Мы не обо мне говорим. Мы говорим о Тони…
– Был моим, когда я проверял в последний раз, – его скупой ответ раздражает меня так сильно, что я встаю и опускаю ладони на стол.
– Да неужели? Потому что, если бы он был только твоим ребенком, ты бы взял его с собой. Если бы он, бл*дь, был только твоим ребенком, я бы не сидела здесь и не помогала ему с домашней работой. Если бы он, бл*дь, был только твоим ребенком, Тони не тренировался бы с ним, а Эрин не водила бы его на стрижку! Он, бл*дь, не только твой ребенок!
Логан выступает вперед и ставит руки на стол, так что теперь он прямо передо мной.
– Ты ведь больше не моя девушка, не так ли?
Не думая, я ударяю Логана по лицу, отчего тут же начинаю дрожать от ярости.
Не знаю, что шокирует меня больше. Факт, что я только что ударила его или то, как сильно от этого болит рука! В фильмах никто даже вида не подает, что это больно!
– Хватит, – голос Тони внезапно взрывает воздух в комнате, а затем понижается: – Вот. Вот почему я веду мальца на фильм. Чтобы вы могли разобраться друг с другом, что бы там ни было. Чтобы мальцу не пришлось видеть, что два человека, которых он только учится называть родителями, собачатся у него на глазах. Чтобы единственная стабильность в жизни мальца не треснула и не перевернулась у него под ногами. Вы не хотите быть вместе? Ладно. Пофиг. Но вам придется выяснить, как сосуществовать ради мальца и ребенка, которого носит Макс.
Ненавижу, когда Тони включает свою логику. О! И Люка тоже! Он тоже проделывает подобное.
– И Келлар, – произносит он, когда Логан становится прямо, красный след от пощечины, кажется, пульсирует. – Я не обязан, бл*дь, отчитываться перед тобой. Я говорил серьезно, когда сказал, что мы с Макс навсегда останемся только друзьями. Я помогал твоему ребенку, чего ты не делал. Вместо того чтобы набрасываться, скажи, бл*дь, спасибо.
– Готов, дядя Тони! – Дин спускается по лестнице и спешит к нам.
Логан изо всех сил старается скрыть красный след, пока малец целует меня в щеку.
– Люблю тебя, мам!
– И я тебя люблю, – я опускаюсь обратно на стул.
Тони сжимает мое плечо, пока Дин спрашивает Логана:
– Хочешь пойти?
– Пошел бы, малец, но нам с твоей мамой… в общем, надо кое-что обсудить. – Логан отходит назад, пока не упирается спиной в столешницу. – Но, может, сходим на какой-нибудь другой фильм завтра.
– После игры? Ты же придешь, да?
– Конечно, малец. Почему ты думаешь, я приехал домой? – глаза Дина загораются, и Логан добавляет: – А теперь проваливай со своим дядей Тони, пока не упустил такую возможность.
– Точно. – Дин со всем своим вниманием смотрит на Тони, который достает ключи из кармана.
Вижу, как Логан в попытке извинения кивает Тони, и Тони принимает это извинение таким же жестом.
– Эй, дядя Тони, купим попкорн? О, и лимонад? Можно мне большой?
Последнее, что слышу от Тони, прежде чем они с мальцом уходят, это:
– Малец, ты только что съел столько, что хватило бы утолить голод в странах третьего мира, и ты все еще голоден?
Как только дверь закрывается, я встаю, готовая выйти из комнаты.
Технически, у нас с Логаном общая комната, но я уже начала собирать свои вещи, чтобы переехать в кабинет внизу, который будет поменьше размером, если поставить туда кровать, но я переживу. Намного лучше жить в тесноте, чем с кем-то, кто думает, что я заставила его тратить на меня свою жизнь.
– Мы не собираемся поговорить? – нервно спрашивает Логан.
– О чем? – Мое тело замирает само по себе.
– О нас.
– Нет никаких нас, Логан.
– Не говори так, – он качает головой. – Пожалуйста, не говори так.
Слова останавливают мои действия, и я пялюсь на него, приклеившись взглядом.
– Логан, большая часть моей жизни вращалась вокруг тебя. Когда больно тебе, больно мне. Когда у тебя были ночные кошмары, я была рядом, чтобы отогнать их. Когда твой отец бил тебя, ты залезал в мое окно, именно я залечивала твои синяки, и именно я до сих пор залечиваю душевные раны. Все это, Логан, все это для тебя, а у тебя хватает наглости смотреть мне в лицо и обвинять в том, что я загнала тебя в угол. – Эмоции становятся комом в горле. – Как ты, черт возьми, думаешь, я чувствую себя после этого?
– Макс, я не хотел…
– Ты никогда не хотел! Ты никогда ничего не хотел! Ты распсиховался, как трехлетний ребенок, у которого отобрали сок, и мне приходится быть той, кто должен все уладить! Сказать тебе, что все в порядке! Сказать, что я прощаю тебя за эти последствия! Что ж, с меня хватит, Логан! С меня, черт возьми, хватит!
– Ты не можешь…
– Почему это не могу?
Логан двигается ко мне с осторожностью.
– Потому что ты нужна мне.
– С тобой очень сложно.
– Я не шучу, Макс.
– Нет. Ты просто говоришь то, что нужно сказать, чтобы тебя простили! Вот что ты делаешь, Логан! Вот что! И именно мне приходится сталкиваться с твоим неукротимым поездом злости! Мне, единственному человеку, который всегда был рядом для тебя!
Логан осторожно приближается ко мне, его тело намного ближе, чем мне бы хотелось.
– Макс, посмотри на меня. – Заглядываю глубоко в его глаза. – Я имею в виду… по-настоящему посмотри на меня. – Позволяю своим глазам впитать его вид: его напряженные плечи, твердую шею, круги под глазами и его истощенное лицо. Объятая грустью, я чувствую порыв потянуться к нему рукой, но предпочитаю не делать этого. Закрываю глаза в попытке смириться с этим. С ним. Его голос хрипит.
– Макс… – Когда я открываю глаза, то вижу, что он на грани слез. Я делаю прерывистый вдох. – Макс, пожалуйста… не оставляй меня. Прошу… пожалуйста… – с последним словом, он притягивает меня в объятия, и делает то, чего я никогда не видела. Начинает плакать.
Глава 11
Логан
Скажите это, если, бл*дь, хотите. Назовите меня плаксой. Назовите слабаком. Кем, мать вашу, хотите называйте, но прямо сейчас мне насрать.
Крепко сжимая Макс, я опускаю голову на ее плечо, позволяя слезам катиться из глаз впервые в жизни после смерти моей мамы. В груди разрастается боль, пока вздрагивают плечи, все тело ломает от надежды на то, что Макс поймает меня. Что не даст мне упасть. Что не оставит меня.
– Пожалуйста, не оставляй меня, Макс, – нежно молю я сквозь слезы. – Ты единственное, что осталось в моей жизни… – И ничего не происходит. Она ничего не говорит. Не двигается.
Черт побери. Я потерял ее…
От понимания хочется плакать сильнее, но внезапно она начинает потирать руками мою спину, после чего произносит мягким голосом:
– Логан…
– Нет, – я качаю головой. – Не делай этого. Не уходи от меня. Пожалуйста, Макс… – Когда я поднимаю голову, чтобы посмотреть ей в лицо, то вижу ее собственные слезы. – Прости меня, Макс. Прости. Я не хотел говорить то, что сказал.
– Зачем же ты это сказал? – шепчет она.
Может, еще не потерял.
– Почему ты так относишься ко мне? Зачем…
– Потому что я придурок! Потому что я, бл*дь, в ужасе, Макс! – Я сглатываю слезы, комом вставшие в горле.
– А я нет? Мне не страшно от того, что ты на другом конце полушария?! – кричит она, но не вырывается из моих рук.
– Тебе не стоит бояться. Я не мог функционировать с тех пор, как ты вышла за порог моего номера. В моей жизни не было человека, который значит хотя бы половину от того, что значишь для меня ты.
– Тогда почему ты вымещаешь на мне злость?
– Потому что ты сама вымещаешь ее на мне! Потому что у меня нет той части мозга, которая по логике вещей должна говорить мне заткнуться, прежде чем я все превращу в пи*ец!
Не смейтесь, потому что вы знаете, что это правда.
– Потому что мне страшно, что в одно утро ты проснешься и увидишь, что у меня не в порядке с головой, и оставишь меня. Мне страшно, что единственная причина, по которой встаю по утрам, уйдет из моей жизни без оглядки! Вот почему, Макс. Самый мой огромный страх не в том, что я превращусь в своего отца, а в том, что я потеряю тебя. – По тому, как поникают ее плечи, я понимаю, признание, кажется, уничтожило один слой злости в ее теле.
– Ты всегда толкаешь меня, Логан. Сколько еще раз мне ожидать этого. Прежде чем ты толкнешь меня слишком далеко? Потому что прямо сейчас…. Я очень близка. – Я сглатываю тревогу в горле. – Очень близка, Логан. Я не могу продолжать это. Особенно не тогда, когда у нас есть малец и будет ребенок. Эта херня должна прекратиться. Вся. – Кивок, кажется, единственное, на что я сейчас способен. – Ты не один боишься, Логан. Но настало время, и нам придется отогнать страх в сторону. Нам нужно растить семью. Ребенка, которому почти шестнадцать, и он надеется, что мы дадим ему ту жизнь, которую пообещали, и будущего ребенка, который заслуживает огромной семьи, включая маму и папу, которые любят друг друга.
Эти слова вырывают у меня еще одну слезу.
– Ты до сих пор любишь меня?
Шмыгая через свои слезы, она закатывает глаза:
– Немного.
Изображаю короткую улыбку и опускаю руки на ее бедра.
– Только немного? – Когда она кивает, я опускаю губы, чтобы они оказались напротив ее. – Только немного?
Ее руки сжимают меня крепче, пока она явно находится между состоянием растаять передо мной и остаться стоять на своем.
Я упоминал, что она сексуальнее, когда сопротивляется порыву заботиться обо мне?
– Ло… – Все, что Макс удается сказать прежде, чем мой рот обрушивается на ее, а руки теперь крепко сминают ее майку. В минуту, когда ее ногти впиваются в мою кожу, я рычу и целую девушку со всей страстью, беря ее язык в заложники, пока надвигаюсь на ее тело и толкаю спиной вперед к стене позади нее. Когда она издает стон согласия, я отпускаю ее майку, пробегаю руками по волосам и крепко хватаю их, в то время как мой язык пытаясь поработить ее, умоляя о новом уровне прощения. Отдать все, что у меня есть, чтобы убедиться, что Макс не подумает оставить меня.
Вы чертовски правы, я умею так целоваться.
Макс отрывается от меня и бездыханно произносит:
– Нам… нам не стоит…
Глядя в ее затуманенные карие глаза, я нагло ухмыляюсь:
– Позже, – облизываю губы. – Позже. – Снова набрасываюсь на ее губы и всасываю нижнюю в рот, дразня ее, пока она снова стонет. Подхватываю Макс под бедра, поднимаю и улыбаюсь напротив ее рта, пока она обнимает меня ногами.
Она пытается отстраниться и спрашивает:
– Я слишком тяжелая?
– Малышка, я отправлял в нокаут бойцов в два раза тяжелее тебя, – уверяю, пока несу ее к дивану. – И прямо сейчас единственное, о чем я переживаю, как скоро по самые яйца окажусь в твоем красивом теле.
Макс хихикает, и я прижимаю губы к ее, чтобы продолжить.
Ага. Я знаю правило Эрин о том, чтобы не трахаться в других комнатах в доме, но мне насрать. Я собираюсь взять свою девочку прямо здесь и прямо сейчас и развеять любые сомнения в ее головке о том, что я когда-либо хотел кого-то еще.
Опускаю ее на диван и возвышаюсь над ней своим телом, мой член уперся в джинсы, просясь на свободу. Рыча через боль, я отстраняюсь, сдергиваю с Макс майку, благодарю высшие силы за то, что на ней нет лифчика, так что я сразу могу насладиться видом, и опускаюсь губами на ее шею на местечко сразу под ухом. Когда она стонет громче, я скольжу рукой спереди в ее лосины, где меня внезапно встречает влажность ее горячей плоти.
– Серьезно?
Она невинно смотрит на меня мгновение, прежде чем поднять губы к моему рту и пробежаться языком по моим открытым губам. Сексуальным голосом она мурчит, как котенок:
– Серьезно.
Боже, я соскучился по этой девушке.
Два моих пальца погружаются в нее, что превращается для меня в наказание. Макс откидывает голову назад с громким стоном, мое имя скатывается с ее языка, словно благоговение благодарности на иностранном языке, от которого мой член чувствует потребность заменить пальцы в ней при первой же возможности.
– Логан… – выкрикивает она, выгибаясь под моим прикосновением, сжимая рукой футболку в отчаянной потребности.
Бл*дь, это горячо.
– Сейчас! – громко требует Макс. – Ты нужен мне внутри сейчас!
Чувствуя гордость и удовлетворение, прикусываю нижнюю губу, продолжая наполнять ее пальцами. Опускаю рот к ее уху.
– Нет, пока ты не кончишь, Макс. Или пока не начнешь умолять меня.
Она шипит от недовольства:
– Проклятье, Логан! Пожалуйста! – Начинает насаживаться бедрами на мои пальцы, и я напрягаюсь, чтобы не кончить себе в штаны. – Пожалуйста! – хнычет она снова. – Пожалуйста… – И прежде, чем я могу снова ей отказать, она взрывается вокруг моих пальцев, сжимая их так туго, что мне приходится впиться зубами в ее плечо, чтобы не зарычать громче нее, зная, как я хочу услышать этот звук.
Наконец, пульсация ее киски начинает утихать, и я знаю, что пора устроить ей раунд два. Сняв с нее лосины и бросив их через комнату, стягиваю с себя штаны достаточно, чтобы высвободить член. Голод на лице Макс при виде его заставляет меня зарычать, раздвинуть ее ноги и врезаться глубоко в нее. Прикосновение к ее тугой, влажной киске вот-вот вырвет у меня оргазм, прежде чем у меня хотя бы появится шанс начать двигаться.
Я не стану кончать, как двенадцатилетний мальчуган на свой первый «Плейбой».
Не в силах себя контролировать я вколачиваюсь в нее жестко и быстро. Одной рукой сжимаю подлокотник дивана, другой – ногу Макс, пока мой член толкается в нее, провоцируя очередной оргазм.
Опускаясь губами к ее уху, я требую:
– Кончи для меня еще раз, Макс. – Она рукой сжимает мою футболку в то же время, когда закрывает глаза, борясь с порывом отпустить себя. Я позволяю языку подразнить мочку ее уха, прежде чем добавить: – Ты кончишь для меня еще раз, малышка. Не сопротивляйся этому. – Она снова хнычет, крепче сминая ткань. – Ты знаешь, что нужна мне. Знаешь, что мне это нужно. Дай мне то, что мое, Макс.
– О, боже, – выкрикивает она, ее стоны наполняют весь дом, пока она снова распадается на части на моем члене.
– Черт, малышка, – вздыхаю я, больше не в силах сдерживаться. Моя рука скользит вниз к ее ягодице, я вбиваюсь в Макс быстрее и быстрее, отчаянно желая пометить ее тело, желая донести до нее, что она – единственная, из-за кого я теряю контроль.
– Теперь ты кончи для меня, – шепчет Макс мне на ухо, и мой член тут же подчиняется, наполняя ее несколькими тяжелыми, длинными струями, к удивлению, вырывая у нее еще один оргазм.
Вот… черт…
Никто из нас не говорит ни слова, пока мы лежим в поту, с трудом дыша, и закрыв глаза. Продолжительно выдохнув в попытке заставить свой мозг снова работать, я перемещаю голову, чтобы лечь Макс на грудь. Крепко обнимаю ее руками и притягиваю ближе к себе.
Когда она пальцами начинает расчесывать мои волосы, я закрываю глаза и снова чувствую себя десятилетним.
– Макс…
– Хм? – мычит она, ее пальцы на моей голове приносят успокоение, в котором я так нуждался.
– Мне страшно. – Слова останавливают ее движение на мгновение. Мое тело напрягается в ответ. Как только они возобновляют процесс, я вздыхаю. – Я не хочу становиться таким, как мой отец.
– Малыш, ты и не станешь.
– Я этого не знаю. – Мой голос понижается к тону, который я почти никогда не использую. – Я не знаю, всегда ли он был тем придурком, который лупил мою мать, пока та была беременна. Не знаю, был ли он когда-то нормальным, а потом в один момент его переклинило. Что если со мной такой же случай? Что если я стану таким же? Что если я в одном шаге от…
– Замолчи, – она прикрывает мне рот рукой. – Ты не он, Логан. Ты – это ты. И ты провел всю свою жизнь, делая все, чтобы не стать им. И не станешь. Поверь в себя, как я в тебя верю, и увидишь сам. Увидишь, что вы не одного поля ягоды, а что ты мужчина, которого твоя мама хотела в тебе видеть. – Упоминание о ней вызывает слезы, к которым я и без того уже был близок. – Я понимаю твой страх становиться отцом, но и мне тоже страшно. Мы оба переживали… не очень идеальные ситуации, но посмотри на нас сейчас. Моя тетя и дядя, Харты, упокой Господь их души, Оливер, и все, кто живет в этом доме, и все, кто присоединился к нам за этот год. Логан, семья – это не генетика. Это те люди, которые стоят рядом с тобой во всем и везде. Я до смерти боюсь рожать ребенка, но посмотри на мальца. Мы прекрасно с ним справляемся. И нам никогда не придется делать это в одиночку. – От ее слов мне хочется улыбнуться. – Но я должна знать, Логан…. Что ты в этом со мной. Ты нужен мне рядом.
Я поднимаю голову и поворачиваюсь к Макс, так и оставив подбородок на ее груди.
– Я с тобой, Макс. Я полностью с тобой.
Вот посмотрите. Я не подожму хвост. Мне страшно до чертиков. Но она права. Я нужен ей. И после всего, что она сделала для меня за свою жизнь, она этого заслуживает. Знаю. Знаю. Мне тоже чертовски страшно иметь ребенка, но жизнь без Макс пугает меня больше. Так что к чертям все. Пора прекратить убегать от своего прошлого и разобраться с тем, чего я хочу от своего будущего. Ага. Я тоже не могу поверить, что сказал это. О, заглохните. Саркастические ухмылки мне не нужны.
Глава 12
Логан
– Если малец проиграет, Тони, винить я буду тебя, – вздыхаю я, плюхаясь на стулья болельщиков рядом с Макс.
Они же твердые, как скала. Почему я не помню их такими твердыми со времен, когда учился в школе? То есть большая часть времени была проведена с черлидершами у меня на коленях, так что думаю, это могло меня отвлекать. Что такое? Вы правда ожидали, что я скажу нечто иное?
