Текст книги "Одностороннее движение (СИ)"
Автор книги: Ксана Гуржеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)
Ксана Гуржеева (Ксанка)
Одностороннее движение
Я «запала» на него еще в школе. ОН – лучший друг моего старшего брата. Со временем я решила, что это была всего лишь детская влюбленность. Но спустя четыре года ОН снова появился в моей жизни: красивый, широкоплечий, темноволосый. А его завораживающие голубые глаза! Я в них тонула! Его хмурый взгляд и неприступный вид сводили меня с ума, его холодная невозмутимость вызывала во мне запретные желания и лишала воли. И я пропала: захотела стать ЕГО женщиной, ЕГО идеалом, центром и смыслом ЕГО жизни. Но оказалось, что в погоне за собственными иллюзиями, я вышла на дорогу с односторонним движением...
Рейтинг по возрасту:18+
Пролог
Я сидела на переднем пассажирском сиденье автомобиля и смотрела сквозь боковое стекло. Что я пыталась там увидеть или найти? Ответы на все свои вопросы? Но перед глазами стояла пелена от нахлынувших чувств, которые все эти годы я училась контролировать, училась выстраивать вокруг своего развалившегося когда-то мирка железную оборону в виде стены. Я сидела и пыталась понять, что же я здесь делаю? Какой бес в меня вселился, что я плюнула на все свои правила и принципы, мало того снова позволяю урагану ворваться в своё мирное сосуществование на этой земле... Да, да... Именно сосуществование! Жизнью трудно назвать весь тот до механизма отработанный образ бытия, который в последнее время я вела и, конечно же, пыталась убедить себя в том, что это всё правильно! Что мне нужно именно это! Отказ от чувств, эмоций...
По традиции жанра, мои размышления были нарушены старенькой мелодией на моём телефоне “Just the Same for You” группы Dope Stars Inc., по которой я сразу поняла, даже не смотря на экран, кто звонит. Я на автомате достала из сумки телефон и нажала кнопку «игнора». Тишина в салоне начинает давить громадной глыбой на нервы. Посмотрела на Андрея и сразу же пожалела об этом: теперь точно не смогу ничего вымолвить, даже двух слов не смогу связать, хочется просто всё время смотреть на его такие любимые черты лица, такие знакомые шрамы... Его чувственные пухлые губы плотно сжаты, я до сих пор ощущаю вкус его поцелуев, которые всегда меня сводили с ума. Он как обычно стильно одет, не изменяет своему вкусу: рубашка цвета ночного неба, с небрежно закатанными до локтя рукавами, как всегда сидит на безупречном стане идеально. Какой же он красивый! Его знакомый запах опьяняет меня, дурманит, чувствую себя наркоманом. Вспоминаю времена, когда сама лично подбирала ему парфюм, могла целый день потратить на такую малость: было тяжело найти аромат, который соответствовал бы его темпераменту. Интересно, кто сейчас это делает для него вместо меня? Боже! Сколько раз все эти полтора года я представляла этот день, когда мы с ним встретимся и сможем, наконец-то, друг другу всё высказать, всё “расставить по полочкам”. А сейчас, сидя в его машине, наблюдая как его до боли нежная, но временами грубая и беспощадная, рука переключает коробку передачи, пытаюсь побороть желание протянуть руку и переплести наши пальцы, как мы раньше всегда делали. Раньше...
Телефон снова напоминает о своём существовании, и я от неожиданности вздрагиваю и, схватив телефон, по ошибке нажимаю на отбой. Черт! Черт! Черт! Теперь не получится сказать, что я просто не услышала звонка, или звук по ошибке отключила, или... Песня “Just the Same for You” опять нарушает мой тайный монолог, я поднимаю глаза на Андрея и вижу, что он переводит свой взгляд с обозревания дороги через лобовое стекло на экран моего телефона, который я держу в своей руке. Понимаю, что он увидел имя звонившего, хотя он в принципе и без этого догадался. Кто еще может мне звонить в три часа ночи?
– Ты трубку собираешься поднимать, или мы так и будем слушать твою любимую мелодию, которую ты поставила на своего ЛЮБИМОГО? – холодный тон его голоса режет слух, но я помню моменты, когда одним только голосом он возбуждал во мне все самые потаенные желания и уголки души. Акцент на произнесенное адъективное существительное даёт мне четко понять, ЧТО он увидел на экране моего телефона.
И тут я вышла из транса и, наконец, сообразила, что телефон до сих пор издает какие-то звуки. Черт! Убираю звук и вновь поворачиваюсь к окну. Мы уже въехали в мой двор и приближаемся потихоньку к моему подъезду. Смотрю на часы, которые расположены на панели, и с ужасом понимаю, что дома меня ждёт серьезный разговор... Возможно, с “плачевными” последствиями.
– Всё! Вот и поговорили! – произносит Андрей, а я продолжаю смотреть в окно, так как не знаю, что сказать. А стоит ли вообще что-то говорить? На что я надеялась, когда решилась выйти из своего панциря и согласилась поговорить тет-а-тет? О чем я думала, когда садилась к нему в машину, думая, что у нас сможет завязаться продуктивный разговор? Вряд ли сейчас смогу ответить на эти вопросы, ведь в глубине души понимаю, что это все я сделала, потому что хотела просто увидеть его, вспомнить его запах, услышать его голос, сводящий с ума. Нет! Я этого не хотела! Я из праздного любопытства встретилась с ним, просто хотела убедиться, что мне уже не больно, что месяцы разлуки и одиночества заглушили щемящее в душе чувство. Боже, как всё сложно! Почему ещё буквально несколько дней назад всё казалось мне нормальным и правильным, а сейчас я загнала себя в ловушку, из которой не могу выбраться. Или не хочу. Поворачиваю голову к лобовому стеклу и прижимаюсь затылком к подголовнику, смотрю на небо сквозь стеклянный люк машины: на небе, как обычно в это время года, звезд не видно, не смотря на то, что небо безупречно чистое. Белые ночи!
– Никогда бы не подумал, что когда-то сам лично буду тебя отвозить к другому мужчине. Хм... Так сказать, отдаю в лапы другому. – От его ложно спокойного тона начинает щепать в глазах. Знаю, что не могу позволить себе такую слабость, тем более в его присутствии. – Если бы мне перед отъездом тогда сказали, что так будет, я бы послал их всех куда подальше…
Андрей протягивает руку и кончиками пальцев дотрагивается до моих волос, так нежно, трепетно, как будто боится, что пряди превратятся в дымку и развеются.
– Ты постриглась. – Я только кивнула в ответ, так как от ощущения близости его горячей плоти рядом с моей кожей, вызвало однозначную реакцию моего тела: оно, как и раньше, за милю чувствовало присутствие Андрея, и кровь внутри закипала и разливалась по венам раскаленной лавой. – Я любил твои волосы. – Я знаю, что любил, поэтому и постриглась. Если уж сжигать мосты, то полностью. Но вслух это я, естественно, не сказала, а только отвела взгляд.
И снова тишина. Колючие цепи начинают туго стягивать моё горло, становится тяжело дышать. Рядом с ним я всегда превращалась в развалину, бесхребетную куклу. Лишь недавно я начала себя воспринимать, как сильную, самостоятельную женщину, которая знает себе цену и знает, что ни один мужчина не стоит этих предательских слёз, которые так и норовят политься из глаз. Я пытаюсь изо всех сил сдержать обрушившуюся на меня лавину эмоций и не разреветься, как какая-то малолетка, он никогда не любил моего проявление слабости.
– Мил, скажи, что с нами стало? Почему… – последнюю фразу он так и не договорил. Чувствую, что ему тяжело дается подобрать слова, слышу, как он тяжело дышит. Неужели в его тоне проскальзывают ноты сожаления? Да нет! Не может быть! Не он ли всегда говорил, что только «тряпка» будет распинаться на сантименты?
Перевожу свой взгляд на него: его руки лежат на руле, лбом он уперся в тыльную их сторону, глаза закрыты. На скулах заиграли желваки – первый признак того, что он злится. Не нравится, что я вижу его бессилие.
– Я пойду! – а сама понимаю, что не в силах сейчас и шагу сделать, что не смогу не то что ступить за порог этой машины, но даже дверь открыть. Но если я сейчас же не уйду, я потеряю всё, что с таким трудом собирала всё это время: душу, сердце, покой, разум...
– Так, наверно, будет лучше... Да? – поворачивает лицо в мою сторону, левой щекой упираясь в ладони, обнимающие руль. В его таких до боли знакомых загадочных глазах вижу борьбу… с самим собой… Столько времени прошло, столько вместе провели незабываемых минут, столько наши отношения перетерпели боли и страданий, но я до сих пор так и не смогла определить цвет его глаз: иногда заглядывала, и казались голубыми, но чаще – серыми, но в любом случае они затягивали меня в свой омут, и я терялась в прострации, просто «зависала» под действием их чар. Как сейчас…
Всё! Баста! Понимаю, что у меня только два пути: остаться в машине, что автоматически приведёт к концу моей спокойной, размеренной и распланированной жизни, или же выйти из неё. И в этом случае, всё вернется на круги своя. Вернусь к прежнему ритму жизни, к своему безмятежному существованию. Но вот только в этой жизни не будет места для Андрея. Только для воспоминаний о нём, о нас, о счастье, о любви... Настоящей, всепоглощающей любви!
Видимо, я научилась за всё это время хоть иногда мыслить рационально, и поэтому сейчас моя рука тянется к двери. Глухой щелчок. Выхожу на улицу и подхожу к подъезду и поворачиваюсь лицом к машине. Через опущенное стекло вижу, что Андрей всё в той же позе сидит и смотрит на меня. Все моё самообладание начинает потихоньку покидать меня, и правильность моего решения уже не кажется мне столь разумной. Душу как будто разрывают тысячи безжалостных осколков, невидимая, явно тёмная, сила высасывает из меня остатки здравого смысла и подталкивает в сторону машины. В руках опять “оживает” телефон. Это знак! Не зря в момент моих мысленных баталий прозвучала мелодия, которая оповещает, что пора возвращаться к другой жизни, которую я не имею права потерять. Я слишком много выстрадала, слишком много выплакала, чтобы иметь то, что у меня есть сейчас. Что я творю? Последний раз устремляю свой взгляд в сторону машины, но в глаза Андрея боюсь смотреть: пусть он и забрал моё сердце и душу, но не могу позволить потерять еще и рассудок. Резко разворачиваюсь и...
Не помню, каким образом я попала в подъезд, как поднималась на лифте, каким способом смогла нажать правильный этаж, как открывала дверь нашей квартиры... Но вот сейчас я стою и смотрю в безумные, затуманенные гневом, карие глаза. И понимаю, что этот цвет никогда не будет моим любимым!
Глава 1
Июнь, четырьмя годами ранее…
Лето – самое любимое время года КАЖДОГО человека! Ни за что не поверю тем, кто говорит, что больше любит зиму, или весну, осень! Не бывает таких людей, которые не ждут лета, теплых солнечных дней, посиделок на зеленой, мягкой траве в парке… «Плюсы» этого сезона можно перечислять бесконечно! Но… Именно это лето я ждала особенно! Во-первых, вернулся с армии мой любимый, единственный, самый лучший БРАТ в мире! Во-вторых, завтра мама (с подругой) уезжает в путешествие… На. Целых. Два. Месяца! Два месяца свободы! Меня, естественно, с собой она не берет, оставляет на попечение (наивная!) брата. В-третьих, я сегодня закрыла летнюю сессию и впереди меня ждут два месяца будоражащего веселья и отрыва. Я закончила первый курс филологического факультета, и это моё ПЕРВОЕ лето, когда я свободна, как ветер: никаких ЕГЭ, никаких вступительных испытаний в ВУЗ… Мне уже почти девятнадцать. Соответственно, я многое из того, что хочу (а хочу я всегда всё и сразу), могу себе позволить! И, в-четвертых… Белые ночи! Кто не понаслышке знаком с этой фразой, знает, какого это летом, часиков в 12 ночи, когда все города России погружаются в мрачную удушающую тьму, когда движение автомобилей уже приостанавливается и город окунается в царство морфея – на улице нет и намека на величественную темноту.
Именно по этим причинам я люблю лето, и ЭТО лето – в особенности. Если бы я только знала, как много всего это лето привнесет в мою спокойную и беззаботную жизнь…
Началось всё с того, что, как я уже сказала, мой любимейший брат Женька вернулся с армии. Я только что сдала самый трудный и последний экзамен по истории отечественной журналистики и бегу домой, чтобы успеть к обеду. Забегаю в наши «апартаменты», скидываю сандалии и даже не обращаю внимания на наличие лишней пары обуви у входной двери.
– Я дома! Я сдала! Пять!
Сразу же направляюсь в кухню, а именно, к холодильнику, чтобы налить мамин наивкуснейший домашний лимонад, который всегда помогает справиться с жаждой в жаркие летние дни. С бокалом в руке направляюсь в гостиную и начинаю рассказывать, как сдавала экзамен:
– Мам, Жень, вы представляете! Этот старый пень, Анатолий Александрович…
И в этот момент мое горло словно прожигает расплавленным металлом, и я не могу произнести ни слова: я стою с бокалом в руке и смотрю в знакомые голубые глаза красивого брюнета. Ну как же без него!? Андрей Свиридов – Женькин лучший друг и по совместительству его однокашник. Последний раз я его видела 4 года назад, тогда я еще была невзрачной девятиклассницей с брекетами на зубах… Эх… Не самое лучшее мое воспоминание. Андрей тогда уехал к отцу во Владивосток, там же закончил университет. Я слышала, что он почти год назад вернулся в наш город, но судьба ни разу нас с ним не сталкивала. Для справок: я, конечно же, была влюблена в него когда-то. Как не обратить внимание на безумно красивого парня (на мой взгляд) с безупречной фигурой, который постоянно «светился» у нас дома… Иногда даже с оголенным торсом. Они с Женькой часто устраивали спарринг в нашей, так называемой, тренажерке, которую они оба сделали, сменив предназначение одной из лоджий квартиры. Андрей всегда создавал впечатление жёсткого и угрюмого человека: очень редко я видела улыбку на его лице, и случалось это, в частности, в сугубо мужской компании, когда “настоящие мужчины” собирались все вместе и отрывались. Возможно, этот серьезный вид и притягивал девушек, также зацепил и меня когда-то. Хотя, стоит отметить, что улыбка у него просто очаровательная, невероятная. Но будучи реалисткой по натуре, я понимала, что Андрей Свиридов – птица не моего полета. Мне было пятнадцать, ему – двадцать один. На «малолеток» он не засматривался, в девушках у него всегда числились длинноногие сверстницы. Я рядом с ними, конечно, казалась несуразным богомолом… с брекетами!
– Дорогая, мы в тебе даже и не сомневались,
Мамин голос выводит меня из Астрала.
– А ты помнишь Андрюшу, друга Жени? Он оказывается уже как год вернулся, но мы почему-то узнали об этом только сейчас. – Под конец произнесенной фразы в её тоне уже чувствуется иронистический укор.
– Екатерина Александровна, ну простите земного грешника. – Таааак! Как-то странно на меня действует хрипловатый тембр его голоса, как будто тысяча электрических импульсов достигает нервных окончаний. Надо спасаться, Милена Николаевна, пока не поздно! – Я, правда, был занят; все эти проблемы с открытием агентства окончательно сил лишили. Если бы не приезд Жеки, то, наверно, так бы и стух на работе. – Затем поворачивается в мою сторону, – Привет, Милен. Ты так... – Его глаза начинают исследовать моё тело. Так как я стою босая, в коротких коралловых шортиках и белом топе, то меня его взгляд начинает немного смущать, и я чувствую, как краска заливает моё лицо. Это что-то новенькое! Меня редко кому удавалось поставить в подобное положение. – Эм... Похорошела!? – Это сейчас был комплимент что ли? – От женихов отбоя, наверно, нет? Во время Жека вернулся – украли бы такую невесту! – Поворачивается к Женьке и его уголки губ вздрагивают в легкой улыбке.
– Да пусть только подойдут к моей Мелкой, все женихи будут проходить строгий фейс-контроль. Ты же поможешь? – я закатываю глаза, а братец начинает смеяться.
– Ну что? Так как вся семья в сборе, и даже больше, – и при этом бросает теплый взгляд в сторону Андрея, – предлагаю отобедать в большой и дружной компании. Леночка, а ты что же молчишь? Устала, наверно? Конечно, такая духота на улице, а вас, бедных студентов, мучают экзаменами. – Вот что я люблю в своей маме, так это ее умение отвечать за других на её же заданные вопросы. Я же просто кивнула в подтверждение ее озвученных мыслей и просто направилась обратно на кухню.
Пока мы с мамой возились на кухне, брат с Андреем уединились в комнате Женьки. И когда стол уже полностью был накрыт, мама пошла звать мужчин обедать. Стоит отметить, что мама большой любитель «поторчать» на кухне, поэтому наши обеды и ужины всегда проходили, как какие-то празднества: обязательно первое, второе, десерт… К сожалению, я не унаследовала от мамы данного дара, и кроме как включить чайник и пожарить яичницу, готовить ничего не умею. Ну, или, как говорит, мама, не хочу.
Мы все начинаем рассаживаться за столом, и когда Андрей садится напротив меня, я понимаю, что пора брать себя в руки и перестать тупить!
– Милен, а на кого ты учишься? – мужчина моей далекой мечты обращает на меня свой пытливый взор, и я СЛУЧАЙНО давлюсь кусочком хлеба. Пытаюсь прокашляться, но маленькая заноза в горле в виде крошки не дает моим легким полноценно вдохнуть воздух. Брат, сидящий рядом, начинает хлопать по спине.
– Всё нормально?
– Д-да, да! Извините, просто задумалась… – глупо! Как глупо! – Эммм.. Я постигаю азы журналистского искусства. Еще в школе я была председателем школьного пресс-центра, и с тех пор журналистское дело у меня в крови. Всегда мечтала стать известным журналистом. Но известным не в плане, чтоб меня все знали, а просто хотелось бы серьезных репортажей, статей… Ну, а в идеале было бы, конечно, оказаться в зоне военного конфликта. – Боже! Что я несу?
Три пары глаз уставились на меня в немом удивлении, и я сразу же пожалела, что не закрыла свой рот уже после первого предложения.
– Милая, я надеюсь, после завершения университета ты остановишь свой выбор на каком-нибудь популярном издательстве и будешь вести колонку светской хроники. – Я закатываю глаза, потому что у меня даже в планах не было данного направления. – Ты же, понимаешь, Лен, что мне будет очень тяжело, окажись ты в опасных местах или в опасном положении. Я этого просто не переживу. Поэтому, я полагаю, что ты всё очень хорошо обдумаешь, прежде чем станешь выбирать трудовой путь.
Ну, вот что здесь скажешь после такой речи? Так как я маму безумно сильно люблю, то и расстраивать ее раньше времени я не собираюсь!
– Хорошо, мамуль. Впереди еще много времени для раздумий. – Дарю ей свою белоснежную улыбку и вижу, как ее глаза наполняются счастьем, любовью и гордостью. Ну, всё! Миссия выполнена!
– Да, я, кстати, помню, Женька говорил, что ты там занималась какой-то газетой, только я думал, что это обычная школьная стенгазета: ну, там, «плохишей» на обозрение всего класса, неуспевающих и прочее. А оказывается, вот оно что! Все так серьезно. Даже председатель пресс-центра! Удивлен!
– А что здесь удивительного? – непонятно по какой причине, но меня вдруг задели его слова. – Мне с первого класса все учителя твердят, что у меня фантастические сочинения.– Стоит, наверно, отметить, что скромностью моя персона не страдает. – Так почему же, когда представилась такая возможность возглавить школьный пресс-центр, я должна была отказаться? Я с радостью согласилась, но с условием, что продолжу писать статьи и брать интервью. Мало того, все именитые гости, которые посещали нашу школу, именно от моей руки попадали на страницы нашей газеты. Я сама лично у них всегда брала интервью. Директор мне доверяла в этом вопросе, и даже никогда не присутствовала во время наших бесед. Меня тянет в это русло, я живу этим, я не вижу себя врачом или юристом. Мне нравится писать, и не просто писать, а писать что-то значимое.
– Хм… – Теперь я уставилась на Андрея, пытаясь разобраться, что же означает это его «Хм». Жду, что он продолжит свою реплику, но он опускает свой взгляд в тарелку с «Цезарем» и я понимаю, что диалог закончен. Ладно!
Чтобы хоть как-то разрядить обстановку за столом, голос подает мой брат:
– Слушай, Мил, мы сегодня в клуб собираемся с парнями. Ты их всех знаешь, не хочешь присоединиться? Сессия закрыта, что еще делать то?
– Не знаю даже. – Честно говоря, Андрей отбил желание находиться с ним в одной компании. – Мы с Алькой планировали к ней заломиться, фильмец глянуть, пиццу поесть.
– Да ладно, Мелкая, не будь такой занудой! Я тебя 2 года не видел, а ты даже не можешь мне компанию составить. – Давит, гад, на самое больное место. – И Альку свою возьми, сто лет её уже не видел. Хоть поздороваюсь.
– Ну, поздороваться ты с ней всегда успеешь, она все лето будет в городе. А на счет клуба… Не знаю. Её, скорей всего, Антон не отпустит.
– Какой Антон? – глаза у брата округлились. Я, пытаясь сдержать смешок, произношу:
– Женечка, Альке уже, как и мне, восемнадцать лет, не за горами девятнадцать. Ты ее последний раз видел почти семнадцатилетней девчонкой. Она уже выросла и начала встречаться с парнем. И, между прочим, осенью у них уже свадьба.
– Она беременна, что ли? – от его слов я опять закатываю глаза и цокаю. Боже, ну что за современные стереотипы!
– Нет! Она не беременна! Они просто любят друг друга. – Отмахиваюсь от него рукой. – Тебе этого не понять!
– Ну, просто странно это как-то: замуж, в девятнадцать лет. Потом разведутся все равно!
– С чего ты взял, что они разведутся? У них искренняя и взаимная любовь! Он не маленький мальчик, который, говоря твоим языком, «поматросит и бросит» её, ему 28 лет. Серьёзный мужчина. Они уже 2 года вместе.
– Ааааа… Так он педофил! – спокойно утверждает брат, глядя в тарелку с пастой и наматывая спагетти на вилку.
– Женя! – мама уже не выдержала.
– А что? Когда они начали встречаться, она была еще несовершеннолетней, малолеткой! Это нормально, по-твоему, мам? Мужик в двадцати шестилетнем возрасте тащится за семнадцатилетней? Я бы убил такого м***ка, если бы к Миленке полез! Я надеюсь, у тебя нет такого «папика», с которым ты уже второй год таскаешься? – и после этого вопроса я была удостоена убийственного взгляда.
Мда… Сказать, что мой брат иногда бывает очень импульсивен – ничего не сказать! Я, от проявления такой «душевной» заботы, улыбнулась краем губ и начала подниматься.
– Нет, Жень, не переживай! Твоя сестра «не таскается с каким-нибудь папиком». Ладно, спасибо за вкусный обед, мамуль, – ставлю посуду в раковину и целую маму в щеку, – я побежала звонить Альке и, если она пойдет, то буду собираться. – Последний раз бросила взгляд на нашего гостя, который, оказывается, смотрел на меня изподлобья и прожигал своими глазами во мне дыру.
Развернувшись в сторону своей комнаты и схватив трубку телефона, я спокойным шагом отправилась к себе. Дозвонившись до Альки, согласовав с ней планы на вечер, и услышав от нее положительный ответ о посещении клуба, я потихоньку начала собираться: сходила в душ, приготовила бигуди (да, да! Я поклонник шикарных волнистых волос), и начала рыться в гардеробе. Сняла полотенце, которым обмотала свое тело после душа, и надела нижнее белье. Так как в комнате стояла духота, пока что решила походить именно так, ведь в мою комнату даже мама без стука не заходит. Включила музыку и, пританцовывая, продолжила поиски подходящего платья на вечер. Померила одно, другое, третье… Так, что же надеть, чтобы сразить Андрея своим внешним видом … И, как бы грустно от этого не было, в клубе он, по-любому, будет не один. От этой мысли мне почему-то стало паршиво на душе, желание идти в клуб пропало. Я села на край кровати и подумала о том, что мне, наверно, никогда так не повезёт как Альке. У нее есть мужчина, который её любит, и она, вроде бы, его тоже. Ведь что-то же держит её рядом с Антоном. Просидев в таком положении и размышляя на тему любовных взаимоотношений некоторое время, я вдруг вспомнила, что не уточнила у Женьки во сколько надо быть готовой. Подрываюсь с кровати, открываю дверь и, помня о том, что я по-прежнему нахожусь в нижнем белье, высовываю свою голову в коридор и кричу в сторону кухни:
– Жеееень, а во сколько мы выезжаем?
В ответ – тишина. Хм... Странно. Высовываюсь из-за двери еще немного и снова кричу, неужели не слышно?
– Женя?
И вздрагиваю от неожиданного прокашливания у меня за спиной:
– Кхе, кхе. Эм...
– Ой! – это все что я произношу, прежде чем скрываюсь за дверью своей комнаты. А Голос Андрея тем временем из-за двери сообщает мне о том, что Женька в душе. Я обматываюсь полотенцем и снова открываю дверь:
– Извини, а во сколько мы выезжаем? – он шарит своими голубыми глазами по моему полуобнаженному телу, и меня его молчание начинает угнетать.
– Андрей?
– Эм... Мы выдвигаемся в 9.
– Ладно, надо будет заехать за Алей. А то Антона нет в городе, заберем ее с собой.
Он просто кивнул в ответ и, развернувшись, зашел в комнату брата.
После нескольких часов плодотворной работы над своей внешностью, я стою и рассматриваю в зеркало короткое, облегающее мою фигуру, черное платье без бретелей. Волосы я оставила просто распущенными, и волнистые пряди перекинула через одно плечо. Говоря без скромности, волосы – одно из моих достоинств. И моя гордость! На веках – мой любимый «smoky-eyes». Обуваю черные туфли на высокой шпильке, беру черный клатч. Ну, всё! Последний раз бросаю взгляд в зеркало. Да, Милена! Ты прям черная вдова! Слишком театрально!
Брат и Андрей уже ждут меня у машины. Женька что-то бурно рассказывает Андрею и активно жестикулирует. Наверно, делится своими впечатлениями об армии. Такой смешной! Андрей стоит и курит, при этом внимательно слушает, на лице ни грамма улыбки. Ну что за человек? Никогда не любила курящих мужчин, не смотря на то, что Андрей очень сексуально подносит к своим полуоткрытым губам сигарету.
Когда я приближаюсь к машине Андрея, они оба поворачивают головы в мою сторону.
– Ого, Мелкая! А ты быстро повзрослела! Надеюсь, без меня ты в таком виде не ходила по клубам? – дружелюбный тон Женьки как всегда вызывает у меня улыбку. Подхожу к нему, чмокаю в щечку и поворачиваюсь в сторону Андрея. Он как раз подносит к губам сигарету, медленно затягивается и при этом смотрит прямо мне в глаза. Выпускает струю дыма и выбрасывает окурок. Я дарю ему улыбку в надежде вызвать ответную реакцию, но он только сводит вместе брови и произносит:
– Поехали. Нам еще твою подружку забрать надо. – Садится на место водителя, брат открывает мне заднюю дверь и помогает сесть, так как самостоятельно в малюсеньком платье забраться в BMW X5 мне не представляется возможным. Брат садится спереди, я не выдерживаю этого мертвецкого безразличия со стороны Андрея и произношу только два слова:
– Аля. Алина.
Оба поворачиваются в мою сторону и одновременно задают вопрос “Что?” Я смотрю прямо в глаза Андрею и на одном дыхании говорю:
– Мою подружку зовут Алина. – При этом делаю особый акцент на слове “подружка”.
– Превосходно! – сквозь зубы говорит Андрей и заводит машину. – Адрес у АЛИНЫ какой? – Да что с ним не так? Или со мной? Что я ему сделала? Или может ему в тягость моё присутствие? Да, он просто решил, что две малолетки в одной их компании это слишком.
– Шестнадцатый микрорайон, во дворы заезжать не надо. Она выйдет на остановку “Центральная горбольница”. – Отворачиваюсь к окну и смотрю, как за стеклом мельтешат здания и на город опускаются первые признаки ночных сумерек.
У положенного места мы забираем Алю и едем в сторону “Пирамиды”. Она хлопает брата по плечу.
– Привет, Жень. С возвращением!
– Привет, Аль. Спасибо! Я смотрю, пока был в армии всё так изменилось: моя мелкая больше, оказывается, не мелкая; ты замуж выходишь. КАК тебя только занесло в эти дебри? Не рано? Кстати, извини, это Андрей. Может, ты его помнишь, он раньше частенько бывал у меня, но вы с Милкой еще в основной школе учились тогда.
Аля переводит взгляд на Андрея и дарит ему широкую, обворожительную улыбку и произносит:
– Привет. – Андрей, даже не повернувшись и по-прежнему устремив свой взгляд на дорогу, просто кивает в ответ. Улыбка исчезает с ее лица, и она смотрит на меня. Я ей машу рукой, чтоб она не забивала свою умную голову этим. И она опять все свое внимание уделяет Женьке. – Нет, знаешь не рано. Замуж бывает либо поздно, либо никак. А чего ждать? Антоша – хороший человек, любит меня, ему я могу доверить себя и своё будущее без оглядки.
– Алин, тебе всего восемнадцать лет!!! И расписывая все “прелести” Антоши, что-то я не услышал от тебя, как сильно ты его любишь! И ты должна понимать, что после замужества ты можешь напрочь забыть про гулянки и посиделки с Милой.
– Мне ПОЧТИ девятнадцать… через пару месяцев будет. – Брат после ее слов цокает. – Жень, ну то, что я люблю Антона – это и ежу понятно! А что касается посиделок с Миленой, то здесь ничего не изменится. Антоша души не чает в Миле, даже вот сегодня отпустил в клуб, когда узнал, что я буду с ней. Он знает, что у Милы есть голова на плечах, как он всегда говорит, а когда Мила отшила его друга, так он вообще у нее над головой увидел нимб. – Алька закатилась смехом, ну а я закатила глаза. Посмотрела в зеркало заднего вида и столкнулась там с суровым взглядом голубых глаз. Он резко перевел взгляд на дорогу. Ну а брата уже было не остановить:
– Ну-ка, с этого места поподробней! И Ваши эти «почти девятнадцать» у меня в горле сидят: либо восемнадцать, либо девятнадцать!
– Да что рассказывать? Сережа, друг Антоши, как-то с нами частенько проводил время и всё поглядывал на Милу, потом вообще пошёл на прополую: заявил, что хочет видеть её в качестве своей девушки, сказал, что весь мир положит у её ног. Мила, естественно, тактично отказала Сергею, сказала, что не в деньгах счастье, что видит его рядом с собой только в качестве друга. Сережа принял её отказ, но быть “другом” отказался. Мила стала первой девушкой, которая отказала красавцу-Сергею. Хотя я здесь не понимаю Милы: богатый, красивый и реально было видно, что нравится Сергею.
Здесь, конечно, я уже не выдерживаю и вставляю:
– А ничего, что я сижу рядом, и вы при мне МЕНЯ же обсуждаете? И разговор, кажется, вообще шёл о твоей, Алька, свадьбе. Так что закрыли тему. Иначе я откажусь быть твоей свидетельницей! И тогда твой “хороший” Сережа притащит себе в компаньонки и тебе в свидетельницы какую-нибудь курицу общипанную. – После этих слов дарю ей свою убийственную улыбку, которая означает, что пора менять тему разговора.
Алька, улыбаясь, откидывается на спинку сидения и весь оставшийся путь мы преодолеваем в тишине, не смотря на льющуюся мелодию из динамиков магнитолы.
Подъехав на стоянку “Пирамиды”, Женька начал помогать нам выбираться из внедорожника. Свиридов, тем не менее, остается на своем месте, мы с Алиной поворачиваемся в его сторону и я спрашиваю:
