Текст книги "Маг, связанный клятвой"

Автор книги: Кристофер Зухер Сташеф (Сташефф)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 31 страниц)

Глава 11
СПЕЦИАЛЬНОЕ КОЛДОВСТВО

Никуда не денешься, Мэту пришлось согласиться, что это действительно проблема. Она мучила его, опустошая болью, которую он даже не осознавал, глядя на закутанную в одеяло, но все же очень привлекательную фигурку Иверны, вырисовывавшуюся в свете костра. Он на самом деле настолько испорчен, что считает Иверну привлекательной? Или это нормальная и неизбежная реакция? Он же помолвлен с не менее красивой женщиной, но именно это «помолвлен» и заставляло его чувствовать себя каким-то чудовищем. «Хотя тебе следует признать, – упрямо твердила его худшая часть, – что твоя возлюбленная бывает иногда немного жестокой». И это действительно так, особенно если учесть, что по праву королевы она могла бы отрубить ему голову в любое время, стоит ей только пожелать, и он из этических соображений не смог бы ничего с этим поделать. Итак, к черту такую этику!

Нет, не совсем – в этом мире, где магия исходит либо от Добра, либо от Зла, однажды неосмотрительность в таких вопросах уже привела к тому, что он взвалил на себя больше, чем мог выполнить. Хотя у него и возникала мысль, что, если бы дело и дошло до казни, он бы уж точно не околачивался где-то поблизости только для того, чтобы узнать, хорошо ли заточен топор палача. Нет, он никогда не нанес бы Алисанде ответный удар, только от одной мысли об этом ему становилось не по себе. Но он нашел бы способ ускользнуть.

Об этом стоило подумать, но это и было как раз то, что он делал.

Его второе «я», любившее бродяжничать, снова настойчиво заявило о себе. Он получал, черт побери, и некоторое удовольствие от этого второго «я», конечно, за исключением всяких там опасностей, а на сегодняшний день только один Гордогроссо для него по-настоящему опасен. В конце концов, ему нравилось ощущать, что он снова сам управляет своей жизнью. Все-таки Алисанда, если уж совсем откровенно, весьма властная особа.

А что еще ожидать от королевы?

Вдруг раздался странный, булькающий звук.

Мэт насторожился и, нахмурившись, стал всматриваться в ночную тьму. Что за существо оказалось в беде? И что это за беда? Он оглянулся на Иверну, чтобы убедиться, что с ней все в порядке – но...

Что-то было не так.

Костер?

Да-да, было такое впечатление, что она сидела уж слишком близко от костра. Мэт застыл. Нет, этого не может быть!

Но это происходило на самом деле. Ее фигурка начала размягчаться, как воск, который положили слишком близко от огня. Контуры ее тела стали несколько размытыми, а Мэт, оцепенев, наблюдал за ней, в то время как постепенно здравое восприятие всего происходящего начало просачиваться в мозг: колдун пытается уничтожить Иверну. Он, видимо, решил, что уж если она не достанется ему, то и никому другому?

Или в борьбе за власть, которая велась в этой стране, леди играла более важную роль, чем думал Мэт?

Фигура Иверны становилась все более расплывчатой и начала постепенно оседать, как будто это был кусок желе, положенный на горячую батарею. А Мэт, застыв, наблюдал за происходящим. Ее субстанция исчезала, ее отнимали у него точно так же, как раньше у него отняли его друзей, его мир...

Эта мысль буквально вырвала его из оцепенения. Уж в этом случае он мог что-то сделать: здесь он не был связан никакой зависимостью. Мэт перекатился и встал на колени, произнося заклинание:

 
Не тай, не тай, как снег весною,
Как воск свечи, себя губя,
Не уходи, побудь со мною —
Печально жить мне без тебя!
 

Тело Иверны не стало более упругим, но оно уже больше и не плавилось. Казалось, от нее в разные стороны расходится странное ощущение, как волны от брошенного в воду камешка. Мэт чувствовал это каждым нервом. Было такое впечатление, что все его тело обволакивала какая-то слизь, ноздри щекотал омерзительный запах, барабанные перепонки лопались от какофонии звуков. Он должен был вытащить ее из этого. Его последнее четверостишие было не ахти уж какое, но по крайней мере дело сдвинулось. Мэт вдохнул, вытирая со лба нот, и произнес:

 
Чем мне колдуну ответить,
Как нам отвести беду?
Мой костер в тумане светит,
Искры гаснут на лету...
Пусть дрожит колдун-собака,
Не сдадимся мы в беде!
Пусть появятся из мрака
Груди, бедра и т. д...
 

Тело Иверны стало немного тверже, и в восковом потоке стали проявляться грудь, бедра, но совсем чуть-чуть. Мэт глотнул воздуха и вытер лоб, он чувствовал, как враждебное поле обволакивает его. Две противоборствующие магические силы сосредоточились вокруг, набирая мощь с каждой минутой. Мэта пробирала дрожь при мысли, что одно неправильное слово может послужить толчком к высвобождению страшной энергии, и что тогда произойдет?

Если бы он только мог увидеть колдуна, он смог бы заставить магическое поле откатиться назад. Но все, что он мог разглядеть, – три ветки, колыхавшиеся в лунном свете, на склоне горы, выше ручья...

Вот он! У дерева. Черный силуэт на сером фоне неба, черная фигура, заслонившая звезды и размахивающая жезлом, с которого сыпались снопы искр. У Мэта перехватило дыхание – еще один колдун с жезлом! Пока он разглядывал колдуна, на конце жезла как будто расцвел огненный шар и, оторвавшись, покатился вниз по склону, к Иверне!

Не было сомнения, колдун решил, что такой ощутимый символ, как огненный шар, сделает более сильным его заклинание, чтобы расплавить Иверну, и, наверное, он был прав. Мэту пришлось быстро соображать:

 
Я – как год, ты – колдун-часик,
Я – река, ты – колдун-тазик,
Ты – Урюпинск, я – как Европа,
Я – фонтан, ты...
 

Сработало! Прямо на границе охранного круга из земли вырвалась струя воды. Огненный шар с налета врезался в нее и, проскочив насквозь, выкатился мокрым кусочком окалины к полурастопившейся фигуре у костра. Нарлх поднял голову, ворча и лупая глазами. Фадекорт тоже проснулся и озирался по сторонам. Он увидел полурастопленную фигурку и в гневе закричал. Но Мэту было не до него, он сейчас слишком занят своим противником. Он проговорил:

 
Колечко, колечко,
Выйди на крылечко!
Закрутись ты, жезл, кольцом,
Колдуна ударь концом,
Зашипи змеюкой старой
И разрушь его же чары!
 

Жезл вдруг обмяк, превращаясь во что-то живое, у него появилась голова, которая повернулась в сторону своего хозяина-колдуна. Тот отшвырнул оживший жезл и замахал руками, а Мэт, воспользовавшись этой паузой, начал произносить второе заклинание:

 
Пробудитесь, силы гор,
С колдуном вступите в спор —
Добрых дел, конечно, для...
 

Почти заканчивая строфу, Мэт задумался, почему колдун не сбежал, и тут он увидел, как тот наклонился и поднял вновь отвердевший жезл.

 
Пусть дрожит под ним земля!
 

Земля под ногами колдуна задрожала и прогнулась. Колдун зашатался и растянулся на земле. Мэт усмехнулся и принялся за следующее стихотворение:

 
Вышел месяц из тумана —
Заклинанье из кармана
Я достану, чтобы бить.
Колдуну уже...
 

И вдруг он почувствовал, что не может произнести следующего слова. Он застыл с открытым ртом, уставившись на колдуна, который снова стоял на ногах, и его жезл был направлен точно на Мэта. Мэт не мог шевельнуться. Он напрягся, пытаясь пошевелить языком, двинуть пальцем... ногой, ну хоть чем-нибудь – но этот светящийся жезл приковал его взгляд, и казалось, что его конец начинает расти и превращаться в раздувающийся шар, который заслонял, заполнял все вокруг Мэта... Рядом с собой он услышал разъяренный рев и увидел, как навстречу огненному шару вылетел небольшой камень... Потом вдруг шар исчез, а с места, где он только что был, раздался вой. Мимо проскочил Нарлх и, перепрыгнув охранный круг, исчез в темноте. Мэт мог снова двигаться: «Что... как?»

– Камень из кострища, – радостно сказал Фадекорт. – Временами, Маг, вы, работники магического фронта, забываете, что старомодная, надежная физическая сила может вывести из строя врага не хуже любого заклинания. Я ему попал точно под дых. Он станет хорошим бифштексом для нашего монстра прежде, чем успеет набормотать еще какую-нибудь гадость.

Похоже, колдун придерживался такого же мнения. Увидев приближающегося Нарлха, он дико завопил, подскочил на месте и, развернувшись, бросился наутек, подволакивая ногу.

– Ага, попал в бедро – отметил Фадекорт, – ну да ладно, по крайней мере не сильно промахнулся.

– Отличный удар! – сказал Мэт, следя за убегавшим колдуном.

Вдруг всполох пламени объял черную фигуру, а скакавшему во всю прыть Нарлху пришлось жать на тормоза, чтобы и его не опалило огнем. Пламя, ярко вспыхнув, погасло так же неожиданно, как и появилось... и снова вокруг стало темно.

– Это что? – удивленно глядя на происходящее, спросил Мэт. – Вот уж точно, эти местные колдуны очень впечатляюще обставляют свой уход, да?

– Ага, – нахмурился Фадекорт. – Если он только на самом деле ушел.

– Ну что ты, – Мэт повернулся к Фадекорту, – ну что еще он мог бы сделать?

– Да не он, а его хозяин мог бы сделать это с ним, – пояснил Фадекорт, – в наказание за провал.

Мэт в ужасе застыл. Вскоре появился Нарлх.

– Ничего, – заметил он, еще не отдышавшись после пробежки, – ничего не осталось, даже кучки золы.

Это сообщение немного успокоило Мэта, хотя он знал, что это еще ничего не доказывает. Тут он вспомнил, из-за чего собственно началась вся заварушка.

– Девушка – скорее! Мы должны ее слепить обратно, пока не слишком поздно!

– Да! – Фадекорт развернулся и бросился на колени рядом с полурасплывшейся фигурой. – Торопись, Маг! Что же надо говорить полурастопленной даме? Это должна быть какая-нибудь метафора, как ты считаешь?

Мэт напряг все свои мыслительные способности...

 
Я помню, жил Пигмалион.
Он без жены весьма страдал.
Из мрамора девицу он
Себе в отчаянье создал.
Но холодна его жена —
А он ведь так ее любил!
Нам плоть горячая нужна —
И чем он камень оживил?
Мне этот способ незнаком —
Но пусть воскреснет воска ком!
 

Воск сначала немного размягчился, потом стал постепенно формироваться, снова приобретая контуры тела Иверны. Уже можно было различить цвет ее одежды, ее лица и волос. Ее грудь начала вздыматься и опускаться. Она дышала.

Фадекорт опустился перед ней на колени и почти смущенно дотронулся до ее руки.

– Проснись, девушка! – пробормотал он. «Ему совсем плохо», – подумал про себя Мэт. Иверна повернулась на спину, ресницы затрепетали, и она открыла глаза. Оглядела троих мужчин, собравшихся вокруг нее, и, встревоженная, села.

– Что-нибудь случилось?

Они молча смотрели на нее.

– Скажите мне, – потребовала Иверна. – На нас напали враги?

Нарлх отвернулся с протяжным вздохом, а Фадекорт мягко сказал:

– Теперь уже все прошло, миледи. Мы разбудили вас только для того, чтобы убедиться, что с вами все в порядке.

– А почему со мной должно было что-то случиться?

Фадекорт пристально посмотрел ей в глаза, прежде чем сказал:

– А вы ничего не помните?

Иверна покачала головой:

– Я помолилась, легла спать и стала вспоминать события прошедшего дня, а потом уснула. Что произошло, пока я спала?

Фадекорт переглянулся с Мэтом – тот помотал головой. Циклоп снова повернулся к девушке:

– Снова появился колдун, который вас преследовал, но маг прогнал его.

– Нет, говори правду! – Мэт повернулся к Иверне. – Я только сбил с толку злодея, миледи. А вот Фадекорт запустил в него камнем и вывел из строя.

– О, вы спасли меня! – Иверна переводила взгляд с одного на другого, но при этом благодарно сжимала руку Фадекорта.

Мэт отвернулся. Внутри у него все кипело. Вот тебе, он за нее боролся, его чуть не заморозили, а потом чуть не взорвали мозги, он спас ее от того, чтобы она не растаяла и не превратилась в лужу, – а она об этом даже не узнает! Он был героем, спасшим девицу, а она ничего не помнила! Спрашивается, зачем совершать такие подвиги? Совершенно без толку. Все равно никто не оценит. Таким был его вывод.

Нарлх слегка толкнул его в плечо.

Мэт встрепенулся, выпутываясь из приятного, убаюкивающего состояния жалости к самому себе.

– Что такое?

Дракогриф зубами вытащил что-то из-под крыла, потом открыл пасть и бросил это к ногам Мэта.

– Нашел там, где был колдун. Он слишком поспешно удирал и забыл взять это с собой. Подумал, что он может тебе понадобиться.

Мэт пристально смотрел па валявшийся у его ног жезл колдуна.

– Давай, давай, – подзуживал Нарлх. – В этой стране тебе необходимо иметь магический жезл, или нам каюк.

Вспомнив, как жезл его прямо-таки заворожил, а потом чуть не вышиб все мозги, Мэт уже готов был согласиться, но что-то мешало ему сделать это.

– Это орудие мертвого человека, Нарлх. А потом, оно использовалось для черного колдовства.

– Возможно, – согласился Фадекорт, отводя взгляд от Иверны, – и все равно я умоляю тебя, возьми его и научись им пользоваться.

– Ну ладно. – Мэт наклонился и поднял жезл, но его не покидало беспокойство, что он делает что-то не то, хотя от жезла исходило лишь легкое ощущение чего-то не очень приятного, ну, как запах в давно закрытом помещении. – Если честно, я не обещаю, что смогу научиться пользоваться им.

– Научишься, – с полной уверенностью заверил его Фадекорт.

Мэт такой уверенности не испытывал.

– Сказать по правде, Фадекорт, мне совсем не хочется использовать вещь, которая служила Злу.

– Сама по себе эта вещь ни хороша, ни плоха, – заверил его Фадекорт.

– Мне кажется, эти доводы я уже слышал и раньше – никакой предмет сам по себе ни хороший, ни плохой, самое главное, как мы его используем.

– Э, нет, друг Мэтью! По крайней мере в этом мире есть некоторые вещи, которые по сути своей порочны, например, демоны или ведьмы, или, наоборот, вещи, которые сами по себе хороши, например, церкви и колокола. Конечно, можно осквернить хорошую вещь и использовать ее во зло, это правда, но согласись, что волшебной палочки из святого дерева ты среди них не найдешь, хотя это дерево обладает силой, точно так же, как рябина или орешник.

– Как дуб, ясень и терновник? Уж не говоря об омеле, плюще и...

– Я тебя понял. Возможно, что каждое дерево обладает своей собственной определенной силой. Мне не дано знать о таких вещах, я ж не чародей, – удрученно заметил Фадекорт.

Мэту стало очень неловко, друг не заслужил такого обращения.

– Прости, Фадекорт. Я просто обычно очень нервничаю, когда приходится иметь дело с тем, что я не могу понять.

– Ничего, скоро все поймешь, друг Мэтью, я уверен.

Мэт посмотрел на жезл. Несомненно, это очень мощное устройство, которое можно использовать и во зло, и во благо. Мэт взял его и попробовал делать медленные пассы. Вокруг них тихо бормотала ночь.

Он был очень осторожен, нельзя было произнести ни слова, по крайней мере пока.

Глава 12
РАБОТА ВО ИМЯ ПРОГРЕССА

В тот вечер, к счастью, Мэт решил попытаться сотворить заклинание с помощью волшебного жезла – уложить спать своих друзей. Он по очереди направлял на каждого из них жезл и произносил:

 
Дрема, Дрема, Сна сестра,
Ты ходи вокруг костра,
Чтоб, продрав с утра глаза,
Мы б творили чудеса.
Пусть тревоги канут —
Все с улыбкой встанут!
 

И в каждом случае тот, на кого был направлен жезл, начинал зевать, его веки тяжелели, и через считанные минуты он спал крепким сном. Сам же Мэт не уснул, мысль о том, чтобы направить жезл на себя, вселяла в него мало оптимизма. У него было такое чувство, что тогда мог бы возникнуть контур с обратной связью, а это был как раз один из тех эквивалентов физики в магии, о котором он ничего не хотел выяснять, по крайней мере на собственном опыте. А потом ведь кто-то должен был оставаться на часах. Это было отличным предлогом. На самом деле после той атаки он совсем не мог заснуть. Как Мэт подозревал, скорее всего и его друзьям не очень-то хотелось спать, но он не мог предоставить им выбора – надо было отдохнуть и утром быть бодрыми и полными сил.

То, что Мэт в своем заклинании не забыл упомянуть улыбку, было хорошей мыслью, потому что когда они на следующий день начинали вспоминать события, развернувшиеся ночью, так сразу начинали нервничать. Подбадривая друг друга шутками и смехом, они как-то умудрялись поддерживать подобие бодрого настроения, но стоило только замолчать, как оно тут же омрачалось. Каждый начинал с подозрением вглядываться в кусты и низкую траву, расстилавшуюся перед ними. Мэт несколько раз пытался втянуть их в какой-нибудь веселый разговор, но каждая такая попытка быстро увядала.

Наконец и Фадекорт понял, что все попытки поднять настроение спутников ни к чему не приведут, и начал рассказывать им историю о Ворлейне, величайшем паладине Гардишана, о его безответной любви к восточной принцессе Лалаж и о том, как эта любовь свела его с ума, когда он узнал, что она вышла замуж за другого. Фадекорт оказался отличным рассказчиком, и скоро его легенда захватила слушателей, заставив их забыть о своих собственных невзгодах.

Примерно через час они наконец достигли вершины горы. Вдали на горизонте виднелась полоса леса, по которой пробегали волны, лишь только ветер начинал трепать кроны деревьев. Мэт остановился:

– Это что – дремучий лес на пашем пути?

– Похоже на то. – Фадекорт озадаченно нахмурился. – Конечно, я проходил здесь не неделю назад, но все равно тогда на этом месте были лишь луга и небольшие заросли.

– Твои заросли здорово подросли за это время. – Мэт насторожился, почуяв опасность. – Мне кажется, здесь пахнет колдовством.

– Ты что, прямо-таки чувствуешь запах колдовства? – Иверна озадаченно взглянула на Мэта.

– Нет, конечно, не в прямом смысле слова, – признался Мэт, – но что-то очень похожее... Это даже не ощущение, нет... – Поняв, что ему никак не удастся объяснить, Мэт только развел руками. – Ну что могу вам сказать? Этого не расскажешь словами. Я так подозреваю, это некое шестое чувство – то, которым я пользуюсь, когда совершаю чудеса. – Мэт посмотрел на Иверну. – Это что-нибудь тебе объясняет?

– Вполне достаточно, – ответила девушка, хотя по ее глазам было понятно, что сбивчивый лепет Мэта мало что прояснил.

– Ладно, пошли. – Мэт отвернулся. – Мне хочется поближе разглядеть этот лес.

Фадекорт и Нарлх обменялись отчаянными взглядами – это путешествие не предвещало ничего хорошего, но последовали за Мэтом.

Мэт остановился в нескольких сотнях футов от кромки леса. Ему совершенно не понравилось то, что он увидел. Искривленные дубы, огромные старые елки, повсюду торчали острые шипы. Темное, мрачное место. С первого взгляда это показалось ему подозрительным – во всяком смешанном лесу всегда есть подлесок, а здесь – ну хоть бы один молоденький дубок или вяз. Какой бы лес ни был, но он появился здесь не сам по себе.

И вправду, от него так и несло духом колдовства – подозрительные тени, мрачные, кривые дубы.

– Могу поклясться, лорд Мэтью, не было здесь этого леса никогда, – хмуро заметил Фадекорт.

– А ты прав, – сказал Мэт, указывая на огромный старый ствол.

Вьюн, вырвавшись из кустов, карабкался по корявому стволу вверх, ни на минуту не прекращая своего движения. Прямо на глазах друзей он начал обвивать ствол дерева и толстеть. Этот вьюн был не единственным, точно такие же ползли вверх по стволам тут и там и, добравшись до первых ветвей, свисали вниз.

– Работа кипит, – пояснил Мэт, – этот лес все еще создается.

– Вот уж правда, могу поклясться звездами! Лес еще не готов полностью, он все еще строится!

– Интересно, как это он может быть совсем новым, – повернувшись к Мэту, спросила Иверна, – и в тоже самое время очень старым?

– Да, вот так он выглядит на первый взгляд, – пояснил Мэт. – Я так подозреваю, на самом деле он начал, так сказать, свое существование после того, как мне удалось выиграть небольшую стычку с местным колдуном и снова собрать воедино Иверну.

– Но зачем? – спросил Фадекорт.

– Чтобы остановить нас, – нахмурился Мэт. – У меня всего один вопрос: для чего им надо остановить нас?

– Чтобы прикончить, – рявкнул Нарлх, наполовину раскрыв крылья.

– А как? – Мэта очень интересовала практическая часть вопроса. – Они могли бы послать против нас армию, еще там, в горах, они могли бы давным-давно перехватить нас в одной из лощин.

– Это так, – подтвердил Фадекорт, – но у армии не было достаточно времени, чтобы поспеть вовремя.

Мэт обдумывал эту мысль несколько минут, прежде чем заключил:

– Значит, этот лес появился здесь для того, чтобы задержать нас до тех пор, пока не подойдут все силы.

Фадекорт молча кивнул.

– Значит, все, что нам остается сделать, это оставаться на месте.

– Хорошо сказано. – С этими словами Фадекорт решительно направился к лесу.

– Хм, а может быть, и нет. – Мэт протянул руку, чтобы преградить Фадекорту путь. – Я как-то не уверен, очень ли мне хочется войти туда, куда меня так настойчиво приглашают.

– Что ты хочешь этим сказать? – Фадекорт остановился и посмотрел на Мэта. – Что-то я не вижу, чтобы нас кто-то приглашал.

Иверна судорожно вздохнула, а Мэт лишь кивнул в сторону леса. Фадекорт повернулся, чтобы посмотреть, куда указывал Мэт.

На их глазах появилась едва различимая тропинка, ни больше ни меньше оленья тропа, рядом с тропой стоял старик в плаще, который уже лет двести назад вышел из моды. Мэт прищурился, но никак не мог получше разглядеть ни орнамента на плаще, ни лица старика, но он точно видел длинную седую бороду.

– Странно, – нахмурился Фадекорт.

– Согласен? – Мэт тоже нахмурился. – Ведь не мог же он вырасти в лесу и не знать, что такие плащи уже давным-давно не носят, а?

– Нет, я не говорю о его одежде, я имею в виду его лицо. Я где-то его видел, по крайней мере его портрет. Я мог бы поклясться.

– Не надо. – Мэт положил руку на плечо товарища. – Здесь повсюду происходят очень странные вещи, когда человек начинает давать клятвы. Уж можешь мне поверить, я-то знаю это наверняка. Не делай этого, если есть возможность избежать клятвы.

– А как же насчет этого парня в сером?

– Ему не следует этого делать тоже. – Мэт обошел циклопа. – Но думаю, что мне следует узнать, чего он хочет.

Старик протянул руку ладонью вперед в сторону Мэта и Фадекорта.

– Похоже, он не хочет, чтобы я подходил. – Мэт остановился.

– Может, нам не обращать на него внимания? – нервно заметила Иверна.

– Может быть, – нахмурился Мэт. – Но я постараюсь узнать у него побольше. Прошу прощения, друзья.

Мэт прошел мимо Фадекорта и направился прямо к старику.

Он успел сделать всего несколько шагов, когда старик совершенно спокойно поднял руки и снял с плеч свою голову.

Мэт застыл, холодная волна ужаса начала захлестывать его. Надо было переждать эти минуты.

Пока Мэт стоял неподвижно, старик подсунул голову себе под мышку и стал перевоплощаться в свое первозданное состояние – не в старика, которого они только что видели, а в призрак, тот самый, который только вчера преследовал Иверну.

Девушка взвизгнула и зажала рот рукой. В мгновение ока Фадекорт оказался рядом и, поглаживая по руке, попытался ее успокоить.

Мэту было интересно, каким образом он мог видеть призрак при дневном свете. Наконец он догадался: призрак стоял в глубине леса, а там было темно, почти как ночью.

Мэт решительно сжал челюсти и направился туда. Призрак начал отчаянно жестикулировать. Мэт снова остановился и, оглянувшись назад, спросил у Фадекорта:

– У твоего народа существует язык жестов?

– Нет, – без колебаний ответил циклоп и снова вернулся к Иверне.

Мэт нахмурился и стал вспоминать всевозможные шарады, которые он когда-либо разгадывал. Конечно, от таких вопросов, как: «А что это за вещь?» или «Из скольких слов?» – не будет никакого проку, но некоторые жесты призрака были настолько выразительны, что, казалось, они несут определенный смысл, если воспринимать их как пантомиму, например, согнутая вниз рука с двумя шевелящимися пальцами могла бы означать «кто-то шагает». Но почему этот кто-то шел по такой странной траектории, имевшей подковообразную форму? И что могла означать рука, по диагонали пересекшая грудь? Он что, грозился им поотрубать головы? Потом как будто что-то щелкнуло в голове Мэта, он прищурился и... почувствовал, что вот-вот ему все станет понятно. Мэт стоял неподвижно, прислушиваясь к легкому ветерку, стрекоту насекомых, и постепенно ужас, сковывавший его, начал проходить.

– Что это значит, Маг?

Мэт взглянул на Нарлха:

– Я почти начинаю понимать все это.

– Но ты еще не совсем врубился?

Мэт помотал головой.

– Ну что, пойдем, лорд Мэтью? – К нему подошли Фадекорт и Иверна.

– Пойдем в лес или прочь от него? – спросил Мэт.

– А разве призрак не дал нам понять, что мы должны идти в лес? – спросила девушка, нервно поглядывая на шелестевшую листву.

– Я и этого не смог понять, – покачал головой Мэт. – Его поднятая рука могла означать, что нам следует остановиться, потому что он хочет поговорить с нами, а может, он хотел сказать, что мы должны повернуть и не входить в лес.

– Но он же напугал тогда Иверну и заставил ее бегать от него весь день. – Фадекорт стиснул зубы и глянул на лес. – И что же, мы теперь должны позволить ему помешать нам? Я говорю: нет! – С этими словами Фадекорт сделал шаг в сторону леса. – Да пусть этот лес сделает самое плохое, на что он способен!

Мэт протянул руку и удержал Фадекорта за плечо:

– Подожди, друг. Самое худшее может оказаться таким страшным, что нам и во сне не снилось. Ты обратил внимание на желтые глаза, вспыхивающие в листве повсюду? Они так и горят злым огнем. И мне совсем не нравится, как вон то дерево уставилось на меня.

– Глупости, лорд Мэтью. Дерево не может... – Тут Фадекорт посмотрел на дуб, на который ему указывал Мэт. Некоторое время он молча рассматривал его, а потом сказал: – Теперь я понимаю, что ты имел в виду. Он действительно смотрит на нас, да?

– Бесспорно, – заверил его Мэт. – И у него, совершенно очевидно, не самые благие намерения.

– А как нам может навредить дерево? – спросила Иверна.

Перед Мэтом пронеслись видения деревьев, валившихся на дома, корявых веток, хватавших кого-то за горло.

– Не забывайте, что это волшебный лес, лес, сотворенный злым колдовством, замешенным на злобе. Такие деревья могут сотворить все, что угодно!

По-видимому, у Иверны было богатое воображение, судя по тому, как она задрожала.

– Вот об этом-то я как раз и подумал. – Мэт повернулся направо. – Давайте-ка посмотрим, не сможем ли мы обойти этот лес справа?

Все утро они видели одно и тоже: слева стена леса, справа – горы. Когда прошло около получаса с момента, как они тронулись в путь, Мэт обратился к Иверне:

– Вы очень благородная девушка и... прочее-прочее, но, похоже, нам предстоит долгий путь. Не лучше ли будет, если вы поедете верхом на Нарлхе?

– Нет, мне очень нравится шагать! – запротестовала Иверна.

– До сих пор, может быть, и нравилось, но я не хочу дожидаться того момента, когда вы скиснете. Даже верхом ехать и то утомительно.

– Да, но бедный зверь...

– О, да вы почти ничего не весите, – ухмыльнулся Нарлх, – это все равно что везти легонькое перышко на спине, а вы сами видите, у меня перьев и у самого предостаточно.

– Но это несправедливо: я буду ехать верхом, а вы будете идти пешком.

– У каждого свои привилегии: вам – скакать верхом, а мужчинам – шагать пешком. Давайте-давайте, миледи, мы уже отшагали немало длинных миль, и еще несколько не составят для нас никакого труда. А вы к таким упражнениям не привыкли, да и туфельки у вас для этого дела не самые подходящие.

– Нет смысла дожидаться, пока ваши туфли развалятся окончательно, – согласился с ним Мэт.

– Конечно, на мне нет сапог, – согласилась Иверна. Им пришлось потратить еще немного времени, чтобы уговорить девушку ехать верхом.

И слава Богу, что она согласилась, потому что их пеший поход все продолжался и продолжался. Наконец к середине дня они решили остановиться. Иверна с трудом слезла с дракогрифа. Сам дракогриф выглядел не намного бодрее: чешуя не блестит, в глазах печаль. Фадекорт старался казаться бодрым, но это явно давалось ему с трудом. Что касается Мэта, так он просто исходил негодованием:

– Будь оно проклято! Да когда же наконец этот лес кончится?

– Все в конце концов кончается, лорд Мэтью, – со вздохом сказал Фадекорт. – И этот лес кончится тоже.

– Меня волнует, сможем мы его пройти или нет. – Мэт посмотрел на угрюмые деревья. – Я мог бы поклясться, что в четвертый раз проезжаю мимо этого мрачного дерева. Помнишь, то, которое уставилось на меня?

– Да. И все же этого не может быть. – В голосе Фадекорта звучала страшная усталость. – Это, наверное, какой-то очень похожий дуб.

Но Мэта пронзила страшная догадка, и он почувствовал нечто похожее на ужас.

– И все же это возможно. Для магии возможно все. Ну или почти все. – Он махнул друзьям рукой. – Отправляйтесь вперед и начинайте ужин. А я посмотрю, что мне удастся состряпать здесь.

Иверна оторвала взгляд от открытой седельной сумки:

– Но тебе тоже надо отдохнуть.

– Я не задержусь.

Его действительно не пришлось долго ждать. На самом деле он потратил совсем немного времени на то, чтобы отыскать в траве палку дюймовой толщины и фута полтора длиной. Он достал свой кинжал, сделал зарубку, воткнув палку в землю, и вернулся к своим спутникам очень довольный своей работой.

Иверна раздавала хлеб и сыр.

– Ну и какой прок от того, что ты сделал?

– Угу, – согласился Нарлх. – Пытался установить дурацкую ловушку для тех, кто идет по нашему следу?

– Вовсе нет, я даже не заострил конец палки. – Мэт взял протянутые ему хлеб и сыр.

– И какой от нее прок? – спросил Фадекорт.

– Ну, скажем так, я очень надеюсь, что не увижу ее снова.

Прошло много времени, не менее четырех часов, и Мэт подумал было, что ошибся, что у него, видимо, разыгралось воображение и что лес на самом деле такой огромный. Потом солнце стало клониться к закату, собираясь па покой, а Фадекорт начал ворчать:

– Я восхищен твоим упорством, лорд Мэтью, – всегда отрадно видеть такое рвение, но, если мы в ближайшее время не устроимся на ночлег, темнота застанет нас врасплох.

– Если бы это была только темнота, – мрачно заметил Мэт. – Нет, Фадекорт, мы должны узнать, что же нас ожидает, прежде чем...

И тут он увидел ее.

Он остановился как вкопанный. Иверна подняла на него усталый взгляд, и только она собралась спросить Мэта, почему он остановился, как тот опрометью бросился вперед. Он вырвал из земли палку и выкрикнул:

– Будь ты проклята!

Иверна побелела как полотно, Фадекорт застыл, как каменное изваяние, и даже Нарлх что-то пробурчал.

Мэт зашагал обратно, потрясая палкой, словно это был трофей:

– Ну что скажете? Нет, вы только на это посмотрите!

– Да, – отсутствующе отозвался Фадекорт. – Это та палка, которую ты срезал и посадил.

– Точно, посадил, а теперь вот она выросла. Ты понимаешь, что это значит?

– Ну, – сказал Нарлх, – какой-то колдун перенес ее вперед.

– Колдун... перенес вперед, нет! Она оставалась все время на своем месте, а мы двигались! Мы совершили полный круг! Мы весь день шли по кругу, по той же тропе!

– Но как это могло случиться? – запротестовала Иверна. – Мы шли так, чтобы с утра солнце было у нас за спиной, а после обеда оно светило нам в лицо.