Текст книги "Обманный лес"

Автор книги: Кристофер Голден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

ГЛАВА 7

По пути домой в Тарритаун Эмили оштрафовали за езду со скоростью сорок семь миль в час в тридцатимильной зоне. Полицейский не смягчился, узнав, что у нее сын в больнице. Закон есть закон, так он сказал.

Несмотря на всю решимость оставаться частью мира, не забывать о работе и о людях, которые ее окружают, Эмили чувствовала себя ужасно далекой от всего этого. Штраф за превышение скорости был всего лишь одним из длинной череды событий, которые доказали ей, что миру все равно. Мир продолжал жить своей жизнью, мало интересуясь или не интересуясь вообще, что там произошло с Натаном и как это сказалось на Эмили. Она не была нужна миру.

Зато мир был нужен Эмили, ужасно нужен, чтобы удержаться на ногах. Сюрреализм всего происходящего, жуткая загадка недуга Натана и так уже увлекли ее в какую-то странную и сумеречную пограничную область, не-жизнь и не-смерть, из которой она наблюдала за тем, как другие люди беспрепятственно продолжают жить дальше.

Эмили вела машину по Бродвею на юг, и вдруг ее охватило ощущение, как будто ее «хонда-аккорд» – мыльный пузырь, несущий ее сквозь реальный мир. Она проехала Филипс-Мэнор, мимо поворота на парк, который так любил Томас. В Сонной Лощине она. миновала несколько церквей, среднюю школу и небольшой ресторанчик «Хорзфезерс», где она познакомилась с Джо.

Вот она, реальная жизнь. Воспоминание, в котором нет ни Натана, ни Томаса. Эмили уцепилась за него с отчаянием, какого не испытывала никогда в жизни. И, как ни странно, это подействовало на нее успокаивающе. Она притормозила у дорожного знака, несколько раз закрыла и открыла глаза, сделала глубокий вдох, выдохнула. Потом примерилась к рулю, ощутила под пальцами и ладонями его твердую поверхность и кивнула про себя.

«Ячокнулась», – подумала она, и в ее мозгу немедленно промелькнуло воспоминание об одном из мультфильмов, которые так любил Натан. «Чокнутые» – так вроде он назывался. Перед глазами у нее встало лицо сына: буйные рыжеватые волосы и улыбка до ушей, от которой на щеках ямочки.

Эмили сделала еще один вдох, распрямилась, непокорно стиснула зубы. Она не обращала внимания на слезы, которые покатились по щекам. Слезы были реальными. У кого-кого, а у нее есть причины плакать. Всхлипывая, она проехала несколько кварталов, оставшихся до центра Тарритауна, где Мэйн-стрит уходила на запад, затем к вокзалу и Гудзону за ним. Там она повернула налево и поехала на восток, в направлении Мэримаунтского колледжа и своего дома.

Через несколько минут Эмили свернула на дорожку, ведущую к дому, где она жила с Натаном Еще некоторое время после того, как она заглушила двигатель и он начал пощелкивать, остывая, она не могла даже поднять глаза. Теперь дом будет казаться ей мертвым, пустым, как заброшенный город. Ее страшила одна мысль о том, чтобы войти внутрь, и она пообещала себе, что не будет заходить в комнату Натана.

Тогда она подняла глаза и увидела велосипед, прислоненный к стене гаража. Двенадцатискоростной легкий гоночный велосипед цвета виноградной газировки. Это был велосипед Джо.

Они встречались чуть больше месяца. Даже если перевести в недели, не слишком долгий срок. Эмили и представить себе не могла облегчение и благодарность, которые затопили ее при виде этого велосипеда. Она понимала, что ее чувства выходят из-под контроля. Без сомнения. Но, как бы сильно ей сейчас ни был нужен Томас, в особенности в больнице рядом с Натаном, в эту секунду Эмили поняла, что Джо – именно тот якорь, который нужен ей, чтобы не утратить связь с остальным миром.

В точности по тем же причинам, по которым накануне она хотела, чтобы он ушел из больницы, теперь ей необходимо было его видеть.

Она вылезла из «хонды», а когда хлопнула дверцей, Джо поднялся со скамейки на парадном крыльце. На лице у него читалась тревога и неуверенность, но он не произнес ни слова, дожидаясь, пока она подойдет.

Эмили стремительно приближалась к крыльцу.

– Прости, Эм, – торопливо сказал Джо. – Я звонил тебе на работу, а Лорена сказала, что ты собиралась домой помыться, и я просто не смог…

Едва ли не взлетев по ступеням, Эмили изо всех сил обвила Джо руками. И все. Никаких поцелуев. Ей даже не пришло это в голову. Одного его прикосновения оказалось достаточно, чтобы дать ей то, в чем она нуждалась в эту минуту, – подтверждение ее существования. Эмили Рэнделл никогда не относилась к числу тех женщин, которые становятся собой только в присутствии мужчины, но в этом случае близость человека, который так горячо пекся о ней, и только о ней, была жизненной необходимостью.

– Я так рада, что ты здесь, – сказала она слабым голосом.

Они вместе вошли в дом.

– У меня сегодня нет больше уроков, – ответил ей Джо. – Я собирался покататься, а потом позвонил тебе на работу, и… вот я здесь. Я боялся, что ты рассердишься.

Хотя Эмили страшно хотелось в душ, она усадила Джо и попыталась как могла рассказать ему о своих чувствах, о той буре эмоций, которую она пережила за последние двое суток.

– Сухой осадок из этого такой, – сказала она наконец, – ты нужен мне. Очень нужен, Джо. Но сейчас, как бы эгоистично это ни звучало, ты нужен мне на моих условиях. Это ужасно?

Она подняла на него светло-карие глаза, полные надежды.

– Вовсе нет, – ответил он ласково и поцеловал ее – нежным, глубоким, долгим поцелуем.

Наконец Эмили поднялась, отбросила немытые волосы за спину и сказала:

– Я грязная, как черт знает кто. Мне нужно принять душ. В одиночестве.

Оба улыбнулись.

– Если у тебя есть время, останься, пожалуйста. Мне легче, когда я не одна. Я быстро, – сказала Эмили.

– Я никуда не уйду, – пообещал Джо.

Он сдержал слово. Когда она вышла из своей комнаты с мокрыми после мытья волосами и принялась краситься, Джо сидел в гостиной и смотрел телевизор. После того как Эмили собрала все, что ей было нужно, и у нее высохли волосы, она вместе с Джо вышла на крыльцо, поцеловала его на прощание, а потом смотрела, как он покатил прочь на своем велосипеде, и любовалась игрой мышц на сильных ногах.

Она села в «хонду», и заброшенный город остался позади. За все время, что она провела дома, она ни разу даже не взглянула на дверь комнаты Натана.

Воздух полнился странными запахами. Глаза у него слипались. Слипались и не открывались. Слышались какие-то голоса. Или, может, это просто ветер гулял в деревьях.

Пригревшись на липкой груди генерала Арахисовое Масло, Натан спал урывками, пока они продвигались вперед по Путаному пути. Он ненадолго проснулся, сам не вполне отдавая себе в этом отчет, веки его затрепетали, потом заморгали, потом широко распахнулись всего на миг, прежде чем он снова задремал. В эту секунду он успел увидеть поляну перед хижиной Ворчуна и озерцо за ней, гладь которого отражала рыжие звезды.

Он понял, что они проходят мимо тропки-царапки. Но Натану и в голову не пришло задуматься, что было бы, если бы они повернули на тропку-царапку и сквозь заросли ежевики пробрались бы к тому месту, где должен был стоять дом Мальчика. Не успел он даже предположить, где может находиться сам Мальчик, как уже снова погрузился в сон.

Прошло еще минут двадцать липких потряхиваний и далеких завываний апельсиновых вопильщиков, прежде чем тихий густой голос прошептал ему на ухо:

– Просыпайся, малыш, – сказал голос. – Возможно, мне придется драться, и тогда я не смогу тебя нести.

Очутившись на земле, Натан протер заспанные глаза. Непривычно было просыпаться в полной темноте, и он еще минуту-другую неуверенно держался на ногах, пока не осмотрелся. Как ни странно, нигде на нем не было арахисового масла, ни на одежде, ни на коже, только там, где генерал смазал им рваные раны, оставленные на спине Натана Бобом Долгозубом. Похоже, генерал был способен управлять этим по собственному желанию, и что в этом странного? Ведь масло же его часть.

Натан вскинул глаза на генерала Арахисовое Масло и задался вопросом, есть там кто-нибудь внутри или он целиком сделан из арахисового масла?

Несколько апельсиновых вопильщиков с криками нагнали их и, скрежеща зубами, бросились занимать позиции по сторонам от Натана, оглядываясь вокруг и выискивая во мраке леса какие-либо признаки готовящегося нападения. Натан закусил губу. Он все еще боялся вопильщиков, но они, похоже, куда больше были озабочены тем, чтобы защитить его, а не тем, как бы пустить против него в ход свои блестящие иголочки-зубы или крошечные копья.

Натан огляделся. По обеим сторонам дремучий лес подступал прямо к Путаному пути, но здесь не было плодовых деревьев, ни сгоревших, ни каких-нибудь других. Он не знал, что это за деревья, но с виду они вполне подходили для лазанья. Вернее, подходили бы, если бы не грозные с виду колючие кусты, которые росли слева от дороги. Несмотря на то, что стояло полное безветрие, кошмарные ветви раскачивались, и Натан немедленно понял, что ни за что не хочет приближаться к этим кустам.

Потом он вспомнил, как они проходили мимо хижины Ворчуна и что это значило. На миг его охватило желание повернуть назад, но ему было всего пять с половиной лет – эта половина стала для него очень важной, – и он не хотел идти один. Странно, но генерал Арахисовое Масло почему-то был единственным взрослым поблизости.

Боязливо озираясь, Натан безотчетно потянулся взять генерала Арахисовое Масло за руку. Пчелы все еще держались от Натана подальше, и это было хорошо. Генерал, похоже, удивился, когда пальчики Натана коснулись его ладони, но миг спустя он твердо сжал руку мальчика, и они вместе зашагали по Путаному пути.

– Почему ты собираешься драться? – спросил Натан неожиданно, хотя на самом деле слова генерала вертелись у него в голове с той самой минуты, когда он очутился на земле. – Они… они возвращаются?

Они добрались до того места, где Путаный путь пошел в гору, на бугор, по которому они сейчас поспешно поднимались. Натану приходилось поторапливаться, чтобы не отставать от длинноногого генерала Апельсиновые вопильщики, похоже, ничего не имели против такого темпа, хотя они почти бежали. Натан снова почувствовал запах апельсинов и, разумеется, запах генерала.

– Обманный лес пахнет завтраком, – объявил он, радуясь, что ему в голову пришла эта мысль.

Но генерал Арахисовое Масло не забыл о его вопросе.

– Единственный способ обезопасить тебя, который я смог придумать, это отвести тебя к себе домой, – объяснил он. – Дорога туда неблизкая, и на пути поджидают многочисленные опасности: здесь хватает тех, кто может попытаться помешать нам добраться до пункта нашего назначения.

– Зачем? – спросил Натан с распахнутыми от непонимания глазами.

Долгозуб и Скалоголовый хотели обидеть его, но он не представлял, зачем кому-то еще пытаться напасть, в особенности на… ну, в общем, на такое страшилище, как генерал Арахисовое Масло.

Генерал остановился. Они добрались почти до самой вершины холма, и дорога там была из утоптанной земли, камней и веток. Когда генерал присел рядом с Натаном на корточки и положил руку ему на плечо, мальчик услышал, что колени у него захрустели, совсем как у старика, и он на миг уставился на генеральские ноги. «Там внутри кости», – подумал он.

Когда Натан снова посмотрел в лицо генерала, то уловил нечто особенное. Там внутри кто-то был. Кто-то другой. Не просто арахисовое масло.

– Сынок, – сказал генерал, – в лесу всегда было плохое. Дурные люди и дурные места. Опасность. Но с тех пор, как твой отец перестал приходить сюда, все стало только хуже. Теперь здесь небезопасно. Ты же помнишь книжки, как там все всегда заканчивалось хорошо. Теперь с этим покончено. Здесь первобытные порядки. Знаешь такое слово? Это значит, дикие, и лишь один человек в мире может это исправить.

Натан закусил губу.

– Мой папа? – спросил он.

Генерал еле заметно улыбнулся, по-доброму, и кивнул. Потом он снова поднялся, крепко взял Натана за руку, и они вдвоем поднялись на верхушку холма, а апельсиновые вопильщики, растянувшись цепочкой на десять футов по обе стороны от них, заполнили всю ширину дорожки вплоть до того места, где начинали расти деревья. Их бугристая плоть странно горела в свете звезд, цвет которых совпадал с их собственным.

Очутившись на вершине холма, Натан посмотрел вперед. Дорога круто уходила вниз, а потом выравнивалась. Там она начинала загибаться, но несильно, и еще пятьдесят футов шла сквозь поредевший лес. Дальше справа была река Вверх, текущая в сердце Обманного леса. Она обвивала весь лес почти что замкнутой петлей, заметно меняясь на своем протяжении. Здесь поток за долгие годы прогрыз себе ущелье футов тридцать или сорок глубиной. Путаный путь обрывался прямо у края воды и возобновлялся в семидесяти пяти футах от этого места, на другом берегу.

Над бурным потоком простиралось деревянное сооружение двенадцати футов в ширину, которое выглядело так, как будто его на протяжении вот уже нескольких десятилетий чинил слепой плотник.

– Шаткий мостик, – прошептал Натан.

– Все будет хорошо, – пообещал генерал Арахисовое Масло и зашагал по склону вниз, не выпуская руки Натана, который бежал вприпрыжку, чтобы поспеть за ним и вопильщиками, бешено несущимися рядом с ними.

– Все будет хорошо, – повторил генерал.

Но Натан-то знал, что живет под Шатким мостиком.

Ему хотелось домой.

Речка взбиралась вверх по пологому склону, начисто игнорируя гравитацию, и что-то лопотала про себя на языке воды. Генерал Арахисовое Масло стоял на краю Шаткого мостика и прислушивался к шорохам Обманного леса вокруг. Легкий бриз прошелестел палой листвой на тропинке, взметнулся небольшим пыльным вихрем, который, казалось, качнулся к ним, предостерегающе прошептал что-то и унесся по тропинке вдаль, спеша как можно быстрее оказаться подальше от мостика.

Шаткий мостик поскрипывал на легком, но настойчивом ветру. Генерал внимательно вслушивался в звуки леса, реки и моста, но не мог сосредоточиться из-за других шумов, которые лезли в уши.

– А ну тихо! – строго приказал он, и его губы едва не слиплись на первом слове. Он пробежал по ним языком, чтобы убрать клейкие нити арахисового масла.

Апельсиновые вопильщики немедленно повиновались. Несмотря на то, что постоянные вопли были частью их природы, почти как у летучих мышей с их генератором писка, вопильщики умолкли. Они отступили за генерала и окружили мальчика, Натана, которого, как приказал им генерал, они должны защищать любой ценой.

И все равно его окружала какофония звуков, которую генерал не мог стерпеть.

Это были пчелы.

– Кыш! – скомандовал он и, вытянув руку, указал на деревья.

В тот же миг, как будто он содрал покров с кожи, пчелы снялись с тела генерала Арахисовое Масло. Несколько из них с жужжанием вылетели из его горла, влетели в рот и вылетели из него. Они как одна полетели прочь, сердито-желтый и яростно-черный рой.

Генерал Арахисовое Масло дождался, когда их гул перестал быть слышен, и теперь его слуха касались лишь журчание реки и шепот ветра. Он ощутил какую-то зыбь на боку, липкое колыхание в гуще арахисового масла на бедре. Его пальцы, казалось, согнулись сами собой, и он протянул руку к облепленной арахисовым маслом рукояти длинного смертоносно острого меча, который представлял собой часть его униформы.

Чтобы вытащить липкий клинок из ножен, нужна была немалая сила.

– Сэр? – подал голос мальчик у него за спиной. – Генерал?

Генерал Арахисовое Масло бесшумно обернулся и приложил палец к губам, чтобы мальчик умолк. В огромных глазах Натана застыл безысходный ужас Жестом велев мальчику оставаться с вопильщиками, что бы ни случилось, генерал развернулся и ступил на Шаткий мостик.

Послышался жуткий скрип, усиленный стократ вопль несмазанных петель. Генерал держал меч перед собой. По всему мосту зияли провалы недостающих или прогнивших досок, и, несмотря на ширину и надежность конструкции, он раскачивался так, что возникало ощущение чего-то опасно непрочного. Для устойчивости генерал широко расставлял ноги. Он слышал топоток крохотных ножек апельсиновых вопильщиков по доскам у него за спиной и чувствовал, как с каждым шагом, который делает Натан, перераспределяется нагрузка на мост.

Теперь, когда деревья остались позади, рыжие звезды разгоняли мрак вокруг них. По обе стороны моста несла свои черные воды река, стремительно перекатываясь через камни и выступы в стенах каньона, и там, где бурные волны превращались в белую пену, ее тоже окрашивал рыжим этот свет. Каньон уходил на запад, и поток тек по нему еще больше мили, прежде чем свернуть на север и полностью устремиться вверх, в водовзлет, где миллионы галлонов Пенистого моря взмывали по склону утеса, чтобы первыми добраться до русла реки.

За все годы, проведенные в Обманном лесу, генерал Арахисовое Масло ни разу не бывал на Пенистом море. У него промелькнула мимолетная мысль, что если он выберется живым из этой переделки – если Обманный лес выберется из нее живым, – то он с удовольствием посмотрит на эти бушующие воды.

На востоке река Вверх текла, как ни поразительно, вверх. Склон становился все круче и круче по мере того, как река, петляя, поднималась в Плешивые горы, к высоким пикам и крепости шакала Фонаря.

Генерал сделал несколько шагов по мосту, очень осторожно, держась начеку. Не было никаких признаков тревоги ни на берегах, ни под мостом. Всего тридцать пять футов оставалось теперь до другого берега, где Путаный путь снова принимался взбираться вверх и лес начинал чуть редеть. А там лишь менее двух миль отделяло их от лесной цитадели, которую генерал Арахисовое Масло в строгой тайне строил последние шесть лет – с тех пор, как Томас Рэнделл издал самую первую книгу об Обманном лесе. Хороший солдат всегда готовится к худшему.

Отголоски этой мысли все еще бродили у него в голове вместе с грохотом быстрой реки внизу, когда мостик угрожающе накренился набок. Восточный край сооружения окунулся в воду, и лишь благодаря своей позе генерал не потерял равновесия. Он обернулся и увидел, как несколько апельсиновых вопильщиков поскользнулись, а затем, покатившись по мосту, кувырком полетели в бушующие воды, крича так громко, как никогда в жизни.

– Помогите! – закричал Натан.

Генерал уже готов был с криком броситься к нему, когда находчивый мальчишка ухватился за деревянную опору западного края моста, который теперь стал самым высоким концом. Многие апельсиновые вопильщики не полетели в воду лишь потому, что уцепились за одежду Натана.

С оглушительным ревом чудовище, которое жило под Шатким мостиком, выскочило из-под деревянной конструкции и с тяжелым шлепком приземлилось на дощатый настил. Оно не потеряло равновесия. Скорее, казалось, крен и скрип моста очень ему подходили.

Натан только что восстановил равновесие и стоял посередине между генералом и чудищем.

– Беги, малыш! – рявкнул генерал и бросился вперед в тот самый миг, когда Натан с вопильщиками юркнули мимо него, направляясь к противоположному концу моста. Апельсиновые вопильщики позабыли все его приказы и верещали во всю мочь.

Теперь это уже было неважно. У генерала Арахисовое Масло хватило глупости понадеяться, что чудовище проспит весь их переход через мост, несмотря на немыслимый шум. Однако оно не сделало попытки броситься в погоню за ребенком, уже что-то. Вместо этого оно просто смотрело на генерала, и из его широких ноздрей клубами шел дым.

Чудище топнуло левой ногой, и мост покачнулся. Тогда оно налегло на мост всем своим весом, продолжая его раскачивать. Генерал не осмеливался повернуть голову, чтобы взглянуть, удалось ли Натану благополучно достичь другого берега. Держа перед собой меч, он начал пятиться, не отрывая подошв от прогнивших досок, надеясь, что не наткнется на место, где доски провалились вниз сквозь обветшалый каркас, который поддерживал мост. Сохранять равновесие было нелегко, но у генерала Арахисовое Масло имелось одно преимущество, о котором его противник не подозревал.

Подошвы его сапог, покрытые арахисовым маслом, крепко прилипали к доскам.

– Генерал, – произнесло чудовище низким, рокочущим голосом, в котором слышался смех, – чем обязан таким удовольствием?

– Не подходи, тролль, а не то твои кишки пойдут на починку этого старого моста, – предупредил генерал.

Тролль расхохотался. Это было жуткое создание трех с половиной футов ростом и примерно столько же в ширину. Он был толст, как деревянный бочонок; его голову, спину, брюхо, пах и ступни покрывал мех, а все остальное – сухая и растрескавшаяся коричневая кожа Его огромный оранжевый нос походил на луковицу и занимал половину лица. Из-за нижней губы торчали массивные двойные клыки. Почти шести дюймов в длину, они доходили ему до носа. Челюсть у него была вытянутая, с заостренным подбородком, увенчанным длинной кустистой бороденкой, которая висела, как конский хвост.

Когда тролль ел, его пасть раскрывалась так широко, что он мог целиком заглотить поросенка.

– Ты не принес мне никакого подарка, генерал? – весело осведомился тролль. – Ты же знаешь, я требую плату с тех, кого пропускаю целыми и невредимыми.

Чудовище устремило широко расставленные желтые глаза мимо генерала Арахисовое Масло на берег, а потом опустило взгляд. Когда он заговорил, в его голосе не осталось и следа веселья.

– Если у тебя больше ничего нет, – сказал он зловеще, – думаю, мне придется забрать мальчишку.

Генерал Арахисовое Масло вгляделся в широко расставленные желтые глаза тролля, увидел дым, вырывающийся из его ноздрей, прикинул длину его бугрящихся мускулами, увитых веревками вен рук и улыбнулся; нити арахисового масла протянулись от губы до губы. Он ждал. Мостик отклонился к западу, потом качнулся обратно, на восток. Деревянный настил под ногами у генерала накренился, и в тот же миг он кивнул:

– Это справедливо.

Тролль захлопал глазами от удивления. Шаткий мостик замер, готовый качнуться в противоположном направлении. Генерал Арахисовое Масло бросился вперед и вонзил острие меча глубоко в плечо тролля. Когда клинок со свистом устремился к чудовищу, арахисовое масло словно отхлынуло с него, обнажив стальное лезвие, вспыхнувшее в рыжем свете звезд.

Сталь пронзила плоть. Тролль завопил. Громадными трехпалыми ручищами с грозными когтями он полоснул генерала Арахисовое Масло по груди. Генерал упал навзничь на прогнившее дерево, и несколько досок с треском сломались и раскрошились под ним. Тролль ринулся к нему, но генерал быстро вскочил.

До него донеслись завывания апельсиновых вопильщиков. Ему показалось, что в этом хоре он различил и крик Натана Он должен одержать победу – ради мальчика О поражении нельзя и помыслить. Тролль бросился на него, генерал уклонился от нападения и снова вонзил клинок в плоть твари. На этот раз лезвие вошло чудищу в живот. Голубая кровь, словно густые сливки, заструилась по ногам.

Тролль попятился. Генерал, поспешив закрепить свое преимущество, начал надвигаться на противника. Но прежде чем он успел осознать свою ошибку, его нога опустилась на доски, которые он повредил во время падения. Полетели щепки, и генерал Арахисовое Масло провалился. Он отбросил меч, и тот звякнул о деревянный настил. Генерал протянул руку и едва-едва сумел ухватиться за целые доски, которые все еще держались на деревянной опоре, тянувшейся вдоль каждого края моста.

Внизу была толстая решетчатая конструкция из подгнившей или негодной древесины, местами сломанная. Доски торчали под странными углами. Если он не погибнет от удара о пересеченные балки, то вполне может напороться на одну из них. Но хуже всего то, что где-то в глубине этой темной ловушки находится логовище тролля, и кто знает, какие ужасы таятся там?

– Гм? – сказал тролль и положил толстую ручищу на необъятное брюхо в том месте, где в него воткнулся меч. – Пожалуй, в следующий раз ты дважды подумаешь, перед тем как не заплатить дань, а, генерал? – сердито проворчал тролль.

Он постоял, приготовился пройти мимо него, но потом помедлил. Он сердито посмотрел на генерала, голубая кровь сочилась у него между пальцами.

– Пожалуй, мне не нужен твой мальчишка, – снисходительно сказал тролль. – Думаю, я ограничусь твоим мечом.

При этом оскорблении глаза у генерала расширились от ярости.

– И твоей шляпой. Она всегда мне нравилась, – добавил тролль и прищурился, разглядывая облепленную арахисовым маслом генеральскую фуражку.

Он облизнулся.

– А поскольку я что-то проголодался, а ты так чудесно, чудесно пахнешь… – сказал он, после чего умолк, потянулся и схватил генерала за правую руку. Теперь генерал держался за мост одной только левой рукой, но падение внезапно перестало быть его главной заботой.

– Я собираюсь немного подкрепиться, – закончил тролль.

Он присел на мосту, который перестал раскачиваться, и поднес руку генерала Арахисовое Масло ко рту, как будто это была куриная ножка. Челюсти чудовища распахнулись, клыки опустились как раз настолько, чтобы генеральская рука могла пролезть между остроконечными зубами, которые обрамляли чудовищную глотку изнутри.

– Нет! – закричал генерал.

Тролль весело фыркнул, из ноздрей у него повалил дым.

Генерал Арахисовое Масло сузил глаза, попытался выдернуть руку из лапищ тролля.

– Нет, – повторил он еще раз сердито. Угрожающе.

Потом он произнес еще одно слово, так тихо, что тролль не мог его услышать. Слово было «Рой».

Сотни пчел разом ринулись в бой, рассерженное черно-желтое облако, гудящее так громко, что заглушало рокот реки. Они окружили голову твари непроницаемой пеленой жалящей ярости.

Тролль закричал, а генерал Арахисовое Масло выбрался из дыры в настиле и встал на ноги. Он взял меч, взвесил его в правой руке и подошел к вопящему троллю.

– Прочь, – сказал он сурово, и пчелы подчинились.

Тролль, чье лицо покрылось волдырями и опухло от укусов пчел, поднял на генерала жалобные глаза. Генерал занес меч.

– Подожди! – воскликнул тролль, охваченный ужасом. – Что ты делаешь? Не можешь же ты… не можешь же ты убить меня! – Он едва шевелил распухшим, непослушным языком. – Это же Обманный лес…

На миг генерал Арахисовое Масло заколебался. Потом его глаза превратились в клейкие щелочки, и он решительно стиснул зубы.

– Это – война, – рявкнул генерал.

Меч свистнул, арахисовое масло слетело, оставив лишь сверкающий металлический клинок. Одним точным ударом он рассек хрящ и кости, и голова тролля, отделенная от шеи, кувыркаясь, полетела через край Шаткого мостика; река Вверх подхватила ее и понесла к далеким Плешивым горам.

– Война есть война, – прошептал генерал, глядя на кровь, которая хлестала из обезглавленного тела тролля, поникшего на прогнивших досках моста.

Удрученный, генерал развернулся в другую сторону, туда, где был его дом. Он поднял глаза и лишь тогда заметил, что верещание апельсиновых вопильщиков почти прекратилось. Только один вопильщик все еще верещал, и его вопли были пронзительными и отчаянными.

Натан исчез.

Генерал Арахисовое Масло, поспешно, но осторожно перейдя через мост, оглядел Путаный путь и подступавший к нему лес, но без толку. Остальные вопильщики тоже исчезли, как и Натан. Пчелы последовали за ним и вновь принялись копошиться на его теле, но он не замечал их.

– Натан! – закричал он, и нарастающая паника лишь подхлестнула гнев.

– Где? – спросил он, поднимая единственного оставшегося апельсинового вопильщика на руки. – Где он?

Вопильщик, от сознания собственного позора люто скрежеща зубами, показал на лес по ту сторону Путаного пути. Тогда генерал услышал. Услышал вдалеке вопли сородичей вопильщика. Он опустил верещащее цитрусоподобное существо наземь, и оно засеменило в чащу. Генерал последовал за ним со всей скоростью, на какую только был способен. Вопильщик повел его вниз, под уклон, до отвесной скалы над рекой Вверх, у подножия которой бушевала черная вода.

Толстая веревка была привязана к дереву и свисала с края обрыва Каменистую скалу пятнала кровь в том месте, где топтались, вереща, апельсиновые вопильщики и указывали на реку. Веревка доставала до самой воды, и когда генерал посмотрел вниз, ему показалось, что он смутно различил темный силуэт на воде ниже по течению.

Какая-то лодка. И в этой лодке, он знал это, был Натан.

– Кто? – прорычал он.

В ответ апельсиновые вопильщики бросились обратно в чащу. Когда они появились вновь, в руках у них была зеленая фетровая шляпа, которую генерал отлично знал.

– Ворчун, – с отвращением сплюнул он. – Мерзкий вероломный коротышка.