Текст книги "Грехопадение (ЛП)"

Автор книги: Кристина Золендз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Всё тело покалывало от адреналина, струящегося по моим венам. Капли пота выступили на коже. Я сняла одежду. Придётся спать в нижнем белье. Я погрузилась в простыни и свернулась клубочком. Закрыв глаза, я отчаянно пыталась вспомнить причины, по которым продолжала двигаться дальше. Но так же, как и обычно, в последнее время мой разум запутался, и я даже не смогла сосредоточиться на тех древних голубых глазах. Ничто, казалось, не могло успокоить меня.

Лёгкий стук в окно привёл меня в чувство. Если честно, я хотела закричать и звонить 911, но по законам ужастика, которым являлась моя жизнь, я подошла к окну, завёрнутая в простыню, и отодвинула занавеску в сторону. Шейн стоял там, весь в снегу. Я позволила занавеске упасть на место. Мне следует позволить ему замёрзнуть там.

– Грейс, пожалуйста! Здесь жутко холодно, – прозвучал его приглушенный из-за стекла голос. – Грейс, клянусь, я буду звонить в твою дверь, пока не перебужу всех. Открой чёртово окно!

Я отдёрнула занавеску, отодвинула защёлку и открыла окно. Кажется, около фута снега ввалилось вместе с Шейном, хотя я не могла сказать, что было холодно. Он осмотрел мою комнату, без сомнения, в поисках Итана. Облегчение отразилось на его лице.

Затем его глаза действительно сосредоточились на мне.

– Ты не одета, да? Это твоя простыня?

Я сильнее сжала простыню и отвернулась.

– Что тебе нужно?

Без предупреждения он зашагал ко мне. Дыхание перехватило в горле. В ярком лунном свете, проникающем через открытое окно, его глаза выглядели очень выразительно.

Я отступала, пока он не прижал меня к стене, хлопнув по ней раскрытыми ладонями. От него пахло виски и дешёвыми духами.

Он медленно наклонился ко мне, вплотную прижимая к стене. Инстинктивно я толкнула его в грудь руками. Его рубашка была мокрой от снега, а тело дрожало под ней. Моя предательская простыня упала на пол.

– Шейн, остановись, – выдохнула я.

Он прижался своим лбом к моему, руки скользили вниз от плеч к талии, медленно и осторожно. О, Боже, его прикосновения были такими приятными.

Проводя губами по моей щеке, он зарылся лицом в мои волосы.

– Грейс, всё, чего я хочу, – это поцеловать тебя прямо сейчас, – прошептал он. Он мягко убрал мои волосы назад и задел губами шею. Его губы были тёплыми и мягкими. Я хотела, чтобы они были повсюду. Это было слишком.

– Пожалуйста, Шейн, – прошептала я. Зачем я сказала «пожалуйста»? Пожалуйста, поцелуй меня? Пожалуйста, дай мне забыться? Пожалуйста, остановись?

Он медленно отстранился, его глаза встретились с моими. Моё сердце бешено танцевало в груди. Выражение его лица было полно печали и голода.

– Просто скажи мне, почему я чуть не сошёл с ума от мысли, что ты поехала домой с Итаном? Скажи мне, почему я хочу убить каждого мужчину, который посмотрит на тебя? Грейс, я не хочу чувствовать это.

Его руки слегка соскользнули с моей талии, палец подцепил кружево моих трусиков. Я испустила громкий вздох. Это было слишком близко, слишком маняще.

– Шейн, остановись. Ты пьян, ты промок до нитки и дрожишь от холода.

Споткнувшись, он отошёл от меня.

– Я не от холода дрожу, Грейс.

Он сел на мою кровать и опустил голову на руки. В тусклом свете он выглядел как отвергнутый маленький мальчик.

Снова закутавшись в простыню, я открыла дверь, пошла к комнате Леа и постучалась. Она сонно вышла в коридор, и я потянула её к своей двери, чтобы показать Шейна. Она растерянно взглянула на меня и вытолкала обратно в коридор.

– Что, черт возьми, он делает? В твоей комнате воняет винным магазином! – прошептала она.

– Должно быть, он поднялся по пожарной лестнице. Он постучал в моё окно после того, как я бросила трубку. – Я пожала плечами. – Он порядком распускал руки. Я чувствую себя помятой.

– Он что-нибудь сделал с тобой, да?

Я покачала головой.

– Нет, но, Боже, Леа, то, как он прикасался ко мне... я так дико хотела его. Это было чертовски эротично, и я не могу поверить, что говорю это вслух.

Она снова растерянно посмотрела на меня.

– Так почему же ты в коридоре со мной?

– Леа, это Шейн. Он наверняка был с женщинами больше, чем я смогу перечесть. Единственное отличие, когда он будет со мной, – он знает моё имя. Посмотри, он насквозь промок от снега. Можно я возьму одну из рубашек Коннера, брюки и прочее. О, и можно я возьму твои штаны и футболку? Я не устроила стирку.

Снова скрываясь в своей комнате, она вышла менее чем через две минуты с кучей одежды для меня. Я сразу же оделась в коридоре, не имея желания делать это перед ним. Если он снова посмотрит на меня этими голодными глазами, моё тело не сможет отказать ему. Грёбаные гормоны.

Шейн все ещё был на моей кровати, но хотя бы посмотрел на меня, когда я вернулась.

– Ты разбудила Коннера? О, Боже. Грейс, ты вызвала копов?

Я хихикнула над его нелепостью.

– Шейн, иногда ты бываешь таким придурком. – Я села на колени перед ним и стащила его мокрую рубашку через голову. Она прилипла к нему, и помощь ему стала до смешного проблематичной. – У меня есть сухие носки, боксёры и штаны для тебя, но ты должен одеться сам.

Оставив его одеваться, я пошла на кухню и взяла пару бутылок воды, затем к шкафу за ещё одной подушкой и одеялом для дивана.

Он вошёл в гостиную, когда я стелила ему постель на диване. Его лицо осунулось и выглядело сокрушённым.

– Что? – спросила я раздражённо. – Ты ни за что не пойдёшь домой пьяный и без куртки.

 Он провёл рукой по великолепно взъерошенным волосам.

– Я, правда, испортил всю эту чушь с нашей дружбой, да? Ты стоишь и смотришь на меня, как на Такера.

Я остановилась и посмотрела на него. Как ни странно, я не чувствовала того же после того, как Шейн прикасался ко мне. С Шейном мне хотелось большего, я должна была отговаривать саму себя, чтобы не сказать «да». С Такером я знала, что больше никогда не захочу повторных прикосновений. С Шейном я держалась только за эти древние голубые глаза, которые искала. Они и ещё тот факт, что Шейн был бабником. Я засмеялась своим мыслям.

– Ты смеёшься надо мной? – спросил он.

– Шейн, ты не можешь разрушить дружбу, если притворялся моим другом только для того, чтобы залезть мне в трусы.

Его лицо потемнело. Он рванулся ко мне и взял за запястье. Его прикосновение не соответствовало выражению лица. Оно было мягким и умоляющим. Он отвёл меня назад к спальне. Когда мы дошли до двери, он остановился, поднёс моё запястье к губам и легко поцеловал его. Озноб побежал по спине, его дыхание было горячим на моей коже. Он оторвал губы от моей кожи, и, клянусь, я почувствовала боль разлуки. Он все ещё держал меня за руку, ласкал чувствительную кожу моего запястья, глядя на него. У меня перехватило дыхание.

– У тебя есть татуировка?

Я ничего не сказала. Но наблюдала, как выражение его лица снова изменилось, в этот раз к пьяному замешательству. Он был слишком пьяным, чтобы заметить что-то, кроме тату. Надеюсь.

Его большой палец слегка охватил моё запястье и замер. Его глаза заглядывали в мои, то фокусируясь, то снова блуждая.

– Она скрывает шрам?

Он взял моё другое запястье, и я не противилась. Может, если он увидит то, что я сделала, то подумает, что я сумасшедшая и оставит в покое?

– Зачем ты сделала это? – Его голос был не громче шёпота.

Отнимая запястья, я прижала их к своей груди.

– Ты знаешь людей, которые крутятся около тебя каждый день? Каждый из них имеет отдельную жизнь, не такую как у тебя. Прошлое, боль, любовь, потери. Ты не знаешь меня. Я чертовки намного большее, чем просто пятнадцатиминутный перепих и, к сожалению, большинство твоих друзей тоже. Ты просто не видишь ничего у них между ног.

Он мягко очертил указательным пальцем контур моей щеки.

– Спокойной ночи, Грейс, – сказал он, и, пошатываясь, вернулся в гостиную.

Я тихо закрыла дверь и убедилась, что заперла её.

9

Когда на следующее утро я проснулась в десять, Шейн всё ещё, растянувшись, лежал на диване. Ещё было слишком рано, чтобы выгнать его и не быть виноватой, и слишком поздно, чтобы находиться с ним наедине в силу того, что Леа с Коннером уже на работе.

Я выглянула за дверь, чтобы посмотреть, сколько выпало снега. Тротуар был уже вытоптан, улицы вычищены, и мягко падал лёгкий пушистый снежок. Я схватила почту и решила вместо пробежки просто сделать себе кофе, свернуться калачиком и поиграть на гитаре. Потом возьмусь за стирку.

Я бросила почту на кухонном столе, едва заметив письмо на мой адрес. Может, я заметила его из-за размеров конверта. Он был нестандартного размера, и, к тому же, немного толще и больше остальных. Может, это был светло-персиковый цвет, задевавший струны моей души. В любом случае, я взяла его и пошла в свою комнату. Высунула голову, чтобы проверить Шейна. Он всё ещё был в отключке.

Сидя на кровати, я быстро взглянула на адрес отправителя письма. Оно было из хосписа. Я разорвала конверт и развернула написанное от руки письмо. Ещё один конверт поменьше выскользнул и упал на пол. Наклонившись, я подняла конверт и прочитала имя на нем – Грейси. Это был почерк Джейкоба.

Мои колени подкосились, и я тяжело опустилась на пол, прислонившись к постели. Первым я прочитала развёрнутое письмо. Думаю, что должна была сделать именно это, ведь другое письмо было ещё запечатано. Оно было от доктора Джейка, доктора Слейтермена, которого Джейкоб очень любил, пока был в хосписе.

«Дорогая Грейс,

Я не выразил свои соболезнования, прежде чем ты уехала. Прежде всего, я хотел бы написать, что мы устроили скромное поминовение для твоего брата, вспоминая, сколько любви было в нём, и каким удивительным он был с остальными пациентами. То, что началось, как небольшое собрание в общей комнате, превратилось в значимое событие. Я знаю, что Джейкоб не хотел похорон или поминок после смерти, но чувствовал, что мы должны были проводить Джейкоба, пациента, который находился у нас дольше всех, борясь против тяжёлого заболевания.

Перед тем как Джейкоб скончался, он лично говорил со мной и попросил передать письмо, которое я приложил.

Надеюсь, что всё хорошо с тобой, Грейс. Пациенты и персонал скучают по твоим ночным музыкальным подаркам для брата. Наши коридоры никогда ещё не были такими молчаливыми.

С наилучшими пожеланиями,

Доктор Мартин Слейтермен».

Сжимая письмо Джейкоба в руках, я поклялась самой себе, что запишу несколько музыкальных произведений на компакт-диск для пациентов. Глядя вниз на почерк Джейкоба, обвела буквы пальцами.

Пока я открывала конверт, слёзы хлынули из глаз. Как может смерть забирать всех вокруг, оставляя меня со знанием, куда все уходят, и знанием, что меня никогда не поприветствовали бы там, – это ад.

«Грейси,

Итак, думаю, что я уже мёртв. Хотел бы я остаться с тобой дольше, но не могу больше бороться и прошу за это прощения.

Хочу, чтобы ты знала, что благодаря тебе мне не было страшно. Я знал, что рай существует, и что моей миссией будет забрать тебя туда однажды.

После аварии, когда мы потеряли маму и папу, и я почти потерял тебя, я и вправду думал, что ты сошла с ума. Я думал, что у тебя серьёзные повреждения мозга после аварии, но доктора уверили меня, что только голова как раз и не пострадала. Месяцы, а может и годы ушли на то, чтобы я, наконец, увидел, что моя маленькая сестрёнка действительно умерла с родителями в той аварии, а осталась твоя душа. Но, Грейси, я счастлив, что ты была там, и я горжусь тем, что мне представился шанс быть в твоей жизни, потому что без тебя я бы умер со своим диагнозом. Ты показала мне, что такое вера и любовь, и если я смогу сделать что-то оттуда, где я сейчас, чтобы прекратить твоё наказание, я сделаю.

Я люблю тебя, Грейси. Обещаю, что увижу тебя однажды снова.

Джейк».

Я сложила записку обратно, так, чтобы никто не смог увидеть. Я не знаю, понял ли кто-нибудь, что имел в виду Джейк, если бы прочитал послание, но я не могла рисковать. Сейчас Леа была единственным человеком, который знал мой секрет. Только им двоим я рассказала о своём прошлом. Причина была проста: это была самая тяжёлая жизнь, в которую я попадала.

Обычно я попадала в кого-то постарше, кто задерживался на короткий промежуток времени. Когда они уходили, в конечном итоге я оказывалась потерянной душой в другом теле. Я потеряла так много людей, страдала от стольких болезней и болячек, что и не сосчитать. Однажды я проснулась в теле женщины, которая подверглась нападению насильника. Ей повезло умереть в начале его пыток. А мне? Моя душа явилась на всё представление. Я умоляла его убить меня, когда он закончил с телом, и он убил. Медленно.

Каждый раз, когда я больше не могла выносить человеческую жизнь, я принимала слишком много таблеток или забывала принимать определённое лекарство, или, как в этой жизни, вскрывала вены в семнадцать. Я не оправдываю самоубийства, но разве их можно так назвать? Эти прекрасные души ушли, а меня лишь засунули в их гниющие тела. Мой личный ад, навечно потерянная душа на земле.

Джейкоб однажды спросил меня, была ли я призраком. Я ответила, что не знаю. Я нечто большее, чем просто потерянных дух, рыскающий вокруг в поисках своей половины.

Это была единственная жизнь, которую я пережила без самоубийства. Габриэль однажды сказал, что, может, это потому, что он был где-то рядом. Габриэль. Думаю, что я его личная игрушка, думаю, что это безумный эксперимент, чтобы проверить, как много может вынести ангельское сердце, прежде чем обратит свои крылья в любовь к человеку.

Двумя часами позже мягкое прикосновение Шейна к моему плечу разбудило меня. Я уснула, сжимая слова Джейкоба. Моё лицо было всё ещё влажным от слёз, и мне было больно моргать.

– Грейс? Что случилось, ты заболела?

Я села, бумага шумно смялась вокруг меня.

– Я в порядке. Как ты? – спросила я отрывисто.

Его мускулистая рука поднялась, проводя рукой по волосам, потерянное запутанное выражение отразилось на его лице.

– Какого чёрта я делал прошлой ночью?

Смешок вырвался из моего горла.

– Замечательно, Шейн. Нет, правда. Просто отлично. Почему бы тебе не пойти домой сейчас, а? Прощай, – отрезала я. Козёл. Я всё ещё чувствовала тепло его прикосновений на своей коже.

Он стоял в раздумьях, видимо, пытаясь вспомнить любую информацию о прошлой ночи.

– Грейс, мы же не... нет?

Я схватила все бумаги вокруг себя, поднялась, сунула их в ящик и выбежала из комнаты. Захлопнула дверь перед его носом, но он просто снова открыл её.

Я влетела в кухню, и он оказался прямо за моей спиной. Честно говоря, я хотела достать один из ножей из ящика, чтобы напугать его. Он схватил меня за руку и развернул. Моё сердце сильно колотилось, я могла чувствовать пульс в запястьях.

– Что я натворил? Почему ты плакала? – спросил он с мягким печальным выражением. Его лицо было так близко к моему, что я могла чувствовать его дыхание на своей коже.

– Ты ничего не натворил, Шейн. Ты позвонил мне прошлой ночью. Ты думал, что я была с Итаном. Я бросила трубку, и ты забрался по пожарной лестнице в снег без куртки и стал колотить в моё окно, пока я не впустила тебя. Теперь, пожалуйста, просто уйди.

– Нет. – Он яростно покачал головой. – Нет. Я не уйду, пока не узнаю, почему ты плакала. – Он замолчал и напряжённо посмотрел мне в глаза. – На тебе была простыня? Ты... ты дала мне сухую одежду, – сказал он, вспоминая.

– Ничего страшного, видишь?

– Ничего страшного? Я прижал тебя к стене. Я всё ещё могу чувствовать вкус твоей кожи на губах. Я всё ещё чувствую твоё тело напротив своего.

Хоть убейте, я не могла придумать, что сказать. То, что он только что сказал, было таким опьяняющим, что я не хотела говорить ничего, чтобы заставить его сделать это снова, или заставить его не хотеть этого.

Он осторожно взял мои запястья в обе руки и снова очертил мои шрамы пальцами. Моё сердце ускорилось от его прикосновений. Я отвернулась от него, ожидая вопросов, которые люди всегда задавали, замечая мои шрамы. «Ты сделала это просто чтобы привлечь внимание? У тебя был план? Или запасной план? Попробуешь ли ты снова, потому что в первый раз не сработало?» Вместо этого, его мягкий нежный голос спросил:

– Почему ты плакала этим утром?

Отнимая руки подальше от его прикосновений, я позволила им безвольно упасть по бокам.

– Сегодня я получила письмо по почте из хосписа, где умер Джейкоб. Внутри было письмо, которое он написал мне перед тем, как умер. Просто было тяжело читать его.

Когда он нежно взял мою руку, у него перехватило дыхание.

– Грейс...

То, как он произнёс моё имя, причинило боль. Оно разрушило моё разбитое сердце до состояния пыли. Пришли слёзы, струясь как дождь по моим щекам. Шейн притянул меня в объятия, и я упала в них. Он нежно гладил мои волосы, пока я позволяла своей печали догнать меня.

Он держал меня, пока слёзы не прекратились. Я подняла на него взгляд и слабо улыбнулась.

– Прости, Шейн.

Я попыталась отодвинуться, но он мягко удерживал меня. Он закрыл глаза и прислонился своим лбом к моему. Чувство как и прошлой ночью. Только в этот раз он не был пьян.

Он поднял голову. Ровно настолько, чтобы заглянуть мне в глаза, и тихо вдохнул. Его голубые глаза были очаровательными. Он замер так, почти касаясь моих губ, между ними лишь лёгкое дыхание. Я наблюдала за внутренней борьбой в его глазах, пока он с тоской смотрел на мои губы. Затем, снова встретившись со мной взглядом, он закрыл глаза и вздрогнул. Он глубоко вздохнул и шагнул назад, моё непослушное тело последовало за ним. Я должна была стиснуть кулаки и заставить себя стоять на месте. Ни за что никто не мог так влиять на моё тело. Это было безумно. Это было оскорбительно.

Пронзительный звонок в дверь заставил нас обоих подскочить. Я немного натянуто улыбнулась ему, думая об ужасной ошибке, которую только что могла совершить. Я попятилась.

– Прошу, не извиняйся, Грейс. – Его слова были мягкими и нежными. – Я твой друг, и я всегда здесь, если тебе нужно поговорить о чём-то или поплакать на плече.

На заднем плане в дверь продолжали звонить, как будто кричащий ребёнок требовал внимания.

– Спасибо, – прошептала я.

Я повернулась, чтобы пойти к входной двери.

– Особенно, если это единственный способ для меня когда-либо обнять тебя, – прошептал он. Я не думала, что это предназначалось для моих ушей, но, в любом случае, обернулась, чтобы признать, что услышала. Он смотрел в потолок, обеими руками взъерошивая волосы. Нет, это не предназначалось для моих ушей, что делало всё ещё более опасным.

Я открыла дверь двум мужчинам в костюмах с двумя золотистыми полицейскими удостоверениями, которые они держали перед собой.

– Добрый день. Мы детективы 19-го участка. Мы ищем Грейс Тейлор. – Шейн незамедлительно оказался позади меня.

– Я Грейс Тейлор. Чем могу помочь?

– Мисс Тейлор, можно нам войти? Нам нужно поговорить насчёт инцидента с Карлом Самптоном.

Я махнула обоим детективам и показала им на гостиную, спихнув временную постель Шейна с дивана, так что мы все могли усесться в комнате.

– Простите, детективы, но я не уверена, кто такой Карл Самптон, если только вы не имеете в виду человека, напавшего на меня поздним вечером в среду в «Бузере»?

Ни один из них не присел.

Шейн тихо вышел из комнаты.

Старший детектив, который, без сомнения, был самым худым человеком, которого я когда-либо видела, представился детективом Алленсом и вытащил папку из своего мягкого кожаного портфеля. Положив её на кофейный столик, он открыл содержимое, и с фотографии на меня уставилось лицо Карла Самптона. Человек, напавший на меня, угрожающе улыбался в камеру.

Присев на край дивана, я коснулась изображения на бумаге.

– Карл Самптон? Я не говорила его имени.

Второй детектив, которому, по моим меркам, было около тридцати, сел в одно из кресел. Он сложил руки на коленях и наклонился вперёд, его золотисто-карие глаза были серьёзными, но осторожными.

– Мисс Тейлор, я детектив Рамос. Вы когда-нибудь контактировали с Карлом Самптоном прежде?

– Нет. Тогда я впервые увидела его. Хотя, теперь, когда я смотрю на него, когда он не пытается на меня наброситься, его лицо кажется знакомым, – вздохнула я.

Шейн вернулся с несколькими бутылками воды и предложил их детективам.

– Я могу сделать кофе, если хотите, – сказал он.

Детектив Рамос принял воду от Шейна.

– Спасибо. Простите. Я не расслышал вашего имени, – он открутил крышку бутылки и  стал пить, ожидая, пока Шейн ответит.

Шейн одарил его одной из своих улыбок, от которых останавливается сердце, и протянул руку для рукопожатия.

– Это потому, что я не представился. Я Шейн Макстон. – Он сел рядом со мной, поставив бутылку воды на столе передо мной одной рукой. Другую руку он положил мне на поясницу, давая знать, что он здесь со мной. Я хотела бы раствориться в его прикосновении.  Детектив Рамос заёрзал на стуле и продолжил.

– Это вы помогли остановить нападение. – Это не было вопросом.

Шейн улыбнулся мне, нежно потирая мою спину рукой. Я держала рот на замке, боясь, что сеющие хаос в моем животе бабочки вылетят из моего рта и нападут на Шейна.

– Грейс хорошо справлялась, защищая себя. Думаю, она позаботилась бы о нём сама, если бы я не успел вовремя, но я в замешательстве. Мы уже говорили с производящими арест полицейскими в больнице той ночью. Что-то изменилось?

Детективы Рамос и Алленс переглянулись. Затем старший кивнул, и детектив Рамос мрачно посмотрел на нас с Шейном.

– После того, как мистеру Самптону были предъявлены обвинения, он был заключён под стражу и размещён в Райкере. Я не знаю, как это произошло, но он был помещён в камеру на 1400 часов и во время пересчёта после обеда не был учтён. – Он замолчал на мгновение, позволяя нам переварить новости. – Камера всё ещё была закрыта, когда они пришли накормить его. Никто не понимает, как он сбежал, так как камеру не открывали с тех пор, как он прибыл. Кроме того, когда мы провели опрос, никто из заключённых даже не видел его в своей камере.

Волосы у меня на затылке встали дыбом, а руки Шейна на моей спине сжались сильнее, постоянно удерживая меня.

– Будто он просто исчез?

Детектив Рамос натянуто мне улыбнулся.

– Нет. Скорее всего, он нашёл выход с помощью кого-то вне камеры. Он, наверное, напугал других заключённых так сильно, что они притворились, что ничего не видели. Он был монстром, когда они притащили его. Им потребовалось несколько тюремных охранников, чтобы успокоить его, когда он был оставлен в камере, но есть более тревожная часть, – объяснил он.

Я кивнула, чтобы детектив продолжал. Что может быть более тревожным, чем рассказ о том, как парень, атаковавший меня, может ошиваться на улицах Нью-Йорка, готовясь к нападению на другую девушку?

– Когда мы пробили его имя по системе, ничего не выяснили. Продолжая расследование, мы обнаружили, что он был выдающимся гражданином, но около пяти месяцев назад всё изменилось.

Шейн серьёзно посмотрел на детектива, задавая вопрос, который уже сформулировался у меня в голове.

– Что случилось пять месяцев назад?

Глубоко вдохнув, детектив Алленс вышел вперёд, чтобы ответить.

– Он был принят в хоспис Санс де Баррон – он умирал. Его доктора давали ему не больше нескольких недель жизни. Он был в коме и не воспринимал ничего в течение недель, и затем, в прошлое воскресенье, он просто покинул хоспис. Я прав, говоря, что вы жили в хосписе с вашим братом Джейкобом в течение примерно шести месяцев?

Я сглотнула и утвердительно кивнула.

– Всё-таки, это, должно быть, ошибка. Человек, который нападал на меня, ни за что не мог бы быть таким сильным и одновременно умирать от какой-то болезни. Может, парень украл личность настоящего Карла Самптона или что-то в этом роде.

Оба детектива покачали головами в знак согласия, но выражения их лиц не коснулись глаз. У них были свои теории насчёт этого, и они не собирались делиться ими с нами.

Детектив Рамос откашлялся и продолжил:

– Когда лицу, совершившему преступление такого масштаба, предъявляют обвинение, окружной прокурор обычно выдаёт временный указ о защите, выданный на жертву. Вот ваша копия приказа. – Он положил ещё одну бумажку из своего портфеля на стол. – Я хотел сказать, что уверен, что этот вопрос будет решён в скором времени.

Рука Шейна всё ещё была на мне. Это быстро разжигало пожар под кончиками его пальцев.

– И вы думаете, этот кусок бумажки остановит того сумасшедшего от попытки навредить Грейс снова? Что ей делать, если он подойдёт к ней, когда она идёт по улице? Может, ей сказать: «Подожди, дай мне порыться в сумочке. Вот эта бумажка остановит тебя?».

Я положила руку на колено Шейна, и его глаза моментально переместились на неё в ответ на прикосновение.

– Остановись, Шейн. Я уверена, они сделают всё от них зависящее, чтобы снова задержать его. – Я посмотрела на обоих детективов. – Спасибо вам обоим за то, что пришли и рассказали, вместо того, чтобы позвонить. Я ценю документы и остальное. Могу ли я сделать что-нибудь, пока вы... хм... работаете над этим вопросом?

– Мы понимаем ваше беспокойство, мистер Макстон. В течение следующих двадцати четырёх часов возле квартиры будет патрульная машина с офицером в форме. Просто знайте и смотрите в оба, мисс Тейлор.

После ещё нескольких слов я проводила детективов к входной двери и закрыла её на засов.

Шейн подошёл ко мне сзади и нежно положил руки мне на плечи. Они казались сильными и безопасными, я быстро отступила. Последнее, что мне нужно было, – это запутанные из-за его прикосновений мысли.

– Я в порядке, Шейн, – отрезала я.

Он в бешенстве умчался из коридора.

– Да, ты определённо будешь в порядке, потому что мы с Коннером останемся здесь с тобой и Леа до тех пор, пока этого мудака не упекут за решётку снова.

Каким-то образом, думала я, это могло оказаться ещё более опасным, чем пытающийся убить меня Карл Самптон.