Текст книги "ДНК Америка (СИ)"
Автор книги: Кристина Жиглата
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)
– Я не хочу других людей, – рычит он. – Только ты!
– Эм… Ладно. Я подумаю об этом, – отвечаю, поднимаясь из воды.
– Мика! – Крейвен ловит меня за руку. – Ты, наверное, не знаешь, но, видимо, в нас, настолько все перестроено, что мы отличаемся от людей внутренним миром. Просто связываемся с выбранной нашей душой, второй половинкой. И это долговечная связь. Мы не можем её контролировать или выбирать по новой, когда не получаем ответа. Я не вынуждаю тебя, просто хочу, чтобы ты знала. Ты именно та, кого выбрала моя душа. Я вижу в тебе весь свой мир.
Меня трогают его слова. Это лучше, чем признание в любви. Ведь я тоже к нему не равнодушна. Но я говорила правду, когда сообщала ему о том, что не очень разбираюсь в серьезных отношениях. Наверное, где-то на подсознательном уровне, мне поставили барьер отношения моих родителей. Их просто не было рядом. Мама всю жизнь тянула меня одна, и я просто не слишком понимаю, что такое полноценная семья.
– Ты знаешь, – тихо говорю я, – это не слишком отличается от наших чувств, которые мы называем любовью. Наше сердце и душа тоже выбирает себе пару, человека, с которым хотим пробыть всю жизнь. И в этом нет ничего сверхъестественного. Уверена, исследования не слишком повлияли именно на эту сторону вашей личности. Ты, просто, по-своему объясняешь чувства, для которых у нас уже существуют термины. Но я ценю твою откровенность. Спасибо. Обещаю, что тоже буду с тобой откровенна. Просто мне нужно немного времени со всем разобраться. Все происходит слишком быстро…
Освобождаю свою руку от его захвата, робко улыбнувшись. Не хочу, чтобы он подумал, что я отталкиваю его навсегда. Я не ожидала ничего подобного, да еще так скоро.
Прохожу к шкафу и, достав полотенце, обматываю им свое тело. Еще одно бросаю на пол, чтобы впитать воду, которую мы разлили. Крейвен, не теряя минуты, выходит из ванной и, на мокрое тело, надевает свои свободные штаны. Мне бы хотелось их постирать или объяснить, что когда купаются, так не делают. Но оставляю эту затею. Не время для уроков. Вот, когда поступит новая одежда, тогда поведаю им этот закон. А пока убираю за нами нашу пакость и спускаю воду из ванной.
– Ты отказываешься от меня из-за того, за что на меня так злилась недавно? – не угомоняется он, застыв у двери.
Тяжело вздохнув, отрываюсь от своей работы и смотрю на него. Он действительно расстроен. И не понимает. Видимо, просьба о времени с моей стороны для него – настоящий апокалипсис.
– Я не отказываюсь от тебя, – шепчу, подходя впритык.
Обнимаю его и целую в губы, нежно и протяжно. Он судорожно вздыхает и хрипло стонет. О, да! Мне нравится, что он для меня такой отзывчивый. Понимаю, что рядом с ним испытываю те же чувства. Мы созданы друг для друга. Но хочу дать ему время. Чтобы понял все для себя. Решил, как поступать дальше. И хотя мне больно об этом думать, но его мир может быть и не в моем лице, когда увидит достаточно больше.
– Просто все слишком быстро. Ты должен узнать многие вещи, прежде чем остановишься на ком-то, – веду рукой по его щеке и чувствую дрожь. Хочу его вновь. – А то, что я сорвалась… Просто больше не убивай людей.
– Он был не человек! – рычит Крейвен. – Тем более посмел обидеть тебя. Причинить боль… – говоря это, прикасается к моему синяку на скуле. – Убил бы его еще сто раз за это!
– Спасибо, что спас, и, может, я уже была бы мертва… – говорю, и Крейвен вновь рычит. – Но это было слишком жестоко.
– Прости. Я потерял контроль, когда понял, что мог потерять тебя…
– Ладно. Но больше так не делай.
Он кивает, и мы обнимаемся.
– А теперь принеси мне, пожалуйста, рюкзак. Нужно одеться. И попроси всех, пусть соберутся в гостиной. Мне нужно с вами поговорить.
Глава 9
В рюкзаке у меня все по минимуму. Пара джинсов, водолазка, майки, несколько комплектов нижнего белья и спальный комплект, который так и не пригодился мне на объекте «Омега», потому что боялась, чувствуя себя менее защищенной в маленьком клочке кружевного шелка. Выбираю его и поверх надеваю прилагающий к нему коротенький халатик. Красный цвет мне к лицу, и я чувствую себя в нем, как дома.
Выхожу за дверь, и все взгляды устремляются в меня. Крейвен опять рычит, вскакивает и закрывает меня своим телом.
– Эй! – возмущаюсь я. – Это достаточно приличное одеяние! Успокойся! – кладу ладонь ему на грудь, близкий контакт всегда помогал.
Но Крейвен напряжен и сердится. Не сомневалась, что так и будет после нашей близости, ведь теперь он считает, что имеет больше прав. Может быть, но указывать себе не дам! И оделась так, лишь для того, чтобы подчеркнуть свою независимость. Я сама для себя буду все решать! Пытаюсь обойти его, но он не пускает.
– Крейвен, – шиплю я.
Его глаза, как два омута бездны, буравят меня. Хочется съежиться от этого взгляда. Но стою на своем. Решаю поступить по-другому. Объяснить.
– Ладно, если тебя это успокоит, то все женщины носят нечто подобное. Это, – указываю рукой на себя, – комплект для сна. Халат для того, чтобы скрыть его, если нужно перед сном еще пободрствовать. Или ты хочешь, чтобы я вообще ходила так, – развязываю пояс, и халат распахивается. То, что предстает перед глазами Крейвена, заметно нравится ему. Все стает видно по его лицу. Кружевная маечка красного цвета, через которую все просвечивается, и такие же трусики – шортики.
Крейвен запахивает это все на мне к самой шее и туго завязывает поясок. Потом сгребает меня в охапку, и, посадив себе на руки, обнимает. Да так, что у меня почти сама голова едва виднеется.
– И, как ты себе представляешь мой разговор с этого ракурса? – возмущаюсь я, но он еще сильней сдавливает меня в своих руках.
– О, Боже! Как же хорошо, – перебивает нашу сору с Крейвеном, голос Ли, которая спускалась со ступенек второго этажа. – Как на свет родилась. Впервые, по-настоящему, горячая вода.
Все замолкают и смотрят на нее. На ней надет подобный моему халат, только черного цвета. Волосы распущенны, губы слегка припухшие, словно после поцелуев. Следом за ней Филиппины, симптомы, словно у моего Крейвена – глаза черные, поза защитника и излишек собственника.
Они сходят вместе, делая вид, что ничего не произошло, но я то знаю! И все, наверное, тоже. У них другие определители. Филиппины садится на диван, берет Ли за руку и притягивает к себе. Она послушно устраивается на его коленях, при этом стрельнув убийственным взглядом в его сторону. То, что она позволяет ему к себе прикасаться или хоть как-либо собой командовать, имеет большое значение. Или может она просто стукнулась головой.
– Думаю, ноутбук ты себе вернула? – поддеваю я, улыбаясь.
– Ага, – она берет со столика яблоко и откусывает кусочек. – А ты потеряла свой целибат? – и хитро так улыбается.
– Сучка, – игриво говорю.
Она показывает мне язык и бросает в меня яблоко. Я даже понять ничего не успела, как Крейвен ловит его в метре от меня. Иначе точно в лоб попало бы. Ли же у нас идеальный стрелок. Крейвен угрожающе скалится на Ли, а Филиппины в ответ тем же. Вот и дошутились!
– Эй, – прерываю я их. – Что за черт! Мы вообще-то шутили!
– Да, – испуганно встревает Ли. – Мы часто так делаем. Не думала, что оно попало бы в тебя, Мика. Извини. Не стоит драк. После того как вы дрались с Ираном…
До меня сразу доходит суть сказанного. Почему-то, нечто такого, я и боялась.
– Что?! – подскакиваю я, и осматриваю всех парней, ища взглядом Иран. Он сидел совсем недалеко, и на его губе виднелась небольшая ранка, щека слегка подпухла. Вырываюсь с рук Крейвена, подхожу к нему и слегка прикасаясь, ощупываю. Глаза Ирана моментально темнеют, понимаю, что не от злости. Мне все их симптомы знакомы. Крейвен рычит и подрывается следом за мной, я останавливаю его. – Сядь на место! – рычу сердито.
Он замирает на месте, но не садится. Бунтуем? Ладно! Бросаю на него испепеляющий взгляд.
– Какого черта, Крейвен?! Почему ты на него набросился?
– Я доверил ему тебя….
– Только из-за этого?
– Тебя чуть не убили, – он спокоен и уверен в своих действиях. А еще, с каждым разом, вижу в нем больше сопротивления. Манипуляцией уже больше ничего не добьешься. Вижу, что парень с характером!
– Так!!! – сердито бросаю я. – Думаю, нужно что-то разъяснить. – Прохожу, сажусь на подлокотник дивана и тяжело осматриваю всех. Не хочу в дальнейшем проблем между ними, если мы собираемся жить вместе. Поэтому понимаю, что нужно предпринимать серьезные меры. – Итак, я хочу знать, что вы все дальше собираетесь делать? Куда будете идти? Где жить? – осматриваю всех, и они переглядываются между собой. – Так и знала, вы не думали об этом! Правда? А ведь я подумала, прежде чем освобождать вас всех!
– Мы слышали, ты хотела взять нас к себе домой, – начинает Афганистан.
– В Украину, – добавил Иран.
– А еще ты заступилась за нас, когда думала, что нас заберет, ФСБ, – добавил Франция.
– И мы благодарны тебе за это, – подал Китай. – И не хотим тебя расстраивать.
– Я, правда, думала о том, чтобы предложить вам всем поехать со мной на Украину. Мой дом большой и находится на месте, где много простора и меньше цивилизации. Там бы вы смогли прийти в себя, всему подучиться, чего вас лишили, и приступить жить с нового листа. Но то, с чем я сталкиваюсь, пугает меня…
– Мы видим твое угнетение, – говорит Турция. – Прости.
А потом слышу от всех по очереди, что хотели бы поехать вместе со мной на Украину.
– Потому что ты стала для нас семьей, – добавляет Сирия. – И я говорю от всех. Еще на пляже мы решили, что ты не пожалеешь о том, если возьмешь нас с собой. Но Крейвена можно понять, мы все хотели убить двадцать первого. Его ошибка могла стоить твоей жизни.
Понимаю, что они говорят об Иране, и решаю немного объяснить все, ведь он укрыл меня своим телом от пули.
– Если бы не Иран, я еще на лестничной площадке умерла. Он прикрыл меня, когда был выстрел. И стоять возле меня, ничего не предпринимая, было рискованно. Так меня могли убить. Поэтому Иран побежал за нападающим. Он просил меня остаться на месте, но я не послушалась и сама пошла в общежитие. Поэтому виновата только я сама в том, что Рогозин ко мне добрался.
– Он не должен был тебя оставлять, – сердится Крейвен.
– Другого выбора не было. Меня могла бы задеть случайная пуля, – оправдываюсь я, и все на несколько секунд замолкают. Все понурились, думая о своем. Даже жаль их стало. Пусть понервничают!
– И что теперь? – спрашивает Сирия. – Ты больше не хочешь нас брать с собой?
Театрально тяжело вздыхаю, забрасывая ногу на ногу. Выдерживаю несколько секунд, как будто обдумываю их вопрос. Потом, когда думаю, что достаточно заставила их волноваться, отвечаю:
– Хочу! Но… При нескольких условиях! – осматриваю всех.
– Каких? – спрашивает Крейвен.
Смотрю на него и вижу, что для него больше всех надо. Он заметно зависим от меня неким внутренним чувством и не хочет расставаться. Нечего и думать, этот пойдет на любые условия.
– Для тебя у меня другие условия, – говорю Крейвену, а потом перевожу взгляд на остальных. – Но есть еще и общее.
Парни уже мысленно посовещались.
– Мы согласны на любые требования, которые ты озвучишь, – отвечает Турция.
– Хорошо, потому что вы все для меня стали очень близки, и не хотелось ни с кем из вас расставаться. Но я обещаю, что всегда буду честна с вами и справедлива, – предупреждаю чуть мягче, и так вызверилась на них. Они слушают внимательно, и мне хочется улыбнуться, видя их ожидающий взгляд. Для этих великанов, я – единственный человек, который заботился о них, поэтому они очень серьезно к этому относятся. – Во-первых – никаких драк с людьми и тем более между собой. Вы братья! Хоть и разные все, одного возраста – но вы родные по всем испытаниям, которые вам пришлось вместе пережить. Я вижу, что вы выгораживаете друг друга всегда, заступаетесь – это хорошо. Так и должно быть. Еще прошу никого не убивать из людей…
– Мы никого не убивали. Как ты и просила, – начал Сербия. – Семнадцатый, он просто защищал тебя. И убил, не имея другого варианта.
– В смысле, вы никого не убивали? А на объекте…
– Никого, – подтверждает Ирландия.
– Но ведь вы так быстро схватили всю территорию! Это нереально сделать без жертв, когда у них было оружие?! – не верю я.
– Мы исключительно знаем человеческое тело, – объясняет Крейвен. – На теле находится десятки болевых и нервных точек, которые, при правильном нажатии, исполняют требованные функции. Почти всех мы парализовали или заставили потерять сознание. Такой метод долговременный, и у нас было время проделать это со всеми людьми, при этом сложить их во второй вертолет и отправить с человеческим пилотом. Он один был в сознании и остался рад этому, исполнив наши требования. Так мы проделали работу без жертв, чтобы не расстраивать лишний раз тебя.
– Меня?
– Ты просила не убивать, по возможности, – добавляет он.
– Ладно, – растерянно говорю я, понимая, что не такие они уже и первобытные. Думают мозгами, к тому же мастера на все руки. Это вообще реально, обездвижить столько людей, без нанесения себе ущерба? Меня это радует. – Спасибо, что учли мою просьбу, – благодарю, но меня беспокоит эта ситуация. – С этим разобрались и мне приятно, то, что вы подумали о моих словах. Но я не хочу, чтобы вы пострадали. А если бы они выстрелили в кого-то из вас?!
– Все было хорошо, – отвечает Филиппины успокаивающе. – Они даже ничего не поняли.
– Оу! Это действительно подтверждает ваш профессионализм, – нервно улыбаюсь. – Но мы не закончили с условиями, и с первым, надеюсь, мы уже разобрались? – все кивают. – Второе – никаких больше номеров! Теперь нет семнадцати, он уже Крейвен! Думаю, если вы поднапряжете память, тоже сможете вспомнить свое имя, которое потом мы впишем в ваши документы.
– Я помню свое, – говорит Сербия. – Деян.
– Приятно познакомится, Деян, – улыбаюсь. – Кто-то еще?
Многие начинают ворошить свои воспоминания. Потом Филиппины вскидывает на меня свои слегка раскосые глаза, и я вижу в них радость.
– Крисчен, – говорит он. – Да, меня зовут Крисчен.
– Ух, ты! – радуется Ли. – Классное имя!
– Итак, – продолжаю я, – думаю, у нас есть еще время, вспомнить всем имена. Потом каждый запишет его на листке, вместе с национальностью и номером. Чтобы проще было разобраться с документами и фотографиями. Кстати! – вспоминаю, о просьбе Юлии Волк. – Нужно будет всем покупаться хорошенечко. Мы с Ли покажем, как пользоваться ванной и средствами гигиены. А потом всем нужно подстричься. Прически можем выбрать через интернет. После того, как мы закончим разговаривать, думаю, можно будет приступать к внедрению в цивилизацию. У нас всего три ванные, поэтому будем делать все по очереди. Остальные, тем временем, выберут себе прическу.
– Тогда, давай заканчивай со своими условиями, и приступим к работе, – встревает Ли. – А то мы так и к ночи не закончим. Спать хочу ужасно! К тому же, звонила Юля, говорила, что нашла для наших парней одежду, некоторая из них прибудет уже после обеда.
– Это хорошо. Тогда не буду отвлекать, – продолжаю я. – Самое главное – не врите мне, парни, – предостерегаю. – Пока не войдете в мир, не узнаете его достаточно хорошо, прошу советоваться со мной, если на пути встретите что-то подозрительное или опасное. И, наконец, третье, не менее важное, – почти заканчиваю я. – Никаких темных взглядов в мою сторону! – Смотрю на Иран. Он больше всех обращает на меня внимания, выводя этим Крейвена. Хочу сразу все обрубить на корню, если у него там вдруг какие-то фантазии по поводу меня. – Я знаю, что означают ваши потемневшие глаза. Злость или возбуждение. И я могу различить между собой эти два чувства. Это касается всех, и, в особенности, тебя, Иран! – грожу я ему. – Никаких двух партнеров. Все, что вы видели на видео тогда, это бывает в крайних редких случаях. Вы каждый, сам себе, найдете нужную девушку в будущем. И поверьте, когда это случится, вы не захотите её делить. К тому же, я хочу попробовать построить отношения с Крейвеном. Это означает, что теперь я для вас, как сестра, а вы мне – братья. Помните об этом, когда в голове что-то там щелкнет.
Заканчиваю свою речь, смотрю мимолетом на Крейвена и вижу в его глазах облегчение и любовь. Да, своими словами, я дала ему зеленый свет на наши отношения и подтвердила, что принадлежу лишь ему. Так, как он и хотел. Но он мне нравится. Очень. Что еще надо, когда вижу его безумную тягу к себе? И он очень хороший… Во всех смыслах! Иногда, кажется, что понемногу влюбляюсь в него. А еще таких чувств и эмоций я не испытывала ни с кем. А вдруг он тот самый?!
– Ух! – подскакивает Ли. – Столько нового узнаешь! – смотрит искоса на Филиппины. – Ну, что ж! С чего начнем?
– Веди кого-нибудь в соседнюю ванную, а я отведу двоих наверх, – поднимаюсь. – Кто со мной? – спрашиваю, и почти все сразу встают. Кроме того и сам Крейвен. Улыбаюсь ему и говорю: – Тебе я уже показывала, как пользоваться водой и шампунем. Если не запомнил, позже покажу и второй раз! – его глаза моментально темнеют. Понимаю, что вспомнил наше купание. – Сербия! Италия! – зову, поднимаясь по ступенькам.
Крейвен идет следом. Я не сопротивляюсь, пусть видит, что в ванной можно просто и покупаться. Краем глаза замечаю, как за Ли идет Филиппины. Улыбаюсь, понимая, что они там надолго. Ну, вот такая волшебная ванная комнатка!
Парни все схватывают на лету, быстро моются, и такие румяные, пахучие спускаются вниз, спустя десять минут каждый. Волосы пышные и блестят. Сама про себя думаю, что жаль отрезать такую красоту. Но решение принимает каждый сам. Крейвен знает, что мне нравятся его волосы, поэтому просит оставить их, лишь убрав волосы по краям и на затылке. Оставив, такой себе, ирокез длинных волос, который я заплела в тугую косу, Крейвен выглядел, как наркодилер из опасных трущоб. Сексуальный, и соблазнительный! Еще бы куртку кожанку, и точно копия. Засматриваюсь на свою работу, с трудом отводя взгляд. Крейвен заметил это, и сразу делается довольный собой. И совсем не тот, кто еще недавно был столько лет в заключении, немного одичав. Знает, как привлечь девушку и чем именно. С такими темпами они за три дня дадут фору моим умственным способностям.
Почти все парни решают не слишком срезать волосы, сбривают виски или слегка укорачивают длину. Только Сомали, Сирия и Иран кардинально поменяли все в себе. Сомали – выбрил свою голову полностью налысо. И теперь огромный темнокожий великан с густой щетиной на лица, вполне сойдет за телохранителя. Только с правильными, мягкими и очень красивыми чертами лица.
Сирия подстригся коротко сзади, оставив длинную густую челку спереди наискосок, которая закрывала почти половину лица, отчего его глаза еще больше выделялись, добавляя при этом более мрачноватый вид.
Иран же, также отстриг все на затылке и висках, оставляя наверху волосы длиной, примерно пятнадцать сантиметров, которые он собрал в маленькую гульку. Бороду, которую у него, как и у немногих была, мы укоротили, придав красивую, аккуратную форму. Ему очень шло. И с гулькой, и с распущенными волосами. Мои красавцы стали еще привлекательней, если это вообще было возможно.
Только к вечеру все моются, и мы с Ли заканчиваем их подстригать. Потом она делает фотографии, а я готовлю ужин. Одежду, продукты и десять килограмм сырого мяса, наконец, привезли. Парни надевают: джинсы, брюки, футболки или рубашки. Что кому подойдет. В итоге, все прилично одеты. Прилично и сногсшибательно красиво. Одежда великолепно на них сидит, слегка обтягивая их мышцы груди и задницы. Просто сексуальный набор жеребцов! Трудно пройти и не взглянуть на эти прелести, которые выпирали из вещей.
Но я быстро привыкаю к их виду. Успокаиваю гормоны, пообещав себе, что как только все поедят, захомутаю Крейвена и оттянусь на нем по полной программе! Чтобы не был таким сексуальным! Улыбаюсь своим извращенным мыслям, и готовлю обещанные бифштексы. Отчего запах на кухне просто великолепный. Я не ужариваю слишком мясо, делаю внутри с кровью, чтобы отучить парней от сырого мяса постепенно. Вдруг им не понравится! Но, как только запахи распространяются по кухне, все парни, как солдатики, появляются в проходе.
Их глаза темные. Впервые вижу, чтобы еда так кого-то возбуждала. Я понимаю, что мы не ели больше дня, хотя они могли дольше быть голодными. Сколько раз на день их кормили? Когда в последний раз они ели, мне неизвестно. Но в одном точно уверена, готовая еда их привлекала! Один запах чего стоил!
– Что это так вкусно пахнет? – спрашивает Сирия, принюхиваясь.
– Это приготовленное мясо. Теперь вы будете есть только в таком виде. Никакого сырого!
– Это так восхитительно, – вставляет Франция, и все медленно ко мне подходят.
– Садитесь за стол, скоро будем, есть, – останавливаю я их, как будто они могут на меня напасть и отобрать всю еду. – Все вместе.
Смеюсь. Правда, они, как дети. Их так легко удивить. Даже нечего переживать, что может быть невкусно.
Я уже обжарила кусочков восемь, примерно по пол-килограмма каждый. Добавила специи, соль. Также одновременно приготовила томатный соус и взялась за пюре. Хочу дать попробовать им что-то новое. Конечно, в детстве они ели картошку, но вряд ли кто помнит до сих пор, хотя бы, её вкус. Слишком маленькие были. От этих мыслей мне становится жаль их, и я приступаю готовить усердней и быстрей, несмотря на то, что уже просто валилась с ног.
Когда еда была готова, раскладываю понемногу пюре в блюда, кладу каждому кусок сочного мяса и немного соуса. Режу тонким слоем хлеб, раздавая каждому по кусочку. Потом зову всех за стол, и мы свободно умещаемся. Но запрещаю приступать к еде.
– Итак, – начинаю я, понимая, что у всех уже бегут слюнки. – Учимся – правильно есть. И только тогда возьмете кусочек мяса в рот, когда правильно его отрежете, и наколите на вилку. Больше никаких рук!
– Ну, ты и тиран! – смеется Ли, видя состояние парней.
Смотрю на нее строго. Беру вилку в одну руку, нож в другую.
– Повторяйте за мной, – отрезаю кусочек мяса, и, застыв, осматриваю всех по очереди. – Деян, поменяй приборы в руках, – он следует моему совету, а потом отрезает довольно большой кусок мяса.
– Поменьше, – прошу я. Он кладет его обратно в тарелку, с неким негодованием, потом перерезает пополам и накалывает на вилку. – Вот так! Молодец, – хвалю.
Опять осматриваю всех. У некоторых неуклюже, но получается. Решаю послабить контроль и приступаю к еде. Беру кусочек мяса, макаю его в соус и, взяв в рот, стону от удовольствия. Все парни делают тоже самое, и Ли со своего места начинает хохотать.
– Думаю, тебе нужно сказать им, чтобы прекратили повторять за тобой, – говорит она, и я улыбаюсь.
– Парни, я думаю, вы поняли суть, как пользоваться столовыми приборами. Думаю, дальше нужды нет повторять за мной. Просто ешьте не спеша, тщательно пережевывая, и все будет отлично.
– Но это, действительно, невероятно вкусно, – говорит Крейвен. – Трудно удержать стон удовольствия.
Улыбаюсь ему, благодарна за комплимент.
– Спасибо. Приятного аппетита, – вижу их удивленный взгляд. Закатываю глаза вверх. – Так принято говорить перед едой.
– Ты из них хочешь сотворить воспитанных мальчиков? – смеется Ли.
– Было бы неплохо, – саркастически отвечаю. – Но это не обязательно. И вообще есть нужно молча!
– Тебе не кажется, что ты, ну, уж очень, вошла в роль мамочки?! –смеется Ли.
Бросаю на нее уничтожающий взгляд.
– Молча!!! – напоминаю, и она, хихикая, продолжает трапезу.
После ужина Ли моет посуду. А я иду размещать парней по комнатам. Плюс в том, что кровати большие и удобные. С мягкими одеялами и огромными подушками. Еще одна новизна для них. Минус – комнат всего двенадцать. В одной, из которых, мы уже разместили двух парней в трансе. Мы положили их в одну кровать, понимая, что вряд ли они будут возмущаться.
Итак, четырнадцать парней, одиннадцать комнат и двое нас. Размещаем всех по спальням, и двое ложатся в гостиной на диване. Договариваемся заранее меняться местами, чтобы все почувствовали, что такое нормальная кровать. Всем удобно, но мы с Ли и Крейвеном без кровати.
– И что? Мест не хватает, – возмущается Ли.
– Ты можешь лечь со мной, – предлагает Филиппины.
– Еще чего?! Разбежалась!
– Кровать большая, мы поместимся, – убеждает он её. – Я не буду приставать.
– Я не буду с тобой спать! – кричит она.
– Ли, это вариант, – говорю я. – Парни друг с другом не поместятся, а мы маленькие, можем лечь рядом.
– Тогда, с кем ляжешь ты? Кроватей больше нет, а Крейвен вряд ли позволит спать с другим.
После этих слов глаза Крейвена темнеют. Ему даже мысль об этом не нравится.
– Я могу лечь с парнями внизу, – предлагает Сирия. – Там длинные диваны.
– Так будет тебе неудобно, – не соглашаюсь я.
– Мы и хуже спали, – переубеждает.
– Пусть спит сегодня внизу, – вмешивается Ли. – А завтра что-то придумаем.
Я благодарна Сирии за то, что уступает нам свое место. И, хотя мне жаль его, все же я рада, что буду спать со своим мужчиной. Стелю постели внизу парням на диванах. Показывая, как все правильно делается. Потом иду наверх и каждому стелюсь там, объясняя, где, что и как спать. А после захожу в нашу комнату, и Крейвен, при этом, все время рядом со мной. Не знаю, преданность это, любовь или ревность, но мне хорошо и спокойно, когда он рядом.
– Наконец-то, спать! – радостно говорю я, немного волнуясь. Словно девственница перед брачной ночью. Далеко не так, но сама мысль об одной совместной ночлежке с Крейвеном волнительна.
Раскрываю одеяло, скидываю халат и ложусь в постель. Крейвен стоит, как истукан, наблюдая при этом за мной. Понимаю, что уже возбудился до предела от моих манипуляций. Но больше всего, наверное, от того, как я на коленях переползала в другой край кровати.
Его одержимость мной – так возбуждает!
Но здесь, за стенкой, парни, и я не могу ничего позволить.
– Ты ложишься? – тороплю я его, и он смотрит на свою одежду.
Да, на нем действительно больше сложных фасонов одежды, чем на остальных. Чего сама рубашка с мелкими пуговицами стоит! А ниже пояс и джинсы. Смотрю несколько секунд за неуклюжими попытками расстегнуть мелкие пуговки большими ручищами, и решаюсь помочь. Поднимаюсь с места, встаю в полный рост на кровати, и теперь я с этим великаном на одном уровне. Смотрю на него с теплом в глазах, он на меня с вожделением, пока я медленно расстегиваю пуговицу за пуговицей. Так эротично. Я вся намокла между ног, пока закончила с последней пуговицей.
Крейвен скидывает рубашку, потом белую майку, а мой взгляд наблюдает за этим с жадностью. Хочу его безумно. Помогаю расстегнуть пояс, потом брюки, и когда он, наконец, остается в одних трусах – боксерах, я уже на взводе.
Чувствуя мое состояние, Крейвен сгребает меня в охапку, прижимает к себе, и мы жестко целуемся. Стону в его губы, а потом отстраняюсь.
– Прости, – шепчу. – Нужно остановиться!
– Ты ведь хочешь меня!
– Хочу, но я устала и нужно поспать, – больше не вмешиваю сюда парней, хотя по большому счету, это из-за них, отказываюсь от продолжения.
– Ладно, – соглашается он, но вижу его разочарование.
Понятное дело, когда у него огромнейший стояк!
Мы ложимся в постель, и Крейвен сразу меня обхватывает двумя руками, растворяя в себе. Носом зарывается мне между ключицей и шеей, тяжело дыша. И хотя я тоже безумно возбуждена, но все же усталость берет вверх, и спустя пять минут, в надежных, сильных руках, успокаиваюсь, проваливаясь в беззаботный сон.
