Текст книги "ДНК Америка (СИ)"
Автор книги: Кристина Жиглата
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)
Ирландия – это другой вопрос. Парень выделяется, как бельмо. Рыжеволосый, с огненной бородой и глазами, словно из темной бирюзы. Цвет его кожи светлей всех парней, но все его тело покрыто разными геометрическими замысловатыми фигурами, вплоть до лица. И даже на левой щеке виднелось несколько черных зигзагов. Это похоже на татуировки, но сомневаюсь, что это они, тем более набиты иголочным способом вручную. Не слишком рассматривала его, ведь он был на вид не самым добродушным. Напоминал мне древнего воина из викингов. Наверное, самый огромный из всех. Он, и еще один из Сомали – темнокожий мужчина, взгляд убийственный, волосы длинные до самой поясницы, словно жгуты, и напоминали мне обычные дреды.
Дания и Италия – лежали в трансе. Я взглянула на них мельком. И у меня ослабевали ноги от их аппетитного вида. Они ничем не отличались от остальных. И я поставила себе за цель – узнать у Крейвена, что это за транс такой, который не высасывает из них все жизненные силы, а сохраняет в прежнем облике.
Возвращаюсь назад в камеру к Крейвену. Всех уже там собрали. Дышать становится труднее, места мало. Чувствую, что становится жарко при их присутствии. Беру себя в руки, смотрю на своего мужчину и понимаю, что он лучше всех для меня. Все это время он ходил за моей спиной впритык, когда надо обнимал, чувствуя мое волнение или испуг. Хотя я парней не слишком и боялась, просто их взгляды заставляли иногда дрожать от страха.
Они все время изучающе смотрели на меня. Почти каждый пытался толкнуться, понюхать. Странное знакомство, но это ново для них, и я понимаю. Крейвен постоянно рычал и угрожающе бросался на них. До драки не доходило, но я боялась этого. Не хотела даже примерно знать, что будет, если парочка «таких» столкнётся в бою друг против друга.
Пытаюсь протиснуться к железной кровати. Заметив это, Крейвен заключает меня в кольцо своих рук, с легкостью переносит. Ставит на полку ногами, и я теперь на уровне всех. Улыбаюсь ему за это, мне приятно, что он так со мной возится. А еще я мысленно боюсь, что когда он выйдет на свободу, у него выбор девушек станет побольше, и это все прекратится. Не хочу этого. Уже прикипела.
– Итак, начнем, – говорю я тихо. – Меня зовут Мика. – Смотрю на всех, и они на меня с ожиданием. Им нужна эта свобода. – Возможно, будет лучше, если вы присядете на пол? – предлагаю, и все медленно опускаются.
Чувствую себя, как декан на лекции. Столько пар глаз и все во внимании. Ловят каждый мой вздох. Каждое мое слово. Понятно, что с ними это впервые.
– Для начала, хочу представить для вас свою подругу, чтобы она не попала под раздачу, – открываю ноутбук и показываю фото, где моя подруга со своей сестрой. – Это Ли, – тыкаю пальцем в нужное фото. – Её тоже нужно защищать…
Все внимательно рассматривают фотографию. А потом один из них резко вскакивает, и я вздрагиваю. Крейвен тут как тут, обнимает в защитном жесте и усаживает к себе на колени. Его взгляд испепеляет того мужчину, что так резко поднялся. Крейвен угрожающе скалится. Я глажу его по руке, чтобы успокоить. Не хочу драк.
– Все нормально, – говорю тихо, и начинаю мысленно вспоминать того, кто вскочил. – Афганистан? Не ошиблась? – он кивает и смотрит исподлобья. – Что случилось? – спрашиваю.
– Эта девушка…, – начал он и запнулся.
– Это моя подруга Ли, – повторяю.
– Нет, другая…
Смотрю на него испуганно.
– Анита? Ты её знаешь? – указываю пальцем, на красивую блондинку с карими огромными глазами и открытой улыбкой.
– Она была у меня. Где она? – он сердится.
– Не знаю. Но ее сестра говорит, что ее убили, – объясняю. – Но, как ты давно её видел?
– Сорок семь дней назад.
Меня одолевают догадки, и я начинаю злиться.
– Она… Её к тебе присылали для оплодотворения? – пищу я, горло сжимало от волнения.
Если он её убил, значит, нет никаких надежд на совместный план. Ли захочет убить этого Афганистанца.
– А теперь медленно и все поподробней, – сердито говорю я. – Ты ей навредил?
– Нет! – отвечает.
Я уже киплю.
– Что между вами было? Рассказывай! Или её сестра вкатает тебя в асфальт, как только ты выберешься. Ты её изнасиловал? – кричу.
– Что это – изнасиловал?
Сцепляю крепко зубы.
– Ты взял её против её воли?!
Теперь он понимает, я вижу по его глазам. Как только подумаю, что этот здоровяк с бородой и огромными мускулами, мог сделать с хрупкой Анитой, меня в дрожь бросает от ужаса.
– Все должно было быть так, – начинает говорить он.– Её запустили ко мне, и у меня от её запаха голова пошла кругом… Но я понимал, что мог её сломать. Поэтому начал сопротивляться тому, что они мне вкололи. Увидев это, она решила помочь нам обоим. Попросила сдерживать себя, и что сделает все сама. Мной владели инстинкты. Я не знал, что делать, чтобы не убить её при этом. Поэтому она успокоила меня, и все прошло, как надо. От меня она ушла без единой царапины.
Я успокаиваюсь. Мне жаль, что все так получилось. Но Анита оказалась умной девочкой и все взяла в свои руки, поэтому и осталась жива после секса со здоровяком. Конечно, пострадала её гордость, уважение самой к себе, ведь идя на условия исследования, ей пришлось переступить через себя. Но жизнь важнее. Но так ли это? Если её после этого убили. Тогда, смысл был в этом испытании? Вряд ли они убили девушку, которая смогла выжить после спаривания с таким неординарным экземпляром!
Меня одолевают подозрения по поводу смерти Аниты. Ведь это нелогично. Если молодых девушек использовали для этой цели, а их профессиональные способности были только для того, чтобы заманить в ловушку? Как меня. Какой тогда смысл во мне на этом объекте, когда они не включают меня в программу? Тогда и мое пребывание тут закончилось, как предположительный инкубатор. Если, вообще, возможно от этих парней забеременеть. Тогда, вряд ли я выбирала себе партнера. А под инъекцией никто не смог бы быть благоразумным.
– Ладно, – успокаиваюсь. – Мы разберемся с этим позже. Сейчас я расскажу вам план всего объекта, и кто, из каких людей, представляет самую большую опасность. Но хочу всех сразу попросить… Там много невинных людей, которых так же заманили обманным путем. Мне бы очень хотелось, чтобы, по возможности, вы обходились без крайних мер.
– Крайних мер? – перепрашивает кто-то.
– Я имею ввиду – смерть, – объясняю. – Понимаю, что это трудно, когда они вооружены…
– Без проблем, – перебивает уже другой.
Запинаюсь. Они такие все уверенные. Это восхищает и пугает одновременно.
Крейвен сидит все это время со мной, зарывшись носом в мои распущенные волосы. Утром я помыла их фруктовым шампунем, поэтому этот приятный нежный аромат окружал меня полностью. Такие запахи были неизвестны мужчинам. Ведь средства личной гигиены в камерах не наблюдалось. Они просто мылись водой, которую им подавали, видимо, в определенное время. Насчет еды я не знаю. Мне было интересно, сколько съедает один такой здоровяк, раз мне в будущем придется взять их всех на воспитание. Конечно, я даже не представляла, как это будет, и что с ними делать, но бросить их уже не могла.
Примерно с полчаса я вводила их в курс дела. Потом поставила напротив них ноутбуки и включила нужную информацию. При этом, показав, как открывать другой ролик или окно, когда кончится первый. Схватив все на лету, они тут же приступили изучать информацию отдельно. Причем, на всех трех ноутбуках одновременно. Объясняя это тем, что их мозги могут запомнить любую смешанную информацию, раскладывая все по полочкам у них в голове.
Поверив, решаю дать им уединиться, скручиваюсь клубочком на железной полке, подмостив рюкзак под голову, и засыпаю. Непременно перед этим включив в телефоне будильник на полшестого утра.
Глава 7
Медленно просыпаясь, слышу сквозь сон невнятные звуки. Потом стоны. Медленно доходит, что это стоны удовольствия, и, резко распахнув глаза, сажусь в своей кровати, осматриваясь. Все четырнадцать балбесов сидят кружком, как дети в детском саду. Посередине один ноутбук и там… Там обнаженная девушка, привязанная к кровати, и её жестоко трахают три симпатичных парня во все отверстия.
Слышу сквозь шум в ушах, который у меня образовался от резко подскочившего давления, свой собственный крик. Хотя это было больше похоже на писк. Быстро спрыгиваю с кровати, перелезаю поверх нескольких парней и захлопываю экран ноутбука.
– Какого хрена?!! – вырывается у меня. – Что это вы тут такое смотрите?
– Нужную информацию, – отвечает Крейвен. – Пересмотрев всю, что ты нам сказала, мы начали изучать суть работы этого механизма и натолкнулись на множество окон.
– И сколько вы успели посмотреть этой гадости? – сержусь я.
– Тридцать восемь видеороликов, – кто-то отвечает.
– Сколько? – пищу я.
Смотрю на ноутбук и понимаю, что он принадлежит нашему пилоту, который, видимо так, снимал напряжение. Глубоко вдыхаю, пытаясь успокоиться. Смотрю на парней, они все, как механичные бомбы, заведены и возбуждены до предела. У каждого спереди достаточно хорошо оттопырены штаны, и это нереально было не заметить. Поднимаю глаза к потолку, мысленно молюсь.
– Значит так, извращенцы – переростки, – рычу я. – Все, что вы только что увидели, просто фильм для взрослых. К настоящим отношениям это мало чего имеет общего. Называется это – порно. Обычно, оно жестокое и выходит за рамки понимания. И прежде, чем вы вобьете себе в голову, что секс (то есть спаривание по вашему), происходит именно так с людьми, то хочу сразу опровергнуть это. Девушки любят секс с одним партнером и на длительный срок. То, что вы видели на видео, это редкость и по желанию двух партнеров. Секс может быть нежным и грубым, в зависимости от вкусов пары, но обязательно перед этим должна быть прелюдия. – Глубоко вздыхаю. Щеки покраснели. Картина не из лучших. Но нужно было правильно объяснить, во избежание проблем потом. – Считайте это, как мастер-класс от меня. Прелюдия – это предварительные ласки двух партнеров перед сексом. Насколько хорошо вы заведете свою партнершу прикосновениями и поцелуями, настолько будет сногсшибательный секс. И еще, – продолжаю я, многозначительно взглянув на промежность некоторых мужчин, у которых на штанах проступало мокрое пятно. – Перед тем, как достичь самим оргазма, нужно довести девушку до этого пика первой. Иначе им придется подумать о новом партнере, – заключаю я и поднимаюсь.
– Что такое оргазм, – спрашивает кто-то.
– Об этом я расскажу в следующий раз. Когда выберемся отсюда, – осматриваю всех твердым взглядом. – Еще вопросы есть, помимо «таких»?
– Да, – встает Сербия. – А какой секс любишь ты: грубый или нежный?
Я краснею от этого вопроса. Вот гад! Крейвен рычит и бросается на него. Я быстренько предотвращаю драку, перекрывая собой дорогу своему мальчику.
– Крейвен, на это нет времени, – говорю. Так, как у нас с ним не было половых отношений, дает зеленый свет всем остальным. И Крейвену придется постоянно отстаивать некие права на меня, которые он сам установил. Я так поняла из всего, что увидела, мое мнение не имеет при этом никакого значения. – Сейчас, когда выключат лазеры, я открою ваши камеры, и вы разойдетесь каждый в свою. Сегодня ночью меня не будет, а завтра я принесу что-то из вещей и обуви. Если, конечно, найду что-то вашего размера. Иначе…
– Мы пойдем так, и нам не страшен мороз. Наше тело приспосабливается к любой температуре,– отвечает Крейвен.
– Сейчас минус девятнадцать. На улице снег и сильный ветер, – уразумеваю я их.
– Все будет хорошо, – успокаивает, обнимая. Хотя я знаю – это просто предлог, чтобы ко мне прикоснуться.
– Тогда, скажи мне, реально ли поднять в таких условиях вертолет в небо?
– Мы разберемся, – отвечает, целуя меня в макушку.
– Ладно. Тогда решите тут между собой, кто выносит тех мужчин, что в трансе?
– Ты хочешь взять и их с собой? – растерянно спрашивает Испания.
Я сержусь на его вопрос, так как думала, что они все тут, как братья, и в обиду никого не дадут.
– Я не оставлю тут никого! – мой голос тверд, и мой тон говорит сам за себя. Не потерплю возражений. – Все вы одинаковые люди и имеете шанс на лучшую жизнь…
Не успеваю договорить, как Испания, такой перекачанный себе смугляш, оказывается возле меня и обнимает. Я напрягаюсь. Мне не страшно, просто не ожидала.
– Спасибо, – шепчет он.
Он отклоняется и смотрит мне в глаза. В них я вижу некие эмоции, уже нет пустоты. Надежда слишком важна им. А свобода – их мечта. Тогда, кто я, получается, в их глазах, если осмелилась рискнуть? Я знаю одно – не отступлюсь. Они – часть моей семьи, я даже мысленно уже представляла, как мы будем дальше жить. Но, если только они примут мое предложение.
Я успокаиваюсь, смущенно улыбаюсь и обнимаю его в ответ, поглаживая в дружеском жесте по спине. Мимолетом косясь на Крейвена, он, молча смотрит на это все, и в глазах нет беспокойства или злости. Значит, все хорошо. Это говорит лишь о том, что он не чувствует возбуждающих порывов в этот момент от этого парня.
Спустя секунду Испания отступает, удерживая теплый взгляд на мне, а потом подходят другие. Все, по очереди, обнимают и смотрят доверительно и по-родному. От этого не сдерживаю слез. Мне приятно. Обнимаю их крепко всех по очереди и вытираю слезы. Крейвен напрягается и смотрит укоризненно на парней. Те, в свою очередь, виновато опускают взгляд в пол. Он не любит, когда я плачу, поэтому быстро оказывается рядом.
– Все нормально, – улыбаюсь, плача. – Просто, мне так приятно, когда вы меня обнимаете. И это слезы радости, – объясняю.
– Тогда привыкай к этому, ведь теперь ты часть нашей семьи, – говорит Швейцария.
Все согласны с ним, кивают.
– И ты нас так многому научила, – говорит Иран.
– Ага, точно, особенно из последних видео… – бросаю я, почти полностью успокоившись. Мне немного не по себе за то, что не уследила, и дала им возможность посмотреть то извращенное порно. Было страшно, чтобы никто из них не взял эти сцены, как пример в дальнейших их сексуальных отношениях.
– Мы ведь сами это включили, и ты не виновата. К тому же, это неплохие знания, – подает голос Германия. И это что, они меня оправдывают? Успокаивают?
– Да, но я хотела, чтобы это было немного иначе, – причитаю.
– Ну, тогда позже расскажешь нам и свою версию, – говорит Крейвен, и я смеюсь.
Мы говорим еще немного. Обсуждаем план следующих действий. Потом, когда лазеры потухают, открываю камеры, и все расходятся по своим местам. Краем глаза замечаю, как Филиппины несет подмышкой ноутбук Ли.
– Эй! – зову его я. – Это моей подруги!
– Скажешь ей, что я лично сам верну. Набрел случайно на сокровище в виде её фотографий…
– Она тебя убьет за это, – пригрозила, улыбаясь.
– Разберемся. Будет повод познакомиться.
Улыбаюсь и закрываю за всеми двери. Подхожу к Крейвену, смотрю на часы. У меня десять минут. Толкаю его к железной кровати, он, поддаваясь, идет и садится на нее. Сажусь на него сверху, обхватывая его бедра. Вижу на штанах мокрое пятно и улыбаюсь.
– Итак, как тебе порнофильм? Вижу, впечатлил! – он посмотрел вниз, а потом виновато на меня. – Ты знаешь, что когда парень кончает в штаны, у нас это позорно. Девушки думают, что он страдает недержанием, и поэтому не обращают на таких парней внимания, думая, что они не смогут удовлетворить их потребности, доходя быстро до пика.
– А что думаешь ты? – тихо шепчет он, и у него уже опять стоит.
– Думаю, что после того, как вы только единожды видели женский пол, в общем, это совсем не страшно. Просто нужно над этим работать, – соблазнительно отвечаю.
– Если бы мы довольствовались только единичным приходом девушки в нашу камеру, то наши яйца уже давно повзрывались от напряжения. То, как дать себе облегчение, мы давно знаем. Другое дело – увидеть совокупляющуюся пару. Вот мы и опозорились, – отвечает Крейвен, и я смеюсь.
– Это хорошо. И сколько раз ты опозорился? – спрашиваю между слов. – За тридцать восемь видеороликов?
– Не знаю. Раз пять, – непринужденно отвечает он, и я от услышанного теряю равновесие и чуть не падаю. Крейвен легко меня подхватил.
– Пять раз, и ты вновь хочешь? – не сдерживаюсь.
– Угу. Такие мы есть. Поверь, некоторые и по восемь раз кончили. Но они все равно хотели бы еще.
– Вау! – удивляюсь. – Вас надо было называть: «Убийственная секс-машина», хотя это не смешно.
Бросаю взгляд на часы.
– Мне пора, – смотрю на него так пристально. А он на меня с любовью и обожанием.
– Ты сделаешь так, как в прошлый раз? Пожалуйста, – просит он.
– Что именно? – не понимаю.
Он молча, прикасается к моим губам подушечками пальцев. У меня мурашки по коже от этого бегут. Я догадываюсь, что он хочет поцелуй, но продолжаю играть.
– Покажи, чего ты хочешь, – прошу.
– Ты разрешаешь?
Я киваю, и он жадно впивается в мои губы. Я стону и прижимаюсь к нему крепче. Он рычит и прижимает тесней. И так секунд пятнадцать. И когда понимаю, что уже предел, отстраняюсь. На это нет времени.
– Прости, – шепчу. – Мне, правда, пора.
Мы тяжело дышим, пульс мой зашкаливает. Хотелось бы чуть больше времени. Я хотя бы смогла бы сделать небольшую экскурсию по его телу.
– Это было лучшее, что я, когда-либо испытывал,– шепчет он. – Чуть не опозорился еще раз, – признается, и я смеюсь.
Вот так, с улыбкой, я покидаю его в этот раз. Спешу, ведь опаздывала. Но вовремя успеваю добраться. Душу переполняет эйфория. Я рада и счастлива. Скоро мы будем на свободе и тогда…
Время к вечеру тянется ужасно долго. Лилия Сергеевна сегодня просто зверь. Ей все не то и не так. Боюсь сорваться, на завтрашний день запланированная свобода! Хочу домой! Хочу к сестренке!
Заобнимаю до потери сознания!
К вечеру уже сто раз перепрятывала ноутбуки в рюкзаке. Боялась, что найдут. В шесть пошла на ужин, сияя изнутри. Парни все время так и поглядывали в мою сторону. Задумалась над тем, не хочет ли Рогозин опять натравить на меня кого-то. Чтобы поторопить. Так, может, сама брошусь в его объятия?
Но я молча ем, не обращаю ни на кого внимания. Только спровоцировать кого-то не хватало перед таким важным событием. Сегодня у меня спагетти с острым соусом, яичница и молочный коктейль. Еда – просто объедение, но мысли сразу возвращаются к тем, кто под нами. Что они сегодня ели? Ели ли вообще? Никто не обижает? Страх, за то, что с ними опять так поступят, как поступили недавно с Крейвеном, меня заполнял до краев.
Я подумала о ранах, особенно о той, что на животе у него была, и вспомнила, что не увидела на Крейвене, на этот раз, ни единой царапинки. Неужели за два дня могла излечиться подобная рана? Мысленно корю себя, что не заметила этого еще в камере и не расспросила об этом. Хотя, чему удивляться? Парни – те еще экземпляры!
Задумавшись над этим, замечаю, как на стол пала тень. Оборачиваюсь и вижу Рогозина, собственной персоной. Глаза, как лед, так и буравят. Холодное предчувствие наполняет меня изнутри. А на губах легкий оскал, подобие на улыбку.
– Добрый вечер, Виктор Иванович, – здороваюсь.
Его ноздри заметно трепещут, и я отворачиваюсь под предлогом и делаю глоток коктейля. В голове все хаотично путается. Что он может сейчас учуять? Наверное, всё, если в нем есть некие гены, те, что у моих парней. Значит, все их запахи сейчас на мне! Мы целую ночь дышали одним тяжелым воздухом, а потом еще обнимашки. Делаю непринужденный вид, опять поворачиваюсь. Решаю попробовать сбить со следа.
– Завтра ночью в двенадцать? – шепчу.
Он сразу меняется в лице. Наверное, и не мечтал, что я так попрошусь.
– Только скажите, у вас или у меня?
Он мнется. Выдерживает слишком долгую паузу. Поднимаю взгляд и улыбаюсь. Краем глаза замечаю, как все на нас вытаращиваются. Мне все равно. Я вижу их в последний раз. Главное, чтобы все прошло, как надо. Ради этого я на все готова. Ведь теперь дело не только в моей жизни и жизни Ли. У меня теперь есть большая семья.
– У меня. И надень что-то посексуальнее, – шепчет в ответ, прямо возле моего уха. Выпрямляется и смотрит вокруг. – Что вылупились? Поели? Валите спать!
Я ежусь от его грубых слов, но в душе ликую. Пусть верит, во что хочет. Ради спасения совру и еще хуже.
Возвращаюсь в комнату. Ли вся в ожидании. Тихо пересказываю ей все по сути дела и про Рогозина. Мы понимаем, что нам уже не выкрутиться. Завтра или пустить дело в ход, или идти к Рогозину. Но я лучше удавлюсь, чем дам ему к себе прикоснуться.
– Ты хочешь сказать, что Рогозин имеет сверхчувствительный нюх? – переспрашивает Ли, уместившись под одеялом.
– Крейвен сказал, что почувствовал схожие компоненты в его слюне, – отвечаю, выпрямляясь в кровати. У меня, наверное, уже хронический недосып. Все время поздно ложусь и рано встаю. Надоело. Первым делом, когда вернусь домой, упаду в спячку, эдак… Дней на десять.
– В какой слюне? Где он ее увидел?
Закатываю глаза. Эту часть рассказа я утаила от подруги. Не то, чем можно похвалиться.
– Он лизнул меня перед тем, как я спустилась к парням.
– Лизнул? – хохотнула Ли. – Как мороженое?
Бросаю уничтожающий взгляд на нее. Еще одна поддевает!
– Это не смешно! – ворчу. – А мерзко и гадко, – передергиваю плечами.
– Может, он действительно видит тебя, как мороженое? Или у него побочные эффекты после инъекции? – продолжает Ли.
– Или он того… – кручу пальцем у виска.
Ли просто заливается смехом, игнорируя мой испепеляющий взгляд. Потом, видимо, решила сжалиться надо мной и прекращает, извиняясь.
– Нет, ну мужик точно на тебя запал, – заключает она.– Впервые слышу, чтобы он что-то ждал. Обычно берет все и сразу, то, что хочет. Ты ведь понимаешь, что попав сюда, мы лишаемся права голоса или любых протестов. Тем более, есть много других способов доставить удовольствие, если твоя подружка не в форме!
Смотрю на нее ошарашенно. Нет, конечно, я знаю про многие способы, но от нее это звучит так пошло.
– Никогда не говори обо мне, Рогозине и любых сексуальных контактах, в одном приложении! – угрожаю я. – Ненавижу!
– Тогда может: ты, Крейвен и крышесносный трах?! – поддевает она.
– Заткнись! – улыбаюсь.
То, о чем старалась не думать последнее время, врывается в мозги откровенными картинками. Наверное, это от слишком долгого воздержания. Не понимаю, что происходит! Впервые так хочу кого-то.
Решаю переключиться, чтобы отвлечься от ненужных мыслей. Ли самодовольно улыбается, радуясь, что поддела меня. Смотрю на нее ехидно, и она, застыв, прекращает радоваться.
– Что? – бросает она. – Будешь мстить?
– Нет. Просто вспомнила, что твой ноутбук сегодня не вернется к тебе, – так, между слов говорю.
– Что ты сделала с моим ноутбуком?! – возмущается она, поднимаясь с кровати. – Где он? – бежит к рюкзаку и вываливает все оттуда. Но там только мой ноутбук и нашего пилота.
– Прости, но один очень сексуальный Филиппинец решил его взять в плен, – невозмутимо отвечаю.
– В смысле «взять в плен»? – застыла Ли.
– Нашел склад твоих фотографий.
– Какого хрена, Мика? Я же поставила пароль на эту папку? Там мои обнаженки ведь!
Веду спокойно плечами.
– Думаю, ему понравится. А еще я тебе говорила, они очень умные. Думаю, твой пароль им стал не проблемой, когда они изучили всю систему.
– Им? Они, что все смотрели? – возмущается она.
– Думаю, что нет. Слишком большие собственники. А вот Филиппины, видимо, смотрел по полной программе!
Ли заметно кипит. Её глаза от злости потемнели, руки сжались в кулаки.
– Я убью этого гада! – выпаливает она. – Как он посмел! Скотина!
– Прости, не могла ничего с ним поделать, – оправдываюсь я, улыбаясь.
Она стреляет в меня взглядом. Садится на кровать и немного успокаивается. Вижу в её взгляде интерес. Уверена, она хотела бы знать какой он. Но будет молчать. Не признается в этом. Такая вот моя новая подруга. Но я полюбила её, как родную сестру.
Мы еще некоторое время говорим, не касаясь темы подземельных красавцев. На кону слишком многое, и нас очень волновал Рогозин. Я боялась, что он мог учуять на мне запах испытуемых и что-то заподозрить. То, что я играла с ним, ничего не значит, когда он так же может играть со мной.
Но мы с Ли собираем некоторые самые необходимые вещи в два больших рюкзака, прячем их под кровать и дальше полночи обсуждаем план действий. Нам страшно. Мы просто не знаем, такие ли эти парни асы в своем деле, как мы ожидаем. Слишком большой риск, чтобы ошибиться. Но я верю в своего великана. Поэтому к утру перенастраиваю себя и на пару часов засыпаю.
Потом новый день. Полно работы. Исполняю все быстро, без возражений. А вечером, как и договаривались, спускаюсь в подвал. За спиной рюкзак с футболками, их нашлось всего несколько штук, и то не факт, что в них кто-то из парней влезет. Ли пробралась к Рогозину в дом и похитила у него четыре пары берц, сорок шестого размера. Самый большой из всех на этом объекте. Больше ничего не было. Я волновалась, что они замерзнут, пока добегут до вертолета, хотя они заверяли меня, что им это не проблема. Руки дрожат, в голове мутится. Но я быстро открываю все камеры, раздаю футболки и обувь. Некоторым обувь подошла. Остальные идут босыми. Футболок семь штук, они сидят на парнях, как вторая кожа. Это все, чем я могу помочь. Разочаровываюсь, но не опускаю руки.
Все парни собираются в коридоре, обступая меня кругом. Тех, кто в трансе, Германия и Шотландия забросили себе на плечи и, с легкостью удерживая парней под сто пятьдесят килограмм, передвигались. Я удивляюсь, в который раз, мощи их силы.
Крейвен обнимает меня, как всегда страстно и неудержимо. Оставляю на его губах легкий поцелуй, и мы рассоединяемся. Он все время рядом, но внимание сосредоточено на том, что его окружает. Взгляд у всех хищный и уверенный. Я молча оглядываю всех. Вижу их решимость и успокаиваюсь. Приступаю к своим обязанностям. Рассказываю всем, где в это время стоит патруль и сколько людей на посту. Все слушают внимательно, молча, распределяют между собой охрану. Дают мне непонятные, некие знаки друг другу и все, они уже в военном режиме.
Показываю на четыре камеры, которые я еще не открывала.
– В них точно никого не осталось? – спрашиваю у Крейвена, приближаясь к узкому подъему наверх.
– Три пустые полностью. В одной испытательная палата, – отвечает он, не теряя бдительности.
– В смысле? – перепрашиваю.
– Там приспособления, где нас привязывали и проводили исследования,– объясняет.
Половина парней, крадучись, уже поднялись наверх. Сомали, который пошел первым, издал некий звук, предупреждая, что все чисто. Пока все остальные протискаются наверх, я открываю эту палату, и Крейвен следует за мной.
– Не отходи от меня, – рычит он взволнованно.
– Мне надо осмотреть эту пыточную, – отвечаю. И начинаю рыскать во всех ящиках и уголках.
В центре стояла, такая себе, огромнейшая кровать с железными кандалами и несколькими толстыми обручами, которые, видимо, использовали для полного обездвиживания испытуемого. Над этим столом нависала огромная лампа, как в хирургии, во время операции. Морщусь от этого. Неприятное зрелище, когда понимаешь, что кто-то из твоих новых друзей был тут прикован. Остается только догадываться, что они с ними делали. Даже думать об этом не хочу.
Поэтому быстро шарю по всех шкафчиках, вижу множество ампул, всяких пробирок с образцами, но на них у меня нет времени. Нахожу в одном из выдвижных ящиков кипу бумаг, хватаю их и запихиваю в рюкзак.
– Нам нужно идти, – поторапливает меня Крейвен, когда последний из его братьев поднялся наверх.
Я слушаюсь его, чувствуя, что нашла то, что мне необходимо. Поэтому молча следую за ним. Наверху темно. Осматриваюсь и на миг пугаюсь. Все четырнадцать пар глаз, в темноте, светятся необычным неоновым цветом. Застываю и успокаиваюсь, пока понимаю, что это мои мальчики. Они рассредоточиваются, молча, между собой. Помню, как Крейвен говорил, что ночью они видят идеально. Поэтому следую без возражений за тем, кто берет мою руку.
Некоторые тихо выдавливают дверь в лаборатории наружу. И половина выходят. Я застываю, почему-то ожидая выстрелов, но спустя пять минут все тихо. Потом тот, кто держит меня за руку, начинает движение. Мы выходим на улицу, и я ежусь от холода. На мне только легкий свитер и джинсы. Небольшой снег бьет мне в лицо. Руки и нос моментально коченеют. Вспоминаю, что моя куртка осталась где-то в раздевалке в здании лаборатории. Но возвращаться нельзя.
На улице все тихо. Фонари отведены от внешнего двора, и я понимаю, что вся охрана уже наша. Успокаиваюсь. Но мне надо одеться. Тот, кто держит меня, чувствует то, как я замерзла, и приостанавливается.
– Тебе холодно, – заключает он.
Я киваю. Не узнаю, кому принадлежит голос, но это точно не Крейвен.
– У меня в общежитии есть толстовка…
– Веди, – отрезает он, и я иду вперед.
Общежитие освещается тусклыми фонарями, поэтому я легко направляюсь к входу. Внутри почти всегда есть тусклое освещение. Второй Трансформатор уже подключили, поэтому свет есть. Оборачиваюсь и вижу, что со мной Иран. Он молча забирает мой рюкзак и накидывает на свои плечи. Рюкзак не тяжелый, но я благодарна, без него легче передвигаться.
Переступаю порог, слышу некий шаркающий звук. Хруст снега. Мой защитник моментально хватает меня за талию и аккуратно укладывает на пол. Он наваливается на меня, закрывая своим телом. Чувствуя опасность, закрываю голову руками. Слышу выстрел и топот ног. Иран подрывается, отпуская меня, и бежит за нападающим следом, при этом бросив мне:
– Жди здесь!
Я сижу несколько секунд, прислушиваясь к тишине, но слышу только стук своих зубов. Замерзла нереально. Поэтому решаюсь на отчаянный поступок. Поднимаюсь и бегом мчусь на второй этаж. Открываю свою комнату, достаю махровую толстовку и, накинув на себя, застегиваю на все пуговицы. О рюкзаках с другими необходимыми вещами должна была позаботится Ли. Разворачиваюсь, чтобы выбежать из комнаты, как натыкаюсь на самого Рогозина. Его взгляд оставляет желать лучшего. Пульс ускоряется. Отступаю назад. Не отвожу взгляда. Он подходит, замахивается. У меня вырывается отчаянный крик прежде, чем его кулак ударяет мне в голову, и я теряю сознание.
