Текст книги "Сахар и перец"

Автор книги: Кристина Роуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Глава 2

– Может, перестанешь дергаться? – сказала Эмма серьезным тоном, который использовала лишь тогда, когда любимая подруга помогала ей обслуживать вечеринки.

– Я просто хотела посмотреть, что ты там делаешь. – Алекс вытянула шею, чтобы заглянуть в зеркало.

– Ты сможешь посмотреть, когда я закончу.

– А что, если мне не понравится то, как я выгляжу?

– Ты все равно будешь продолжать так выглядеть, потому что ты не захочешь ранить чувства твоей самой близкой подруги, которая потратила целый час, чтобы ты выглядела как femme fatale[1]1
  роковая женщина (фр.).


[Закрыть]. Знаешь, я ведь могла бы в это время делать что-нибудь приятное. Например, обслуживать похороны.

– Я не думаю, что у меня есть потенциал роковой женщины.

Эмма самодовольно улыбнулась:

– Тогда ты будешь очень удивлена.

– А что, если мы напрасно устроили тут всю эту суету и парни окажутся абсолютными неудачниками?

– Что это еще за «мы»? – возразила Эмма. – Насколько я вижу, только ты суетишься, сидя в этом кресле.

– Ну хорошо, хорошо, я очень нервничаю.

– Я признательна тебе за эту жертву. А парни, вероятнее всего, окажутся неудачниками.

– Что?! Столько хлопот, а ты думаешь, что парни окажутся не пойми чем?

– Вообще-то я практически уверена, что они именно этим и окажутся, – ответила Эмма.

– Значит, ты потратила уйму времени, наряжая меня, а я при этом заработала нервное истощение, только для того, чтобы мы могли провести вечер, который обе возненавидим?

– Ты не возненавидишь этот вечер. – Эмма сильно стянула волосы Алекс и понизила голос. – Сегодня вечером ты начнешь реализовывать свой потенциал, обнаружив в себе привлекательность, о которой никогда и не подозревала. – Она наконец развернула Алекс лицом к зеркалу. – Ты будешь ослепительной женщиной!

Пока Эмма вытягивала из прически пару соблазнительных золотистых завитков у висков, Алекс сидела, уставившись на свое отражение. Она как будто смотрела на кого-то другого. Собрав ее волосы вверх и назад, оставив буйство кудрей спускаться на плечи, подруга наложила ей макияж – так великолепно, что кожа Алекс стала выглядеть просто фарфоровой и ни одной веснушки не было заметно.

– Полюбуйся, какая красота! – воскликнула Алекс, ошеломленная своим перевоплощением.

– Нет времени. Тебе еще надо одеться. У меня есть для тебя пара джинсов и шелковая блузка.

Алекс внимательно посмотрела на джинсы.

– Эмма, эти джинсы я купила для Дарси. Они не подойдут мне.

– Они не могут принадлежать Дарси. Они же не украшены живописными дырами.

– Только потому, что она еще не успела поработать над ними.

– Ну, значит, они прекрасно подойдут тебе. В кантри-бар надо идти в джинсах.

– Но эти джинсы сшиты на четырнадцатилетние бедра. А мои четырнадцатилетние бедра уже постарели на двадцать лет.

– Просто придется лечь на кровать, чтобы застегнуть молнию.

– Что?

– И радуйся, что я не заставила тебя намочить их и высушить на твоем теле.

Алекс не двигалась. Эмма повернулась к ней.

– Надевай джинсы и рубашку. – В ее голосе появилась резкость. – Сегодня вечером ты будешь делать все по-моему и посмотришь, что из этого получится. После этого ты можешь вернуться к своей обычной жизни… если, конечно, захочешь.

Возмущенно пробормотав что-то, Алекс вдруг поняла, что имеют в виду подростки, когда говорят о деспотичных взрослых. Но она подчинилась. И джинсы застегнулись бы, даже если бы она стояла! Она надеялась только, что ей не придется ничего подбирать с земли…

Пришлось подкоротить джинсы. Дарси уже была на три дюйма выше, чем мать, и все три – в ногах. Потом Эмма достала из шкафа туфли и швырнула их Алекс.

– Ну честно, я не смогу надеть их. Они натрут мне ноги.

– А выражение «красота требует жертв» что, ничего для тебя не значит? Надевай туфли!

Алекс повиновалась.

– Великолепно! – немедленно отозвалась Эмма. – Идем.

– А как же ты?

– Что «как же я»?

– Разве мы не будем целый час выдирать твои волосы и терзать твое тело?

Эмма улыбнулась:

– Не дождешься.

Когда они пришли, бар был почти пуст; огни горели ярко, негромко играла музыка.

– Мне представлялось место потемнее, – сказала Алекс, – где никто не мог бы меня видеть.

– Ты выглядишь великолепно. Поверь мне.

– Привет! – прогрохотал голос из противоположного угла зала. – Вы, должно быть, Алекс и Эмма.

Алекс и Эмма обернулись на звук. Как, впрочем, и все в зале.

– Как приятно встретить вас, – пророкотал голос. – Идите сюда. – Двое мужчин встали. Один из них явно занимался бодибилдингом: огромный, мускулистый, с такой толстой шеей, что голова казалась крошечной. Другой был худой, бледный, с редкими волосами – почти невидимый рядом с ним. Естественно, громовым голосом обладал маленький. Алекс проскользнула на свое место, пока мужчины исходили слюной.

– Позвольте угостить вас выпивкой. – Несколько человек, уже вернувшихся к своим разговорам, снова подняли головы. Такой голос заслуживал более значительных слов.

«Голос», которого звали Том, пошел за пивом. «Тело», Гарри, сидел, нахмурившись, и молчал. Алекс бросала нервные взгляды на Эмму, но та не делала никакой попытки завязать разговор. «Отлично, я сама могу сделать это», – подумала Алекс.

Ее бабушка подготовила внучку к этому моменту много лет назад.

«Делай вид, что ты можешь, когда ты думаешь, что не можешь, – учила она. – Никто никогда не узнает, в чем разница».

Так что сегодня Алекс будет играть роль привлекательной женщины. Соблазнительной. Пользующейся успехом. Плохо только, что ее пальцы мертвой хваткой вцепились в сумочку.

– Так кто у нас фанат кантри-музыки? – Том вернулся с пивом.

Эмма завела разговор, а Алекс скромно помалкивала. Если она будет ждать, пока Гарри начнет разговор, она может за вечер вообще не сказать ни слова.

Разговор перешел на профессии. Том руководил рестораном быстрого питания и в свободное время играл в любительском театре. Гарри рассказал, что живет на пособие и поднимает тяжести. Никогда бы не подумали!

К счастью, заиграла музыка. Гарри нахмурился.

– Потанцуем? – пробормотал он. Или может, он только дернул головой, а ей послышалась речь?

– О’кей. – Алекс встала. Она узнала мелодию, под которую двойняшки танцевали дома. Она знала этот танец.

Поразительно, но Гарри действительно умел танцевать, и к концу второго танца Алекс стала получать удовольствие. Она была первый раз за долгое время в компании взрослых людей, и ей нравилось танцевать, а Гарри не требовал от нее поддержания разговора.

Вернувшись к столу, Алекс едва успела отхлебнуть пива, когда у ее локтя появился незнакомый мужчина.

– Не хотите потанцевать? – спросил он. Она посмотрела на Эмму. А каковы правила? Должна ли она все время оставаться с Гарри и Томом или можно танцевать с другими? Но Эмма старательно делала вид, что увлечена только тем, что говорит Том.

– Вы не против? – спросила она Гарри. Гарри пробурчал что-то неопределенное, что Алекс расценила как согласие, и к концу вечера она танцевала с пятью разными мужчинами, и даже не по одному разу.

– Ну, так что ты думаешь? – спросила Эмма, когда вечер закончился, и они отделались от своих кавалеров.

– Если сложить их двоих, как раз хватит качеств для целого человека, – смеясь, признала Алекс.

– Я не имела в виду Тома и Гарри, – фыркнула Эмма. – Я о том, как тебе понравился бар, танцы и встречи с мужчинами?

– Это было великолепно. Я чувствовала себя королевой бала, – ответила она. – Разумеется, эта королева школьного бала не имеет ничего общего со мной реальной, но я прекрасно провела время.

– Я рада, что тебе понравилось, – самодовольно ухмыльнулась подруга, – потому что я уже выбрала нам двух других парней для следующего свидания.

* * *

– Получил что-нибудь?

– Черт побери, Джо! Ты не думаешь, что мы могли бы начать хотя бы одно утро понедельника с другой темы? С любой другой темы – спорт, погода, политика, артрит твоей матери…

– Значит, не получил!

Роб направился в свой кабинет. Джо, никогда не отличавшийся тактичностью, следовал за ним по пятам.

– Так что случилось с Джоани?

– Ничего.

– Роб, ты такой джентльмен. Я правда восхищаюсь этим. Если бы у меня что-то было с женщиной, я бы не мог удержаться и сразу же рассказал об этом.

– Джо, я пошел домой – к себе домой – сразу же после того, как отвез ее домой – к ней домой.

– Ты позволил ей ускользнуть? Ты же ей понравился. Она такая классная, какой только может быть молоденькая девчонка. Что с тобой случилось?

Роб глубоко вздохнул:

– Получилось так, что она показалась мне родственницей. Вроде кузины или еще кого-то.

Джо наморщил лоб.

– В этом штате можно и с кузинами, – заявил он после недолгого раздумья.

– Это была шутка, Джо. – Роб уселся за стол. – Мне просто было неинтересно.

– Неинтересно? – Джо удивленно открыл рот. – Неинтересно? – Он сел на краешек стола Роба. – Ты не заболел, а? – В его голосе слышалась неподдельная озабоченность. – Только скажи мне, и я помогу тебе, если ты болен.

– Я совершенно здоров, Джо.

Роб переключил свое внимание на копии заявок и забыл о существовании партнера, пока тот не напомнил о себе, грохнув рукой по столу.

– Это все тот вызов в субботу утром, – сокрушался он. – Проклятие, Роб, я мечтал об этом с того самого дня, как мы открыли это дело! Я поеду по вызову чинить протекающий кран и встречу потрясающую женщину, одетую во что-нибудь прозрачное. Это была моя мечта, а повезло тебе. – Это было сказано с искренним разочарованием.

– Джо, ты не мог бы починить протекающий кран, даже если бы от этого зависела твоя жизнь.

– Ну ладно, и как она выглядела?

– Фартук, – рассеянно ответил он, уже вернувшись к своим подсчетам.

– Фартук? Она была похожа на фартук? – Джо задумался над таким образом. – Могу это представить, – медленно произнес он. – Кружевной белый фартук, прозрачный, и ничего под ним. Черные туфли на высоких каблуках. Какого цвета у нее волосы?

Роб сосредоточился на своих цифрах.

– Ее волосы… не знаю… рыжие, кажется.

– Рыжие волосы, до плеч. Что еще?

– У нее очень красивая улыбка. – Он помолчал, вспоминая. – И она ужасно нервничала.

– Нервничала? – Джо стукнул кулаком по оконной раме. – Может быть, это у нее в первый раз? И ты был там. – Он кивнул сам себе, оценивая ситуацию. – Роб, – вдруг объявил он, – я решил научиться ремонтировать котлы. Досконально. Ты можешь научить меня.

– Что? – Джо наконец-то удалось привлечь внимание Роба. Он поднял глаза на своего партнера. – Мы могли бы с тем же успехом перечитать Библию или отправить тебя в поле. Ну а теперь будь хорошим мальчиком и найди для себя пару-тройку девиц, пока я закончу эту смету. – Он даже не слышал отчаянного стона Джо, так был поглощен цифрами, лежащими перед ним.

Однако позже, когда все столбцы были просчитаны и сведены, образ просвечивающего фартука и струящихся рыжих волос всплыл откуда-то из глубины его сознания. О чем там говорил Джо?

Роб перевернулся на бок и искоса взглянул на часы около кровати. Почти десять. Субботнее утро. Ему уже скоро придется отправляться к вдове. Он выглянул в окно. Солнце сияло. Наверное, тепло. Прекрасное утро в начале весны.

Ехать не обязательно. Он ведь не давал клятвы. Вместо этого он мог бы покататься на автодроме или покидать мяч. Или забраться в спортивный магазин, чтобы посмотреть, не устроили ли они распродажу тех клюшек.

Роб снова уткнулся в подушку. Черт возьми, было бы так приятно отправиться куда-нибудь проветриться вместо того, чтобы торчать в доме, ремонтируя ржавую трубу. Но если он не поможет Алекс, то будет чувствовать вину до конца своих дней. Он не поедет к ней больше, а поедет только сейчас.

Сегодня он не выглядит таким грязным, подумала Алекс, открывая дверь. Он побрился, а его одежда, вроде бы та же самая, которая была на нем в прошлый раз, была чистой. И он избавился от того рыбного запаха.

Роб действительно был великолепен. Его ресницы были почти такие же, как брови, – густые и темно-золотые. Волоски на руках тоже золотились в солнечном свете. Руки выглядели теплыми и сильными, а его ярко-голубые глаза…

Тпру, сказала она себе. Это не свидание. Каждый мужчина вдруг стал казаться ей кандидатом, даже этот бедолага, которого она попыталась вытащить с улицы.

– Заходите. Давайте выпьем по чашечке кофе со сладким рулетом, и я расскажу вам, что нужно сделать.

Роб вполне уютно устроился в кухне. Там все так же чудесно пахло… и она приготовила отличный кофе. К тому же у Алекс была великолепная улыбка, именно такая, как он сказал Джо. И рыжие волосы – золотисто-каштановые – очень сексуального цвета. Он вдруг подумал, снимает ли она когда-нибудь этот фартук.

Женщина дала ему список работ, который, видимо, уходил корнями во времена, когда ковчег Ноя первый раз нашел твердую землю.

– Я начала составлять этот список, когда только въехала в этот дом, – сказала она извиняющимся тоном, – но мне, похоже, удалось вычеркнуть не слишком много пунктов. – Она говорила быстро, почти задыхаясь. – Я отложила почти триста долларов и надеялась, что, может быть, вы просто начали бы выполнять ремонт прямо по списку и работали бы, пока не кончатся деньги. – Она взволнованно перевела дух.

Роб просмотрел список.

– Я могу сделать почти все, но не думаю, что деньги удастся дотянуть до конца этого списка.

– Я буду признательна за все, что вы сможете сделать. – Алекс улыбнулась, и Роб понял, что попался на крючок.

Хозяйка одолжила у соседа стремянку, и нанятый работник начал соскребать краску на задней стене дома. Работать на солнышке было просто замечательно. В воздухе пахло весной. Он подцепил отставший кусок краски и оторвал полоску длиной в фут. Было бы неплохо заново покрасить весь дом, но он, разумеется, не мог бы сделать это за триста долларов. Но сегодняшняя подкраска в любом случае продержится какое-то время.

Он только начал отрывать другой лоскут отслоившейся краски, как оглушающая музыка вдруг резко вырвалась из открытого окна. Он вздрогнул и еле успел подхватить скребок, вылетевший из его руки.

Тяжелый металлический рок визжал и завывал на полную мощность. Это было почти так же приятно, как поход к зубному врачу, и звучало практически так же. Роб невольно стиснул зубы.

Музыка неожиданно прекратилась, из окна донеслись пронзительные звуки ссоры. Потом магнитола снова была включена, но на этот раз на поп-волне. Однако ничуть не тише. Звук все еще был достаточно громким, чтобы вызвать резкий всплеск продаж слуховых аппаратов во всей округе.

В следующие несколько минут музыка включалась и выключалась несколько раз, всегда с криками и воплями. А потом в паузе он услышал голос Алекс – низкий, медленный и очень властный. Слава Богу. Когда музыка заиграла снова, это была та же поп-волна, но звучала она значительно тише.

«Итак, похоже, я только что встретился с двойняшками», – подумал он.

Обдирая краску у окна на черной лестнице, он увидел одну из них и во плоти. Она была высокая, рыжеволосая, угловатая и вся в веснушках.

– Привет, я Дарси, – сказала она.

– Роб, – кивнул он. – Ты та, что любит рок или поп?

Дарси ухмыльнулась:

– Я не люблю рок, но Шеннон от него просто на стенку лезет.

– Заставить сестру лезть на стену было одним из моих самых любимых развлечений, – сказал он.

Она широко улыбнулась, ее веснушчатое лицо просто светилось удовольствием.

– Самое лучшее, – удовлетворенно признала она, отковыривая пальцами отслоившиеся куски краски. – А вы будете с нами обедать? Сегодня моя очередь готовить. Я постараюсь изобрести что-нибудь эдакое, чтобы мама поняла, какая это глупая затея – заставлять меня готовить.

– Ты хочешь сказать, что мне лучше пойти в «Макдоналдс»? – спросил Роб.

Дарси пожала плечами.

– Ну, я не сделаю обед совсем уж несъедобным. – Она снова радостно улыбнулась.

– Просто жду не дождусь, – сказал он.

Они ели в залитой солнцем столовой. Роб готов был поспорить, что стол тоже накрывала Дарси – ему пришлось тянуться за своими вилкой и салфеткой.

Полная противоположность сестре, Шеннон была округлой там, где у Дарси были одни острые углы. Темноволосая, кареглазая и серьезная. Когда они уселись, Дарси быстро швырнула тарелки на стол. На каждой лежал сандвич и кусок чего-то неизвестного.

Никто не произнес ни звука. Алекс осторожно откусила кусочек своего сандвича. Она жевала, не делая никаких замечаний. Девочки с интересом наблюдали за ней. Роб с безрассудством авантюриста откусил маленький кусочек.

Тунец, сливочный сыр и свежий хлеб. Он пожевал еще. На зубах что-то хрустело. Арахис.

– Питательно, – наконец объявила Алекс. – Хотя ты, похоже, добавила дробленый арахис для своеобразия, – задумчиво сказала она. – Тем не менее мне всегда нравилось что-то хрустящее в моем салате с тунцом.

Дарси выглядела немного разочарованной. Шеннон медленно откусила. Никто не упомянул другое кушанье на тарелках, и Алекс отодвинула неопознанный кусок на край тарелки. Роб последовал ее примеру.

После нескольких секунд молчаливого осторожного жевания все расслабились. Дарси начала говорить. Быстро. Что-то об игре в волейбол. Шеннон подхватила ее темп. Это было похоже на соревнование, когда один начинает предложение, а другой должен закончить его.

– Я сделала лучший в мире бросок… – Дарси.

– …когда Холли Уолтерс полностью продула, то есть я хотела сказать проиграла все, – Шеннон.

– И конечно, никто не мог взять его, потому что она влезла прямо у меня на пути. Так что я решила, что смогу…

– …вернуть ее. Так что в следующий раз, когда она… – Роб взглянул на Алекс, которая совершенно спокойно воспринимала весь этот гвалт, и решил, что лучше всего жевать в молчании. Сандвич начинал нравиться ему все больше. Дарси была права. Это действительно было нечто «эдакое».

Он внимательно всмотрелся в таинственную еду, а когда снова поднял глаза, обе девочки исчезли – голоса, тела, тарелки.

– Давайте-ка я принесу вам рулет с корицей, – предложила Алекс. – Вы будете рулет?

Что-нибудь острое было бы даже лучше, подумал он, совершенно ошеломленный. Она, наверное, даже не осознавала, что ежедневно живет в такой бурной атмосфере, в которую обычные люди не попадают месяцами. Как люди вообще умудряются сосуществовать с тинейджерами? И как они позволяют тинейджерам выжить? Вероятно, мать девочек знала ответ.

– Жаль, что так получилось, – сказала она, возвращаясь с огромной тарелкой кусков рулета с корицей. – Дарси иногда любит разыгрывать комедию перед посторонними.

– Вы хотите сказать, что она просто идеальный ребенок, когда находится в кругу своей семьи? – с издевкой спросил Роб.

Алекс посмотрела ему в глаза. У нее были густые, темные ресницы и прекрасные глаза, которые – улыбались.

– Она становится еще хуже, когда остается наедине с нами. А хуже всего то, что я была точно такой же в ее возрасте.

У Роба самая милая в мире улыбка, подумала Алекс. Она как будто окутывала ее и согревала все, чего касалась, заставляя ее улыбаться в ответ. И для мужчины, который не привык общаться с детьми, он абсолютно спокойно воспринял этот опасный для жизни обед.

Хотя, может быть, у него есть свои собственные дети. Она посмотрела на его левую руку. Кольца не было. Но это вовсе ничего не значило. Многие женатые мужчины не носят обручальных колец. И зачем она вообще туда смотрела?

– Как продвигается покраска?

– Отлично, – ответил он. – Южная стена в плохом состоянии – там я почти все крашу заново, но остальное пока держится. Сколько у вас краски?

Они говорили о краске и о работе, и Алекс почувствовала себя еще свободнее. С этим мужчиной было легко общаться, и он явно не ждал от нее, что она будет изображать «роковую женщину в фартуке». А бывают ли у мужчин вообще такие фантазии?

Глава 3

– Не хотите ли выпить чего-нибудь прохладительного? – Алекс подошла к стремянке.

Робу было жарко. Была еще даже не настоящая весна, но солнце грело по-летнему и отражалось от стен дома.

– Это было бы великолепно. Дайте мне еще минут пятнадцать, и я закончу грунтовку.

Он посмотрел вниз. В солнечных лучах ее волосы, без всякого сомнения, были рыжими. У нее действительно прекрасные волосы. Забавно, как такое случается. Во всех отношениях обыкновенная женщина с волосами, которые смело можно было бы использовать для телевизионной рекламы.

Роб нанес грунтовку на большой очищенный кусок стены, и брызги грунтовки заляпали его джинсы около колена, а через дыру в джинсах и само колено.

Эти штаны, должно быть, уже миновали лучшую пору своей жизни. И по словам Джо, он выглядит в них как отщепенец. Вероятно, он прав.

Роб перестал красить и опустил кисть. «Готов поспорить, Алекс думает, что я какой-то безработный слесарь, которого «Дж. Р.» использует для случайных субботних вызовов. Вот почему она предложила мне работу и продолжает меня кормить. Черт побери, она наверняка пытается помочь мне, стараясь не ранить мои чувства».

Роб продолжил красить. «Как это мило с ее стороны, – думал он. – Она вносит свою лепту в исправление ошибок человечества. Точно так же, как и я».

Роб чуть не рассмеялся. Вот он здесь, помогает вдове и полусиротам, пока она помогает побитому судьбой безработному помощнику.

«Вот интересно, позволила ли бы она помогать ей, если бы знала, что я не нищий? Наверное, нет», – решил он.

«Итак, она ведь собирается заплатить мне. А мне придется взять деньги, чтобы она думала, что помогает мне, а не наоборот. Черт, эта благотворительность становится такой сложной».

Когда он стал спускаться с лестницы, внутренний голос снова прицепился к нему: «Возьми деньги и потрать их на материалы».

Роб пожал плечами, чувствуя неловкость. Это будет обманом. Даже несмотря на то что делается во благо.

«У тебя есть идея получше?» – спросил он себя.

Ответ был «нет».

Она поставила на стол огромный стакан чая со льдом. Стенки стакана запотели, и капельки воды уже начали скатываться вниз. Язык Роба вдруг стал тяжелым, горло перехватило. Ему было жарко. Так жарко, что вдруг захотелось нырнуть в этот стакан и плыть, плыть, до тех пор, пока он не высохнет.

Вытерев пот над верхней губой и пытаясь вести себя цивилизованно, он сел за стол и стал ждать, пока она сядет.

– Приступайте, – предложила она. – Мне еще нужно замочить несколько противней. Я закончу через минуточку.

Чай смочил горло. Может быть, даже слишком холодный. Но замечательный. Роб медленно опустил стакан.

На столе лежала развернутая газета. Он увидел большие буквы рекламы «Дж. Р.» на странице объявлений о знакомствах. Роб медленно покачал головой и снова глотнул чаю. Это была идея Джо – дать рекламу на этой странице, Роб же считал это безумной затеей.

Но Джо оказался прав. По этой рекламе они получили множество звонков. По большей части это оказались разведенные мужчины и женщины или молодые, только что купившие свой первый дом.

Джо постоянно придумывал такие штуки. Роб скорее рассчитывал бы на устные рекомендации или давал объявление в «Желтые страницы». Но Джо умел сделать бизнес успешным. И он был хорош в представительском качестве. Мог торговаться с поставщиками и завоевывать клиентов, в то время как Роб целиком обеспечивал то, что касалось собственно работы. Это было хорошее партнерство.

– Интересуетесь объявлениями? – спросила Алекс.

Она присоединилась к нему с кувшином ледяного чая и стаканом для себя. Она налила ему еще чаю.

– Не совсем. Скорее, просто любопытствую. Я никогда не мог понять, кто же отвечает на такие объявления.

Алекс выглядела взволнованной.

– Вообще-то мы с моей подругой Эммой отвечаем.

Роб удивленно поднял глаза. Надо быть последней идиоткой, чтобы отправиться на свидание по объявлению в газете.

– Простите.

– Не извиняйтесь. Я тоже считаю это безумием, – сказала она, и ее голос звучал спокойнее, чем когда-либо раньше. Может быть, ей просто требовалось время, чтобы проявить заинтересованность в людях. – Эмма влезла в эту кампанию, чтобы заставить меня – ну, я не знаю – встречаться с мужчинами, или изменить мою жизнь, или, может быть, дать ей моральную поддержку. В любом случае мы делаем это.

– И вы действительно ходили на свидание?

Алекс улыбнулась:

– Действительно ходила. Это было совместное свидание – двое мужчин встречаются с двумя женщинами. Мы встречались в кантри-баре. Один из них ничего не говорил, а другой только и делал, что говорил. Один телосложением напоминал танк, а другой едва мог поднять свой бокал с пивом.

– И тот, кто мог говорить, не был тем, с крепким телосложением.

– Как вы догадались?

– Да ладно, а почему вы собираетесь туда снова? – Это прозвучало как бы заинтересованно. Он никогда не разговаривал с женщинами вот так запросто.

Алекс покачала головой:

– Я не совсем уверена. Я только что высказала Эмме все, что думаю об этих парнях, и вот уже мы планируем встретиться еще с двумя.

Она сделала большой глоток чая.

– Вообще-то, – вдруг созналась она, – это не совсем правда. Я делаю это снова потому, что хорошо провела время. Не с мужчинами, а просто потому, что «вышла на люди». Я не ходила на свидания с тех пор, как умер мой муж. Я все время была очень занята с близнецами и начинала свой пекарский бизнес. И… – Она помедлила, рисуя стаканом круги на столе. – Мне на самом деле не хотелось этого.

Он украдкой изучал ее, делая вид, что занят только своим чаем со льдом. Она, должно быть, была совершенно опустошена, когда умер ее муж.

– В общем, я шла на это свидание с мыслью, что все будет ужасно, а оказалось совсем наоборот. А поскольку я не жду, что встречу прекрасного принца, это может быть просто забавно – пойти куда-нибудь и встретиться с новыми людьми.

Она начала вертеть в руках ложку, потом тревожно взглянула на него:

– Как вы думаете, в этом нет ничего плохого, если я иду туда, заранее зная, что не хочу ничего постоянного? То есть вы не думаете, что я должна проявлять к этим мужчинам какой-то серьезный интерес?

– Я не знаю, – медленно произнес он. – Думаю, если вы уверены, что не хотите ничего постоянного, вы не должны отвечать на объявления, в которых говорят, что хотят длительных отношений. Но… – Он сглотнул. Почему это прозвучало так плохо? – Есть много мужчин, которые просто хотят поразвлечься.

Ее рука крепче обхватила стакан. На этот раз она не посмотрела на него.

– Я не имела в виду – ну, спать с кем-то. Я имела в виду общение.

– А, общение, – тупо повторил он.

Алекс усмехнулась:

– Невероятно, да?

Роб пожал плечами:

– Думаю, это возможно.

Алекс покачала головой:

– Я все прекрасно понимаю. Я ведь уже большая девочка.

– Так, а почему вы не хотите чего-нибудь серьезного?

– Хотите правду?

– Без сомнения.

– Мой муж убедил меня, что жена не лучшее для меня амплуа.

– Как это? – Он думал, что она просто идеальная жена – готовит чай со льдом, помогает бездомным и ведет свой собственный бизнес, имея на руках дом и двоих детей. И она очень привлекательная женщина.

Может быть, муж считал ее глупой? Какой она, кстати, не была. Хотя это не его дело. Роб был нанят только помогать, а не размышлять о ее привлекательности.

– Мне кажется, вы могли бы привлечь любого мужчину, – сказал он, удивляясь самому себе.

Она покраснела, и они оба торопливо допили чай.

Все дело в том, как он сказал это – так просто и мило. Ведь ему не надо от нее ничего, подумала Алекс. Он всего лишь констатировал факт. Что ж, с ним приятно общаться.

* * *

Через неделю Роб вернулся в дом, чтобы покрасить то, что загрунтовал раньше. И раз уж он был здесь, то укрепил шатающиеся ступени заднего крыльца. А на следующей неделе он, пожалуй, займется ремонтом крыши или раковиной в ванной.

«А что же с обещанием прийти сюда только один раз?» – ехидно поинтересовался его внутренний голос.

Роб вымыл руки и плеснул воды себе в лицо и на волосы. Он не понимал, что происходит. Ему нравится бывать здесь. Нравится разговаривать с женщиной, с которой не встречаешься, и с близнецами. Все, что он делал, выглядело как спектакль. Он был как рыцарь на белом коне по домашнему ремонту.

И все дополнительные преимущества были хороши. Даже неограниченное количество сладких рулетов и самые экстравагантные обеды, какие он ел в своей жизни. Сегодня снова готовила Дарси: гамбургеры без необычных ингредиентов и масса попкорна, политого шоколадным сиропом и посыпанного алтеем и арахисом.

– Я просто смешала все мои самые любимые продукты, – улыбаясь, сказала она. Роб не стал поддразнивать ее, не будучи уверенным, шутит она или говорит серьезно.

А теперь он намеревался удобно устроиться со стаканом чая со льдом рядом с Алекс. И сказать по правде, он с нетерпением ждал этого момента всю неделю. Запотевший стакан с чаем уже стоял на столе, и он услышал, как Алекс остановилась на пороге кухни.

– Роб, – позвала она его, – вы обещаете, что не будете смеяться и честно выскажете мне свое мнение о том, как я выгляжу?

Ну уж нет, он не высказал бы ей откровенно свое мнение. Когда женщина задает такой вопрос, последнее, чего она ждет, – это откровенное мнение. Он ведь не полный дурак.

– Конечно, – прозвучала бесстыдная ложь.

Взяв стакан с чаем, Роб сделал долгий медленный глоток. Он надеялся, что, когда придется заговорить, это даст ему время придумать что-то достаточно разумное и не слишком неприятное.

Алекс вошла, одетая в платье. Вернее, во что-то вроде платья. Юбка была не такого фасона, как он любил. Она была длинная и вся какая-то гофрированная и совершенно не открывала ноги. Поверх нее – рубашка из такой же ткани и такого же огромного размера, так что невозможно было понять, есть под ней тело или нет.

Но надо отдать должное, это был шаг вперед по сравнению с фартуком. И даже очень большой шаг. Женщина была гораздо стройнее, чем он думал. У нее была фигура, но никакой лишней полноты.

– Ничего не говорите. Все написано у вас на лице.

Черт, он забыл, что должен выглядеть довольным, так он был удивлен.

– Я говорила Эмме, что это просто смешно. Я выгляжу так, будто напялила на себя мешок. – Она не давала Робу вставить слово. – Так нет же! Эмма сказала, что этот парень интересуется натуральными вещами. Я должна надеть эту ее одежду, которая мне безумно велика и сделана вся из морщин. Теперь мятая одежда – это нормально и даже модно.

Она достала из буфета два стакана и налила чаю, все еще бормоча себе под нос.

– И вы собираетесь пойти в этом? – с неприкрытым любопытством спросил Роб.

– Конечно. Эмма спланировала весь вечер так, чтобы я чувствовала себя полной идиоткой. Вот зачем нужны друзья – чтобы ставить нас вот в такие ситуации, иначе наша жизнь была бы настолько спокойной и приятной, что мы не смогли бы этого оценить.

Алекс рухнула в кресло и с жадностью отпила чаю. Роб пристально смотрел на нее.

Вообще-то она выглядела великолепно. Действительно, эта одежда поглощает ее, но все равно смотрится прекрасно. Оставив волосы свободно падать на плечи, вместо того чтобы собрать их сзади в свой обычный хвост, Алекс подчеркнула, как они прекрасны – волнистые, густые и такие мягкие. А еще она наложила макияж, и ее глаза стали более выразительными, кожа казалась кремовой, и она чудесно пахла – как цветок.