Текст книги "Долг платежом страсти"

Автор книги: Кристина Портман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Глава 4.

Я лежала ещё долгое время. Неподвижно. Рассматривала потолок с изящной гипсовой лепниной. Я чувствовала себя подобной фигуркой из гипса на чьём-то крепком потолке жизни. Я была красива как любая фигурка на потолке, так же светла, как она, и столь же хрупка в чьих-то грубых руках.

Сознавать свою беспомощность было ужасно. Я почти отвлеклась от всего произошедшего утром, но волна воспоминаний своим ледяным пронизывающим касанием вернула меня в реальность. Я вспомнила, что грудь моя в его следах, слюнях. Резко вскочив с кровати, я скинула с себя остатки ночной рубашки, трусики и бросилась под душ.

Раз за разом намыливала я себя гелем и смывала – мне казалось, что смыть его запах, отпечатки рук просто невозможно. Я намыливала свою грудь теми же движениями, какими он мял её и это было отвратительно. Не знаю сколько времени я провела под душем, пока наконец, не почувствовала, что всё. Я чиста. Тело моё чисто, но не память.

Вытерлась большущим махровым полотенцем и, закутавшись в него, вернулась в комнату.

Нужно было что-то делать. Но что? Легче всего сдаться. Может всё-таки попробовать сбежать, но как – я сама видела, как прочно здесь всё обнесено забором, везде камеры, охрана. Проскочить незамеченной просто нереально.

Позвонить бывшему отцу? Но для этого нужно выбраться хоты бы в коридор и попробовать договориться с обслуживающим персоналом. Очень маловероятно, что они пойдут мне навстречу. Зачем им рисковать своим положением и наверняка хорошей зарплатой, ради непонятно кого – случайной и скорее всего очередной девушки с улицы… что же делать, что делать…

Поесть. Как-то легко в голове прояснилась эта мысль. Для начала нужно поесть.

Холодный кофе и клубника меня мало интересовали. Но вот сэндвичи были хороши.

Я принялась поглощать их, но не потому что была голодна, а просто для того, чтобы окончательно не ослабнуть. Силы мне ещё пригодятся. Даже для того, чтобы вздёрнуться. Но это на совсем крайний случай. Если прям хуже некуда.

Хотя и сама перспектива суицида не сильно меня прельщала, больше всего пугало, что будет больно, когда петля начнёт стягивать шею. Где-то читала, что когда вешаются, можно и обмочиться, да и язык сильно выпирает, но не это самое страшное. Самое страшное – это то, что когда поймёшь, как опрометчиво и глупо ты поступила, то будет уже поздно, самой попросту не выбраться.

Господи, какая же я дура! Вместо того, чтобы думать о решении проблемы, я планирую, как от неё самоустраниться таким постыдным способом. Получается, что столько лет жила, училась, ждала любимого, мечтала о семье, детях и всё зря? Участь моя столь нелепа, что единственный её смысл заключается в смерти?

И всё из-за кого? Из-за старой похотливой свиньи… Ну уж нет, так легко я ему не дамся. Эта тварь ещё получит своё. Пусть только попробует ко мне прикоснуться. Пусть это будет последнее, что я сделаю в жизни, но и ему это аукнется.

Я сидела за столом перебирая одни и те же мысли, как вдруг обратила внимание, что полоса света под дверью заметно затемнилась. Там кто-то стоял. И поскольку тень не шевелилась, то этот некто ещё и прислушивался.

Неужели он вернулся пораньше, не желая дожидаться вечера?!!! Нет, нет, только не это. Пожалуйста, нет! Не столько страх, сколько гнев овладел мною. Ишь ты, какой нетерпеливый, поскорее решил утолить свою похоть. Ну уж нет.

Я вскочила из-за стола, оглянулась и, заметив подходящий вариант, неслышно бросилась в угол комнаты. Там стоял высокий великолепный торшер. С массивным таким стеклянным набалдашником. Идеально.

Я взяла его в руку, как биту – тяжёлый, но адреналин помогал мне – и так же на цыпочках вернулась к двери. Стала сбоку от входа. Затаилась.

Ключ в двери начал осторожно поворачиваться. Сердце моё забилось сильнее. Я крепче вцепилась в торшер. Приготовилась.

Ещё один поворот, замок открыт. Дверь начала потихоньку открываться. Чё он медлит? Что задумал? Решил взять меня исподтишка? Внезапно?!

Страх мощным кольцом стянул моё тело, я буквально задыхалась от нехватки воздуха.

Наконец, он начал входить и я, понимая, что это мой последний шанс, со всей силы ударила торшером в направлении его головы.

Стеклянный набалдашник громким хлопком разлетелся вдребезги.

Он сдавленно ухнул и упал на колени, схватившись за лицо.

И… и… это был не он! Это был не мой крёстный!!! Какой-то парень. Которому я чётко и однозначно сильно попала в лицо. Сквозь пальцы просочилась кровь. Ух!

Плевать! Я бросилась вон из комнаты. Инстинкт самосохранения не оставлял мне никакого шанса на размышления, сострадание, помощь другому: единственный и внятный его приказ был прост – беги! И я побежала. Но едва перемахнув порог правой ногой, я почувствовала, как парень крепко ухватил меня за левую ногу, чуть выше ступни. И поскольку вес тела я уже перенесла, то, конечно упала, больно ударившись об пол.

Побег был скоротечен и безрезультатен.

Меня тут же поволокли обратно в комнату, я пыталась уцепиться хоть за что-нибудь, но тщетно – цепляться в коридоре было попросту не за что. Я ухватилась за косяк двери, но он одной рукой – ух и сильный, видать – уверенно возвращал меня обратно.

– Помогите! – крикнула я, что есть мочи в коридор.

Но тут же, как это было уже утром, мне заткнули рот, окончательно затащили в комнату и прямо передо мной закрыли дверь. На ключ. Я беспомощно опустила лицо в пол.

* * *

– Вставай, – услышала я ровный, но властный голос.

Я подняла голову, кое-как неуклюже встала на колени и развернулась, оставшись сидеть на полу. Невольно крепче поправила полотенце. Странно, что после всех этих телодвижений оно до сих пор на мне.

В кресле, возле моего слегка попорченного завтрака, сидел парень, прикрывая часть лица окровавленной салфеткой. У него было определенно хорошее телосложение, видно было, что он следит за собой и своим телом. Под рубашкой был заметен хороший рельеф, крепкие руки. Брюнет. С большими темными глазами и привлекательными чертами лица. Одет был не броско, но стильно.

– Ты кто? – спросил он, продолжая промокать салфеткой слегка кровоточащую расшибленную бровь.

– Кристина, – ответила я, не зная, как ещё себя представить.

– И что ты здесь делаешь, Кристина? Ты шлюха?

Краской стыда или возмущения заволокло мне лицо.

– Нет – твёрдо сказала я, глядя на него с вызовом, как кошка, загнанная в угол стаей собак.

– Тогда кто ты? Почему отец держит тебя здесь на замке?

Отец?! Я не знала, что у дяди Жоры есть дети. Столько лет он утаивал. А ведь парень практически моего возраста, хотя нет, чуть постарше.

– Может быть тебе лучше спросить у него, – неприязненно ответила я.

Хотя грубить, наверно, не стоит. Может это мой шанс на спасение. Вдруг он адекватный, поговорит с папочкой и они отпустят меня. Но я была так зла и запугана, что здравые мысли сейчас не были моим коньком.

Он усмехнулся.

– Дерзкая, да? Мне нравится. Вы уже трахались?

– Нет ещё, – буркнула я.

– Ещё? Интересно. А зачем же ты пришла сюда?

– Он выиграл меня в карты.

– Аааа… ну это многое объясняет. Так, ну сама бы ты вряд ли с ним играла. Значит тебя кто-то проиграл. Интересно. Не думал, что ещё что-то может меня удивить в современном мире. Ан нет, вот вам, пожалуйста. Каким нужно быть ничтожеством, чтобы играть в карты на человека. И какой нужно быть мразью, чтобы играть на тебя – ты вроде из приличных, не наркоманка, не алкашка. Кто это был? Парень твой? Муж?

– Отец…

– Ну и дела. Да что ж оно никак не остановится, – возмутился он, меняя салфетку к кровоточащей брови, – судя по тому, как ты меня встретила, тебя не очень радует такое положение вещей.

– Вообще не радует, – тихо ответила я.

И он замолчал. Просто сидел и молча меня разглядывал – такую беззащитную, запуганную, закутанную всего лишь в полотенце, беспомощно сидящую на полу в комнате его дома.

Добычу его отца.

Мы могли бы учиться с ним в институте на одном курсе или познакомиться на дне рождения у какой-нибудь моей подруги. Могли бы там весело болтать, а потом может прогуляться по набережной или прокатиться по вечерней Москве. Мы были бы с ним на равных правах или даже я бы ещё может покапризничала, а он бы старался завоевать моё расположение. Мы могли встретиться в клубе или на какой-нибудь конференции, как обычные люди, в обычных условиях, как самые обычные парень и девушка, мы могли бы… Но всё это было в другой реальности. Не в этой. Здесь я была от него зависима, я была практически в полном его подчинении… Разве то, что принадлежит отцу – не принадлежит и его сыну, по праву наследования? Я была почти голая у его ног. В прямом смысле слова.

И вдруг… мне стало так горько и обидно… как-то всё разом навалилось на меня – все события последних суток… и предательство отца и унижения от Жоры… я почувствовала себя маленькой хрупкой и слабой девочкой, за которую абсолютно некому было заступиться… мне вдруг невыносимо сильно захотелось, чтобы этот незнакомый парень помог мне. Ведь, в сущности, он не обязательно должен быть похож на своего мерзкого папашу. Мне кажется в нём есть что-то благородное… И он мог бы защитить меня. Почему нет? Я почувствовала к нему какое-то расположение, доверие. Мои губы едва сдерживались, чтобы предательски не зашептать – пожалуйста, спаси меня. Спаси.

И я так поверила в него, так беззаветно прониклась этой надеждой, что от эмоционального накала глаза мои сами по себе увлажнились и слеза стекла по щеке.

– Нууууу…. – успокаивающе протянул он. – Не надо слёз, дурёха. Такая отважная – вон как меня торшером угадала – и вдруг плачешь.

– Извини, я думала это он, – сказала я и ещё пуще прежнего постыдно разрыдалась.

Он встал, взял со столика салфетку, подошёл ко мне и опустился на колени. Убрал мою руку от зареванного лица и несколько раз салфеткой промокнул мои глаза.

– А ты красивая, – заметил он.

Я увидела его совсем близко. А всё-таки знатно я разбила ему бровь.

И вдруг я почувствовала к нему такое непреодолимое влечение, какая-то волна обдала меня с ног до головы, сердце сжала какая-то неизвестная ранее тоска… мне так сильно захотелось, чтобы он обнял меня, прижал к себе, взял на руки и унёс подальше от этого дома и её ужасного хозяина, что я почти сама обняла его.

Но он поднялся. Выпрямился.

– Ладно, мне пора.

Что???!!!! Мысли роем закружились в моей голове.

– Разве ты мне не поможешь? – тихо-тихо выдавила я.

Он посмотрел на меня, как на дурочку.

– Забрать у отца его трофей?! Да ты представляешь, что он с нами сделает? С тобой-то ладно. А у нас с ним совместная компания, там же миллиардные обороты. Потерять это всё из-за абсолютно незнакомой мне малолеточки? Хоть и бесспорно красивой. Прости, дорогая, но нет. Не равноценный бартер.

Каждое его слово режущей болью отзывалось в моём сознании, но… винить его я почему-то не могла… я как будто невольно подыгрывала ему, подсознательно принимая логичность его доводов. Слова он говорил жёсткие, страшные для меня. Но я хотела его слушать. Господи, да что со мной.

– Я понимаю, – снова тихо сказала я. – Как тебя зовут?

– Давид. Ну, давай поднимайся.

Он протянул мне руку – ту самую крепкую сильную руку, которой затащил меня обратно в этот ад – и помог подняться. Я стояла перед ним опустив голову.

Он слегка встряхнул меня так, чтобы я посмотрела в его глаза – в его глубокие тёмные глаза.

– Тебя наверно интересует – почему я затащил тебя обратно в эту комнату, когда ты пыталась убежать?

– Да.

– Потому что я мыслю аналитически. Ну вот выбежала бы ты и что? Внизу тебя всё равно перехватила бы охрана. Отец был бы в бешенстве и жестоко наказал бы тебя. Он люто не выносит, когда идут против его слова. Уж я-то его знаю, поверь мне. Тиран! – гордо произнёс Давид. – Здесь нужно по-другому. Ну пока!

Он слегка притянул меня к себе, аккуратно поцеловал в лоб и вышел.

Ключ в замке снова запечатал эту чёртову дверь.

По-другому… зачем он это сказал? Неужели он всё-таки мне поможет. Но как? Давид… Давид – какое красивое имя. Давид и Голиаф – почему-то вспомнилось мне.

Я снова упала на постель, бессмысленно уставившись в потолок. Несмотря на то, что вечерняя угроза никуда не исчезла – мысли мои вновь и вновь возвращались к Давиду.

Ничего же толком не сказал он, ничего не сделал… почему я думаю о нём. Загадка.

Глава 5.

В три часа дня замок моей двери снова ожил. Какой-то пожилой мужчина невыразительной наружности принес мне обед. Я пыталась с ним заговорить, но тщетно.

Он меня полностью игнорировал. Видимо, на этот счёт у него были строгие инструкции.

На подносе дымился ароматный бульон, на второе была телятина с овощами и, ко всему прочему, на подносе была записка.

Не ожидая ничего хорошего, я развернула её.

«Крошка Тина, спешу поскорее закончить все дела, чтобы испить, наконец, сок из твоей девственной малышки. Твой Жора.» Тварь. Тварь! Тварь! Тварь!!!

Обед был безнадежно испорчен. Невозможно есть, когда на тебя волнами накатывают приступы отвращения.

Мерзкая свинья! – думала я. – Никогда, слышишь, никогда я не отдамся тебе, только через мой труп.

С каждым часом неизбежно меркла и надежда на Давида. Не станет он рисковать своим благополучием ради какой-то дурочки. У богатых мышление заточено по-другому. Любовь, сострадание, нежность… всё это для них ничтожно по сравнению с успехом, амбициями и большими деньгами. Сердце для них подспорье, а не враг разума.

Да и какое сердце, боже мой, какая же я дура… кто я для него?

Очередная шлюшка его отца. Наверняка он ни на йоту мне не поверил.

А, между тем, дело близилось к вечеру.

Я судорожно размышляла – что мне делать… Побег невозможен. Всё же убить себя? Я слишком слаба для этого. Убить крёстного? Я ещё слабее… я могу сопротивляться, кусаться, орать… но убить. Едва ли. Впрочем, я могла обезобразить себя, чтобы он утратил ко мне интерес.

Но мне потом жить с этим… Жить всю жизнь уродиной, чтобы каждый раз перед зеркалом вспоминать об этом старом ублюдке? Ну нет, дядя, это слишком дорогая цена.

Я была в полнейшем ступоре, несколько раз порыдала… но облегчения это не принесло.

За окном окончательно исчезло солнце, во дворе включились фонари. Особняк готовился к своему привычному вечеру, чего уже никак нельзя было сказать обо мне. Это вечер меньше всего обещал быть привычным… скорее трагичным, почему-то подумалось мне.

Ключ!

Этот металлический шум замка моей двери, уверена, навсегда останется в моей памяти и будет сниться мне в кошмарах при каждом удобном случае. Каждый раз, когда в жизнь мою будет врываться тревожность, страх или пугающая неопределенность – лейтмотивом этих эмоций будет поворот этого проклятого ключа. Но это будет когда-нибудь потом, а сейчас…

Ключ открывал замок.

Я как раз закончила поздний обед и в руке моей угрожающе обжилась вилка. Слабое, конечно, подспорье, но всё же. Пусть только подойдет на расстояние вытянутой руки.

Я напряглась, смирившись перед неизбежным. Будь, что будет. Как бы то ни было, дёшево я себя не продам. Буду биться до последнего.

В комнате был вечерний полумрак, свет я не включала. В коридоре же, наоборот, было достаточно светло, поэтому когда он вошёл, то в проходе я увидела только силуэт.

– Какая интимная обстановка.

Давид!

Неужели он всё-таки спасёт меня?! Сердце так бешено забилось, что мне снова стало не хватать воздуха.

– Ты за мной? – отчаянно вырвалось у меня.

– Нет, конечно, – ответил он так, как будто я спросила откровенную чушь. Типа – а правда, что Земля плоская?

Но даже его ответ, окончательно убивший мою надежду, не был для меня таким страшным, каким должен быть по сути. Как ему это удаётся… Но, если не спасти, зачем тогда он вернулся?

Давид зашел в комнату, закрыл за собой дверь, на ключ. И, не включая света, подошел к столику, за которым я сидела. Он сел в соседнее кресло так, что я могла чувствовать запах его едва уловимого, но приятно будоражащего парфюма.

– Я не за тобой, – продолжил он, глядя в окно. – А ради тебя. Не знаю почему, но я тебе верю. Я бы ещё усомнился, что в наше время в Москве можно вот так просто проиграть человека в карты, но я охотно верю тому, что это вышло у моего отца. Я слишком хорошо его знаю и довольно давно – всю свою сознательную жизнь. У него нет никаких принципов. Он хозяин по жизни. Нравится что-то – берёт! Несмотря ни на что.

Я жадно ловила каждое слово Давида. Он так спокойно рассуждал, как будто это касалось какого-то героя из фильма, как будто кому-то там угрожала опасность, а не меня собирались изнасиловать сегодня вечером.

– Ну и? Что ты придумала? Что ты решила делать? Расслабиться и получить удовольствие? – нахально спросил он.

Я гневно посмотрела на него, но он даже не повернулся в мою сторону, как будто наперед знал – как я отреагирую.

– Да шучу я, шучу, – теперь уже повернулся ко мне. – И всё же?

– Я не знаю. Буду отбиваться до последнего.

– Напрасно. Он сильнее тебя. Поэтому борьба будет недолгой и, увы, не в твою пользу.

– А что? Что мне делать?

Давид выдержал паузу, чтобы я максимально сконцентрировалась.

– То, что нельзя решить силой, всегда можно одолеть хитростью, – наконец, спокойно произнёс он. – Давай сделаем так. Когда придёт отец – будь к нему внимательна.

– Чтооо? Ты в своём уме? – запротестовала я.

– Да помолчи ты. Дослушай. Будь к нему внимательна и нежна. Сведи разговор к тому, что ты совсем не против раствориться в его объятиях. Но тебе бы очень хотелось, чтобы это было красиво, хоть немного по любви. Всё-таки он у тебя первый. И секс у тебя будет первым. Для тебя, мол, это важно…

– Меня сейчас стошнит.

Давид резко встал.

– Дура!

А он горяч.

– Будь и дальше пряма и верна своим принципам. Живи здесь ещё месяцы, пока он не превратит твоё тело в изношенное подобие уличной шлюхи. А потом выкинет на хер отсюда пинком под зад. Кому ты потом нужна будешь такая? Господи, зачем я сюда пришёл, только напрасно расходую время.

И направился к выходу.

Кровь ударила мне в голову. Я кинулась за ним.

– Давид, подожди! Не уходи. Прости, я действительно дура. Пожалуйста, останься. Я прошу тебя, Давид. Рассказывай дальше, не бросай, – мольбы перешли в рыдания.

Он смягчился. Развернулся ко мне и твёрдо сказал:

– Ладно, но на будущее учти: ещё раз меня перебьёшь – ноги моей здесь больше не будет.

– Прости, прости, прости…

– В общем, твоя задача – усыпить его бдительность. Мол, вам нужно поближе познакомиться. Он тебе тоже очень симпатичен, но ты ещё не готова к близости. Он для тебя всё ещё крестный, а не мужчина, к которому у тебя могло быть влечение. Тебе просто нужно немного времени, чтобы перестроиться. Ты почти готова, но не до конца. Ещё совсем немного и ты будешь ласкова к нему и нежна не потому, что он так хочет, а потому что этого хочешь ты, по-настоящему. Поняла?

– Да. – я впитывала каждое его слово. – А что потом?

Он задумался.

– Пока не знаю. Но я решу этот вопрос. Он тебя пальцем не тронет. Нам нужно просто выиграть немного времени. Вопросы?

– Нет, никаких. Спасибо тебе.

– Ну тогда хорошего вечера, – ухмыльнулся Давид.

В полумраке комнаты он был едва различим, но я чувствовала, как он смотрит на меня. Мы были так близко друг от друга, что я чувствовала тепло его дыхания. И мне нравилось дышать с ним в унисон. Он едва касаясь провёл рукой по моей щеке. Мурашки пробежали у меня по коже.

– Не боись, малая, всё будет хорошо.

И вышел.

Сквозь закрытую дверь я услышала где-то там в отдалении его голос «Добрый вечер, отец!»

Глава 6.

И снова страх сковал моё тело. Но теперь у меня появилась надежда.

Теперь был план – реальный план, который мог хотя бы на этот вечер отвести от меня опасность. Даже, если всего на один вечер угроза отступит – это уже будет победа. Маленькая, но победа!

Я собралась. И попыталась расслабиться. Хотя какое там – расслабиться, нужно же переодеться! Я схватила рюкзак со шмотками и бросилась в ванную.

Между тем, ожил дверной замок.

Я слышала, как он вошёл, включил свет.

– Минутку, я ванной, – прокричала я, переодеваясь.

У меня была белая маечка, сложенная так, что помяться ей было просто невозможно и джинсовая юбка. Для романтического вечера, конечно, такое себе одеяние, но пусть будет рад и этому. Выбора у меня не было.

Я переоделась, вышла из ванной и постаралась изобразить улыбку.

Жора по-хозяйски сидел в кресле, и по его лицу я поняла, что ему приятно видеть меня в юбке. Он удовлетворенно осмотрел меня несколько раз – снизу вверх.

В ней я была типичная Лолита.

На столе расположился поднос с каким-то дорогим вином и фруктами.

Он улыбнулся.

– Добрый вечер, принцесса. Заждалась?

– Да, – старалась быть я как можно естественней.

– Вот как? – удивился дядя Жора. – Приятно слышать. Значит сделала правильные выводы? Хорошо. Я думал – опять с тобой воевать придётся. А зачем? Мы же не чужие люди. Меньше всего я хотел бы причинить тебе зло.

Он похлопал по второму креслу так, как приглашают кошку запрыгнуть куда-либо.

– Подойди, – не пригласил, а мягко скомандовал он. – Ты же уже пила когда-нибудь алкоголь?

Я подошла, робко присела рядом, за столик, стараясь не смотреть Жоре в глаза. Но надо было смотреть, нужна была убедительная расположенность к нему и заинтересованность в нём.

– Пила. Но не крепкое, – и открыто посмотрела ему в глаза.

Он разлил вино по бокалам. Один протянул мне.

– Ну, за прекрасный вечер, – провозгласил он, мы чокнулись и он залпом осушил весь бокал. – Ух, хорошо!

Я тоже пригубила немного вина.

– Повторим, детка?

– Попозже.

– Согласен, времени у нас предостаточно. Никто ж никуда не торопится, – он усмехнулся.

Затем Жора встал, отодвинул штору у окна, что-то там нажал и по комнате полилась приятная музыка. Я же, наоборот, напряглась.

Он обошёл меня сзади. Наклонился, положил руки мне на верхнюю часть груди и, смердя табаком, алкоголем и ещё непонятно чем, прошептал на ухо:

– А теперь пора в кроватку. Ты чувствуешь его?

И прижался к моему плечу. Я почувствовала, как что-то твёрдое надавило мне на руку.

И снова приступ тошноты чуть не выдал меня, но… я сдержалась.

– Дяд… Жора! – попробовала я нащупать это новое для меня обращение. – Я не хочу так.

– А мне по хуй, моя дорогая – что хочешь ты, главное здесь – что хочу я, – вмиг изменился он, видимо, вспомнив утро.

– Нет, ты не понял, – постаралась я не упустить ситуацию из-под контроля. – Я хочу, чтобы мы… сделали это. Ноооо….

Он вернулся к своему креслу, присел, лицо его смягчилось, и подозрительность во взгляде сменилась на интерес:

– Нооо… продолжай, девочка.

– Но я хочу… эммм… хотеть тебя. Понимаешь? Я хочу увлажняться от одной только мысли о тебе. Я хочу считать минуты, когда ты придёшь, хочу ловить каждое движение в коридоре, мечтая, чтобы это был ты. Хочу чувствовать твои руки и не только – постоянно! С жаром, с трепетом.

Я старалась как можно ласковее смотреть ему в глаза… в эти мерзкие свиные, заплывшие жиром глаза. И даже положила свою руку поверх его.

Своим поведением и речью я, видимо, озадачила его. Вот уж действительно разительная перемена после ледяного утреннего приёма.

– Прекрасно тебя понимаю, детка, – он тщательно обдумывал, что я от него хочу. – Ты хочешь, чтобы я хорошенько тебя разогрел? – и второй рукой накрыл мою.

Я даже не стала это представлять, чтобы не выдать себя.

– Нет, не совсем так, я хочу, чтобы между нами установилась связь. Утром я испугалась. Но ты мне нравишься. Я знаю тебя с детства, и ты всегда был для меня олицетворением настоящего мужчины. Я просто хочу узнать тебя поближе.

– Когда я буду в тебе – куда уж ближе? – похабно рассмеялся он.

Я кисло улыбнулась в ответ.

– Нет, пойми, я хочу, чтобы ты немного поухаживал за мной. Мне чуть-чуть не хватает до возбуждения от тебя. Ну неужели я так много прошу?

Он задумался, внимательно разглядывая меня. Видно было, что этот человек не привык медлить и подобный поворот вечера никак не входил в его планы. Достал сигарету, закурил, снова глядя мне в глаза. Сканировал. Прикидывал.

Я как могла ласково и выжидающе держала его взгляд, пытаясь сохранять приветливую улыбку.

– Допустим, – наконец, выдавил он.

Волна облегчения накрыла меня.

– Только ухаживал я в последний раз очень давно, отвык, – начал он медленно рассуждать, чеканя каждое слово. – В кино я тебя не поведу, в ресторан тоже. И на море мы с тобой не поедем. По крайней мере, на данном этапе. И что мне остается делать? Как устанавливать эту связь? Тупо дарить тебе подарки, вместе смотреть телевизор и ужинать в этой комнате, разговаривая о чем-то возвышенном?

Закончил он и вперил в меня взгляд своими пронизывающими бегающими глазами.

Я стушевалась. Откровенно говоря, я и сама не понимала – как при таком раскладе может сложиться наш конфетно-букетный период. И моё смятение не осталось незамеченным.

– Вооот, – довольно закивал Жора, безошибочно читающий по лицам. – Не получается да, Тиночка? Так зачем усложнять себе жизнь? – он резко встал, подошёл ко мне, поднял за талию и как щенка бросил на постель.

И пока я приходила в себя от внезапной перемены, он выключил в комнате свет, оставив гореть только разбитый торшер в углу. А сам бросился ко мне и навалился сверху.

– Нет, отпусти, – тут же собралась я и начала отбиваться. Но тщетно.

Своими лапищами он мял моё нежное тело, пытаясь целовать меня. Я всячески отворачивала от него лицо. А он как мог пытался подмять меня под себя. Я била его по лицу, по голове. Но всё это было пародией на сопротивление – силы были явно не равны.

Когда ему вконец осточертело моё сопротивление, он просто наотмашь ударил меня по лицу. Боль и сила удара сломили моё сознание. Я была словно в тумане. Никто никогда не бил меня. Из носа пошла кровь.

– О, первая кровь, – плотоядно обрадовался Жора, – сейчас будет и вторая! Только чуть ниже.

Он буквально содрал с меня майку, оголив грудь, и выкинул её в угол. Я всё ещё пыталась вяло брыкаться. Затем он, шумно пыхтя, грубо стянул с меня юбку вместе с трусами, и они тоже улетели в сторону.

Я лежала перед ним абсолютно нагая. Болело лицо. Рыдала душа.

– Дааааа, – сладострастно прорычал он, любуясь моим гладко выбритым, невинным лобком.

Я как могла пыталась свести ноги. Но он своими коленями властно раздвинул их.

Затем опустил свою правую руку мне на вагину и начал грубо теребить губки, покрывая своими сальными поцелуями мои груди.

– Какая же она у тебя нежная, горячая… бля, я ща кончу в штаны.

Мне было страшно, омерзительно, в конце концов, больно.

Первый секс не должен был быть таким и я всё ещё пыталась отбиться, хотя, конечно, выглядело это всё совершенно бессмысленно. Я дёргала тазом из стороны в сторону, чтобы хоть как-то сбросить его потную ладонь, я просто не могла окончательно подчиниться, когда эта обезьяна похабно мяла меня там, внизу живота.

И тогда он одной рукой зафиксировал мои руки, хотя я и так уже была почти обессилена, а другой рукой стянул с себя штаны. И снова вернулся на прежнюю позицию – надо мной.

Он ухватил меня за волосы и поднял мою голову:

– Посмотри-ка, сколько удовольствия тебя ждёт.

С ужасом я увидела его небольшой, но достаточно твёрдый тёмный член, утопающий в чёрных кудрях волос, с каплей смазки, стекающей по головке. Только не это!!!

– Как же сейчас тебе будет хорошо, дура. Потом и не оттянешь тебя.

И он начал примеривать его ко мне. Я чувствовала, как скользит его головка по коже внутри бёдер, по лобку, ещё немного и он попадёт – воткнёт его.

Уже даже не страх, и не отчаяние охватили меня – настоящая паника. Если бы у меня в руке был нож – я бы наверняка убила его, не задумываясь. Меня бил озноб.

Всё-таки высвободив одну руку, я продолжала бессмысленно и довольно слабо стегать его по лицу, но ему было всё равно – наоборот, казалось, его сейчас это только раззадоривает.

Единственное, что занимало его сейчас по-настоящему – это то, как всадить в меня свой мерзкий член. Это была его идея-фикс, к осуществлению которой он был близок, как никогда. Трахнуть девочку, которая нравилась ему с детства, которая выросла, стала красивой и сексуальной, да к тому же в полной его власти… что могло возбуждать его сейчас больше?

Тело моё ходило ходуном, поэтому для него это была непростая задача.

Стало очевидно, что его начинает это раздражать. Тогда он просто навалился на меня всем своим весом – а весил он ого-го – прижал к постели своим животом и буквально парализовал мои движения… я чувствовала немыслимое омерзение от прикосновения его голого живота к моему обнажённому телу.

Он снова начал целовать меня, пытаясь засунуть язык мне в рот. И, при этом, направляя рукой свой член, продолжал наощупь пытаться вставить его в меня. Не такая простая задача для мужчины его комплекции.

И в тот момент, когда я почувствовала его головку на входе в моё многострадальное лоно и лишь одно крошечное усилие отделяло его от того, чтобы, наконец, войти в меня – произошло нечто странное.

Я услышала глухой удар, увидела, как глаза дядя Жоры затуманились и он обмяк на мне, перестав подавать хоть какие-то признаки жизни.

Когда его голова беспомощна упала мне на грудь, я увидел за ней Давида!

В руке у него была увесистая статуэтка с полки. Взгляд был решительный и жёсткий.

– Успел? – совершенно спокойно спросил он.

– Успел… – выдавила я из-под огромного голого крёстного.

Давид подошёл к нему и, казалось, без особого усилия скинул отца с меня.

Я лежала перед ним совершенно голая, с раздвинутыми ногами… После всего пережитого силы разом покинули меня и я, даже понимая всю пикантность ситуации, никак не могла напрячься, чтобы хоть как-то прикрыться. Ноги попросту свело судорогой.

Он невозмутимо с интересом разглядывал меня.

– Красивая. И соски такие аккуратные, но видно, что чувственные. Ты так быстро дышишь… испугалась или возбудилась, увидев меня? – попытался он смягчить ситуацию.

Он разглядывал меня. Это парень, с которым я познакомилась только утром. Он видел меня такой, какой до этого не видел ни один мужчина.

Я неотрывно, всё ещё в состоянии шока, смотрела ему в глаза. Я видела, как взгляд его с азартом держался на груди, пока я рукой вяло не прикрыла её, а потом стал плавно опускаться вниз.

Всё ниже и ниже. Он остановился в районе моего лобка. Я попробовала сжать ноги, но их словно заклинило. Этот жирный ублюдок передавил мне все мышцы.

– И это произведение искусства мой отец хотел опорочить? Каков наглец. Ты посмотри как интересно сходятся линии, какие складочки…

От его слов и беспардонного разглядывания самого дорогого, что у меня было, я вдруг почувствовала какое-то внезапно обрушившиеся неизведанное мне ранее томление – как раз там, где он смотрел. Какое-то очень странное ощущение.

– Да ладно? – бровь его приподнялась.

Он присел рядом и двумя пальцами провёл по моей промежности снизу вверх, не сильно погрузив их внутрь. Буквально по краю. Сладкая истома пронзила моё тело, я даже зажмурилась и не произвольно выгнулась ему чуть-чуть навстречу.