Текст книги "Свидания плюс ненависть равно любовь (ЛП)"

Автор книги: Кристина Лорен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

– Заполните эти формы, – кивнув на планшет у меня в руках, говорит она, – и поднимайтесь на второй этаж. А, и вот тут подпишите.

Девушка дает мне бейдж с уже написанным моим именем, и я нехотя делаю, что от меня ожидают. С вежливой улыбкой она показывает в сторону лифтов. Охранник впускает меня по своему пропуску, я вызываю лифт, и, войдя в него, нажимаю на кнопку второго этажа.

Вытащив телефон, я быстро набираю несколько сообщений Иви.

«Я почему-то в твоем здании».

«Происходит что-то странное».

«Перезвони».

Спустя мгновение, громко звякнув, лифт останавливается, открываются двери, и меня с улыбкой встречает средних лет женщина вместе с еще одной командой одинаково одетых охранников.

Ну, допустим…

Я получаю инструкции найти себе место в холле и заверения, что скоро получу ответы на все свои вопросы. Помещение яркое и просторное, с несколькими группками мягких кресел у окон, выходящих на бульвар Беверли.

В холле уже толпится народ; нескольких я узнаю. Складывается впечатление, что никто из присутствующих не в курсе, зачем мы здесь. Народу постепенно прибывает, но зловещая тишина непонятным образом остается. Кто-то входит, нечаянно скрипит стулом по полу или издает еще какой-нибудь звук, привлекающей всеобщее внимание, после чего снова воцаряется тишина. Меня не отпускает ощущение, что мне тринадцать, и я жду, что меня вызовут к директору.

– Картер.

Обернувшись, я вижу идущего ко мне Курта Элвуда, ерошащего волосы и с обычным для него мрачным выражением лица.

– Кажется, я видел твое имя внизу, – я оглядываю его с ног до головы. – Ты как, нормально? – у него нездоровый цвет лица и капельки пота над верхней губой.

Он достает пачку какого-то антацидного средства и, кинув одну таблетку в рот, морщась, жует.

– Знаешь, на что это для меня похоже?

Я окидываю взглядом холл. Все в замешательстве, но никто не паникует.

– Нет…

– На широкомасштабное сокращение штата. Нам не дали войти в здание, а там наши компьютеры и доступ к файлам.

– Что? – его предположение застигает меня врасплох, и я снова оглядываю помещение. Я-то решил, что мы всего лишь переезжаем. Нанять всех нас была та еще задачка, поэтому мысль о сокращении мне даже в голову не пришла.

– А ты что, считаешь, они так не могут поступить? – спрашивает Курт. – Features-отдел давно не платит по счетам. Люди стали меньше ходить в кино. Пиратство растет, а доходы падают. Даже вы, парни, с TV-Lit не в безопасности – «П&Д» те еще монстры, – он смотрит на меня с вытаращенными глазами. – А что? Думаешь, они нас тут подарками одаривать будут, а потом отпустят по своим делам? Нет. Они разделили нас с остальными, чтобы свести скандалы до минимума. Почему, по-твоему, тут не все?

Он достает еще одну таблетку, изучает ее взглядом, бросает в рот и начинает пережевывать.

– Все признаки были заметны уже несколько последних недель.

Я разрываюсь между нежеланием созерцать розовые от антацида зубы Курта и желанием услышать больше. Наряду с вопросом, как много правды в его словах, в памяти всплывают все странные и необъяснимые события последнего времени. Эмиль Шепард был не в большом восторге от «СТМ». Если он о чем-то пронюхал, то после попытки поработать со мной и после моего увольнения он так же мог бы уйти. Без каких-либо скандалов он был бы совершенно свободен. И если об этом знал и Блейк, то это объясняет его необычное спокойствие насчет Эмиля.

– Господи, мне сорок два года, – врывается в мои мысли Курт. – В наши дни агенты средних лет и средних способностей вообще никому не нужны. Всем подавай акул бизнеса. И чтобы агенты выглядели так же хорошо, как и актеры. Я не смогу конкурировать! О боже, – стонет он. – Я недавно лодку купил!

– Так, давай лучше дыши, – я надеюсь, мои слова звучат более успокаивающе, нежели мои мысли. – Мы даже не знаем, что происходит на самом деле. Так что давай не будем делать поспешных выводов. Зачем нас притащили в «П&Д», если бы хотели всех поувольнять? Почему бы не сделать это в холле нашего офиса?

Я стараюсь держать его подальше от основной группы людей, но, хлопнув меня по плечу, он смеется.

– Молодой, полный надежд наивный Картер. Думаю, тебе тоже стоит принять, – он поворачивает мою руку ладонью вверх и кладет таблетку. – Попомни мое слово: к обеду у всех у нас не будет работы.

– глава седьмая —

Иви

Прижимая телефон к уху, я иду по парковке и попутно роюсь в сумке в поисках своего бейджа. Я страшно опаздываю, а этот звонок сильно затянулся, но если я все улажу, потом точно не пожалею.

– Так. Давай серьезно, – говорю я, наконец обнаружив на дне сумки бейдж. – Я без проблем организую тебе встречу с Тайлером, но ты должен пообещать, что будет присутствовать и режиссер. Тайлер вернется не раньше ноября; помимо работы у него плотный график, и он хочет больше времени проводить с женой и ребенком. Поэтому если это не просто посиделки, я забронирую время.

Войдя в стеклянные двери, я иду прямиком к лифтам.

– Хорошо, – говорю я и провожу картой по считывающему устройству рядом с постом охраны. – Проанализируй тогда свое расписание. А сегодня днем я проинструктирую Джесс, – моя ассистент обычно молча присутствует на каждом рабочем звонке, но этим утром куда-то пропала.

Пропуск не срабатывает, и я снова несколько раз провожу им по слоту. Лампочка не загорается, звуковой сигнал не раздается.

– Поговорим позже. Спасибо, Нев.

Сунув телефон в сумку, я иду через все лобби к главному посту охраны, опасливо поглядывая на временно поставленный рядом с ним столик с двумя охранниками.

Перегнувшись через широкую мраморную стойку, я замечаю сидящего тут знакомого охранника.

– Привет, Джейк. А что это за стол?

Джейк поднимает голову и смотрит мне за спину в сторону лифтов.

– Мисс Эбби, ваш пропуск не сработал?

Трясущейся рукой я протягиваю ему его.

Линзы его очков поблескивают, когда он смотрит на монитор компьютера, после чего встает.

– Ваш пропуск заблокирован. Вам нужно подняться на второй этаж.

– Заблокирован? – на второй этаж? Там основное лобби «П&Д» и конференц-зал. В общем-то, там не работают.

– Это все, что я могу сказать, мисс Эбби, но пропуск заблокирован не у вас одной. Давайте я провожу вас наверх, – он обходит стойку и кивает другому охраннику, что скоро вернется.

– Бессмыслица какая-то, – говорю я и снова достаю телефон. – Сейчас позвоню Амелии, она узнает, что происходит.

– Думаю, мисс Бейкер уже на месте, – отвечает он, пропускает меня по своему бейджу и вызывает лифт. – Не беспокойтесь. Думаю, все будет в порядке.

Уже в лифте я едва не швыряю телефон о стену, увидев, что он все утро почему-то был на бесшумном режиме, и я пропустила сообщения от Дэрил и Картера, и еще одно от Стеф. Самое последнее – от Джесс, капсом, что она делает крайне редко:

«ИВИ, ЧТО ТВОРИТСЯ?»

Трясущейся рукой закрываю сообщения и, открыв браузер, перехожу на Variety.com, зная, что обо всем происходящем в городе Variety – как и Твиттер – обычно узнает первым. Ну и, конечно же, ссылка только начала загружаться, когда с громким звяканьем открылись двери.

Этот звук эхом прокатывается по большому лобби, сейчас заполненному людьми, которые обернулись и смотрят на меня.

Стоящая ко всем лицом женщина улыбается мне и говорит:

– Пожалуйста, присаживайтесь. Мы только начали.

Обычно полупустой холл сейчас заставлен стульями, две трети из которых заняты. Тихо извинившись, я убираю телефон и быстро иду к первому попавшемуся свободному стулу.

– Еще раз всем доброе утро, – с широкой и немного неестественной улыбкой говорит женщина. Ее рыжие волосы крупными волнами доходят до лопаток. Понятия не имею, кто она такая, но немного похожа на ведущую программы новостей. Ухоженная и выглядящая в точности так, как человек, который рассказывает зрителям, что все будет хорошо… или что пора приступать к эвакуации. – Уверена, большинство уже тут. Меня зовут Лиза, я работаю в HR нью-йоркского офиса «СТМ».

Что-что? Где она работает?

Уже решив поднять руку и задать вопрос, какого черта вообще происходит, я вдруг впереди замечаю обернувшееся ко мне знакомое лицо со знакомыми зелеными глазами.

Картер.

Увидев сообщение от него среди входящих, поначалу я оптимистично предположила, что он хочет узнать, есть ли у меня время для еще одного сеанса поцелуев (и не только) в машине во время обеденного перерыва. Но он здесь, среди этого молчаливого недоумения. Я пытаюсь сделать какие-то выводы, но в моей голове засела всего одна мысль: представитель «СТМ» выступает в лобби «П&Д».

В доказательство его собственного замешательства Картера в ужасе округляет глаза, после чего отворачивается.

Что за херня?

Откинувшись на спинку стула, какое-то время я сверлю взглядом его затылок, потом смотрю по сторонам в поисках знакомых лиц. Дональд из бухгалтерии; Роуз, которая работает со мной в Features; и еще несколько. Увидев впереди копну темных локонов, возвышающуюся над остальными, я мысленно благодарю всех богов: Джесс здесь. А на последнем ряду наконец замечаю Дэрил.

Она поднимает обе руки вверх, словно говорит: «Ну наконец-то, явилась!» – и по выражению ее лица мне становится ясно, что она тоже не в курсе происходящего. Она показывает на свой телефон, и в этот же момент наше внимание привлекает стук каблуков.

Лиза протягивает стопку файлов рядом стоящему мужчине.

– Всем вам, наверное, интересно, в чем дело. А может, кто-то уже слышал, что произошло слияние «СТМ» и «Прайс&Дики».

Она продолжает говорить, но мой мозг завис на несколько секунд, чтобы должным образом обработать эту мысль. В голове возник звук визжащих шин при резкой остановке.

Слияние «СТМ» и «П&Д».

Мы теперь одно агентство.

Одно агентство, в котором деятельность во многом продублирована.

Живот скрутило, от чего под ребрами словно образовалась пустота.

Я смотрю на Дэрил, которая, кажется, пришла к схожим выводам. Потом оглядываю лобби. Несколько человек кивает, но таких меньшинство. В основном все побледнели.

– И если вы не слышали, – продолжает она, встретившись взглядом с несколькими из нас, – то не волнуйтесь. Новость была объявлена всего полчаса назад.

Полчаса назад.

Я вспоминаю все странности, творившиеся в офисе в течение последних нескольких недель, понимая, что такие дела не вершатся в одночасье. Несколько человек из руководства, конечно же, были в курсе и подготовили стратегию поведения. Интересный вопрос – как давно они готовились. Еще более интересный – кто именно из них. Кто знал?

Кажется, меня начинает мутить.

– Откровенно говоря, мы не совсем уверены, что слияние полностью завершено, – говорит Лиза. – Должна осесть пыль, прежде чем будем знать, как именно оно будет выглядеть и как эта новая структура будет работать. Но поскольку новость в скором времени будет известна всем, мы решили собрать всех вас здесь и проинформировать.

Несколько человек ерзают на своих стульях. А парень, сидящий рядом со мной, открывает Твиттер, вероятно, в поисках информации.

– Как многие из вас знают, – продолжает Лиза, – и у «СТМ», и у «П&Д» есть корпоративные офисы как в Нью-Йорке, так и в Лос-Анджелесе. «П&Д» выступает как поглощающая компания и объединит персонал из обеих, в то время как кого-то отправит в Нью-Йорк, – от таких слов у меня падает челюсть, и я с трудом слышу, что она добавляет: – Эти детали вы обсудите с вашими непосредственными руководителями. Но суть в том – и это хорошая новость – что если вы сейчас здесь, то вполне вероятно, у вас по-прежнему есть работа в одном из офисов.

…вполне вероятно, у вас по-прежнему есть работа в одном из офисов.

Ну то есть… Это хоть что-то, верно?

Большинство присутствующих с облегчением выдыхают. Я смотрю на Картера. Насколько могу судить со спины, он сидит неподвижно.

– Простите, можете пояснить? – напряженным шепотом говорит он. Ему приходится откашляться, прежде чем продолжить: – Кого-то переведут в Нью-Йорк, а кто-то останется здесь? И когда это будет решаться?

Лиза поворачивается к нему и так улыбается, словно он спросил о чем-то отвлеченном, например, в автоматах будет Пепси или Кока?

– Кто останется – а кого переведут – будет решаться в ваших отделах.

Она говорит это почти с журналистским равнодушием, и это совершенно не помогает мне укротить нарастающую панику. Я зажимаю ладони между коленей, чтобы никто не видел, как они дрожат. Ощущение, словно кто-то вырвал ковер из-под ног.

Холл начинает заполнять всеобщее тихое бормотание – на грани злости.

– Я честно хотела бы рассказать больше, – не вовлекаясь в разговоры, увещевает Лиза, – но как вы видите, мы по-прежнему не знаем всех деталей.

Боковым зрением я вижу, как Картер немного ссутулился и наклонил голову. Он выглядит в точности, как я себя чувствую: словно хочет наклониться ниже и опустошить желудок.

Снова встретившись взглядом с Дэрил, я гадаю, не об одном и том же мы думаем: мы работаем в поглощающей компании. Значит, у нас есть преимущества, да?

Сегодня непременно заем стресс коробкой печенья – такой большой, какую еще белый свет не видывал.

***

Спустя короткое время нас отпустили, вручив предварительно по пачке документов и сказав, куда обращаться за дополнительной информацией. У каждого присутствующего в этом холле график плотно забит настоящей работой – у меня так точно – но все внесли в него изменения и никуда толком не расходятся. Все мы ждем, когда руководители отделов выяснят наконец, какого черта теперь делать.

Картер один на один беседует с Лизой, а я двинулась прямиком к Дэрил.

– А где Амелия? – спрашивает она, и я понимаю, что этим утром я ее не видела.

– Не знаю, – я снова окидываю взглядом лобби. Амелия работала здесь дольше, чем мы с Дэрил. Они ее не уволят. Правда ведь? – Погоди, – вспомнив, говорю я, – Джейк внизу мне сказал, что она уже здесь.

– Уже пишу ей, – набирая сообщение, отвечает Дэрил. – Она не могла просто взять и не сказать нам… – она делает паузу, и я понимаю, какой оборот принимают ее мысли.

– Даже если бы она и знала, у нее могло не быть возможности нам сказать, – говорю я, и плечи Дэрил опускаются.

– Ну и хрень творится, – она теребит кончик косы и оглядывает холл. – Сейчас вернусь. Там Эрик, а я хочу понять, знает ли он что-нибудь. Сомневаюсь, конечно, но ведь его дядя – наш чертов босс.

Остановившись на полпути, она поворачивается ко мне.

– Если только это не означает, что теперь мы избавлены от Брэда.

– О боже. Это… – глянув по сторонам, я наклоняюсь к ней. – Это вообще возможно? – я не могу скрыть надежду в своем дрожащем голосе.

– А почему нет? О подобном лично я не догадалась бы и за миллион лет. А сейчас возможно вообще что угодно. Вернусь через секунду.

Едва она уходит, меня тащит в сторону Картер. И мой пульс снова ускоряется.

– Какого хрена тут происходит? – его рука крепко обхватывает мое плечо, и спустя несколько нервных секунд происходящее кажется почти комичным.

– Понятия не имею, – говорю я. – Я все утро была на телефоне, а потом просто не смогла пройти к лифтам. И если ты заметил мое не сильно изящное появление, я только что пришла. Моя подруга Амелия работает в HR, и мы хотим знать, была ли она в курсе, но… Не уверена, что она имела возможность нам рассказать.

– Это полный дурдом. Слияние означает сокращение штата.

– Знаю, – на своей должности в «П&Д» я чувствую себя в относительной безопасности, но в этот момент, даже с учетом всех побед, перечисленных в моем резюме, в голове оглушительно протрубил тот самый мой «Знаменательный день».

Кондиционер в холле, наверное, поставлен на ультра-замораживающий режим, поэтому я начинаю дрожать и скрещиваю руки на груди в попытке согреться.

– Я бы дал тебе свой пиджак, если бы мы не находились в этой самой странной ситуации на свете, где внезапно коллеги ходят на свидания, – говорит он, и – о господи! – об этом я еще даже не успела подумать.

Наши телефоны одновременно вибрируют.

– Ох, ну ты только посмотри. «П&Д» прислали мне письмо, – говорит он.

– И мне.

– Для выпивки не рановато? Как считаешь?

***

С новым бейджем в руке я поднимаюсь в свой кабинет, где меня встречает лишь жутковатая тишина.

Какофония принтеров и разговоров по телефону исчезла. Вместо этого все звонки переадресованы на голосовую почту. А что сейчас люди могли бы ответить?

Нам сказали прийти завтра и готовиться ко всем переменам – все работники «СТМ», кто не был уволен, оказались лишены доступа к своим компьютерам и документам – но у нас, в «П&Д», доступ к нашим кабинетам есть. И чем еще тогда нам заняться?

Несмотря на чрезвычайно заманчивое предложение Картера, выпивать все-таки слишком рано. Хотя работой никто не занимается: как выяснилось, доступа к компьютерам у персонала «П&Д» тоже нет. Все собрались группками и, нервозно глядя по сторонам, вели разговоры шепотом.

Впрочем, кто бы их стал в этом винить? Вопросы висели мультяшными облачками над головами, а людей, которые могли бы дать на них ответы, нигде не было видно. У кого сегодня еще была работа? А у кого она будет и завтра?

Я вспоминаю о самых крупных слияниях последних лет, о которых читала. Самый худший из видов – это когда все происходит очень быстро, прежде чем руководство успевает прийти к соглашению насчет всех деталей и разработать четкий план по объединению отделов и улаживанию параллельной работы. Но в нашем случае я еще несколько недель назад начала замечать всякие странности – значит, работа какое-то время уже велась, и надеюсь, что план все же имеется.

Оглядевшись по сторонам, я замечаю множество вытянутых лиц. Большинство агентств неповоротливо, с кучей обслуживающего персонала, потому что в работу включены постоянные телефонные звонки, переписка, перекладывание бумажек с места на место и координация графиков. Это новое агентство будет неповоротливым вдвойне, и персонал – едва оставивший позади голодные студенческие дни – это понимает. Никто по домам идти не хочет, оставаться на работе дает некое ощущение контроля над ситуацией и надежду, что они могут повлиять на решение. Да и кому хочется оказаться не в курсе дел, отойдя хотя бы на шаг от своего рабочего стола?

Я иду по коридору, ни с кем не разговаривая, разрываясь между стремлением вломиться к Брэду и потребовать ответов и желанием заползти под стол. К счастью для него, Брэда так нигде и не видели: в его кабинете не горел свет, а стол стоял пустой.

В благословенной тишине моего кабинета я решаю оставить свет выключенным и без сил падаю в свое кресло. Часть меня мечтает укрыться здесь до того времени, когда будет пора идти домой. И что, придя завтра утром, я обнаружу, что все происходящее – один грандиозный розыгрыш.

Но это вряд ли. Сквозь внутреннее окно я вижу белокурую голову идущей ко мне мимо столов Дэрил. С Амелией. Ну слава богу.

– Прячешься? Хорошая мысль, – говорит Дэрил и выглядывает в коридор, прежде чем закрыть за ними обеими дверь. Застонав, она падает на мой небольшой диванчик и садится, поджав под себя одну ногу. – Надежды на Эрика пали крахом. Он тоже ничего не знает. И полюбопытствовал лишь о том, подключен ли еще торговый автомат – ему были срочно нужны сырные «Фритос». Ну, и да, он их заполучил, ура.

Амелия садится рядом и, откинув голову на спинку, закрывает глаза. Она выглядит измотанной.

– Ты в порядке? – спрашиваю я ее.

Поморщившись, она отвечает:

– Жаль, что я ничего не могла вам рассказать. Кое-кому из нашего отдела позвонили вчера в десять вечера и сказали, что нам нужно появиться на работе как можно раньше. Я приехала в пять утра. А вам не говорила потому что бла-бла-бла – конфиденциальность.

Скинув туфли, она вытягивает ноги перед собой.

– Хотя я знаю не больше вашего. Очевидно, «П&Д» долгое время подглядывали на «СТМ», но их партнеры не хотели продавать компанию. Должно быть, передумали. Могу предположить, что все держалось в секрете из-за истории с «Fairmount», когда лучшие агенты обо всем прознали и сбежали с тонущего корабля, прежде чем сделка была совершена, – она смотрит на меня. – Выходит, у тебя нюх, Нэнси Дрю.

– Так что же получается? Если мы все еще здесь, значит, работу мы не потеряли? – спрашиваю я, чувствуя, как начинает кружиться голова. – Они что-то решили по этому поводу?

Амелия качает головой.

– Уверена, что решают, но штатного расписания по отделам я еще не видела. Все детали буду известны завтра.

Блин, ну и кошмар.

– Смотри, на Variety вышла статья, – говорит Дэрил и поворачивает свой айпад, чтобы всем было удобно читать.

«Неожиданно стало известно, что в понедельник утром одно из лучших агентств по поиску талантов «Прайс&Дики» совместно с инвестиционной компанией «Уильям Трейнер Груп» приобрело агентство «Creative Talent and Media», давно составляющее конкуренцию на рынке.

Новая компания сохранит название «П&Д» и, по словам CEO Джареда Хелмсворта, станет многопрофильной. В своем заявлении Хелмсворт сказал:

«Имея представительства в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе и Лондоне, это партнерство позволит предоставлять нашим клиентам доступ к самым лучшим и креативным бизнес-умам, что повлечет за собой больше сделок в области цифрового контента, телевидения, кино, книг, спорта, лицензирования и публичных выступлений».

Стоимость приобретения не разглашается. Вполне вероятно, что в ближайшие дни реорганизованное агентство будет вынуждено уволить сотни сотрудников, а также самих агентов, но когда Variety попытались получить от представителя компании какой-либо комментарий, нам ответили:

«Любые предположения на этот счет пока что преждевременны».

– читать далее —

Мы сидим, погруженные в беспокойное молчание.

– Тут вроде не так много информации, – говорит наконец Дэрил, – но почему тогда мне стало еще хуже?

Амелия прикрывает глаза.

– Говорила ведь мне мама выйти замуж за богатого.

– Сомневаюсь, что тебе есть о чем беспокоиться. Ты практически руководишь своим отделом, – говорю я, а потом, повернувшись к Дэрил, спрашиваю: – Когда у тебя заканчивается контракт?

– Через полтора года, – за последний час она впервые улыбается по-настоящему. – Могу продлить это время отпуском за свой счет. А у тебя?

В каждом агентстве свои порядки, но в «П&Д» мы заключаем с компанией контракты на определенное количество лет. И худшего времени для окончания моего трудно даже представить.

– Через пять месяцев, – отвечаю я.

В животе тяжело осела свинцовая гиря.

Могу сказать, что моим подругам никогда не стоит играть в покер, потому что от выражения их лиц мне тут же становится дурно. Уволить меня можно легко и совершенно без потерь.

Амелия быстро берет себя в руки.

– Иви, тебе не о чем волноваться. Сейчас не самое лучшее время, но все будет хорошо. Ты тут всем надерешь задницы.

– А как насчет Брэда? – напоминаю я. – Он будет вне себя от радости вышвырнуть еще одну вагину на ножках за борт.

– По крайней мере, вагину, до которой не добрался, – вставляет свои пять копеек Дэрил.

Мой смех больше похож на настороженный стон.

– Или же в следующие месяцы он будет помыкать мной, после чего просто не продлит контракт, – я откидываюсь на спинку своего кресла. – О! И это еще помимо ситуацией с Картером, – я тру руками лицо. – Я наконец-то познакомилась с парнем, который мне нравится – натуралом не живущим с мамочкой – а он в итоге оказывается у нас на втором этаже, на общей встрече.

– Что? – глаза Дэрил увеличиваются вдвое.

Я киваю.

– Он же из «СТМ», помнишь? И похоже, что прошел первый этап отбора. Теперь работает с нами.

Амелия таращится на меня со смесью радости и шока, но Дэрил быстро находится с ответом:

– Так, для начала давайте-ка все глубоко вдохнем. И вы-ы-ыдохнем. Далее. Ситуация с Картером разрулится сама собой. Давай для начала посмотрим…

Дэрил замолкает, и я в точности знаю, что она хотела сказать. Давай для начала посмотрим, будет ли у тебя завтра работа.

– Давай просто посмотрим, как все развернется, – наконец находит слова она. – И третье. Мы даже не знаем, работает ли еще тут Брэд. Никто не знает, где он. Кайли тоже куда-то запропастилась. И если он тут не работает, твой послужной список – за исключением пары шероховатостей – по-прежнему блестящий. Не вычеркивай себя раньше времени. У меня хорошее предчувствие.

Господи, хоть бы она была права.

***

Могу предположить, что Картер, как и я, укатал бутылку вина в одиночестве, потому и пропал с радаров.

Ну, по крайней мере, именно это я не перестаю себе говорить.

Достаточно сказать, что во вторник утром лично я оказалась не лучшей версией Иви. Мама, регулярно читающая Variety и Deadline, за вчерашний день успела позвонить семь тысяч раз. Я наконец решила перезвонить ей, забежав за утренним кофе в Verve, после того как ночью поспала максимум два часа.

– Иви, детка, – говорит она, – я уже готова к тебе выезжать.

– Мам, не надо. Я уже не дома.

– Я тебя перехвачу. Скажи, куда подъехать.

Сидя за маленьким угловым столиком, я вздыхаю. Спрашивать мне не нужно – я и так знаю, как работает ее мозг.

– Я не хочу, чтобы ты возилась с моими волосами.

Мама делала укладки практически всему городу на протяжении тридцати пяти лет. Венцом ее карьеры были эпизоды «Династии», когда она отвечала за стрижку и укладку Джоан Коллинз в 1984 году. По мнению мамы, нет таких проблем, которую не смог бы устранить хороший фен.

– Ты сразу же почувствуешь себя лучше, – говорит она, и на заднем плане я слышу песню «Доброе утро, Америка». Моя мама уверена, что даже самый плохой день вмиг улучшит свежая укладка, массаж головы и немного лака для уверенности. – Давай, я тебе подровняю кончики? У тебя так отросли волосы, и они вечно выглядят неровными на концах.

– Все будет в порядке. И мне не нужна стрижка. Постриги лучше папу. Люблю тебя. Мне пора на работу.

Хотя я понятия не имею, что меня там ждет…

Когда выхожу из кафе с кружкой в руке, телефон звонит снова. Увидев имя на экране, я перепроверяю, посмотрев на него дважды.

Картер.

– Алло?

– Привет, – говорит он, и если я не ошибаюсь, у него тоже легкое похмелье и отчаянная потребность в кофеине. – Ты как?

Мне хочется рассмеяться над его тоном. Голос Картера звучит именно так, как себя сейчас чувствую я: слой спокойствия над бушующим ураганом.

– Хорошо. И немного… устала.

– И не говори, – грубоватым голосом отвечает он. – Я хотел предупредить тебя, что утром буду в «П&Д». Мой офис уже переехал, кстати: компьютеры, документы, – все увезено. Видимо, они все сделали ночью – сразу после того как уведомили нас про слияние и об увольнении… первом из многих.

– Ой. Звучит жестоко.

– В общем, – говорит Картер, – просто хочу, чтобы ты знала. И понимаю, что это звучит странно. Мягко говоря.

Мое сердце подпрыгивает в груди. Картер очень хороший. От этого все становится еще более заковыристее.

– Ну, по крайней мере я увижу тебя завтра, – говорю я. – Как там у тебя народ с этим справляется? Стеф сказала, у Альтермана все на нервах – боятся оказаться втянутыми.

– Вчера я разговаривал с Майклом Кристофером и пошутил, что, наверное, мне придется переехать к нему в комнату для гостей, если потеряю работу, – говорит он, и мне хочется дотянуться как-нибудь к нему через телефон и обнять. Мое агентство пусть и небольшое, но беспощадное. – Ты что-нибудь слышала от своих?

– Мало чего. Вчера вечером пришла рассылка от имени компании, но обо всем написанном мы и так уже знаем.

Картер вздыхает.

– Так и думал.

– А ты как? Нормально?

– Бывало и получше, – он издает сдержанный смешок. – Ну, то есть у меня как минимум пока еще есть работа. В отличие от моей помощницы. Потому ее и не было на вчерашней встрече.

– Господи, Картер. Мне так жаль.

– Спасибо, – отвечает он. – Честно говоря, Бекка была потрясающей. Я и в обычный день без нее как без рук. А как пройти через все это… вообще не представляю.

Я переживаю за него, прекрасно понимая, как бы чувствовала себя без Джесс, тем более сейчас.

– Но не все так плохо, – добавляет Картер. – Похоже, я наконец встречусь со знаменитым Брэдом Кингманом.

У меня под ногами словно открылся люк.

– Прости, что ты сейчас сказал?

– Брэд Кингман.

– Но ведь он возглавляет мой отдел. Features. Не TV-Lit.

– Я знаю, – по его голосу я понимаю, что он пожимает плечами. – Я сначала так и ответил, когда мне сказали, что у меня сегодня утром встреча. С Брэдом.

– глава восьмая —

Иви

Без пяти десять на рабочем столе звонит телефон. Не отрывая взгляда от монитора компьютера, я с облегчением вздыхаю, когда после второго гудка телефон смолкает. «Вот и хорошо, – думаю я, заканчивая писать письмо. – Сегодня ни с кем не хочу разговаривать».

Меньше минуты спустя раздается стук в дверь, и, подняв голову, я замечаю стоящую в дверях Джесс.

Она кивает в сторону телефона.

– Несмотря на выключенный свет, – Джесс показывает на внутреннее окно моего кабинета, – я знала, что ты здесь.

– Извини, – виновато отвечаю я. – Ты перестанешь меня уважать, если я скажу, что боюсь?

Засмеявшись, она входит в кабинет и закрывает за собой дверь.

– Теперь, когда дали доступ к компьютерам, все либо в LinkedIn, либо гуглят «как выжить во время слияния».

Отправив письмо, я поворачиваюсь к ней.

– Все же не понимаю, от кого и чего мы прячемся. Брэда никто не видел, а вчера творилось так много сбивающей с толку ерунды; хочется уверенности, что сегодня хуже ничего не произойдет.

Джесс осторожно покашливает, и я смотрю на нее, подозрительно прищурившись.

– Что?

– Ну, собственно, почему я тебе звонила… – она слегка морщится. Золотые сережки-гвоздики в ее ушах поблескивают на свету, когда она крепко хватается за спинку стула, на который облокачивалась. – Он здесь. Когда ты не ответила, он позвонил мне.

– Брэд?

– Брэд.

Я тяжело откидываюсь на спинку стула.

– Вот блин.

– Он уже успел созвониться с несколькими людьми, и видимо, сейчас твоя очередь. Или, как он говорит, «На поле!»

Я издаю стон.

– Значит, он все-таки остается.

***

Все поднимают голову, когда я иду мимо них в кабинет Брэда. Если он все утро созванивался с сотрудниками, тогда кто знает, свидетелями чего они были? Облегчению? Истерике? Слезам? Возможно все.

Я уже давно не переживаю насчет своей внешности – сей дар мною был получен, едва исполнилось тридцать – но когда вот так все на меня таращатся, я чувствую себя неуклюжей моделью на подиуме. Надо было надеть бюстгальтер, увеличивающий грудь.

Краем глаза замечаю, как несколько человек смотрят куда-то в противоположную сторону коридора. Я поворачиваюсь.

Картер.

Темно-серый костюм сидит на нем так хорошо, словно его вручную сшил какой-то волшебный эльф. Обнимая плечи, ткань спускается к талии и превосходно обрамляет тело. Я дергаю вниз подол своего платья, внезапно почувствовав себя одетой как бомж.

Благодаря длинным ногам он сократил расстояние между нами всего за несколько шагов.