Текст книги "Крылатый отбор (СИ)"

Автор книги: Кристина Логоша

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Мужчина что-то поправлял в имитации растений возле клетки волосатых птиц и не заметил моего приближения.

– Простите. Я вас не видела, – помогла ему подняться.

– Ничего-ничего. Я сам виноват. Мои очки? – он подслеповато смотрел под ноги в поисках аксессуара.

Я подняла пропажу и протянула мужчине, которым оказался Александр Воробушек. Он подул на стекла и потер их о полу пиджака.

– Софья, вы пришли! Я так рад, – произнес, наконец, рассмотрев меня.

– Задержалась в Савойе и решила вас навестить.

– Правильно! Науке необходимо запечатлеть такой редкий вид. Пройдемте в мой кабинет.

Мы прошли вдоль экспозиции и свернули за угол к двери, которая неприятно скрипнула несмазанными петлями. Казалось, в кабинете произошло землетрясение, и книги, некогда стоявшие на полках, попадали и лежали повсюду.

– Простите, у меня не прибрано. Я давно не принимал посетителей.

Александр стряхнул пыль со стула и, предложив мне присесть, стал рыться в разбросанных учебниках.

– Вот она! – взял одну из книг и сел напротив меня за секретер. – История вида Гусейновых. Мне необходимо ваше генеалогическое древо.

Я называла имена и даты, а Александр записывал. Кроме общих данных, рассказала о своих родных, их магических способностях и семейных болезней. Особенно заинтересовала Воробьева смерть моих родителей. Я не любила рассказывать об этом, но Александр тактично настаивал.

– Софья, ваша информация – часть научных исследований, никто не будет придавать ее огласке.

Под его натиском сдалась, может, действительно эти записи кому-то помогут.

– Отец умер от кори, когда я была совсем маленькой. Заболел только он. Но мать… не смогла пережить его утрату. В дикой природе лебеди однолюбы, они выбирают пару один раз на всю жизнь. Бабушка говорила, что мать сильно любила отца. После его смерти она растворилась в своем горе, каждый день жизнь словно утекала из нее, ни один лекарь не мог помочь. И однажды ее просто не стало.

– Простите, что заставил вас пережить эти воспоминания. Возможно, сильная эмоциональная связь со своим партнером – отличительный признак вашего клана, – он отвернулся к книгам и стал что-то записывать. – Очень интересно! Я поищу подобные случаи в монографиях, может, появится взаимосвязь.

– А у других кланов есть свои отличительные признаки?

– Конечно! Мы провели исследования Соловьевых и пришли к выводу, что все члены клана обладают великолепным голосом. Вороны имеют слабость к клептомании, а клан соколов…

– Отличные охотники, – продолжила его фразу.

– Изумительно, как вы догадались?

Я грустно улыбнулась.

– Интуиция.

Александр Воробушек еще долго задавал вопросы и тщательно записывал мои ответы в свою книгу. Неожиданно быстро солнце село, и в помещение стало темнеть.

– Мне пора уходить.

– Пойдемте, я провожу вас, Софи. Пообещайте, что еще раз навестите меня. Я бы хотел поговорить отдельно о ваших магических способностях, о заклинаниях, которыми пользуетесь вы и ваши близкие.

Александр Воробушек галантно открыл передо мной дверь, и мы пошли по пустым коридорам Института Науки. За расспросами ученого почти забыла о главной причине своего визита.

– Александр, на дирижабле вы рассказывали, что привезли редкие виды птиц. Все из них есть на выставке?

– К сожалению, нет.

– Почему? Что-то случилось во время пути?

– Пропал редчайший экземпляр – хамелеоновый страус. Я столько времени потратил на его поиски, но хитрый зверь открыл клетку и сбежал.

– А этот страус, он опасен?

– Он травоядный, причинить вреда не должен, если ему не будет угрожать опасность. Благодаря своей способности он сливается с окружающим миром, становясь почти невидимым. Жаль только, что ненадолго.

– Почему?

– Эти птицы не живут вне дикой среды. Мы собирались показать их на выставке и вернуть обратно. Мне страшно представить, что будет, если страуса поймают браконьеры. А ведь в дикой природе их осталось очень мало, может, всего пара десятков особей.

Даже жалко стало моего яблочного вора.

Ученый вывел меня на улицу и предложил проводить. Вокруг сгущались сумерки, но было не настолько темно, чтобы я заблудилась. Вот-вот должны были загореться уличные фонари. Я деликатно отказалась от сопровождения, не хотелось, чтобы он знал, куда я иду – мне нравилась дружеская атмосфера нашего общения, но пресса добавила ложку дегтя к моей репутации, выставив меня аферисткой. Мы попрощались, и я пошла в сторону дворца. Всю дорогу размышляла над судьбой редкого страуса. Мы с ним похожи: окружающий мир кажется чужим, и нам как-то нужно в нем выжить.

Прошла в свое крыло, с опаской озираясь по сторонам – боялась увидеть разъедающий одежду туман или еще какую-нибудь пакость. В круговороте дня почти удалось забыть, как целовалась с Гавриилом. Каждый раз вспоминая об этом, становилось неимоверно стыдно. Даже страшно представить, за кого он меня принял? И как смотреть в его угольно-черные глаза? Открыла дверь комнаты и застыла на месте – словно кошмар наяву, в центре комнаты стоял Гавриил Гриф и недовольно таращился на меня.

– Где ты была, Софи? – произнес с резкими нотками, и по моей спине пробежал холодок.

– И вам добрый вечер, Ваше Императорское Величество. Я под арестом? Мне нельзя выходить из своей комнаты?

– Можно, если только ты не собираешься бегать голышом по дворцу, – парировал в ответ, заставляя меня краснеть. – Так где ты была, Софи? Я жду тебя целых десять минут!

– В Институте Науки.

Гавриил ухмыльнулся.

– Тянешься к знаниям? Похвально. Собирайся, мы идем на встречу.

Я растерялась, ведь была уверенна, что сегодняшний вечер у меня свободный.

– Но в каталоге нет никакой информации об этом.

– Станис должен был предупредить. Ты в составе моей свиты едешь на бал Матильды Чибис.

Я внутренне поежилась. Узкий круг аристократов и я. Эта идея мне не нравилась.

– А мое присутствие обязательно? – предприняла последнюю попытку сопротивления.

В его глазах полыхнуло дьявольское пламя: еще одно слово – и мне конец.

– Ты здесь не для отдыха. У нас договор. И если ты его нарушишь, вини только себя, – зло процедил.

– Хорошо, через минуту буду готова.

– Вот и умница, – довольным моим поражением, он вышел из комнаты.

Дверь звонко хлопнула. Я подошла к туалетному столику, взяла щетку для волос и стала расчесывать волосы.

– Это же надо! Десять минут он меня прождал! – коверкала его слова, глядя в отражение. – Его Императорское Самодурство!

В дверь постучали. Я испугалась, что Гавриил услышал мои слова и вернулся.

– Можно войти? Это я, Станис.

Я насупила брови.

– Заходи.

Портной вошел в комнату с очередным нарядом в руках.

– Почему ты меня не предупредил, что вечером будет мероприятие?

– Ты так быстро убежала…

– Ну спасибо… друг.

На лице Станиса появилась ехидное выражение. Отвернулась от него и посмотрела на себя в зеркало. Волосы расчесаны, платье без пятен – к выходу в высший свет готова. Поднялась и расправила складки на юбке.

– Я не выпущу тебя из этой комнаты в таком виде! – Я даже дернулась от его резкого тона. – Не хочу, чтобы имя императора Гавриила порочили такой сомнительной компанией.

– Ты не поверишь – я бы тоже предпочла остаться здесь, но мое мнение мало кого интересует. Пропусти, иначе Гавриил вернется, и нам обоим перепадет.

Когда мы с ним поравнялись, он схватил меня за руку и усадил обратно на пуф перед зеркалом.

– Сиди смирно, иначе останешься без волос, – строго приказал.

Кончики его пальцев заискрились, и он провел ими по моим волосам. В ужасе закрыла лицо руками – он подпалит мои волосы, и я буду лысой!

– Можешь посмотреть.

Я робко взглянула в отражение и застыла в восхищении – мои ровные белые волосы были аккуратно завиты в тугие спирали.

– Где твои заколки и брошки? – он шарил по пустому туалетному столику.

Я открыла маленький шкафчик и достала оттуда гребешок с голубым стеклом.

– У меня есть только эта.

– Убери, это дешевка.

Он осмотрел комнату, и его взгляд остановился на собственном кителе. На бледно-голубой ткани пятнадцать рядов желтой шнуровки оплетали золотые пуговицы. Резко дерну одну из них, и в его руке она вспыхнула ярким светом, плавясь и превращаясь в шпильку для волос.

Я с замиранием сердце смотрела за дивной магией. Станис заметил мой интерес.

– В моей семье всегда тянулись к прекрасному. Не зря же мы – Павлины – считаемся законодателями моды.

– Но твой камзол?

Станис хмыкнул.

– Если я опоздаю к Чибис, ничего не случится. А если Гавриил уедет без тебя, то ты будешь ждать его под окнами весь вечер.

Подхваченные шпильками волосы превратились в элегантную прическу.

– Надевай платье и беги к главному входу. Я постараюсь задержать Гавриила. Он сегодня особенно не в духе.

Станис от меня и уже взялся за дверную ручку, когда я его остановила.

– Постой, – он обернулся на мой голос, – спасибо. И извини, что ударила тебя в мобиле.

– Я тогда тоже немного погорячился, – улыбнулся и вышел из комнаты.

Я подошла к чехлу с платьем и аккуратно расстегнула петельки. Мысленно умоляла, чтобы мне подошел размер.

Платье было невероятным! Ткань телесного цвета расшита черным кружевом. Закрытое горло-стойка, рукав три четверти, юбка в пол. Из-за того, что материал сливался с цветом кожи, казалось, что на мне лишь тонкая накидка из черного ажурного фатина.

Надела наряд и поторопилась к выходу.

На улице стояло с десяток черных блестящих мобилей. Я даже растерялась, к какому подходить, когда дверки одного открылись и мне на встречу вышел Вацлав. Я села в салон.

– А где император? Разве он не поедет к госпоже Чибис?

– Гавриил едет в другом мобиле, – сказал Вацлав.

Как и на Станисе на нем был нарядный камзол, только коричневого цвета, но также обильно расшит золотой нитью, украшен шнурками, пуговицами и кисточками на погонах. Помощник имел приятную внешность: брюнет с легкой бородой и усами. Вот только взгляд у него пугающий.

Я отвернулась к тонированному окну, почти физически чувствовала, как он меня рассматривает.

– Ты сегодня очень красивая, Софи.

Внутренне поежилась от его комплимента.

– Благодарю.

Больше мы не обмолвились ни словом. Когда машина остановилась, Вацлав предложил мне руку. Солнце давно село за горизонт, но на улице было светло, как днем. Затейливая кованая ограда украшена фонарями. За забором роскошный особняк, утопающий в садовой зелени. Оттуда доносились музыка и звонкий смех. Ворота с семейным гербом Чибис были открыты нараспашку, чему я и удивилась. Смышленый воришка не упустит возможности утянуть ценность под носом у празднующих хозяев.

Сзади посигналил мобиль, поторапливая наш транспорт уехать. Из других машин выходили нарядно одетые господа и барышни. Краем глаза я заметила Станиса, но он тут же растворился в толпе.

Когда приглашенные пересекали открытые ворота, ковка вспыхивала изумрудными всполохами. Я засмотрелась на необычную магию. Вацлав держался рядом, наверное, Гавриил попросил его приглядывать за мной. Мой кавалер предложил первой пройти сквозь волшебные двери.

Сделав шаг, наткнулась на невидимую преграду. Налегла на заслон, но тщетно – меня не пускали. Особенно было обидно, когда перед моим носом свободно прошли сестры Грифонские, одарив меня ироничными улыбками.

Я рассердилась – зачем нужно было меня выдергивать, чтобы потом оставить ждать у двери? Хотела высказать все Вацлаву, но меня взяли под руку и провели через волшебный проход.

– Вы ходячая проблема, госпожа Лебедянская, – раздраженно сказал Гавриил. – Даже такая элементарная вещь, как сделать два шага, вызывают у вас затруднения.

– Это происходит потому, что я ступаю туда, где быть не должна, – прошептала в ответ.

– А я вас сюда привел не сплетни собирать. Вы здесь для того, чтобы отвлечь Марьяна от Татьяны.

– Интересно, как вы себе это представляете? Мне его выкрасть на глазах у всех?

Император так и держал меня под руку, мы приближались к особняку. Вокруг нас образовалось пустое пространство. Подданные не хотели мешать нашему разговору.

– Можете раздеться догола и спрятаться в бассейне госпожи Чибис. Хотя нет, у нее же нет бассейна, – издевательским тоном говорил Гавриил, – могу предложить пруд или найти какую-нибудь лужу.

– Я бы обиделась на Вас, Ваше Императорское Величество, если бы не знала причин вашего поведения.

Он остановился и удивленно посмотрел на меня.

– Интересно, каких?

Я собрала всю волю в кулак, убеждая себя, что если сейчас не поставлю его на места, он еще долго будет припоминать эпизод с бассейном.

– В Вас говорит ущемленное самолюбие.

И с самым невозмутимым видом прошла вперед. Казалось, даже воздух стал тяжелым от моего меткого попадания. Гавриил – агрессор, если показать себя жертвой, так и будешь страдать от его нападок.

– Да что ты себе возомнила?! – он дернул меня за руку, поворачивая к себе. На нас стали обращать внимание. Тихо прорычал: – Я всегда получаю то, что хочу.

– Я рада, что не являюсь предметом ваших желаний, – прошептала в ответ, – а теперь отпустите. С меня достаточно сплетен, которые пишут газеты.

От моих слов с него слетела злость, он отстранился и поправил камзол. Как и не было вспышки ярости, вот только его глаза говорили об обратном.

– Хорошо провести вечер, Софья Лебедянская, – сказал и добавил почти беззвучно: – я завтра спрошу, что вы сделали для выполнения своих обязательств.

Хотелось ответить колкостью, но отделалась презрительным взглядом. У Гавриила вспыльчивый характер, лучше с ним быть осторожней. Его Императорское Самодурство довольно ухмыльнулось и поторопилось войти внутри дома, оставляя меня в одиночестве. Я семенила, не решаясь войти. Может, из-за конфуза у ворот или отсутствия знакомых лиц. А может всему виной Марьян, которого я обещала обольстить, но на деле не представляла, как это сделать.

Почти последняя поднялась по мраморным ступенькам и подошла к двери, которую галантно открыл лакей. Внутри все было, как я и представляла: дорого и броско. В большом просторном зале три огромные люстры освещали танцующие пары. В специальной нише музыканты играли вальс. Я заметила сестер Грифонских в компании девушек. Они явно ждали, что их пригласят на танец. Там же была и Татьяна, а значит Марьян где-то рядом. Она хуже коршуна оберегала свою территорию.

Спустилась к танцевальному залу, предчувствуя, что буду подпирать стены. А завтра Гавриил за это мне вынет душу. Решила осмотреться, но ко мне тут же подошли.

– Софья, как приятно вас тут видеть? – сказала Марта Голубинская.

Пышная женщина одета в красное платье с коротким рукавом и длинные до локтей перчатки.

– Меня император Гавриил позвал, – сразу пресекла вопросы куратора.

– Это же прекрасно! Вы даже не представляете, сколько человек хотят с вами познакомиться. Вы же нонсенс!

Марта щебетала без остановки, понемногу к нам стали подходить господа в камзолах, с которыми меня знакомила Голубинская. Посыпались вопросы «Как вам дворец?», «Что думаете о столице?», «Какая погода в Долине Пересмешников?»

Отвечала общими фразами, желая побыстрей отделаться от любопытных. Но с каждой минутой их становилось только больше. Я была в водовороте лиц, которые уже попросту перестала различать. Голубинская называла имена, но они не задерживались в моей памяти.

– Мне, наверное, пора, – шепнула Марте, когда очередной аристократ закончил свой допрос и отошел от нас.

– Улыбайся, душенька. Кто знает, может, завтра тебе пригодятся эти знакомства. Императоров два, претенденток тридцать семь. На безрыбье и граф – окунь.

Хотела отделаться от нее, но заметила, как из конца зала на меня смотрит Вацлав. Императорский прихвостень следил за мной. Решила продолжить знакомство с высшим светом – все лучше, чем стоять без дела. Будет хоть какая-то отмазка перед Гавриилом.

Вокруг нас с Голубинской образовалось столпотворение. Мы стали центром внимания мужской части элиты Савойи. Хоть кокетничала в основном Голубинская, я понимала, что причиной такого интереса стала девушка, носящая два браслета участницы отбора.

Устав от чужого внимания, я решила осмотреться и поискать Марьяна. Не придумала, что буду делать дальше, но нужно было изобразить хоть какую-то видимость деятельности.

Музыканты сменили веселую ритм – по залу разлилась приятная мелодия вальса.

Я сделала шаг в сторону лестницы, когда меня окликнули:

– Госпожа Лебедянская, позвольте пригласить вас на танец.

Обернулась. За спиной стоял Марьян. На белоснежном камзоле, расшитом серебряной нитью, играли блики от магических люстр. Он протягивал мне руку в белой перчатке. Меня бросило в жар – я не умею танцевать вальс. В школе нас этому не учили, а моей семье было не до моего светского воспитания. Но и отказать императору я не могла, иначе завтра стану следующей претенденткой на вылет.

– С огромным удовольствием, – вложила ладонь в его руку.

Он провел меня в центр зала. На паркет подходили и другие пары, занимали место рядом с нами.

Из-под тяжелых штор лоджии за нами наблюдал Гавриил. Он буравил взглядом, но лицо оставалось непроницаемым. В горле пересохло.

– С тобой все в порядке, Софи? – спросил Марьян.

Я натянуто улыбнулась.

– Немного волнуюсь.

Рядом в линию встали пары с Кларой Грифонской и Татьяной. Музыка заиграла, император взял мою ладонь и положил свою мне на талию. Марьян повел в танце, но я, тут же споткнувшись, наступила ему на ногу.

– Прости, – прошептала, краснея.

Уголки его губ ободряющее поднялись. Очередной поворот – и я опять оступилась. Не успела извиниться, как что-то вязкое и липкое потекло по моим волосам, заслоняя взор и пачкая одежду. Очистила ладонями глаза, пытаясь рассмотреть, что произошло.

Марьян стоял рядом, на него не упало ни капли зеленой жидкости. Подняла голову – на люстре висело пустое ведро, из которого и полилась эта мерзкая жижа. Уверена, она появилась там только что. Я единственная, кого затронула эта злая шутка.

Стояла в центре зала, с головы до ног испачкана краской, под насмешливыми и сожалеющими взглядами окружающих, словно говорившими – таким, как я, здесь не место. Словно лезвием по нежной коже, полоснул сдержанный смех Татьяны и сестер Грифонских. Взглянула на Марьяна – он сурово свел брови, а губы превратились в тонкую линию.

– Я накажу организатора этого глупого розыгрыша.

Слова донеслись до ехидных девиц, и они замолкли.

– Не стоит. Зеленый – мой любимый цвет, – решила не показывать, что меня задели. – Платье смотрится даже лучше… Извините, Ваше Императорское Величество, но я уступлю свое место в танце другой девушке.

Поклонилась, заставляя «доброжелателей» смотреть мне в спину. Спокойной походкой вышла из зала, но стоило дверям закрыться, побежала прочь из этого мерзкого места, проклинала тот день, когда мне надели на руку браслеты участницы отбора.

Зря я согласилась на эту авантюру! Тюремный срок был бы не так унизителен.

Вышла за пределы поместья и поняла, что не знаю, где находится машина, в которой приехала. Ждать, пока все разъедутся, можно до утра. А ни одно такси не возьмет грязную пассажирку. Деваться некуда, пошла пешком во дворец. Все лучше, чем пугалом стоять под дверью, продолжая забаву снобов.

Платье неприятно липло к телу, но я успокаивала себя мыслью, что в покоях меня ждет теплая ванная. Шла вдоль освещенной коваными фонарями дороги. Даже не сомневаюсь, что это дело рук Татьяны, только она может пойти на такую подлость. Мысль, что она вылетит из отбора раньше меня, придавала сил и желания бороться. Замечталась и не заметила, как ко мне подъехал черный правительственный мобиль. На таком я ехала на прием к Чибис. Из опустившегося стекла на меня посмотрел Марьян.

– Прекрасная госпожа, вас не подвести до дворца?

Злость и обиду как рукой сняло – Марьян бросил праздник и поехал за мной.

– Не боишься, что я испачкаю дорогой мобиль?

– У меня с десяток таких.

Дверки открылись, и он протянул мне руку. Я опасливо вложила свою ладонь, пачкая его белую перчатку.

– Мне жаль, – посмотрела на след зеленой краски на его руке.

В мобиле водитель отгорожен непроницаемым стеклом. Я сидела рядом с Марьяном, он протянул мне белоснежное полотенце. Мягкое и пушистое, мне было жаль пачкать его, но я взяла, чтобы вытереть руки и лицо.

– Мне тоже… но не за краску. – Я замерла. – Нет, за краску тоже. Я ведь втянул тебя во все это.

Он извинялся? Передом мной? За то, что испортил мне жизнь? Сделал уродиной? За то, что я вынуждена терпеть все эти унижения?

Уже давно привыкла, что сильным мира всего безразлична судьба таких, как я. С годами перестала на него обижаться. Смирилась. Жизнь идет дальше, и если я не могу ничего изменить, то стоит отпустить ситуацию.

Красивое лицо – изуродованное тело. Одежда скрывала шрамы, отгораживала меня от окружающего мира, хранила наш с Марьяном секрет.

– Десять лет назад я получил известие о смерти родителей раньше, чем трагедии предали огласку. Помню, как канцлер сообщил мне об этом в кабинете отца. Мой привычный мир рухнул в тот миг. Я обернулся соколом и вылетел в окно. Внутри меня клокотала ярость, злость и обида. Я долго летел, не разбирая куда. Казалось, в образе птицы не так было больно. Изнеможденный перелетом, сел на дерево и увидел небольшого лебедя, одиноко плывущего по реке. Я никогда не охотился на птиц. Но мне было так больно, что захотелось, чтобы кто-то страдал так же, как и я… Не знал, что ты человек. Искренне верил, что ретт лебедей в природе уже нет. Кинулся в атаку… Но ты стала оборачиваться в девушку, я не удержал тебя… Помню, как с глухим звуком ты упала на землю, перепачканная кровью. Раны были очень глубокими. Я не лекарь, Софи, но понимал, что если оставлю тебя, умрешь раньше, чем успею привести помощь. У меня был с собой браслет участницы отбора, я вспомнил, что он оберегает тех, кто его носит. Это не исцеляющая магия, но был единственный шанс хоть как-то помочь тебе…

Марьян замолчал. Я давно не держу на него обиды. Подобные случаи не редкость. Он, пытаясь помочь, поступил благородно. Зачастую охотники бросают своих жертв умирать.

– Спасибо, что пытался… Я никому не рассказывала об этом.

Он прошелся взглядом по моему платью.

– Остались следы…

Было бы трудно не догадаться об этом. Я покраснела и кивнула, подтверждая его слова. Браслет помог мне восстановиться, но не излечит шрамы. Вся одежда у меня закрытая. Я как белая ворона в монашеской робе среди девушек, блистающих открытыми плечами и глубоким декольте.

Марьян наклонился и взял мои руки. Проникновенно посмотрел в глаза.

– Софи, я не могу исправить свою ошибку, но обещаю компенсировать то, что произошло. Если ты, конечно, примешь мою помощь.

Глава 5

Пятая глава

Я решила, что у меня сегодня будет выходной. Никаких светских раутов, культурных мероприятий, напыщенных императоров и их злющих невест. Даже три отмазки придумала. Да что угодно пусть думают! У меня сегодня выходной!

Сквозь сомкнутые веки почувствовала совсем рядом какое-то сияние. Открыла глаза и удивленно уставилась на каталог участницы, лежавший на прикроватной тумбочке – он светился золотистым светом. Стоило взять, и он стал прежним, вот только на первой странице было не расписание участниц отбора, а оповещение:

«Госпожа Софья Лебедянская, Его Императорское Величество Гавриил Гриф приглашает вас в полдень в рубиновый зал».

Застонала. Вот тебе и выходной. Уже предчувствовала его подколки из-за вчерашнего вечера. Нехотя поднялась с кровати и села за туалетный столик. После инцидента с краской полночи пыталась отмыться, но зеленый оттенок так и остался на моих белых волосах.

– Будут назвать меня лесным чудовищем, – разглядывала себя в зеркало. В дверь постучали. – Войдите!

– Здравствуй, дорогая, – залебезил Станис и подошел ко мне. К груди прижимал газету. – Решил поделиться с тобой радостной новостью.

Он протянул мне утреннюю прессу, где на первой странице огромная фотография меня в зеленой краске. Это же надо было подгадать момент… если только фотограф не знал о готовящемся розыгрыше.

– Что же здесь радостного? Или в Савойе все веселятся, когда их обливают краской?

– Глупая, смотри. Ты везде, – он стал раскрывать другие газеты. Здесь была статья о том, как Гавриил встретил меня в аэропорту. Кто-то раскопал мои детские фотографии и написал о моем детстве. В другой газете – интервью Агаты и рассказ о наших родовых птицах. – Ты сенсация! Еще вчера ты была никем, а сегодня о тебе говорит вся империя! Много ты увидела в газетах других участниц?

– Всего пару заметок.

– Именно! Ты интересна окружающим, и я предлагаю на этом заработать. Портной дом Тетеревых плотно держит в своих лапах большую часть модной индустрии. Они одевают императора Марьяна и большую часть дворцовой элиты. Я хочу переманить у них клиентов, и ты мне в этом поможешь.

– Станис, ты меня с кем-то путаешь.

– Я понимаю, тебе кажется это необычным. Но доверься мне, я сделаю из тебя каноническую фигуру, Софья. Не безвозмездно, конечно. Готов оплатить твое беспокойство.

Предложение Станиса – легкий способ заработать. Даже если завтра мне придется ехать домой, у меня будут деньги помочь семье.

– Хорошо, но деньги вперед.

– Сколько хочешь?

– Пятьсот.

Станис поджал губы и посмотрел на меня с прищуром.

– А ты опытный партнер. Составлю контракт и переведу тебе пятьсот тысяч золотых.

У меня пропал дар речи – пятьсот тысяч! Я же сказала пятьсот золотых. Это баснословная сумма, за нее можно половину долины Пересмешников купить! И пока я отходила от шока, Станис присмотрелся к волосам.

– Что за мятный оттенок?

– Это от вчерашней краски.

– Так даже лучше, оставим его на время, – задумчиво произнес. – Ты сегодня куда-то собираешься?

– В обед с императором встреча, а вечером ужин претенденток.

– Отлично. К обеду принесу оба наряда.

Станис взволновано поднялся и чуть ли не побежал к выходу.

– Станис! – остановила его.

– Что?

– Никакого разврата. Вся одежда должна быть закрытой.

– Да-да, я помню. Будешь стильной монашкой!

Юркнул за дверь.

Понемногу день набирал обороты. Я пребывала в волнение от вчерашнего разговора с Марьяном. Обещание компенсировать нанесенные травмы было очень лестным, но так и не сказал, как будет его исполнять. Конечно, роль жены Марьяна меня бы польстила, но я надеюсь до этого не дойдет.

После завтрака ко мне пришел Станис с очередным нарядом. Я настороженно посмотрела на обновку. Белое платье украшенное мелкий россыпью зеленых цветов. К нему шел небольшой бумажный пакет с ажурными перчатками, набор украшений для волос и комплектом дорого белья.

– Это тебе на сегодня, – влюбленно рассматривал платье Станис, – понемногу сформируем тебе красивый гардероб.

Достала белье и приложила к груди, примеряя сверху одежды.

– Думаешь, мне и под платье станут заглядывать? – пошутила.

– Все бывает. К тому же императору будет приятней, прикасаться к чему-то более… привычному.

– Станис! – меня возмутила его наглость.

– Софья, если ты скажешь, что монашеские наряды у тебя не только в одежде, но и в голове, ты разобьёшь сердцу мне и еще двум коронованным особам.

Залилась краской от его намеков. Видя это Станис ахнул и манерно прикрыл рот рукой.

– Софья, ты что до сих пор…

– Пошел вон из моей комната! – вскрикнула указывая ему на дверь.

Портной подскочил и побежал к выходу, но задержался, и жалостливо посмотрел на прощанье.

– Я никому не расскажу, я могила.

– Вон!!! – Станис исчез за дверью.

Время до встречи с Гавриилом стремительно приближалось. Я с осторожностью надела все что принес портной. Зеленые цветы на платье приятно сочетались с оттенком волос, делая мой образ очень выразительным. Недостаток стал достоинством. В свободную косу, из которой постоянно выбивались пряди, вплела белые цветы-заколки.

Сборы заняли чуть больше времени, чем ожидала, и я припозднилась. Торопливо бежала в рубиновый зал, ожидая найти там пустоту. С раскрасневшимся лицом открыла вошла внутрь и замерла – вокруг было неимоверно тихо. Сетчатые окна раскрыты настежь. Куда-то пропала вся мебель, кроме небольшого столика в дальнем углу, на котором стояла черный короб.

– Не дождался, – произнесла со вздохом.

Внезапно огромная черная птица, влетело в окно и на глазах превратилась в Гавриила. Император хотел что-то сказать, но запнулся, любопытством рассматривал меня.

– Ты опоздала… опять. Будь ты моим солдатом, я бы вышвырнул тебя из армии.

– Как жаль, что мы не в армии, – не удержалась от иронии.

На секунду показалось, что Гавриил улыбнулся.

– Я хотел поговорить с тобой о вчерашнем приеме, – он пошел к единственной тумбе в комнате.

– Мне понравилось. Все было очень… красочно.

Закусила губу, понимая, что нарвусь на очередную вспышке гнева. Но император молчал. Он открыл крышку коробки с тумбы, в которой был черный блестящий диск и лапка.

– Зачем здесь патефон? – узнала я музыкальный инструмент, который видела на картинках.

– Ты не умеешь танцевать? – ответил вопросом на вопрос Гавриил.

– Я? Просто не люблю… никогда не пробовала.

Гавриил прищурился.

– Не умеешь, – сказал утвердительно.

– Да.

От прикосновения Гавриил пластина стала кружиться. Поставил лапку и по залу разлилась медленная музыка. Взял меня за руку, вывел в центр зала, стал лицом ко мне, а вторую ладонь положил на талию.

– Спину ровно, держи локти на уровне печей. Идем по квадрату, – командовал он.

Задрала голову, глядя ему в глаза. От пересечения наших взглядом становилось тревожно.

– Как идем? – переспросила.

– Сейчас поймешь.

Сделала шаг и чуть не упала – Гавриил прижал к себе, удерживая от падения. Стало неловко. Руки Гавриила на моей талии, обдавали жаром даже через одежду, воскрешали воспоминания у бассейна, от которых концентрироваться на вальсе было еще сложней. Понемногу у меня стало получаться, но я умудрялась наступать ему на ноги.

– Марьян подвез тебя после приема, – терпеливо сносил мои неуклюжие попытки, Гавриил завязал разговор.

– И галантно предложил полотенце.

– И все?

Меня озадачил его вопрос.

– А что еще должно было произойти?

Гавриил взглянул на меня так, что я почувствовала себя полной дурой.

– Что-то большее, – с нахальной улыбкой добавил, заставляя краснеть.

Взяв в руки все самообладание ответила:

– Я была в краске, грязная, он дал мне полотенце, извейся за случившееся и пообещал наказать шутников.

– Мне кажется ты не понимаешь сути нашего договора, Софи. Этого не достаточно. Ты пассивная, не принимаешь решительных действий. Мне кажется, что ты просто дожидаешься, когда тебя выгонят с отбора.

– Я смутно представляю каких действий вы ожидали, от девушки с головы до ног облитой краской.

– Хорошо. Сегодня ты не в краске. Даю срок до полуночи, что поцеловать Марьяна.

– Как? – только и смогла произнести.

Гавриил остановился, но не отпустил моей руки. В его взгляде было что-то пугающее.

– Тебе напомнить, как надо целовать? – он испытывающее смотрел, словно спросил всерьез и ждал разрешения.