Текст книги "Северный квартал (СИ)"

Автор книги: Кристина Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Все время пока я говорила на лице Шина была словно каменная маска. Это испугало меня, но спустя несколько мгновений, он будто кивнул каким-то своим мыслям, и снова посмотрел в мои глаза.

– Я поклялся, что если найду браслет матери, то убью того, у кого он окажется. Но теперь вижу, что к смерти омма он не имеет никакого отношения, и его забрал не убийца.

Я сжалась и всхлипнула, втянув с шумом воздух. Шин не врал, в его глазах я видела, что это чистая правда. Вот почему бабушка Шала просила меня прятать браслет. Она знала о том, что произошло с женщиной и скорее всего была с ней хорошо знакома.

– Что… с ними случилось? – я и не думала, что могу говорить таким голосом.

С меня словно дух вышел, а слезы в его глазах не то что ввели в ступор, они заставили меня замереть, а сердце словно остановиться.

– Отца убили в тот же день, когда мать сбежала из храма, так и не забрав меня с собой. Ей не отдали сына, а отца она так и не нашла. Позже… Я покинул "Кагё-рю" сам. И когда нашел омони здесь, в Англии…

Он прикрыл глаза и попытался успокоиться. Я видела, буквально чувствовала, насколько ему больно. Поэтому руки сами потянулись к его лицу и застыли в сантиметре, в боязни прикоснуться.

– Её убили… – прошептал Шин, и я наконец дотронулась и погладила его.

– Тебе больно? Это… настолько больно?

Мой вопрос был закономерен. В моей голове не укладывалось, как это вырасти в глуши гор, а потом увидеть смерть родителей. Я не могла этого знать. Всё ужасное что произошло со мной – это навязанная свадьба.

Шин ничего не ответил. Он открыл глаза, а я сжалась от вида того, как слеза катится по его щеке. Это заставило плакать и меня. Глупо думать, что любовь способна только соединять тела. Это бред считать, что секс выше чувств, ведь как объяснить, что в этот момент его состояние, словно передалось мне. Было ощущение, что это моих родителей убили не понятно почему.

– За что? – я стерла влажную дорожку с его щеки, и Шин мягко улыбнулся, а потом прошептал осипшим голосом:

– За любовь, сайрен. Та легенда про моего отца и мать. Она полюбила не того мужчину, и её семья уничтожила его, а сына, который родился незаконнорожденным, отдали монахам, чтобы о нем никто не узнал. Так поступают богачи с не угодными им людьми. Когда отец нашел меня, он посвятил свою жизнь служению, чтобы быть рядом. Но и тогда… Его не стало.

Мне словно что-то в грудь вогнали. Оно давило, и не давало дышать. Меня словно огрели чем-то по голове, и до меня дошел смысл его слов, сказанных прежде. Откровенность и честность – без них нет отношений. Без них это просто желание утолить свои природные потребности, получить удовольствие.

Наверное поэтому, когда его губы коснулись моих, это было настолько сладко и горько одновременно, что у меня закружилось в голове. Весь мир остался за этими стенами и я поверила в его слова о судьбе.

– Теперь мы перейдем черту? – на грани стона я выдохнула в его губы, пока руки Шина дразнящими движениями развязывали завязки на халате.

– Я же говорил, – он с силой втянул губами кожу за моим ухом, и продолжил, а у меня глаза от этой ласки почти закатились, – …что у меня есть одна грязная фантазия.

– Деревянный пол? – пальцами зарываюсь в его волосы и притягиваю ближе, пока Шин медленно опускается передо мной на колени, покрывая поцелуями каждый открытый участок кожи.

– Он, – тихий рык, который заставляет меня опустить голову вниз, и охренеть от картины того, как он ухватился зубами за моё бельё, и начал тянуть тонкие белые полосочки вниз по бедрам.

– Сумасшествие… – я почти падаю, мне не за что держаться, а в глазах двоится от того, как крышесносно смотрится эта черная блестящая тряпка на его теле.

И я знаю, что под ней ни хрена нет. Что я и чувствую, когда Шин освобождает меня от белья, и падая на спину, увлекает за собой на пол.

– Поймал, – шепчет в губы, и переворачивает нас, поднимаясь надо мной и снимая свой халат.

Глаза так и липнут к тому, что видят. Крепкие мышцы, обтянуты кожей настолько эластично, что я улавливаю взглядом, как они перекатываются со стороны в сторону, при каждом его движении. На лице Шина играют тени от светильников, делая его ещё нереальнее.

– Красивая… – он проводит рукой по моему животу, а тело само тянется за его прикосновением, пока глаза замечают, как плоть мужчины наливается силой, а ладонь накрывает мою грудь и мягко сдавливает.

– Моя сладкая девочка… – другая рука опускается ниже, дразнит меня, когда вторая находит мою руку, и с силой переплетает наши пальцы, заводя вверх и раскрывая перед ним.

– Хочу чтобы ты кончила от моих рук, – и это не пустые слова, потому что его пальцы тут же погружаются в меня, и я задыхаюсь от резкой вспышки и непривычных ощущений.

Сильными и нарастающими толчками, он доводит меня до исступления, сдавливая мягкую чувствительную точку. Ритм становится только сильнее, а моё дыхание ещё надрывнее. И Шин ловит его. Он отпускает мою руку, упирается своей в пол и погружает пальцы глубже, "слизывая" губами мои всхлипы, которые превращаются в глухие стоны. Мои ладони сами хватаются за него, а тело выгибается по дуге от волн дрожи, которая только сильнее с каждым его движением внутри меня. Шин словно чувствует это, потому что мои метания и вскрик он глушит глубоким поцелуем, сдавливая всё тело своим. Язык медленно ласкает нёб, в такт уже плавным толчкам руки. Он наслаждается тем, как я сокращаюсь вокруг его пальцев и продолжает томно целовать. Намеренно не дает сделать мне вдох, чтобы оргазм длился дольше.

– Этого мало… – вяло шепчу, сквозь стон, когда Шин все же отпускает меня, – Хочу всего… тебя.

Рука исчезает, а на смену ей приходит ощущение полной наполненности, которое усиливает отголоски удовольствия, подводит к краю снова, как и звук тяжелого дыхания Шина.

Пол под нами стаёт влажным, и я чувствую, что скольжу по нему. Но мне нравится это ощущение, потому что с каждым нашим движением мы становимся ближе, как одно целое.

Его член мягко пульсирует во мне и растягивает, погружаясь все глубже, задевая самые чувствительные точки настолько точно, что по позвоночнику бежит не то, что дрожь, а жар. Это ощущение заставляет меня прижаться к Шину сильнее, и он тут же приподнимает меня обхватив рукой талию, и целуя, садит на себя.

– Аххх… – вскрикиваю, и ловлю губами хрип Шина, понимая, что и он уже на грани.

Ведь его руки трясутся, как и я сама, пока наши тела трутся друг о друга всё сильнее. Умом понимаю, что он не остановится, и Шин это доказывает. С силой и дрожью насаживает грубо на себя и не дает закричать от новой волны наслаждения, снова словив стон губами, как и я его.

Мы синхронно сокращаемся, и это нереально приятно, когда твой мужчина теряется в удовольствии одновременно с тобой.

Шин медленно тянет рукой вверх по моей спине ткань своего халата, не выпуская из объятий. Прохлада атласа дарит щекочущее ощущение, пока я пытаюсь отдышаться, держа голову на его плече и мягко целуя кожу, которая пахнет полевыми цветами.

Когда атлас накрывает меня полностью, я понимаю, что дрожь ушла, а на смену ей пришла истома. Она заставила прижаться сильнее к Шину. Без слов, без глупых идиотских слащавых речей. Зачем они, когда я чувствую, как дрожащие пальцы его руки, забираются в мои влажные и спутанные волосы, скручивая локоны, и прижимая сильнее к себе.

– Я не отдам тебя никому. Я прокляну Небеса, если они отберут тебя из-за этих дурацких браслетов, Мария.

– Я никуда не уйду, суеверный дурак, – хохочу в его плечо, и слышу ответный смешок.

Теплое дыхание, и нежные поглаживания ладоней по вспотевшей пояснице и спине, продолжали усиливать отголоски удовольствия. А следом Шин тихо прошептал:

– Прости. Я был слишком не сдержан, и позволил Рине проявить характер. Она… не плохой человек, просто…

Я сжалась, а в голове пронёсся вопрос, говорить ли ему о том, как на самом деле эта девка "проявила характер" или нет?

– Мария? – его голос изменился, а я сжалась ещё сильнее, – Рассказывай!

"И откуда он только догадался? Мысли читает что ли?" – но в слух сказала совсем другое. Я ответила правдиво.

– Она пыталась меня душить и угрожала, – тихо сказала, а следом чуть не испустила дух, от того как Шин выругался на какой-то помеси звуков, и мы тут же поднялись.

Молча, он вышел в спальню со мной на руках, а я прикусила губы, и уже пожалела, что вообще рот открыла и так красноречиво всё рассказала.

– Ложись спать, сайрен! – он положил меня на одеяло, и укрыл другим сверху.

– Шин!

– Я сказал спать, Мария! – Шин тихо и отрывисто прошептал у моих губ, и втянув глубоко воздух через нос, поцеловал в волосы.

Следом развернулся, и рывком потянул ширму, закрыв мне обзор.

– Куда ты собрался посреди ночи, Шин! – я вскочила и услышала как открылся шкаф.

– Ляг в кровать, – ширма отъехала, а Шин оказался одетым полностью.

– Нет! Не нужно этих скандалов. Ты будешь выглядеть глупо. Это же просто бабские разборки.

– Глупо выглядишь ты, считая что я позволю обращаться с тобой таким образом, – холодно парировал Шин, завязывая шнуровки на трениках, – Между нами может быть всё что угодно, но чтобы ты не сделала, с тобой никто не может говорить и поступать подобным образом. Это все равно, что оскорбить меня, Мария!

Мы застыли смотря в глаза друг другу, а по мне волна тепла побежала и ухнула в пятки.

– Даже, если виновата буду я? – подтянула одеяло выше и прищурилась, ожидая ответа на свою провокацию.

– Даже тогда, сайрен, – Шин поправил футболку, но следом покачал головой и ухмыльнулся, – Но тебе не понравится наказание за подобное.

Я честно задохнулась воздухом, а этот гад лишь ухмыльнулся шире.

– Бить будешь?

– Возможно, – кивнул Шин, а я офигела, – У тебя шикарная задница, и за этот месяц, у меня руки так и чесались хорошенько по ней пройтись из-за твоих глупостей, как с той стремянкой, например.

– Пороть значит будешь?

– Буду, – кивнул снова, а потом прошептал сквозь ухмылку, – А потом сладко зализывать место ушиба.

Оргазм от обычных слов? Словесный оргазм для женского мозга? Вероятно, это был именно он.

– Спать, я сказал! – ширма снова встала перед моим носом, а я так и продолжила сидеть в полумраке.

Естественно бабское любопытство взяло верх. И дождавшись, когда с его ухода пройдет хоть минут десять, я тихо оделась, и вышла во мрак коридора.

– Чего крадешься, как воришка? – я чуть дух не испустила, когда увидела как Карина, вышла из комнаты Рэя.

– Ты нормальная так пугать? – я ткнула её локтем, а потом мы обе словно приросли к полу от грохота за нашей дверью.

– Он её убивает что ли? – я порывалась уже войти, когда Карина увлекла меня обратно в комнату Шина, и мы застыли у щели.

Рина вылетела как фурия из комнаты, а за ней спокойно вышел Шин. Девушка как вихрь пронеслась мимо двери за которой стояли мы, и скрылась за поворотом на лестницу.

– Очуметь, не уж то выгонит своего сонбэ? – прошептала Карина и округлила глаза.

– Кого? – я повернула к ней лицо, а девушка приложила палец ко рту, и указала на Шина, который тоже спустился вниз за девушкой.

– Она лучшая мечница у них в этой школе, и не смотря на возраст, все чуть не боготворят её. Ну так Рэй мне объяснил, – прошептала девушка и мы вернулись в коридор.

Я посмотрела на лестницу и попыталась успокоиться. Мне вообще был непонятен этот мир, но он стал мне настолько близок, что появилось ощущение целостности и принадлежности к нему.

– Шин… Не сказал тебе ещё? – я вынырнула из своих мыслей и посмотрела на Карину.

– Что он должен был мне сказать?

– Значит не сказал… Должна ли я сделать это сейчас? – она обернулась ко мне полностью и как-то странно посмотрела, прежде пробормотав себе это под нос.

– Говори, Карина!

Девушка вздрогнула и так глянула, словно виновата перед мной, и совершила непростительный грех.

– Помнишь, как мы нашли тебя в Риге на площади?

– Помню, – кивнула, вспоминая тот вечер.

– Это была не случайность! – Карина подняла голову и посмотрела в упор на меня, прикусив губу.

– В смысле… – до меня начало медленно доходить то, что она пыталась сказать.

– Мы с Верой с самого начала работали на Заремского, Мария. Я знала кто ты всё это время.

Кажется, я потеряла нить разговора. Мне стало настолько противно, что не смогла даже что-то ответить.

– Я рассказала всё Рэю ещё в тот вечер, когда он вошел в Клетку из-за меня, и попросила о помощи. Я не хотела больше тебя обманывать, потому что увидела какая ты настоящая. Стремление напакостить глупой богачке, и заработать на этом пропало давно, но я никак не решалась.

– Заткнись! – я оборвала её дрожащим голосом, и девушка застыла, – Закрой свой рот и уйди с глаз моих долой.

– Мари…

– Пошла вон! – я прошептала это таким голосом, что Карина побледнела, – Сколько он заплатил тебе за эти спектакли с поисками твоего отца и мечтой о Ванкувере?

– Я тебе не враг, Мария. А вот Вера… – голос девушки дрогнул, но она продолжила не смотря на мой взгляд.

– Она исчезла в тот же день, когда сбежала ты.

Я зажмурилась и попыталась выровнять дыхание, чтобы задать главный вопрос:

– Он здесь?

– Да, Мария, – Карина кивнула, а я пошатнулась и схватилась за косяк двери.

– Заремский в Лондоне, – закончила девушка, под аккомпанемент моего бешенного стука сердца.

12

Я вошла обратно в комнату и прислонилась спиной к двери. Мысли были спутаны и настолько смешаны, что стало не по себе. Взгляд сразу упал на папку, которую дал мне Шин, и я тут же схватила её и открыла.

– Бл***! – сцепила зубы, и прикрыла глаза от досады так, что стало больно, – Ну, дура!

Там было всё. От того момента как мы приехали в Париж, до момента, как впервые встретились с Шином. Кучи распечаток с телефона. Фото, переписка и скрины из видео. Заремский знал о каждом моем шаге с самого начала. Глупо было думать, что с таким баблом и связями, как у этой твари, от него удасться сбежать.

Я раскрыла шкаф и достала свою сумку выудив из самого дна черный сотовый. Тот самый, который мне дал Петька. Он всегда лежал под подкладкой вместе с бежевым платьем, которое мне подарили на восемнадцатилетние бабушка с дедушкой. Именно его я называла сокровищем, потому что это был их последний подарок.

– Тварь! – прошипела и включила телефон, начав рыться в настройках, чтобы подключить этов адов аппарат к роумингу.

Мои метания по комнате прекратились как только из динамиков послышался писк, и я поняла, что мне удалось подключиться к интернету додзё.

– Отлично! Позвоню в чат, – нашла номер Петьки сразу же, но он не брал трубку, хотя был в сети.

– Ну же! Подними!

Мной трясло и ничего не помогало. Меня в буквальном смысле начала накрывать истерика. Но настоящий страх меня ждал только впереди.

– Наконец-то! – насмешливый голос заставил меня остановиться посреди комнаты и окаменеть, – Я уже заждался этого звонка.

– Почему… – я собралась с духом и выровняла голос, – … у тебя телефон моего брата, тварь?

– Оу! Мария! Что я слышу? На тебя очень плохо влияет твой молодой человек. Ты где набралась таких выражений, малышка?

Я сжала руки в кулаки и попыталась совладать с нервами. Не ровен час сюда вернется Шин, и это ничем хорошим не закончится.

– Где мой брат, Заремский?

– Знамо где. В Германии на учёбе, куда я его успешно сплавил, надавив на твоего отца. Мальчишка слишком умный, дорогая.

От этого слова мне скрутило каждую мышцу, а в груди поднялась волна негодования. Хотелось вопить и заставить этого человека отстать от меня. Он настолько меня бесил, что моя злость начала пересиливать страх. И это плохо, потому что он вернулся с новой силой опять, после слов Заремского.

– У тебя есть только один выход, Мария. Я позволял тебе слишком долго трахаться с этим отродьем, но мое терпение иссякло. Если ты не явишься завтра в клуб Ланкастера, я убью твоего Кенсина. Он уже неделю на мушке ходит, и меня не остановит ничего. Вопрос в том, станешь ли ты послушной. Если же да, я даже помогу этому ублюдку осуществить его вендетту и дам возможность убить Рюноскэ.

– Ч-что? – перед глазами встал горе-косплейщик из клуба в костюме.

– Ты сама не знаешь в какую херню по собственной бабской тупости вляпалась, девка! Тебя могут убить точно так же, как мать твоего молокососа! Поэтому, дорогая… Прекращай эту беготню и смирись с тем фактом, что на бумаге мы уже давно муж и жена.

– Ты… – я схватилась за голову, и чуть не заорала в голос.

– Я, дорогая жёнушка! Я! И последнее – не выполнишь того, что я сказал, пущу всю твою семейку по миру! Мать твоя алкашка в бомжиху из коммуналки превратится сразу, а отец… ну тут исход один. Много бизнесменов в петлю лезли. Выбирать тебе, Мария.

Я осела на пол и чуть не упала, в последний момент встряхнув головой и выставив другую руку. Это конец. Насколько можно было быть глупой, чтобы так заблуждаться во всех, кто тебя окружал. Люди жадные твари, и деньги делают их только хуже. Либо тупыми как я, либо беспринципными, как этот выблюдок.

– Я приду…

Тихий шепот вырвался из моего горла, а мой палец нажал на отбой. Все что я видела перед собой – это те минуты, которые мы провели с Шином вместе часом ранее.

– Видимо и правда прокляты… – прошептала и подняла правое запястье, на котором в свете ночных ламп блестел браслет.

Я не знаю, сколько так просидела, но опомнилась лишь от резкого возгласа за спиной.

– Ты что на полу делаешь?

Шин вошел в комнату и осмотрев меня изучающим взглядом, перевел его на папку.

– Ты прочла, – констатировал факт, но причина моего состояния в другом, и я никогда не посмею ее сказать вслух.

Меня пугала сама мысль, что с ним может что-то случится. И это обязательно произойдет, если я завтра же не исчезну из жизни Шина и не подчинюсь Заремскому. Он уже уничтожил моего отца, как личность, и помыкал им как хотел. Но Петя… Я не позволю и его жизнь угробить. И мама… Господи, о чем я думала когда сбегала?

Но ответ пришел тут же. Та Мария всегда думала только о себе. А Мария, которая принадлежала мужчине, который прямо сейчас бережно поднял её с пола и крепко обнял, больше так не поступит.

– Всё хорошо. Мы найдем Веру, и всё выясним, сайрен. Ты не должна ничего бояться. Я с тобой, – он гладил меня и горячо шептал на ухо, в попытке успокоить, но я хорошо понимала сейчас и другое.

Медленно отстранилась и взяла его лицо в руки. Осмотрела каждую черту, чтобы запомнить самое яркое чувство в своей жизни, которое буду хранить до самой старости.

"Ты умеешь драться. Ты владеешь мечом, и несомненно смог бы защитить меня от всего мира. Но… ты бессилен, если тебя могут просто застрелить…" – и это была чистая правда, но в слух, прикоснувшись к его губам, я сказала совсем другое:

– Я хочу продолжить то на чем мы остановились, Шин.

– Что? – он нахмурился, а я сильнее прижалась к нему, и ответила у мягких губ:

– Сделай меня своей, – шепот отбился от его лица и утонул в гортанном рыке Шина, который поднял все мои чувства наружу и оголил настолько, что теперь уже я желала дарить ему ласку.

Отчаянно хотела, чтобы он запомнил меня навсегда… прежде чем я исчезну.

И лишь поздним утром я смогла опомниться от этой сладости и любви. Тихо поднялась и накрыла его мягких стеганным одеялом, поцеловав в плечо. Шин выглядел совершенно по другому, когда спал. Был похож на мираж, мечту… а теперь и на воспоминание.

– Прости меня, если сможешь.

Именно эти слова я промолвила когда выходила из комнаты. Я не взяла с собой ничего, кроме сотового. Нельзя чтобы парни или Карина заподозрили что я опять сбегаю.

И только спустилась в гостиную, в моей груди защемило. Это место действительно стало моим домом. Я стояла и смотрела на то, как Бонни жуёт лапшу и что-то эмоционально рассказывает Сину. Брюнет как всегда собран и хмурится, пытаясь отвернуть лицо, чтобы лапша брата не попала с его рта на него. Рэй и Карина… В какой-то момент меня накрывает злость и обида. Но мужчина, что так сладко спит наверху, научил меня одному золотому правилу: "научись слушать и слышать…"

Девушка подняла на меня взгляд и с опаской улыбнулась. Сейчас я наконец увидела её искренность. Она тоже изменилась. И её, и меня изменила любовь.

– Ты куда-то собралась? – Карина соскочила со стула и опять опасливо улыбнулась, – Можно… мне с тобой?

– Мари-ши! – парни вдруг поднялись и поклонились мне, а я чуть не всхлипнула.

Теперь они все знали кто я для Шина. Это было настолько необычно и трепетно, что мои ноги приросли к полу, но я не могла поступить иначе. Решение было принято! Эти люди не могут пострадать из-за меня. Я ни за что этого не допущу.

– Я… – запнулась, а потом собралась, и поклонившись в ответ парням, быстро выпалила, – Мне нужно в скворечник к соседке бабушки Шалы. Она тоже лекарств просила ей купить. Их нужно отнести. Поэтому… лучше я сама.

– Мария, ты же не собираешься опять сбежать? – Син посмотрел на меня в упор, а по моему телу словно морозный воздух прошелся.

– Нет, Син, – я покачала головой и открыто улыбнулась парню, который прищурился, и кивнул в ответ.

Они провели меня взглядами, и я вышла в сад. Промозглый воздух был необычно чист, а в додзё меня ждал другой сюрприз. Рина-сан размахивала катаной, как сумасшедшая и носилась по татами с такой скоростью, что я даже не улавливала её движений.

Девушка застыла с занесенным мечом над головой, а потом резко его опустила и вставила в ножны на поясе.

– Чего тебе?

Я продолжала стоять, и мне внезапно захотелось кое-что ей сказать.

– Береги его, – на моем родном языке, она ни черта не понимала, и я знала это, но видимо что-то в моем взгляде натолкнуло её на правильные догадки.

– Ты знать про Рюноскэ?

– Да, – коротко ответила и развернулась к выходу.

Более я не хотела видеть эту особу. Ее вид, и то что она была сильнее меня во всех смыслах, вызывало во мне зависть и жгучую ненависть к себе. Я не могла быть такой как она. А именно такая женщина Шину и нужна. Иначе ему всю жизнь придется подвергать себя опасности защищая ничтожество, подобное мне.

Искать долго меня не пришлось. Вернее нашла меня у сквера с газетным киоском моя "подруга". Северный квартал был тем и хорош, что густонаселен, и здесь можно было легко затеряться в толпе, даже рядом с таким местом, как клуб Ланкастера.

– Пришла? Я-то думала, ты не сбежишь от своего Кенсина.

Я сидела на лавке и смотрела на людей, которые проходили по улице. Сегодня необычайно светло и солнечно, поэтому картина красивых кирпичных домов, окрашенных закатными лучами солнца, стала особенно запоминающейся.

– Почему ты решилась на эту работу? – мне было необходимо понять мотивы этой девушки, чтобы попытаться хоть как-то простить её.

– Я хотела увидеть Европу. А работая продавщицей в "пятёрочке" или консультантом в бутике на такое сафари не заработаешь. А тут такое предложение, – Вера села рядом со мной и протянула мне бумажную чашку с моим любимым латте.

– Ты даже знаешь какой кофе я люблю, но все равно продолжала меня предавать, – сделала глоток горько-сладкого напитка и скривилась. Теперь я ненавидела этот кофе.

– Я твоя прислуга, Мария. Всё это время, и я, и Карина были твоими смотрящими. Руслан платил нам за то, что мы присматривали за тобой до определённого момента, и докладывали обо всем. Но Карина и поиски ее отца… Именно поэтому, шеф решил прекратить твою игру.

Я сжала стакан в руках, и мне стало противно. Хотелось этот кофе плеснуть ей прямо в лицо, но я сдержалась.

– Значит, отец Карины реален, и девушка оказалась помехой в хитроумном плане моего жениха, который он придумал от скуки?

– Руслан предупреждал её, что не стоит мешать мне, но Карина не послушалась и снюхалась с азиатом. Впрочем и ты в те же боксеры запрыгнула.

– Не смей!

– Ой! Эй! Сколько спеси, – прошипела Вера и наконец показала своё истинное лицо, – Я долго терпела твои выходки и капризы, Маришка. Но это все в прошлом. Ты улетишь на родину со своим женишком, я получу деньги и смогу уехать жить куда душе угодно.

Я смотрела на ее лицо и не узнавала совсем, а мой следующий вопрос, показался уж слишком глупым, но я все равно его задала:

– Неужели за все это время ни разу ты не относилась ко мне искренне?

– К тебе? – она изогнула бровь, и прыснула со смеху, – Да я ненавидела тебя всеми фибрами души! Ты! Родилась в семье, где деньги чуть ли не гирляндой над твоей детской кроваткой висели! С детства всё твоё! Тебе даже просить не нужно было! Мария хочет – ей дают! Мария поступает в лучший ВУЗ и ей даже ректор готов двери открывать. Так как ты думаешь? Я, которая жила с матерью в двушке и еле могла себе на выпускное платье насобирать, хоть раз пожалела бы такую зажранную тварь, как ты?

Столько ненависти я не видела никогда. Столько злости и обиды не встречала ни разу. Неужели именно такие эмоции я вызывала у окружающих?

– Твой "инстаграм" кишил дорогущим шмотом, пока моя мать еле находила деньги себе на лекарства, – продолжила девушка, отвернувшись и смотря на чужую улицу в чужой стране, – Ты покупала тряпку, а я продавала последние украшения матери, чтобы спасти её. И ты хочешь, чтобы я испытывала к тебе жалость? За какие такие заслуги, госпожа Вишневская?

Озлобленность и зависть! Оказывается вот какие чувства вызывает излишняя роскошь "на показ" у простых людей. Задумывалась ли я о таких вещах раньше? Естественно нет. Я просто жила так, как привыкла, и мир Веры для меня словно не существовал. Но он был более реальным нежели мой. Более живым и полным настоящих эмоций. Мой же мир порождал только чудовищ, подобных Ланкастеру, Заремскому и Вере. Все они были больны одной и той же болезнью – деньгами, а вернее дикому стремлению получить их любой ценой.

– Где твой работодатель? – процедила, сцепив зубы, и залпом допила кофе.

– Я здесь, дорогуша! – я ухмыльнулась и поднялась, смяв бумажный стакан в руке, и спокойно встретив взгляд своего личного кошмара.

Заремский стоял в черном пальто и белой рубашке, которая только подчеркивала его небрежную щетину и седину у висков. Мужчина осмотрел меня пристальным взглядом и обратился к Вере:

– Свободна! Олег расплатиться с тобой, и чтоб я и духу твоего больше не видел.

Вера вздрогнула, как от пощечины, после слов мужчины, но тут же поднялась и ушла в сторону проулка, скрывшись за проезжающим лондонским автобусом.

– Долго же ты бегала, дорогая! – Заремский ухмыльнулся, а меня обступили два его жлоба, – Твой отец будет рад услышать, что его дочь возвращается домой. Очень рад…

Я молча приподняла подбородок, и вырвала руки из захвата братков этого убоюдка.

– Я сама могу идти. Мне твои псы для этого не нужны, Заремский.

– Набралась экзотического говору, и характер проснулся?

– Вероятно!

Мужчина обернулся и я заметила тонированный "гелентваген", припаркованный у обочины. С него вышла Вера, и накинув капюшон толстовки на голову, снова испарилась.

– Прошу, дорогая! Нас ждет незабываемый спектакль. Даже билеты на первый ряд прикуплены.

Передо мной открыли дверь внедорожника, и пихнули в спину, пока с другой стороны в автомобиль садился мой женишок. Я прекрасно понимала чего мы ждем. Поэтому не удивилась тому, что мы так и продолжили стоять напротив клуба.

Уже в вечерних сумерках, я видела как Шин заходит внутрь вместе с парнями и Риной. Его выражение лица. То как он выглядел разбило мое сердце в дребезги. Он был похож на палача, у которого в глазах горело лишь одно желание – убить. Страх вернулся снова, но на этот раз не за себя, а за Шина.

– Думаю нам нужно посмотреть на то как этот пацан будет драться. Мне даже интересно, на что ты повелась, как дешевая шалава, Мария.

Я вжалась в кожу сидения, и она скрипнула подо мной, заставив дрожать ещё хуже. В огромном салоне "гелентвагена" витал запах дорогого одеколона и сигарет, а рядом со мной сидел седеющий мужик, у которого даже пальцы на руках были скукожены, как у старика. Это может и нормально, когда у твоего мужа такие руки, но не когда тебе двадцать два, а твоему супругу за пять десятков.

– Ты не доволен чем-то? По-моему я сделала все что ты просил? – оборачиваю голову, и обращаюсь в камень, когда меня грубо притягивают к себе, и начинают терзать мои губы.

Это отвратительно и мерзко настолько, что я реально чувствую как все что успела съесть подступает к горлу.

– Убери… – я отпихиваю Заремского и вытираю рот тыльной стороной ладони, отплевываясь, – … от меня руки!

Эта тварь вначале хмурится, а потом начинает хохотать, снисходительно смотря в мои глаза:

– Ты явно глупая дура. Неужели ты думаешь, что твоя персона это всё, чего я хочу?

Он потянул меня за запястье и прорычал прямо в лицо так, что вот в этот момент я осознала, что ничего не стою.

– Ты вещь, Мария! И я купил тебя у твоего же отца за его же деньги. Этот идиот даже не понял, что я дал ему взаймы из его капиталов, а простил долг взамен на твой рот и твоё тело. Ну и его компанию с ювелирным заводом, которым владеет моя жена, а значит теперь и я!

– Ублюдок! – я плюнула ему в лицо, и ощутила что мне полегчало.

Заремский вытер щеку платком, и мне стало реально не по себе от его взгляда.

– За это я не стану нежничать с тобой, дорогуша. Ты доигралась. Мало того, твоего молокососа сегодня порешат прямо в Клетке. Я хорошо заплатил этому эмо с мечом в юбке, чтобы он порубил твоего выблюдка на куски.

– Не смей! – я зарычала, на что тут же осеклась, когда его рука сдавила моё лицо.

– Я никогда не поднимал руки на женщину, но если ты не прекратишь, Мария, то думаю это наконец произойдет!

– Шеф! Ланкастер вызвал охрану. Похоже азиат развязал бойню прямо в клубе. Что будем делать?

Я потянулась к двери совершенно инстинктивно, и только хотела схватиться за ручку, как расслышала за спиной леденящий и ехидный хохот.

– Наблюдать, Олег, – Заремский кивнул второму охраннику, который был за рулем, и последний открыл мне двери, буквально вытащив из салона, как заложницу.

– Как только всё будет кончено, вызовешь ментов. Они давно хотели прикрыть этот притон, а тут такой повод, – Заремский опять рассмеялся и кивнул этому Олегу.

Меня же потащили вслед за ним ко входу. Но я и не сопротивлялась. Мне самой нестерпимо хотелось попасть внутрь. Настолько, что готова была бежать сама впереди. Казалось я не шла, а плыла по каменной кладке, настолько тело, от сковавшего его ужаса, стало невесомым.

Мы вошли через черный ход в тупике, и я тут же услышала звуки бойни. Люди разбегались кто куда. Некоторые даже не разбирали дороги, а в моих жилах кровь медленно превращалась в лед. Дыхание спёрло в горле, где пульс не давал сделать вдох. Шин не мог так поступить из-за меня. Он же не может перерезать весь клуб, чтобы меня найти?

Как мне потом жить с этим? Зная о таком?

Но уже на том самом балконе, где спокойно стоял Ланкастер в окружении охраны, я поняла что люди разбегались не потому что Шин устроил бойню. Они убегали из клуба из-за потасовки между бойцами. Жлобы Ланкастера пытались скрутить чернокожих, а сам Джаред раскидывал их в разные стороны прямо в толпу зевак, которые явно не такого спектакля ожидали.