Текст книги "Северный квартал (СИ)"

Автор книги: Кристина Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Но даже теплый душ не смог вытеснить из меня тревогу. Этот мужчина мог быть кем угодно. По акценту англичанин, но кто его знает. Ланкастер вполне мог прознать о моем побеге из додзё Шина. Мало того, моего дражайшего женишка тоже со счетов сбрасывать нельзя.

– Господи! – я с остервенением расчесывала подсушенные полотенцем волосы, и смотрела на свое отражение в зеркале чуть ли не с ненавистью.

Бросила щетку в раковину и оперлась о нее руками.

– Я смогу! Всё будет в порядке! Мне никто не нужен, чтобы выжить. Я все сделаю сама. После завтра я уже буду смотреть на закат над Гудзоном и радоваться жизни.

Решительно открыла двери из ванной и окаменела. На макушке начало растекаться покалывание, а лицо застыло с одним выражением, не двигаясь совсем.

– Ты кожу себе там соскребала?

Шин стоял у окна, сложив руки на груди. На нем опять была эта черная тряпка, больше похожая на изодранный в хлам мешок.

– Как ты вошел? – я с силой захлопнула двери ванной, и сцепила зубы.

– Через дверь. У меня же нет крыльев за спиной.

Его голос словно дрожал. Складывалось ощущение что он урчит горлом, а не разговаривает.

– Зачем ты явился?

– За тобой.

Резкий ответ, который подразумевал полное подчинение. Ну уж нет, гад такой! Шишь тебе в зубы, а не послушание.

– Я не собираюсь никуда с тобой идти.

– Пойдешь! И это не обсуждается.

– По какой такой дикой причине, ты решил что можешь мне указывать?

– Вот по этой! – он обернулся, а я прикусила губу, и чуть не залипла на то как он снова смотрел на меня моим любимым взглядом.

На столик упал браслет. Тот самый, который был на его руке.

– Это ничего не значит, – я ухмыльнулась.

Не собиралась я спускать ему наглости его швабры, и его собственного поведения. Шин сам позволял ей издеваться над нами и просто наблюдал.

– Это значит, что ты моя! – он снова обернулся к окну, а я задохнулась от возмущения.

– Ты наверное головой где-то приложился! Иди отнеси это своей подружке по-разуму, Хван Шин. А меня оставь в покое. Я завтра улетаю, и больше не стану обременять тебя своим проклятьем.

С каждым словом мой голос становился всё громче, и последние слова повисли прямо в воздухе между нами.

– Ты ушла…

Я вздрогнула всем телом, как от пощечины. Он словно вымучил эти слова на грани стона, а мне нестерпимо захотелось его обнять. Откуда эти чувства? Что за помешательство?

– Ты сбежала, и даже не дала мне объясниться, мать твою! – он с рыком обернулся ко мне, а я реально словно гвоздями прибилась к двери ванной за спиной.

– Ты вообще охренел орать на меня? – убито прошептала и скривилась.

"Ну и перемена в поведении. Он реально… такой… непредсказуемый?"

– Я сказал! – рявкнул Шин и прикрыл глаза, а потом продолжил спокойнее, – Собирай вещи, пока я спокоен, сайрен.

– И не подумаю. Пошел ты к черту к своей этой…небесной мечнице! Вот!

– Она не моя!!! Хватит решать за меня, что мое, а что нет, женщина! С чего ты взяла, что меня что-то связывает с Риной?

– Ты издеваешься? – по мне прямо жар прокатился от злости, – Да она живет в твоем доме и спит в соседней комнате!

Я прямо таки ощутила, как даже дыхание нагрелось, а сердцебиение участилось.

– Я дал тебе два дня, чтобы ты успокоила свою дурь в голове. Теперь время истекло. Собирайся и едем домой! Хватит этого спектакля. Я не намерен терпеть твои выходки, когда вокруг творится такой бардак!

– Значит все это время, пока я работала у тебя, ты меня терпел? – прорычала и тыкнула в браслет со словами:

– Забирай свое проклятье и катись-ка ты на все четыре стороны! Ты меня ничтожной назвал! Унизил перед этой…

– Ты и дальше придумывать будешь? Может тебе дать лист с бумагой и запишешь, чтобы не забыть ненароком в чем еще меня обвинить нужно? – он навис надо мной в два шага, а я схватилась за деревянный косяк, как за спасательный круг.

Медленно глаза Шина опускались все ниже, а я только сейчас поняла, что стою перед ним в одном сраном полотенце, которое еле зад прикрывает.

– Мичин сарамдуель…*(Больной психопат…) – хрипло прошептал Шин, а по мне прокатилась дрожь от чертового запаха трав.

Только теперь до меня дошло, что это не духи и не одеколон. Так пахло тело этого мужчины.

– Собирайся, Мария!

Но кто сказал, чо я буду прощать тут кому-то! Не на ту напал!

– Нет. Я улетаю и точка. Уходи!

– И не подумаю, – я успела только заметить, как полотенце упало к моим ногам, а Шин опалил горячей ладонью мою талию.

– Ты… – я начала хватать ртом воздух, и не могла никак успокоиться.

Но злость не отпускала, а его наглость добила! Я замахнулась и заехала ему по лицу, но безрезультатно! Хватка стала только сильнее. Шин лишь отвернул голову после удара, а потом опять посмотрел на меня, пока другая его рука провела по изгибу талии. Тело подалось следом за этой лаской, а я с шумом втянула воздух через нос, и посмотрела вниз, на то как его рука добралась до обнаженной груди, а пальцы мягко очертили её форму. Совсем невесомое движение заставило кожу покрыться мурашками, а грудь отвердеть от желания.

– Ты можешь ударить меня много раз, сайрен, – его пальцы двигались всё выше, пока не приподняли мой подбородок, и Шин не заглянул мне в глаза, – Можешь даже избить меня до полусмерти, но я не отпущу тебя… Никогда!

– А ты самонадеянный, неужели такое ничтожество как я, тебе настолько запало в душу? Обычно мужчины такое не перед сексом говорят, а после него.

Его взгляд ожесточился, а рука поднялась выше, пока ладонь на талии опустилась ниже. Лицо сдавила крепкая рука, и я замерла от собственных дебильных ощущений. Я должна была испугаться, должна была оттолкнуть его. Но наоборот словно рехнулась смотря на этот взгляд. Меня хотели. И хотели настолько бешено, что даже закусывали губы, смотря на то как собственная рука сжимает сильнее моё лицо.

– Я же проклятье… – выдохнула глупость на грани стона.

Последнюю глупость…

– Ты им стала, как только я увидел этот браслет на тебе ещё в клубе, – он ухмыльнулся, а до меня начало медленно доходить, что этот гад всё это время не просто играл со мной.

Он, мать вашу, всё знал!! А меня обвинил во вранье?!

– Знаешь что? Ну ты и придурок!

Я вырвалась и залепила ему еще одну затрещину, а Шин лишь ухмыльнулся, и опять схватил меня, но в этот раз его ладонь сдавила мою шею и прижала к двери, с мягкой силой погладив по коже.

– С ума сойти можно. Я не мог представить что так бывает, – его слова остались шепотом на моих губах.

– Отпусти меня! – прорычала, а он просто спокойно ответил:

– Нет!

Дыхание между нами смешалось, а воздух стал плотнее, словно скручивался между нами, как тот первый взгляд. И в какой-то момент всё разлетелось от напряжения. Все слова стали пусты, как только его губы накрыли мои, и с нежностью обласкали сухую кожу. Она разогрелась тут же, покрылась его влагой и его вкусом. Это положило на лопатки нас обоих.

Я со стоном вскинула руки, и забравшись в его волосы пальцами, схватилась за мягкие пряди и притянула ближе. Прислонилась сильнее, чтобы впитать этот запах и этот вкус. Наслаждалась каждым его прикосновением, а когда воздуха не стало, мы оторвались друг от друга и одного взгляда хватило чтобы перейти черту.

Не знаю, что мной руководило в тот момент. В меня словно что-то вселилось, потому что я буквально содрала с него всю верхнюю одежду, пока Шин оставлял яркие отметины от своих поцелуев на моей коже. Сминая её руками, нежно и ласково обжигая прикосновениями. Слизывая влагу, которая осталась после душа языком, и доводя меня до такого исступления, что я буквально с болью ощущала, как хочу его. Уже! Сейчас и немедленно!

– Шин… – я схватила его лицо и заключила в ладони, снова целуя, и останавливая эту бешенную гонку.

– Нет, я обещал, что вначале ласка, сайрен, – тихий шепот у губ, а следом томный и сладкий поцелуй.

Я схватилась за горячие плечи и с силой впилась в них, услышав то ли хрип, то ли рычание прямо в губы, которые втянули мои, а мягкий кончик языка с лаской провёл по припухшей коже.

Он не врал, когда говорил, что заставит меня просить о большем. Не врал, когда сказал, что сперва приласкает и приучит к своим рукам, телу, губам и запаху. Всё было правдой до последнего слова.

Потому что, когда он медленно спускался вдоль моего тела вниз, оставлял ожоги от чувственно-сладкой ласки. Не упускал ни сантиметра кожи, а когда проводил губами, словно запечатывал это движение, потираясь лицом о мою кожу и вдыхая запах. Эта картина… Всё, что я видела, ловила взглядом настолько жадно, что не хотелось даже моргать. Но как мне остаться в своем уме, если этот хищник, словно нежный котёнок ластился ко мне и моему телу.

– Ты словно… из другой реальности, – на выдохе прошептала, и с расширенными от шока глазами посмотрела вниз.

Шин лишь ухмыльнулся и с каким-то, то ли мурчанием, то ли урчанием, опустился на колени и поднял мою ногу.

– Если женщину любить… – он посмотрел на меня, и я пропала от яркой вспышки перед глазами, – …красиво, она станет послушной. Как ты сейчас. Ты ведь соберешь вещички и мы прекратим этот спор?

Он смотрел мне прямо в глаза, и не услышав ответа, с ухмылкой начал вести языком вдоль моего колена вверх по бедру, при этом медленно закидывая ногу себе на плечо, нежно поглаживая руками, будто массируя.

– Господи… – это всё, что я успела пискнуть прежде чем чуть не потеряла опору в ногах, а его горячий язык прошелся по мне, губы прихватили нежную кожу и резко втянули её в рот.

– Ах… – руки сами нашли опору на его плечах, и когда он снова повторил движение губами, мои ногти впились в его кожу наверное до крови, потому что свою губу я прокусила точно, от яркой вспышки, которая только нарастала ноющими ощущениями от его движений. И когда моя кровь начала пульсировать только у его губ, а мои губы опять пересохли от стонов, Шин схватил меня под бедра и подкинул над собой.

– Слижи… – прошептал у моего рта, смотря глазами с такой бешеной поволокой, что я не смогла ослушаться, и провела языком по его губам, которые тут же обожгли новым поцелуем, более глубоким, сильным и порывистым.

– Ты будешь со мной? – Шин оторвался от меня и я обхватила его бедра сильнее, плавясь словно изнутри от прикосновений крепких мышц к моей коже.

– Ты говорил, что это я глупая? – повторила его нежное прикосновение губами, и мне тут же ответили.

– Поехали домой, значит? – Шин прислонил свой лоб к моему и закрыл глаза, пока я огибала каждую линию его лица взглядом.

Я хотела провести рукой и мягко приласкать пальцами каждую черточку. Мне не верилось, что так бывает, но этот мужчина действительно был словно создан для меня. И сейчас буквально свисая на нём, будучи обнаженной, мне было плевать на всё, кроме его лица, его глаз, и его души.

Да, тот взгляд и в Клетке, и сейчас. Та бешенная похоть, и желание, не были просто вспышкой. Для меня это было зеркало его души.

– Поехали, но…

– Она больше не подойдет к тебе.

– Мне…

– Я всё расскажу тебе, только не заставляй меня опять дуреть и беситься. Научись терпению и попытайся слушать и слышать. Я не привык так себя вести. Я не хочу заставлять тебя любить меня. Я хочу, чтобы ты сама меня любила, Мария.

Он прижал меня к себе теснее. Его руки дрожали, а лицом Шин зарылся в мои волосы, и сжал настолько сильно в объятиях, что я снова ощутила себя маленькой и беззащитной. Поэтому, и я обхватила его всем телом, схватилась за широкие плечи руками, и мне стало настолько тепло и спокойно, что я никогда и никому не позволю отобрать у меня это чувство вновь.

– Отвези меня домой. Я согласна.

Он поднял лицо и улыбнулся, а я задохнулась от того, какими счастливыми стали его глаза. Словно у маленького ребенка.

– Моя девочка, – Шин озорно прикусил губу, и потерся носом о мой, мягко опуская меня на ноги.

11

Прикосновения. Я никогда раньше не задумывалась, что значат прикосновения. Не просто касания или поглаживания. А именно прикосновения…

Они оказывается могут быть совершенно другими, нежели те, которые хранила моя память до Шина.

Это словно магнетизм. Помню Петька, как-то объяснял мне почему магниты притягивают металл, что такое притяжение. Почему я подумала об этом сейчас? Наверное, потому что даже ведя машину, даже молча, и не смотря в мою сторону вообще, Шин словно притягивал моё тело к своему.

Снова начался дождь. В этом городе вечно идет дождь, но в этот раз по крыше фургона барабанил настоящий ливень. Вода омывала стекло и дворники почти не справлялись с ней, успевая лишь немного противостоять ручьям, которые бежали вдоль гладкой прозрачной поверхности. Точно так же как его пальцы, словно "омывали" мою ладонь. Нежно сжимали, проводили вдоль кожи, а потом сдавливали и отпускали.

Мы словно уже занимались любовью, но с помощью ладоней. И это было дико необычно, но каждое его резкое движение рукой, трение о мою, вызывало удовольствие не просто моральное, а физическое. По моему телу бежали не то что волны, словно вихри. Кровь стала ощутимой в венах, и мне показалось, что она гуще, тягучее и слаще… как патока.

Дыхание продолжало вырываться неровными толчками из горла, но я пыталась сдерживаться. Мы же не можем наброситься друг на друга в фургоне? Или можем?

– Если… ты не прекратишь.

Мой голос повис в воздухе, когда мы остановились на светофоре.

– То что? – гортанный хрип, словно он болен, и не может говорить.

– Мы до додзё не доедем, – отвечаю, а сама не желаю чтобы он прекращал.

Я подняла голову, и посмотрела на профиль Шина. Он сдерживался. Только вот почему? Неужели я могла вызывать в мужчине такие эмоции, что он еле баранку крутил?

– Не смотри на меня так… – опять охрипший шепот, – Это обычные прикосновения.

Хотела бы я не смотреть, но он сам виноват. Перед моими глазами до сих пор была картина того, как сладко он ласкал меня, как в его глазах плавился черный цвет.

Черный вообще способен блестеть так, словно разливается, подобно жидкости? Это нереальный попандос. Если мы не сделаем это сейчас же, я рехнусь.

– Шин, – я сдавила его ладонь, и мы поехали дальше.

– Не провоцируй меня, – резкий ответ холодным голосом.

– Шин…

– Мария, мы в машине посреди дороги. Прекрати.

– Ты сам начал? – я разозлилась.

Зачем ехать из гостиницы посреди ночи? И вообще, зачем бросать начатое на полпути? Чтобы мне мозг к херам вскипятить?

– Чего ты добиваешься? – этот вопрос так и "чесал мне язык".

Поэтому я решила не ходить вокруг да около и спросила в лоб.

– Мы могли остаться в гостинице до утра и не ехать в ливень через весь Лондон!

– Не могли, – спокойный ответ, а следом я заметила, как фургон начал набирать скорость.

– Почему?

– Потому что я не собираюсь заниматься любовью со своей женщиной на кровати, где переимели кучу шлюх до этого. Такой ответ тебя устроит, сайрен?

Каждое слово отчеканено, а рука сдавливает всё плавнее, но с такой силой, что мне стонать в голос захотелось. И не от боли.

– Ты мне массаж эрогенной зоны делаешь? – хохотнула, на что получила короткий ответ.

– Еще даже не начинал.

Оставшийся путь к додзё между нами снова повисло молчание, которое прерывал лишь звук капель, с которым они падали на холодный металл фургона.

– Посиди пока, – Шин затормозил у входа и вышел из машины, чтобы спустя минуту взять из багажника что-то и открыть передо мной дверь.

Это был плед, который тут же накинули мне на голову и потянули за руку из машины, как послушную куклу. Но следом…

Мы застыли, потому что стена дождя стала ещё сильнее, а ветер порывался стянуть с меня эту чертову накидку. Шин посмотрел на моё лицо, и отчего-то горько улыбнулся со словами:

– Это карма, – схватил мою руку сильнее и повел в сторону входа.

Мы шли по пустынному и тихому дому, даже не крадучись. Просто прошли через сад, вошли в дом и спокойно начали подниматься наверх. Только на втором этаже, из комнаты показался Бонни и усмехнулся:

– Третий час ночи. Где вас носит, голубки?

– Бон Бон! – строго оборвал его Шин, а мне захотелось провалиться сквозь землю.

– Да ладно. Мне то что? Это завтра Рина-сан устроит тут бойню, – Бонни подмигнул мне, а потом как-то совсем серьезно посмотрел на Шина.

– Ты был прав. Под отелем были люди Ланкастера. И не только.

Шин кивнул, и уже было потянул меня к своим дверям, как я его остановила:

– С какой стати это я должна…

– Входи! – опять холодный голос, и открытая прямо передо мной дверь.

Бон Бон в этот момент решил ретироваться, и поклонившись мне, чем вызвал шок, вернулся в свои пенаты. Меня же пихнули в двери, не дождавшись моего согласия.

– Что ты вытворяешь? Ты же не думаешь…

Я повернулась в темноте, чтобы захлебнуться собственными словами, которые пропали в горле тут же. Секунды мне хватило, чтобы понять, что меня нагло прижали к двери опять, и закрыли рот, чтобы я не возражала, самым, мать его, идиотским методом.

– Ты обещал… – отрываюсь от его губ, а у самой голова кружиться от ощущения того, что вот тут то этот мужик пойдет до конца.

– Я помню, – горячий шепот в ответ, и над нами загорается свет, – Ты и включатель, были слишком близко, сайрен.

Нежное касание кожи к коже, такое словно мы гладим друг друга, но губами. Линии красивого лица, и несколько маленьких морщинок в уголке глаз. Если присмотреться, то они четко повторяют их разрез. Он красивый, и я видела это с самой нашей первой встречи.

– Что… ты так на меня смотришь? – уголки его губ приподнимаются, а рука медленно опускается над моим плечом, упираясь в дверь.

– Ты наглый змей искуситель, господин Кенсин. Мало того, этот псевдоним тебе совершенно не подходит. И вообще, я не стану жить с тобой в одной комнате, даже если…

– Даже если что? – Шин поднял вторую руку, и мягко провёл ею по моей щеке.

– Даже если мы продолжим, – отвечаю и смотрю прямо в его глаза, – Это непристойно.

– А предлагать мне переспать с тобой в машине посреди дороги, пристойно?

– Я такого не говорила, – выпалила и вздернула подбородок.

Шин прищуривается, его губы дрожат, и я точно знаю, что он сдерживает смешок.

– Хорошо. Допустим ты такого не говорила, но ведь в этой головке именно такая мысль и мелькнула? – он поднял ладонь от щеки и медленно зарылся ею в мои волосы, нагнувшись еще ближе к моему лицу.

– Так чего ты хочешь сперва, сайрен, – заискивающий и хитрый голос, вынуждает льнуть меня к его хозяину ещё ближе, – Объяснений моей грубости из-за твоего вранья, или близости? – пальцы в волосах мягко сдавили кожу и я невольно расслабилась полностью.

Разговоры? Мы можем поговорить и потом. Когда я наконец не буду ощущать себя так, словно у меня горячка, и любое прикосновение к коже вызывает дрожь и озноб.

– Я хочу тебя, – опускаю взгляд вдоль его лица, а руками уже веду по влажной толстовке вверх.

– Если так, то ты должна мне кое-что… – Шин тут же отошел от меня, а я словно опоры лишилась.

От резкой перемены в его поведении, я испугалась, и мне стало не по себе. Ведь Шин снова вел себя так, словно играется. Но так я думала прежде, чем увидела, как он достал из деревянного шкафа для книг справа, папку и протянул мне.

– Кто такой Руслан Заремский, сайрен? И почему этот мужик неделю назад искал тебя в храме "Кагё-рю"?

Я потеряла дар речи. По телу пробежал страх, и я вся сжалась. Мне было нестерпимо стыдно, а в добавок жутко от того, что этот ублюдок действительно меня ищет.

– Отвечай, Мария, – спокойно продолжил Шин и поднял мою сумку с пола, отодвинув ширму шкафа и закинув мои вещи на нижнюю полку.

Так же спокойно он стянул с себя толстовку и бросив ее на пол, достал два халата – черный и белый. А я зависла. Бронзовая кожа его груди отливала блеском, и была настолько гладкой, что у меня зачесались ладони.

– Раздевайся и говори, – я прямо вздрогнула от этих слов и опомнилась.

– В каком смысле?

– В прямом, – ответил Шин и протянул мне белый атласный халат, – Ты промокла пока мы шли от машины. Мало того, тебе эти тряпки в этой комнате не нужны.

– Как это не… – я уже вообще ничего не понимала.

– Небо, дай мне сил! – я вскинула брови, после этого его возгласа в потолок, и офигела от дальнейших слов, – На часах три часа ночи. Нужно ложиться спать. На тебе мокрая одежда и ты можешь простыть. Поэтому ты должна переодеться.

Он говорил и расстегивал свой ремень на штанах. Я уже и про папку, и про его вопросы забыла. А Заремский так вообще из головы моей вылетел тут же, как Шин разделся полностью.

– Ты… – я застыла взглядом на моменте, когда он совершенно спокойно, натянул на себя свой халат, так словно в этой сцене нет ничего странного.

Но было! Я ж блин тут стою как бы, и смотрю на это всё. Мало того, у меня весь рот пересох, и жутко дрожат колени. Попробуй пойми почему? Наверное потому что этот мужик вообще не подпадает ни под одни стереотипы, о которых я знала до этого.

Первый мой парень во время близости трясся не меньше чем я. И у нас действительно были серьезные отношения. Второй… О нем лучше молчать. Потому что, как оказалось, он хотел взять замуж меня, но при этом иметь ещё несколько глупых дурочек. Короче мои познания в амурных делах и о мужчинах в целом, оказались слишком скудными, если прямо сейчас я не могла пошевелиться.

– От чего ты так покраснела, – ухмылка, проступившая на лице Шина, прямо ударила по нервам, а сам мужчина прошелся по мне взглядом и продолжил, – Помниться массаж в интимных местах мне делать на людях ты не постеснялась, а смотря на меня голого чуть со стыда не сгорела.

Я сжала папку в своих руках, и мыслила, что сейчас рехнусь. Нам нужно срочно что-то с этим делать. Между нами пропасть из его игр и наших тайн.

– Шин, я… – мой голос дрогнул, как и папка в руках, о которой я наконец вспомнила.

– Я все знаю, Мария. И кто ты, и откуда сбежала, и кто этот Заремский. Но я хочу понять, почему он искал тебя в храме, где я вырос, и откуда у тебя браслет моей покойной матери, которую убили, когда она последний раз там побывала?

Во мне словно что-то дрогнуло. Нет, это была не просто дрожь. Напротив, это было похоже на то, как трясется земля под ногами во время землетрясения.

Та женщина… Это была мать Шина?

– Это просто не укладывается в голове, – прошептала от шока на родном, а Шин нахмурился, потому что явно заметил мою дрожь.

– Мне не нравится, что ты дрожишь. Мне не нравится, что ты прячешься от меня, словно за глухими стенами. И меня начинает бесить, что ты не слушаешь меня. Мы не продолжим этот разговор, пока ты не переоденешься! И если уж ты так меня стесняешься, хотя я успел итак всё рассмотреть, то я дам тебе возможность спокойно переодеться, Мария.

С этими словами, меня просто бросили посреди комнаты. Шин поднял свои вещи, и открыв боковую дверь справа, вышел.

Я посмотрела на папку и на то, где стояла. Это была комната, совершенно точно копирующая ту, в которой мы жили с девочками. Только вот всё было в темных тонах, а импровизированная кровать находилась словно на ступень выше пола и уходила вглубь помещения слева. Над ней потолок был расписан иероглифами, которые будто тонули в облаках. Целая картина над кроватью, если это сооружение можно так назвать. Деревянные шкафы и три ширмы. За одной шкаф для вещей, передо мной вторая огромная, и куда она вела не ясно. Третья же отделяла зону с кроватью от комнаты.

– Очуметь, – я села на пол и начала потирать лоб.

Он словно зудел. Всё тело зудело, а я понять не могла, возможно ли подобное? Красная нить судьбы, браслеты найденные в храме, и теперь вот это – связь с мужчиной, который делает и говорит вещи, которые местами я и осознать не могу.

Мне действительно стало дискомфортно. Поэтому я сняла с себя мокрую толстовку, затем джинсы, и надела диковинный халат. Поначалу была уверена, что замерзну тут же, но ткань словно вторая кожа начала согревать моим же теплом.

Пол тоже был теплым, а тишина давила, пока я не расслышала плеск воды за дверью. Он мыться ушел? Вот так просто бросил меня посреди комнаты с этой папочкой и халатом, чтобы помыться?

– Господи! Это просто невозможный человек.

"Но ты хочешь именно его…" – с этими мыслями я даже спорить не стала.

Поднялась и сложив вещи, положила их на край тумбы слева вместе с папкой. Я не хотела её открывать. Там не было ничего нового для меня. Меня тянуло посмотреть на нечто другое. На то, что за той огромной ширмой, на которой были такие диковинные рисунки в восточном стиле. Поэтому я подошла к ней и легко потянула в сторону. Дверь отъехала, а я застыла и восхищенно раскрыла рот. Это была вторая комната с гладким светлым деревянным полом и двумя большими окнами слева. Но мое внимание привлекла другая деталь – три меча, разной длинны, на деревянном держателе у противоположной стены, в красных сверкающих ножнах. Их вид буквально притягивал к себе взгляд. Как и кимоно, которое будто висело в воздухе на поручнях над ними. Красивый темно-синий атлас верхнего халата, расшитого серебристыми нитями и красными узорами, а под ним белый с золотистой мелкой вышивкой.

– Нравится? – я даже не услышала, как Шин вошел.

И это было не удивительно, учитывая как он мог двигаться.

– Что это? – выдохнула с придыханием и притронулась к ткани рукой.

– Свадебный ханбок, Мария, – было мне ответом и я обернулась.

Он стоял в проёме ширмы и опирался о косяк, смотря на меня.

– Тебе бы он подошел, – задумчиво протянул Шин, а я опешила.

– Он женский? – задала очевидный вопрос, и снова повернулась к кимоно.

Оно действительно было небольшого размера, и расшито как женское.

– Это ханбок моей матери. А комната в которой вы с девочками живёте – её спальня, – его голос прозвучал над моим плечом и я невольно улыбнулась, когда Шин притянул меня к себе, обняв за живот рукой.

– Тогда эта комната? – обернула к нему лицо, и тут же словила мягкий взгляд.

Совершенно другой взгляд. Он был новым, и пока непонятным мне до конца. Но то что, Шин смотрел на меня с нежностью, было очевидно и по тому, как его рука мягко поглаживала и сжимала мою кожу, через ткань.

– Омма приготовила её для меня, – прошептал Шин, и указал на мечи, – А это оружие отца.

Я опустила взгляд на три меча в ножнах, и округлила глаза:

– Они настоящие?

– Конечно, – мне кивнули, а затем обошли, и я лишилась таких чертовски приятных ощущений.

Шин взял самый длинный меч и, лишь слегка вытащив его из ножен, обернулся ко мне. Я присмотрелась к клинку и нахмурилась.

– Это ведь те же иероглифы, что и на браслетах?

– Да, сайрен, – с дрожью в голосе сказал Шин и захлопнул ножны.

– Что они значат?

Катана вернулась на держатель, а Шин достал из-за пазухи браслет. Он ничего не отвечал, а смотрел на него, пока я не могла отвести глаз от того, что был на его запястье.

– Это значит: «Мы принадлежим друг другу". А на мече выгравировано немного другое: "Я принадлежу Хан Ми Су"

Шин протянул ко мне ладонь и схватил мою правую руку, сказав:

– Его нужно носить на запястье правой руки, – с этими словами он надел браслет на мою руку, которая тут же словно вспыхнула тёплым покалыванием, от прикосновения губ мужчины.

– Ты же сказал, что это проклятье. Зачем надел?

– Потому что от подобного проклятья не сбежать, – горько усмехнулся Шин, и снова поцеловал моё запястье.

– Красная нить судьбы, – кивнула и усмехнулась, – И ты веришь в это?

– Ваш народ не верит ни в Небеса, ни в карму, ни в судьбу. У вас свои законы Вселенной, сайрен. У нас свои, – я охнула, когда он резко притянул меня за руку к себе, и медленно прошелся взглядом по лицу.

– Помнишь я говорил тебе, что ещё рано?

– Помню, – я кивнула и сглотнула, потому что четко ощутила его эрекцию, которая упиралась в моё бедро.

Этот гад под халатик нихрена не напялил, а мне тут про Вселенные заливает?!

– Рассказывай, сайрен, – Шин прижал меня сильнее к себе, и капли воды с его влажных волос упали на моё лицо, – Я хочу чтобы между нами не было ни единого секрета, прежде чем я стану дарить тебе наслаждение. А их прорва, и меня это очень волнует.

– Я не хочу говорить об этом…

Я настолько привыкла хранить свою тайну, стала настолько другим человеком, что хотела побыстрее забыть кто такая Мария Вишневская. Поэтому я попыталась вырваться, но куда там.

Шин только сильнее схватил меня за талию, и словно приказал:

– Говори, Мария! Иначе мы остановимся на этом. Ты должна быть откровенна со мной всегда. Мне надоело корчить из себя мальчишку и прикидываться идиотом, чтобы ты сама мне всё рассказала.

Каждое его слово было подкреплено движением теплых ладоней по гладкому шелку моего халата, и я поняла в чем прелесть этой вещи. Каждое прикосновение распаляло желание ещё сильнее, а ткань только больше дразнила лаской кожу, удваивая эффект и даря томное удовольствие.

– Я сбежала из дому и отказалась от своей прошлой жизни, потому что не хотела выходить замуж за Заремского. Поэтому он ищет меня, а в храм приехал скорее всего из-за браслета. Он мог заставить моего брата рассказать, куда я могла податься. А браслет он видел на мне не единожды, – я подняла свои руки и провела ими вверх по груди Шина, пытаясь успокоиться.

Каждое слово, сказанное ему, словно сдавливало горло. Но Шин молчал. Продолжал ласково гладить мою спину и слушать.

– Заремский деловой партнер моего отца и очень близкий друг. Они почти ровесники, и папа решил, что лучшей партии для богатой наследницы не найти, – продолжая рассказ, даже не заметила, как в моих глазах встали слезы, и я запнулась.

Но Шин тут же прихватил мой подбородок и мягко поцеловал, следом погладив пальцем кожу губ.

Плавно провёл по ней и сказал:

– Он не трогал тебя?

– Нет, – я покачала головой, и опустила глаза, – Но сама мысль, что я… Что мне…

– Тихо! Чушим!*(Спокойно!) – мы прижались сильнее друг к другу, а я уже и не знала, можно ли стать ещё ближе.

– Потом… – сделала глубокий вдох и со слезами в голосе продолжила, – Мне помог брат и отец его лучшего друга. Петя попросил о помощи, и Одинцов согласился. Они с папой конкуренты, поэтому мужчина сделал мне поддельные документы и отправил за границу, зная как это ударит по бизнесу папы.

– Ты виделась или связывалась хоть с кем-то из своей семьи? – резко спросил Шин, а я покачала головой.

– Нет.

– Браслет? Как он попал к тебе? – объятия Шина стали жёстче и я поняла, что именно это его и волновало с самого начала.

Медленно поднимаю глаза от складок на его халате, и тону во взгляде полном боли.

– Я видела её, – шепчу и вспоминаю испуганную женщину, которая в слезах сбегала по ступеням вниз.

Сейчас я хорошо видела её. Так словно это было вчера. На ней красивое легкое платье, а волосы убраны в аккуратный пучок. Она оборачивается и со страхом смотрит на своды храма.

Очень нежное, почти кукольное лицо, только теперь напомнило мне черты самого Шина.

– В тот день, четыре года назад, мы с семьей приехали в Непал, как туристы и попали в самый закрытый храм. Мама очень хотела посмотреть на горные колокола. Мы пробыли там целый день, и уже вечером, когда покидали его, женщина обронила браслет, а я подняла, когда чуть не упала, поскользнувшись на нём.