Текст книги "Семнадцать белых роз"

Автор книги: Кристина Лестер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– Майк, мы не должны…

– А мы и не будем. Я просто поцелую тебя, вот так…

– Майк!

– И все.

– Пожалуйста… не нужно.

– И еще раз, вот сюда.

– Ма-айк… Не надо…

– Потому что тебе это слишком нравится, но ты не хочешь себе этого разрешить?

– Нет…

– Элли, я тебя люблю.

– Что?

– Да, люблю.

– Майк, но мы не можем…

– Мы все можем, Элли. Если мы захотим быть вместе…

От серьезного продолжения этого вечера их спас неожиданный телефонный звонок. Элли буквально пересилила себя, разомкнув объятия, и подошла к телефонному столику.

– Ну зачем тебе все это… – прошептал он, нажимая отбой, и вновь покрывая ее лицо поцелуями.

Она и сама не понимала, зачем ей все это, если вдруг рядом оказался ТАКОЙ Майк. Но сейчас должна была звонить старуха-хозяйка, завтрашний визит которой никак нельзя было упускать. А Элли была из тех людей, которые не могут отдавать в жертву чувствам какое-либо дело. По крайней мере, до этого момента она была именно такой.

– Мне нужно было поговорить. Мне очень нужно…

– Ничего тебе не нужно! Кроме вот этого.

– Ма-айк! – То, что они друзья, очень сильно придавало остроты ощущениям, и она была уже готова послать ко всем чертям и старуху, и квартиру, и ремонт, и свою путевку… Однако телефон зазвонил снова. У нее даже появилось чувство, что за ними наблюдают в окно и специально берут на измор.

– Да, черт побери! Алло!

– Эллина Макдауэл? – это был Генри. – Не помешал?

– Гхм. – Она сразу нахмурилась и отстранилась от Майка. – Нет. Не помешали.

– У вас странный голос. Может быть, вы не одна? И-и…

– Я одна. Что вы хотели? И откуда вы узнали мой домашний номер?

– Не важно. Я хотел дать вам еще один шанс.

– Что, типажей не хватает?

Он снова рассмеялся от души.

– Хватает. Просто… вы мне очень понравились. Можно сказать – заинтриговали.

Да у меня сегодня аншлаг! – подумала Элли.

– И что?

– К работе я приступаю не раньше, чем через пару недель. За то время, пока меня не будет в Нью-Йорке, вы еще раз подумайте, взвесьте все «за» и «против», а потом встретимся и поговорим.

– Имейте в виду: стричься я не буду! – Она глянула на Майка: тот сделал страшные глаза, догадавшись, с кем она говорит. – И Сида не отдам!

– Почему?

– Я его уже пристроила в хорошие руки.

– Жаль. Ему бы понравилось в моей деревне.

– Разводите в своей деревне своих собак. А чужих – не троньте.

– Ну хорошо. Все-таки, чувствуется, я вас отвлек. Всего хорошего, думайте. И… приятного вечера!

Но вечер не был приятным. Он был совсем неприятным. Элли, опустив глаза и отойдя на безопасное расстояние, сказала Майку, что произошедшее им обоим лучше забыть.

Он ушел, хлопнув дверью, а она обессиленно упала на кровать. Великой миллионершей, которая может послать к чертям любого продюсера и так же легко выбрать первого понравившегося мужчину, она себя не ощущала. А воспоминания о поцелуях с Майком вызывали в ней противоречивые ощущения: с одной стороны ей было до одури приятно осознавать, что он ее любит, но с другой – она чувствовала себя виноватой. Нельзя так жестоко поступать с этим красивым, романтичным юношей, хорошо, что она его прогнала и не стала… Ведь они неизбежно расстанутся. Да, расстанутся, в чем не может быть никаких сомнений. Потому что пять лет разницы.

И все-таки… И все-таки что-то цепляло ее в этом парнишке. Может быть, его совсем недетская манера вести себя с ней как с женщиной: властно и даже эгоистично. Обычно она могла диктовать ему свои условия на правах старшей подруги, но, видимо, на территории любви Майк привык чувствовать себя полноправным хозяином положения. И это возбуждало. Пожалуй, даже больше всего остального.

И это заставило ее обхватить себя за плечи и, скорчившись на одинокой кровати, простонать: «Ма-айк! Как ты нужен мне!»

В воскресенье было поздно исправлять ошибки, потому что Майк приехал клеить обои вместе с Джимом. Тот никак не мог нахвалиться рассказами о приватном танце, который ему, как представителю известного журнала, достался в качестве подарка за счет ночного клуба… Джим не переставая молол языком все утро, но постепенно до него стало доходить, что в обстановке что-то не так: Элли и Майк совершенно не разговаривают друг с другом.

Он не знал, что между ними уже произошел один короткий диалог в кладовке:

– Извини за вчерашнее. Наверное, я слишком поторопился.

– Это ты меня извини.

– Впредь буду осторожнее!

Она не стала спрашивать, что означает это «впредь», но и возражать не стала.

Остаток дня Майк избегал смотреть ей в глаза, она тоже не стремилась к общению, оба сильно переживали вчерашнее, и поэтому не заметили, с какого момента Джим стал смотреть на них с хитрым пониманием. И через пару часов, окончательно утвердившись в своем выводе, он качнул головой и тихо присвистнул собственной догадке: ай да братец!

– И давно это у вас? – спросил он, когда Элли ушла в магазин.

– О чем ты?

– Брось, Майк, я слишком хорошо знаю твои заморочки: если ты не испытываешь к девушке хотя бы симпатии, у вас ничего не может быть.

– А у нас ничего и не было.

– В самом деле?

– Это касается только нас двоих.

– Майк, то, что ты влюблен в нее, я понял еще два года назад. А вчера ты, похоже, отважился раскрыть карты. Или еще на что-нибудь?..

Майк взял его за грудки:

– Не смей говорить об этом в подобном тоне! Или я сверну тебе шею.

– Ну извини. Я тоже уважаю Элли, но… Майк, мы же так прекрасно дружили втроем! А ты все испортил. Уверен, что и она была в шоке.

После этих слов Джим получил затрещину и серьезно обиделся на брата. А Элли теперь была уверена, что, начиная с сегодняшнего дня, их дружбе втроем пришел конец.

…Хозяйка осталась довольна неожиданным ремонтом, даже вернула деньги за те две недели, которые были проплачены вперед, до конца сентября, и пожелала Элли удачи в дальнейшей жизни. Последнее было как нельзя кстати.

Утро понедельника, на которое был назначен вылет в Швейцарию, ознаменовалось второй перегрызенной ножкой фамильного рояля. Валентина начала терять терпение.

– Сид! Милый мой Силушка! Этому предмету, да, вот этому, со смешными дощечками, которые опускаются под лапками, воют и поют… этому инструменту – ты не поверишь – сто лет! Сто лет – это очень много. За сто лет можно перегрызть кучу приятных на вкус вещей. Понимаешь?

Сид наклонил голову на бок, внимательно глядя ей в глаза.

– А ты! Ты испортил эту штуку всего за два дня! Сто лет она стояла, как новенькая, а после тебя, Сид…

– Чему ты его учишь? – Элли описывала круги по сквозным комнатам и коридорам квартиры, собирая вещи. – Лучше отдай мне свою сумочку для косметики. Я не могу лететь без нее, а моя где-то потерялась.

– Еще бы!

– Перестань.

– Не перестану. Твоя голова забита черт знает чем. Я, конечно, не знаю подробностей (что с твоей стороны очень подло – мне их не рассказать), но уверена, что «крышу» тебе снесло тем, что случилось у тебя с Майком. Вот ты и не помнишь, где вещи.

– А что я должна делать, по-твоему?.. Не знаешь, где мои джинсы?

– Не знаю. Ты должна думать о том, куда мы потратим твой миллион.

– «Мы»? Это после того, как ты мне не дала выиграть второй?.. Мы его потратим на мою квартиру, на мой новый гардероб и вообще!

– Последнее мне больше всего нравится. Может быть, как раз под словом «и вообще» подразумевается несколько незабываемых путешествий по белу свету, которые ты мне давно обещала, когда у тебя появятся деньги, поскольку на мои ты ездить не хотела?

– Да, – Элли улыбнулась. – А я и забыла. Точно, мы обязательно куда-нибудь съездим. Вот вернусь с Альп…

– Ага, и на Апеннины.

– Куда? – Элли, не снижая скорости, летала по квартире, набрасываясь то на одну, то на другую коробку.

– Это, милая моя, рядом, в Италии. Тоже горы.

– Ясно. Ты всегда хотела слетать в Италию.

– Я и летала несколько раз. Только в последние годы компании хорошей не было. А поскольку у тебя теперь много денег… Ладно, хватит мучиться, забирай мою сумочку насовсем! Забирай, забирай, я себе новую куплю!

– Спасибо. А ты сегодня же перетащи мои коробки в какую-нибудь одну комнату. И запри ее, чтобы Сид туда не проник… Все! Кажется, все собрала!

– Да купишь ты все на месте! Думаешь, в горах кроме баранов да цветов ничего не бывает? Уверена, в этом курортном городке ты найдешь даже то, чего не могла найти в Нью-Йорке. Ну все, садимся в машину. Прощайся с Сидом, у тебя вылет через час, а сегодня пробки.

Элли прижала к себе щенка, получила мокрый «поцелуй» во всю щеку, закинула сумки в багажник и села в машину. Валентина гнала, как никогда, рискуя кого-нибудь раздавить или нарваться на полицейского. А Элли не покидало навязчивое ощущение, что она что-то забыла дома. Что-то очень важное… Нет, вроде бы все на месте, и в тоже время…

Уже на въезде в аэропорт она полезла в сумочку-рюкзак, к которой не притрагивалась с тех пор, как пришла из офиса. Документы на месте, путевка на месте… Документы…

– Валентина! Я забыла выложить документы на Сида. У него есть паспорт с родословной. Ого! Оказывается, он благородных кровей! Только сюда нужно имя вписать. Оставлю на сиденье.

– Да, без них он две недели не прожил бы. Смотри, на твой рейс уже посадку объявили. Пойдем быстрее!

Девушки судорожно тащили из багажника дорожные сумки и тут… Описать свое состояние в этот момент Элли не смогла бы: до того сильным был шок от увиденного.

На разлинованный цветными полосками асфальт аэропорта вывалилось что-то совсем домашнее. Что-то, что не вписывалось в окружающую обстановку и оттого сильно бросалось в глаза.

Сид-маленький выпрыгнул из багажника и уселся возле колеса, скромно подобрав передние лапы, – сама воспитанность и послушание.

Немая сцена длилась недолго: нужно было торопиться на самолет. Но сидеть в машине щенок отказался: он поднял такой жалобный вой, что на подруг начали оглядываться в толпе: мол, кто это так жестоко мучает собаку?

– Это судьба! – закричала Элли, подхватывая его на руки. – Я беру его с собой, видишь, и документы есть!

– Ты с ума сошла! На него придется билет покупать, перевозку, оформлять, возни много! А времени – мало!

– Ничего – разберемся. – Элли вздохнула: о полноценном отдыхе теперь придется забыть. – Значит, судьба. Ему тоже, может, не хватает Европы. Не зря он мои домики сгрыз.

5

Поразительно, но за выходные она ни разу не вспомнила о Сиде-большом! Она не вспоминала также о журнале, о бывших коллегах, с которыми дружила; о Хелен; о розах, которые так и остались стоять у стола. Теперь навсегда забытые… Семнадцать белых роз. Большой букет из тридцати четырех роз она вынесла в банкетный зал, и там его растащили по цветочку другие девушки.

А потом – казино, и с утра она – миллионерша. Потом – Майк… Элли покраснела, вспомнив, какие ей снились сны после субботнего вечера, когда страсть только разгорелась, но так и осталась неудовлетворенной. И в теле, и в душе…

И среди всего случившегося большой загадочной фигурой выделялся Генри Микст, который сумел возбудить в ней интерес совсем другого свойства. Итак, у нее на раздумья – две недели, так удачно совпавших с поездкой в Альпы. Если, конечно, Сид-маленький даст ей возможность заняться хоть чем-то, кроме себя самого.

Щенка ей сразу же по приезде предложили поместить в специальный пансионат для домашних животных, построенный при отеле. Он предполагал круглосуточный уход и даже прогулки с кинологом, а также, по желанию хозяев, животное можно было в любое время суток забирать. Элли поняла, что этот вариант как раз для нее, и быстро «записала» Сида в номер-люкс для собак.

Курортный поселок располагался в горах, чуть выше одного популярного провинциального городишки, и как показалось Элли, был не столько интересен с точки зрения активного отдыха, сколько настраивал на созерцательный лад. Вокруг все было красиво: и яркое небо, и сочно-зеленая трава, чуть тронутая «сединами» осенних туманов, и пронзительные краски чистейших озер, и шаловливые горные ручейки, благодаря которым местный ландшафт украшали маленькие мостики. И даже местные жители, чьи коттеджи гнездились на склоне предгорья (точно такие же, как сгрызенные Сидом глиняные домики), казались Элли сказочными персонажами, сошедшими с картинки про эльфов и лесных гномов.

Домики здесь и впрямь были прелестные, она даже поинтересовалась, за сколько такие можно купить, ведь должна же сбыться ее многолетняя мечта! Но потом, поразмыслив, пришла к выводу, что не стоит выбирать такое отдаленное место для отдыха. Ведь из Нью-Йорка сюда долго добираться…

Ежедневные прогулки по склонам, то в одиночестве, то с рычащим, визжащим и прыгающим от счастья Сидом, приносили ей такое наслаждение, которого она давно уже не испытывала. И однажды, когда первая неделя уже подходила к концу, Элли поняла, посмотрев в зеркало, что близнецы в общем-то были правы, уверяя, что ее лицо сильно меняется от настроения. И количество лет, которое ей можно дать при беглом взгляде, сильно зависит от того, есть ли рядом Сид.

Сид рядом был, но Сид-маленький: рыжий, веселый и очень искренний в своем проявлении счастья. Глядя на него, Элли тоже становилась маленькой, вернее – молодой. И в пятницу утром, глядя на себя в зеркало, она поняла, что больше двадцати ей теперь не дашь. Итак: чистый воздух, здоровый сон, отсутствие переживаний и общество веселого щенка – способны лучше пластической хирургии убрать десять лет с лица любой женщины. К такому выводу пришла Элли и решила по приезде в Нью-Йорк запатентовать его среди друзей и знакомых, как лично разработанный и протестированный рецепт.

Иногда она, правда, вспоминала про Майка. И понимала, что ко всему вышеперечисленному можно было бы добавить еще и страстного молодого любовника, тогда счастье станет абсолютным. Нет, лучше не надо. Она боялась состояния абсолютного счастья. Потому что это всегда длится недолго, а после – неизбежно наступает черная полоса. Все в природе уравновешено. Как день и ночь. Поэтому не стоит думать о Майке… Не стоит…

Все равно не стоит!

Неужели она влюбилась? Нет, это просто физическое влечение. Поэтому – не следует себя волновать всякими ненужными мыслями!

Она прекрасно себя чувствует и без мужчины. И без друзей. И за эти четыре дня ей по-настоящему ни с кем не хотелось говорить. Да, так и было.

Элли довольствовалась случайными короткими диалогами с метрдотелем, с официантами в кафе и конечно же с Сидом-маленьким, который очень любил поболтать. Обычно они выходили на склон, шли по узкой тропе вверх, чтобы посмотреть оттуда на панораму окрестных деревень, съедали по бутерброду с ветчиной и быстрым шагом сбегали обратно. Во время таких прогулок Элли всегда ему что-то рассказывала, а он подтявкивал в нужных местах, словно понимал, о чем речь.

У него-то, как раз, было то самое состояние абсолютного счастья. Он, правда, немного ревновал свою хозяйку к отдельному номеру, в который ему заходить не разрешалось, но своим собачьим «люксом» был тоже вполне доволен, по крайней мере, там-то уж никто не ругал его за изгрызенные и разорванные вещи… А сколько в нем было интересных и вкусных игрушек!

Однако их безмятежное счастье на двоих закончилось неожиданно и резко. В субботу они, как обычно, отправились гулять по склону, и тут у Элли «ожил» мобильный телефон.

Дело в том, что, как только она поселилась в номере и предупредила Валентину, что все в порядке, мобильный за ненадобностью был отключен. Звонки людей из далекой нью-йоркской жизни были сейчас абсолютно лишними. Но вчера случилась неприятность: она окунула в душ свои часы, которые имели отнюдь не швейцарское происхождение, и, несмотря на то, что были заявлены как водонепроницаемые, быстро пропитались влагой и встали. Пришлось использовать мобильный телефон, чтобы не опоздать к обеду. Горячий обед от местного шеф-повара любили и ценили даже самые богатые и взыскательные клиенты. Вообще ей повезло с публикой, та в этот раз подобралась на редкость демократичная, что бывает далеко не всегда, как сказал ей метрдотель.

Итак, в субботу, отправившись гулять, Элли взяла с собой мобильный телефон и, когда они с Сидом дошли до любимой лавочки на самой верхотуре, позвонила Валентина.

– Я только одного не понимаю!

– Здравствуй, Валентина.

– Да. А где слон?

– …

– Что ты молчишь?

– У меня нет слов. А ты не хочешь спросить, например, как мне отдыхается?

– Известно как. Мне доводилось бывать на таких курортах. Красота и кормят от пуза… Ну так все-таки: где слон?

– Дался тебе этот слон! Не знаю, в какой-то коробке.

– Нет его ни в одной коробке! Я все перерыла.

– Зачем ты рылась в моих вещах?

– Я не рылась в твоих вещах. Я их просто перетаскивала в одно место, как ты попросила. А слон должен быть в отдельной большой коробке. С насосом. Ты сама сказала. Но его нет.

– Значит, близнецы забрали его обратно. Или вообще не привезли.

– Кстати, Майк звонил. Обижается, что ты отключила мобильный.

– Что ему от меня надо? – почему-то краснея, пролепетала Элли.

– Не знаю. Джим получил большую премию за интервью со стриптизершей. Теперь они не вылезают из этого клуба, уже на правах обычных клиентов.

– Что им – простых девчонок мало? – Элли попыталась скрыть явную ревность в голосе. Не удалось.

Валентна расхохоталась:

– А тебе какая разница? Волнуешься за друзей?

– Да!

– Не бойся, сами разберутся. Они уже взрослые мальчики. Если любят таких взрослых девочек, как ты… Ну как Швейцария? Видела свои домики?

– Видела. Ой, Валентина, у меня такое лицо стало! Мне больше двадцати не дашь! Правда! Это – горный воздух.

– Это – отсутствие старого любвеобильного Сида. Кстати!

– Что?

– Как он? То есть Сид-маленький?

– Прелестно! У него отдельный номер для собак. Он так рад! Он просто… – Элли вдруг оглянулась вокруг. Сида нигде не было видно. – Сид! Сид! Где ты, маленький засранец! А ну иди ко мне! Сид!

– Убежал? – Валентина вздохнула. – Ну давай, ищи. Звони, если будут новости.

– Сид! – Элли не на шутку испугалась. – Сид! Где же ты! Сид!

Она уже забыла про Валентину, мечась из стороны в сторону. Щенка не было видно. Элли обошла все кусты, облазила все ближайшие скамейки и мостки, спустилась почти к самому отелю, потом забралась повыше в гору, но тщетно…

Выбившись из сил, совершенно позабыв о времени и обеде, задыхаясь от слез, она уселась прямо на землю и обхватила голову руками. Что еще можно сделать, она не знала. Руки и подбородок дрожали, голос почему-то осип, и кричать она больше не могла.

Внезапно в ее руку ткнулось что-то мокрое и холодное, тут же раздалось знакомое поскуливание, и, резко вскинув голову, Элли увидела грязного и абсолютно счастливого Сида. Рядом, загораживая от нее вечернее солнце, стоял кто-то в охотничьих сапогах.

– Сид! – просипела она, подхватывая щенка на руки. – Я тебя убью!

– Ну зачем же так? – раздался над ней знакомый голос. – Вы же только что рыдали оттого, что он потерялся. А теперь собираетесь убивать…

Она подняла голову, приставив ладонь к глазам, чтобы не слепило солнце, и обомлела. Перед ней стоял Генри Микст. Популярный продюсер и гениальный режиссер. Автор шоу и знаменитых телепроектов. Собственной персоной.

– Вы что?

– То есть?

– Вы что, специально за мной везде ходите? – Она тут же поняла, что сморозила глупость. К тому же голос у нее ужасно сипел.

– Вы не поверите: я здесь живу! – Он махнул рукой вверх, где на склоне красовалось несколько симпатичных коттеджей. – Во-он в том синеньком домике.

– Вот как!

– Да, а вы что тут делаете? Вы должны сидеть в Нью-Йорке и размышлять над моим предложением.

– Я размышляю. Только здесь. Здесь лучше думается, понимаете?

– Понимаю. Именно поэтому я приехал сюда… Отдохнуть перед началом длинного сезона.

– Хм. – Элли покосилась на синенький дом.

– Не верите? Пойдемте в гости. Силу там ужасно понравилось. Мы сразу друг друга узнали, завиляли хвостом, полезли целоваться… Да, рыжая морда?.. А пока вы тут увлеклись телефонными беседами, мы немного половили лягушек. И поели моего охотничьего супчика.

Элли потеряла дар речи. Значит, пока она рыдала, пока она ползала под лавками, обдираясь о колючие кусты, пока она тонула в ручьях, эти двое преспокойно наслаждались обедом. И даже не удосужились предупредить ее об этом!!!

– Да вы знаете кто после этого?!

– Кто? – Генри насмешливо смотрел на нее.

– Вы самый… Как вы могли! Я чуть с ума не сошла! Уходите.

– Как это?

– Уходите и не смейте больше приближаться к моей собаке!

– А я думал, мы в гости пойдем, раз уж встретились.

– Черта с два! И считайте, что я дала вам окончательный ответ: НЕТ! Ищите себе другой типаж для вашего проекта. Пойдем, Сид.

Но щенок и не думал уходить. Лукавый предатель бегал кругами возле великого продюсера и преданно заглядывал ему в глаза. Он-то был согласен на любые условия, лишь бы участвовать в очередном проекте ловли лягушек.

– Сид! Ты что, не идешь со мной? – Элли села на корточки и протянула к нему руки.

Тот отбежал, спрятался за сапог Генри и не дал себя схватить.

– Ты что делаешь, Сид? Ты – мой щенок!

Но спаниель, привыкший к тому, что хозяева меняются почти каждый день, видимо, не думал пока выбирать кого-то одного. Да, кажется, с этой девчонкой он проводил времени больше, чем с остальными, зато вот у этого дядьки есть потрясающее болото возле дома. И очень много лягушек. И очень вкусный суп. Лучше всякого мяса и собачьего корма из консервных банок!

Нет, пожалуй, он останется с дядькой. По крайней мере, пока не кончатся лягушки.

– Ну знаете!

– Да отпустите вы его со мной, а вечером я его верну. Назовите ваш номер…

– У него свой номер.

– В собачьем корпусе?

– Да.

– Ну что же вы, Элли! Говорите, что любите своего пса, а сами даже не можете потерпеть, пока он вырастет.

– Да, вам легко говорить, а он съел всю мою квартиру за одну ночь!

Генри рассмеялся.

– Я же предлагал отдать его мне в первый же вечер. Мы с ним улетели бы сюда уже в воскресенье…

– Не волнуйтесь: мы с ним прилетели сюда в понедельник. И с тех пор грызем и рвем все швейцарское, фирменное.

– А детей своих вы наверно вручите няньке. Потому что от них много шума и беспорядка в доме.

– Давайте обойдемся без взаимных оскорблений.

– А что такого я сказал?

Но она его не слушала:

– Сид, идем домой! Ты что, остаешься?.. Ты куда?!

Щенок со всех ног несся вверх по склону, в сторону синего коттеджа с башенками.

– А вы сами не идете ко мне?

– Нет!!! Номер восемнадцать. Всего хорошего!

Элли быстро побежала вниз по тропе. Черт бы побрал этого продюсера! Она осталась без вкусного горячего обеда, и теперь придется заказывать себе что-нибудь в кафе. Это просто возмутительно! А они там наловились лягушек, наелись охотничьего супчика и, судя по всему, собираются еще трапезничать и всячески наслаждаться жизнью.

Мобильный телефон она решила больше не включать до возвращения в Штаты. Потому что пока звонки приносят одни неприятности и, так или иначе, являются причиной проблем. Лучше совсем без него. Она вдруг стала рассуждать как ее бабушка, которая иногда принималась выступать против достижений цивилизации. Ах, как хорошо было двадцать лет назад, когда мобильной связи еще не изобрели! Как независимо, наверное, чувствовали себя люди. А теперь ты словно на длинном поводке: в любой точке планеты тебя могут достать и притянуть к себе… Теперь Элли согласилась бы с бабулей на сто процентов!

Сид вернулся глубоким вечером, словно ребенок, которого мама отпускала на весь день в Диснейленд: грязный, уставший, но совершенно обалдевший от счастья.

– Я возвращаю его вам в целости и сохранности. Мы поужинали, задавили двух лягушек…

– Фу!

– Да, вам нужно его помыть. Знаете ли, местные лягушки имеют очень резкий запах.

– Я уже успела это оценить. Только потрудитесь объяснить мне одну небольшую деталь.

– Какую?

– Почему ВЫ его крадете, выгуливаете до одурения, валяете где попало, а МНЕ его приходится мыть? А?!

– Ну хорошо. – Генри потянул поводок из ее руки. – Я вымою его сам, а верну утром.

– Вот вымойте и верните! Только не утром, а сегодня же вечером!

– Но это уже будет ночь. И потом: кто же после ванны выходит на улицу? После ванны полагается понежиться в теплом махровом халате и ложиться баиньки! А вы хотите, чтобы мы по осенней ночи тащились так далеко! Нет уж, извините. Придем только завтра утром. Пойдем, Сид.

– Вы что? – Элли схватила продюсера за рукав и стала тянуть на себя, задерживая в дверях. – Вы что, решили переманить у меня собаку? У вас что, денег не хватает свою купить?

Как ни странно, он оставался спокоен.

– Нет, просто в детстве у меня был точно такой же спаниель. Мы вместе выросли и повзрослели, как два брата. И с тех пор я питаю слабость к этим рыжим ушастым обормотам! – С этими словами он наклонился к собаке, и та преданно лизнула его в ухо.

– Ну все! Мне надоело! Забирайте его и уходите. Завтра утром я вас жду, и чтобы больше мы никогда не встречались, лягушек не ловили и в гости к вам не ходили. Ясно?

– Есть, сэр! – ответил Генри, принимая стойку морского офицера.

– Вы что, на флоте служили? – против воли поинтересовалась Элли, оглядывая характерные выпуклости на плечах и бицепсах, выступающие под тонкой спортивной курткой.

– Было такое.

– Заметно. Вас там как следует накачали.

– Что поделаешь: папа хотел сделать из меня морского офицера. А видите, что получилось? – Генри разочарованно развел руками, как будто говорил о какой-то неудаче. – Как говорится: что выросло – то выросло.

– Только не надо рассказывать мне о трудном детстве и тиране-отце! Знаем мы эти сказки!

– Не буду.

– Вы все придумали. Я вам не верю.

– Вот те раз. Я, можно сказать, открываю вам душу, а вы – «не верю»!

Элли зевнула. Может, он и великий продюсер. Может, даже и великий режиссер, но она не собирается делать из него кумира. И общаться будет запросто, как с любым из своих приятелей. Как с близнецами, например. И вспомнив про Майка, она решительно взялась за ручку двери.

– Ну вот что, дорогие мои. Мне пора спать. У меня режим. Завтра в восемь я хочу видеть Сида, потому что в половине девятого мы обычно отправляемся на прогулку.

– Кстати, режим вам идет на пользу. Здесь вы выглядите намного лучше, чем в Нью-Йорке. Вам, простите, сколько лет?

– Я жду вас в восемь. – Она выразительно надавила на ручку двери.

– Я могу доставить его хоть в семь.

– В восемь.

– Как скажете, мисс. Спокойной ночи. Пусть вам приснится мужчина вашей мечты.

Элли с размаху захлопнула за ним дверь, и в ответ услышала знакомый заразительный смех.

– Да какой он режиссер! – пробормотала она, залезая в душ. – Так, шут гороховый… неопределенного возраста…

Ночью ей снился Майк. Несколько часов они занимались любовью, а потом почему-то пришел Генри, надел ей на палец кольцо и предложил выйти за него замуж. После такого поворота событий Элли проснулась в холодном поту и резко села на постели. Часы показывали девять. Никакого Сида, разумеется, в номере не наблюдалось, и в дверь за все утро никто не постучал, иначе она бы услышала.

Элли пробрала легкая паника. Натянув одежду, она бросилась к метрдотелю, чтобы узнать, не оставлял ли ей кто-нибудь записок или собак? А может быть, Сида привели непосредственно в его номер, потому что она крепко спала? Но оказалось, что никто не приходил.

Это было уже слишком.

Она попыталась осознать причину такого поступка. Было несколько вариантов. Может быть, с ней просто не хотят считаться. Она же не великий корректор. А он – великий режиссер. Это первый вариант. Второй – Сид отказался идти в отель или сбежал по дороге. А может, он, несмотря на вчерашнюю ванну, с утра снова нахватался лягушек, и его пришлось мыть по второму разу, поэтому они с Генри опаздывают. Тоже вариант. Может быть, стоит подождать?

Элли вздохнула, посмотрела в зеркало и отметила, что после вчерашнего дня ей уже не двадцать. А где-то двадцать три. И все из-за этого гения!

Она спустилась на открытую веранду со столиками и заказала на завтрак омлет. Солнце уже не припекало, а только ласково грело, не давая холодному воздуху забраться под куртку или остудить чай… С веранды были отлично видны домики на склоне большой горы, среди которых находился и коттедж Генри Микста. Элли узнала его по белым башенкам, которые выделялись яркими пятнами на фоне желто-зеленого пейзажа. Но, конечно, рассмотреть подробности не представлялось возможным. Интересно, что сейчас делает Сид? Может, наплевать на условности и просто туда сходить и закатить хороший скандал?

И тут она заметила, что ребенок за соседним столиком играет небольшим театральным биноклем.

– Простите, – обратилась она к пожилой даме в очках, которая, скорее всего, являлась нянькой малыша, – а можно мне на секундочку позаимствовать ваш бинокль?

– Можно, только дальше ста метров вы ничего не увидите, – улыбнулась та.

– Мне больше и не надо! – Она схватила игрушку, чуть ли не силой вытащив его из рук мальчишки, и припала к объективам. Видимость действительно была отвратительной. Однако фигурки на склоне стали вполне узнаваемы и можно было даже понять, чем они заняты. Элли навела резкость на голубой домик с белыми башенками и чуть не выронила бинокль. Оказывается, никто и не собирался возвращать ей щенка! Оказывается, там, без нее, все прекрасно себя чувствовали! На склоне, удобно устроившись на больших камнях, сидел великий продюсер и тоже разглядывал окрестности, но в подзорную трубу. Вокруг него нарезал круги ярко-коричневый комочек-Сид.

Элли начала душить ярость. Она резко выдохнула, еще раз приставив бинокль к глазам, и в этот момент Генри через свой оптический прибор увидел, что они заняты одним и тем же, и приветливо помахал ей рукой. Как ни в чем не бывало!

– Ну все. Сейчас одним гением на свете станет меньше.

Она вскочила из-за стола, хлебнув напоследок большой глоток горячего чая, и вприпрыжку побежала по узкой тропинке, где еще вчера утром они безмятежно гуляли с Сидом. Расстояние до домика Элли преодолела за двадцать минут. Сердце от быстрого бега выпрыгивало из груди, а голос охрип. Именно это обстоятельство, к счастью, не позволило ей сразу накричать на Генри.

– Вы! Вы!

– Отдышитесь немного, Элли. Кстати, доброе утро… Сид! Иди посмотри, кто к нам пришел.

– К вам пришел! А ну отдавайте мою собаку!

– Не рычите. У вас плохо получается. Ваш нежный сиреневый голосок идет вам гораздо больше.

– Почему сиреневый? – прохрипела она, падая на лавочку, возле которой был врыт в землю летний уличный столик, и оглядываясь по сторонам.

Усадьба действительно красива и внушительна, отметила про себя Элли, а главное – правильно расположена на склоне. Но сейчас ей было не до того, чтобы восхищаться ландшафтом.

– Не знаю, ассоциации. Вы, как я понял, любите завтракать на открытом воздухе. Вам какой чай заварить?