Текст книги "Это война, братишка (СИ)"
Автор книги: Кристина Корр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)
11.
Глава одиннадцатая
***
Светловолосый парень, подпирая стену между столовой и гостиной, внимательно следил за тем, как собираются домой поп-музыкант – любимец девушек – и его странная, но такая привлекательная и необычная спутница.
Дастин никогда не задумывался о девушках: о том, какие они, о чем мечтают, чем живут, к чему стремятся… Его интересовало собственное «эго», он жил в своё удовольствие и дал себе слово, что подумает о серьёзных отношениях не ранее, чем ему исполнится тридцать.
Парень не был глуп, он лишь вёл себя, как того желало общество, а сам он прекрасно понимал, что без семьи в нашем мире не проживёшь, что семья – это единственная надёжная крепость и отрада. И настанет день, он встретит ту, что пойдет с ним по жизни. Но, признаться, парень очень боялся ошибиться и не спешил раскрываться.
Глядя на Камилу, в душе что-то шевелилось: больше, чем обычно, и это настораживало. Было бы обидно упустить «ту самую».
– Камила такая классная, – тихо произнесла хозяйка вечеринки. Оливия провожала гостей и выглядела уставшей, но дико довольной.
Парень задумчиво кивнул, провожая сладкую парочку взглядом.
– Если бы не знала, что они брат и сестра, решила бы, что Макс влюбился, – усмехнулась именинница и поспешила к ребятам.
Дастин стоял поражённый и пытался осмыслить услышанное. В памяти вспыхнули слова музыканта: «Мы оба из России. У нас любовь с детства. Да, милая? – Ага, да гроба». Теперь всё встало на свои места. Оба красивые, талантливые, дерзкие и весёлые. Ну, конечно! На губах парня заиграла лукавая ухмылка. Он уже предвкушал следующую встречу с маленьким бесёнком.
Камила
Глаза слипались, не смотря на бурлящую ярость. Я бесилась. Жутко. Исключительно на себя, а досталось Максу. Господи, как это было… эротично! Я слукавлю, если скажу, что танец не возбудил меня, а отжимания оставили равнодушной. Черта с два! Я до сих пор чувствую мягкость губ Максима на своём лице. От одного воспоминания волосы дыбом на затылке встают, а мурашки весело шествуют по рукам: взад-вперёд. Может, у меня того… переходный возраст? Ну, гормоны там и всё такое?
– Камила! – меня окликнули, и я повернулась. Макс тоже обернулся. К нам спешила Оливия. А футболист чего пялится? Ох, не нравится мне его улыбочка…
– Я хотела тебя поблагодарить. Знаешь, ты спасла меня, – девушка искренне улыбнулась, я ответила тем же. – Ты можешь обращаться ко мне за помощью. Ну, билеты, например, достать на мюзикл…
Я удивлённо вскинула бровь, головой показывая на Макса.
Оливия смущённо рассмеялась.
– Ох, я и забыла, что у тебя не возникнет проблем с билетами. Ну, ладно, ты можешь просто ко мне обращаться.
– Спасибо, – поблагодарила и поспешила уйти. Лучше уж пусть Оливия остаётся мне благодарной, чем я ей должной, если вдруг воспользуюсь её помощью. Не надо нам такой помощи, обойдёмся своими скромными силами.
Макс завалился на заднее сиденье и похлопал рядом с собой.
– Хорошо. Я сяду впереди, – язвительно улыбнулась и открыла дверь. Макс дёрнулся, выскочил как чёрт из табакерки и затолкал меня назад. Сел рядом и захлопнул дверь, пока я удивлённо на него смотрела.
– Трогай, шеф! – обратился он к Мичу. Надеюсь, он уже протрезвел, хотя вроде и не напивался.
– Что ты себе позволяешь? – спокойно спросила, вскинув бровь. Улыбка сама дёргала мои губы как за ниточки. Ну, это же чудо, а не Макс! Глаза горят, как у разбойника, волосы торчком, взгляд прищурен, того и гляди покусает.
– Ровно столько, столько позволил бы себе твой парень, – лукаво подмигнул он. Я выдохнула и откинулась на сиденье.
– Отвали, – примирительно буркнула и прикрыла глаза.
– Ты устала, – констатировал мой наблюдательный братец. – Скинь туфли, – строго приказал он. Приоткрыла один глазик и взглядом отправила прогуляться.
– Ладно, я сам, – Макс потянулся и рывком закинул обе мои ноги себе на колени, я чуть не завалилась набок, но успела упереться руками.
– Может, ты просто… – хотела начать гневную тираду, но Макс в этот момент ловко лишил меня обуви и стал массировать стопы и пальцы ног. Господи! Моментально залилась краской, даже дышать перестала. Главное: не застонать. – Ум-м-м… – вырвалось само собой. Боже! Что творит этот демон?!
– Расслабься, – мне пальцами провели по глазам, чтобы я их прикрыла. Вообще уже оборзел. Ну, ладно, это же так приятно.
– Работай, работай! Раб мой трудолюбивый, – смилостивилась я. Макс хохотнул и сильнее сжал пальцы.
– Гад, – лениво ответила.
– Зараза, – не остался в долгу братец.
– Вот и поговорили, – усмехнулся Мич и закурил в открытое окно, я просто почувствовала запах дыма. Не удивлюсь, если мы с Максом одновременно поморщились.
На этой прекрасной ноте моё сознание решило взять тайм-аут, и я попросту отключилась. Помню обрывками, что обнимала во сне кого-то, кажется, Макса, кого я могу ещё обнимать. Но с ним было так тепло и уютно, что я не сильно сопротивлялась, даже тогда, когда меня взяли на руки…
***
Утро уже по обыкновению началось странно. Хотя бы потому, что из-под одеяла вместо привычных голых ног торчали бело-чёрные туфли для степа. Точно не мои. Ещё раз посмотрела, приподнявшись на локтях, постучала носами друг о друга, хмыкнула и встала. Пижамных штанов на мне не было, но были удивительные трусы до колен: белые в чёрный горошек.
– Та-а-ак… – сердито протянула я, уже догадываясь, чьих это рук дело. Кому-то игры в фанты показалось мало. Ну-ну…
Подошла к шкафу и удивлённо обнаружила в отражении почти точную копию Чарли Чаплина. Такие же маленькие чёрные усики, на голове шляпа, что держится на резинке… как мило. А ничего я так выгляжу. Только один вопрос: кто, билять, с меня штаны снимал? Р-р-р-р…
Решительно пошла на кухню и схватила самый большой стакан, наполнила его водой и пошла к Максу желать ему доброго утра. Тоже мне, шутник! Почему-то сильно смутилась и разозлилась при мысли, что брат раздевал меня и видел… ну, то, что не положено видеть. Стало стыдно.
Залетаю в комнату, громко хлопнув дверью, и с порога выливаю воду на спящего брата. Ну, я думала, что на брата.
– А-а-а! – с криком с постели вскакивает Мич и пытается понять, что происходит. Смотрит на меня, на стакан в руке, на мой дебильный прикид, на проснувшегося и ржущего в подушку Макса. – Вы охренели? – наконец выдает он. – Знаете что?
– Что? – одновременно спросили мы с Максом.
– Я не удивлюсь, если вы поженитесь, – выдав эту бредовую информацию, Мич вытер лицо своей футболкой и пошёл в ванную.
– Мелкая, ты неотразима! – ржёт этот имбецил. – В театр так пойдешь?
– На… на кончике ботинка я вертела твой театр! – злобно прошипела, задрав вверх ногу. – Я никуда не пойду!
– Ты обещала! – подорвался Максик и преградил мне путь. Чёрт! Он вообще носит одежду? Или только мне так везёт постоянно лицезреть его в трусах?
– А ты обещал мир! – не осталась в долгу и попыталась сдвинуть преграду с места.
– Подожди, – внезапно спокойно попросил Макс и кинулся за телефоном. Быстро обнял меня и сделал… этот индюк сделал селфи! Селфи! – Так о чем это мы? – как ни в чём не бывало спросил он. Удивительно, что я не задымилась.
– Ой, тебе плохо? – обеспокоенно спросил братик, заглядывая мне в лицо. – Что-то у тебя глаза покраснели, может, в туалет? Не? Врача?
– Себе вызови врача. Он тебе понадобится, – вымолвила ледяным тоном, пытаясь понять, куда я попала.
Макс перехватил меня за руку и внезапно прижал к стене.
– Театр, Камила, – прошептал этот змей в самое ухо. – Уговор есть уговор. Я не шучу.
– Твоя эрекция упирается мне в живот, – поджав губы, чтобы не рассмеяться, вымолвила я. Знаю, что просто утренний стояк, но краской всё равно залилась. – Как я пойду в театр, если ты меня проткнёшь? Копьеносец, – усмехнулась и непринуждённо пошла к себе, прикладывая усилия, чтобы не было видно, как трясутся колени.
Господи! Божечки! Почему такой огромный?! Это же… это же… это прямо орудие для убийств!
Зашла и прижалась к двери, пытаясь унять бешеный стук сердца. Ого, вот это стресс! Надо мне травки попить, мелиссы там, пустырника, а лучше покурить… Меня передёрнуло, и я принялась снимать с себя маскарадный костюм. Надо признать, у Макса отличная фантазия. Такое выдумать не каждый сможет. Я даже позавидовала.
***
Убийство Джона Кеннеди… то есть Макса Градова, решила отложить до вечера. Театра мальчику захотелось, что же, он его получит.
Привела себя в порядок, надела джинсовый комбинезон поверх жёлтой майки и вышла на кухню. Макс готовил завтрак. Это странно. Нет, правда. Не думала, что Макс готовит. Он производит впечатление закоренелого холостяка-бабника, но никак не хозяйственного мальчика. Хорошо, хоть шорты надел, но это не мешает ему выглядеть как бог, а ложка в руках только придаёт его облику очарования. Чёрт! Нимба над головой не хватает.
– О, мелкая! – обрадовался он, обернувшись. – Готовлю кашу, но не знаю, что из этого выйдет.
– Что это у тебя? Ты нашёл рецепт в Гугле? – поражённо уставилась в телефон брата, заглядывая ему через плечо. И обязательно так пахнуть?
– Ты видишь у меня поварскую книгу? – невозмутимо спросил он, разводя руками.
– Каша? – сзади появился Мич. О, все тараканы этой странной квартиры, наконец, в сборе. – Кажется, я неудачно проснулся, – парень потер глаза. – С каких пор мы завтракаем?
– С сегодняшних, – радостно улыбнулся Макс и облизал ложку. – Готово! Садитесь завтракать, мусечки мои маленькие, – торжественно объявил этот псих. Мич скривился, как будто сейчас вырвет радугой. Впрочем, я была с ним солидарна. Взяла со стола кусок булки и приложила к уху:
– Алло, хлебушек? Да, приезжайте, называет нас мусечками. Началось… – и сделала вид, что отключила вызов. – Скоро приедут, – серьёзно произнесла, глядя на Макса. Кухня взорвалась хохотом. Мич медленно сползал со стула, Макс держался за столешницу, я, давясь смехом, поднялась.
– Ладно, так и быть, подарю тебе на Новый год прихватки и фартук, – сжалилась над братом. Макс постарался принять серьёзный вид.
– Только попробуй, – пригрозил он, вытирая слезу. Мич постанывал, пытаясь справиться с приступом смеха.
– В цветочек, – безжалостно добавила и пошла в ванную умываться и причёсываться.
Когда вышла, парни уже успокоились и сидели за столом, ожидая меня. На столе дымилась ароматная каша. Рядом стояло варенье, мёд и тёртые орехи – очень симпатично.
– Спасибо, – поблагодарила за завтрак и попробовала овсянку. – Не шедевр, конечно… но есть можно. – Это я слукавила, причём безбожно. Каша была невероятно вкусной и без мёда. Я бы приготовила хуже, но Максиму не стоит пока об этом знать. Пусть трудится, совершенствуется. И правду говорят: талантливый человек талантлив во всем.
– Во сколько выступление? – спросила, когда закончили завтракать. Поднялась и собрала тарелки, показывая, что посуду мою я.
– Начало в восемь, но нам надо появиться за полтора часа. Пока грим, пока подготовка, прочие мелочи, – ответил Макс и включил чайник. Он встал рядом со мной, подпирая стол. – Классный комбез, – улыбнулся он и поправил мне лямку. – Ты в нём на кенгуру похожа.
Я усмехнулась.
– Слушай, может, я к началу подъеду? Что мне там полтора часа делать? – спросила, прикидывая, сколько мне времени на подготовку нужно и как поэффектнее шокировать брата?
– С нами поедешь. Хотел тебе за кулисами всё показать, с ребятами интересными познакомить, – настойчиво отрезал Макс.
– Хорошо, – легко согласилась, размышляя, что так даже интереснее будет. – Может, фильм посмотрим, пока время есть? Я потом уйду на пару часов, мне в одно место нужно заскочить.
Макс вопросительно вздёрнул бровь, его взгляд рассеянно блуждал по моему лицу и остановился на моих губах.
– Да, хорошо, – он моргнул и отвернулся. – Какой фильм?
– Может, «Великий Гэтсби»?
– Вы снова говорите на этом каркающем языке? – спросил Мич, вернувшись из комнаты.
Мы переглянулись и усмехнулись.
– Так точно, сэр! – отрапортовал Макс. – Пошёл включать. Жду тебя, – тихо и на русском произнёс он. Звучало слишком эротично, хотя вроде простые слова… Быстро уткнулась в тарелки, отгоняя прочь ненужные мысли.
***
Фильм мы смотрели увлечённо, только пару раз обменявшись репликами опять же касательно фильма. Обнаружила, что смотреть телек с братом совсем не напрягает, а наоборот, расслабляет. Мы словно на одной волне. Эти волны даже Мич чувствует: посмотрит на нас, вздохнёт, словно мы тяжело больные, и уйдёт к себе, ухмыляясь.
Закончив просмотр, я пошла к себе, сославшись на учёбу. Открыла ноут и, правда, немного позанималась: почитала научные статьи о выборе профессии, что наш куратор скинула в твиттере, и, написав матери сообщение, пошла «по своим делам».
– Я ушла, – крикнула из коридора и достала скейт.
Макс выглянул из комнаты.
– Надолго? К шести чтобы дома была, и не гоняй там, – заботливо произнёс братишка. Удивлённо вскинула бровь. – Ну, всё, давай-давай, иди, куда шла, – Макс махнул мне и скрылся.
Пожала плечами и вышла на улицу. Я направлялась в салон, надеясь, что Ирма и Эдуардо не выгонят меня. По пути купила тортик и зарулила в «Лотос».
– Привет! – с порога набросилась на меня Вики. Латиночка, гибкая, словно тростиночка, выплыла мне на встречу и приобняла. – За прической?
– Почти, – уклончиво ответила. – А где Ирма?
– О, она в зале, постоянного клиента стрижёт.
– Птичка, дорогая! Каким ветром тебя занесло? – из-за занавески показался Эдуардо. – Я вышел на твой зовущий акцент, – улыбнулся мужчина. Ух! Не будь он геем… может, сказать ему, что я гей? Я ведь мальчиков люблю, очень люблю!
– Пришла к вам по одному секретному и очень важному делу. Можно обсудить за чашкой чая, – красноречиво приподняла тортик.
– Оу-у… – Эдуардо воровато огляделся и распахнул занавеску. – Залетай, птичка. Попробуем решить твою проблему.
Я улыбнулась и поспешила. Меня провели в маленькое подсобное помещение, в котором было ну очень большое зеркало с трюмо, и усадили за столик. Окон здесь не было.
Эдуардо хозяйственно забрал тортик и достал чашки. Только сейчас обнаружила маленький эклектический чайник и полку с заварками и банкой кофе.
– Рассказывай, – велел парикмахер, опуская пакетик в кипяток.
– Да что рассказывать. Хочу своего братишку… удивить. Мне нужно эффектное появление, чтобы сразить его в самую голову. Я имела в виду сердце, конечно.
– Насколько эффектное? – профессионально уточнил мужчина, разрезая тортик.
– Чтобы прямо ух-х… ба-бах… и пуф-ф-ф… – показала руками «ядерный гриб», чем рассмешила бедного Эдуардо.
– А ты, птичка, с приветом, я смотрю, – беззлобно заметил мужчина. Я усмехнулась.
– В точку. – Пододвинула к себе блюдце и взяла ложку. – Только чтобы потом отмыться могла. И мне не надо, чтобы он голову потерял при виде меня. Типа «вау, какая красотка», а наоборот.
– Любишь ты своего брата, – мужчина покачал головой и сел напротив.
– Вы когда-нибудь просыпались по утрам Чарли Чаплином?
– Нет, – сдерживая смех, ответил он.
– А я просыпалась...
На этом парикмахер решил сдаться, и мы спокойно попили чай, обсуждая политику и прочую муру. Потом мы пошли в зал, где меня усадили в кресло, а в середине действа к нам присоединилась Ирма и приняла активное участие в создании шедевра.
Через два с половиной часа красотка от «Лотоса» была готова. Я смотрела на себя в зеркало и не могла не ржать.
– Не смейся, косметика потечёт, – Ирма шлёпнула меня по рукам.
– Ага, – кивнула, улыбаясь во весь рот. – Максик будет счастлив.
– Жёстко ты с ним, – заметила хозяйка салона.
– Да ладно, хороший панк получился, – отмахнулся Эдуардо и проверил устойчивость моего цветного ирокеза.
– Ух! – не сдержалась и показала отражению язык. Половина моего лица была исписана тушью, изображая какие-то узоры. Рисовали быстро, но получилось красиво. Губы чёрные, на одном глазу белая линза с маленьким чёрным зрачком, уши до самых кончиков усеяны серьгами, цепи на шее и на комбинезоне, одну штанину я разрешила отрезать и распустить бахромой: чего не сделаешь ради любимого брата. На руках чёрные, обрезанные перчатки байкеров и сомнительные татушки. Я блистала.
– Ну, я пошла, – выдохнула, заплатила за работу и попрощалась с мастерами, пообещав потом прийти рассказать, как всё прошло.
Ну, Максик, я иду. Топ-топ…
12.
Глава двенадцатая
Камила
«Главное не заржать…» – единственная мысль, которая билась в моей голове пока я шла к дому. Прохожие смотрели с ужасом, восхищением и даже отвращением. Многим мой внешний вид пришёлся по вкусу. Я даже сорвала парочку приветливых улыбок. Да я сегодня в ударе! Хоть в Милан поезжай на недельный показ мод.
Только не ржать, повторила как мантру перед тёмно-коричневой дверью и нажала кнопку звонка. Фу-у…
– Э-э? – на пороге возник Мич. Только не ржать, повторила в сотый раз, но уголки губ упрямо ползли вверх. – Вам кого? – парень изумлённо вздёрнул бровь и посмотрел, нет ли ещё кого-нибудь на лестничной клетке. Я поджала губы.
– Э-э… в общем… – Ну не могу-у я! Это просто нереально. Я хохотнула и раскинула руки для объятий.
– Обнимемся? – радостно осклабилась, поигрывая бровями. Ой-ой… что-то Мич побледнел.
– Макс… Ма-а-акс! – растерянно крикнул парень и отступил, пропуская меня. – У нас проблемы. Звони в девять-один-один! Нет! Звони падре, будем демонов изгонять. И захвати из комнаты… успокоительное, – обречённо выдохнул парень, когда брат показался в прихожей.
Я растянула губы в приветливой улыбке, показывая все тридцать два зуба.
– Ну что, в театр?
У Макса опустились руки. И челюсть… и глаза… Бог ты мой! Никогда не видела такую крайнюю степень обречённого удивления с примесью недоумения и разочарования!
– Камила… – тихо прошипел брат и угрожающе двинулся в мою сторону.
– Э-э, нет! Только без рук! – выкрикнула и бросилась в свою комнату, но брат ловко поймал меня за талию. – Ты сам это начал, – смеясь, вымолвила и ещё раз взглянула на брата, который расчленил меня взглядом, нашинковал и замариновал на зиму.
– У нас нет времени отмываться… – тихо произнёс Макс, кажется, самому себе и улыбнулся, разглядывая меня. – Скажи мне, мелкая… – он постучал пальцами по подбородку. – Зачем так уродовать себя? Неужели всё ради меня? Столько усилий, – насмехался гад. – Сказала бы, чего хочешь, и я бы дал… – томно произнёс братик и провёл пальцами по моей шее, вызывая трепет. Испуганно отскочила.
– Да пошёл ты, – ответила слишком резко и отступила в комнату. – Это тебе за Чаплина, – решила пояснить и спряталась за дверью. Мне совсем не понравилось, что Макс не так отреагировал, как я того хотела. Ну, ничего, ты у меня ещё понервничаешь. Умник!
– Скажи, чего хочешь… тьфу!.. – передразнила и открыла шкаф. – Вот возьму и пойду в платье, прямо с таким «макияжем»!
***
До театра ехали молча. Макс улыбался, поглядывая в зеркало заднего вида, но я не унывала, намереваясь ещё отыграться. Мич даже не курил, так сильно был шокирован.
Наконец, мы приехали к чёрному входу. Макс бросил в меня куртку и кепку.
– Надень это, – усмехаясь, велел он.
– Вот ещё, – возмутилась и хотела выйти, но Макс заблокировал двери.
– Камила, там у входа фотографы, а также фанаты. Ты же не очень любишь внимание, да? Или может, объявим всем, что мы помолвлены? А что? Это отличный пиа…
– Заткнись, – возмущённо прошипела и схватила куртку. – Ты хоть понимаешь, что кепка не налезет на мою… причёску?
– Это твоя причёска, сестрёнка. Тебе и разбираться, – Макс мне нагло подмигнул и вышел из машины. Вдалеке раздались восторженные вопли.
Божечки! Неужели фаны действительно так себя ведут: как стая сбрендивших шимпанзе?
Замоталась с головой в куртку, а на макушку ирокеза повесила кепку – раз брат так хочет, чтобы я её надела. Будь по-твоему.
Улыбнулась своему безумному отражению и вышла, стараясь как можно ниже опустить голову. Встала за спиной брата, прячась от воплей и вспышек. Ребята раздавали автографы и мило ворковали комплименты восторженным девчонкам.
– Улыбайся, сестрёнка. Тебя снимают, – произнёс через плечо Макс, усмехаясь.
–Интересно, если я отдавлю тебе ногу, как ты будешь улыбаться? Твоя улыбка станет шире? – ядовито прошипела ему в ухо.
– Твой шёпот меня нереально заводит, продолжай, пожалуйста, – насмехался этот извращенец. Вот как можно таким быть?!
– Мистер Градов, – кричал фотограф. – Покажите лицо вашей спутницы! Почему вы её прячете?
– Где спутница? – искренне удивился брат, оглядываясь и продолжая вести меня за руку. Шут!
Брат втащил меня в помещение и закрыл дверь на щеколду.
– Ты была неподражаема, – Макс подмигнул и повёл меня по коридору. На ходу сняла куртку.
– Я не помяла причёску? – поинтересовалась, невинно хлопая глазками.
– Нет, что ты! – заверил братец. – Ирокез просто отличный. Надеюсь, он смывается? – уже серьёзно спросил он.
– Я тоже на это надеюсь, – в том же тоне ответила, но увидев дрогнувшие на лице скулы, сжалилась. – Эдуардо заверил, что три часа отмокания в ванной – и всё станет по-прежнему.
– Кто такой Эдуардо? – вроде чисто из любопытства спросил брат, но мне стало приятно, и я даже позволила себе думать, что это лёгкая ревность. В своих мыслях я могу делать всё, что угодно, и Максу это знать необязательно.
– Ты что! Не знаешь Эдуардо?! – спросила так, словно говорим о президенте РФ. Макс вскинул бровь. – Пф-ф, это же мой стилист! – пафосно ответила, как будто это очевидно.
– Ты ошиблась с выбором профессии, мелкая. Театр многое потерял. Ты неповторима, – искренне похвалил Макс и тепло улыбнулся. В такие моменты мне кажется, что за его улыбкой кроется нечто большее. Или мне просто самой так хочется?
– Это гримёрная, заходи, – брат подтолкнул меня. Мы оказались в небольшом, но очень светлом помещении с множеством зеркал. – Это Кларисса, наш мастер перевоплощений.
Заметила низенькую, сухонькую женщину и радостно оскалилась, протянув руку. Наверное, это божественно, когда полупанк-полугот улыбается.
– Я Камила, сестра Максима. Правда, мы с ним похожи? – невинно поинтересовалась у притихшей женщины. Макс закатил глаза.
– Как две капли воды, – опешив, выдавила испуганная Кларисса. Надеюсь, она не вызовет экзорцистов?
– Как тебе? – спросил Макс, обнимая меня за плечи. Он хочет, чтобы я оценила гримерную или запах его парфюма. Если первое, тогда зачем стоять так близко?
– Мило. Тут столько косметики и париков! – восторженно протянула и потрогала кудряшки золотистого парика. – Признайся, чьи это локоны? Твои?
Макс хохотнул.
– Конечно! Мне идёт блонд.
– Не-а, – я покачала головой, вспомнив Макса, когда он был блондином. – Не-а, – хитро повторила, глядя ему в глаза.
– Сними хотя бы эту линзу, – тихо и почти умоляюще попросил он. – Я не вижу твоих глаз, – произнёс так, словно без них ему жизнь не мила и свет не бел. И продолжает смотреть, загоняя меня в угол, заставляя краснеть и теряться в догадках.
– Чёрт, ладно! – воскликнула, сдавшись. – Я сниму! Только хватит глазеть, – сердито пробубнила и отвернулась. Обойдусь без белой линзы.
Максим
Я был в шаге от убийства…
Мне хотелось нагнуть нахалку… через колено и выдрать так, чтобы задница факелом недели три сияла! У-у, рожа панковская! Как дал бы… леща! Меня этот лик разноцветный в кошмарных снах преследовать будет. Сколько усилий мне стоило не разрыдаться на глазах у этой… заразы! Я знал, что голь на выдумки хитра, но чтобы так!..
Пока ехали до Бродвея, я рисовал в своём воображении красочные картины своей сладкой «мсти». Но почему-то всё сводилось к одному. И это совсем не безобидное шлёпанье ремнём по голой попке Камилы. Может, ну её, эту месть? Ну нет! Этот белый глаз и кольцо в носу я никогда не прощу! А волосы?.. Боги, что она сотворила со своими волосами?! Обнять и плакать.
Мне чудом удалось сохранить жалкие крохи спокойствия и не дать этой мелочи насладиться ликующим чувством победы. Но и тут она оказалась хитра и изобретательна. Каждому, кого мы встречали за кулисами, – а это целая труппа из семнадцати человек, включая Оливию, – она говорила, что моя сестра. Корчила рожи, висла у меня на шее, несла разную чушь, в общем, позорила меня в глазах общественности, насколько фантазия позволяла. А в этом смысле рамок у Камилы не было.
– Здравствуйте, мужчина, – Камила выскочила вперёд, так что я не успел её перехватить, а только виновато развёл руками. – Я вам уже говорила, что сестра этого сеньора?
– Кто вы? – в ужасе спросил наш сценарист-режиссёр. У Дэниала волосы дыбом встали, при одном только взгляде на Камилу. – Максим, что делает здесь это существо?
Камила фыркнула.
– Понимаете, сэр. Это существо… пришло со мной, – признался, стараясь не улыбаться.
– Между прочим, – вмешалась сестрица, – я надела своё лучшее и единственное платье. Обожаю театр! Брат говорит, я могла бы стать актрисой. Как вы считаете, я могу пройти кастинг на роль Джульетты? – Камилла картинно сложила ручки под подбородком и похлопала глазками. Поджал губы, чтобы не рассмеяться. Чувствую, придётся кого-то откачивать. Такого удара наш режиссёр не переживёт.
– Боже упаси, девочка! – почти испуганно воскликнул мужчина.
– Да, вы правы. Я стара для этой роли. Джули было ведь тринадцать, а мне почти восемнадцать. Можно сказать, старая девственница.
У Дэниала дёрнулась щека, я поспешил убрать Камилу с его раскрасневшихся глаз.
– Я потом всё объясню, – быстро проговорил и обхватил Камилу за плечи, уводя подальше. Куда Мич подевался?
– Не смей сажать её в зал! Публика такого не переживёт, – крикнул вслед режиссёр. – Пусть сидит за кулисами.
– За кулисами тоже неплохо, – легко согласилась сестрёнка.
– Ты мне дорого за это ответишь, – усмехаясь, прошипел ей в ухо.
– О да! Меня безумно заводит твой шёпот. Продолжай, пожалуйста, – зараза вернула мне мои же слова. Только бедняжка даже не подозревает, что в тот момент я был абсолютно серьёзен. При воспоминании о шёпоте что-то где-то зашевелилось и подало сигнал о полной готовности. Ну вот, ещё этого не хватало. Не девушка, а катастрофа.
– А кого играет Мич? – спросила мелкая, когда мы шли в костюмерную. Мне пора переодеваться.
– Кассио. Это тот юноша, которого подставил Яго и ранил Родриго. Короче, во всём виновата доверчивость Отелло.
– А кто играет Эмилию – жену Яго? – осведомилась сестрёнка. Удивлённо вскинул бровь. Не думал, что она выросла до Шекспира.
– Её как раз играет Оливия.
– А главная роль у кого?
– А главная, – я толкнул дверь и пропустил девушку, – главная у Эммы. Вот, кстати, и она.
Камила перевела взгляд на подиум, и я буквально заметил, как вместе с ней удивился даже воздух. Сестра вскинула бровь и изумлённо уставилась на меня. На лице читалось: «Что?» – большими такими буквами.
– Дочь нашего режиссера. Дэниала, – пояснил, чтобы все вопросы отпали.
Ну да, у Эммы нос немного похож на горгулий, и, вообще, она словно сбежала с обложки модного журнала для ведьм. Огненно-рыжие пряди торчат в разные стороны, всё лицо усеяно веснушками… и много чего ещё, и дело даже не во внешних данных. Не важно, как девушка выглядит: так наградила природа, нельзя над этим смеяться. Дело в другом. Очаровательно наивное лицо с беспросветной глупостью в глазах никак не могло быть лицом Дездемоны. И вообще быть актрисой. На неё было жалко смотреть, но, надо признать, стилисты и гримёр старались на славу, только вот это выражение детской непосредственности ничем закрасить нельзя, так же как и плохую актёрскую игру. Девушка переигрывала.
– Максим? Это ты?
Ну, в общем, всё ясно. И так всегда. Мне искренне жаль бедняжку: она ведь даже не догадывается, как выглядит на людях. Ей её поведение кажется вполне нормальным. На месте Дэниала я бы отдал девочку в старшую школу, а не на сцену.
– Да, любовь моя! Это я, – склонил голову и выпрямился.
– О-о! Ты шутишь! – обрадовалась девушка, пока помощники затягивали корсет.
Камила так и стояла в изумлении.
– А ваш Дэниал вообще в курсе, что это его дочь? – наконец заговорила сестрёнка. Очень тихо, чтобы слышал только я.
Усмехнулся и кивнул.
– Понятно, – только и смогла ответить она.
– Эмма не плохая, – решил заступиться за девушку.
– Я знаю, – уверенно ответила Камила, повернувшись ко мне. – Просто это отвратительно и аморально. Он как отец должен был уберечь её от общественности, а не выставлять на обозрение. – Камила повысила голос. С удивлением заметил, что сестра искренне негодует. И попадись ей сейчас Дэниал, она его на лоскутки пустит и сделает одеяло.
Камила решительно пошла к подиуму.
– Скажи, у тебя есть друзья?
Эмма задумалась.
– Наверное, есть. Я не знаю. А Спайки можно считать другом?
Кажется, я слышал, как обречённо выдохнула сестрёнка.
– Слушай, запиши мой номер. И когда тебе станет плохо и одиноко, не спеши резать вены, позвони сначала мне. Это очень важно, – серьёзно заявила сестрёнка. Эмма улыбнулась и попросила записать её номер и сбросить вызов – так Камила и сделала.
– Пока, – помахала нам вслед несчастная Дездемона. Придётся её задушить, чтобы не мучилась.
– Ты, когда её душить будешь, тряхни как следует. Ну, вдруг… поможет, – тихо посоветовала Камила, когда мы уже вышли.
– Мне пора, – произнёс, когда привёл сестрёнку на её почётное место за кулисами, рядом с пультом освещения.
– Удачи там, – пожелала она и взгромоздилась на стул.
Почему-то ноги приросли к полу и не желали уходить.
– А татушки отмоются?
– Отмоются, – улыбнулась Камила. – Иди уже, – усмехнулась она.
– Ладно, иду, – хмыкнул и быстро пошёл обратно в примерочную, стараясь даже не думать о том, что подтвердились мои самые страшные опасения: мне совсем не важно, как она выглядит…
Камила
Мавр из Макса получился чудесный. Ему идут чёрные кудряшки и эта свободная белая рубашка с болеро. Мюзикл получился… своеобразный. Учитывая, что это импровизация, да ещё и музыкальная, то на сцене много пели и танцевали. Мне понравился «танец влюблённых». Эмме даже играть не пришлось, её глуповатый взгляд говорил за неё. Убила бы её папашку.
Когда Макс пел перед спящей Дездемоной, что вроде не хочет убивать, ведь так прекрасна, но всё же надо, чтобы больше никому навредить не могла, мне показалось, что поёт он для меня. Иначе, как объяснить этот мимолётный красноречивый взгляд? Думаю, всё-таки с ирокезом – это я перестаралась.
После первого акта ко мне подошёл Мич, который Кассио.
– Ну, как тебе? – спросил парень, подпирая попой стол.
Макс вернулся с водой, было видно, как ему жарко. А ему ещё переодеться надо и грим подправить.
– Ничего так, – улыбнулась и забрала у брата воду. Поднялась, чтобы размять ноги.
– Совсем обнаглела? – усмехнулся братец.
– Хочу мороженого, – ответила, когда попила. – Много ванильного мороженого с шоколадной крошкой.
– Можем после выступления заехать в нашу кафешку, – предложил Мич.
– Да, давайте, – согласился брат. Я порадовалась, что у меня такие покладистые и благовоспитанные соседи.
