Текст книги "Актриса и жмот"

Автор книги: Кристина Мизухара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

Только он, она и их чувства.

Когда сердце ещё не оставило надежды вырваться из груди, Генрих уже в совершенно ополоумевшем состоянии покрывал её тело благодарными, восхищёнными поцелуями.

– Боже, Юта… это… боже…

Она блаженно улыбалась.

Наконец они встретились губами и застыли на какое-то время, потому что обоим очень не хватало дыхания.

– Теперь… ты… доволен? – наконец прозвучало замечание от девушки, которое Генрих расценил, как предложение сыграть в игру под названием: «Что между нами?» Хотел было по привычке увильнуть, но с удивлением понял, что и сам не прочь это выяснить.

– Что? – Отстранился он. Его грудь вздымалась, он дышал ртом с припухшими от поцелуев губами. – А ты? Тебе не понравилось? – Мальгауден аккуратно вышел из тела Ньюты, сдёрнул презерватив и, завязав его, откинул за валик дивана.

– Мне… понравилось. Мне… очень… понравилось, – её голос дрогнул, и девушка глубоко вздохнула. – И даже если ты в следующий раз… ты проделаешь со мной такой же трюк… я опять сдамся.

– Тебе не понравилось, что ты занималась сексом вне брака? Ты ведь хотела мне показать… что не спишь с кем попало… – он лёг рядом на бок, всё ещё глубоко и тяжело дыша. – Но это совершенно… лишнее. Я могу отличить тех, кто спит, от тех, кто…

Она начала отрицательно качать головой.

– Ты не понял, – мисс Флейминг села, и Генрих как загипнотизированный уставился на изменение формы её груди. Та действительно оказалась не большой, но до отключки сознания и звёздочек в глазах округлой и аппетитной. – Знаешь, у меня ведь не только дедушка… у меня и бабушка была учительницей. – Девушка сползла с дивана. – Она умерла два года назад… от инфаркта. – Юта сделалась совсем серьёзной и печальной. Она даже не стеснялась и не прикрывалась, когда надевала нижнее бельё и блузку. – Я решила тоже стать учителем, и она мне сказала: «Ты будешь вкладывать в детей частичку себя, а потом они уходят, и всё заново. Нужно уметь… к этому привыкнуть». Вот я и не хочу привыкать, что мужчины будут уходить с частичкой меня. Хватит с меня и учеников.

– Да погоди ты! – вдруг словно очнулся Генрих, тоже вскочил и ринулся к девушке. – Не собираюсь я уходить! – тут он вспомнил, что практически обнажен, но не стал одеваться, а схватил свою сорочку со спинки, обмотал вокруг бёдер и завязал рукавами.

– Генрих, всё нормально. Наше партнёрство увенчалось достойным сексом, – уже одетая Ньюта поправила волосы и, пройдя в столовую, взяла со стула свой миниатюрный рюкзачок. Она явно сбегала, и Мальгаудена это не только и не столько злило, сколько дезориентировало – он привык к обратной ситуации.

– Но ты же не даёшь мне шанса! – он вдруг понял, что она сейчас просто возьмёт и уйдёт. И всё. И даже то, что сам после секса проделывал такие фокусы с завидной регулярностью, оптимизма не добавляло.

– Я его тебе дала сегодня. – Действительно двинулась на выход девушка. – И как ты его использовал? Трахнул меня.

– Нет! Не трахнул! Ты мне нравишься! – ему вдруг захотелось со злости разбомбить собственную квартиру. А потом уехать в Паундс.

– Где чувств хотя бы капля, там терпенья океан, Генрих. – Пройдя до конца коридора, мисс Флейминг остановилась перед его входной дверью.

– Так я терпел! Знаешь, сколько я терпел?! – в его округлённых, но всё равно очень красивых серых глазах еле уживались мольба с возмущением.

– Да неужели. Ну что же, твоя мечта сбылась. Всё? Если это всё, что тебе надо…

– Нет, не всё…

Она равнодушно пожала плечами и показала рукой на замки. Он послушно открыл.

И тут же пригвоздил её к стене собой.

– Ньюта… – начал покрывать лихорадочными поцелуями её лицо и волосы, – не уходи. П-пожалуйста… – кажется, он уже говорил это слово совсем недавно.

«Повторяюсь. Это плохо», – мысленно дал себе оплеуху Мальгауден.

Она вертела головой, вымученно уворачиваясь от его губ.

И молчала. Ни слова, ни жеста, ни вздоха, ни взмаха ресниц.

Он замедлился, потом остановился, затем немного отстранился и наконец сделал шаг назад.

– Маски сброшены, – проговорил медленно с безнадёгой в голосе. – Ты перестала быть актрисой.

Мисс Флейминг поправила блузку, встала по стойке смирно, сделала ноги вместе, носки врозь, руки по швам.

– Спасибо за ужин, мистер Мальгауден. Всё было очень вкусно, – проговорила с выражением лица ребёнка, рассказывающего на стульчике стишок. – Затем улыбнулась и опять приняла расслабленную позу. – Звони. – После этого толкнула бедром его роскошную входную дверь и вышла.

«И даже на открытие конюшни не позвала, – вцепился себе в волосы мужчина. – Ну, ничего. Я и сам дорогу знаю».

Глава 7

Орёл и решка

Разумеется, на сам праздник, состоявшийся в полдень, Генрих не пошел. По многим причинам.

Но чуть позже, этого же числа только уже прохладным лондонским летним вечером во двор частной школы в Барнэте въехал всадник.

Это был исключительно привлекательный мужчина лет двадцати пяти-тридцати. Высокий, статный, с правильными чертами лица, брутальным контуром нижней челюсти и роскошной шевелюрой волос цвета тёмной карамели. Под ним гарцевала и обмахивалась своим породистым хвостом красавица белая арабская кобылица.

Трое работников в форменных зелёных комбинезонах убирали мусор после праздника на заднем дворе, из дверей школы выбегала ребятня, что-то крича друг другу и громко смеясь, на парковке стояли несколько мужчин и женщин – видимо, родители. Все они невольно засмотрелись на нового посетителя и его животное, но те не обращая на зрителей ни малейшего внимания и не смущаясь ни грамма, величаво-медленно продефилировали к конюшням, где наездник спешился.

– Троя, стоять. – Привязал лошадь к специальному поручню сбоку стены Мальгауден, а сам, со скептической улыбкой оглядев навешанные по углам строения разноцветные шарики – явные остатки праздничного убранства, открыл прорезанную в воротах дверь и вошел в новенькое, недавно отстроенное помещение.

Пахло мелом, камнем, сеном, пылью и животными.

Гость здесь бывал и раньше, всё возводилось на его глазах, и как он сам считал, на его деньгах, поэтому уверенно, как у себя дома, смело повернул направо и двинулся мимо пока ещё пустующих стоил. Их с галереи нарезали всего десять: пять с одной стороны и пять с другой.

Стояла тишина. Слышалось только мощное дыхание Форки и негромкое топтание её копыт где-то почти в торце.

Мисс Флейминг нигде видно не было, хоть охранник школы и сказал, что она на конюшне.

– Сегодня на открытие приезжал даже какой-то человек из департамента образования. Знакомый нашего мистера Честера. А Юта там, – махнул он на постройку и удалецким жестом руки подправил свои рыжие пушистые английские усы.

«Ну-ну… – смерил его на прощание недовольным взглядом с ног до головы мистер Мальгауден. – «Юта там». Ручонки вымой, умник».

Тишина мужчину насторожила. Он уже открыл было рот позвать Ньюту, но передумал. Вместо этого начал заглядывать во все ячейки подряд.

Она сидела на полу, на подстеленном сене в последнем, торцевом стойле, которое пока отвели под склад и небольшой амбар. Подтянув к себе колени так, чтобы её не было видно с прохода, девушка ладошками лихорадочно вытирала слёзы и бесшумно шмыгала носом – явно услышала чьи-то шаги и собралась притаиться.

– Господи, Юта, что случилось, – тут же подогнулись ноги у Генриха, и он упал перед ней на колени.

При виде него жемчужные капельки из голубых глаз хлынули уже как дождевой поток в горах, но мисс Флейминг улыбалась от уха до уха.

– Т-ты… пришел, – зажала она себе рот сразу двумя ладошками.

– Конечно, пришёл. Что случилось? Почему ты плачешь? – не глядя ей в лицо, принялся ощупывать мужчина её руки и ноги. – Боже! – закричал он. Его вдруг осенило. – Ты упала с лошади! Я же говорил, что это добром не кончится!

– Ай, Генрих, щекотно, – увернулась от его ощупываний Юта.

– Щекотно? Тебе щекотно?

– Я не упала с лошади. И вообще сегодня не ездила верхом.

– Почему ты плачешь? – вдруг остановился он и требовательно взглянул ей в лицо.

Она ответила не сразу.

– Я-я… я думала… я-думала-ты-не-придёшь.

Мужчина обомлел. Потом обмяк. Он на минуту прикрыл веки и опустился на пятки ботинок, обхватив коленки кистями, как крабами.

– Опять ты думаешь. – Как в неверии покачал головой, предварительно уронив её на грудь. – И откуда ты только взялась… такая…

– Какая «такая»? Я обычная, – не преминула пококетничать девушка. ОН ПРИШЕЛ! Всё! Всё остальное не имело значения.

– Угу. Самая обычная. Поднимайся, – первым вскочил на ноги Генрих и, взяв её за руки, рывком поднял с пола.

– А зачем… – закусила она нижнюю губку, отряхивая джинсы, – ты пришел? – слёзы высохли моментально. Даже с носа краснота прошла.

Мистер Мальгауден застыл.

– Хороший вопрос. – Улыбнулся он с сексуальным прищуром. – Кстати, я принёс оставшиеся пять фунтов, – и полез в карман сорочки, откуда вытащил ту самую монету с двумя орлами.

– Вот как?

– Да. Итак, решка – она моя, орёл – твоя.

– Брось. – Заулыбавшись ещё шире, Юта взяла у него из ладони монету и перевернула. – Она моя. Это я её положила в коробок.

У Генриха рухнули плечи с челюстью, а руки обвисли вдоль туловища. Внутри по новой зародилось желание наказать эту чертовку. И делать это долго, упорно, до пота, умопомрачения и полного изнеможения к утру.

– И почему я даже не удивлён. – Выдохнул и опять покачал головой мужчина. – Тогда, стоп! Может, ты ещё и сто тысяч туда поместила?

– Всё может быть, – кокетливо пожала она плечиком. – А разве ты того не стоишь?

– А как же… фальшивые?

– А кто сказал, что они фальшивые?

Мальгауден свёл брови к переносице. А и вправду, кто конкретно ему говорил, что они фальшивые?

– Банковская женщина. Как её… Дебора!

– А вдруг это знакомая твоей мамы? – с ним, как с маленьким сделала заговорщические, «страшные» глаза девушка.

На это он ударил кулаком в кулак, после чего с чувством запустил руку в волосы.

– Чёрт, надо было и вправду на них в суд подать.

– Зря.

– Так значит, это действительно никакие не чудеса, а вы всё организовали с моей матерью. – Генрих из последних сил старался не упустить из-под контроля гравитацию и показать, что застать его врасплох так легко и просто не под силу даже рукотворным чудесам и женщине, которая произвела его на свет божий.

– Ты в чём угодно готов уличить собственную маму, эту святую женщину, только бы не верить в волшебство? – с притворным ужасом накрыла щёки ладошками мисс Флейминг.

– Я по-любому в них не верю.

– Да неужели? А кто меня почти год таскал за собой, чтобы деньги были подлинными?

И тут как бы поддакивая своей владелице и в насмешку над мужской логикой рядом в стойле, как показалось Генриху, крайне презрительно фыркнула Форки.

– Дьявол, – скрипнул зубами мистер Мальгауден, но тут же улыбнулся. – Ладно, – поднял он руки вверх. – Сдаюсь. Ты меня сделала.

Не разрывая зрительного контакта с девушкой, он приблизился к ней, обхватив ладонями её хрупкие плечики, медленно притянул к себе. Заглянул в глаза повнимательней – два голубых озера поблёскивали игривостью и весельем.

И Генрих полез целоваться.

Но не успели их губы встретиться, как глаза Юты расширились от ужаса.

– И-и-и… – она резко вырвалась из его объятий, отпрыгнув, прижалась к противоположной стене.

– Что? – ошарашено оглянулся Генрих. – Что такое?

– Паук!

– Паук?

– Да! Паук! Я их боюсь! – она действительно затравленно смотрела в одну точку, чуть поверх его плеча, не в силах оторвать глаз.

– Где паук? – повернулся он в направлении её взгляда.

– Вон он. – Ткнула девушка пальчиком у собственного носика, как бы боясь выставить вперёд всю руку.

Никакого паука Мальгауден, разумеется, не увидел, да признаться, не очень-то и вглядывался, но на всякий случай провёл несколько раз по стене ладонью.

– Всё. Нет паука. – Стряхнул кисти друг о друга.

– Эм-м… спасибо, – девушка нервно улыбнулась и отделилась от стены. – Фух… а говорят, в овсе могут завестись ещё и мыши, – поведала Юта с таким лицом, будто речь шла о сибирской язве.

– Ужас! – в картинном жесте прижал ладонь к груди мужчина, готовый вот-вот расхохотаться и схватить трусиху в охапку. – Ну, я смотрю, тебе определённо нужен защитник. Давай так, – полез он в карман брюк и достал оттуда обычную фунтовую монету. – Орёл – я беру твою руку и сердце, решка – ты берёшь мою фамилию.

Юта расплылась в счастливой улыбке и даже как-то вся обмякла. Затем подскочила к нему и, почти запрыгнув на Генриха словно ребёнок, обняла за шею и приблизилась нос к носу.

– И всё-таки чудеса случаются, – и потянулась было к его губам…

…но тут со двора раздалось требовательное лошадиное ржание.

Генрих уже чуть прикрыл глаза: конюшня – прекрасное и вполне подходящее место для того, что он собирался предпринять на счёт будущей миссис Мальгауден – но тут же распахнул их и увидел напротив такие же округлённые голубые. В них застыл испуг и немой вопрос.

– Оу, извини, забыл сказать: я пришел не один. – Он отстранился, сделал шаг назад и взял её за руку. – Идём.

Эпилог

Сидя перед окном и любуясь снегопадом, Санта-Клаус с довольным видом откинулся на спинку кресла и поставил рядом на стол свою любимую плошку со сладкими сосульками.

Скоро Рождество. Подарки, веселье, каникулы, девочки, мальчики, песни и застолья, вечеринки, пёстрые ёлки, ритмичные гирлянды.

– Как хорошо встречать праздник без колкостей и обзывательств Генриха Мальгаудена, – с упоением вслух порадовалась Снежинка, вырезая пилочкой для ногтей рисунок на льдинке. – Мы хорошо поработали. Наконец-то он успокоился.

– Да. Сейчас он счастлив, – с улыбкой согласился старик.

– Я думаю, он даже заслужил подарок. Что мы ему подарим? – пребывала в исключительно благодушном настроении фея.

– Давайте отремонтируем его замок, – предложил пингвинёнок по имени Джозеф.

– Ну вот ещё, – остановил его тигрёнок Крыжовник. – Он будет спать, а мы за него работать?

– Тогда давайте его рассмешим хорошенько, – задорно улыбнулся пингвин.

– Он сам кого хочешь рассмешит, – поправил на носу очки зайчонок Помпон.

– Не-е-ет, – присела на край стульчика Снежинка. – Ему скоро понадобится вот это, – и она указала пальчиком на колыбельку, стоявшую в углу и приготовленную для одной пары, которая в зрелом возрасте впервые готовится стать папой и мамой. – Давайте и ему такую же подарим. Ты ведь знаешь, Санта?

– Знаю, – усмехнулся старик в свою роскошную бороду. – Обязательно подарим. – И он развернулся к своим помощникам. – Ну так? Кто там у нас ещё не верит в чудеса?