Текст книги "Актриса и жмот"
Автор книги: Кристина Мизухара
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
Пролог
Кр-р-рхк – кхкрт, кр-р-рхк – кхкрт.
Санта-Клаус неспешно покачивался в любимом самодельном кресле на старых согнутых лыжах, попивал вкусный жидкий айс крим и довольно улыбался в свою роскошную белоснежную бороду.
Скоро Рождество. Работа. Приятные хлопоты, новые встречи, хорошие девочки, послушные мальчики, трудолюбивые папы, благочестивые мамы, смех и снежки.
«Повеселимся», – с предвкушением отхлебнул свой напиток старик.
Дзинь.
Это колокольчик оповестил о новом письме. Наверняка ещё один ребёнок попросил или биткоин, или Samsung Galaxy J7, или беспроводные наушники как у iPhone X.
«Мда… времена, – вздохнул Санта. – Но лучше уж так, чем тут… некоторые, – вспомнил про послание от Большого гоблина с просьбой прислать ему список всех плохих девочек. – Не дам. – Подёрнулись строгостью лукавые, добрые глазки старика. – В прошлый раз эти орки такое устроили! Прямо второй Хэллоуин. А у нас, между прочим, праздник хороших, добрых людей. Волшебство. Чудеса. Эх, красота».
– Всё! С меня хватит! – вдруг раздался рядом женский голос, переходящий в ультразвук.
Санта-Клаус повернул голову – возле него стояла фея Снежинка. Её пухленькие губки были плотно сжаты в капризный бантик, а голубые мультяшные глазки метали молнии.
– В чём дело, моя дорогая? – спокойно улыбнулся Санта и поставил одну ногу на пол, останавливая кресло.
– Сколько можно?! Сколько ты будешь это терпеть? Он же совсем от рук отбился! – схватилась за голову девочка.
– Кто? Кто отбился?
– Генрих Мальгауден, разумеется. Кто же ещё! А то ты не знаешь свою главную занозу в… впрочем, неважно.
– И что же он сделал?
– Нет, то, что он не любит зиму, это его проблемы, но как можно называть снег белыми мухами, а нас, снежинок, цеце-альбиносками. Ты это слышал?
Санта тяжело вздохнул.
– Слышал.
– Ну! И как долго я должна ждать, прежде чем ты… – фея сжала кулачки, – превратишь его… – она забегала глазками по большой комнате, – в сыр Рокфор с плесенью!
– Оу, ты слишком сурова, моя дорогая.
– Ни грамма! Хватит его покрывать, Санта! Действуй! – Снежинка оглянулась на пингвинёнка, зайчика и тигрёнка, упаковывающих подарки за огромным деревянным столом. – Иначе за него возьмёмся мы! Но ты же знаешь, Помпон с Крыжовником пленных не берут и полумер не приемлют.
Санта-Клаус опять вздохнул и хитро прищурился.
– Знаю.
Глава 1
Находка
А Генрих Мальгауден снег действительно не любил. Впрочем, как и всю зиму в придачу. А ещё: лето, весну, осень, утро, вечер, дождь, ветер, солнце и так до бесконечности.
А за что, спрашивается, любить, допустим, нынешний декабрь? За дождь и ветер над Лондоном? За такие наплывы туристов на Новогодний салют, что от экскурсионных автобусов в город лучше на своей машине не соваться? За эти дурацкие, никому не нужные подарки? Да ладно, бог с ними, с подарками, это считанные пенсы, а вот от цифр компенсации работникам за сверхурочные в праздничные, прямо слёзы наворачиваются. Вот где ужас и расстройство.
У Генриха Мальгаудена два ночных клуба, так? Так. И вот в прошлом году в последнюю неделю декабря он только своим барменам переплатил что-то около трёхсот фунтов.
Три сотни фунтов стерлингов, леди и джентльмены! Да-да. Теперь вы сами понимаете, что зима несёт только зло и разорение, и никакие сверхприбыли в праздники не реабилитируют её в глазах Генриха.
А когда выпадает снег! Это же никакого стихийного бедствия не надо! Парковки превращаются в Кэмел-трофи, отовсюду выгоняют дорожные службы, всё белое – хотелось бы хуже, да некуда.
Белый цвет, кстати, Генрих тоже не любил.
А ещё – холод.
Ох уж этот проклятый холод, который проникает под кожу и пробирает до костей. Особенно здесь, в замке Паундс, который этим летом мистер Мальгауден приобрёл в Беркшире, недалеко от Слау, в девяти милях от столицы.
Зачем Генриху понадобился замок? Ну а как же! Как же! Старинное имение – это статус. Это престиж, титулы и понты. Да-да понты, леди и джентльмены. Они тоже нужны. Как владельцу ночных клубов без понтов? Генрих и так долго терпел всю эту снисходительность и покровительственный тон от местного творческого бомонда. Теперь он сам себе бомонд.
«Жаль, привидений нет, – сидя у камина в сочельник в гордом одиночестве, мужчина обвёл глазами каменный потолок. – Я бы взял их с собой на встречу с миссис Вурдсон, напугать эту мымру, – вспомнил клерка в налоговом департаменте, с которой приходится сталкиваться по бизнесу. – Или водил бы сюда экскурсии за деньги».
Вообще-то, мистер Мальгауден проживал в своей добротной квартире в Лондоне, в Фулхэме на улице Сайнт-Мор. Там у него имелось шестьсот благоустроенных квадратных футов площади и ещё больше – светлых и просторных кубических – объёма. И всё это с джакузи, тренажерным залом и внушающей уважение французской верандой. А сюда, в Паундс, он приезжал никого не видеть и не слышать. Хоть день.
Особенно сегодня, в сочельник, в эту волшебную ночь. Да, в замке холодно и сыро, сквозняки развивают скорость атлантических пассатов над Фарерскими островами, и половицы скрепят как артритные коленки Санта-Клауса. Но зато здесь очаровательно безлюдно, обольстительно спокойно и симпатично бесхлопотно. Никого живого, ничего подвижного и шумного.
Тук-тук.
Немного разбавил эту идиллическую картинку негромкий звук.
Мальгауден замер. Похоже на стук во входную дверь, поэтому лучше посидеть какое-то время не шевелясь, и сделать вид, что никого нет дома. Хотя, может ему послышалось?
Бах! Бах!
«Нет, не послышалось», – скривился Генрих.
Сегодня особенно не хотелось выходить на улицу, потому как именно в сочельник, природе за каким-то чёртом занадобилось накрыть всё что надо и не надо толстым слоем этих самых «белых мух».
«Лучше бы она накрыла ими миссис Вурдсон». – Мужчина поставил бокал с ирландским виски на каменный «фартук» камина и направился в коридор.
Наверное, было бы замечательно, если бы у него жила собака. Она бы могла сейчас залаять и вместе с хозяином встречать гостей.
Но у Мальгаудена не имелось собаки. Животных он вообще, мягко говоря, не жаловал и даже кота приобрёл механического металлического и в нерабочем состоянии на знаменитой Портобелло-роуд в Ноттинг Хилле и привёз сюда, в Паундс.
Генрих с усилием провернул скрипучие старинные замки и отворил не менее громогласную входную дверь.
И замер с вытянувшимся лицом.
На пороге стояла девушка. Невысокая, молодая и довольно щуплого телосложения. Красивая она или нет, мужчина оценить не мог – груди-то не видно, потому как одета незнакомка в пальто и палантин. Руки в варежках. И всё, абсолютно всё белого цвета. Ну, во всяком случае, светлого. Для Мальгаудена всё, что не оттеняло синим и не радовало глаз коричневым, являлось белым.
– Эм-м… доб-бр-рый веч-чер, – заикаясь и дрожа от холода, заговорила гостья и поправила варежкой свои очки в чёрной оправе. Она замолчала, давая возможность мужчине ответить на приветствие. – Я т-тут… – продолжила, не услышав ни звука. – У м-меня м-машина сл-ломал-лась, и её з-занесло снегом. – Она несильно топала ножками в белых сапожках и постукивала ими друг о друга.
– У меня нет лопаты, – наконец порадовал её звуком своего голоса хозяин замка.
– Эм-м… л-лопаты. Д-да-да, л-лопаты, но… я д-думала...
– Не уверен, что вы вообще на это способны, – тоном, которым можно резать хлеб, перебил её Генрих. – Вы отправились в такую ночь за город, на какой-нибудь, я уверен, педальной версии «Мини», вместо танка или бронетранспортёра. О каких мыслительных процессах здесь может идти речь вообще?
– Оу… – опять поправила очки и сдвинула брови девушка. – Да вы н-не очень-т-то в-вежливы.
– А должен? – вскинул свои Генрих.
– Но есл-ли вы м-меня не п-пустите н-на ноч-ч-члег, я зам-м-мёрзну в сугробе и ум-м-мру.
С лица Мальгаудена вмиг сошли все краски. Он посмотрел на неё так, будто она попросила у него руку, сердце и его ирландскую фамилию.
– Ноч… – мужчина поперхнулся. – Ночлег? – округлил свои красивые миндалевидные серые глаза. – Да вы в своём ли уме, милейшая? Простояли минуту у меня на пороге и уже собрались ночевать? А может вам ещё ай ди и код доступа к банковскому счёту?
– В-в-всего д-д-оброго, м-м-мистер, – гостья развернулась и направилась обратно прочь со двора по своим же следам в снегу.
Тут Генрих выглянул за порог и окинул взглядом местность. Темень, мрак, снег, и никакой машины рядом.
«Наверняка, застряла где-нибудь возле Дорни. Эх…». – Брать на себя ответственность за страдания незнакомки не хотелось.
– Да погодите вы, – догнал девушку в один прыжок и схватил за рукав. И только тут увидел, что у неё весь низ пальто в снегу. – Идёмте, – мрачнее тучи двинулся назад в дом.
Они зашли в коридор. Незнакомка скромно остановилась на пороге, даже не предпринимая попытки снять пальтишко и палантин, а только куталась в них ещё сильнее. Мальгауден глянул на её сапоги и подол с налипшим снегом. Под таким взглядом гостья молча развернулась, открыла дверь, ступила за порог, топнула там несколько раз, стряхнула хлопья с одежды и вошла опять.
– Комната для гостей там, – указал рукой на проход за лестницей Генрих. Ему не терпелось быстрее сбагрить постоялицу с глаз долой и опять расслабиться в одиночестве у камина.
– С-спасибо, – кивнула она и направилась, куда указали по-над стеночкой, с удивлением оглядывая мрачный холл и яркую красочную ёлку в углу.
Мужчина тоже посмотрел на «дерево», как он называл символ Нового года, поставленное здесь ценой неимоверных усилий и умерщвления пары тонн нервных клеток миссис Софии Мальгауден – его матери. Она таки выиграла этот бой у единственного и ненаглядного отпрыска, пообещав взамен хотя бы ближайшие полгода не стенать и не сокрушаться о его впустую растраченной холостяцкой молодости и неминуемой одинокой, безрадостной старости.
«Итак, на чём я там остановился? – расслабленно опустился в кресло у камина Генрих и поднял с пола свой недопитый виски. – Ах, да. Бассейн».
Бассейн.
Всё дело в том, что к своему новому приобретению вместе с его именем и статусом мистер Мальгауден планировал пристроить зал с водоёмом. Под стеклом и с выходом в сад. Чтобы не хуже, чем в какой-нибудь задрипанной Калифорнии устраивать пати с мартини и оливками. Ну, или чем там ещё устраивают – за такими мелочами он не особо следил, всё это оформляла его кузина Мери.
Ночные клубы с их шумной молодёжью, это конечно, хорошо, но нужно двигаться дальше. Прогрессировать. Развиваться. Поэтому Генрих надумал купить замок и устроить в нём нечто вроде загородного клуба. А бассейном планировал придать антуражу солидности, сделать его наполненным и даже элитным.
Только вот все эти VIP и Luxury стоят таких же исключительных денег, а их у Генриха пока нет. Старинные имения, знаете ли, бесплатно не раздают.
Особенно такие, как Паундс – с историей и титулами. Поэтому пока остаётся только мечтать, что когда-нибудь сюда станет заглядывать публика посолидней и поименитей художников там всяких, актёришек, музыкантов да рифмоплётов – это всё так, «аватарки». А вот политики, медиа-магнаты, банкиры, владельцы холдингов – вот это уже совсем другой бомонд. Олимп. Тогда здесь обязательно начнут организовывать презентации знаменитые Дома мод и даже Би-би-си. Сейчас гидроинсталляции весьма популярны. Длинноногие породистые девушки с родословной и их ухоженные, холёные мамы прохаживаются туда-сюда в блестящих, как новогодняя мишура, платьях, тихий шепот, приглушенная музыка, отсветы огней в толще воды – красота.
– Извините, но там, в комнате, очень холодно, – прервав его мечтания, произнесла неожиданно рядом гостья и уже без заикания.
Генриху захотелось захныкать. Как маленькому. Он повернул голову на звук с выражением максимальной укоризны, на какую только способно его красивое лицо. Кроме очевидного, ему совершенно не пришлось по вкусу умение девушки так незаметно подкрадываться.
«Прямо будто из воздуха… нарисовалась», – поворчал он про себя.
– Я была бы вам очень благодарна за кружку горячего чая, – продолжила та и сложила руки на поясе.
– Угу. Были бы. Кухня где-то здесь, – обвёл гостеприимным широким жестом холл Мальгауден. – Найдёте – ваше счастье. Будет вам чай.
– Спасибо, – сухо и с некоторым разочарованием кивнула девушка и, развернувшись, направилась за лестницу, в другое крыло.
«Сочельник похерен, – растянул губы в тонкую линию хозяин замка. – Мда, дела», – он с обречённо-удручённым видом опрокинул в себя остатки алкоголя, отставил пустой бокал поближе к металлическому коту, достал из кармана штанов свой новый десятый айфон. Десятый, кстати, во всех смыслах.
Заглянул на биржу, проверил почту, просмотрел сайты компаний по строительству гидросооружений. Сколько прошло времени, прежде чем мужчину стало что-то раздражать, он не засёк. Но в какой-то момент ему сделалось как-то не по себе. Он замер и прислушался. Потом принюхался. Откуда-то в его доме доносился вкусный запах чего-то жаренного. Какой-то выпечки.
Генриха пружиной подбросило с кресла, и он полетел на кухню, обгоняя сквозняки замка.
Белое (светлое) пальто лежало, перекинутое через спинку стула, палантин спущен на плечи – незнакомка размешивала тесто в столь же незнакомой Мальгаудену чашке и жарила оладьи на сковороде, которую он тоже видел впервые в жизни.
– Что вы… Да как вы смеете! – завопил так, будто она принялась разбирать его замок по камушку. – Кто вам разрешал?
– Оу, простите, – поставила боязливым жестом посуду на стол девушка. – Я хотела сделать вам… отблагодарить. Думала…
– Опять вы думаете! – всплеснул руками Генрих. – И это после всего того, что с вами сделал этот процесс! Куда он вас привёл! – обвёл он помещение жестом, будто гостья попала не к нему в замок, а в дом терпимости.
– Извините, – выключила она конфорку под плитой. – Чай я могу допить? – вытянулась в струнку.
Хозяин строго оглядел её с ног до головы.
– Можете. Но только у меня на глазах, в холле. Следуйте за мной, – и, развернувшись на пятках, направился к лестнице.
Мальгауден шел и вспоминал весь уходящий год. Где же он успел так нагрешить, что его наказали незваной гостьей в сочельник? Старушек, вроде бы, не давил, да и вообще никого не давил, щенков живьём не варил, врал в меру, кушал тоже, девушек не бросал, потому что не заводил отношений, маме звонил регулярно.
«Где? Где прокол? Где я лоханулся? Да ещё и так! – оглянулся на следовавшую за ним незнакомку с парующей кружкой чая в руках. Тут ему вспомнилось, что ещё не спросил её имени, но он сразу же отбросил эту мысль. – На кой? Может ещё день рождения узнать? Перетопчется».
А гостья действительно остановилась в нерешительности на пороге холла и стала переминаться с ноги на ногу.
– Эм… – шагнула она в комнату, – а как ваше имя? Если не секрет, конечно.
Генрих поморщился.
– Моё имя слишком известно в некоторых кругах. – Он потянулся за кочергой и поправил дрова в камине. – Впрочем, – вернул инструмент на место у стены и опять откинулся на спинку кресла, – вряд ли вы туда вхожи. – Повернул голову и посмотрел на ноги незнакомки в тапочках, валявшихся в комнате для гостей.
– А как вас зовут ваши друзья?
– Меня не зовут. Я сам прихожу.
Девушка прихлебнула горячий напиток и обвела взглядом помещение. Немного удивилась, увидев на камине, вместо традиционных часов в стиле барокко, стеклянную колбу «восьмёркой» с мельчайшим песком внутри и на подставке из грубого дерева. Рядом стоял массивный фонарик. Скорее всего, подводный. Подойти поближе и рассмотреть не получалось – пусть к огню загораживала троица: слева хозяин в своём кресле, справа металлически
й кот из нержавеющих пластин напоминающих не то чешую, не то кольчугу, а между ними, словно человек с золотого сечения Микеланджело с распростёртыми руками и ногами, сушился огромный раскрытый трикотажный чёрный зонт-трость.
– Какой у вас интересный питомец, – заметила отполированную спинку кота девушка. Видимо, животное регулярно поглаживали по этому месту. – Вы, наверное, его очень любите. А как зовут его?
Генриху захотелось спрятать кота за пазуху, но он всё-таки ответил:
– Беатриче.
– Вот как? Это кошечка?
– Да. Под хвостом пусто, поэтому кошечка, – мужчина сделал вид, что такой операции, как кастрация, в его мире просто не существует.
– Как интересно. А у нас с дедушкой тоже живёт кот. Его зовут…
– Послушайте, миссис…
– Мисс.
– Что?
– Мисс Флейминг.
«Хм… Мда, похожа», – вспомнил Мальгауден фламинго.
– Послушайте, мисс… идите к себе в комнату. Пожалуйста. Если вы сейчас же не оставите меня в покое, я за руку отведу вас спать и лягу вместе с вами.
Девушка слегка задохнулась от столь неожиданных планов хозяина, а от неудобства ситуации чуть не выронила чашку.
– Счастливого Рождества, – очень вежливым тоном попрощалась она и, развернувшись, неслышно вышла.
– Угу.
* * *
Проснулся Генрих как обычно. В шесть.
Было ещё темно.
Мужчина вспомнил, что сегодня Рождество, а значит, у него масса дел. Начались загруженные деньки – в одном его клубе под названием «Thermos» назначена вечеринка компании социологических исследований, а главный зал второго клуба «System» на свой день рождения заказал один банковский клерк – короче, забот невпроворот.
Мистер Мальгауден прошел в ванную, побрился, затем сварил себе кофе на кухне, старательно обходя результаты труда вчерашней гостьи.
«Ничего, послезавтра приедет мистер Стюарт и всё выкинет», – окинул брезгливым взглядом застывшие и подсохшие оладьи.
Кстати, только увидев их, он вспомнил, что в замке не один.
Разбавляя в воздухе аромат кофе запахом туалетной воды после бритья, проследовал через холл в спальню, где в довольно быстром темпе оделся. Когда направился к комнате для гостей, предвкушая, как сейчас разбудит постоялицу таким же «Бах! Бах!», каким вчера она нарушила гомеостаз единства замка и хозяина, по пути наткнулся взглядом на нечто незнакомое под ёлкой. «Дерево», кстати, сегодня не горело огнями – его он выключил перед сном – и выглядело как-то по-другому.
Может, поэтому Генрих до сих пор не заметил этой красивой красочной коробки на полу у самого ствола. Сюрприз смахивал на подарок, но почему-то не упакованный в положенную бумагу и не перевязанный предусмотренным цветочком.
Долго не раздумывая, Мальгауден подошел, поднял находку и взвесил на руках.
«Хм, увесисто. Тринитротолуол?» – поднёс к уху и прислушался.
Коробка ответила мёртвой тишиной.
«Вскрывать только в присутствии свидетелей» – гласила в углу надпись небольшими буквами.
– Что за… чертовщина… – сдвинул брови к переносице Генрих. – Если бы я следовал всем предписаниям, – принялся вертеть куб в поисках зацепки, – я бы не был сейчас… – наконец ему удалось поддеть пальцами крышку и снять её. – Матерь божья, – вырвалось у Мальгаудена помимо воли от представшего пред ним душераздирающего зрелища – коробок был под завязку утрамбован пачками фунтов стерлингов, поверх которых лежала одинокая пятифунтовая купюра. От красного цвета и профиля Королевы ЕлизаветыII рябило в глазах. – В жизни не видел ничего сексуальней… – как зачарованный заулыбался Генрих. В век безналички и криптовалюты, он уже даже забыл, как выглядят пачки «живых» денег.
И тут же заметил конверт, прикреплённый к крышке. С предвкушением быстренько распечатал его и прочитал красивый, «сказочный» типографский шрифт.
«Итак, вы стали счастливым обладателем ста тысяч и пяти фунтов стерлингов. Поздравляем. Это настоящие деньги. Потратьте их по своему желанию, но помните, расплачиваться ими вы можете только в присутствии тех, с кем вскрыли коробку. В противном случае банкноты сразу же превратятся в фальшивые. Свидетелям же принадлежит равная с вами доля. Остерегайтесь настоящих подделок. Счастливого Рождества».
Генрих поднял голову и часто-часто заморгал.
– Я не верю в чудеса, – сказал негромко. – Наверняка, это маман играется. А ведь обещала, – он скомкал послание и отбросил в сторону. – Ну, да без разницы. Всё равно я вскрыл один.
– Доброе утро, – раздался рядом за спиной приятный женский голос.
Глава 2
Раздел имущества
Мальгауден окаменел, его кровь застыла в жилах, а в лёгкие перестал поступать воздух.
«Нет. Этого просто не может быть», – отказался принимать информацию мозг.
– Счастливого Рождества, – вышла из-за дивана вчерашняя гостья уже в пальто, палантине на голове и с варежками в руках. – Вы были так увлечены, я побоялась вас отвлекать.
Генрих как в прострации протёр лицо ладонью и задумался. Потом его физиономия озарилась догадкой, глаза загорелись идеей.
– Я понял! – гаркнул он и, отложив деньги, одним прыжком оказался возле девушки. – Вас подослала моя мать, так?! Признавайтесь! – схватил её за лацканы пальто и тряхнул с силой, от которой очки в черной оправе полетели куда-то на пол в сторону, а палантин сполз на плечи.
– Ой-ой-ой, мистер, – завопила мисс Флейминг. – Что вы! Отпустите меня сейчас же!
– Признавайтесь! – действительно отпустил её и отскочил Генрих.
– В чём?! – девушка пятилась назад до тех пор, пока не упёрлась спиной в облицовку камина.
– Вы сговорились с моей матерью! – ткнул в неё пальцем мужчина. – Вы хотите за меня замуж, так?! Я угадал?!
– Да что вы несёте?! – округлились её выразительные голубые глаза.
– Ладно, вы, скорее всего, не признаетесь. Но сейчас мы всё выясним. – Прихлопнул по карманам пиджака Генрих, вспоминая, куда положил свой айфон. – Так, так, так, сейчас-сейчас, – погрозил девушке пальцем. – Сейчас. Одну минуту. – Отгораживая от незнакомки коробку своим телом, прикрыл её крышкой и прижал к груди. – Сейчас мы всё выясним, – направился с ней в спальню, где быстро набрал номер матери.
– Алло, мама? Ты же обещала! – не поздоровавшись, приступил сразу к делу. Поскольку с подарком в руках звонить было не очень удобно, положил его на кровать.
– И тебе счастливого Рождества, сынок, – спокойно, сонным голосом произнесла София. – Я много чего обещала. Что на этот раз?
– Это ты её подослала? Я же сказал, что женюсь сам! Когда захочу! Откуда ты взяла столько денег, кстати?
Миссис Мальгауден ответила не сразу.
– Генрих? – с затаённой опаской в голосе, наконец, отозвалась женщина. – Мальчик мой, что ты вчера пил?
– Мама! – взревел «мальчик». – Откуда ты взяла столько денег, и кто такая эта… – он запнулся на имени, – как её… – не иначе как от возмущения у него совершенно вылетело из головы имя гостьи.
– Генрих, у тебя в порядке твоя медицинская страховка? Кажется, она тебе сейчас понадобится. Я еду к тебе!
– Мама, не надо!
Но в ответ уже противно пиликали короткие гудки.
– Чёрт. Дьявол! – Мужчина ринулся из спальни, но только вышел за порог, ему в лицо брызнула мощнейшая струя какого-то жидкого огня.
* * *
– Да! Да! Такая, вся в белом. Ну, вернее, в светлом. Да не разбираюсь я! – мистер Мальгауден сидел за своим письменным столом у себя в кабинете, курил сигарету – хотя уже сто лет как бросил – и разговаривал по телефону со знакомым детективом Каспером Слоувотером из Скотланд-Ярда.
Генрих только сегодня вышел из камеры предварительного заключения, где провёл незабываемые двое суток. Именно столько понадобилось его адвокату Ричарду Варди, чтобы вытащить своего буйного клиента под залог.
Когда ему надевали наручники, Мальгауден очень жалел, что происходит это по какому-то нелепому обвинению – фальшивомонетничество, а не за убийство этой… как её… Он бы с непередаваемым наслаждением и облегчением хрустнул тоненькой шейкой той, которая отплатила ему чёрной неблагодарностью, и сел бы за это с гораздо большим удовольствием.
Тогда, в Рождество, только лишь немного разлепив покрасневшие, распухшие и слезящиеся от перцового баллончика глаза, он первым делом бросился в спальню за коробкой.
Разумеется, её там не оказалось. Чертыхаясь и матерясь на чём свет стоит, Генрих хотел было ринуться в погоню, но обнаружил пропажу в холле – она так же лежала под ёлкой.
Кинувшись к подарку и открыв уже во второй раз за утро, он нашел его наполовину опустошенным, а вместо пятидесяти тысяч – записку, написанную чёрным маркером, завалявшимся у него на камине.
«Забрала свою долю. Как и вы, надеюсь потратить её самостоятельно. Тоже не верю в чудеса». – Известил его аккуратный, старательный почерк.
– Ч-ч-чёрт! – откинул коробок в сторону и схватился за голову мужчина.
Следующие полчаса он сидел, бездумно вертел в руках «остатки роскоши», утирал с новой силой брызнувшие слёзы, а по дну опустевшей половины подарка туда-сюда с характерным звуком скользила монета в пять фунтов – бумажная банкнота почему-то исчезла, а вместо неё появилась металлическая.
Конечно же, как сильная личность и человек трезвого ума, во всю эту чушь про фальшивость Мальгауден не верил. Однако всё-таки прокрутил пару купюр на детекторе. И когда они оказались настоящими, он, только лишь открылись после Нового года банки, направился прямиком туда.
«Одни и те же купюры не могут быть настоящими, когда их проверяешь, а потом – бац, стать фальшивыми, когда ими распоряжаешься. Это полный бред!» – Тем не менее, ему не терпелось избавиться именно от этих денег и дальше расплачиваться по привычке безналичкой. Уж он как-нибудь сможет объяснить налоговой свалившиеся с неба пятьдесят тысяч фунтов. Не впервой.
«А ведь было сто! Эх… Ну, да и этого на зал с бассейном хватит».
Однако приятное светское общение с налоговыми чиновниками и претворение своих грандиозных планов в жизнь пришлось отложить до лучших времён – банковская служащая, принимавшая у него вклад, умело-незаметно нажала под столом кнопку охраны, а те уже аккуратно сдали его с рук на руки полиции.
– У него фальшивые пятьдесят тысяч, – как приговор произнесла женщина с именем «Дебора» на бирке.
Сидя в камере, Генрих уже начинал понемногу верить в чудеса. А что ещё оставалось делать? Ему доходчиво дали понять, что необходимо найти эту… как её… Он почему-то начисто забыл фамилию своей гостьи. Не иначе как она вышибла из него эту информацию перцовым баллончиком.
– Даф*? – перебирал по телефону варианты Каспер.
– Да нет, вроде бы не так.
– Аул**?
– Нет, точно нет. Да не помню я!
– Игл***?
– Нет.
– А как мне тогда прикажешь её искать по всей стране?
– Почему по стране? У неё лондонский акцент и, кажется, даже Харрингей. Ну, в крайнем случае, Барнет.
– Ладно. Приезжай, составим фоторобот и тогда посмотрим.
После двух дней за решеткой Мальгауден ехал в замок и думал о своей «воровке».
«Как она умело прикинулась… Белоснежкой, а! Актриса! Как пацана меня! – скрипел зубами мужчина. – Найти и наказать! Срочно! В камин её, чтобы она там… растаяла».
Для этого имелась и зацепка – уж коль у него деньги превратились в фальшивые, то у неё та же ситуация. И если не хочет загреметь за решетку, она тоже должна его искать.
«Если уже не загремела, – мечтал и ухмыльнулся Генрих, подъезжая к Паундсу. – Она же делает, а потом думает. Вспомнить хотя бы сочельник».
Но только миновал ворота, как сразу же увидел перед крыльцом Мини Купер белого цвета. Не успел ни возмутиться, ни обрадоваться – водительская дверь автомобиля открылась, и из него в белом пуховике с капюшоном вышла его незнакомка. Сегодня она была даже без очков в черной оправе.
«Флейминг! Дьявол. Её фамилия Флейминг! Как вовремя», – ударил по рулю мужчина, останавливаясь перед гаражом.
После Нового года снег буквально смыло очередным атлантическим циклоном. Начисто. А когда и его ветер угнал дальше в Скандинавию, на улице установились излюбленные зимние лондонские десять градусов тепла. Выглянуло солнышко, трава ожила, зазеленела, птички на деревьях отогрелись и заголосили во все лёгкие.
Мальгауден вышел из машины, хлопнул дверцей и, сделав пару шагов навстречу гостье, остановился.
– Эм... – чуть ли не зашаркала ножкой девушка, щурясь на солнце. – Добрый день. Вы меня помните? Я…
Генрих опешил.
– Помню ли я вас? Да вы поглумиться прибыли, милейшая?
– Эм… извините… – она смотрела куда угодно, но только не ему в глаза. – Видите ли… понимаете… всё дело в том, что мне тоже нужны деньги, – объяснила мисс Флейминг. Она подняла голову и даже вскинула подбородок. – Простите за то, что… вот… – несмело махнула рукой на его физиономию.
– Ах, да. Кстати, об этом, – спохватился мужчина. – Прежде чем общаться с вами, я должен обезопасить себя и обыскать вас на наличие оружия и предметов самообороны.
Пока он говорил, глаза гостьи округлялись и наполнялись ужасом.
– Обыскать? – выдохнула она с паникой в голосе. – Но…
– Никаких «но», – отрезал мистер Мальгауден. – Или я обыскиваю вас сам, или это сделает полиция. При других обстоятельствах я отказываюсь с вами разговаривать и попрошу очистить мой двор от несанкционированного присутствия и постороннего транспорта.
Казалось, она покраснела так, что от её щёк можно было прикуривать.
– А вы как думали, милейшая? – не упускал случая дожать её эмоционально мужчина. – Прежде чем прыскать мне в лицо, нужно было подумать о…
– Кажется, вы уже поставили крест на моих умственных способностях, – самым бесцеремонным образом для англичанки перебила его девушка. – Я не способна думать. Забыли? – раздула она ноздри и потащила собачку молнии пуховика вниз.
«Заодно и с грудью ознакомимся», – предвкушал Генрих.
Мисс Флейминг сняла куртку и, подойдя к хозяину Паундса, вручила одежду ему.
– Обыскивайте. Сами видите, больше мне негде прятать баллончик, – подняла руки вверх и повертелась туда-сюда вокруг своей оси.
«Грудь, конечно, средненькая. – Прощупывая пуховик руками, смотрел Мальгауден на облегающую белую кофточку и такие же узкие джинсы. – Но вот фигурка – объедение. С такой можно и в Космос улететь. На пэ эм жэ. – Заиграл желваками мужчина, но тут же одёрнул себя: – Но лучше наказать!»
– Идёмте в машину, – повернулся он к своей Ауди. – Накиньте, а то простудитесь, – вернул одежду девушке.
– Простите? – прищурилась та.
– Нам нужно поговорить, так? В дом я вас больше не пущу, к вам в машину не сяду, остаётся...
* * *
– Итак, почему вы не за решёткой? – преступил мистер Мальгауден сразу к делу, когда они разместились в довольно просторном салоне его автомобиля.
– А должна? – развернулась к нему в полкорпуса мисс Флейминг.
– Конечно. За фальшивомонетничество. Почему нет?
– Да, но я решила всё-таки проверить. А вы проверяли?
– Я что, похож на идиота?
Девушка слегка задохнулась от грубости, но тут же улыбнулась.
– Ой, ну что вы, разумеется, нет, – изящным, плавным жестом отмахнулась от него рукой, как от неполноценного. – А я вот как дура… проверила на детекторе все, а потом, когда купюры оказались настоящими… – замялась мисс Флейминг и затеребила мочку ушка, – решила сделать пробную закупку. Обронила одну купюру в парке на тротуар и подождала. Её подобрали какие-то две девчонки. Я пошла за ними. Они в Праймакс покупали там много чего, а когда на кассе их задержали, и продавец позвал менеджера, я быстренько убежала.
