Текст книги "Актриса и жмот"
Автор книги: Кристина Мизухара
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
ТОлпа замерла. Генрих ещё и окаменел.
Машина остановилась на положенном месте, водительская дверь с лязгом и грохотом ворот старого паровозного ангара распахнулась разом с боковой. Из-за руля вышла какая-то монашка зрелого возраста в лёгком летнем одеянии, а из салона начали вываливаться как теннисные мячики детишки лет восьми-десяти отроду.
– Так, дети, стойте здесь, я сейчас найду мистера Мальгаудена, и потом мы будем купаться и плавать, – наконец показалась из машины и мисс Флейминг.
Пытаясь одновременно думать, и о том, как он мог быть таким дебилом и мало того, что до сих пор не свернуть тоненькую шейку той, которая, казалось, достигла наивысшей точки в своей двуличности и вероломстве (однако сегодня ещё и «пробила дно» на этом поприще) и сразу же мечтать, с каким наслаждением он хрустнет её хрупкими косточками при первом же удобном случае, Генрих судорожно пытался сделать вид, что это не он сам её сюда пригласил и даже ждал с волнительным нетерпением.
«Идиот! Кретин! Тупица! Болван!» – мистер Мальгауден готов был отпинать самого себя.
Ноги понесли хозяина вперёд, а рот совершенно самостоятельно принялся за дело.
– Что всё это значит? Немедленно прекратите этот балаган! – походкой Терминатора надвигался он на гостью. – Да вы с ума сошли!
Мисс Флейминг увидела его и несказанно обрадовалась.
– Здравствуйте, мистер Мальгауден! Вы же сами хотели шума. – Широко заулыбалась она. – А это дети из приюта святой Этельдреды. Дети, поздоровайтесь с мистером Генрихом, – погладила она по светло-рыжей головке стоявшего рядом с ней мальчугана с надувным мячом в руках.
– До-обры-ый де-ень, – привычно, почти автоматически, пропела ребятня.
– У них нет денег на отдельную школу, поэтому их детки ходят к нам с дедушкой. Скорее всего, их никогда не отвезут на Фиджи или Бора-Бора, и в бассейн они вряд ли попадут. Вы откажете сиротам?
– Но… – думая о том, что он сам ещё не был, ни на Фиджи, ни на Бора-Бора, хоть и успел пару раз обгореть, рыбача на озере Танганьика в Африке, Генрих как в прострации опустил взгляд на маленького чернокожего мальчугана, стоявшего по другую сторону от мисс Флейминг. Тот косолапо ставил ступни носками сандалий внутрь и смотрел своими огромными, круглыми, чёрными глазищами на незнакомого дядю так, что, казалось, вполне мог преподавать теорию и практику жалостливых взглядов там, где учился этому кот из Шрэка.
– Ну если вы не разрешаете, то скажите им об этом сами, – вколачивала последний гвоздь в крышку гроба с останками «бомондности» мистера Мальгаудена мисс Флейминг. – Да! И не забудьте добавить, что Санта Клауса не существует.
Тут их начали обступать со всех сторон гости.
– Генрих, кто это? Познакомь нас, – выросла рядом как из-под земли кузина Мери. Её глаза сияли, она возбуждённо подпрыгивала на одном месте, и потирала ручонки в предвкушении.
– Никто, – отрезал её двоюродный брат.
– Здравствуйте, – протянула ей ладошку Юта. – Моё имя Ньюта Флейминг, я директор частной школы в Барнете, а это мои ученики. Меня пригласил мистер Мальгауден, а я взяла на себя смелость прихватить и компанию.
Детки в это время уже вовсю озирались в поисках обещанного бассейна.
– Мисс Митчел, а когда мы пойдём купаться? – сделала шаг вперёд к монахине маленькая девочка, вращая вокруг себя надувной круг.
– Скоро, моя золотая. Дети, все взяли свои полотенца? Я всем раздала? Никого не забыла? – посмотрела по головам монахиня.
– Ну так что же мы стоим? – протянула руку одному из мальчуганов Мери. – Идёмте скорее со мной. Генрих, выдохни уже и сделай лицо попроще. Не пересохнет твой бассейн, если в нём поплавают пятеро ребятишек. Ньюта, вы большая молодец, что привезли их сюда.
Тут ещё какая-то девушка на каблуках и в блестящем платье с огромным бантом и острым вырезом до пояса протянула руку одной из девочек и вместе с ней двинулась за Мери.
– Ричард, бери тоже кого-нибудь, – скомандовала адвокату Генриха его кузина. – Возьми вот этого ребёнка, – показала подбородкам на чернокожего мальчугана с жалобным взглядом.
В принципе, детей стоило довести до бассейна, дальше, увидев прохладную манящую воду, они всё сделали сами. Кто спускался по навесной лестнице, кто посмелее – прыгнул с бортика. Разумеется, на каждом красовалось какое-нибудь яркое надувное средство и обязательные «крылышки» на плечах.
Публика шустро подоставала свои айфоны и смартфоны и принялась снимать визжащую и брызгающуюся детвору. Журналист «Woman's Own» словно волшебник вынул откуда-то из-за пазухи современный диктофон и надолго прилип с расспросами к мисс Митчел, мешая ей присматривать за подопечными. Юта сходила в машину и принесла оттуда ещё массу надувных игрушек и выбросила их в воду.
Гости защёлкали кнопками с новой силой, а хозяин не выдержал и подошел к девушке.
– Вообще-то, я заказал пловчих в костюмах русалок с их номером. Они подъедут с минуты на минуту, – сказал негромко, остановившись рядом плечом к плечу.
– Это очень хорошо! Это же замечательно! – засияли глаза мисс Флейминг. – Кейси, – показала она ладонью на самую маленькую и худенькую девчушку, по всей внешности явную альбиноску, – мечтает увидеть живых русалок. Кстати, не благодарите за шум. Думаю, вы уже в трендах на Майспейс, Фейсбук и Твиттере. Особенно, если правильно ставят хэштеги.
Пока она говорила, Генрих не выдержал и позволил себе немного полюбоваться своей компаньонкой. Невысокая, стройная, женственная, нежная и хрупкая как статуэтка, бесконечно милая и необходимая. Так и тянуло распустить ей волосы, взвалить на плечо и тоже нырнуть с ней в пучину воды и…
«Страсти?» – мужчина взялся кончиками указательного и большого пальцев за уголки рта, притих и задумался.
Ему всегда нравились девушки, которых хотелось трахнуть. Сильно, жестко и быстро. С удовольствием, драйвом, экстримом и хорошим оргазмом в конце. Он находил это правильным, удобным и главное – функциональным. И мисс Флейминг в самом начале знакомства, после того как пару раз хорошенько вывела его из себя, вписывалась в эту схему просто идеально.
Но вот сейчас…
Сейчас перед глазами Мальгаудена замелькало несколько другое слайд-шоу в главной роли с ним и его актрисой. А ещё ему вот-вот должна была прийти на ум какая-то мысль. Он уже почти почувствовал её, понял, сформулировал и… испугался. И бросился со страху бегом опять в толпу своего бомонда.
Через минут сорок прибыли русалки, а когда начало смеркаться, ребятишек всё-таки вытащили из бассейна.
– А ну, дети, скажем спасибо доброму мистеру Генриху!
– С-спа-с-си-бо! – прозвучал нестройный детский хор голосов.
– И как мы его отблагодарим? – улыбнулась Юта, вытирая полотенцем волосы Кейси. От её слов у Мальгаудена тут же по спине пробежал нехороший холодок и вспотели ладони.
– Да. Мы сделали вам чвечки! – подсказала самая словоохотливая девочка, которая очень мило не выговаривала некоторые звуки.
– Что? – нахмурился Генрих.
– Свечки, – перевела Юта. – Сейчас мы вам их принесём из машины, правда дети?
– Д-да-а… – опять ответили несколько голосов. Ребятня, пока их обтирали полотенцами, внимательно осматривала публику.
После того как все пловцы оделись, мисс Митчел отвела их к машине, где каждому вручила поделку – на пенопластовой клееной крестовине красивый букет бумажных цветов со свечой по центру.
Юта аккуратно подожгла фитили, а монахиня помогла ребятишкам спустить подарки на воду. Огоньки дрейфовали по спокойной глади бассейна, мерцая и подрагивая. Цветы, просвечиваясь на манер китайских фонариков, походили на крошечные пёстрые клумбы, разбросанные на потемневшей от сумерек толще воды.
Публика расчехлила свои камеры в третий раз. Вокруг бассейна царило праздничное и торжественное настроение.
– Вы ведь исполнили свою мечту. Бассейн готов. – Подошла к Генриху Ньюта. – Поздравляю.
Тот сразу же просёк, на что она намекает и с сожалением вспомнил, что коробка пуста. Увы.
– Спасибо, – сухо поблагодарил.
– У вас есть прекрасная возможность сделать пожертвование, и блестящее будущее вашему загородному клубу обеспечено, – продолжила между тем девушка.
Заняться благотворительностью перед всем честным народом являлось, конечно, заманчивым.
– Уговорили. Беру вас к себе пиар-менеджером, – всё же недовольно бросил компаньонке мистер Мальгауден и посмотрел на монахиню.
Юта перехватила его взгляд.
– Она училась в одном классе с моим дедушкой. Я знаю её всю свою жизнь.
Молча, одним взглядом сказав ей, что она та ещё заноза во всех местах и актриса, каких поискать, хозяин замка тем не менее отправился к себе наверх.
Свою спальню на первом этаже он переделал в бильярдную, а сам расположился на втором. Мужчина поднимался по лестнице и вспоминал, как крутил и вертел в руках пустую коробку, раздумывая, выбросить её или оставить.
И всё-таки рука не поднялась.
Сейчас он вошел к себе в комнату и сразу же распахнул антресоли. Достал коробок и положил его на стул. Потом отодвинул картину фламандца Йорданса – под ней красовалась дверца довольно современного компактного сейфа с цифровым входом. Генрих набрал комбинацию, и на экране загорелось табло с квадратиком. Он приложил туда большой палец. После этого появилось окно с окружностью. Мистер Мальгауден чуть пригнулся и подставил глаз. Дверца приятно щёлкнула и отошла с пазов. Он открыл хранилище. Там лежали пачки фунтов стерлингов – выручка от его клубов.
Мужчина на секунду замер.
– Ч-черт…
Всё дело в том, что Генрих планировал и дальше использовать мисс Флейминг как компаньонку, расплачиваясь уже собственными деньгами. Ему понравилось. Да-да, понравилось. Её присутствие приносило удовольствие и раскрашивало жизнь какими-то особыми, непонятными красками, в неуловимые оттенки и нюансы.
Мальгауден вздохнул.
– Дьявол… – запустил руку в волосы, а потом взял коробку и переложил туда несколько пачек.
Принёс к бассейну и вручил мисс Митчел. А после того как к «волшебному» коробку потянулись и руки гостей с купюрами, там и подавно собралась внушительная сумма.
– Я под впечатлением, – похлопал Генриха по плечу Саймон Уилкерсон.
– Признаюсь, я была о вас не самого высокого мнения, – освободившись от нескольких сотен фунтов, подошла к хозяину Паундса мадам Зеленски и, затянувшись сигаретой, выпустила клубы дыма в тёмное, тёплое небо Беркшира. Она всячески подражала Коко Шанель и даже курила с мундштуком, как знаменитая француженка. – Да, вы красивы, и в вас хочется влюбится, но тут же понимаешь, что вы из тех мужчин, которые проявляя галантность перед одной, способны всех остальных распихивать по морде. – Эта женщина и мысли свои выражала столь же прямолинейно, как делала это полвека назад предмет её подражания. – И вдруг – дети. – Зеленски по-свойски улыбнулась. – Браво.
– Спасибо, – со слезами на глазах жала и трясла руку Генриха монахиня. – Спасибо, – поклонилась она гостям. – Да хранит вас бог и пребудет с вами святая Этельдреда. – Мисс Митчел повела детей к машине, а Ньюта задержалась поблагодарить хозяина за гостеприимство
– Вы самый щедрый жмот, которого я когда-либо встречала, – просияла она ему глазами. Мисс Флейминг улыбалась и сжимала кулачки так, будто с трудом сдерживалась, чтобы не броситься мужчине на шею.
– А вы… – Мальгаудену так много захотелось сказать этой девушке, внезапно появившейся у него на пороге в сочельник и перевернувшей его жизнь, но…
– Юта! Юта! – подбежала к ним запыхавшаяся монахиня. – Поппи и Алекс исчезли! Я нигде их не могу найти! – в морщинистых, никогда не знавших косметики, глазах женщины плескались страх и ужас.
Глава 6
Аргументы и факты
Вскоре были отстроены и конюшни.
Генрих об этом мечтал. Считал дни. Коротал часы.
И как водится, только его желание исполнилось, жизнь опустела. Да, когда-то он грезил о бассейне, но эта цель достигнута, и сразу же появилась тоска по преодолённому пути. По переживаниям, опыту, эмоциям, волнению, неуверенности, неизведанности.
«Эх… – почесал макушку мистер Мальгауден. Сидя за «пятичасовым» чаем у себя на заднем дворе замка, он, словно на старый, трухлявый подвесной мостик над пропастью, пытался встать на ту мысль, что скучает не по событиям, а по человеку. Он созрел для отношений. – Хоть бери сто тысяч к следующему Рождеству и подсовывай ей под ёлку, с такой же хренью в записке».
Ньюту терять не хотелось. Совсем.
Генрих долго и мучительно искал механизмы, дабы и не расстаться с девушкой, и чтобы всё выглядело так, будто это она не может отпустить его. Переложить, так сказать, инициативу на её хрупкие плечи, а он вроде бы не при делах. Мужчина из последних сил бдел свои брутальность и независимость, поэтому мысль просто пойти и признаться в том, что она ему нужна, и он хочет быть рядом, в голову не забегала. И даже мимо не проносилась – он бы поймал на лету.
Идею заманить мисс Флейминг в замок опять путём какой-нибудь абсолютно безопасной автомобильной аварии он отверг почти сразу же, поскольку не знал, как сделать дорожное происшествие на сто, или даже двести процентов безвредным. Да и вообще, сомневался, что такие бывают. Потом подумывал похитить Юту и самому же спасти, почти как в сказках, только с использованием современных технологий. Ах, да, ещё он предполагал изловчиться, потянуть время и продолжить их сотрудничество уже своими настоящими деньгами, но после его благотворительной акции и это сделалось практически невозможным.
Так Мальгауден размышлял и вынашивал планы довольно долго, пока одним прекрасным июльским утром, сидя на работе в клубе, не узнал, что мисс Флейминг вышла замуж. Случайно прочитал в ленте новостей на одном из сайтов Лондона. И после минуты детального рассмотрения новости, когда выяснилось, что это совсем другая мисс Флейминг, мужчина понял, что уже никогда не будет прежним. Эти шестьдесят секунд, которые он жил и дышал в мире, в котором его актриса принадлежит другому, сделали то, что оказалось не под силу ста тысячам фунтов – они сорвали стоп кран и умножили на ноль все его условности.
Таким образом, обходные «брутальные» пути пришли в негодность, и в арсенале осталась только одна «сопливая» романтика. Роковая и неминуемая.
Итак.
– Ньюта, я хочу пригласить вас на свидание, – выпалил он однажды ей в телефон голосом медведя, которого заставили собирать ромашки на лугу.
– В-вы? М-меня?
«Интересно, от чего она так заикается? От радости? От неумения отказать?» – Мальгаудену почему-то захотелось погрызть ногти. Что-то упустил он момент, с каких это пор стал таким неуверенным в себе.
– Да. Вас. Скоро открытие ваших конюшен, и наше сотрудничество подходит к концу. За мной остался должок – во время нашей первой встречи я не оказал вам должного гостеприимства и хочу исправиться.
– Оу, не стоит, мистер Мальгауден…
– Стоит. Я приглашаю вас к себе домой на ужин.
Повисла неловкая пауза.
—Понимаете, – замялась девушка, – всё дело в том, что я не…
– П-п-п… п-пожалуйста, – у Генриха появилось стойкое чувство, что он только что кого-то родил. В муках.
– Ну хорошо. Только…
– Только что?
– Эм-м… ничего.
По окончании этого разговора, который всё-таки закончился на положительной ноте, Мальгауден в очередной раз убедился, что не зря зациклился на этой девушке – она поняла всё. Абсолютно.
«Я хочу её».
В принципе, он был не прочь «слетать с ней на Луну и обратно», ещё когда она вертелась перед ним, показывая, что у неё нет баллончика.
И почувствовал разницу.
Сейчас ему казалось, что Космос пожаловал к нему сам. Окутал со всех сторон, обступил и проник внутрь. Теперь Генрих мог бы долго и нежно играться с мисс Флейминг в постели, баловать ласками, целовать, доставлять удовольствие. А она бы платила ему отзывчивостью, женственной мягкостью, грацией и темпераментом. Нет, голая грудь и округлые бёдра – не говоря уже обо всём остальном – тоже нужны. И важны.
Но тем не менее.
К тому же, как-то незаметно для самого Генриха вокруг него образовался некий вакуум – его уже довольно давно перестало тянуть на подружек. И когда же конкретно это произошло? С бассейном и чудесами он совершенно упустил этот момент, потерявшись во времени и пространстве.
Как это ни странно, но к его благоустроенной и шикарной квартире Юта не проявила ожидаемого внимания. Мальгауден возлагал беспроигрышные, прочные надежды на африканские маски из красного и чёрного дерева, привезённые им с жаркого континента.
Но тщетно.
Тогда он «достал из рукава Джокера» и показал ей чучело шестифутового крокодила, стоявшего в углу на хвосте и с разинутой пастью. При виде него девушки имели обыкновение визжать, прижиматься к нему в поисках защиты и зарываться в его грудь лицом.
Ничего подобного.
– Жалко бедное животное, – с грустью произнесла мисс Флейминг, в созерцательной позе остановившись напротив аллигатора. – Похоронить бы его, – заглянула она в стеклянные глаза по обе стороны головы рептилии.
– Это очень качественное чучело, – с укором парировал хозяин. – Смотрите, даже шва на животе не видно.
Она только пожала плечами.
– Может быть. Я не спорю. – После этого кинула ещё пару взглядов по сторонам и на том успокоилась.
Вернее, разволновалась ещё больше.
Гостья явно нервничала. Во время ужина за столом она вроде бы и пыталась это как-то скрыть за шутками и завуалировать интересными рассказами, но потом сама видела, что получается плохо, и сдавалась.
Начали они общение с той темы, что в день открытия бассейна в замке потерялись двое ребятишек: Поппи и Алекс. Как выяснилось в последствии, их повела в туалет Мери, от которой они благополучно сбежали, потому как решили во что бы то ни стало починить понравившуюся им Беатриче. Кто-то из них погладил кошку по спине столь неосторожно, что она завалилась на бок и выяснилось, что у неё поломана задняя лапка.
Рёву и слёз было много. Очень.
Во избежание потопа Генриху пришлось подарить приюту и свою Беатриче тоже – непоколебимый символ его свободной жизни.
– Вы нервничаете, – наконец не выдержал сейчас мужчина, отставил бокал вина в сторону и ухмыльнулся.
Юта застыла на вдохе.
– Эм… – с шумом и улыбкой выпустила воздух из лёгких и нервно хихикнула. – Да. Плохая из меня актриса.
– Зато скромница превосходная, – поддел её мистер Мальгауден.
– Понимаете, – сцепила перед собой кисти в замок девушка. – Всё дел в том, что я ещё сразу хотела вас предупредить… хотя, о чём это я, конечно, не предупредить, а просто сказать… – Она заправила себе волосинки за ушко. – Потому что мы здесь с вами, и всё так вкусно и… – обвела руками пространство над столом. – Чтобы меду нами не было недопонимания и… ничего не было… – смотрела куда угодно, но только не на своего визави. – Ведь, возможно вы надеетесь… или планируете… Я-не-вступаю-в-сексуальные-отношения-вне-брака. Вот. – Наконец подняла голову прямо и остановила взгляд ровно в глазах мужчины напротив.
Мистер Мальгауден нахмурил брови, посмотрел по сторонам и моргнул. Сначала один раз, потом ещё.
«Так, так, так, если не вступает, значит уже вступала. В браке?»
– Вы были замужем.
– Да. Была. – Теперь она не стеснялась и не зажималась, став в один миг будто взрослее и серьёзней. – Мы поженились на последнем курсе Университета, и прожили вместе полгода. Следующие полгода разводились.
«А это уже значит, что какой-то придурок спрашивал у неё, вступает она там во что-то и когда-то или не вступает? Так что ли?»
– Эгм… – мужчина судорожно вздохнул. – Ну что вы, Ньюта, я ни о чём таком и не думал. Моей целью была только собственная реабилитация как гостеприимного хозяина, не более.
«А вот теперь, милая леди, я буду не я, если не докажу вам, что… впрочем…»
– Оу, ну так на чём мы остановились? – сцепил зубы гостеприимный хозяин. – Вам не нравится тренажерные залы?
– Да, не нравятся. И бегать я могу только в парке. И желательно с собакой. Очень хочу себе какую-нибудь…
– Эм-м, что это у вас, – Генрих потянулся через стол и прикоснулся подушечкой большего пальца к уголку её рта.
– Ч-что? – немного отстранилась девушка и сама провела рукой по губам.
– Не убрали, – улыбнулся Мальгауден. – Вот тут, – показал он на себе. – Нет, опять не убрали. Давайте, я. – Мужчина даже немного привстал со стула и опять дотронулся пальцем до уголка её губ.
И застыл в таком положении с вытянутой рукой. После чего провёл подушечкой по её нижней губке.
«Если у неё когда-то был секс, она должна чувствовать. А если он у неё был давно, должна захотеть», – отвлекал он себя рассуждениями от собственных ощущений.
– Мистер Мальгауден…
– Ш-ш-ш… ничего же ужасного не произошло, так ведь? – опустился на стул. – Ну, так и какую бы вы хотели себе собаку?
По тем минутам, которые ей понадобились для ответа, Генрих понял, что находится на верном пути.
– Охотничью… они привычные к лошадям…
– Кстати, вы слишком малого роста для лошадей. Вам не говорили это? – как ни в чем не бывало взялся мужчина за нож с вилкой и продолжил поглощать свинину с грибами в картофельной запеканке, которую заказал, разумеется, в ресторане.
– Я?! Ничего подобного. У меня нормальный рост, – наоборот что-то потеряла интерес к еде Юта и сложила руки на коленях под столом.
– Нет. Нормальный рост… у меня. Шесть футов, три дюйма. – Челюсти Генриха работали за двоих. Было в этом что-то показательное. Уставное. – И именно с шестью футами удобно сидеть на лошади.
– Мой рост пять футов, восемь дюймов.
– Не смешите меня. Вас дезинформировали. Или измеряли на искаженной шкале. Максимум – пять футов, пять дюймов, – посмотрел он на её макушку.
– Вот ничего подобного! – почти исподлобья смотрела гостья.
– Но вы мне будете чуть повыше плеча, о каких восьми дюймах здесь может идти речь?
– О таких!
– Давайте встанем и померяемся.
– Давайте! – гордо сжала губки в плотный бантик и первая вскочила мисс Флейминг.
«Глупышка, – внутренняя улыбка дьявола сверкнула в груди Мальгаудена и уже не погасала. – Попалась».
– Вот смотрите, – придвинул он её к себе вплотную и прижал. – Вот так, – осторожно взял девушку за затылок и притянул голову к своей груди, чтобы она как следует вдохнула его запах.
А он – её.
– Вы мне не достаёте до подбородка, – довольно резвым голосом объявил Генрих, положил ладонь ей на макушку и тут же убрал, потому как ему было необходимо придержать Юту вплотную.
Когда мисс Флейминг подняла на него голову, он понял, что старался и рисковал своим добрым именем и репутацией не зря.
Неуверенность и смущение, непонимание себя, отрицание своей реакции на близость мужчины – всё это, будто на экране телевизора, высветилось на её личике. Мальгауден залюбовался, и пошла цепная реакция: он зависал от её вида – она засматривалась на его распахнутые миндалевидные серые глаза с их восторженным выражением. Оба приходили в какой-то нарастающий трепет, пустота в груди наполнялась чем-то сказочным, волшебным, до одури приятным и волнующим.
Он взял девушку аккуратно двумя пальцами за подбородок и начал склоняться к губам.
– Только поцелуй, – прошептал голосом, проурчал желанием в нём, а скорее – прошелестел звуком упаковки презерватива.
Осторожно моргнув, мисс Флейминг затаилась, в ожидании. Вместе с тем в её глазах сквозила борьба и сумятица – она отлично понимала подтекст момента и, скорее всего, даже почувствовала, как захлопнулась за спиной дверь её прежнего мира.
Мужчине это, и жутко не нравилось, и заводило одновременно. Он медленно, очень медленно и почти невесомо притронулся губами к её. С точки касания тут же, как круги по воде, пошли удушливые волны желания.
У обоих.
Генрих лизнул языком её нижнюю губку и обхватил её вместе с верхней своими. И слегка пососал.
Потом аккуратно, как сапёр над миной, принялся работать с её ротиком и провёл языком по зубкам, как бы прося разрешение на вход.
Девушка разжала челюсти, и его язык тут же продвинулся вперёд. Не далеко, но всё-таки встретился с кончиком её волнующегося, мельтешащего и суетливого язычка.
В этот момент ему до радужных кругов перед глазами захотелось набрать полные жмени её ягодиц, хорошенько сжать, пригвоздить к своему паху и…
Тут Ньюта дёрнулась, и Генрих осознал, что уже тяжело и натужно дышит. Он мгновенно взял себя в руки – пока ещё был способен – и чуть отстранился.
– Мне перестать? – опередил её протест шепотом больше напоминающим озвучку рекламы спа-процедур где-нибудь на пляже акватории Индийского океана под шевелящимися на ветру листьями пальм и ласковые «улыбки» кроткого прибоя. Мужчина беззастенчиво и напористо обволакивал интонациями и грудными вибрациями, как благовониями, поражая волю и сковывая, стирая из сознания все желания, кроме одного. Единственного.
– Не останавливайся, – прозвучало тихое, покорное и податливое откуда-то из глубин её женственности, азарта и жизнелюбия.
Мальгауден мысленно сжал кулаки, хотя на деле боялся даже пошевелить руками. Он довольно мягко, но плотно держал девушку за плечи и, только лишь услышав, что она уже не та, что была полминуты назад, немного опустил ладони к локтям.
И опять припал к её губкам.
Теперь он пустил в действие всё, абсолютно всё, чем наградила его природа и что дал опыт. Ничего не оставлял про запас.
– М-м-м… – простонала мисс Флейминг и тут же испуганно распахнула уже почти закрытые было глаза. – Ой.
– В жизни не слышал звука прекрасней, – приблизился к её щеке Генрих и поцеловал. Он покрывал лёгкими, невесомыми, райскими поцелуями её личико, и когда почувствовал, что женское тело окончательно обмякло в его руках…
«Готова, – ухмыльнулся Мальгауден и тут же удивился, что всё это его ещё и до жути умиляет. Даже немного стыдно и совестно. Так… чуть-чуть. – Это в её же интересах. Ей понравится».
Он начал целовать её уже совсем как любовницу. А скорее, как падишах – любимую жену: властно, собственнически, с безоглядным, неприкрытым желанием. С заделом на будущее. Глубоко внедряясь языком в рот, мужчина схватил руками тонкую талию в жестком поясе чёрной клешеной юбки и довольно конкретно сжал. Хотел притянуть к паху, но вовремя остановился, боясь испугать внушительного размера выпуклостью.
И сделал это только, когда она вымотанная борьбой с самой собой и со своим предательским телом – а тело свободной леди, которая занимается сексом исключительно в браке, ей явно не принадлежит – зарылась пальчиками ему волосы и устало откинула голову.
«Вот та-а-ак, у-у-умница», – принялся он покрывать поцелуями её благоухающую запахом женщины шею.
После этого волю отключили и у него тоже.
С полоумным, потерянным, пылающим, блуждающим, да каким угодно, взглядом или даже без него – со слепыми, стеклянными глазами, Генрих резво подхватил девушку на руки и хотел было отнести в спальню на кровать, но этот путь показался ему путешествием вокруг земного шара. Тем более что его бы устроил и кухонный стол, и подоконник, а также любая горизонтальная поверхность, а за неимением её, и вертикальная тоже. Да какой там, поверхность – точка опоры – и его Землю перевернули бы.
Поэтому Генрих дошел только до диванов в гостиной.
Присутствовал также страх, что возбуждение с Юты схлынет, пока он будет путешествовать по квартире. Она очнётся, подумает и «включит заднюю передачу». Однако девушка – слаба богу – покорно, со смиренным ожиданием своей участи прижалась к нему, как подобранный на улице котёнок, и не иначе как от смущения и стыдливости спряталась лицом у него в районе уха.
«Всё-таки умная она. Эта Ньюта Флейминг», – возрадовался Генрих Мальгауден.
А дальше всё принялось работать не на процесс, а на результат.
Дойти до конца. Увидеть уже этот чёртов свет в конце тоннеля. Насытиться до одури, до полного пресыщения и опустошения одновременно, до обожания и равнодушия.
Очутившись на диване, они принялись избавлять друг друга от одежды, периодически забываясь в страстных жадных, сильных поцелуях и не в силах оторвать рук от сладких, желанных тел.
Да, Генриху не совсем нравилось выражение лица Юты – с налётом злости и раздражения, но он был уверен, что это пройдёт.
Однако же, перестраховался. У него в кармане брюк шелестел припасённый презерватив, но мужчина решил лишний раз не «палиться» тем, что подготовился, а ринулся к тумбочке под телевизором. Там тоже… было.
Он мял и сжимал её тело, груди, целовал и лизал соски, наслаждаясь, как это ни странно, недоступностью всего, чем овладел. Ньюта тут же выгибалась и стонала под ним словно мартовская кошка – и это тоже шло в дело: соблазняло, возбуждало, заводило, вело за собой.
У Мальгаудена появилось ощущение и чего-то окончательного и начального одновременно. Будто здесь и сейчас заканчивалась одна его жизнь – долгая и богатая событиями – и начиналась другая, не менее насыщенная и длительная.
Поэтому он ни секунды не сомневался, прежде раздвинуть ей ноги и войти. И только очутившись членом в скользком, тёплом, тесном, упругом влагалище и задыхаясь от переполнивших ощущений, вдруг понял, что с ним происходит.
Он делает выбор.
Вернее, уже сделал.
Выбрал.
Окончательно и бесповоротно.
Да-да, он выбрал эту девушку, Ньюту Флейминг. Его «актрису».
«Она! – пело в груди. – Это она, чёрт бы её подрал, она».
Звуки её вымученных стонов от непереносимой сладости и удовольствия, с мольбой о помощи и призывами не останавливаться никогда подстёгивали и вдохновляли чуть ли не на подвиги. Ему хотелось повелевать миром, обрушивать армии на врагов и вращать эту грёбаную Землю, как Майкл Джордан – баскетбольный мячик – на кончике указательного пальца.
Генриха распирало.
Он сцепил с ней кисти в замок и, расставив ей широко руки в стороны, распял девушку на диване. Затем в каком-то безумном угаре ритмично и жёстко, практически автоматически, начал вколачиваться в тело уникальной для него женщины, чувствуя себя при этом совершенно беспрецедентно. Если бы она в этот момент остановила всё и попросила бы убить кого-нибудь за продолжение, он убил бы, не сомневаясь и четверть секунды. Потому что разумного и адекватного в нём не осталось ровным счетом ничего. Всё заполонила собой жадная, агрессивная машина, запрограммированная только на то, чтобы владеть этой женщиной, показывать и доказывать свои права на неё, и как апогей – оставить в ней своё семя. Всё. Остальное пусть подождёт. Весь мир пусть катится к чёрту, к дьяволу, может ухнуть в преисподнюю – только она и он. Только её тело, её лоно. Сладость и желание. Наслаждение и удовлетворение.
– Я… я… – загребала ему чуть позже ногтями кожу на спине сошедшая с ума от удовольствия Юта. – Я… а-а-агх-х… – «ухнула» она с обрыва и «полетела».
Мистер Мальгауден пару раз толкнулся уже совершенно бесконтрольно, будто оттолкнулся и «ринулся» вслед за ней.
Перестав двигаться, Генрих повалился на девушку, прижал её к себе и изливался с таким удовольствием, что на миг понял, что чувствуют женщины, когда хотят плакать. Кроме всего прочего, на фоне салютов и радужных всполохов перед глазами внутри что-то защемило, защипало, завибрировало и взорвалось чувством какой-то неведомой доселе доброты и нежности. Не смотря на громкие стоны и крики, ситуация ему казалась очень и очень интимной, камерной.
