Текст книги "Лисичка с секретом (СИ)"

Автор книги: Кристина Французова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

– Не знал, что ты работаешь, – спокойно продолжил Арсений Борисович, справившись с весельем, но тут же вновь нахмурился, внутренне подобрался как хищный зверь, ожидая услышать место работы. «Помоги тебе небеса малышка ответить правильно!»

И Ли́са, не ожидая от себя излишней откровенности – виноват не иначе малиновый десерт – поведала не только о своей работе фотомоделью. Начиная с самых первых попыток в этой незнакомой сфере деятельности, приведённая под ручку Алиной, и заканчивая сегодняшним днём, опять-таки с подачи Алины. Но также она выложила все тяготы обучения в институте, и что как раз сейчас самый напряжённый момент подготовки к экзаменам.

Девушка совершенно не замечала, как расслабились плечи собеседника, крепкие пальцы перестали сжиматься в кулаки, а взгляд смягчился и заискрил удовольствием.

Возвращались домой в молчании. Дождь прекратил свои попытки затопить город по самую макушку, и сейчас лишь отдельные капли падали на мчавшие по ночным улицам автомобили да на головы редких прохожих. Мягко притормозив, машина остановилась впритык к подъезду Василисы, на что девушка улыбнулась. Что ни говори, но забота о близких у этого грозного мужика в крови. Хриплый голос разрезал тишину:

– Ли́са, не хочу показаться надоедливым родителем, но ты уже второй раз возвращаешься домой слишком поздно и без сопровождения.

На этих словах она скрестила руки на груди всячески отгораживаясь от бессмысленных нравоучений.

– Вы Арсений Борисович верно заметили, это смахивает на запоздалую и давно не нужную родительскую опеку, – жёстко парировала Ли́са. Да и что ещё она может ответить на его неуместную фразу? Что у них с матерью кроме друг друга больше никого нет? Её родительница и так вкалывает обычным учителем совмещая с работой завуча, не хватая звёзд с неба. И со стороны девушки было бы попросту эгоистично и жестоко просить маму встречать дочку вечерами.

– А что же с Виталиком вы больше не друзья? – продолжал свой нелепый допрос настырный мужчина. Ли́са тяжело вздохнула, потёрла щеки ладонями, смиряясь с поражением. От Арсения Борисовича, пока он сам не отпустит, сбежать не получится. С него станется – не приведи небеса и матери выговор устроит.

– Арсений Борисович, – Ли́са подняла на собеседника замученный взгляд, – ну что вы от меня хотите? Я уже взрослый, самостоятельный человек. Неужели я должна была заставлять уставшую мать после работы тащиться на другой край города?

Мужчина растерялся и смущённо отвёл взгляд, что не укрылось от изумлённой Ли́сы. Он и вправду почувствовал себя идиотом, ведь Лена подруга его бывшей жены растила дочку одна, без малейшей поддержки.

– Извини, – покаялся отец Виталика, чем вверг сидящую рядом Ли́су в полнейший ступор, – давай сделаем так. Я оставлю тебе свой номер телефона, и ты мне будешь звонить…

– Нет, нет и нет! Что вы такое говорите? – девичий голос в салоне автомобиля прозвучал чрезмерно громко. Но девушка видимо позабыла, что это тот самый Арсений Борисович, который никогда и никому не позволяет в отношении себя подобного неуважительного поведения. Его брови моментально нахмурились, губы сжались, а личная энергетика из мягкой и расслабленной моментально превратилась в жёсткую и подавляющую.

– Девочка, – стальным голосом, не терпящим возражений, продолжил мужчина, – я говорю – ты слушаешь…. Молча. – Он сверлил несчастную Ли́су тяжёлым взглядом, покуда она покорно не опустила голову, пряча взор.

– Дай свой телефон и сними с него блокировку, – рука Арсения Борисовича с раскрытой ладонью замерла возле Ли́сы. Девушка безропотно выполнила требуемое. Мужчина, уставившись в телефон, нажимал на экран, вбивая скорей всего собственный номер. В это время его спутница тяжело вздыхала, зачастую вслух и почти каждый вздох сопровождался звуковым «Ох», невольно срывавшимся с уст.

– Значит так, – мужчина вернул ей своё внимание, и она даже вздрогнула от того каким мрачным и угрюмым стал взгляд сидящего рядом человека, – ты звонишь мне каждый раз, когда задержишься где-либо допоздна. Каждый Василиса, без исключений.

Брови девушки взлетели к светло-русым волосам в немом удивлении.

– И тебе не стоит даже пытаться соврать мне девочка, – мужчина невесело усмехнулся, из-за чего у неё вдоль позвоночника заструился противный холодок, – не советую. Можешь спросить у Вита почему. А теперь иди.

Но Ли́са смотрела на отца Витальки с неверием и ужасом в глазах и не могла вымолвить ни слова, ни даже пошевелить конечностями. Будто вся вселенская несправедливость разом обрушилась на её хрупкие плечи. Она что теперь под надзором? Ей двадцать лет, и как Алинке скоро исполнится двадцать один, но почему вместо долгожданной свободы она приобретает надсмотрщика? Но решив, что спором всё равно ничего не добьётся, девушка стиснула зубы, сжала в кулаке ручки рюкзака и, полоснув упёртого мужика взглядом «мы ещё посмотрим», выбралась из автомобиля. Но дверцу захлопнуть она не успела:

– С этого момента зови меня по имени. Для тебя я Арсений, – как звук выстрела раздался очередной приказ непрошибаемого надзирателя. Но Ли́са только лишь с громким хлопком закрыла дверь и с колотящимся сердцем отправилась прочь.

Дома девушке пришлось выдержать сканирующие взгляды всё понимающей и явно всезнающей мамы-учительницы. Но крепко обняв и тем самым успокоив родительницу, она сослалась на усталость после съёмок и, отказавшись от ужина и даже совместного чаепития, поспешила в ванную комнату, смыть с себя тяжёлый и странный день. Чтобы поскорее лечь в кровать и уплыть в сонную безмятежность.

Глава 8

Следующие несколько дней Василиса посвятила себя учёбе. После лекций в вузе она ежедневно пропадала в библиотеке. Но всякий раз стоило ей поднять голову от учебников и конспектов, как мысли против воли уносились гомонящей птичьей стайкой вдаль, безошибочно отыскивая на задворках памяти волевое лицо Арсения Борисовича.

– Что за приставучий мужик, – ругала себя девушка, – никакого сладу с ним нет, даже мысли мои оккупировал.

Новый день ознаменовался жарким слепящим солнцем – лето на подходе – синим безоблачным небом и… запахом моря. Хотя справедливости ради, откуда в нашей стране, кроме малочисленных регионов (по пальцам пересчитать), запахи моря? Разве что если пройти не далеко от рыбных лотков на базаре? Хм, неудачное сравнение.

Просто Василиса так глубоко вдыхала тёплый воздух, улыбаясь, подставляла пока ещё редкие веснушки солнечным лучам, будто всей кожей даже той, которая была сокрыта одеждой, мечтала впитать в себя щедро даруемую солнечную энергию, сопутствующую долгожданному лету. Мысли кружились вдоль рисуемого воображением песчаного морского побережья, когда золотистый песок просачивается сквозь пальцы, а стопа утопает в нём по щиколотку. Когда игривый прибой нежно ласкает ноги и манит, приглашая разделить с ним забавы и шалости в морской глубине. Казалось, запах воображаемого моря заполнил девичьи ноздри до головокружения. Будто итальянский сирокко* треплет её светло-русую косу и мелкими песчинками, подвластными собственным дерзким порывам, обжигает щеки. Учёба и злополучные экзамены превратились в туманную дымку, безжалостно развеиваемую жарким морским ветром.

[*Сирокко – сильный жаркий ветер в странах средиземноморского бассейна]

– Эй, Лиска чего застыла? – однокурсница излишне агрессивно толкнула оцепеневшую в своих мечтах девушку плечом.

– Осторожнее Нас-тя! – в одночасье нахмурившаяся Ли́са потёрла пострадавшее плечо.

– Извини, не рассчитала силу. Ты чего стоишь на крыльце и голову задрала?

«Почему люди зачастую настолько беспардонны и приставучи? Стою я себе, размышляю о смысле жизни да бренности бытия, никому не мешаю. Нет, надо подойти, толкнуть, сбить настрой, испортить настроение и…»

– Медитировала я, Насть, – откликнулась в ответ бесхитростно, окидывая однокурсницу не злым, но пронизывающим до нутра синим взглядом.

Настя отчего-то покраснела, смутилась и предпочла ретироваться, даже забыв попрощаться. Но Ли́са не обиделась, только улыбнулась и поглубже вдохнула почти летний воздух. Как же хорошо на улице!

Но мечты мечтами, а учёба не ждёт. Девушка закинула на плечо любимый голубой рюкзачок, согнув руку в локте, на предплечье повесила за ручки объёмную светлую сумку-авоську. Ох уж эта школьная да студенческая жизнь, несчастные школяры и студиозы вынуждены таскать отдельные сумки для своих тетрадей и учебников. Привычно перекинув на свободное плечо светло-русую косу, Ли́са бодро зашагала к автобусной остановке. По-хорошему следует наведаться в библиотеку, но как можно заставить себя читать занудные опусы, когда в голове лишь синяя морская гладь с редкими волнами, солнечные зайчики, отражающиеся от водной поверхности, да белоснежные яхты с парусниками, сноровисто управляемые загорелыми мускулистыми черноволосыми матросами беспардонно подшучивающими друг над другом и перекрикивающимися между собой на итальянском.

– Василиса, – резкий окрик знакомого мужского голоса заставил девушку остановиться. Увлечённая собственными фантазиями Ли́са осмотрелась вокруг. Она совсем недалеко отошла от вуза и стояла истуканом на тротуаре, огибаемая недовольными ворчливыми прохожими.

Сзади некто ухватил её за локоть и потянул за собой. Девушка повернулась на сто восемьдесят градусов и уставилась на недовольно зыркающего Арсения Борисовича. Именно он крепко удерживал тонкую руку, и судя по всему отпускать не собирался.

– А что вы делаете Арсений Борисович? – спросила Ли́са, забыв поздороваться, и глазами выразительно указывая на пленённый локоть.

– Я несколько раз звал тебя, но ты не откликалась, – сердито выговаривал мужчина, утягивая девушку за собой. Когда она заметила припаркованный внедорожник, то перестала упираться, и сама едва ли не вприпрыжку помчалась к машине. Сумка с тетрадями и учебниками изрядно тянула руку, кости начали неприятно ныть, поэтому она с глубочайшим удовольствием освободит уставшие конечности от надоевшей ноши. Мужчина, глядя на предприимчивую девушку, усмехнулся, но промолчал.

Рассевшись по местам, спутники смогли рассмотреть друг друга. Василиса сдувала выбившиеся кудрявые пряди от лица и растирала ноющую руку. Обе сумки без жалости отброшены на заднее сиденье недовольной хозяйкой. День обещал быть жарким, поэтому девушка решительно сняла белую сорочку, оставаясь в голубых джинсах и белом трикотажном топе в маечном стиле с декоративной шнуровкой на груди. Рубашка отправилась на заднее сиденье к обеим сумкам. Завершив все манипуляции, она подняла глаза на спутника и наконец озвучила то, что не давало ей покоя последние минуты:

– Что вы здесь делаете Арсений Борисович?

Но странный мужчина с потемневшими до черноты некогда серыми глазами с трудом оторвал свой взгляд от девушки, уставившись прямо перед собой, и сквозь зубы выплюнул почему-то раздражённо:

– Мы уже договорились, что ты обращаешься ко мне по имени Ли́са.

– Мы не договаривались. Это вы потребовали, а я не соглашалась, – она диковинным образом всё чаще и чаще осмеливалась дерзить самому строгому, не терпящему возражений, подавляющему, жёсткому человеку из всех, кого знала в своей жизни. Но почему-то не боялась, безудержное и откровенно говоря, бестолковое любопытство толкало её вновь и вновь прощупывать границы дозволенного.

– Девочка, – мужчина без тени улыбки бросил на девушку снисходительный взгляд, – я говорю – ты слушаешь и выполняешь. Это и есть наш договор.

– А как же диалог? – от праведного возмущения Ли́са едва не лишилась дара речи и позабыла весь словарный запас, вбиваемый с младых лет мамой-учительницей дома, а затем по эстафете учителями да преподавателями.

– Обращаю твоё внимание, что прямо сейчас, в эту минуту мы ведём с тобой как раз-таки диалог. Форму обращения ко мне ты знаешь. И вчера я тебя предупредил о возможных последствиях в случае неповиновения. Не веришь мне, поинтересуйся у Вита.

– Не буду я у него ничего спрашивать, – буркнула обиженно девушка и, скрестив руки под грудью, отвернулась к окну.

Мужчина оглядывал собеседницу задумчивым, проницательным взором, прикидывая и сопоставляя что-то в своей голове, вдруг его взгляд совершенно случайно и не нарочно зацепился за девичье декольте. Как по сигналу предыдущие мысли растворились без следа и вся умственная активность плавно, хотя куда там плавно, стремительно стекла в тазовую область. Спустя несколько минут тишины натужно сглотнув, Арсений Борисович аккуратно и как можно незаметнее для сидящей рядом девушки поправил брюки в паху и произнёс:

– Я так понял, что отныне разговоры о Виталике – это запретная тема. Но имей в виду лисичка, что однажды ты предельно честно и без утайки всё мне расскажешь.

Девушка упорно молчала, выдавая напряжение только частым дыханием, сопровождающимся соблазнительным колыханием манящих полушарий. Арсений Борисович вцепился пальцами в оплётку руля до побелевших костяшек и усилием воли отвернул голову от Василисы, вновь уставившись перед собой. Через несколько минут внедорожник уже ловко встроился в поток.

– А куда мы всё-таки едем? – спросила девушка, не выдержав гнетущего молчания, но не отважилась посмотреть на водителя.

Мужчина бросил на неё короткий хитрый взгляд и:

– Ты знаешь, как ко мне обращаться лисичка.

Ли́са запыхтела рассерженным ёжиком, и ведь знала, что спорить бессмысленно, но всё же рискнула, хотя так и не отвернула голову от окна:

– Арсений скажите, пожалуйста, куда вы направляетесь, – если бы могла, то она бы ржала в голос от комичности всей этой ситуации. «Фу-ты ну-ты, скажите-пожалуйста, Арсений-без-отчества! Да что ему надо от меня?», – возмущалась Василиса, но главное про себя. Осмелившись взглянуть на мужчину, девушка обомлела. Он улыбался во все тридцать два зуба, и был откровенно доволен сложившимся положением вещей. Оказывается, пока она пыхтит и возмущается неизвестно чему, мужчина с нескрываемым удовольствием потешается за её счёт!

«И как этому невыносимому, требовательному мужику, жаждущему вселенского подчинения всякий раз, удаётся обвести меня вокруг пальца и выйти победителем?» – раздумывала Ли́са, уже без стеснения разглядывая своего попутчика.

Сегодня он был одет в классическую белую рубашку, но без галстука, с расстёгнутой верхней пуговицей и в серые костюмные брюки в тонкую светлую полоску. Отклонив голову чуть назад и влево, Ли́са заметила пиджак из аналогичной ткани, висящий на крючке на потолочной ручке автомобиля. Странно, что она даже не заметила и не обратила внимания на пиджак, когда закидывала свои сумки на заднее сиденье. И почему-то до дрожи в конечностях, которая отдавалась резонансом в животе, ей захотелось посмотреть, как этот великолепный, но вместе с тем греховный мужчина будет смотреться в костюмной двойке. Воскрешая в памяти недавние картинки их встречи, девушка призналась самой себе, что классические брюки с пиджаком серого цвета в тонкую полоску вкупе с белой рубашкой сделают из него не просто красавца, а безжалостного пожирателя девичьих сердец. Более того наверняка девушки и женщины будут сами с радостью преподносить ему на золотом блюде не только свои сердца, но и мечты, и что хуже всего – свои надежды. Хотя… он уже не в том возрасте, чтобы быть банальным сердцеедом и приверженцем кобелиной секты с девизом «Количество побеждает качество!», но вот коллекционером изысканных, особенных в его понимании девушек – вполне.

Как назло, её собственное сердце забилось тахикардией, а вспотевшие ладони наглядно указывали, что Ли́се не стоит тягаться с этим человеком. Иначе она вполне может повторить судьбу своей мамы, рано или поздно оставшись одной с ребёнком на руках. Мрачные мысли испортили некогда солнечное настроение девушки.

Однако Арсений загривком ощутил возросшее напряжение в салоне:

– Мы почти приехали, – мужской тембр утратил агрессивный напор и звучал, как показалось девушке с неким участием. Но она не собиралась так просто отказываться от мрачных дум, даже если они отдавали больной фантазией на тему «донжуана и синей бороды». Арсений-без-отчества и близко не подходил под описание возможного сердцееда и уж тем более под «синюю бороду», поскольку Ли́са имела довольно ясное представление о том, что он за человек. Но многое ведь было неизвестно?

С её стороны внезапно открылась дверь, и герой тягостных дум предстал с протянутой дланью. Девушка хмыкнула, но помощь приняла. Место куда привёз Арсений оказалось обычным непритязательным рестораном, абсолютно лишённым вычурности и помпезности. «Судя по всему он ещё тот чревоугодник, если мы второй раз оказываемся в местах общепита», – подумала Ли́са.

Но он категорически развеял очередные выдумки:

– Ты же только после учёбы, дома не была, значит жутко голодная, – выдал этот невыносимый, но чрезвычайно внимательный человек. В который раз Ли́са диву давалась почему родители Вита развелись. Ведь именно эта забота и ответственность за своих родных отличала Арсения от всех остальных людей. Виталик его сын, похожий на него внешне почти как две капли воды, к сожалению, пока не перенял такие важные для семейного благополучия черты характера.

– Ты слишком задумчива лисичка, – вновь обратил на себя внимания успевший нахмуриться герой Василисиных дум.

Она невежливо махнула рукой, но отгоняла не назойливого мужчину, а свои бесцеремонные мысли:

– Не обращайте внимания, у меня так бывает.

Но такой ответ мужчину не устроил, он пожевал в задумчивости нижнюю губу и пронзил сидящую напротив девушку излишне резким, даже в чем-то агрессивным и конечно не терпящим возражений взглядом:

– Следующий наш уговор Ва-си-ли-са, – он намеренно растянул её имя, будто перекатывая на языке, пробуя его звучание, – ты обращаешься ко мне на «ты».

– Что? Вы шутите? – девушка засмеялась абсурдности происходящего. Она сидит в кафе, ждёт заказанный Арсением обед, называет его по имени и теперь ещё и на «ты». Но позвольте, это же отец её бывшего лучшего друга! Она сама годится ему в дочери! И… что вообще происходит? Пока все эти мысли бестолково кружились по кругу каруселью, лицо девушки отражало испытываемые ею эмоции. Арсений поддался вперёд и голодными чернеющими глазами с жадностью следил за каждой сменой выражения лица юной собеседницы. Он сам чувствовал себя ненормальным, но как изголодавшийся энергетический вампир впитывал смену настроения и эмоций и был не в силах перестать это делать. А Ли́са, поначалу воспринявшая его заявление шуткой, с каждым ударом сердца, что вместе с кровотоком по венам прогоняло все переживаемые ею эмоции… Безжалостно. Одну за другой. Наполняя, отравляя…, исцеляя…! Она испытала ярчайшую эмоциональную встряску, как двести двадцать вольт!

Забава… затем растерянность… неверие… ужас осознания… обещанную некогда серыми, а сейчас почти чёрными глазами сладость… предвкушение и… её согласие….

Нет, этого не может быть!

Снова неверие… за ним осознание… соблазнительное предвкушение… и вновь сокрушительное… согласие!

Горло пересохло, руки мелко трусили, но:

– Так вы пошутили Арсений?

Торжествующая ухмылка на звук собственного имени и:

– Нет, лисичка, это не шутка. И будь послушной малышкой, обратись правильно, – жёсткий бескомпромиссный взгляд, обещающий слишком много. Больше чем она может осознать и уж точно больше, чем она может выдержать.

– Ар-арсений, что происходит. Это какая-то игра?

Удивлённые открытые грозовые глаза, но хитрые искорки в них мешали поверить в правдивость произносимых слов. Тем не менее:

– Никаких игр Ли́са. Я и так чувствую себя стариком рядом с молодой красивой девушкой, а когда ты обращаешься ко мне по имени отчеству и на «вы», то складывается ощущение, что я давным-давно должен был заказать для себя белые тапки, но за ворохом рабочих дел как-то позабыл об этом.

– Вы вовсе не старик. А очень даже…, – девушка запнулась, осознав, что едва не ляпнула. Она быстро опустила глаза, разглядывая собственные колени, и по ощущениям вспыхнула зарницей. Так как щеки, шея, уши – всё обдало жаром.

Сидящий напротив мужчина громко и непринуждённо рассмеялся. А девушка удивлённо вскинула глаза, позабыв о недавнем смущении, настолько её поразил прозвучавший смех. Точнее сам факт того, что этот строгий и жёсткий человек вообще способен так открыто и заразительно смеяться.

– Тебе придётся закончить предложение Ли́са, – отсмеявшись сказал Арсений и это была не просьба. Серые глаза вновь резали лазером по живому, выжигая кожу до нутра. Девушка громко сглотнула, но отважилась:

– Вы не старик. А очень красивый мужчина, – почти шёпотом закончила фразу Ли́са. На её щеках наверно можно жарить стейк, так сильно они полыхали. Руки не произвольно взметнулись вверх и влажные ладони накрыли алеющие щеки. Но собеседник не ведал жалости и не собирался щадить неискушённую девушку:

– А теперь повтори то же самое только без «вы», – тяжёлый взгляд давил всё сильнее, подавляя и утверждая собственное превосходство. Но Ли́са удивила их обоих, в первую очередь себя:

– Знаете, что Арсений, а не пойти ли вам в сад.

Сказать, что Арсений удивился вслед за девушкой, это ничего не сказать. Он откинулся на спинку стула, скрестив руки и постукивая указательным пальцем по губам, задумался, бросая короткие, но проницательные взгляды на собеседницу. Но вот глаза потеплели, губы улыбнулись:

– Храбрая лисичка. Молодец. Но знаешь, я не твой родственник и не твой преподаватель, чтобы ты относилась ко мне с повышенным пиететом. Так что расслабься и сделай приятное, – лукавая улыбка и хитрые искры в серых уже без грозовой черноты глазах, – доброму дядюшке Арсению. Давай на «ты», прошу.

Василиса опешила и растерялась! Ведь она меньше всего ожидала, что напористый Арсений в принципе способен на просьбы. Казалось, он всегда делал только то, что сам считал нужным, уж конечно никого не спрашивая при этом. Но как изменилось его лицо! Когда он отпустил давящую властность, и показал обычного расслабленного человека. «Святые небеса, где то-самое золотое блюдо с женскими разбитыми сердцами? Надеюсь подальше от меня!» Можно долго сопротивляться агрессивному напору, но разве возможно противостоять просьбе скреплённой теплотой в глазах и нежной улыбкой?

«Этот мужчина своим преображением в хамелеона меня в дурдом пропишет раньше времени», – подумала Ли́са и вымученно улыбнувшись все же сдалась:

– Хорошо Арсений как скажешь. Пусть будет «ты».

– По-моему наш обед успел остыть. Хочешь я попрошу подогреть?

– Не стоит беспокоиться, меня всё устраивает, – напряжённые искры угрожающе зашипели и собрались было взметнуться над накрытым столом, но Ли́са не была глупой, поэтому продолжила, – а тебя?

Напряжение не успев закипеть, испарилось облачком пара. И обед сопровождался только стуком приборов о тарелки и редкими ничего не значащими фразами.

Арсений удивил девушку ещё раз, когда вместе со счётом ему передали пакет с пластиковыми контейнерами.

– Ты сразу позаботился об ужине? – улыбнулась Ли́са, глазами указывая на пакет.

– Это для тебя, – коротко ответил мужчина, оставив деньги на столе предусмотрительно вложенные в чек-бук. Затем поднялся и, взяв девушку за руку направился к выходу.

Сытая и довольная Василиса снова подставляла веснушки солнцу откидывая голову назад. Арсений усмехнулся:

– Теперь буду знать, что прежде чем заводить диалог необходимо тебя покормить.

В душе Ли́сы моментально зародился протест, но удовлетворённый желудок слишком активно делился удовольствием от вкусного обеда, разгоняя по телу приятную истому. Поэтому протест схлопнулся, даже не успев сформироваться.

Довезя девушку до подъезда, Арсений вручил ей пакет со словами:

– Спасибо за приятную компанию, – и Ли́са, неожиданно раздосадованная необходимостью расставаться, скомкано попрощалась, донельзя смущённая собственными эмоциями, и стремглав помчалась в квартиру, едва не забыв в машине свои сумки, чудом вспомнив о них в самый последний момент.

Уже дома, переодевшись в мягкое трикотажное платье, она с трепетом доставала на кухне контейнеры из пакета. И не сдержала радостного:

– Ура! Тортики!

Каждая коробка содержала по два внушительных куска разных видов торта. Всего было три контейнера. Ли́са решила, что надо непременно дождаться маму и вместе с ней попробовать это чудо. Сдержаться было трудно, но упрямая девушка решительно убрала искушение в холодильник. Строго-настрого запретив себе не то что открывать дверцу, но даже приближаться к ней.

Спрятав лакомство подальше с глаз, перед Ли́сой возник главный вопрос:

"А что скажет мама? Точнее, что скажу я, когда мама спросит? Врать не красиво, но не могу же я поведать, что обедала с отцом Витальки. Это как-то… странно? Придётся сказать, что это моя идея, так сказать стимул для мозгов", – сосредоточенно раздумывала девушка.

Но мама, вернувшись с работы не заметила подвоха, и они вдвоём с удовольствием насладились вечерним чаепитием.

Дни неслись ураганом безжалостно сменяясь один за другим. Василиса за учёбой, напряжённой подготовкой к экзаменам, постоянным курсированием по заезженной до зубовного скрежета однообразной дороге дом-институт-библиотека-дом, совершенно не замечала разницы между сегодня и вчера. Арсений за прошедшее время звонил всего лишь несколько раз по вечерам, но ни разу не предложил встретиться. По началу Ли́са недоумевала. Для чего же он просил называть его по имени если не собирается с ней встречаться? Но доводящие до состояния кипения мозги конспекты, выдержки из учебников мелькали даже под закрытыми веками. Загруженная по самую макушку штудированием девушка была не в состоянии анализировать, думать, просчитывать поведение странного пусть и притягательного мужчины, да она даже не в состоянии фантазировать о чём-либо помимо предстоящих экзаменов. Ли́са даже как-то позавидовала Виталику, который решился в своё время не поступать в институт, а отправился в армию, и сейчас судя по редким оговоркам Алины устроился на работу, но продолжать учёбу по-прежнему не торопиться. Что ж его тоже можно понять, видимо каждому своё.

«Моё серое вещество грозит взрывом сверхновой, – думала Ли́са, укладываясь спать и кривясь от ноющей головной боли, ставшей уже постоянным спутником от регулярного недосыпания и перенапряжения, – когда сверх старая звезда выработала своё термоядерное топливо и отработанное ядро как раз-таки взрывается великолепной вспышкой. Жаль, что фейерверк из мозгов не будет столь же зрелищным, как вид из космоса. Небеса, Ли́са куда тебя занесло? Немедленно спать!»

«Вот бы оказаться на море», – последняя мысль перед тем как измученная девушка погрузилась в тревожную дрёму, никак не желавшую превращаться в полноценный сон.

Тогда как Арсению наоборот было не до сна. Он мерил шагами пол в большой гостиной своей съёмной квартиры, покрытый брутальным тёмно-серым ковром. Давно пора было задуматься о собственном жилье, но недосуг. То одно, то другое. Только сейчас он вдруг остро почувствовал, что опять хочет иметь свой собственный угол. Будет это квартира или дом с любым количеством этажей и квадратных метров – не важно. Важно, почему ему захотелось этого именно сейчас? Едва задав самому себе несвоевременно возникший вопрос, но, не успев хоть сколько-нибудь обдумать ответ, как перед глазами всплыл образ синих бездонных очей. Эта пучина настолько влекла и манила его, как русалка безжалостно заманивает опрометчивых моряков, послушно идущих на ласкающий слух голос, не понимая, что впереди их ждёт погибель.

Вот и Арсений не понимал, как и почему, но глубокая синева уже не отпускала. Он сбился со счёта сколько раз во сне к нему приходили эти синие глаза. «Что же в тебе особенного девочка?» – вопрошал мужчина и как загнанный зверь метался из угла в угол.

Ничего вразумительного в голову не приходило. Тогда он сделал единственное, что было доступно в этот момент, позвонил своей истязательнице:

– Привет, не спишь?

– Привет. Не спиться. Так устала, что не могу заснуть, – тонкий голосок ему показался не только утомлённым, но и печальным.

– Когда закончатся твои садистские экзамены?

Ли́са в ответ рассмеялась: -Ты прав, они действительно садистские. Но через неделю всё кончится, надеюсь.

– Ты же умница. Справишься. Не буду тебе мешать, отдыхай и пока.

– Пока, – попрощалась девушка, но почему-то с грустью. Хотя может ему всего лишь показалось, или хотелось так думать самому.

«Отставить Арсений. Ты мужик или кто? Оставь девочку в покое, сдаст чёртовы экзамены, тогда и мучай бестолковыми разговорами», – дал себе мысленного пинка мужчина. Но недавний разговор всё равно оставил приятное тепло наполнявшее надеждой. Надеждой на что именно? Кто знает…